Эшли (джен)

Первые пару недель декабря Эшли с Трейси бессознательно избегали как Малфоя с его гнилыми дружками, так и Поттера. Последний встречи и не искал, а на сдвоенных уроках исправно делал вид, что не только ничего такого с рыжими близнецами предпринимать не пытался, но и вообще никогда в жизни с Коллинз не заговаривал и знать не знает, кто это такая. Видимо, Уизли откопали в себе остатки разума, поняли, как проебались, и малышу Гарри попутно разъяснили. От Роджа они, к слову, так же морозились, как Поттер от Коллинз, хотя Дэвис в их сторону с оскорбленной обидой иногда поглядывал. Нотта с Забини, заинтересованных в глубинах чужих воспоминаний, Теренс полностью взял на себя, так что даже с Теодором девочкам иметь дело не приходилось, и они сосредоточились на рейвенкловских и хаффлпаффских клиентах.

В такой изоляции все вроде бы начинало потихоньку в головах укладываться. Уговоры парней приносили все больший эффект, и Трейс с Эш к середине месяца уже почти уверились, что кто там чей сыночка лично на их жизни никаким местом не влияет. Словом, как это частенько у девчонок и бывает: сами загнались, сами попереживали, потом им мозги умело вправили, и жизнь снова стала прекрасна. Разве что лично у Эшли в одном месте все же свербело от этих регулярно всплывающих упоминаний о прошедшей войне, Пожирателях и их Темнейшестве. Свербело и будто намекало, что Поттер может быть в чем-то и прав. Но мысли эти были слишком уж неприятные и тревожные, так что девчонка их под хвосты шишуге слала.

К тому времени еще и Рождество под самый нос подбиралось, так что вокруг все блестело снежком и галлеонами и благоухало корицей и прибылью. В предпраздничную пору делишки компании Коллинз набирали обороты и доход значительно увеличивался. Тут и алкоголь для милых посиделок с одноклассниками чаще требовался, и не самые разрешенные подарочки для дорогих друзей. Да даже темномагические трактаты становились востребованнее, так как многих раздирало переписывать их именно перед каникулами, чтобы Санту на подарки изощренными пытками разводить, не иначе. Ко всему прочему в Дуэльном клубе провели что-то вроде отборочных, наметив претендентов на полноценный турнир, который традиционно проводился на Пасхальных каникулах. Предприимчивые ребятки и тут подсуетились, сумев-таки монополизировать ставки в этом году, так что теперь предстояло не ударить в грязь лицом, провести все в наилучшем виде и зарекомендовать себя и на следующий год. Словом, дел было невпроворот, а ведь еще и наказания за опасные полеты над школой отбывать приходилось и про учебу вспоминать иногда.

Домашкой Эш одна и занималась как-то вечерком во вторник в пыльном обиталище старой кошелки Пинс. Одна, потому что Трейс, как и братик, предпочитала циферки посчитывать, а не древние символы, как подружка, заучивать. И вот корпела Эшли над нудным толстенным справочником по сочетаемости защитных рун, как ее в очередной раз дернул свербящий где-то в заднице надоедливый интерес. Она честно со Дня Рождения старалась забыть о том, что в школе имелись газетные справочники, но в этот вечер не вышло — уж очень скучная была тема по древним рунам. Заложив нужную страницу в пыльном талмуде, Коллинз побрела к уже известным рядам и выудила пару томов подшивок «Пророка» за послевоенные годы. До них она раньше в своих все чаще параноидальных приступах не добиралась, но информацию о тех самых «отмазавшихся» искать стоило именно там.

Вернувшись на свое место, Коллинз устроилась поудобнее и погрузилась в события счастливого времени победы над Тем-Самым. И какое же это оказалось время безрадостное! Конец войны, как оказалось, это вовсе не конец истории, а подробный разбор всего случившегося. Поток оправдательных приговоров персон с небезызвестными фамилиями был, прямо скажем, пугающего масштаба. Под Империусом побывала как бы ни половина тогдашнего созыва Визенгамота, нынешние видные работники министерства, как Макнейр и Яксли, всякие крупные дельцы, как Карактак Берк. Были в списке и небезызвестные чистокровные лорды, как те же Малфой и Нотт, и младшие отпрыски лордов вроде Эйвери и Селвинов, чьих отцов не оправдал даже распространенный Империус. И вот после слов Поттера, Грэхэма и Теренса вставал охуительный вопрос: а кто, собственно, из оправданных в действительности-то был невиновен? У того же старика Берка, помимо всего прочего, магазин в Лютном имелся такой направленности, что ему сам Мерлин велел дела с Тем-Самым крутить.

Но то было только половиной приятнейших открытий, так как поток приговоров оправдательных перемежался с то и дело всплывавшими перегибами на местах, которые прикрыть не выходило, как бы ни юлило Министерство. Выяснилось, что аврорат, благодаря восхитительным законодательным послаблениям Барти Крауча, нормально так отличился на поприще военных преступлений. После таких статеек впору было косо смотреть уже не только на детишек Пожирателей, но и на потомство бравых блюстителей порядка. Эш даже с некоторым облегчением подумала о том, что папаша Грэхэма всего-то брал взятки, тогда как некоторые его особенно фанатичные коллеги показания выбивали чуть ли не Круциатусами, в лучших традициях каких-нибудь Лестрейнджей.

Тут-то Эшли и наткнулась на статью о задержании самих Лестрейнджей в компании — что было бы просто уморительно, не будь так пугающе — сынка того самого Крауча. Коллинз и раньше знала, что Лестрейнджи до бессрочного отпуска в Мунго запытали какую-то парочку авроров, за что их и упрятали на пожизненное в Азкабан. Это на факультете на слуху всегда было, хотя ясное дело, Лестрейнджи за войну не только этим актом безумного и неоправданного ничем насилия отличились. Но как же девчонка охуела, прочитав фамилию той семьи авроров. А в последнем абзаце, полной красочных описаний статьи, репортер скупо сообщал, что у помещенных в Больницу Святого Мунго Френка и Алисы Лонгботтом остался годовалый сын по имени Невилл. Эш так и уставилась на это имя, а в ушах звенел дрожащий голосок Трейси с ее этим «я никогда не думала, что это все так близко».

— Прости, пожалуйста, что отвлекаю, — раздался вдруг совсем рядом не менее жалобный и тоже девичий голос, отчего Коллинз вздрогнула, резко вздернулась и уставилась на миленькую рыжеватую девочку в синей мантии, что присела рядом с ней. — Привет, — теребя рукав, проговорила та. — Я Мари. Мариэтта Эджком, — Эш уже и сама припомнила, но вот хоть убей, не могла вспомнить, Грэх ее бросил или еще нет. — Ты меня, наверное, не знаешь…

— Привет, — хрипло отозвалась Эшли и с облегчением закрыла неприятную статейку. — Да нет, знаю, — легкомысленно ответила она, от чего девушка тут же шумно вздохнула и опустила взгляд. — Ну, то есть так, отдаленно слышала что-то, — поспешно поправилась Коллинз.

— Я долго с тобой заговорить не решалась, — еле слышно зашептала Мариэтта. — Потому… потому что мне было ужасно стыдно. Я клянусь, я не знала, что вы с Грэхэмом встречаетесь! Как только я узнала — мы тут же расстались.

Вот на этом моменте Эш едва не расхохоталась, но вовремя осеклась, подсобралась и стала судорожно соображать. Во-первых, Грэх, дубина эдакая, ей вроде ничего не говорил про то, что с Эджком использовал подобный способ быстро порвать отношения, хотя изредка практиковал такое с особо отдаленными от их компании девочками. Эшли от того была не в восторге, но и сама в том году этим методом от Маркуса Белби отвертелась, когда после второго свидания осознала, какой он конченый мудила. Во-вторых, нихуя не понятно было, когда там Грэхэм с Мари расстались, как именно Мариэтта «узнала», и надо ли Эш теперь просто все подтвердить, чтобы друг лишний раз с бывшей не трахался, или сказать, как есть, на случай если друг с бывшей еще не натрахался. В-третьих, что, в общем-то, и стало определяющим фактором, бедняжка Мари натурально чуть ли не рыдала сейчас.

— Так, успокойся, пожалуйста, — обхватила рейвенкловку за плечи Коллинз, мимоходом поглядывая, нет ли по близости мадам Пинс с ее маниакальной приверженностью к идеальной тишине в библиотеке. — Мы не встречаемся и никогда не встречались. Мы просто друзья.

— Да? — резко вздернула головку рыженькая бедняжка.

— Да, — кивнула Эш.

— Но я видела, как вы обнимались, — шмыгнув носом, пролепетала Эджком. — Совсем не как друзья! — вдруг прикрикнула девушка.

А ведь Трейси предупреждала, припомнилось Эшли. Правда, подружка-то говорила, что вот эти все приколы Эш на пользу не идут, а не Грэху. А теперь даже как-то смешно выходило. Коллинз так и представила себе сцену, в которой Монтегю со своим фирменным одухотворенным лицом мыслителя обтекает, выслушивая невесть-что надумавшую девчонку, да еще и из-за одних каких-то «совсем не дружеских» объятий. Ох Мерлин, вот на такое и нужен омут памяти! Жаль, конечно, у Мари это воспоминание едва ли удастся вытянуть. Из нее пока только слезы выливались, да еще и стремительно увеличивающимся потоком.

— Мариэтта, пожалуйста, не кричи, — Эшли в мыслях уже проклинала Грэхэма за то, что ей приходится возиться с очевидно его проблемами. — Я клянусь, мы просто друзья…

— Я не только это видела! — Эджком совершенно забыла, где находится, так что тишину соблюдать не собиралась. — Я видела, как он тебя на руках носил в холле!

На них уже не то, что начинали поглядывать окружающие, а откровенно пялилась половина библиотеки. И как же Коллинз такие сцены ненавидела, особенно в общественных местах. Мало того, что в моменте неловко было до ужаса, так еще потом и косые взгляды с неделю будут, и шепотки, и прочая прелесть школьных сплетен. Понятное дело, что тут и злобный дух библиотеки не заставил себя ждать, и сразу после выкрика Мариэтты из-за книжной полки выскочила стерва Пинс и разразилась криком куда более громким:

— В стенах библиотеки положено соблюдать тишину! — Коллинз всегда очень смешило, как тетка корчила лицо, отчитывая учеников, потому-то Эш и доставалось сильнее — трудно было удержать улыбку. — Это не место для выяснения отношений! Не вздумайте лить слезы на книгу, девочка! — одернула она Эджком, которая всю ругань начисто игнорировала, всецело предаваясь своей накатывающей истерике. — Сейчас же вон! Обе!

По-хорошему, кинуть бы истеричку у дверей библиотеки да пойти по своим важным делишкам, но Эш, дурила безмозглая, вписалась в сочувствующие. С чего такой порыв случился, понять было трудно: Эшли и Трейси-то через раз терпела с ее нытьем про очередного Роджером покалеченного возлюбленного. Может, до того не хотелось сейчас про статейки минувших лет думать, что Коллинз прямо-таки как хаффлпаффка какая-то, заботливо повела Мариэтту в уборную, принялась ее умывать, успокаивать да при этом приговаривать:

— Мари, уверяю тебя, это просто глупые шуточки, — говорила Эш, поглаживая трясущуюся над раковиной девочку. — Ну, повелось у нас так, еще курса с третьего. Все смеются над этим и только, — честно-то говоря, смеяться все перестали на том же третьем, дальше просто в привычку вошло. — Ничего у нас с Грэхэмом серьезнее вот этих самых обниманий и не было…

— Не бывает так! — не унималась рейвенкловка.

— Я в свои одиннадцать уверена была, что магии не существует, а только последствия радиации и всяких научных экспериментов, — усмехнулась Эшли, припоминая, как взялась со своей стопкой комиксов это доказывать явившемуся к ним с матушкой в трейлер Снейпу.

Надо признать, выражение лица у дядьки в тот момент было отменное, Эш как сейчас помнила. Кстати, это же тоже вполне можно было в фонд памяти слить или хоть друзьям показать — веселуха же! И как раньше ей эта мысль не пришла? А ведь по первому времени не отлипали от игрушки и, казалось, уже все, что можно друг другу в омуте показали. Коллинз приятно отвлеклась на мысль о том, что угостит ребят сегодня веселым воспоминаньецем, а в уборной все еще было не до веселья. Да, утешать Эшли совершенно не умела.

— Это совсем другое, — напомнила о реальности Эджком, в очередной раз высморкавшись, умывшись и повернувшись к Коллинз. — Чжоу сказала, что вы со стороны прямо как настоящая парочка!

— О, ну со стороны-то виднее! — вымученно закатила глаза слизеринка. — Ей может со стороны еще и между Дэвисами что-то видится? Родж сестренку вон также обнимает и на руках носит.

— Ну, вообще-то… — замялась Мариэтта и даже реветь окончательно перестала, что Эш могло бы порадовать, только вот это «ну, вообще-то» ничего хорошего не предвещало. — После того как Роджер Чэмберса чуть из команды не выгнал за то, что тот его сестру на бал в том году приглашал, у нас на факультете многие стали задумываться.

— Знала бы Ровена, как обделены мозгами ее детишки, — ошалело покачала головой Коллинз.

— Я сама так не думаю, — поспешила объясниться Эджком. — Но некоторые…

— Некоторые ебанаты особо одаренные. Так, — не удержалась Эшли, — и что они там? Решили, что Дэвисы в лучших традициях взялись свою линию полукровок разводить?

— Нет, — Мари видимо самой стыдно стало за «некоторых», а потому она опустила заплаканные раскрасневшиеся глазки и тихонько пробурчала, — не совсем так.

— Я, пожалуй, не хочу даже знать, как, — решила Эш. — Вот что, вы там в своей башне извращенных мыслителей можете что угодно воображать. Я тебе сейчас скажу, как есть — мы все просто друзья. Ничего между нами романтического нет, никаких тайных свиданий или совместных оргий. Поняла?

— Да, — шестикурсница кивала так, словно перед ней не пятикурсница объяснялась, а сам Снейп за испорченное зелье бедняжку отчитывал.

— И вся эта твоя истерика — страшная глупость на пустом месте, — Коллинз отлично вжилась в роль строгого профессора. — Давай-ка, приводи себя в порядок, и…

— И иди отсюда с миром, — договорил кто-то очень неприятным писклявым голоском, после чего в уборную вошли Пэнси Паркинсон и Милисента Булстроуд.

Эджком, хлопая глазками, глянула на вошедших слизеринок, потом, приподняв бровки, посмотрела на Коллинз. Эш, прикидывая по выражению лиц дорогих одноклассниц, насколько у тех нынче разыгрались месячные и до какой степени тяжести им хочется дойти, молча кивнула Мари на дверь. Не втягивать же только-только успокоившуюся невинную рейвенкловку в кровавые разборки гадюк салазаровых? Хотя, учитывая численный перевес, Эшли бы еще стоило над этим своим милосердным решением как следует поразмыслить.

Стоило признать, что в отношении этой парочки семестр в целом прошел уж очень гладко: не считая одного испорченного зелья, Паркинсон словно и вовсе о существовании Эшли и Трейси забыла. Казалось, должность старосты нормально так ударила суке в голову, так что времени на внутрифакультетские козни уже не оставалось. Но там, где нет места для намерения, всегда найдется место ебучему случаю.

Небывалая, конечно, удача для Пэнси. В родных-то подземельях под присмотром суровых старост вроде Гамп даже самые остервенелые змейки цапаться не решаются. И не так уж часто Паркинсон с Булстроуд удается выцепить одну из ненавистных полукровок без поддержки, да еще и в не самой популярной дамской комнате, куда в такое время мало кто заглядывает. Вот отсюда и берутся смешные со стороны привычки девчонок в уборную по одной не ходить — Мерлин его знает, кого ты в этой уборной встретишь.

— Ну что, Коллинз, — Паркинсон проводила мерзенькой улыбочкой заспешившую убраться подальше Мариэтту, — как там поживает твоя магловская шлюха-мать? Все еще обитаете на помойке? Ее там еще не все перетрахали?

— Да все по-старому. Матушка неплохо, спасибо, что поинтересовалась — отвечая той же улыбочкой, отозвалась Эш. — А твоя как? Смирилась уже, что произвела на свет такую паскуду, или еще плачет по ночам в подушку? — смысла стараться сводить все к мирному завершению неприятной встречи не было — у двух сук на лицах одно только жадное предвкушение было.

— Да как ты смеешь, грязная магловская дрянь! — браво заступилась за подружку Миллисента.

Что Эшли в этой парочке больше всего забавляло, так это то, что Пэнси не заморачивалась и просто повторила за обожаемым серебряным принцем — Булстроуд была прямо женской версией Крэбба и Гойла, внешне уж точно. По мозгам Миллисента, пожалуй, как раз была суммой Винса и Грега: звезд с небес не хватала, но ставку уже не на одну только грубую силу делала, как на первых курсах, и в заклинаниях кое-что умела. «Кое-что» в основном сводилось к стандартным Ступефаям да Петрификусам, но для чего-то поинтереснее в этом тандеме была Паркинсон. Вот уж к кому стоило обратиться с вопросами на предмет всяких чернушных делишек в прошлом, так это к родителям Пэнси. Арсеналу мерзких проклятий этой малолетней твари и Самый Темный позавидовал бы.

— Ну-ну, Милли, — Коллинз снисходительно покачала головой, стараясь как можно незаметнее залезть в карман мантии и взяться за палочку, — не тебе с твоим прыщавым ебалом грязь поминать. Умываться начать не пробовала?

Самым мерзким, на взгляд Коллинз, свойством блядских чистокровных было их феноменальное умение палочку, сука, словно из воздуха материализовывать. Эшли такое мастерство только от старика Вилли — еще одного видного соседа по трейлерному парку — с ножами видела. Дедок на дух не переносил Коллинз-старшую, так как в его-то времена девицы себя благородно вели, но мелкую любил. Эш лет семь было, когда он заявил, что ей, с ее непутевой мамашей, надо уметь за себя постоять, и подарил добротный раскладной нож. Сам Вилли, в молодости промышлявший вроде бы рэкетом, орудовал всякого рода холодным оружием, как собственной рукой, убежденно веря, что огнестрелы до добра не доводят. Эшли старик с энтузиазмом взялся обучать. Не сказать, что ученицей она была примерной, но кое-чему поднабралась и даже порой дрочил всяких попугивала, которые к ней по дороге в магловскую школу могли подкатить. Так вот магловский старикан Вилли нож тоже словно из воздуха призывал, даже несмотря на старческий тремор.

Словом, пока там Эш копалась в складках своей мантии — адекватную-то одежду волшебникам носить не положено — и пыталась нащупать палочку, Паркинсон и Булстроуд свои на нее уже наставили. Спасло ситуацию только то, что Протего произносится быстрее Экспеллиармуса, так что от первых двух заклятий в свой адрес Коллинз успела-таки прикрыться. Чем спасаться дальше Эшли не особо представляла, так как ее считай в углу зажали, а долгие щитовые она никогда держать не умела. Какова же ирония: расписывала она Снейпу о том, что собирается профилактики ради прополоскать Паркинсон в унитазе, а полоскать, видимо, будут саму Эш. И тут, по всем канонам школы волшебства, случилось натуральное чудо — из ближайшей кабинки вдруг выскочила с палочкой в руке лохматая девчонка в алой мантии.

— Сейчас же прекратите! — командным тоном велела Гермиона Грейнджер.

— Так-так, — заулыбалась Пэнси, но улыбочка-то выходила фальшивая, ведь какой бы тупицей Паркинсон не была, а Грейнджер с палочкой к пятому курсу уже приучилась воспринимать как серьезную угрозу. — Милли, ты только глянь, кто тут еще.

— А я-то думаю, чем это так воняет, — поддержала подружку Булстроуд, — а тут оказывается не только Коллинз с магловской помойки, но еще и грязнокровка-Грейнджер!

— Сейчас же уберите палочки! — Гермиона в моменте была прямо образцовой гриффиндоркой, даже грудь вперед по-геройски выгнула и на злодеек смотрела грозным взором вершителя правосудия. — Иначе я…

— Иначе что? — пискляво передразнила ее Пэнси.

— Иначе я сниму со Слизерина баллы за дуэль в уборной, — быстро сообразила Грейнджер. — С Булстроуд сниму, и с Коллинз, — добавила она, кивая на незащищенных должностями старост девочек.

— Хм, — презрительно вздернула свой и без того вздорный носик Пэнси, оценивая ситуацию. — Больно надо! — судя по тому, как это было сказано, дроченые камушки и правда были важнее даже возможности напомнить Коллинз, где ее место. — Пойдем, Милли, тут действительно слишком уж воняет маглами, — и Паркинсон своей излюбленной походкой королевы на светском мероприятии пошагала к двери, а за ней грузно потащилась Булстроуд.

— Неплохо, Грейнджер, — хохотнула Эшли, когда две задиры удалились. — Бьешь по больному, наушничаешь в женских уборных. У нас на Слизерине такое ценят.

— Я вовсе не… — аж задохнулась от возмущения гриффиндорка. — Я не подслушивала!

— А, да? — деланно удивилась слизеринка. — Так пока Эджком тут истерила, ты там под локальным Квиетусом с поносом боролась? — кивнула Эш в сторону кабинок. — А то же знаешь, люди, когда не подслушивают, в такие моменты обычно кашлянут, смоют погромче да выйдут демонстративно, — Коллинз эмоционально не успела еще переключиться с нападения на благодарность, а потому и на Грейнджер так накинулась.

— Наверное, стоило и дальше там сидеть и не вмешиваться, да? — насупившись, пробурчала Гермиона.

— Сомневаюсь, что ты смогла бы, — с улыбкой заявила Эш, прикидывая, что бы тут тогда началось. — Они меня вдвоем отделали бы так, что твоя гриффиндорская натура тебе отсиживаться не позволила бы. О, к слову, — наконец опомнилась девчонка, — я благодарна за спасение. Нет, правда, — заметив, какую мордочку скорчила гриффиндорка, засуетилась Эшли. — Спасибо большое, — совершенно серьезно и искренне сказала она. — Ты ведь и правда могла бы с наслаждением посидеть да послушать, как там слизеринки друг друга в унитазах купают, — сама Коллинз, если бы услышала такую грызню, ни за что бы вступаться не стала.

— Я не получаю удовольствия от унижений, даже от унижений слизеринок, — гордо махнула своей гривой лохматая львица. — Я вообще-то собиралась вмешаться и раньше, как услышала те омерзительные гадкие гнусности, что Паркинсон говорила, но как-то растерялась, — призналась девочка.

— Омерзительные гадкие гнусности, — смакуя словечки, повторила Коллинз. — А так изящно мою жизнь еще не обкладывали.

— Что? — сдвинула бровки Грейнджер. — Я о том, что Паркинсон сказала про тебя и твою маму. Про эти гадости.

— Так она ничего такого не сказала, — пожала плечами Эш, припоминая, что Грейнджер же, как и Поттер, та еще асоциальная личность, так что и распускаемые Пэнси слушки может до нее и не дошли, хотя то было поразительно. — Моя матушка зарабатывает на жизнь тем, что трахается с мужиками за деньги, а живем мы в магловском трейлерном парке, который та еще помойка. Так что Паркинсон даже не приукрасила.

— Я не знала, — тихо сказала Гермиона.

— Исторический момент! — рассмеялась Эшли, потому что остатки нервного напряжения проходили и теперь надо было дать хоть какой-то выход эмоциям. — Гермиона Грейнджер чего-то не знала!

Вообще, Эш если не восхищалась Грейнджер, то уж отмечала ее уникальность точно. То, как эта гриффиндорская грязнокровка взяла за яйца магический мир с первого курса, иных чувств и не могло вызывать. Коллинз тупо по себе сравнивала: она и на пятом-то курсе порой отдельные виды магии как параллельный мир открывала, притом, что в ее распоряжении и Теренс, и Роджер были. Гермиона же, сдружившись, прямо скажем, с не самыми одаренными интеллектом парнями, просто поражала тем, как впитывала знания. Иногда казалось, что гриффиндорская умница какими-то темномагическими ритуалами в себя учебники дословно вливает. Неплохой пример был для всех прочих маглорожденных с потока, чтобы не оправдывали свои провалы в учебе немагическим происхождением.

— Хотя, школьные сплетни в заумных талмудах не описывают, — рассудила Коллинз. — Я, кстати, тоже не врала: Пэнси же та еще паскуда, а Миллисента о личной гигиене едва ли слышала, — посчитала нужным добавить Эш, а то уж очень Паркинсон обелялась.

— Это ужасно грубо! — вновь возмутилась Грейнджер. — Могла бы и не опускаться до их уровня с такими оскорблениями.

— Да ну что ты, — умилилась Эшли и даже голову на бок склонила, словно за резвящимся котенком наблюдала, — мне, презренной полукровке, до их уровня карабкаться и карабкаться.

— Зачем ты так говоришь о себе? — нахмурилась Гермиона, чем напомнила Роджа за решением мудреной задачки по нумерологии. — Я еще раньше заметила. Ты будто специально сама себя унижаешь.

— Разве? — удивилась Эш. — Я ничего унизительного в своем происхождении не вижу. Просто хорошо понимаю свое положение в этом ебаном мире волшебников.

Эшли на свою жизнь старалась смотреть максимально объективно, особенно как у них с друзьями предприятие организовалось. Она понимала, что с ее входными данными на что-то потрясающее глупо надеяться, но взять от жизни максимум девчонка собиралась уж точно. В этом плане ее дошкольная близость с миром маглов была только на руку: все же в двух мирах шанс навариться больше, чем в одном. Главное не попасться, как говориться. А уж какие планы у нее были на деятельность после совершеннолетия… По сути, умело уворачиваясь от статей по неправомерному, волшебник в мире маглов мог денежки почище нюхлера добывать. Да и некоторые магловские штучки толкать волшебникам было очень даже прибыльно за неимением особой конкуренции, хотя и с Отделом по борьбе с незаконным использованием изобретений маглов за спиной. И вот тут, как думалось Эш, очень важно было именно что понять свое место правильно, нащупать дно, так сказать, от которого уже можно отталкиваться, чтобы купаться в богатстве и роскоши.

— Не сказала бы, что ты хорошо понимаешь, — протянула Грейнджер. — Гарри мне рассказал про то, как вы на него, Фреда и Джорджа накинулись. Кажется, ни ты, ни твои друзья, не понимаете, в каком мы все сейчас положении.

— Да неужели? А по-моему, мы-то как раз понимаем, потому и не лезем туда, где нам потенциально головы поотрывают, в отличие от вашей горе-компании, — вздохнула Коллинз. — Давай не будем разводить эти пустые разговоры в туалете? Вроде всем известный факт, что нас, слизеринцев, как, в общем-то, и любых людей здравомыслящих, в первую очередь волнует собственная задница и парочка задниц из близкого окружения. И, возвращаясь лично к моей заднице, — припомнила Эш повод, по которому они тут так приятно разговорились, — ты ведь меня натурально спасла, так что я твой должник, — Поттера вовлечь в делишки не удалось, но может хоть грязнокровочка включится, тем более что должок и правда был повесомее очищающих. — Так что, мисс Грейнджер, я к вашим услугам. Раз уж Гарри такой болтливый мальчик, о нашем предприятии ты в курсе?

— Наслышана, — губы Гермиона поджала так, словно МакГонагалл копировала. — Я вашу деятельность совершенно не одобряю, и никакие ваши услуги мне не нужны. И от тебя лично мне ничего не нужно. Я про магию долга почитала, — Поттер видимо и правда был болтлив с подружкой, но ведь и Эшли друзьям разговорчики с видными личностями чуть ли не слово в слово пересказывала. — Это не так работает. Вовсе не обязательно за любую помощь помогать в ответ.

— Я понимаю, — кивнула слизеринка. — Но я по себе сужу. Если бы я, сидя в кабинке, услышала, что тебя тут Браун и Патил в унитазе купают, я нихуя бы не высунулась. А если бы Фей, так я может еще бы ей и помощь предложила, все же она приятельница хорошая.

— Что, правда? — Гермиона совсем по-детски это спросила и бровки так грустно сдвинула, что Эш всерьез задумалась, не прессует ли Данбар одноклассницу. — В любом случае, — девчонка быстро подсобралась и встряхнула головой, — мне ничего не нужно.

— Даже любые книжки из Запретной секции? — совсем невинно уточнила Эш, которая все же к видной троице приглядывалась и понимала, на чем можно поиграть с Грейнджер.

— А вы что, можете? — с придыханием уточнила гриффиндорка.

— Можем, разумеется, — растянулась в услужливой улыбочке Коллинз. — У нас и конкретный список всего там хранящегося имеется и Теренс-умничка, который тебя по любой из книжечек проконсультирует. Он их, кажется, уже все перечитал, — нет, конечно, но порой Хиггс реально выдавал такие познания, что мурашки по коже шли.

— Но это же против школьных правил, — опомнилась Грейнджер.

— А то вы с Уизли и Поттером правилами не подтираетесь курса со второго, если не первого, да? — хихикнула Эшли.

* * *

Вечером накануне отъезда домой на каникулы собралась компашка Эшли совсем уж лениво, в факультетской гостиной у каминчика. Родж вхож был в обитель слизеринцев еще до поступления сестрички, так что никто из серпентария его явлению не удивлялся, и даже заглядывающий иногда декан старшего Дэвиса не выгонял, хотя по правилам должен был. Вот и сидели они впятером, потягивали втихую чаек с премиальным цветочным ликером леприконского производства да болтали о делишках и планах на каникулы. Ликер был вымучен Хиггсом за стопку чернушных гримуаров для Салливана Фоули — богатенького старшекурсника с Хаффа. Детишки Хельги иногда в познании магического мира были пугающе старательны, но и щедры на вознаграждения.

— Знаешь, Эш, Грейнджер прямо рождественский подарок, — признался Теренс, сидя в величавом кресле и совершенно по-детски грея руки о чашку. — Я ей достал одну книжечку за твой должок, но у нее интерес явно далеко зайдет. Ты бы видела, с какой жадностью она наш список перечитывала, а потом еще и переписывала, — карие глаза парня на этих словах заблестели едва ли не так же, как у учуявшего золото Роджера.

— Надеюсь, это не было переписью улик для МакГонагалл, — надулась Трейси, кутаясь в пледик и поджимая ноги. — Если честно, меня как-то не радует то, куда наш круг расширяется. После той истории с Поттером осадок еще остался, а теперь подружка его…

— Да брось, у нее чисто исследовательский интерес, — Хиггс подал бутылку ликера бурчащей девочке. — Я такой незамутненной жажды знаний в жизни не видел. Ей, кажется, можно и пособие по разведению докси подсунуть — она и тем будет зачитываться. А еще говорят, что магловская кровь плохо влияет!

— Да кто-то увлекся? — ехидно посмеивалась Эшли, удобнее устраиваясь на диване рядом с подружкой.

— Грейнджер так-то ничего, — вставил Грэхэм, сидя на полу меж ног Коллинз и разминая уставшую после тренировки шею. — Я еще в том году отметил, когда она с Крамом на бал заявилась.

— Вот уж точно вершина, которую тебе не покорить, — хохотнул Роджер, как и Теренс сидящий в боковом кресле, но при том выглядящий в нем натуральным лордом почище всех местных высокородных змеенышей. — Я слышал, она даже Краму так и не дала.

— Или он сам не захотел, — тихонько добавила его сестренка, покосившись не то на Грэха, не то на Тера.

— На угрюмыша Виктора нечего равняться, — возразила Эш. — Вкус у девочки явно есть, и лежит он в сторону мускулистых спортсменов, — посмеиваясь, стала она пожимать здоровенные ручищи Монтегю. — Я тут поразнюхала: родители у нее дантисты, так что денежками мисс Грейнджер не обделена. С нее, кстати, можно и магловскими брать, нам как раз такой налички не хватает, а в Гринготтсе обменный курс — ебануться.

— Кто такие дантисты? — обернулся к ней Монтегю, отчего лежавшая у него на ногах Леди недовольно зашипела и завиляла черным атласным хвостиком.

— Целители магловские такие, которые зубами занимаются, — принялась объяснять Эш своим необремененным магловскими знаниями друзьям, так как и Теренс на нее непонятливо покосился. — Чистят, выправляют, удаляют и все такое, — Грэх, удовлетворив интерес, устало откинулся головой на диван, и Эшли понятливо принялась делать ему легкий массаж. — Маглы за это платят много, так что с девочкой надо пообходительнее.

— Хорошо, — улыбнулся Хиггс. — Обеспеченная клиентура — это всегда хорошо. Но уж очень ее напрягает сотрудничать со слизеринцем. Я пока ее по списку консультировал, вид у нее был такой, словно я ей в трусы залез, — пожаловался он, почесав затылок. — Родж, может тебе подключиться? Будешь с ней болтать, а на мне просто доставка нужных книжек останется.

— Можно, — кивнул старший Дэвис, потирая руки и косясь на Коллинз с Монтегю. — Господа мои хорошие, а нет ли желания приправить ликерчик?

— Это чем же? — тут же заинтересовалась Эшли.

— О, кстати, я тут у Терри Бута достал яд крильмара, — Грэхэм так и подскочил на месте. — Его если с алкоголем мешать…

— Можно в Мунго на годок уехать, — покачав головой, перебил его старший Дэвис.

— Серьезно? А я думал с Эш попробовать, — невинно похлопал глазками Монтегю.

— Грэхэм, вот сколько раз говорил, без самодеятельности? — тяжело вздохнул Родж. — Понятно, что ты себя прикончишь когда-нибудь, но Эшли-то пожалей!

— Да ладно, — попыталась защитить беднягу Коллинз, хотя в целом его бесконтрольные эксперименты тоже не одобряла, — мы серьезно всего-то раз отравились.

— Ага, и неделю потом у Помфри отлеживались, — строго припомнил рейвенкловец. — Яд крильмара, Мерлин! За него не просто так срок в Азкабане дают, между прочим. Я-то всего лишь гоблинскую пыль предлагал, — с лицом праведника добавил он.

— Может без вашей дряни обойдетесь? — скривился Теренс. — И так хорошо же сидим, нет?

— Согласна, Родж, не надо, — поддержала его Трейси. — Вдруг Снейп нагрянет? Тебя выгонит с позором, а этим придуркам опять отработки впаяет, — кивнула она в сторону Эшли и Грэхэма. — Они же нихуя притворяться трезвыми не умеют, как ты.

— Какие же вы скучные, — пробурчала Коллинз, возвращаясь к забитым мышцам Грэха и с тоской подумывая о гоблинской пыли.

Привычная, в общем-то, сцена — святые Теренс и Трейси на защите невинных вечеров. В другое время они с Грэхэмом и Роджером может и отстояли бы право развлечься, тем более что пыль была невинной приправой к хорошим посиделкам: ее вообще официально целители использовали для лечения всяких ментальных травм, будь то расстройства у исследователей памяти или жертв особо агрессивной легилименции. Но Грэх явно все свои силы сегодня оставил на стадионе, так что сейчас только вяло что-то фыркнул, да и Роджу с Эш спорить не захотелось.

— Я, между прочим, придумал, что на День Рождения хочу, — объявил Хиггс, видимо желая поскорее увести разговор от неприятной темы.

— Дай угадаю, — сонно протянул Грэхэм, наслаждаясь массажем, — это музей?

— Имперский военный музей, — без зазрения совести подтвердил Тер. — Он магловский, так что мне нужна помощь с приобретением билетов и все такое, — несмотря на то, что и Теренс, и Грэхэм по возможности уже в мир маглов вовлекались, проблемы у них порой случались в самых простых направлениях.

— Военный? — простонал Монтегю. — Это такой, где маглы своими пушками мерятся?

— С чего тебя на такое потянуто? — нахмурилась Трейс.

— Да, там выставляют оружие, — кивнул Теренс Грэху. — А потянуло меня вот что…

— Тер, дружище, — теперь недовольно скривился уже Роджер, — давай-ка ты это в процессе пояснишь? У нас тут предрождественские посиделки в конце концов! Возьмем мы на всех билеты в Имперский, договорились. Скука смертная, но раз тебе хочется…

— Ну будет тебе, Родж, — пнула братишку Трейси. — В музее трансфигурации мне вот понравилось в прошлый раз.

— О нет! — с наигранным ужасом воскликнула Эшли. — Теренс заразил ее занудством!

— Я не только в музей хочу, — насупился Хиггс. — Там рядом есть леприконский паб один, «Удача» называется…

— Так, вот это уже дело! — оживился Грэхэм.

И ребята принялись обсуждать маршрут предстоящей прогулки по зимнему Лондону и продумывать интересные точки на этом пути. Дэвисам с Коллинз очень нравилось друзей с магловской культурой знакомить, хотя музеи в это понятие «культуры» ребята редко включали. Вот и сейчас Роджер и Трейси, лучше знающие Лондон, принялись дополнять развлекательную программу всякими интересными заведеньицами. Эшли все же чаще в Эдинбурге бывала, так что в этом планировании только поддакивала, но уже живо представляла этот день и страсть как хотела посмотреть на реакцию Хиггса и Монтегю.

Компашка так увлеклась, что даже не заметила, как к ним тихонько подошла Дафна Гринграсс. Девушка какое-то время простояла рядом, по-птичьи склонив голову, а затем, так ничего и не сказав, присела к Эшли и Трейси на диван. Тогда-то ее уже заметили.

— Дафна, привет, — первой среагировала Трейс. — Тебе нужно что-то?

— У вас есть любовное зелье, — говорила Гринграсс так, что не ясно было, утверждение это или вопрос.

— Тебе нужно любовное зелье? — округлив глазки, переспросила Трейси.

— Нужно, — кивнула Дафна.

Дафна Гринграсс, прямо скажем, была совсем незамутненным цветочком. Сестра ее младшая и то более адекватное впечатление создавала. Дафна же вообще в реальности присутствовала номинально и точно не казалась человеком, которому хоть какое-то дело есть до таких низменных вещей, как романтика. А это, надо заметить, многих расстраивало, ведь девочкой она была очень привлекательной. Грэхэм даже как-то пару недель безрезультатно воевал в эту сторону, но потом сам сдался, признав, что это как пятилетнего ребенка к чему-то склонять. Изредка подле старшей Гринграсс наблюдался один только Нотт, но выглядело это скорее как научный интерес со стороны Теодора, чем действительно какие-то теплые отношения. Словом, удивляться было чему.

— Дафна, милая, — подалась вперед Эш, — ты уж прости за вопрос, но тебе оно зачем?

— Мне сказали не говорить, — совершенно спокойно ответила Гринграсс, зато тут же вызвала беспокойство в компашке.

— Вот оно что, — довольно протянула Коллинз, переглядываясь с друзьями и понимая, что девочку подрядил кто-то, желающий остаться анонимом. — Ну, видишь ли, нам ведь надо понимать, под кого подбирать зелье, — решила деликатно зайти Эшли. — Что подойдет маглу, не каждого волшебника возьмет. А каких-нибудь полукровок, вроде нашего дорогого Хагрида, и вовсе можно хоть Амортенцией поить, а толку будет немного.

— Ага, — со знанием дела вклинился Роджер, — в том году чем только Флер напоить не пытались — все мимо.

— Вот как? — пролепетала Дафна. — Тогда, наверное, нужно вам сказать, а то вы подберете не то, — вслух стала рассуждать она.

— Так ты знаешь, для кого зелье? — прямо спросила Трейси.

— Пэнси этого не сказала, но они ведь с Асторией в этом до того похожи… — разглядывая пламя в камине, проговорила очаровательно-наивная девочка. — Наверное, зелье нужно для чистокровного волшебника.

Эшли так и подавилась подступившим хохотом. Теренс поспешно поднес кулак ко рту и выпучил глаза. Грэхэм так и вовсе закашлялся, и в кашле этом смеха было больше, чем, собственно, кашля. Даже Трейс, обычно отличающаяся сочувствием и пониманием, поспешила сделать вид, что ей срочно нужно отпить из кружки. Один лишь Родж, который в некоторые тонкости взаимоотношений меж слизеринцами был не шибко погружен, сохранил более-менее приличный вид, хотя наверняка мог уже с реакции друзей покатиться. Он же, собственно, и взял ситуацию под контроль.

— О, под такой запрос у нас, конечно, зельице найдется и даже не одно, — взялся болтать рейвенкловец, давая деловым партнерам время отсмеяться. — Так что давай разберемся, насколько нужно действенное варево. У нас, кстати, есть как любовные, так и возбуждающие, — вот это он зря сказал, так как Эш тут же не сдержалась и уткнулась в подушку.

— Нужно очень сильное, такое, чтобы наверняка, — заученно ответила Гринграсс, видимо дословно воспроизводя запрос Паркинсон.

Тут у Эшли, которая с трудом поборола очередной приступ хохота, и зародился весьма выгодный план. Воистину рождественский подарок, если все удастся провернуть красиво. На этой волне вдохновения она даже подсобралась, вздохнула и подвинулась поближе к милой девочке Дафне.

— Очень сильное — это не дешево, как ты понимаешь, — серьезно взялась заговаривать зубы однокурснице Коллинз. — Хорошо бы понимать, за что ты взялась его добывать, чтобы мы правильно назначили цену, — кажется, ребятам впервые выпадала возможность разузнать наконец-таки, за что Гринграсс готова была на что-то подрядится, а значит и галлеончики, коими ее семейка владела в достатке, выложить.

— Чтобы сохранить числовую пропорцию, — Роджер быстро уловил настроение Эш и пояснил Дафне на их нумерологическом, ведь одухотворенная девчушка тоже этим мозговыносящим предметом занималась и, по слухам, была в нем одной из лучших в школе.

— Мне были обещаны ростки гайанского демона, — сообщила Гринграсс. — У миссис Паркинсон своя оранжерея, где она собирает редкие экземпляры со всего мира.

— Тебя, выходит, интересуют опасные растения? — уточнила Эшли, хотя у нее по гербологии познания дальше запрещенки не выходили и школьную программу цепляли краешком, но рядом сидел Теренс и должен был уже сообразить, что пора включаться.

— Меня интересуют способы расширения сознания, — чуть нахмурившись, поправила Дафна. — Я собираю коллекцию даров природы, способных раскрыть мое мировосприятие и лучше дать постичь тайны мироздания, — да, помимо нумерологии девочка изучала прорицания, так что терминологию оттуда щедро черпала.

— Так-так, — пробормотал Хиггс, постукивая пальцами по подбородку. — А расскажешь подробнее о своей коллекции? Может, мы тебе поможем ее пополнить? У нас разных пасленовых в достатке, а еще грибы есть интересные и даже пара кактусов, которые тебе могли бы понравиться…

Так в делишки вовлекли саму Дафну Гринграсс, что казалось доселе немыслимым. Состояние Гринграссов оценивалось чуть ли не выше Малфоевского, но те хранили активы не в золоте, а в артефактах. Самый старший Гринграсс, то есть прадед Дафны и Астории, держал на континенте крупнейший артефакторий в Европе, чем и заработал правнучкам на душевные заболевания — близость к древним сосредоточениям магии на пользу психике ой как не идет. Даже шляпа хогвартская способна была оттрахать мозги со страшной силой, а уж что там у Сигизмунда Гринграсса в закромах обитало и представить страшно. Словом, деньгами-то Гринграссы были не обделены, но раньше подступиться к девочкам ребята никакой возможности не видели.

Интерес Дафны к своеобразным методам миропознания составил только часть выручки гениального плана Эшли. Следующим пунктом Грэхэм пошел разводить Малфоя на золотишко за стратегическую информацию о том, кто, чем и как его ворожить собирается. Разумеется, за отдельную плату и на это сильнодействующее средство у компашки имелось отворотное. Выручка и там вышла приличная, так как серебряный принц совершенно не желал оказаться рождественским подарочком для своей фанатки. Коллинз эти драмы между королевой и королем младшего Слизерина всегда очень смешили. То есть были старшие слизеринцы, интриги которых молодежь не цепляли, да и не разглашались на факультете особо, а были вот эти два образца чистокровной аристократии, которые порой сюжеты выдавали покруче Санта-Барбары.

Напоследок, отправившись спать и повстречавшись в спальне с «анонимной» покупательницей, Эш и Трейс знатно тряхнули Пэнси на галлеончики за молчание о том, что она, интриганка неумелая, подрядила невинную Дафну на такое грязное дело, да еще и планирует охмурить осуждаемым методом самого Драко Люциуса Малфоя. Паркинсон краснела, дулась и выкладывала золотишко. Засыпала Эшли натурально в праздничном настроении — Рождественские каникулы с таким внезапным финансовым пополнением должны были выйти невероятными!

Невероятным был и сон, что в который раз приснился той ночью девушке. Снова пожирающее город зарево, снова толпы вопящих людей, снова тень смерти над всем этим. Огромный, сверкающий черной чешуей в свете пламени дракон, летая над пожарищем, казалось, раздувал всепоглощающий огонь одним только взмахом своих гигантских крыльев.