На исходе седьмого месяца (джен)

Супруги Поттеры очень любили единственного сына, всячески его баловали и обычно с улыбками читали его письма из школы. Им было интересно знать, как идёт жизнь Джеймса вдали от них, не нуждается ли он в чём-нибудь, они радовались его успехам и с нетерпением ждали возвращения домой. С прошлого же года, когда Поттеры решили взять в дом осиротевшего Сириуса, они стали гордиться Джеймсом ещё больше, ведь сын был рад их решению и не отставал от друга: то и дело заходил к тому в комнату, затевал игры, звал с собой на улицу, коротко говоря, вёл себя так, как будто только об этом он и мечтал — чтобы их семья стала немного больше. За это время Поттеры убедились, что не зря приняли решение взять Сириуса под свою опеку, второй мальчик, пусть временами неразговорчивый и хмурый, стал им не менее важен и дорог, и то, что он внешне или по характеру на них совершенно не походил, супругов совершенно не расстраивало, более того, им хотелось найти подход и к такому ребёнку, оказать ему должную заботу, поддержку и однажды увидеть, как этот мальчик снова станет улыбаться. Собственно, по этой же причине мистер Поттер просил сына присматривать за Сириусом и писать, как идут их дела. Читая в очередной день письмо от сына, Флимонт молча сидел в кресле и хмурился.

— Что-то не так, дорогой? — насторожившись, спросила его Юфимия, сидящая на диване с вязанием. — У мальчиков всё хорошо?

Обычно муж зачитывал ей отрывки писем или же пересказывал их содержание, а она улыбалась, ощущая, как в груди разливается тепло от мыслей об их сыне.

— Нет, — помолчав, сказал Флимонт, подняв от пергамента глаза, — Джеймс пишет, что Сириус уже неделю как в больничном крыле лежит...

Юфимия охнула и отложила вязание.

— Как же это так? Что случилось? — обеспокоенно спросила она. — Он заболел? Ушибся? С кем-то подрался?

— Не знаю, дорогая, но мне это не нравится, — серьёзно сказал Флимонт и поднялся с кресла. — Свяжусь-ка я с Норманом, думаю, он не откажется сходить в школу.

Мистер Поттер ушёл с письмом сына в рабочий кабинет, в некоторых вопросах он был человеком дела, потому сразу же написал другу-целителю письмо и попросил заглянуть к ним. Конечно Нормана Тисерби, вдвое моложе Поттеров и не имевшего ни знатного рода, ни заслуг перед волшебным миром, проще было считать человеком с улицы, но этого мальчишку, вернее, парня мистер Поттер когда-то пожалел и взял себе в помощники, а потом, спустя годы, когда помощник накопил нужную сумму для получения необходимого образования, отпустил и пожелал тому хорошо устроиться. Нормана, пожелай он остаться зельеваром и продвигаться в этом деле, можно было бы назвать протеже мистера Поттера, но, учитывая все обстоятельства, теперь Норман был другом семьи и охотно навещал Поттеров, когда позволяли возможности, ведь он считал, что многим им обязан. Норман прибыл и в этот день. Едва только получил письмо от мистера Поттера, как заглянул к вечеру и сказал, что утром обязательно сходит в Хогвартс.

— Отлично, я пойду с тобой, — сказал ему Флимонт. — Посмотрю, что там и как.

К утру пойти с ними вызвалась и Юфимия, не желавшая сидеть дома и ждать.

— Лучше я тоже схожу с вами, сама взгляну на мальчиков, хоть обниму их и успокоюсь, — ходя по кухне, говорила она и мужчины не стали с ней спорить.

После завтрака компания трансгрессировала к Хогсмиду и от него двинулась к замку. К десяти часам они добрались до больничного крыла, поговорили с мадам Помфри и прошли к койке её подопечного.

— Тётя Юфи?.. Дядя Флимонт? А что... Почему вы здесь?

Сириус, оторвавший голову от подушки, выглядел очень удивлённым, и Юфимия едва удержалась от того, чтобы не охнуть: уж больно усталым и бледным он, по её мнению, выглядел.

— А мы вот тебя проведать зашли, узнали, что ты здесь, и решили сами зайти, а не гонять сову, — как можно ласковей сказала она и присела на край койки. — Как ты, мой милый?

— Х-хорошо, — неуверенно отозвался Сириус, посматривая то на незнакомого ему Нормана, то на Флимонта.

Последний представил друга и тоже последовал примеру жены.

— Сириус, Норман лишь осмотрит тебя, убедится, что всё в порядке, и только, — как можно мягче сказал он, стоя по другую сторону от койки, и повернул голову к школьной целительнице. — Мадам Помфри ведь не будет иметь возражений против этого?

— Конечно же нет, мистер Поттер, иметь возражения в таком деле было бы непрофессионально, — тут же серьёзно ответила она и посмотрела на Нормана: — Я не имею ничего против помощи, тем более когда она очень кстати.

Норман молча ей кивнул и подошёл к Сириусу ближе, он задал ему лишь пару вопросов и достал волшебную палочку. Желая хоть как-то отвлечь внимание мальчика от целителя и его действий, Юфимия сама расспрашивала его о том, как им с Джеймсом в школе живётся, бывают ли они в Хогсмиде и на всё ли им хватает карманных денег. В какой-то момент мадам Помфри напомнила, что собиралась дать подопечному целебное зелье и никто не стал возражать. Сириус уже засыпал, когда хмурящийся Норман отошёл в сторону и Поттеры направились к нему.

— Я тоже не нахожу признаков простуды или отравления, — тихо заметил он, посматривая в сторону Сириуса. — Но меня озадачивает не это, а кое-что другое… такое, что куда серьёзней… Ваш мальчик так напряжён, что магия в нём буквально бурлит. Будь ему лет пять-семь, я бы спросил вас, не ругает ли кто его за неосознанное использование магии или, может, наказывает, но возраст уже не тот, палочка у него есть, он осознанный волшебник…

— Норман, я не уверен, что правильно понимаю ход твоих мыслей, — заметил Флимонт, — куда ты ведёшь?

— Я думаю, мы имеем дело не с чем-то физическим, — ответил тот, — в смысле, не с тем недугом, который лежит на поверхности и возник от воздействия чего-то на организм, а наоборот, есть что-то, что заставляет его вести себя так. Скажите, с мальчиком в последнее время не случалось ничего страшного? Я имею в виду, не испытывал ли он каких-то потрясений? Или может, оказывался в опасности? Дети, сами знаете, острее на всё реагируют...

Супруги переглянулись, и Флимонт напомнил другу при каких именно обстоятельствах они забрали Сириуса к себе.

— Да, это я помню, — спокойно ответил целитель, — но именно поэтому и спрашиваю. Мальчик и так перенёс тяжёлую потерю, что могло сказаться на его восприятии, но не было ли чего-то ещё? Такого, что только усугубило его состояние. Знаете, маленьким детям, например, трудно себя контролировать, а когда их ругают, наказывают, в общем, доводят до состояния панического страха, им становится ещё тяжелее, собственно, этим и объясняется появление обскуров, тех, кто чувствует свою магию, но пытается её сдержать и не может. Но ведь мы-то с вами знаем, что и у детей постарше могут случиться подобные ситуации. Тогда, когда они неосознанно используют магию без волшебной палочки, мы обычно называем это выбросами, но ведь они так же, как и маленькие дети, могут пытаться себя сдерживать или...

— Норман, ты меня пугаешь, — перебила Юфимия, запутавшись в том, что она слышала. — Ты что же хочешь сказать, что Сириус сам себе вредит?

— Да нет же, миссис Поттер, — терпеливо возразил Норман, — я лишь хочу сказать, что некоторые потрясения или же иная тяжёлая ситуация могли спровоцировать состояние мальчика. Он и так, как вы заметили, понёс тяжёлую утрату, что-то на этой почве могло его ужаснуть, расстроить, обеспокоить… Магглы бы сказали, вызвать нервный срыв, но они-то не наделены магией, им проще состояние бессилия переносить. Может, с мальчиком что-то произошло недавно? Или, может, в течении какого-то времени кто-то из учеников его обижал, дразнил? Или учителя давали чрезмерные нагрузки? Когда ребёнок продолжительное время находится в ситуации, которую не может самостоятельно разрешить, это рано или поздно даёт о себе знать, тем более если мы говорим о ребёнке, которому и без того нелегко пришлось.

Юфимия тяжело вздохнула и переглянулась с мужем.

— Джеймс бы не позволил кому-то Сириуса обижать, — поразмыслив, твёрдо сказала она, — они же друзья, он бы его защитил или сообщил нам, а вот остальное… даже не знаю, что и думать…

— Что же тут думать, дорогая? — спросил Флимонт. — Надо сходить к МакГонагалл, она-то уж должна знать, не случалось ли на днях или в этом месяце чего-то необычного.

Идти к МакГонагалл Юфимия решила в одиночку, потому как её мужу требовалось решить с целителем более важные вопросы.

— Допустим, ты прав, Норман, мальчик сильно истощен на почве стресса, — говорил Флимонт, — но что же нам делать? Мы как-то можем ему помочь?

— Я бы посоветовал сменить обстановку, — отвечал целитель, — а ещё бы перестать его поить тем, что только устраняет симптомы, а не сам недуг. Это лишь ослабляет его организм, а не помогает, мальчику лучше расслабиться, ощутить себя в безопасности. Для начала я бы устранил большую часть нагрузки и посмотрел, как отреагирует организм…

Надо забрать Сириуса домой, покидая больничное крыло, думала опечаленная Юфимия. Как всякая мать она переживала и считала, что плохо заботилась о втором мальчике, плохо за ним присматривала и что-то упустила. Однако по пути к кабинету профессора МакГонагалл Юфимия посматривала на детей в коридоре и задумалась о другом… А может, она не заметила ничего подозрительного за Сириусом на Рождество, потому что тогда ничего этого и не было? Может, Норман прав и учителя загоняли бедного мальчика? Откуда ей знать, что происходило в школьных стенах и относились ли к её второму мальчику с должным вниманием? Понятно, что у учителей полно детей на попечении и они не могут за каждым присматривать, но у них что, совсем нет глаз и они не способны написать родителям в случае беды? Судя по всему, Сириус не внезапно слёг, этому что-то предшествовало, но почему тогда они, Поттеры, ничего об этом не знали?

— Минерва, мне нужно с тобой серьёзно поговорить! — встретив декана Гриффиндора, решительно сказала Юфимия и через какие-то минуты ощутила подступающую к ней злость.

Мало того, что МакГонагалл рассказала, что Сириус в последнее время вёл себя не лучшим образом, так она ещё не сочла нужным об этом написать его близким. Сказать, что это задело Юфимию, значило ничего не сказать. Через какие-то минуты она сделалась рассерженной и в порыве чувств высказала декану Гриффиндора всё, что накипело. Потрясённой МакГонагалл даже не нашлось что на это возразить.

— …ты …ты очень меня разочаровала, — прибавила Юфимия под конец и развернулась.

— Мама?!

Поддавшись эмоциям, она не заметила сына поблизости и смутилась, когда тот её окликнул. Джеймс решил вместе с ней сходить в больничное крыло и по пути они немного поговорили. Когда сына увидел Флимонт, то подошёл к нему ближе и тут же расспросил насчёт Сириуса. На мгновение Джеймс растерялся, но потом рассказал им и про боггарта, и про ночные похождения друга. Казалось, он ждал упрёка или наказания, но Юфимия лишь опечалилась ещё больше, а Флимонт нахмурился. Джеймс ведь и сам был подростком, упрекать его за поведение друга было бы несправедливо и глупо. Кажется, Флимонт его хвалил, пока они ходили за вещами Сириуса, а Юфимия же сидела возле больничной койки и негромко разговаривала с Норманом, спрашивала его, уверен ли он в плане лечения и всего остального. Из-за отсутствия в школе Дамблдора, способного открыть один из каминов для перемещения, было решено потеплее одеть подростка, дойти до Хогсмида и трансгрессировать к дому.

— До встречи, дорогой, веди себя хорошо, — к вечеру прощалась с Джеймсом Юфимия, пока муж в стороне помогал Сириусу одеться.

— А Белка?.. — был слышен его слабый голос. — Вы нашли… Белку?

— Нет, она где-то бегает… Но ничего, Джеймс её найдёт и присмотрит, — бодро говорил Флимонт. — Да ведь, Джеймс?

— Конечно! — не менее бодро отвечал сын.

На этом Поттеры вместе с Сириусом двинулись из школы, а Норман, ушедший намного раньше, пообещал заглянуть к ним часам к девяти.

— Меня оставят на второй год? — кисло спрашивал по пути Сириус.

— Глупости какие, — уверял его Флимонт, несущий чемодан. — Я напишу МакГонагалл, чтобы прислала список заклинаний и темы по предметам, которые ты ещё не прошёл — это уж её не затруднит, я думаю.

Юфимии хотелось сказать, что она в этом не уверена, но при Сириусе ругать МакГонагалл ей не захотелось.

— Не переживай, милый, всё образуется, — вместо этого сказала она ласково и приобняла его за плечи. — Отдохнёшь, поправишься, постепенно изучишь всё за лето…

После девяти Сириус снова спал, только уже в своей комнате, спал, приняв лекарство, которое принёс Норман. Последний и Флимонт о чём-то переговаривались в гостиной, а Юфимия разбирала вещи Сириуса. Мужчины, как она знала по опыту, не любили всё нормально складывать, поэтому, открыв чемодан, она решила всё разобрать самостоятельно: что-то развесила в шкафу, что-то положила в ящики комода, что-то кинула в стирку или же отложила погладить. После брюк, футболок и рубашек Юфимия добралась до мантий, парочку повесила в шкаф, одну кинула в стирку, а другую развернула и почувствовала, как к ногам что-то упало. Это оказались всего лишь бумажные комки, выскочившие из карманов. Юфимия хотела вернуть их на место, но заметила, что это не обрывки пергамента, вроде записок, какими в юности обменивалась она сама, а комки из обрывков газет. Не удержавшись от любопытства, она развернула один, а за ним и другой.

— Мерлин мой... — в тот же миг тихо произнесла она, бросила мантию на спинку стула и поспешила из спальни в коридор. — Дорогой! Дорогой, ты только посмотри!..

Когда она заглянула в гостиную, Нормана там уже не было, её муж в одиночестве сидел в кресле и задумчиво смотрел на огонь.

— Что случилось, дорогая? — оторвавшись от мыслей, спросил он.

— Взгляни на это! — сказала Юфимия и предъявила мужу находку. — Я нашла это в карманах мантии Сириуса! Ты только посмотри, что он хранит…

Флимонт поправил на носу очки и присмотрелся к смятым обрывкам газет. В отличие от жены он не испытал беспокойства, хоть тоже поочерёдно и внимательно посмотрел на колдофото с кричащими заголовками.

«Они называют себя Пожирателями смерти!» — гласил один и под ним имелись люди в масках.

«Тёмный Лорд — наследник Слизерина?!» — гласил другой и под ним на читателей холодно смотрело не очень доброе лицо.

«Тот, чьё имя мы больше не будем называть!» — гласил третий и под ним имелось то же лицо, но заметно моложе и приятнее.

— Похоже, Сириуса пугает не только огонь, — помолчав, заключил Флимонт. — Хотя чего тут удивляться… Он слишком рано познал смерть, вот и видит теперь опасность везде… в огне, в Тёмном Лорде, в чём-то ещё… Похоже, Норман прав, нервы у мальчика совсем расшатались, даже собственная магия стала ему вредить.

— Значит, надо наложить на наш дом охранные заклинания, — сказала Юфимия, немного успокоившись и подумав над словами мужа.

— Дорогая, ты серьёзно? — удивился тот. — Ты же не думаешь, что Тёмный Лорд пожалует к нам? Вот уж где, а здесь ему точно нечего делать. Мы ему ни в союзники не сгодимся, ни тем более в противники.

— Дорогой, дело не в том, пожалует к нам Тёмный Лорд или нет, дело в Сириусе. Ты же сам слышал, что сказал Норман… Мальчику нужно успокоиться, расслабиться, почувствовать себя в безопасности, ему и так тяжело в школе пришлось, давай хоть дома оградим его от тревог, в конце концов, это ведь теперь и его дом.

— Хорошо-хорошо, если ты так настаиваешь… я завтра же займусь всем необходимым, этот дом будет защищён не хуже Хогвартса, а может и лучше, только не волнуйся так, пожалуйста.

— Прекрасно, спасибо, дорогой. И да, сожги этот ужас, незачем ему в карманах Сириуса храниться, пусть хоть дома об этом не думает.

— Как пожелаешь, Юфи.

Флимонт бросил находку жены в камин, и бумажные комки, объятые пламенем, очень быстро исчезли. Юфимия постояла какие-то мгновения в гостиной и, опомнившись, направилась обратно наверх, в спальню к Сириусу. Наконец-то разобрав и разложив его вещи по местам, она подошла к кровати и взглянула на подростка.

— Спи спокойно, милый, дома тебя никто не тронет, — тихо сказала Юфимия и поправила на нём одеяло. — Мы о тебе позаботимся, — прибавила она и вышла из спальни.