Сага Огня и Льда: Тень Некроманта (гет)

Ночь на Инноса была тихой и тёмной. Луна скрылась за плотной пеленой облаков, и портовый квартал Хориниса погрузился во мрак, нарушаемый лишь тусклым светом редких фонарей и пьяными криками из таверн. Для троицы героев эта ночь была решающей.

Они устроили засаду, если это можно было так назвать, на крыше склада, расположенного напротив того, что принадлежал торговцу Фернандо. Отсюда открывался идеальный вид на задний двор и неприметную дверь, о которой говорила Кассия. Они ждали, и это ожидание было наполнено напряжением, густым и липким, как портовый туман.

Всё произошло именно так, как описывала глава гильдии воров. Незадолго до полуночи во двор въехала простая, крытая брезентом повозка. Из неё вышел высокий мужчина, закутанный в тёмный дорожный плащ с глубоким капюшоном. Несмотря на попытку выглядеть незаметно, его выдавала властная осанка и то, как двое следовавших за ним телохранителей, одетых в простую кожаную броню, двигались — слаженно и профессионально, их руки не отрывались от рукоятей мечей. Это, без сомнения, был лорд Хаген.

— План помните? — прошептала Гермиона. — Никакой агрессии. Мы должны его удивить, заинтересовать, но не напугать.

Но их тщательно продуманный план по «случайной» встрече оказался ненужным. В тот самый момент, когда Хаген уже подходил к двери склада, из тёмного переулка напротив выскочили четыре фигуры в чёрных масках, вооружённые короткими мечами и кинжалами.

— Предатель! — прошипел один из них, и они, не теряя ни секунды, бросились на паладина.

— Засада! — крикнул один из телохранителей Хагена, выхватывая меч.

Начался короткий, яростный бой. Телохранители были опытными воинами, но нападавших было больше, и они действовали с отчаянной решимостью.

— Это люди Кассии, — тут же определила Гермиона. — Она решила помочь нам более… прямолинейным способом. Создаёт для нас героический выход.

— Тогда не будем её разочаровывать, — ответил Гарри, и в его глазах вспыхнул азартный огонёк.

Троица, как по команде, спрыгнула с крыши, приземлившись в тени за спинами нападавших.

— Похоже, господа, вы выбрали не тот переулок для разбоя, — громко произнёс Гарри.

Нападавшие, опешившие от их внезапного появления, обернулись. Этой секунды промедления хватило. Безымянный, как тень, метнулся к одному из них и нанёс удар рукоятью меча по затылку — тот беззвучно рухнул. Гарри выпустил в другого сноп ярких, но не обжигающих искр, которые ослепили и дезориентировали его, позволив телохранителю Хагена нанести решающий удар. Гермиона же просто топнула ногой, и брусчатка под ногами оставшихся двоих покрылась тонким слоем льда. Они поскользнулись, и прежде чем успели подняться, к их горлу уже были приставлены мечи.

Всё было кончено за несколько секунд.

Лорд Хаген стоял, опустив свой меч. Он сбросил капюшон, и они увидели его лицо — волевое, суровое, с сетью морщин у глаз, привыкших смотреть на поля сражений. Его взгляд, холодный и оценивающий, скользнул по Безымянному, задержался на мантии Гарри и остановился на Гермионе.

— Я в долгу перед вами, — его голос был глухим и ровным, как бой барабана. — Хотя ваше появление здесь не менее подозрительно, чем их нападение. Кто вы такие?

— Мы те, кто принёс вам вести, которые вы отказывались слушать у ворот Ратуши, лорд Хаген, — ответил Гарри. — Мы те, кто знает о драконах.

Имя «драконы» заставило паладина напрячься. Он посмотрел на своих спасённых телохранителей, на связанных воров, а затем снова на троицу.

— Пойдёмте, — наконец решил он, указывая на дверь склада. — Поговорим внутри.

Внутри склада, среди мешков с зерном и бочек с вином, при тусклом свете масляной лампы, они рассказали ему всё. О пробуждении драконов, об угрозе, нависшей над Хоринисом, о словах Ксардаса. Они говорили убедительно, приводя факты, но Хаген оставался скептиком.

— Слухи и рассказы некроманта — не доказательства, — отрезал он, выслушав их. — Я веду войну с орками. У меня нет людей и ресурсов, чтобы гоняться за призраками из старых легенд.

— Но вы не можете это игнорировать, — настаивала Гермиона. — Если вы будете ждать, пока один из драконов не появится над городом, будет уже слишком поздно.

Лорд Хаген долго молчал, мерил шагами склад. Он был солдатом до мозга костей. Он верил в то, что можно увидеть, потрогать и пронзить мечом. Но он также был неглупым человеком и видел в своих странных собеседниках не просто авантюристов. Он чувствовал исходящую от них силу.

— Хорошо, — наконец произнёс он. — Я дам вам шанс доказать свою правоту. Отправляйтесь в бывшую колонию, в Долину Рудников. Там, в разрушенном замке, был мой передовой отряд под командованием Гаронда. Они должны были оценить обстановку после падения Барьера. Мы давно не получали от них вестей. Найдите их. Принесите мне отчёт Гаронда о ситуации в долине. Если там действительно есть драконы, он должен был это заметить. А если вы не вернётесь… значит, вы были лишь очередной байкой.

Задание было ясным и смертельно опасным. Долина Рудников после падения Барьера превратилась в кишащий орками и монстрами ад. Но это был их единственный шанс.

Через день троица покинула Хоринис через южные ворота и направилась к перевалу. Путь был тяжёлым. Скалистые тропы, холодный ветер и постоянное чувство тревоги. Чем ближе они подходили к перевалу, тем сильнее менялся сам воздух. Он становился более разреженным, в нём появлялся едва уловимый запах гари и смерти.

Для Безымянного это было возвращением в прошлое, в его личный ад, который он надеялся никогда больше не увидеть. Для Гарри и Гермионы это было нечто новое и пугающее. Когда они наконец пересекли перевал и перед ними открылся вид на Долину Рудников, они замерли в потрясении.

Это был пейзаж апокалипсиса. Некогда зелёная долина, которую они видели на старых картах, превратилась в выжженную, испещрённую воронками пустыню. Небо было затянуто серой дымкой от многочисленных пожарищ. Вдалеке виднелись зловещие силуэты осадных машин орков и руины Старого Лагеря, над которыми вились стервятники. И повсюду — останки гигантского, магического барьера. Огромные, оплавленные синие кристаллы, торчащие из земли, как надгробия на могиле целого мира. Это место было пропитано страданием.

— Иннос всемогущий… — прошептал Гарри, чувствуя, как его душа содрогается от вида этого опустошения.

— Так вот что натворил Спящий… — тихо проговорила Гермиона, её аналитический ум пытался осмыслить масштаб катастрофы.

Лицо Безымянного было похоже на высеченную из камня маску. Он молча смотрел на свою бывшую тюрьму. Здесь он потерял друзей, здесь он сражался и убивал, чтобы выжить. Каждый камень, каждый изгиб тропы был пропитан его воспоминаниями.

— Замок находится на той стороне долины, — наконец произнёс он, указывая на далёкий силуэт на вершине горы. — Путь будет нелёгким. Орков здесь больше, чем деревьев. Держитесь рядом.

Они начали спуск в долину. Здесь было тише, чем в лесах Хориниса. Жуткая, мёртвая тишина, которую нарушал лишь хруст гравия под их ногами и далёкий, утробный рёв, от которого стыла кровь в жилах. Они двигались осторожно, используя скалы и руины в качестве укрытий. Орки были повсюду — патрули, лагеря, дозорные на башнях.

Первая стычка произошла у разрушенного моста. Орочий патруль из пяти воинов преградил им путь. Это были не те жалкие гоблины, с которыми они сталкивались раньше. Это были массивные, зеленокожие машины для убийства, вооружённые ржавыми, зазубренными топорами.

Бой был жестоким и быстрым. Безымянный, как ураган, ворвался в их ряды, его меч свистел в воздухе, отбивая и нанося удары с невероятной скоростью и точностью. Он не просто сражался, он танцевал танец смерти, которому научился за годы в колонии. Гарри поддерживал его с дистанции, метая концентрированные огненные шары, которые взрывались при соприкосновении с грубой кожей орков, оставляя страшные ожоги. Гермиона же действовала как тактик. Она не атаковала напрямую. Она заметила, что земля под мостом была влажной, и одним движением превратила её в вязкую, топкую грязь. Два орка, пытавшиеся обойти Безымянного с фланга, увязли в ней по колено, став лёгкими мишенями для огня Гарри.

Они победили, но эта победа не принесла радости. На доспехах Безымянного появилась свежая вмятина, а Гарри чувствовал себя вымотанным — магия Огня требовала огромной эмоциональной отдачи.

Они нашли разбитый лагерь паладинов у подножия горы, ведущей к замку. Перевёрнутые повозки, разорванные палатки и тела в сияющих доспехах, которые уже начали растаскивать дикие звери. Это была бойня. Гарри никогда не видел ничего подобного. Одно дело — слышать о войне, и совсем другое — видеть её последствия, чувствовать запах крови и смерти. Он помог Безымянному предать останки паладинов земле, читая над импровизированной могилой тихую молитву Инносу. Этот мир переставал быть для него чужим. Он начинал за него болеть.

Путь к замку был последним и самым трудным участком. Тропа вилась по крутому склону, и на каждом повороте их могла ждать засада. Они уже видели стены замка, когда земля под их ногами содрогнулась.

Из-за скалы, с оглушительным рёвом, появился огромный орочий отряд. Их было не меньше тридцати, и вёл их могучий шаман в ритуальной маске из черепа, сжимавший в руках посох, увенчанный светящимся камнем.

— Это засада! — крикнул Безымянный. — Назад!

Но было поздно. Орки отрезали им путь к отступлению. Троица оказалась в ловушке на узком уступе.

Шаман поднял свой посох и что-то проревел на гортанном орочьем языке. Камень на посохе вспыхнул нечистым, багровым светом. Шаман ударил посохом о землю.

Скала над их головами содрогнулась. С оглушительным треском и грохотом огромные валуны, державшиеся на честном слове, начали падать вниз.

— Бегите! — крикнула Гермиона, создавая над их головами ледяной купол. Камни с ужасающей силой врезались в него, и по льду пошли трещины.

Безымянный, схватив Гермиону за руку, рванулся вперёд, к замку. Это был их единственный шанс. Но Гарри замешкался на долю секунды, пытаясь укрепить щит Гермионы своим огнём. И эта секунда стала роковой.

Очередной, особенно крупный валун, пробил ледяной купол. Он ударился о тропу прямо перед Гарри, вызывая обвал. Земля ушла у него из-под ног. Безымянный успел отскочить, но Гарри и Гермиону, которая в последний момент обернулась, чтобы помочь ему, накрыло лавиной камней и земли.

Оглушительный грохот, крик Гермионы, который потонул в шуме обвала, и темнота.

Безымянный стоял на краю пропасти, тяжело дыша. Там, где только что были его спутники, теперь была лишь груда свежих камней, перекрывшая тропу. Он смотрел на завал, и его лицо, обычно непроницаемое, исказилось от ярости и бессильного горя. Они погибли. Маг Огня и его ледяная ведьма. Единственные, кому он начал доверять. Погибли, спасая его.

В нём что-то сломалось. Холодная рассудительность воина уступила место первобытной ярости берсерка. Он развернулся и посмотрел на орков, которые с улюлюканьем приближались, предвкушая лёгкую победу.

— А-а-а-а-а-а! — дикий, нечеловеческий вопль вырвался из его груди.

Безымянный бросился на них. Один против тридцати. Он не думал о тактике, не думал о защите. Он просто убивал. Его меч стал продолжением его ярости. Он рубил, колол, уворачивался, парировал, двигаясь с немыслимой скоростью. Кровь — чёрная, орочья, и его собственная, алая, — летела во все стороны. Он был ранен, но не чувствовал боли. Он был воплощением мести.

Орки, ошеломлённые таким напором, дрогнули. Они привыкли сражаться с испуганными людьми, а не с обезумевшим демоном войны. Шаман пытался поразить его своей тёмной магией, но Безымянный, увернувшись от очередного проклятия, метнул в него свой кинжал. Лезвие вонзилось шаману прямо в горло.

Лишившись лидера, орки запаниковали и бросились бежать. Но Безымянный не дал им уйти. Он преследовал их, убивая одного за другим, пока последний из них не упал замертво.

Когда всё было кончено, он стоял посреди горы трупов, весь в крови, тяжело опираясь на свой меч. Ярость отступила, оставив после себя лишь звенящую пустоту и тупую, ноющую боль во всём теле. Он посмотрел на завал, за которым остались его друзья. Всё было кончено. Он снова был один.

Собрав последние силы, Безымянный побрёл к воротам замка. Он добудет это чёртово доказательство. Ради них. Это последнее, что он мог для них сделать. Воин шёл, и каждый его шаг отдавался болью, но самой страшной была боль не от ран, а от потери, которая разрывала его душу на части.