Узы крови (джен)

Спустя несколько дней после кошмара на Чемпионате мира, когда воспоминания о зеленых вспышках и панике толпы еще витали в воздухе, как призраки, Гарри, Джайна и Уизли оказались в Косом переулке. Узкая, мощеная булыжником улица гудела от предшкольной суеты. Волшебники и ведьмы всех возрастов сновали между высокими, кривоватыми зданиями лавок, заваленных остроконечными шляпами, булькающими котлами, стопками книг в потертых переплетах и клетками с ухающими совами. Небо над Лондоном было серым, типично августовским, но воздух здесь, в магическом сердце города, вибрировал от жизни, смеха и нетерпеливого ожидания нового учебного года. Торговцы громко выкрикивали цены на свои товары, совы недовольно ухали из клеток, а возбужденные дети тащили родителей к ярким витринам магазинов игрушек и сладостей.

Гарри шагал по знакомой улице, но ощущения были иными. Рядом с ним, на расстоянии не более полутора метров — проклятие быстро научило их чувствовать эту границу, — шла Джайна. Их невидимые Узы Крови тихо пульсировали между ними, уже не болью или страхом, а странной, почти комфортной смесью тепла и постоянного осознания присутствия друг друга. Рон, Гермиона и Джинни шли чуть позади, оживленно обсуждая предстоящий учебный год и гадая, что же такого «интересного» обещал Малфой. Миссис и мистер Уизли, нагруженные списками покупок, свернули к аптеке за ингредиентами для зелий, пообещав встретиться позже у «Флориш и Блоттс».

Гарри сунул руку в карман мантии, нащупывая тяжелый мешочек с галлеонами, сиклями и кнатами, который он утром забрал из своего сейфа в Гринготтсе.

— У меня достаточно, — сказал он Джайне, кивая на ее пустые руки. Она все еще была в той же одежде, в которой появилась, — простой мантии, выданной ей в Хогвартсе. — Бери все, что нужно. Палочка — в первую очередь. Книги, мантии, котел… все остальное. Не стесняйся. И Уизли точно что-нибудь добавят, особенно миссис Уизли.

Джайна прищурилась, ее белоснежные волосы ярко сверкали на фоне темных камней мостовой, а юное лицо, сохранившее следы недавнего омоложения, выражало сложную смесь скептицизма, гордости и легкой, непривычной благодарности.

— Щедрый ты, Поттер. Прямо меценат. Не привыкла, чтобы за меня платили. В Азероте у меня были свои корабли, свои сокровища, своя казна. Я сама себе обеспечивала все необходимое.

Он хмыкнул, легонько ткнув ее локтем.

— Ну, здесь ты пока без казны и без кораблей, Лорд-Адмирал. Так что придется потерпеть мою скромную щедрость. И от Уизли тебе точно не отвертеться — миссис Уизли уже утром спрашивала, какого цвета парадную мантию тебе лучше взять, чтобы подходила к глазам. Она тебя удочерила, смирись.

Джайна фыркнула, но уголок ее рта дрогнул в едва заметной улыбке.

— Ладно, якорь. Убедил. Но если твоя миссис Уизли попытается навязать мне что-нибудь розовое или с рюшами, клянусь Светом, я заморожу ей все кастрюли на кухне.

Они начали свой поход по магазинам с «Флориш и Блоттс». Книжная лавка была забита учениками и их родителями. Гермиона тут же с энтузиазмом принялась сверяться со списком и находить нужные учебники для четвертого курса: «Стандартную книгу заклинаний, 4 ступень» Миранды Гуссокл, «Историю магии» Батильды Бэгшот (от которой Рон издал протяжный стон), «Травологию» и другие. Джайна с любопытством листала тяжелые фолианты, ее пальцы привычно скользили по страницам, а глаза быстро пробегали строки.

— Ваша магия… она такая… упорядоченная, — пробормотала она, разглядывая схемы заклинаний. — Формулы, пассы палочкой, латынь… У нас все иначе. Стихии, потоки энергии, воля… Никаких тебе «Вингардиум Левиоса», только ледяные бури и огненные шары. Ваши заклинания кажутся… детскими играми. Хотя… некоторые принципы интересны.

Затем они направились к «Мантиям на все случаи жизни мадам Малкин». Джайна решительно отвергла все предложенные стандартные школьные мантии, заявив, что они «бесформенные и скучные». После недолгих препирательств с удивленной мадам Малкин она выбрала простую, но элегантную черную мантию из качественной ткани с едва заметной серебряной вышивкой по краям рукавов и ворота — что-то, напоминающее ей форму магов Кирин-Тора. Она отказалась от ярких цветов факультета, сказав, что «Гриффиндор — это в душе, а не на тряпках». Гарри заметил, как она задумчиво провела рукой по гладкой ткани, словно вспоминая что-то далекое, что-то важное из ее прошлой жизни.

Но главный, самый волнующий момент ждал их в «Лавке Олливандера: изготовление волшебных палочек с 382 года до нашей эры». Магазинчик был узким, пыльным, с облупившейся вывеской. Внутри царил полумрак и тишина, нарушаемая лишь тихим скрипом половиц. Пахло старым деревом, пылью и чем-то еще — неуловимым ароматом чистой, концентрированной магии.

Из-за заваленного коробками прилавка бесшумно появился мистер Олливандер — седой старик с большими, выцветшими серебристыми глазами, которые, казалось, видели не только посетителей, но и саму их суть. Его взгляд быстро скользнул по Гарри, задержался на шраме, а затем с живым интересом остановился на Джайне.

— А, мистер Поттер! Остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов. Прекрасная палочка! Рад видеть вас снова. А это… ваша спутница? — Его глаза изучающе сузились. — Любопытно. Очень любопытно. Сильная аура… необычная… нездешняя.

— Джайна Праудмур, — твердо ответила она, выпрямляясь и глядя старику прямо в глаза. — Мне нужна палочка. Моя первая палочка в вашем мире.

Олливандер медленно кивнул, его серебристые глаза, казалось, заглядывали ей прямо в душу.

— Праудмур… Незнакомая фамилия. Но энергия… о, какая энергия! Сила льда и моря, ярость шторма и глубина океана… и тень… тень великой боли. Интересно. Очень интересно. Давайте попробуем найти вам подходящую спутницу. Палочка выбирает волшебника, помните об этом, мисс Праудмур.

Он исчез в глубине лавки и вернулся с несколькими длинными узкими коробками. Он начал доставать палочки одну за другой, протягивая их Джайне. Первая — гибкая, из орешника с сердцевиной из пера феникса — вырвалась из ее рук, как только она ее коснулась, и с треском разбила старинную чернильницу на прилавке. Вторая — строгая, из ясеня с волосом единорога — выпустила тонкую струйку серого дыма и потухла, став совершенно инертной в ее руке. Третья, четвертая, пятая… Палочки либо сопротивлялись, либо оставались мертвыми. Джайна начинала терять терпение. Она не привыкла, чтобы магия ей не подчинялась. Она раздраженно закатила глаза и прошептала Гарри:

— Это что, какая-то издевательская лотерея? У нас в Азероте все проще — нашел подходящий посох или артефакт, настроил его под себя и пошел сражаться. А тут… прутики с характером!

Гарри усмехнулся, чувствуя ее растущее раздражение через их связь.

— Терпение, адмирал. Олливандер — лучший в своем деле. Он найдет твою палочку. Она сама тебя выберет.

Старик Олливандер задумчиво потирал подбородок, наблюдая за ее реакцией.

— Да… необычный случай. Ваша магия… она другой природы. Мощная, но… дикая. Необузданная по нашим меркам. Ей нужен особый проводник. Возможно… — Он снова скрылся между стеллажами и вернулся с пыльной, почти забытой коробкой. — Вот. Попробуйте эту. Очень редкая комбинация. Почти уникальная.

Он протянул ей тонкую, изящную палочку из древесины, белой, как кость, с легким серебристым отливом. Она казалась холодной на вид.

— Белый дуб, — пробормотал Олливандер, его глаза блестели. — Древесина древняя, сильная, связанная со стихиями и стойкостью. А сердцевина… чешуя ледяного дракона. Из самых холодных вершин вашего мира, полагаю? Одиннадцать с половиной дюймов. Гибкая, но с несгибаемым характером. Ну же, попробуйте.

Джайна с сомнением взяла палочку. И в тот момент, когда ее пальцы сомкнулись на гладком, прохладном дереве, воздух вокруг нее задрожал. Легкий озноб пробежал по лавке. Из кончика палочки вырвался не сноп искр, а целый поток мельчайших, сияющих льдинок, которые закружились вокруг нее в изящном танце, похожем на метель в миниатюре, а затем мягко осели на пол, мгновенно растаяв. В руке Джайны палочка словно ожила, потеплела, завибрировала в унисон с ее собственной магией.

Олливандер тихо хлопнул в ладоши, его лицо сияло от восторга.

— О, великолепно! Чудесно! Белый дуб и чешуя ледяного дракона… Какая мощь! Какая гармония! Она выбрала вас, мисс Праудмур! Эта палочка идеально подходит вашей… уникальной природе. Она будет служить вам верой и правдой.

Джайна медленно повертела палочку в руке, чувствуя, как ее собственная ледяная магия откликается на нее, течет через нее легко и свободно. В ее глазах вспыхнул знакомый огонь силы и уверенности.

— Да… Она чувствуется… правильно. Как продолжение моей воли. Как дома. Сколько я вам должна?

— Десять галлеонов, — ответил Олливандер, все еще восхищенно глядя на палочку.

Гарри шагнул вперед, высыпая на прилавок звенящую горсть золотых монет из своего мешочка.

— Я плачу. Она этого стоит. Это… важно.

Джайна повернулась к нему, ее взгляд был удивленным, но теплым. Она легонько ткнула его локтем.

— Спасибо, якорь. Кажется, теперь я снова могу быть… полезна. А не просто твоим балластом.

* * *

Они вышли из пыльной лавки Олливандера, Джайна крепко сжимала свою новую палочку, а Гарри нес сумки с их покупками. Рон и Гермиона ждали их у входа, с любопытством разглядывая витрины соседних магазинов. Рон сразу заметил палочку в руке Джайны.

— Ух ты! Крутая! Белая, как твои волосы! Из чего она? Выглядит мощно! Гораздо лучше моей старой, которую сломала Гремучая ива.

Гермиона улыбнулась, но ее взгляд тут же стал серьезным, когда она вспомнила что-то важное.

— Кстати, ребята… я только что слышала от миссис Уизли… она говорила с кем-то из Министерства… Помните Винки, домового эльфа мистера Крауча? Так вот… Крауч ее уволил. Прямо там, в лесу, после допроса. Дал ей одежду и просто… оставил одну.

Гарри нахмурился, перед глазами снова возник образ маленькой, рыдающей эльфийки.

— Уволил? Но… это же жестоко! Она же была ни при чем! Мы же говорили им!

Джайна прищурилась, ее пальцы крепче сжали палочку. Ее голос стал резким, холодным.

— Этот Крауч… Он не просто суровый, он бессердечный. Вышвырнуть ее, как сломанную вещь, за то, что она просто подобрала палочку? У нас в Азероте за такое обращение со слугой, даже с гоблином, хозяина бы ждал серьезный разговор. А может, и дуэль.

Рон неуверенно пожал плечами, хотя выглядел смущенным.

— Ну… она же домовой эльф. Они… они привыкли служить. Говорят, они без хозяина чахнут. Может, ей теперь еще хуже… совсем одной.

— Хуже?! — фыркнула Джайна с таким презрением, что Рон поежился. — Она была в ужасе от него! От его гнева! Свобода — это не наказание! А он заставил ее чувствовать себя виноватой и брошенной! У вас тут что, действительно считают нормальным держать в рабстве целую расу разумных существ?!

Гермиона решительно кивнула, ее глаза загорелись знакомым праведным огнем.

— Совершенно согласна с Джайной! Это чудовищно несправедливо! Винки явно была невиновна, она просто оказалась не в том месте не в то время! А Крауч… он просто хотел скрыть что-то, сохранить свою репутацию! Домовые эльфы заслуживают лучшего! Они заслуживают свободы!

Гарри стиснул зубы, вспоминая плач Винки, ее отчаяние.

— Я видел, как она рыдала… Как она боялась его… Это было не про репутацию. Это было про власть. Про жестокость. Он ее просто сломал морально.

Джайна посмотрела на него, и их связь снова отозвалась — на этот раз не болью или теплом, а общим чувством глубокого негодования и какой-то мрачной решимости. Она взмахнула своей новой палочкой, и из ее кончика вырвалась слабая, но острая льдинка, которая тут же растаяла в воздухе.

— Если бы я была там… и знала бы, что он сделает… я бы заморозила его ботинки к земле. Пусть бы попробовал уйти, оставив ее одну.

Гарри хмыкнул, его настроение слегка поднялось от ее слов.

— А я бы добавил «Экспеллиармус», чтобы отобрать у него палочку. Команда мечты против бюрократов и садистов.

Они двинулись дальше по шумной улице, окруженные толпой, их покупки тихо позвякивали в сумках. Джайна сжимала свою новую палочку, и Гарри чувствовал, как ее уверенность растет. Их Узы Крови были проклятием, но они же делали их сильнее — вместе. Они были рядом, они понимали друг друга, и это что-то значило в этом безумном мире.

* * *

Косой переулок гудел и переливался всеми цветами магии, пока Гарри и Джайна продолжали свой марафон по магазинам перед началом учебного года. Сумки с учебниками, новой мантией Джайны и прочими мелочами уже оттягивали руки Гарри, но главные покупки были сделаны. Новая палочка Джайны — элегантный белый дуб с ледяной сердцевиной — уверенно лежала в кармане ее мантии, словно всегда там была, готовая к первому настоящему заклинанию в этом мире. Рон и Гермиона шли чуть позади, увлеченно споря о преимуществах различных моделей котлов, а Гарри вел Джайну к следующей важной остановке — магазину «Котлы всех размеров и снадобья» за ее первым школьным котлом и набором ингредиентов для зельеварения.

В лавке пахло сушеными травами, серой и чем-то едким, от чего слегка щипало в носу. Джайна скептически оглядела ряды котлов — от крошечных медных до огромных чугунных. Она выбрала стандартный оловянный котел четвертого размера, постучав по его краю ногтем.

— У вас тут все какое-то… игрушечное, — сказала она с легким презрением, бросив взгляд на Гарри. — В Азероте алхимики варят свои зелья в куда более внушительных емкостях. И с использованием настоящей алхимической лаборатории, а не этой… кухонной утвари.

Гарри хмыкнул, расплачиваясь с продавцом звенящими галлеонами.

— Это тебе не полевая алхимия перед битвой, адмирал, а школьные уроки зельеварения. Наш профессор Снейп и так будет в полном восторге, если ты случайно не взорвешь половину подземелья своим первым же зельем. Он… эээ… не очень любит новичков. Особенно тех, кто умнее его.

Она фыркнула, принимая пакет с набором первокурсника — сушеными скарабеями, толченым корнем мандрагоры, слизью флоббер-червя и прочими «деликатесами».

— Если этот ваш Снейп посмеет придираться ко мне или к тебе, я заморожу его драгоценный котел вместе с содержимым. Посмотрим тогда, кто кого.

Следующим пунктом их программы был выбор питомца. Они зашли в «Волшебный зверинец», шумный и пахнущий опилками магазин, где полки от пола до потолка были заставлены клетками с самыми разными магическими существами: пищащими карликовыми пушистиками, квакающими жабами размером с кулак, шипящими огненными саламандрами и, конечно, множеством сов всех пород и размеров. Гарри с теплотой посмотрел на ряды сов, вспоминая свою верную Хедвигу.

— Сова — это лучший выбор, — посоветовал он Джайне. — Они умные, преданные, доставляют почту куда угодно. И… они хорошие компаньоны.

Джайна скрестила руки на груди, ее взгляд внимательно скользил по пернатым обитателям магазина.

— У нас дома, в Кул-Тирасе, знать держала ястребов и соколов. Быстрые, гордые, смертоносные охотники. Символ власти и свободы. А эти… — Ее взгляд остановился на большой клетке в углу, где сидела великолепная полярная сова — крупная, белоснежная, с огромными, умными золотыми глазами, которые смотрели на нее с каким-то невозмутимым достоинством. — Эта… она похожа на меня. Белая, холодная снаружи, но с огнем внутри. И с характером.

Гарри улыбнулся, чувствуя волну ее симпатии к птице через их связь.

— Тогда бери ее. Она тебя выбрала, кажется. Назови как-нибудь по-вашему, из Азерота.

Она кивнула, и на ее лице появилась редкая, почти нежная улыбка. Она подошла к прилавку и решительно протянула продавцу несколько монет из кошелька Гарри (он уже привык, что она берет деньги без спроса, словно они были общими).

— Ледокрыл, — сказала она тихо, глядя на сову. — Ей подходит. Она будет моим вестником между мирами. Если я когда-нибудь найду путь обратно.

Но настоящий момент испытания их нервов и кошелька настал у сверкающей витрины магазина «Все для квиддича». Витрина была заполнена новейшими моделями гоночных метел — блестящие «Нимбусы-2001», стремительные «Кометы-290», и даже последняя модель «Молнии», точно такая же, как у Гарри, стоявшая в самом центре на специальной подставке, сияя полированным деревом и золотыми деталями. Джайна остановилась перед витриной, ее брови скептически поднялись, а голос снова наполнился сарказмом.

— О, опять эти ваши летающие орудия самоубийства. Я думала, квиддич — это просто местный цирк для развлечения толпы, а не жизненная необходимость для каждого школьника.

Гарри легонько ткнул ее локтем, его глаза загорелись азартом при виде метел.

— Это не цирк, адмирал, это жизнь! Это страсть! Ты видела Крама на Чемпионате — метла решает исход матча! Хочешь попробовать? Купим тебе хорошую метлу?

Она скрестила руки на груди, ее взгляд задержался на «Молнии».

— Я сказала тому белобрысому слизняку Малфою, что обгоню его на любой метле, но это был чистый блеф. У нас в Азероте летали на грифонах, дракондорах, ветрокрылах… а не на этих… деревяшках с прутиками. Зачем мне это? Я маг, а не наездница на метле.

Гарри шагнул ближе, его голос стал тише, но настойчивее, он чувствовал ее скрытое любопытство и азарт.

— Затем, что ты бы их всех уделала, Джайна. Ты видела матч — это не только скорость, но и стратегия, нервы, воля к победе. А у тебя всего этого — с избытком. Ты прирожденный лидер, прирожденный боец. Ты бы блистала на поле. — Он замолчал на мгновение, а затем добавил тише, глядя ей в глаза: — И ты назвала себя принцессой перед Малфоями. Это была просто игра слов, чтобы их уязвить? Или… в этом есть доля правды?

Джайна замерла, ее взгляд стал острым, пронзительным, она словно заглянула ему в душу. Их связь на мгновение напряглась, завибрировала от невысказанных эмоций. Она не отвернулась. Она ответила медленно, ее голос был тихим, но твердым:

— Не совсем треп, Поттер. Мой отец… был Лорд-Адмиралом Кул-Тираса, правителем нашего морского королевства. Я его единственная дочь. Наследница. Так что да… технически, я была кем-то вроде принцессы. Но не из тех, что сидят в башнях и ждут принцев. Моими игрушками были не куклы, а секстанты и карты. Моими балами — военные советы и шторма в открытом море. А моими принцами… — ее голос дрогнул на мгновение, — …моими принцами были те, кто выбирал тьму или предавал меня. Так что Малфою и его папаше знать об этом не обязательно. Это мое прошлое.

Гарри молча кивнул, вспоминая видение — суровую женщину в адмиральской форме, кричавшую на Джайну, и ее тихие слезы потом. Он чувствовал горечь и боль, скрытые за ее словами, и его уважение к ней выросло еще больше. Она не просто пережила ужасы — она была рождена править, сражаться, вести за собой.

— Я так и думал, — сказал он тихо, но с глубоким убеждением. — Ты не просто девчонка с острым языком и ледяной магией. Ты действительно… особенная. Но метлу все равно возьми. Не для того, чтобы кому-то что-то доказывать. А для себя. Чтобы почувствовать ветер в лицо. Чтобы летать. Здесь, в этом мире.

Она долго смотрела на него, ее синие глаза изучали его лицо, словно пытаясь понять его мотивы. Затем она фыркнула, но уже без прежней колкости.

— Ладно, якорь. Уговорил. Но если я упаду и сломаю себе шею на этой вашей летающей палке, ты будешь виноват. И я приду к тебе привидением и буду замораживать тебе нос каждую ночь до конца твоих дней. — Она решительно шагнула к витрине с «Нимбусом-2001». — Эта выглядит неплохо. Не такая вычурная, как «Молния», но быстрая. Беру.

Гарри улыбнулся и поспешил высыпать звенящие галлеоны на прилавок, пока она не передумала. Продавец упаковал метлу в длинный сверток. Джайна взяла его, повертела в руках, словно прикидывая вес боевого посоха. Она посмотрела на Гарри, и ее усмешка стала шире, азартнее.

— Ну вот. Теперь я полностью вооружена и опасна. Палочка, метла, сова. Что дальше по списку необходимых вещей для выживания в вашем безумном мире, Поттер?

Он пожал плечами, но его голос снова стал серьезным, когда он вспомнил их утренний разговор.

— Узнаем, что случилось с Винки. Гермиона сказала, что мистер Крауч просто выгнал ее прямо там, в лесу. Дал ей одежду и ушел, оставив одну.

Лицо Джайны мгновенно стало жестким, пальцы крепче сжали древко метлы.

— Этот холодный, бессердечный ублюдок. Выгнать ее за чужую вину? Обречь на позор и, возможно, на смерть? У нас в Азероте даже самого презренного гоблина-слугу не вышвырнули бы вот так! Его бы за такое… в лучшем случае, лишили бы всех титулов и состояния.

Гарри мрачно кивнул, его зеленые глаза потемнели от гнева и бессилия.

— Она так рыдала… а ему было совершенно наплевать. Гермиона права, это не про справедливость. Это про жестокую, уродливую власть над беззащитным существом.

Они двинулись к выходу из магазина, снова окруженные шумом и суетой Косого переулка. Их Узы Крови тихо пульсировали общим чувством — негодованием, состраданием к бедной Винки и чем-то еще, что росло и крепло между ними с каждым пережитым вместе моментом. Джайна с метлой под мышкой и палочкой в кармане выглядела готовой к любым вызовам Хогвартса. А Гарри знал, что рядом с ней, несмотря на все проклятия и опасности, он тоже был сильнее. Они были командой. Странной, проклятой, но командой.

* * *

Гарри и Джайна шли по оживленному Косому переулку, нагруженные свертками и сумками. Шум толпы, выкрики торговцев, уханье сов — все это создавало неповторимую атмосферу волшебного мира, к которой Гарри уже привык, а Джайна все еще относилась с настороженным любопытством. Клетка с белой полярной совой Ледокрылом тихо покачивалась в руке Джайны, а новая метла «Нимбус-2001» была перекинута у нее через плечо. Гарри нес сумки с учебниками, котлом и прочими школьными принадлежностями. Рон и Гермиона шли рядом, оживленно обсуждая покупки и предстоящий учебный год. Разговор снова вернулся к событиям на Чемпионате и судьбе домового эльфа Винки.

Гарри взглянул на Джайну, которая шла молча, но ее напряженная спина и крепко сжатая палочка выдавали ее мысли. Его голос был тихим, но полным негодования.

— Я все думаю о Винки… Это чудовищно. Крауч просто вышвырнул ее, словно она вещь, а не живое существо. Только за то, что она подобрала мою палочку в лесу.

Джайна резко остановилась, ее синие глаза потемнели от гнева. Ее юное лицо стало жестким, почти жестоким.

— Этот ваш Крауч… Он не просто холодный, он гнилой изнутри. С такой легкостью сломать жизнь преданного тебе существа из-за страха за собственную репутацию… У нас в Азероте даже самые отъявленные негодяи редко опускаются до такого. За подобное предательство и жестокость его бы судили по законам войны. Или просто прирезали бы в темном углу.

Гермиона решительно кивнула, ее глаза горели знакомым огнем борьбы за справедливость.

— Это абсолютно несправедливо и бесчеловечно! Винки была так напугана, она явно была невиновна! А Крауч даже не стал слушать, он просто искал козла отпущения! Домовые эльфы заслуживают уважения и защиты, а не такого рабского обращения!

Рон неуверенно пожал плечами, его тон был все еще полон сомнений, порожденных привычным укладом волшебного мира.

— Ну… она же домовой эльф. Они… они вроде как созданы для служения. Говорят, они без хозяина совсем теряются, им плохо… Может, Крауч думал, что…

Джайна резко повернулась к Рону, ее взгляд был острым, как ледяной клинок, и таким холодным, что Рон невольно поежился.

— Хуже?! Хуже, чем когда хозяин, которому ты служил всю жизнь, обвиняет тебя в страшном преступлении, которого ты не совершал, и вышвыривает тебя на улицу без всякой поддержки?! Свобода — это не наказание, Уизли! А он, этот ваш Крауч, заставил ее чувствовать себя виноватой, грязной, ненужной! У вас тут что, действительно считают нормальным держать в пожизненном рабстве целую расу разумных существ, обращаться с ними как с вещами?!

Гарри поднял брови, удивленный ее страстью и гневом. Он почувствовал ее ярость через их связь, и она была праведной. Он спросил, вспоминая ее предыдущие слова:

— А у вас… в Азероте… эльфы другие? Ты упоминала разные народы… Ты не про таких, как Винки, говорила тогда?

Джайна глубоко вздохнула, ее гнев немного утих, сменившись задумчивостью. Ее голос стал ровнее, но в нем все еще звучала память о ее мире — сложном, раздираемом войнами, но все же ином.

— Да, Поттер. У нас эльфы — это не домовые рабы. Это древние, гордые народы, целые расы со своей историей, культурой, магией. Высшие эльфы, или Кель’дорай… они мастера арканной магии, живут тысячелетиями, считают себя венцом творения. Они были нашими союзниками… когда-то. Я знала одного из них… Кель’таса Солнечного Скитальца, принца их народа. Он был… — Она на мгновение замялась, в ее глазах мелькнула тень старой боли и разочарования. — Он был сложным. Блестящий маг, харизматичный лидер… Он ухаживал за мной, когда мы были молоды. Но я его отшила. Его гордыня и жажда власти увели его по темному пути… Он предал свой народ, заключил сделку с демонами… Печальная история.

Гарри удивленно хмыкнул, пытаясь скрыть улыбку под маской сочувствия.

— Принц? И ты его отшила? — Он не удержался от поддразнивания. — Так ты, оказывается, действительно была принцессой, разбивающей сердца принцев!

Она ткнула его локтем, но ее губы дрогнули в слабой улыбке.

— Не отвлекайся, Поттер. Есть и другие эльфы. Ночные эльфы, Калдорай. Они живут в гармонии с природой, поклоняются богине луны Элуне. Их лидер — Тиранда Шелест Ветра, верховная жрица. Мудрая, сильная женщина, готовая на все ради своего народа. Я встречалась с ней во время войны… она бы никогда не поступила так, как ваш Крауч. Она бы защищала своего эльфа до последнего. И была еще… Сильвана Ветрокрылая… — Джайна снова замолчала, ее голос стал тише, в нем послышалась горечь. — Она была предводительницей следопытов высших эльфов, героиней… пока Артас… пока Король-Лич не убил ее и не поднял в нежить. Она стала Королевой Банши, предводительницей Отрекшихся… Ее путь тоже стал темным, полным боли и мести. Но даже она… она никогда не была рабыней. Она сама выбирала свою судьбу, какой бы страшной она ни была.

Гермиона слушала, затаив дыхание, ее глаза горели от восторга и ужаса одновременно.

— То есть… у вас в Азероте эльфы — это целые народы? Со своей историей, культурой, правителями? Не слуги, а… равные? Или почти равные?

Джайна кивнула, ее взгляд стал задумчивым, словно она снова видела башни Кель’Таласа или леса Ясеневого дола.

— Не всегда равные, конечно. Высшие эльфы долгое время смотрели на нас, людей, и на другие расы свысока, пока их собственное королевство не было почти уничтожено Плетью. Ночные эльфы тысячи лет держались особняком в своих лесах, пока Пылающий Легион не заставил их снова вступить в войну за мир. Но они свободны. Они сами выбирают свой путь, своих союзников, своих лидеров. Они сражаются и умирают за свою свободу. А ваши домовые эльфы… их держат в невидимых цепях традиций и рабского подчинения. Заставляют служить до смерти. Это… это неправильно. Это варварство.

Гарри стиснул зубы, вспоминая Добби, его отчаянное желание свободы и его страх перед ней. Вспоминая Винки, ее слезы и ее ужас перед гневом хозяина.

— Добби… он был таким же. Он стал свободным, но… он все равно боялся ослушаться старых хозяев. А Винки… Крауч просто растоптал ее.

Гермиона решительно шагнула вперед, ее голос дрожал от негодования и новой решимости.

— Это нужно немедленно менять! Если в вашем мире, Джайна, эльфы — это гордые народы с тысячелетней историей, то почему в нашем мире они должны быть бесправными рабами, вещами?! Я не успокоюсь, пока все домовые эльфы не получат свободу и уважение, которого они заслуживают! Я создам организацию! Напишу манифест!

Джайна посмотрела на нее с нескрываемым удивлением, а затем ее брови удивленно поднялись, и в глазах мелькнул огонек уважения.

— Ты серьезно? Организацию? Манифест? У нас в Азероте с таким пылом и решимостью ты бы уже командовала собственным флотом или гильдией магов! — Она криво усмехнулась. — Что ж, Гермиона… если ты действительно пойдешь против этого вашего Крауча и всей вашей системы рабства… я помогу, чем смогу. Наколдую тебе ледяной щит для защиты от его заклятий. Или просто заморожу ему ноги, чтобы не мешал.

Гермиона зарделась от удовольствия и благодарности.

— Спасибо, Джайна! Я… я начну с малого. Узнаю больше об их правах… вернее, об их отсутствии. Может быть, создам… Гражданскую Ассоциацию Восстановления Независимости Эльфов? Г.А.В.Н.Э.?

Рон закатил глаза так, что были видны одни белки, но его голос был уже не таким скептическим, как раньше.

— О, Мерлин… Г.А.В.Н.Э.? Гермиона, это звучит… ужасно. Перси точно лопнет от смеха. Но… если это важно… я помогу. Наверное.

Гарри хмыкнул, легонько ткнув Джайну локтем.

— Смотри, что ты натворила, адмирал. Теперь Гермиона нас всех заставит вязать носки для эльфов и писать петиции.

Джайна усмехнулась, и ее новая палочка выпустила в воздух слабую серебристую искру.

— Пусть строит. Пусть меняет ваш мир к лучшему. Если она добьется своего и освободит этих ваших эльфов, я лично подарю ей лучшую метлу, какую смогу найти в вашем Косом Переулке. Но Крауча… его я бы все равно заморозила. Просто из принципа.

Они двинулись дальше по шумной, многолюдной улице, направляясь к выходу из Косого Переулка, где их ждали мистер и миссис Уизли. Их Узы Крови тихо пульсировали, но теперь в них смешивались не только боль и страх, но и общее негодование, искра надежды, зажженная Гермионой, и странное, крепнущее чувство товарищества. Джайна делилась своим миром, своими знаниями, своей болью — и это неожиданно находило отклик в сердцах ее новых знакомых. А Гермиона, вдохновленная ее рассказом, обрела новую цель, которая могла изменить их мир к лучшему. Возможно, подумал Гарри, их случайная, проклятая встреча была не просто трагедией. Возможно, она была началом чего-то большего.

* * *

Нора гудела от предшкольной суеты, которая казалась Гарри одновременно привычной и немного чужой после всего пережитого. Чемоданы громоздились у лестницы, как баррикады. Книги, котлы, мантии и пергамент были разложены (или, скорее, разбросаны) по всей гостиной. Из кухни доносился аппетитный запах жареного бекона и подгоревших тостов — верный признак того, что миссис Уизли готовила завтрак в своей обычной манере «всего и побольше». Гарри, Джайна, Рон и Гермиона сидели за длинным кухонным столом, пытаясь разобраться в списках школьных принадлежностей, которые миссис Уизли вручила каждому с суровым взглядом и напутствием «ничего не забыть». Фред и Джордж возились в углу с какими-то подозрительно шипящими и искрящими коробками — явно их новые изобретения для магазина приколов. Джинни, уже собранная и одетая в школьную форму, сидела на подоконнике и листала старый учебник по Трансфигурации, тихо напевая себе под нос какую-то популярную песню «Ведуний».

Миссис Уизли вошла на кухню, неся огромную кипу свежевыстиранной и выглаженной одежды. Ее рыжие волосы были слегка растрепаны, а голос звучал твердо и не терпящим возражений:

— Так, дети, все меня внимательно слушайте! В этом году в Хогвартсе будет какое-то важное событие, Альбус намекал, поэтому вам всем понадобятся парадные мантии. И я хочу, чтобы вы выглядели прилично! Никаких старых обносков с заплатками, Рональд, я серьезно! — Она с явным неодобрением посмотрела на старую парадную мантию Рона, которую тот пытался спрятать под столом. — Гарри, дорогой, вот твоя, я ее немного подшила. Джайна, милая, поскольку ты у нас новенькая и особенная гостья, мы с Артуром подумали, что тебе нужно что-то… особенное.

Рон издал страдальческий стон, глядя на темно-бордовую мантию с явными следами старости и… кружевной отделкой по воротнику и манжетам, которую мать положила перед ним.

— Мам! Ну ма-а-ам! Это же… это же девичья мантия! Откуда тут эти жуткие кружева?! Ты что, дала мне старую мантию Джинни или бабушки Цедреллы?! Меня же засмеют!

Миссис Уизли строго цыкнула на него, решительно пододвигая мантию ближе.

— Ничего я не перепутала, Рональд Билиус Уизли! Это парадная мантия твоего прадедушки, он был весьма эксцентричным волшебником! Будешь носить и улыбаться, или останешься без сладкого до Рождества! Гермиона, твоя мантия в полном порядке, только нужно немного погладить воротничок.

Гермиона с благодарностью кивнула, аккуратно складывая свою простую, но элегантную черную мантию. Гарри проверил свою — тоже черную, из хорошей ткани, с аккуратными швами, вполне приличную. Джайна скрестила руки на груди, ее белоснежные волосы сверкали в свете кухонной лампы, а юное лицо выражало легкий скептицизм и любопытство.

— Парадные мантии? Для школы? У нас в Азероте парадные доспехи или мантии надевали только на коронации, важные приемы или… на похороны врагов. Обычно я была в боевой броне или походной мантии мага. Это практичнее.

Миссис Уизли тепло улыбнулась ей, ее взгляд смягчился. Она явно прониклась симпатией к этой странной, но сильной девочке. Она достала из стопки большой сверток, перевязанный серебряной лентой.

— Ну, боюсь, боевую броню в Хогвартсе носить не принято, дорогая, но я кое-что нашла для тебя на чердаке. Вот, примерь. Думаю, тебе очень подойдет.

Джайна с любопытством развернула сверток. Все за столом на мгновение замерли. Это было не просто мантия. Это было платье. Настоящее парадное одеяние из тяжелого, струящегося шелка глубокого, насыщенного синего цвета — цвета штормового моря у берегов Кул-Тираса. Серебристые узоры, похожие на морские волны или морозные узоры на стекле, вились вдоль длинных рукавов и высокого ворота. Золотые акценты на широком поясе и подоле мерцали в свете лампы, как отблески заката на воде. Ткань казалась старинной, но не ветхой, а словно наполненной собственной магией, она ложилась мягкими, царственными складками. Гарри почувствовал, как их связь дрогнула — он ощутил волну удивления, смешанного с чем-то еще… с болью воспоминаний? Джайна была поражена.

— Это… — начала она, ее голос стал непривычно тихим. — Откуда оно у вас? Оно… оно похоже на те, что носили леди при дворе моего отца.

Миссис Уизли смущенно поправила волосы, ее тон был теплым, но с ноткой гордости.

— Нашла в старом сундуке на чердаке. Принадлежало моей двоюродной тете Мюриэль, она была известной модницей и путешественницей в свое время. Говорили, у нее были предки из какой-то далекой морской страны… Платье было немного велико, но я его подогнала по твоей фигуре. Подумала, что тебе оно очень подойдет — с твоими волосами, глазами и… осанкой. Ты ведь не просто школьница, Джайна. Ты принцесса, пусть и из другого мира.

Джайна медленно провела рукой по гладкой, прохладной ткани. Ее глаза блеснули, отражая свет лампы. Она подняла взгляд на Гарри, и в нем мелькнул вопрос.

— Что скажешь, якорь? Не слишком… по-принцессьи? Я буду выглядеть нелепо среди ваших школьных мантий.

Гарри хмыкнул, но его голос был искренним, полным восхищения.

— Ты… ты выглядишь потрясающе. Как будто можешь одним взглядом заморозить весь Хогвартс, а потом править им, сидя на ледяном троне. Тебе невероятно идет этот цвет.

Рон восхищенно присвистнул, его уши покраснели.

— Мерлиновы кальсоны, Джайна! Ты… ты будешь выглядеть как одна из тех вейл на Чемпионате! А я… я рядом с тобой буду смотреться как болотный фонарник в этой мантии с кружевами!

Фред и Джордж подскочили к ней, синхронно ухмыляясь.

— Если Малфой тебя в этом увидит, он точно подавится своим ядом от зависти! — провозгласил Фред.

— А мы продадим билеты на это незабываемое шоу! — подхватил Джордж.

Гермиона улыбнулась, ее взгляд был полон искреннего восхищения.

— Оно идеально, Джайна. Словно было создано специально для тебя. Оно подчеркивает твою… силу.

Джайна натянула платье поверх своей простой рубашки и брюк. Оно село как влитое, идеально подчеркивая ее стройную, хоть и подростковую фигуру, и придавая ей ту царственную властность, которую Гарри уже замечал в ее стычке с Малфоями. Она повертелась перед воображаемым зеркалом, затем достала свою новую палочку и взмахнула ей. Из кончика вырвался рой сверкающих льдинок.

— Ладно, миссис Уизли, вы меня действительно удивили. Это, конечно, не боевая броня, но… я чувствую себя в нем… собой. Сильнее. Спасибо.

Миссис Уизли просияла, ее лицо расплылось в счастливой улыбке.

— Вот и чудесно! Я так рада, что тебе понравилось! А теперь быстро доедайте завтрак и собирайтесь — завтра рано утром на вокзал, и никаких опозданий, Рональд Билиус Уизли! Поезд ждать не будет!

Гарри смотрел на Джайну в ее новом наряде, чувствуя через их связь сложную гамму ее эмоций — искреннюю благодарность этой шумной, но доброй женщине, тень ностальгии по ее далекому дому и потерянной семье, и… растущую уверенность в себе, в своей способности выжить и в этом мире. Он вспомнил ее слова о Кул-Тирасе, о море, об отце-адмирале. Это платье было не просто красивой тряпкой. Это было что-то, что связывало ее прошлое с их непонятным, опасным, но общим настоящим. Он легонько ткнул ее локтем, шепнув так, чтобы слышала только она:

— Принцесса или адмирал, ты теперь с нами. И выглядишь потрясающе круто. Готовься отбиваться от поклонников в Хогвартсе.

Она ткнула его в ответ, и ее усмешка стала шире, острее.

— Спасибо, якорь. Но если кто-то посмеет назвать меня «миледи» или попытается поцеловать мне руку, я его точно заморожу. Без предупреждения.

Они рассмеялись, их смех смешался с утренним шумом Норы. Их чемоданы стояли у двери, готовые к завтрашнему отъезду в Хогвартс — к новому учебному году, новым испытаниям и неизвестности, которую им предстояло встретить вместе.

* * *

Утро отъезда в Хогвартс было таким же хаотичным, как и всегда в Норе. Миссис Уизли металась между кухней и гостиной, проверяя, все ли собрали вещи, не забыли ли билеты, и пытаясь одновременно накормить всех завтраком и отчитать Фреда и Джорджа за попытку протащить в чемодан партию «Забастовочных завтраков». Рон снова не мог найти свои носки и споткнулся о чемодан Джинни, уронив клетку с визжащим Сычиком. Артур Уизли пытался магически уменьшить их громоздкие чемоданы, чтобы они влезли в его старенький фордик «Англия», который он снова заколдовал для поездки на вокзал, бормоча что-то про маггловские пробки и необходимость выехать пораньше.

Гарри и Джайна стояли у двери, стараясь не мешать и держась на предписанном расстоянии друг от друга. Их вещи — включая клетку с невозмутимым Ледокрылом и длинный сверток с «Нимбусом-2001» Джайны — были аккуратно сложены рядом. Их Узы Крови тихо пульсировали, отзываясь на общую суету легким напряжением, но без боли. Джайна наблюдала за происходящим с выражением смеси недоумения и легкого ужаса на своем юном лице.

— Это… это всегда так? — спросила она Гарри шепотом. — Похоже на эвакуацию из горящего города. Как вы вообще умудряетесь куда-то успеть?

Гарри усмехнулся.

— Это еще спокойно. Ты бы видела, что тут творится перед Рождеством. Главное — не паниковать и следовать за миссис Уизли. Она — центр этого урагана.

Наконец, Артуру удалось запихнуть всех и все в старенький фордик (который внутри снова оказался гораздо больше, чем снаружи, к немалому удивлению Джайны), и они отправились на вокзал Кингс-Кросс. Толпа волшебников на платформе 9¾ была еще больше, чем в Косом переулке. Родители прощались с детьми, совы ухали, кошки мяукали, а алый паровоз «Хогвартс-Экспресс» нетерпеливо пыхтел паром, готовый отправиться в путь.

Миссис Уизли крепко обняла всех своих детей по очереди, затем Гарри, а потом, немного поколебавшись, и Джайну. Джайна на мгновение неловко замерла, явно не привыкшая к таким проявлениям чувств, но затем осторожно, почти незаметно обняла миссис Уизли в ответ.

— Веди себя хорошо, Джайна, дорогая, — сказала миссис Уизли, поправляя воротник ее новой мантии. — Слушайся профессоров. И присматривай за Гарри, ладно? Вы теперь… ну… вроде как семья. Должны заботиться друг о друге.

Джайна фыркнула, но ее голос смягчился.

— Постараюсь, миссис Уизли. Но боюсь, это он меня в беду тянет, а не наоборот.

Гарри хмыкнул, легонько ткнув ее локтем.

— Это еще кто кого в лесу чуть не заморозил до смерти? Кто тут настоящая беда?

Они забрались в вагон вместе с Роном и Гермионой, с трудом найдя свободное купе в середине поезда. Чемоданы с грохотом водрузили на верхние полки. Ледокрыл и Короста (которую Рон нес в кармане) устроились на полке у окна, недоверчиво косясь друг на друга. Поезд дернулся и медленно тронулся, набирая ход. Платформа с машущими родителями скрылась за клубами пара.

Рон с облегчением растянулся на сиденье, доставая из кармана шоколадную лягушку.

— Ну, наконец-то едем! Свобода! Мама не будет орать мне в ухо до самого Рождества!

Гермиона достала из сумки толстую книгу («История Хогвартса», конечно же), но прежде чем углубиться в чтение, она посмотрела на Гарри и Джайну.

— Вам лучше переодеться в школьную форму сейчас. До Хогвартса еще несколько часов езды, но потом будет суматоха. Форма в чемоданах?

Гарри кивнул, но тут же вспомнил про их «проблему». Купе было довольно тесным. Джайна перехватила его взгляд и скрестила руки на груди, ее глаза сузились.

— Ладно, Поттер. Раз уж мы обречены на это совместное существование… давай установим правила. Ты отворачиваешься первым. И не смей подглядывать. Я не собираюсь тут устраивать стриптиз перед тобой и твоими друзьями, Узы Крови или нет.

Гарри поднял брови, но в глазах его плясали смешинки.

— А я уж было понадеялся на эксклюзивное шоу от принцессы-адмирала. Ладно-ладно, отвернусь. Честное гриффиндорское.

Он повернулся лицом к окну, глядя на быстро мелькающие зеленые поля и холмы Англии, но не удержался и бросил через плечо:

— Только ты тоже потом отвернешься. И не смей замораживать мне штаны, если я случайно задену тебя локтем.

Джайна фыркнула где-то за его спиной, он услышал шуршание ткани.

— Не искушай судьбу, якорь. Один неверный взгляд — и ты приедешь в Хогвартс в виде ледяной скульптуры под названием «Любопытный Поттер».

Она быстро переоделась в стандартную школьную форму — серый свитер, белую рубашку, черную юбку и мантию. Выглядела она в ней… странно. Слишком взрослой для этой одежды, несмотря на юное тело. Властность и пережитый опыт сквозили в каждом ее жесте.

— Можешь поворачиваться, герой. Твой черед демонстрировать чудеса переодевания в тесноте.

Гарри повернулся и быстро стянул свою маггловскую одежду, натягивая школьные брюки, рубашку и мантию. Джайна прислонилась к стенке купе, скрестив руки на груди, и наблюдала за ним с явной насмешкой.

— Не торопись, Поттер. Дай нам всем насладиться этим захватывающим зрелищем. Может, тебе помочь с галстуком? А то завяжешь его на ушах.

Он ткнул ее локтем, поправляя криво завязанный гриффиндорский галстук.

— Очень смешно. Хочешь, чтобы я снова упал без сознания от твоих шуточек? Тогда будешь меня на себе тащить до самого Хогвартса.

Она хмыкнула, но ее глаза блеснули весельем.

— Тащить тебя? Зачем? Я бы просто привязала тебя к твоей «Молнии» и отправила в Хогвартс экспресс-почтой. Уверена, Ледокрыл бы справился с доставкой.

Рон, который до этого пытался не смотреть в их сторону, заржал, чуть не уронив свою шоколадную лягушку.

— Представляю себе эту картину! Гарри в мешке для посылок прилетает прямо в Большой Зал! Это было бы круче, чем Малфой, превращенный в хорька!

Гермиона покачала головой, но не смогла сдержать улыбку.

— Вы двое… вы просто невозможны. Связаны страшным проклятием, а ведете себя, как будто это просто… неудобство.

Гарри и Джайна переглянулись, и их связь отозвалась тихим теплом взаимопонимания. Гарри пожал плечами.

— А что нам еще остается делать? Сидеть и плакать? Или постоянно орать от боли? Мы пробовали — не помогает. Лучше уж смеяться.

Джайна кивнула, легонько взмахнув своей новой палочкой, из кончика которой вырвалась маленькая снежинка и тут же растаяла.

— Он прав. Если уж я обречена таскаться за этим якорем повсюду, то я хотя бы получу удовольствие, издеваясь над ним. Мы теперь команда мечты, как он сказал. Команда «Проклятые и Невыносимые».

Купе наполнилось смехом, заглушая мерный стук колес поезда. Они мчались к Хогвартсу, к новому учебному году, полному неизвестности. Но теперь, несмотря на хаос, опасность и проклятие, связывающее их, они были не одни. Они были вместе. И это давало странную, хрупкую, но реальную надежду.

* * *

«Хогвартс-Экспресс» продолжал свой путь на север, пейзажи за окном становились все более дикими и живописными. В купе Гарри, Джайны, Рона и Гермионы царила относительно мирная атмосфера. Рон доедал последнюю шоколадную лягушку, Гермиона снова погрузилась в «Историю Хогвартса», а Гарри и Джайна тихо переговаривались, стараясь не нарушать хрупкое равновесие их Уз. Они обсуждали квиддич, магию Азерота, странности волшебного мира — их разговор был смесью любопытства, сарказма и зарождающегося понимания.

Дверь купе с резким стуком отъехала в сторону. На пороге стоял Драко Малфой, его бледное, острое лицо искажала привычная презрительная усмешка. За его спиной, как две тупые гориллы, маячили его неизменные телохранители — Крэбб и Гойл.

— Ну-ну, Поттер, поглядите-ка! Все еще в компании своих любимых оборванцев? — протянул Малфой, его голос сочился ядом. Он лениво скользнул взглядом по Рону, чьи уши мгновенно покраснели, и Гермионе, которая поджала губы, но не оторвалась от книги. Затем его взгляд остановился на Джайне, которая сидела рядом с Гарри, и его усмешка стала шире, наглее. — О, и наша «принцесса» здесь. Праудмур, кажется? Все еще играешь в королевскую особу? Или уже поняла, что твое место рядом с такими же отбросами, как Поттер и Уизли?

Джайна медленно подняла голову, ее синие глаза холодно сверкнули. Она не повысила голоса, но в ее тоне прозвучал такой ледяной металл, что даже Крэбб и Гойл невольно поежились.

— А ты все еще пытаешься компенсировать отсутствие мозгов и храбрости своим ядовитым языком, Малфой? Я думала, после нашей последней встречи ты усвоил урок. Видимо, нет. Некоторые существа не поддаются обучению.

Гарри хмыкнул, чувствуя ее холодную ярость и презрение через их связь. Он добавил своим голосом:

— Лучше убирайся отсюда, Малфой, пока цел. У нас нет времени на твои глупые выходки.

Малфой проигнорировал его, картинно прислонившись к косяку двери и скрестив руки на груди с видом превосходства.

— Я слышал, Уизли, — обратился он к Рону с издевательской интонацией, — твой папаша и старшие братья чуть не опозорились на Чемпионате? Пытались изображать из себя героев, гоняясь за Пожирателями Смерти? Жалкое зрелище, наверное. А ты, Поттер? Снова изображал из себя спасителя мира? Или просто валялся в грязи, как обычно, пока другие делали всю работу?

Рон вскочил на ноги, его лицо пылало от гнева, кулаки сжались.

— Заткнись, Малфой! Не смей говорить о моей семье! Твой папаша, небось, сам был среди тех Пожирателей, прятался под маской, как трус!

Малфой злорадно прищурился, но не стал прямо отвечать на обвинение. Его тон стал еще более язвительным и многозначительным.

— Ты бы поосторожнее с языком, Уизел. Очень скоро вы все узнаете свое место. В этом году в Хогвартсе грядут большие перемены. Кое-что очень интересное намечается. Но это событие не для таких, как вы, конечно. Не для грязнокровок и предателей крови. Вам бы только в грязи копаться да объедки подбирать.

Гермиона резко подняла голову от книги, ее голос был холоден и резок.

— Если у тебя нет ничего конструктивного или хотя бы умного сказать, Драко, то, пожалуйста, уходи. Мы не желаем слушать твои оскорбления.

Малфой фыркнул, снова переводя свой насмешливый взгляд на Джайну.

— А ты, Праудмур… или как там тебя… советую держаться подальше от этих неудачников. Хотя, с твоей дешевенькой метлой — что это было, «Нимбус»? Ха! — ты все равно не сможешь догнать меня на поле. Принцесса из другого мира, которая летает на старье? Это будет действительно забавное шоу. Уверен, все посмеются.

Прежде чем Гарри или Рон успели взорваться, Джайна медленно поднялась. Ее юное лицо было совершенно спокойным, но глаза горели опасным синим огнем. Ее новая палочка из белого дуба сама собой скользнула ей в руку. Она сделала шаг вперед, и воздух в купе ощутимо похолодел.

— Хочешь проверить скорость моей метлы, Малфой? — спросила она тихо, но ее голос звенел, как натянутая струна. — Прямо сейчас? Или, может быть, хочешь проверить, насколько быстро твоя собственная метла превратится в бесполезный кусок льда? А заодно и твои драгоценные… части тела? Убирайся отсюда. Немедленно. Пока я еще сохраняю остатки хорошего настроения.

Малфой инстинктивно отступил на шаг. Его наглая ухмылка слегка дрогнула. Он явно не ожидал такой реакции, такой неприкрытой угрозы от девчонки, пусть и странной. Он попытался сохранить лицо.

— О, какая грозная! Прямо ледяная королева! Посмотрим, как ты запоешь, когда все начнется. Мой отец мне кое-что рассказал… грядут большие события. И вам, отбросам, это точно не понравится. Запомните мои слова.

Гарри шагнул вперед, вставая рядом с Джайной. Его терпение окончательно лопнуло.

— Убирайся, Малфой! Сейчас же! Или я тебе лично напомню, как ты визжал от страха в прошлом году, когда Гермиона тебе врезала!

Малфой презрительно хмыкнул, но больше не стал спорить. Он бросил на них последний злобный взгляд и скомандовал своим телохранителям:

— Пошли отсюда, Крэбб, Гойл. Не будем тратить время на этих ничтожеств. Скоро увидимся, Поттер. И держи свою ледяную принцессу на коротком поводке — она явно не понимает, с кем и с чем связалась в нашем мире.

Дверь купе с силой захлопнулась. Крэбб и Гойл неуклюже протопали следом за своим хозяином по коридору.

Рон с шумом плюхнулся обратно на сиденье, его лицо все еще пылало от гнева.

— Ненавижу его! Просто ненавижу! Что он там нес про отца и братьев? И что за «интересное» событие в Хогвартсе он имел в виду?

Гермиона задумчиво нахмурилась, закрывая книгу.

— Он явно что-то знает. Или думает, что знает. Возможно, это связано с Черной Меткой на Чемпионате? Или с чем-то другим… Его отец работает в Министерстве, у него могут быть сведения…

Гарри посмотрел на Джайну, чувствуя остаточное раздражение и холодную ярость, исходящие от нее через их связь.

— Он просто трепался, чтобы нас разозлить. Обычный Малфой. Но ты его здорово осадила, Джайна. Он чуть не наделал в штаны от страха, когда ты достала палочку.

Джайна медленно повертела палочку из белого дуба в руке, ее усмешка была мрачной, хищной.

— Этот маленький скользкий слизняк думает, что я шучу. Что я просто девчонка, которую можно задирать. Пусть попробует меня обогнать на поле. Я ему не просто метлу заморожу. Я ему устрою персональный ледниковый период.

Рон хохотнул, его настроение заметно улучшилось.

— Вот это я понимаю! Хочу это видеть! Малфой, превращенный в сосульку на метле! Это будет лучший момент года!

Гермиона неодобрительно покачала головой, но уголки ее губ дрогнули в улыбке.

— Вы невозможны. Но Малфой явно на что-то намекает. Нам нужно быть готовыми ко всему в этом году. Особенно после событий на Чемпионате.

Гарри откинулся на спинку сиденья, их Узы Крови с Джайной отозвались тихим, но уверенным теплом взаимной поддержки.

— Пусть намекает. Что бы там ни было, мы справимся. Вместе. Даже если для этого придется заморозить весь факультет Слизерин.

Поезд продолжал свой путь на север, унося их к Хогвартсу. Купе наполнилось смесью смеха, тревоги и новой решимости. Малфой ушел, но оставил после себя зловещую тень чего-то грядущего, какого-то важного события, которое должно было изменить их жизнь в этом году. И они встретят его вместе.

* * *

«Хогвартс-Экспресс» наконец замедлил свой ход, тяжело пыхтя паром. За окнами купе в сгущающихся сумерках замелькали редкие огни станции Хогсмид — крошечной, почти игрушечной станции, утопающей во мгле и моросящем холодном дожде. Проводник прошел по коридору, объявляя о прибытии. Гарри, Джайна, Рон и Гермиона поспешно схватили свои вещи, мантии и клетки с питомцами, протискиваясь к выходу в шумной, галдящей толпе учеников. Ледокрыл недовольно ухнул в клетке Джайны, а Сычик, выглянув из кармана Рона, тут же спрятался обратно. Проклятие Гарри и Джайны снова напомнило о себе в узком, забитом людьми коридоре вагона — их случайно оттеснили друг от друга чуть дальше положенных двух метров, и острая, ледяная боль мгновенно пронзила их обоих, заставив вскрикнуть. Гарри резко рванулся назад, схватив ее за рукав мантии и притянув к себе.

— Держись ближе, говорю же! — прошипел он сквозь зубы, пытаясь перекричать шум. — Я не хочу снова орать от боли на глазах у всей школы!

Джайна фыркнула, но шагнула к нему так близко, что их плечи соприкоснулись. Ее голос был полон сарказма, но в нем слышалась и нотка облегчения от утихшей боли.

— Как романтично, Поттер. Прямо сцена из дешевой маггловской мелодрамы. Баллада о двух идиотах, связанных проклятием. Держи меня крепче, мой герой!

Они наконец выбрались на узкую, мокрую от дождя платформу. Холодный, влажный воздух ударил в лицо, пахло дождем, мокрой землей и дымом паровоза. Огромная, знакомая фигура Хагрида возвышалась над толпой первокурсников, его голос, усиленный магией или просто его размерами, гремел над платформой:

— Первогодки! Первогодки, сюды ко мне! Не толпитесь, не теряйтесь! Лодки ждут! Давайте живей!

Гарри заметил его гигантский силуэт в знакомой мохнатой шубе из кротовьих шкурок, освещенный тусклым светом фонаря, и радостно махнул рукой.

— Хагрид! Привет!

Хагрид обернулся, его доброе, заросшее бородой лицо расплылось в широкой улыбке.

— Гарри! Рон! Гермиона! Рад вас видеть! А это… Джайна, так? Новенькая? Профессор Дамблдор мне все рассказал! Ну и дела! Говорят, ты там на Чемпионате такой фейерверк устроила, когда Малфой к вам полез! Молодец! Как добрались? Все в порядке?

Джайна слегка кивнула, ее белоснежные волосы блестели от капель дождя.

— Лучше, чем торчать в лесу без палочки, Хагрид. Но этот, — она легонько ткнула Гарри в бок, — все еще мой персональный якорь. Приходится таскаться за ним повсюду.

Хагрид добродушно хохотнул, его смех был похож на раскаты грома. Он по-дружески хлопнул Гарри по плечу с такой силой, что тот едва устоял на ногах.

— Ну, вижу, вы держитесь вместе, это главное! Ладно, бегите к каретам, а то промокнете до нитки! Увидимся на пиру!

Гарри и Джайна направились к темной дороге, ведущей от станции к замку, следуя за Роном и Гермионой, которые уже скрылись в толпе старшекурсников. Проклятие снова сыграло с ними злую шутку. В суматохе и темноте их опять разделила толпа спешащих учеников. Боль, острая и ледяная, снова пронзила их одновременно. Гарри споткнулся, вскрикнув, а Джайна отшатнулась, прижав руку к груди.

— Мерлин! Да что ж такое! — выдохнул Гарри, отчаянно проталкиваясь сквозь толпу обратно к ней. Он схватил ее за руку, их пальцы крепко сплелись. Боль тут же отступила, оставив после себя лишь слабость и раздражение. Они чуть не врезались в какого-то растерянного третьекурсника, уронив его корзину с разбегающимися во все стороны жабами.

— Ой, прости! — пробормотал Гарри, помогая парню ловить скользких питомцев.

Джайна раздраженно закатила глаза, но ее голос был уже не таким резким, скорее усталым.

— Смешно было первые три раза, Поттер. Сейчас это уже просто… унизительно. Я чувствую себя собакой на поводке. Ледяной поводок боли. Я ненавижу это проклятие!

Они наконец добрались до карет, стоявших в ряд у начала дороги к замку. Черные, скрипучие, с облупившейся краской, они выглядели мрачно в сгущающихся сумерках. И они двигались сами собой, без лошадей. Джайна с удивлением посмотрела на пустые оглобли.

— У вас и кареты без лошадей ездят? Сами по себе? У нас бы их в лучшем случае тащили скелеты коней, поднятые некромантом. Или грифоны.

Гарри пожал плечами, открывая перед ней дверцу кареты.

— Да, вроде бы… Некоторые говорят, что их тянут фестралы. Это такие… крылатые кони. Но их видят только те, кто видел смерть.

Он протянул ей руку, чтобы помочь забраться в высокую карету. Джайна на мгновение замерла, глядя на его протянутую ладонь, затем, чуть поколебавшись, приняла его помощь. Ее пальцы были холодными, но хватка — крепкой. Она шагнула внутрь, и он последовал за ней. Их движения были вынужденно синхронными, почти отрепетированными — проклятие не оставляло им выбора, заставляя двигаться в унисон, чтобы избежать боли. Когда они сели рядом на жесткую скамью, их плечи снова соприкоснулись. Гарри вдруг поймал себя на мысли, что со стороны это, наверное, выглядело… странно. Или даже красиво. Словно сцена из старинного романа: юноша помогает прекрасной незнакомке сесть в карету, их руки соприкасаются, их судьбы переплетаются… Он тут же мысленно оборвал себя. Какая чушь! Джайна — не прекрасная незнакомка из романа. Она — архимаг из другого мира, связанная с ним темным проклятием. Она его товарищ по несчастью, его… якорь. Никакой романтики. Они могли бы возненавидеть друг друга в первый же день, проклинать каждый совместный шаг, но вместо этого они выбрали… смех сквозь боль. Терпение сквозь раздражение. Это что-то значило. Но что именно, он пока боялся понять.

Джайна сидела прямо, глядя в окно на темнеющий лес и далекие огни Хогвартса, видневшиеся на вершине холма. О чем она думала? Гарри почувствовал через их связь сложную смесь эмоций: облегчение от того, что они добрались до замка, раздражение от постоянной близости, но и… тень любопытства? И глубоко спрятанную тоску по ее собственному миру. Он знал, что она думает о своем проклятии как о временном неудобстве. Что она верит, что однажды снимет его, найдет путь обратно в Азерот, к своим кораблям, к своим битвам, к своей прерванной жизни. Он, Гарри, был для нее якорем, да. Но временным. Случайным. Она сдерживала свою силу, свой гнев — не замораживала Малфоя, не устроила ледяной армагеддон в ответ на атаки проклятия — и это требовало огромной выдержки, которой Гарри невольно восхищался. Но воспринимать его всерьез? Как равного? Как… что-то большее, чем просто якорь? Нет. Он был для нее просто мальчишкой с добрыми глазами и шрамом на лбу, случайно попавшим в ту же ловушку, что и она.

Рон с шумом плюхнулся на скамью напротив них, Гермиона устроилась рядом, и карета дернулась, со скрипом покатившись по темной, мокрой от дождя дороге к замку.

— Малфой опять нес какую-то чушь, — пробормотал Рон, вытирая капли дождя с лица. — Что он там знает про Хогвартс в этом году?

Гермиона нахмурилась, ее взгляд был задумчивым.

— Не знаю. Но его отец имеет большое влияние в Министерстве. Возможно, он действительно что-то слышал. О каком-то событии… Нам нужно быть начеку.

Гарри молча кивнул, чувствуя тепло Джайны рядом, но стараясь не смотреть на нее слишком часто.

— Пусть треплется. Что бы там ни было, мы справимся.

Джайна легонько ткнула его локтем, и ее усмешка блеснула в полумраке кареты.

— Вместе, якорь. Пока я случайно не заморожу тебя во сне.

Карета медленно катилась к сияющим окнам Хогвартса, унося их навстречу новому учебному году, полному тайн, опасностей и странной, пугающей, но неразрывной связи, которая держала их ближе, чем они могли бы выбрать сами. И оба они чувствовали — этот год будет не похож на все предыдущие.