Дом по соседству (гет)

Чемоданы Гарри и Гермиона бросили в тамбуре одного из вагонов Хогвартс-экспресса и пошли вдоль ряда купе — Сириус перед отъездом под Новый год так зачаровал их чемоданы, что было даже интересно, что будет с тем, кто к ним сунется.

— Давай найдем место повеселее, — предложил Гарри. — Ну или пойдем разыщем Тонкс, она еще не выпустилась.

За второе предложение Гермиона ткнула Гарри в бок — он уже заметил, что Гермиона ревнивая и что яркие девушки рядом с ним ей не нравятся, и теперь немного дразнился, предвкушая розыгрыш еще и получше.

В самом веселом купе было, конечно, тесно, хотя одно, последнее место еще оставалось.

— Я Гарри, — представился Гарри и протянул руку сидящему с краю черному парню. — А это Гермиона, моя сестренка.

— Ли.

— Фред.

— Джордж.

— Ангелина.

Гарри сел на последнее свободное место и по-братски усадил Гермиону к себе на колени.

Гарри, конечно, узнали, но дурацких вопросов задавать не стали — Ли Джордан показал ему коробку, из которой лезла страшная лохматая лапа, а Гермиона нисколько не испугалась и потрясла лапу за палец, и когда лапа попыталась ее ухватить, Гарри легонько долбанул лапу заклинанием, после чего та сразу потеряла к Гермионе интерес.

— Парень прошаренный, — оценил Фред. — Прошаренный парень, возьми конфетку за храбрость.

— Пополам? — предложил Гарри.

— Парень реально прошаренный, — согласился Джордж, от конфеток, которые предлагали близнецы Уизли, эффекты были самые неожиданные — но длинный список провокаций, начинающихся с «возьми конфетку», Гарри знал со школы, маггловского восьмиклассника такой фигней не разведешь.

— Гарри, а ведь ты вешаешь нам лапшу.

— Так с друзьями не поступают, Гарри.

— Мы же знаем, что ты единственный ребенок.

— Вы проходите меня в школе? — чуть насмешливо сказал Гарри. — Давайте я подкину вам еще эпизод в мою биографию: когда нам с Гермионой было одиннадцать на двоих, мы свистнули у соседей лодку и поплыли на остров, где стоит мой дом…

Когда история про пустой дом и безымянного дядюшку из морской пехоты была рассказана, Гермиона принесла в купе сову и кота, их все-таки некрасиво было надолго бросать одних в клетках.

— О, третий рыжий в купе! — не упустил случая Ли Джордан, увидев кота Гермионы. — Куда нам столько, вы сейчас весь вагон своими лохмами подожжете.

— А кот похож на хозяйку? — перевел стрелки Фред, и Гермиона взяла своего персидского кота под лапы и состроила Фреду довольно похожую мордочку, к одобрению всех сидящих в купе.

— Слушайте, а давайте к нам в квиддичную команду, — предложил Ли Джордан, новые товарищи Гарри и Гермионы очень быстро пришли к выводу, что те хоть и молодые, но толковые и языкатые. — Гарри, ты летаешь хорошо?

— Гермиона хорошо летает, — ответил Гарри, он никогда не упускал случая создать вокруг Гермионы красивую легенду, а в отношении себя предпочитал, чтобы за него говорили дела, а не слова.

— Ну? — не поверил Джордж. — Какой у тебя рекорд по высоте?

— Футов восемьсот, — просто ответила Гермиона, и у всех в купе, сколько они ни играли в квиддич, отпала челюсть — даже на высоте в восемьдесят футов многим страшно, и нужны и смелость, и твердая рука, чтобы держать метлу, которую на такой высоте болтает сильный ветер. Вряд ли Гермиона сама бы когда загнала свою метлу даже и на двести футов, но когда они уже залезли на радиовышку, деваться было некуда, тем более что внизу их поймали бы. Так у них с Гарри и происходили их самые большие приключения: раз деваться все равно уже некуда, нужно держаться и выстоять, хотя бы друг для друга — а потом можно будет узнать о себе много нового и даже гордиться собой.

— Сейчас будет особо секретная история о том, как во всем Южном Уэльсе отключилось радио, — пообещал Гарри, закрывая дверь. — С иллюстрациями в виде фотографий.

Ли Джордан немного поторопился, приглашая Гарри и Гермиону в квиддичную команду, ведь распределения еще не было, хотя все им советовали и желали попасть на Гриффиндор. Гарри и Гермиона были уже свои, для них у Фреда и Джорджа не было баек для первоклашек о страшных испытаниях, которым новеньких подвергают, чтобы распределить их на нужный факультет.

— Просто попросите Шляпу, это работает, — посоветовал Фред, оно как-то само подразумевалось, что этим ребятам не надо объяснять, что такое Сортировочная Шляпа и как проходит распределение — да так оно и было, Сириус уже по-доброму все рассказал на Рождество, это Рон сейчас боялся страшилок, которых ему нарассказывали старшие братья.

— Ну или я ее Конфундусом шибану, — предложил Джордж. — Серьезно, волноваться вам не о чем.

Фред и Джордж были еще слишком молодыми, чтобы понять, о чем волнуется Гермиона, это только Гарри понял и крепко обнял Гермиону за плечи, когда они стояли в небольшой комнате рядом с Большим Залом и ждали распределения. Рядом мандражировал Рон, которого только что еще разок пуганули братья, после сказав Гарри и Гермионе «до скорой встречи», а тут и Малфой, как всегда, полез не вовремя.

— Ты, что ли, Гарри Поттер? — нахально спросил Малфой.

— Говорят.

Малфой от такого неожиданного ответа немного сбился с темы и начал с того, что протянул Гарри руку.

— Драко Малфой.

— Гарри, — ответил Гарри и пожал протянутую руку, Малфой был похож на гнилого мажора, но в маггловской школе в таких ситуациях была присказка «по незнанке не катит», и лучше было потрясти клешнями с неизвестным мажором, чем закуситься с нормальным пацаном на ровном месте.

— Ты скоро узнаешь, Поттер, что в нашем мире есть несколько династий волшебников, которые куда круче всех остальных, — вернулся к своей теме Малфой. — Тебе ни к чему дружить с теми, кто этого недостоин. Я помогу тебе во всем разобраться.

Гарри посмотрел на Малфоя с небольшой жалостью, как на скорбного умом: Гарри все-таки успешно освоился в четырех новых классах и хорошо запомнил, что школьный авторитет будет у того пацана, с которым здороваются за руку старшие пацаны, особенно из спортивной команды, у которого уже есть хорошая девчонка — и, разумеется, авторитет у того пацана, который легко набьет обидчику морду. В Хогвартс Гарри еще не зачислили, с какого факультета снимать баллы в случае чего, было непонятно, и Гарри был готов выдать Малфою авансов и кулаками, и палочкой, раз уж тот не понимает, как устроена школьная иерархия.

— Ты уверен, Драко, что у тебя такая уж интересная компания? — спросил Гарри, глянув на невзрачную свиту Малфоя, состоящую из двух мрачных пухляшей. — Либо я окончательно ослеп, либо ты зажигаешь с Человеком-невидимкой — или ты советуешь мне закорефаниться с твоей бабушкой?

У Драко оставался только призрачный шанс хорошо отшутиться, потому что на обиженных возят воду и даже делают с ними кое-что похуже, а на палочках два в три Гарри и Гермиона гарантированно бы положили Малфоя вместе с его спутниками жизни, но тут в комнате появилась МакГонагалл, у нее был педагогический нюх на то, чтобы пресекать готовящиеся безобразия, и Малфой резко потерял интерес к дискуссии.

— Я боюсь, — зашептала Гермиона, когда МакГонагалл начала говорить, а Гарри ведь знал, что Гермиона почти ничего никогда не боялась. — Боюсь, что Шляпа нас разлучит, что мы будем на разных факультетах, и я буду видеть тебя только в столовой и в зеркальце.

— Нас никто никогда не разлучит, — уверенно ответил Гарри. — Иди вперед, я пойду за тобой и разберусь со Шляпой. На какой именно мы попадем факультет, мне в целом все равно. Если тебя Шляпа отправит на Слизерин — ну пойду к тебе и буду строить Малфоя в колонну по четыре.

Шляпа могла бы поговорить с Гермионой о том, что ее ум и тяга к знаниям нашли бы себе место на Равенкло, но что можно сказать, если в мыслях только любимый отчаянный мальчишка и совместные приключения?

— Ты создаешь себя для него, — сказала Шляпа, она глубоко читала в сердцах. — Это высокая цель, — а потом выкрикнула: — Гриффиндор!

— Только Гриффиндор, — твердо сказал Гарри, когда до него дошла очередь.

Шляпа, конечно, понимала, что говорить Гарри о величии, которого ему поможет добиться Слизерин, бесполезно, с ним вообще бесполезно сейчас дискутировать о чем-либо.

— Будь достоин ее любви, — напутствовала Гарри Шляпа и снова выкрикнула: — Гриффиндор!

Гарри, конечно, не мог удержаться от того, чтобы в первый вечер устроить в гриффиндорской башне тарарам, хотя он вовсе и не собирался, просто хотел забежать к Гермионе вечером, как дома. Но лестница, ведущая в девичьи спальни, не оценила его порыва, превратившись в скользкую горку, и на всю общую гостиную завыла сирена.

— Да черт вас возьми, уже к сестренке зайти нельзя, — ответил Гарри на веселые реплики гостиной, которая считала, что он из молодых, да ранний.

Гермиона ловко съехала по горке вниз, она сразу догадалась, кого винить в том, что в гостиной переполох, и ее это веселило — Гарри подал ей обе руки, как на танцах, и она вскочила на ноги.

— Ну-ка, а давай к тебе попробуем, — предложила Гермиона, жизнь с Гарри приучила ее предпочитать эксперимент теории, и они вдвоем взбежали по лестнице в мужские спальни, на что лестница не прореагировала.

— Ты держала меня за руку, — догадался Гарри, он помнил, как Грейнджеры проводили в свой дом магов через защиту.

Некоторые в гриффиндорской гостиной давно знали правильный ответ, но все равно с интересом наблюдали за Гарри и Гермионой, которые пробежали, держась за руки, от одной лестницы до другой и стали вместе подниматься в девичьи спальни. Сирена завыла снова, Гарри и Гермиона съехали по горке вниз, успев перевернуться на спину, и так и остались лежать на ней и смеяться — у них была мысль, что, если они не встанут, сирена поорет подольше.

— Я еще на метле попробую, — громко сказал Гарри, он уже видел, что за него болеют, а метлу он, конечно, привез с собой, в том самом тубусе, с которым лазил на радиовышку.

— На метле лучше сразу из окна в окно, — на ухо подсказала Гермиона. — Ты только в зеркальце сначала скажи.

Зеркальце, конечно, пошло в ход почти сразу же, только не для таких вызывающих целей — Гарри и Гермиона не собирались отказываться от своей привычки разговаривать перед сном.

— Заглушающее поставил? — спросила Гермиона из зеркальца, и Гарри только ей подмигнул, ведь готовились же — магия на доме Грейнджеров действительно глушила министерскую слежку, и Гарри и Гермиона довольно свободно колдовали с самого Рождества.

— Что это за новый прикол, что ты меня представляешь всем как свою сестренку?

— Мы же раньше так делали иногда, потому что это короче, чем рассказывать все с самого начала, — напомнил Гарри, а Гермиона просто посмотрела на него из зеркала с игривым укором. — Ну действительно, тебе охота, чтобы первоклашки кричали нам «тили-тили-тесто»? Они ведь будут, нас за друзей можно принять только сослепу. Кто поумнее, и так сейчас все понимает — но кто поумнее, тот кричать «тили-тили-тесто» не будет.

— Самый возраст для трансфер-теста из одного вопроса, — с небольшой подначкой похвалила Гермиона, они вдвоем готовились к трансфер-тесту больше трех лет назад, чтобы перейти в школу, где учат латынь и меньше дерутся на переменах.

Гарри вместо ответа поцеловал зеркальце, Гермиона его розыгрыши чаще поддерживала, иногда высмеивала с глазу на глаз, и тогда Гарри их бросал, — но она никогда не обижалась и не требовала прекратить.

— Это ты только с зеркальцем такой смелый, — поддразнила Гермиона.

— Ну тогда через десять минут внизу, я только схожу гляну, кто там, — предложил Гарри. — Пойдем погуляем под лунным светом.

— Спи, завтра три урока, как у малышни, еще нагуляемся, — сказала Гермиона и лукаво улыбнулась. — И прекращай мистифицировать первоклашек, а то они потом будут говорить, что ты целуешься с сестренкой.

А до Рона прикол доехал только через недельку, когда для других сидящие в обнимку Гарри и Гермиона уже стали частью пейзажа.

— Слушай, а ведь Гермиона тебе не сестра, — сообразил Рон и повеселил спальню мальчиков своим задумчивым видом.

— Не, мы просто однофамильцы, — не удержался Гарри. — Мы росли вместе, это правда. Так что в каком-то узком смысле она мне как сестра — в небольшом таком смысле... Слушай, Рон, ну ты вообще простой такой!

Вот Снейп был человеком непростым, это Гарри понял сразу. Гарри ответил на все его вопросы: про напиток живой смерти, про безоар, про аконит, про ликотропное зелье и еще про что-то — Снейп все никак не хотел от него отстать, дать Гермионе заработать факультету лишние баллы ответами на те же вопросы тоже не хотел, да и Гарри никаких баллов не начислил.

— Что же, я рад, мистер Поттер, что вы соизволили почитать учебник перед поездкой в школу, — чуть презрительно сказал Снейп и начал разбивать учеников на пары.

— Потерпи еще немного, ну или мы его сожжем, — предложила Гермиона, она уже давно знала, что, чтобы Гарри успокоить, надо его немного развеселить. — Сириус же про него предупреждал.

Гарри знал, за что он Снейпа точно сожжет или столкнет на него котел с иглами дикобраза в растворе — и Снейп, похоже, тоже догадался, чем Гарри можно глубоко задеть, но все-таки их с Гермионой не рассадил: тут Гарри и решил, что Снейп все-таки не сволочь, а непростой человек.

А Лонгботтом тем временем разбудил свои таланты по приготовлению боевых зелий — Гарри заметил в его руках иглы дикобраза, даже успел сказать громким шепотом: «Иглы не трожь!», — но Невилл уже запустил их в котел и получил фейерверк жгучей жижи в лицо. Гарри выхватил палочку и махнул в сторону Невилла, пока его действительно хорошо не прижгло, но от красных пятен и волдырей спасти Невилла не умел.

— Поттер, что вы наколдовали? — резко спросил Снейп, но и не спросить он не мог, нельзя же вести к целителю ученика, на которого поверх зелья наложено неизвестное заклинание.

— Обезболивающее, сэр! — с готовностью откликнулся Гарри. — Поможет минут на пять, я не умею закреплять.

— И на том слава Мерлину, — отрезал Снейп, закрепленное обезболивающее парализовывало нервы, и его нужно было снимать контрзаклятием. — Три балла с Гриффиндора за то, что вы колдовали до приезда в школу.

В определенном смысле Снейп был прав: то, что Гарри и Гермиона нелегально разучили почти всю программу за первый курс, не должно было им сойти с рук совсем уж безнаказанно, хотя и Флитвик, и МакГонагалл делали вид, что верят, будто Гарри и Гермиона такие самородки, у которых все получается с первого раза. Так что Гарри решил не обижаться и Снейпа поизучать, своим любимым экспериментальным методом.

— Я восхищаюсь вами, профессор, — сказал Гарри, подойдя после урока.

— Вот как? — язвительно спросил Снейп, подняв глаза от классного журнала: когда он слышал только голос Гарри, у него возникало впечатление, что Джеймс Поттер воскрес и сейчас накидает ему лещей.

— Вы ведь можете нас всех перетравить, и, честно говоря, нас есть за что, — признал Гарри. — Но вы столько лет сдерживаетесь.

— Ступайте, Поттер, — сердито ответил Снейп. — И послушайте доброго совета: молчите больше.

Первые две недели во внеурочное время Гарри и Гермиона болтались по замку, изучая его закоулки и привыкая к двигающимся лестницам, окликающим их портретам и летающим вокруг привидениям. Сириус, отбывая в Кувейт, подарил им хорошую карту Хогвартса, посетовав, что отличную карту у него на шестом курсе отобрал Филч, и теперь на подаренной карте возникли понятные только им двоим отметки о тех неожиданностях, которые встретились им на пути.

Неожиданностью, которую не отметишь на карте, были постоянно встречающиеся по пути группы студентов, и их всех интересовал Гарри и шрам на его лбу. Практически все были хорошо воспитаны и перемывали Гарри кости издалека; Гарри рвал дистанцию, подходил знакомиться и протягивал парням руку, представлял им Гермиону, задавал какие-нибудь вопросы, присматривался, заводил знакомства. Сложнее было с девушками: в маггловских классах Гарри и Гермиона, конечно, знали своих одноклассниц, но и только — Гарри общался с пацанами, и Гермиона вместе с ним была частью мужской компании, к ней быстро привыкали, как привыкают к чьей-то девушке или сестре. Гарри никогда не интересовала ни одна девушка, кроме Гермионы; одноклассницы в маггловских школах, будучи старше его на три-четыре года, не интересовались им тоже. А вот в Хогвартсе Гарри или хотя бы его история и невольная слава были интересны даже старшекурсницам; Гарри подходил знакомиться все равно, чтобы его не рассматривали с пары десятков футов, как диковинного зверька в зоопарке, и интерес к нему от этого еще возрастал, хотя он никогда не подходил один и всегда демонстративно обнимал Гермиону за талию. Гарри девушки считали смелым и немного резким парнем — комфортно ему в такой ситуации не было, но он умел держать себя в руках — а вот про Гермиону за глаза говорили, что она ничем такого парня не заслужила, и это суждение было не перебить никакой похвалой, на которую был способен Гарри — критерии оценок у многих девушек были совсем другие, и четких правил, по которым строилась пацанская иерархия, у них не было, тут не помогли бы истории про полет на высоте в восемьсот футов или про поездки зацепом на грузовиках.

Поэтому Гермиона сразу потеплела к Тонкс, хотя это и не особо прибавило ей старших подруг: Тонкс общалась в основном с пацанами и с Гарри разговаривала так же.

— Привет, дядюшка, — говорила Тонкс, по-мужски протягивая Гарри руку: Тонкс однажды немного заинтересовалась своей родословной, высчитала, что Гарри приходится ей троюродным дядей, и ее это позабавило, — привет, Гермиона. Что поделываете: гоняете малышню по спальням бушлатами?

— Узнаю стиль Сириуса, — весело отвечал Гарри и пожимал Тонкс руку.

— Как он там — жив, цел? — неожиданно спросила Тонкс. — Совы дотуда не долетают.

— Можно же обычной почтой написать, — напомнил Гарри, он обрадовался такому разговору как весточке из дома, из родного ему мира. — Сириус в порядке, только пишет редко. Еще одну звездочку недавно получил.

— Он точно цел? — обеспокоенно спросила Тонкс, она-то хорошо поняла из рассказов Сириуса, которыми он легкомысленно развлекал ее под Новый год, какой ценой достаются очередные звездочки и в результате чего подразделению может понадобиться еще один капитан.

— Боевым ранением он бы папе похвастался, — ответила Гермиона, и в следующую встречу Тонкс обратилась сразу к ней.

— Можно через твоих родителей переслать ему письмо? — спросила Тонкс и сунула Гермионе в руки пару сложенных вчетверо листков. Вряд ли письмо было особенно длинным, но Тонкс выглядела даже по своим меркам взъерошенно, словно писала это письмо полночи.

Так что Тонкс нравилась Гермионе все больше.