История длиною в жизнь (гет)

Я поднялась в комнату и застала тяжело дышащую Лили на кровати.

— Что случилось?

— Этот дурачок подумал, что я теперь не буду с ним общаться! Что зелья были всего лишь случайностью, потому что все мои новые друзья заняты. Представляешь!? Я-то думаю, чего он молчит? А он!

— Так, понятно. Это норма. А убежала-то чего?

— Так он же на меня чуть ли не накричал, и дружки его сзади стоят, смеются! — Девочка начала успокаиваться. — Он вроде пытался потом меня остановить, но я была слишком расстроена...

— Если не сказать зла.

— А ты бы не разозлилась?

— Я бы подумала.

Лили задохнулась от возмущения, но сказать я ей ничего не дала.

— Подожди, помнишь, утром я тебе говорила, что хочу кое-что проверить?

— Допустим.

— Посмотри мне в глаза, пожалуйста.

Она поколебалась, но всё же подняла глаза. У-у-у, как я и думала. Открытая книга. У некоторых от рождения хоть какая-то защита есть, а тут... Так, первым делом...

— Это что?

Лили разорвала зрительный контакт и приложила руку к голове.

— Это отсутствие защиты в разуме.

— Ты что, была в моей голове?!

— Постояла у ворот.

— Зачем?

— Проверить хотела, а — есть ли защита, б — есть ли какие-нибудь закладки.

— Что?

— Ментальные закладки. Это как рефлекс, который ты не вырабатывала.

Повисло молчание.

— То есть ты хочешь сказать, — до Лили начало доходить, — что я могу делать что-то не потому, что хочу, а потому что мне это навязали?

— Да.

— Проверяй.

— Эй, эй, эй, попридержи коней-то! Ты мне настолько доверяешь?

— А не должна?

— Ну, доверять-то ты, конечно, можешь, но пускать в разум всех, кого не лень — заведомо плохая идея.

— Так я ж не всех...

— Не всех, — передразнила я. — Ладно, сосредоточься и смотри, что я делаю.

И я снова открыла дверцу в ее разум. Сразу абстрагировалась от мыслей и начала искать. Ну вот, пожалуйста. Чрезмерно бурная реакция на любые действия и слова Злотеуса, особенно связанные с Вольдемортом, — раз. Не выявленное пока что недоверие к чистокровным волшебникам, всем, кроме Джеймса, — два.

Всё-таки Дамбигад? Хотя, может, и нет. Кто закладку-то поставил, неизвестно. Могла и мать парня, если уж быть совсем честной. Только зачем ей это? Возможно, дружбе сына с муглорождённой она и не была рада, но давать установку на недоверие к чистокровным... Только если из альтруистических побуждений.

Закончив, я поставила на разум подруги щиты и вышла.

— А теперь думай.

Лили нахмурилась, а затем как-то сникла.

— Вот я дура! Он же, наверное, из-за сокурсников меня прогнал. Мерлин бы побрал эту вражду!

— Ну наконец-то!

— Да, — подруга поморщилась, — нехорошо получилось. Он, конечно, всё равно дурачок...

— Это я даже не спорю, но он как полукровка о вражде факультетов хорошо знает. Да и после зелий, я думаю, с ним «поговорили». Вот и надумал себе всякого. А затем сокурсники подоспели, он тебя и спровадил. Джентльмен, — ехидно добавила я.

Лили рухнула на кровать.

— Что ж теперь делать?

— Мириться, что ж ещё.

— Да я не об этом. Кто это сделал и зачем?

— Вариантов много. И один нелепее другого. Не о том думаешь.

— Научи защищаться! — вдруг с жаром сказала она, вскакивая с кровати.

— А вот это уже ближе к истине. Только девчонок дождемся.

* * *

Потекли месяцы. Алиса присоединилась к нашим занятиям, куда ж от нее денешься. Да и уж кому-кому, а ей защита разума жизненно необходима. Фрэнка бы ещё найти. Но это подождёт.

Со Злотеусом Лили помирилась, стала аккуратнее и разумнее, что уберегло их от множества ссор, которые парень нет-нет да и затевал ненароком. Ох, добраться бы до него, но пока рано. Волком смотрит и никого, кроме Лили, к себе не подпускает. Пару раз вроде бы и бросал на меня взгляды, да тут же убегал. Я только плечами пожимала. Пока однажды не заметила причину тактических отступлений.

Сириус, Джеймс и Лей от меня почти не отходили и бросали на потенциальных обидчиков такие взгляды, что те испарялись моментально.

Пришлось провести среди них разъяснительную работу, но, по-моему, они остались при своём мнении.

А вот Рем наконец-то открылся. Одним днём все четверо дремали на уроках. Вечером того же дня Вера прижала брата к стенке, и он сознался, что всю ночь они гуляли по крышам.

Получив благословение на дружбу и нагоняй за то, что не позвал нас, Рем был отпущен. Подруга, глядя на то, как счастливо сверкают его глаза, и сама повеселела. Теперь ей не приходилось разрываться, потому как либо мы тусили все вместе, либо делились на женскую и мужскую компании, что происходило чаще. Питер теперь лишь завистливо смотрел нам вслед. Я незаметно за ним приглядывала, иногда помогала, пару раз пересилив себя, позвала гулять с нами, но он не пошёл, продолжил тихо завидовать. Странный парень. К нему у меня были противоречивые чувства, с одной стороны, вроде и жалко, а с другой — будущий предатель. Поразмыслив немного и посоветовавшись с Верой, я уж было решила взять его в свои руки, как пришло письмо от Мириона.

Оказалось, вмешиваться в историю мне нельзя.

Здравствуй, милая.

Я рад, что у тебя всё хорошо. Извини, что не предупредил. Понимаешь, нужно было понять, является ли Дамблдор кукловодом. Хотя, думаю, ты уже и сама поняла. Дамблдор — кукловод игрушечный, а нам настоящий нужен. Однако это не значит, что тебе нужно сбрасывать его со счетов, и то, что ты поступила на Гриффиндор, наоборот, подвергает тебя ещё большей опасности. Будь уверена, он не спустит с тебя глаз. Так что особо не светись.

Насчёт гоблинов всё просто, они ведь волшебные существа. Магические звери, если можно так выразиться. Я пообещал им защиту. Как служителю Леса, они мне поверили. И обманывать их я не собираюсь. Но это уже мои личные дела. К тебе же они относятся с большим снисхождением, как к дочери Леса. И магически, и духовно, и даже по документам ты теперь приходишься мне внучкой. Твою легенду мы обсудим позже. Когда ты вернёшься. Так безопасней.

Теперь о главном. Я даже не сомневаюсь в том, что ты уже собралась решать проблемы радикально, но я должен тебя предостеречь. Нельзя. Как только ты попытаешься кардинально изменить историю, на тебя выйдут Хранители миров, а за ними и Кан. Понимаю, попав туда, ты уже изменила историю, как и Лей с Верой, но это немножко другое. Это изменения, произошедшие как будто сами по себе, на них не обращают внимания. Будет Каверзников пять, а не четыре, будет у Рема сестра, а Марлин в компании заменит некая Нея — неважно. Тем более что участие в жизни ребят Марлин переменчиво, в основной истории о ней сказано мало, а на додумки редко равняются. Так что эти изменения не являются нарушением, тогда как прямое вмешательство, например убийство или, наоборот, радикальное изменение взглядов, карается. Поэтому будь аккуратнее, любое воздействие должно быть мягким и списываться на случай. Тогда у тебя будет шанс изменить историю. Подробнее опять же потом, уж извини.

Мирион.

Вот так-так. Измени историю, не меняя её. Что-то эта заварушка уж больно начинает смахивать на любимое народное «пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». Замечательно.

Пришлось снова отлавливать Веру и на гербологии под пологом неслышимости рассказывать ей о письме. Девочка отнеслась к происходящему философски. Нельзя, так нельзя. Что-нибудь придумаем.

Придумывать не пришлось. Где-то в ноябре в гостиную забежала испуганная первоклассница и сообщила, что в коридоре драка. Стоит объяснять, что ринулись туда именно наши парни? Крикнув старосту, я побежала за ними. Влипнут ведь как пить дать.

В коридоре мы обнаружили Злотеуса в окружении ребят постарше и Питера с Верой. Помощь в принципе была уже не нужна.

Но мальчишки, пользуясь эффектом внезапности, разоружили противника, ещё и послав вдогонку парочку заковыристых заклятий.

— Что здесь происходит? — вырос перед нами староста, оглядывая плюющихся цветами слизеринцев.

Я выгнула бровь.

— Это должны были быть слизняки, — оправдался Блэк и добавил громче, — они напали на Питера и Веру.

— Никто на меня не нападал, — отрезала девочка, тряхнув своими золотистыми волосами, — напали на Питера. Я вступилась.

Староста удивлённо вытаращил глаза.

— Те двое, — он кивнул на третьекурсника и Злотеуса, — твоих рук дело?

— Да.

— Ты их чем так?

— Обомри.

Парень присвистнул.

— Так, все к декану. Живо!

Нагоняй мы получили знатный. Хоть и чисто профилактический. Макгонаголл проверяла наше состояние, не переставая ругаться.

— Хорошо хоть старосту додумались позвать! Иначе бы от отработок не отвертелись! Пять баллов! С каждого!

— Да при чём тут мы-то? — взвился Джим. — Это змеи на беззащитных нападают!

— Насчёт беззащитных я бы поспорила, — вдруг улыбнулась профессор, — десять баллов, мисс Люпин. За сложность заклинания.

Парни притихли.

— О, и пять мисс Славинской. За правильные действия в чрезвычайной ситуации.

Убедившись, что все целы, и наказав Роберту проводить Питера в медпункт, она вновь заговорила.

— А насчёт слизеринцев не волнуйтесь. Зачинщики свое получат. Думаю, уборка в совятне без применения магии заставит их задуматься.

Мы переглянулись, и я заметила, как передёрнуло мальчишек. То-то же, пускай знают, что их ждёт за драку.

Разумеется, на следующий день Лили поссорилась со Злотеусом. И вот это-то как раз встряхнуло его больше, чем отработка. Он даже черкнул что-то Вере. Подруга записку сожгла.

Вечером в комнате мы окружили ее с расспросами.

— Да ничего особенного. Шла по коридору, услышала голоса, приблизилась. Оказалось, старшаки науськивают Злотеуса, мол, давай нападай. Ну он и напал. Приложил Петрификусом. Питер растерялся, защититься не смог.

— Ещё бы! — возмутилась Алиса. — Четверо на одного.

— Так вот, я сначала одного уложила. Потом меня заметили. Посыпались оскорбления. А я так разозлилась, особенно на Злотеуса. Сказала, мол: «Лили бы не одобрила». И вырубила. Тут и ребята подоспели.

— А написал-то он тебе что?

— Не знаю. Я ж записку сожгла.

Расспрашивать ее дальше не было смысла, Вера очень долго отходила, уж я-то знала. А вот Лили, напротив, помирилась с другом к концу недели.

Питер же (какое несчастье) прибился к четверке оболтусов, однако, поскольку никаких скрытых неприятностей я в нём так и не заметила, махнула рукой. Пусть дружат.

Мальчишки были только рады. Их угнетало, что в комнате царит напряжение, а теперь они все друзья. Канон есть канон. Так решила я про себя. И всё-таки было у меня ощущение, что в этот раз что-то пошло не так. Будто Лейсэн нарушил что-то очень важное. К добру ли, к худу ли?

* * *

Так пролетела осень. Мальчишки начали потихоньку шкодить. То доспехи зачаруют, и те начинают отвешивать нелепые комплименты, то кошку Филча заколдуют, чтобы сияла всеми цветами радуги, а то самого Филча, к великой его радости. В один из дней лягушек где-то раздобыли, научили слизеринцев оскорблять, а то и передразнивать. Ох и намучились мы с девочками, спасая бедных животных! После этого запретили грифиндуракам живых существ мучить. Про ночные марш-броски по коридорам я и говорить не буду! Хорошо еще, что в Запретный лес не ходили, рановато вроде как. Одним словом, из отработок не вылезали до Рождества.

К этому времени у нас с девочками появились сподвижки в занятиях ментальной магией. Лили научилась замечать проникновение в разум и ставить хрупкие щиты. Параллельно шло изучение запрещенных в Хогвартсе наук: магии крови, темных искусств. В теории, разумеется, а вы о чем подумали? Правда, объяснять этим двум праведницам, зачем нам это, пришлось очень долго, особенно то, что знать — не значит использовать.

— Лили, вот как ты поймёшь, что твой ребенок болен ветрянкой, если никогда о ней не слышала?

— Да при чём здесь...

— Да притом, что это то же самое! Чтобы лечить, нужно знать, чтобы противостоять, нужно уметь!

— Но ведь запрещено же не просто так...

О, разумеется, не просто так, а для того, чтобы такие дураки, как ты, шли к сильным и мудрым, а сами ничего не умели. И чью сторону они выбирают, уже не так важно. Неучи, они же не опасны.

С горем пополам мне удалось им это втолковать. Можно было, конечно, воздействовать, но с этим я теперь осторожничала. Мало ли?

Вера, кстати, так Злотеуса и не простила. Больше всех из-за этого расстраивался Слизнорт. Как же! Только, кажись, жизнь наладилась, два талантливых зельедела. В пару уже начал ставить, а потом бабах! И девушка наотрез отказывается садиться с кем-то кроме брата. Судя по выражению лица Злотеуса, получал он за это от декана не раз и не два.

Рем теперь снова почти не отходил от сестры, передавал ее только лично мне в руки, как он говорил:

— Ты знаешь ее дольше, чем я. И ты не похожа ни на кого из нас. Тебе я могу довериться.

Что он имел в виду, я не до конца понимала, но против компании Веры никогда не была. Да и вместе с нами она оживала. Я и не сразу заметила, что она побаивается шумной компании Каверзников, а присутствие в ней Лея только усугубляло ситуацию. Но выстраивание отношений — дело не быстрое.

Беря во внимание все трудности, я и представить не могла, что расставаться на Рождество будет так сложно. И лучше бы мы этого не делали.