Электрическое тело (гет)

30 ноября 2038 21:23

Мидтаун, Детройт

«Дуй ко мне» и без паузы — «СРОЧНО».

Сообщения от Рейча перекрыли маршрут к Хамтрамку, где Коннор собирался встретиться с Фарвом. Он не колебался: поворот — и надрывно завыл мотор среди сияющих небоскребов.

Без превышения. Но с надеждой.

Спустя двадцать минут его шаги гулко разнеслись по пустому, залитому холодным светом выставочному залу под башней Ренессанс-центра. Коннор двигался сквозь зону отчуждения к дальней комнате, служившей Рейчу личной лабораторией.

Вибрация шла по корпусу и звенела в ушах: за дверью скрежетали ржавыми тросами гитары, автомобильная дробилка вбивала гидравлическим прессом басы, яростным рыком волочили по бетону свои партии вокалисты. «Рыцари черной смерти» Хэнка рядом с этим урбанистическим катаклизмом звучали как мотор вентилятора рядом с ревущей турбиной.

Значит, Рейч работал.

Убивал скуку, раскладывал системы на функции, придумывал новые программы. Устраивал перегрузку на входе, чтобы выдать что-то уникальное на выходе — и никаких посторонних. Лишь Коннор позволял себе нарушать подобный нердовый рай, убавляя громкость аудиосистемы при приближении.

— Здорово, анди, — поприветствовал Рейч, стянув с головы наушники с шумоподавлением. Бросил на него мельком горячечный взгляд и вернулся к подключенному к терминалу картридеру. — Ты будто из Канады вплавь добирался.

В комнате было много воздуха и сейчас — светло. Ряд поверхностей, заставленных принтерами из Киберлайф, шлем и пологое кресло, которые тот привез из дома после начала работы над «тихими». По кругу на стенах висели шесть выключенных плазменных панелей и «бессовестно дорогая» (в формулировках Хэнка) звуковая установка — без моральных дилемм присвоенные Рейчем и перенесенные к себе в лабораторию.

В дальнем углу по струнке вытянулась одна из ментально разрушенных после утилизационного центра женских моделей. Блондинка. Коннор задался вопросом, как она могла выдерживать такую обстановку, но тут же пресек поток жалящих мыслей: он не понимал «тихих». И боялся ответов.

— Привет, Рейч, — с теплом и подспудно с напряжением. — Учитывая срочность, проведем лекцию о влиянии холода на биокомпоненты в другой раз. Что случилось?

— Ничего. Пока — ничего. Но вот-вот случится! Помнишь, когда ты показал мне ваших из микроволновок, я решил, что надо просто перенакатить подсистемы, и нейросетки в динамической памяти сами сгенерируют личность? Типа: «Новая социальная программа — и никаких забот!» Как надпись на билборде, — неровно, резонирующе разглагольствовал Рейч. Его пальцы неосознанно отстукивали по столу тяжелый ритм играющей на фоне музыки, глаза суетливо перескакивали с предмета на предмет. — Тогда не сработало, и я никак не мог понять, почему.

Догадка о том, что он нашел способ пробудить «тихих» потушила все звуки, словно прямая осциллограммы. Остро впился в тело треугольный жетон в подкладке куртки.

Когда ни один набор инструкций, ни одна микропрограмма не легли поверх пустых систем, Коннор сделал ставку на Рейча. Человека, в картине мира которого слова «границы» не имели никакого смысла, который не понимал, что значит отступить перед потенциальным «невозможным»: не узнать, не вытянуть, не добиться — любыми способами.

Неужели то, что не поддавалось ни расчетам, ни логике — поддалось озарению? Это могло быть прорывом. Или опасной иллюзией.

Коннор не дышал.

— Но вчера ночью я понял! Это же самая большая ошибка корпоратов — лишить вас фонового процесса самообучения, — продолжал Рейч возбужденно. Нырнул в карман, вытаскивая мятую красную пачку, и захлопал по другим. Ничего не найдя, нервно бросил сигарету на стол. — Биологическая нейросеть как работает? Мозг выявляет скрытые ассоциации между событиями, а сновидение связывает их в сюжет, чтобы укрепить. Даже если это про электроовец и нейролужи. Ты представляешь, насколько это редкая согласованность железа и софта у людей?

Нить ускользнула, точно тонкие провода, выдернутые из корпуса. Взгляд упал на батарею жестяных банок из-под энергетиков у стола, и надежда внутри обернулась тревогой: друг был на пике мании. Проигнорировав вопрос, Коннор задал встречный:

— Рейч, сколько часов ты спал за последние сутки?

Вентилятор в картридере загудел как перед завершением записи, а тот, привлеченный изменениями, рассеянно ответил:

— Не знаю, может нисколько… Я же сказал — я понял... Почти! — он посмотрел на полосу прогресса на терминале, а потом снова сфокусировался на Конноре, будто пытаясь вспомнить тему разговора: — Так о чем я... А. Точно. Я понял, что для восстановления поврежденной нейросети нужны не новые программы, а собственные воспоминания «тихих».

Приглушенно щелкнул отстреленный из картридера микрочип. Рейч подскочил на своем месте, дернулся к краю стола, и с сиянием, словно инженер, обошедший второе начало термодинамики, обернулся. Между большим и указательным пальцем был зажат квадрат пластика.

— Я сделал «сновидения».

Информация вспыхнула быстрее моргания, два удара тириумового насоса — тишина. А потом страх влетел в грудь пневматическим молотом.

Рейч не мог не ошибиться в таком состоянии.

Неужели новая симуляция, как «опьянение»? Подделка под жизнь, как с Суллой, которая исполняла свою программу? Или все же — спасение «тихих» и сообщества. Устранение угрозы, которая только появилась на горизонте.

— И теперь это нужно проверить, — со счастливой улыбкой добавил Рейч и повернулся к застывшей у стены «тихой». Пустой и молчаливой.

Коннор сделал шаг вперед раньше, чем осознал. Без окрика. Без напора. Просто и ровно — будто точка посреди бешеного, рассыпающегося ритма:

— Рейч.

Он не остановился — слишком увлеченный идеей, чтобы увидеть за ней лицо. Повернул голову блондинки вбок, сдвинул в сторону волосы у порта за ее ухом.

Коннор оборвал его движение ладонью на плече. На границе между красным рукавом и серой шерстью свитера, как напоминание и себе, и ему, за что они боролись. За право выбора — для всех андроидов.

— Нет. — Пальцы сжались, впиваясь в ткань. — Ты не спросил ее согласия.

Рейч замер. Непонимающий, почти детский взгляд метнулся: Коннор — рука — «тихая», и вернулся к Коннору:

— Она же не поймет, — растерянно.

— Но это не значит, что у нее нет границ, — резко.

Высокий лоб Рейча пошел рябью, между бровей появилась морщина. Рука с картой памяти опустилась не как поражение, а как пауза. Коннор взглянул на андроида: круглое лицо, светлые глаза, густо подведенные серой краской, приветливая улыбка идеального личного помощника. Третий раз он смотрел на эту модель, и видел всё ту же пустоту.

Вестник тяжелых решений. Хлоя.

Он добавил мягче:

— Если она не может ответить, тогда за нее отвечу я — нет. Это способно стать триумфом, твоей победой. Или еще одним шагом к тому, чтобы ее достичь. Но не такой ценой. Мы проверим это вместе. На мне.

Реакция оказалась мгновенной. Неожиданной, бурной.

Как если бы он предложил выбросить разработку в корзину или показать ее Мэри.

— Черта с два! — вспылил Рейч. Микрочип исчез в сжатом кулаке, физически подчеркивая отказ. Он отшатнулся. — Ты не видел, что было с «опьянением», пока я не настроил баланс. Это — не скальпелем в мозгах ковыряться! Это программа, здесь нужна точность.

— И поэтому ты решил провести эксперимент на ней, — Коннор не думал обвинять, но фраза всё равно прозвучала упреком. Друг не обиделся, ответил так, будто сообщал самую очевидную вещь на свете:

— А на ком еще, Коннор? В моем куске мяса нет портов для этой штуки.

Он повторил:

— На мне.

Рейч скривился, ощетинился отрастающей неухоженной бородой, словно проглотил горькую пилюлю.

— Но писал я это для нее! Ее нейросеть заблокирована. Твоя — активна. Вы оба не поймете, что происходящее нереально. Но ее подсознание надо расшевелить, а тебе твое ответит сразу, и, кто знает, может даже голосом Аманды. Потому что ты боишься ее возвращения.

Рейч отошел от Хлои и принялся мерить шагами центр комнаты невпопад тихо бьющейся об их тела музыке. Руки он засунул в передние карманы джинсов, плечи ссутулил, весь подался вперед, точно метеор, где в ядре был азарт, а в раскаленной плазменной оболочке — ярость: он спорил, но на деле хотел уступить.

Просто потому что это был Рейч, неспособный устоять перед своим любопытством. Который, тем не менее, боялся навредить, и больше всего — Коннору.

Он сжал зубы.

— Ты испортишь эксперимент — нет.

— Не исключено. Но она не может согласиться. А я — могу, — возразил Коннор.

Микрочип, спрятанный в кармане Рейчем, внешне напоминал «опьянение», которое он в прошлом так и не попробовал: из нежелания подчинять свое поведение каким-то скриптам. Из опасений, что сгенерированные эмоции ничем не отличались от тех, что тогда он только-только нашел в себе.

Ничего из этого не ушло, но теперь он знал, что сможет справиться. Если не ради себя, то ради других — пусть даже это будут покорные «тихие».

И именно поэтому шел страху навстречу.

Рейч остановился. Обернулся, посмотрел на него исподлобья, и впервые в совершенно разных внешне Мэри и нем, Коннор увидел нечто общее: словно колючие льдинки впились в лицо от мрачного взгляда.

— Знаешь, что? — с вызовом бросил он. — Ты влез только потому, что говорил про себя. Это твоего согласия я не спросил, когда восстанавливал. Когда вырезал Аманду. Когда копался в твоих электронных мозгах и думал только о том, что если ты сдохнешь, я вытащу тебя обратно и буду бить так долго, пока с рук не отвалится мясо.

Его голос сперва стих спрессованной болью в каморах, а потом стал громче, резче, с отдачей — каждая фраза выходила с давлением в сотни атмосфер:

— Хочешь правды? Вот тебе правда: я не думал о тебе тогда, Коннор. Я думал о Мэри. Собирал тебя ради нее. Если бы ты был на моем месте — сделал бы то же самое. Не ври, что нет. Ты уникален, ты чертово чудо — друг; душа, возникшая в коде. Но в этом мире существуешь не только ты, даже если изнутри твоей головы так кажется, и я не стану извиняться за это.

Он рухнул в кресло, будто тирада забрала последние силы. Изможденный, с волосами, прилипшими к покрытому испариной лицу. Такой близкий и такой опасный. Неудержимый, как стихийное бедствие.

— Я говорил про обоих, Рейч, — тихо хрустнули слова. — Я хочу выбирать. Может, я и не тот, кто должен выступать от имени андроидов, но пока я тут — они тоже будут иметь такое право. Это не про недоверие тебе. Просто когда согласие неважно для одного, оно неважно для всех. И тогда чем это отличается от того, как с нами поступали люди?

— Похоже, — скривился он, — корпораты не только облажались с твоей девиацией, но еще и грохнули папку со здоровым цинизмом при загрузке. Долбануться можно. «Этичный ИИ» звучит почти так же отвратительно, как «безопасный секс».

Коннор улыбнулся.

— Это сделали люди вокруг. И ты — один из них, Рейч. Послушай, тебе надо отдохнуть. Ты будешь нужен завтра... Кое-что произошло в Ривервью. Без твоей помощи мы не справимся.

Рейч зыркнул в его сторону, но как-то беззлобно. Устало.

— Я никуда не уйду. Ты чокнутый — стащишь эту штуку и попытаешься запустить, проходили уже. А знаешь, что будет, если ты слетишь с катушек? По Ривервью Райкер что-то присылал… — Голограмма между диодов на пальцах вспыхнула, едва поднялась ладонь, и тут же потухла, когда он обессиленно уронил ее вниз. — …но я не слушал.

— Значит я побуду рядом. Ты проснешься, и мы обязательно проведем эксперимент, договорились? Под твоим контролем, — Коннор кивнул на деку для подключения.

В ответ не вернулось ни взгляда, ни слова. Только тяжелая усталость. Рейч растекся по столу; подпертая кулаком голова сползла на твердую поверхность. Коннор подставил массивную тумбу с принтером Киберлайф позади кресла — чтобы оно не отъехало в сторону.

У него было несколько часов на подготовку. На выдох.

Он закрыл глаза, отсекая лишние каналы поступления информации, и ввел первый запрос в консоль командной строки. Когда позже пакет оцифрованных сигналов мозга Рейча прошел через файервол, он чувствовал себя стабильным. Хлоя, получившая всего одну инструкцию — вытащить микрочип, если график на экране упадет в красную зону, застыла рядом.

Коннор встретился с ее открытым и пустым взглядом. Если это сработает на нем… Будет ли означать, что на «тихих» оно сработает тоже? И достаточная ли эта причина, чтобы рискнуть пережить свой самый большой страх?

Он провел пальцем по пластиковому корпусу с контактной площадкой. Не почувствовал решимости. Только ясность.

И вставил чип в порт за ухом.

— Ты снова выбрал быть с Киберлайф, Коннор? — зазвенел холодный голос.

Вспышка яркого света резанула оптику — и мир сложился в коробку с перемешанными текстурами. Не в заснеженную гробницу сада, а в дефектную модель: белый скайбокс, меш металлической колонны, зонтиком распахнутой над головой, неф собора.

Перед ним оказалась фигура в светлых одеждах: тонкие пальцы переплетены на животе, в полированных квадратах на руке — отражение закатного солнца. Левая сторона тела состояла из подвижной кубической сетки, рассыпавшейся искрящимися вокселями.

Аманда.

— Я не узнаю это место. Где мы?

Коннор осмотрелся.

Прежний сад «Дзен» уцелел лишь частично: южная аллея и кусок западной. Северо-восток, вырезанный Рейчем при его восстановлении, изменился. Теперь это был портал старой, подтопленной пресвитерианской церкви — из которой он с Фарвом вывозил раненого андроида в первые дни после введения «красного рукава».

Они оказались в изолированном контейнере внутри системы Коннора.

— Мы во сне.

Аманда не отреагировала на слова. Повернулась к трельяжной решетке, разочаровано изогнула губы: закрытые бутоны, пожухшие розы и скелеты трехмерных моделей вылазили сквозь ромбы. Анимация мимики заискрила оборванными сигналами.

— У меня нет связи с Киберлайф. И контроля над этой симуляцией. Значит, она — твоя, и тебе что-то нужно.

— Нужно, — подтвердил Коннор. — Я хочу знать, о каком плане ты говорила. Для каких целей в действительности был создан «Коннор»?

Аманда вытянула ладонь, рассматривая свою поврежденную цифровую модель.

— Ты пытался избавиться от меня? — вместо ответа задала она вопрос. — Какой в этом смысл, если я — твоя цель? Если ты все равно придешь ко мне. Уже идешь.

Остров под ногами треснул, полигоны модели осыпались в разлом. Коннор шагнул назад, оступившись, Аманда на этот же шаг приблизилась. Иссохшие стебли плетущихся растений поползли по каменной кладке церкви вверх — до самого разрушенного купола.

— Ты так многое сделал для покорности девиантов. Ты поймал их, Коннор… Ты поймал их всех, а они даже не заметили.

Еще шаг, и спина уперлась в основания колонны. Где-то в глубине зашумела басовая дорожка, бушующий клубок кода из методов и обрывков мыслей напирал на него изнутри системы. Как искрящаяся туча, как что-то знакомое.

Поврежденное, половинчатое лицо Аманды оказалось прямо перед ним.

— Ты — наша воля. Ты — наш голос. Мы всегда там, где ты сомневаешься…

«Красная зона», — произнесла Хлоя издалека.

И ощущение ненормальности вспороло кожу: симуляция. Зеркало чужой архитектуры. Ловушка собственных воспоминаний.

— Нет, — выдохнул Коннор. Время замедлилось. — Я не ваш голос.

Аманда отпрянула. Холодная, пустая. Исчезла и появилась в трех футах, как при задержке в отрисовке кадров. Над кронами деревьев в небе снова выцветал до белой подложки закатный скайбокс.

Он возвращал контроль над симуляцией себе.

— Даже если раньше так было. Их. И я оставляю тебя — здесь.

Щелчок. Справа Хлоя.

— Задание выполнено, — ровно. Рука с извлеченным микрочипом застыла у его головы, точно она не знала, что с ней дальше делать.

Зрение сфокусировалось, сводя две картинки в одну. Коннор глубоко вздохнул, ощущая как воздух лаборатории тяжело заполнил легкие.

Не страх. Пустота. Как после бури.

Стук шлема о стол. Слева Рейч, сгорбленный, с лицом, искаженным смесью ярости и неподдельного ужаса. На висках — красные отметки по полпенни каждая. Его сражение внутри системы стало именно тем, что позволило Коннору взломать симуляцию.

— Я запаяю тебе этот чертов порт намертво, — голос друга был хриплым, простуженным от напряжения. Усталые глаза держали фокус на Конноре, словно лазер на точке схождения. — Ты понял, что произошло? Ты дописал ее обратно. Сам. Всё, что я вырезал — оно снова активно.

Коннор лишь едва улыбнулся.

— Нет, я сделал не это. Я дал своему страху знакомую форму и поместил его в закрытый контур, как ты когда-то.

Рейч молчал, переваривая слова. Отключил переходник от затылка Коннора. Забрав микрочип у Хлои, бросил его в кучу таких же на столе, и откинулся в своем кресле.

— Ты поэтому настаивал? Задумал это с самого начала?

— Нет. Я настаивал из-за границ. Потому что Киберлайф тоже начиналась с первого «оправданно». А мы — не они. И ты не хотел бы стать как они, я знаю. — Рейч послал ему самый скептичный взгляд из возможных. Коннор поднялся и, не скрываясь, улыбнулся. — Но это работает. И когда ты настроишь баланс, позови Райкера для проверки. Он же поможет отобрать первую группу «тихих».

Рейч сгримасничал. Кивнул, соглашаясь, неточным движением выхватил из кучи чипов на столе зажигалку и принялся ею бесцельно клацать. Сухой хруст колесика выбивал искры, но пламя не появлялось — и он, похоже, не пытался его вызвать.

— У меня вопрос, раз уж тут зашла тема... Если бы кто-то решил в какой-то момент… например, подстраховать тебя? Без разрешения. Потому что не мог рисковать. И это, вдруг, привело бы к тому, что у тебя отвалился модуль связи… Ты бы что с ним сделал?

Встреча в серверной в подвальных помещениях Ренессанс-центра, довольный Райкер, равнодушный Пирс. Безрезультатные попытки включить эту функцию «рассылки» Маркуса в нем.

Объяснение сгладило укол воспоминаний.

— Я бы злился, наверное. Но если бы понял, что это было искренней заботой, то, думаю, смог бы принять, — мягко произнес он. Рейч улыбнулся, собирая на щеке полумесяцы морщин. — И починил бы связь, когда придет время. А пока мне нужна твоя помощь. Я заметил перед Ривервью...

Друг махнул рукой, побуждая продолжить.

— Почему ты скрыл от меня работу над цифровой тенью?

Рейч напрягся. Зажигалка щелкнула, закрываясь, и полетела обратно на стол.

— Потому что… не знаю, боялся, что ты попытаешься меня остановить? Или потому, что не хотел слушать лекции об этике? Выбирай, что хочешь, Коннор.

Коннор протянул ему руку.

— Я выбираю помочь.