Феникс: Возрождая крылья (гет)

Единственное, чего хотела Лесли следующим утром, — умереть. Причем скончаться не в муках, а в тихом спокойствии, ничего не чувствуя и не осознавая. За единственный час работы девушка успела пройти все круги ада и не понимала, за что на нее свалилось очередное наказание. Размышлять об этом не позволяла будто стремящаяся отвалиться или как минимум расколоться голова, а дикая сухость в горле только усугубляла ситуацию. Хотелось закрыть глаза и наконец оказаться в небытии, однако она была в силах осуществить только первое. Сжав виски и опершись локтями на стол, Лесли старалась лишний раз не поднимать веки и не обращать внимания на происходящие вокруг события. К счастью, ничего и не происходило. Эрик до сих пор не появился на рабочем месте, зато его неизменный помощник на удивление был тут как тут и напрягал девушку сумасшедшей улыбкой. Даже если бы она не чувствовала себя так отвратительно, всё равно не смогла бы догадаться о причине чрезмерно хорошего настроения и не сходящего ни на секунду восторженного оскала. Казалось, Райан сошел с ума.

Со временем эта теория только подкреплялась: когда начальник наконец появился в кабинете №10, взбудораженный мужчина чуть не подпрыгнул в кресле, глуповатая улыбка стала шире и уже озаряла весь Сан-Диего, а ехидный взгляд метался от Эрика к Лесли и обратно. Благо она не видела всего этого. Адамс предпочел бы тоже не замечать возбужденного состояния друга, но осуществить это с открытыми глазами было слишком сложно.

Притворно равнодушный взор против воли упал на полусонную девушку, и в выражении лица Эрика что-то изменилось. Мужчину словно прошибли током воспоминания, и это была приятная боль, которая вскоре сменилась ноющей и скребущей, когда на его шаги Лесли вяло подняла голову и, увидев начальника, опустила ее обратно. Горечь ударила прямо в самое уязвимое место — в сердце, и Эрик почувствовал мерзкий привкус разочарования. Она ничего не помнила, как он и предполагал. Ничего. Между ними ничего не было. Вчера был обыкновенный, ничем не примечательный вечер, не более. Забыть, только забыть — это всё, что оставалось лейтенанту. Это всё, что он мог предпринять, чтобы не было так больно.

Взяв себя в руки и отвесив пару мысленных пощечин, Адамс с непроницаемым видом шагнул в сторону своего кабинета под давлением сверлящего взгляда друга и уже у самой двери мельком глянул на Лесли. Только сейчас во внимание попали сморщенные черты, сжатые губы и напряженные руки, сдавливающие голову. Теперь мужчина направился прямо к ее рабочему месту и протянул пластину обезболивающих таблеток, когда девушка снова слабо подняла веки. Райан забыл, как дышать, когда лейтенант сменил маршрут, и теперь во все глаза следил за парой.

— Спасибо… — прохрипела она, потерев лицо.

Однако Эрик уже был сосредоточен на сверкающем ярче собственного жетона сержанте:

— Райан, слишком светит. Поубавь яркости.

Просьба не остановила мужчину, наоборот, раззадорила сильнее прежнего, и он отчего-то рассмеялся, опершись на спинку кресла и прокрутившись в нем. Начальник недоуменно поднял брови, наблюдая за другом, который словно действительно успел сбрендить за эту ночь. От Райана так и веяло беззаботностью, и Эрик поймал себя на тянущем чувстве, отдающем горькой досадой. Это была зависть. Ему хотелось ощущать такие же легкость и окрыленность, а не лопнувшую надежду, приносящую ненаигранную боль небольшим, но значительным взрывом и оставляющую за собой неприятный шлейф. Всё-таки Адамс догадывался о том, что так будет. Вернее сказать, даже точно знал, однако разочарование было настолько сильным и неожиданным, словно он не пытался забыть происходящее еще в объятиях Лесли. День окончательно и бесповоротно можно было считать ужасным, и хлопнувшая дверь, за которой скрылась хмурая, ничего не помнящая Лесли, только подтвердила это. Голубые глаза застыли на злосчастном выходе, будто она вот-вот должна была появиться в нем опять, счастливая и живая, прямо как вчера. Девушка и впрямь вернулась, но точно в таком же состоянии, как и пару минут назад. Эрик тотчас раздраженно скрылся в своем кабинете, не желая покидать его еще долгое время.

И всё же любопытство, простое желание увидеть ее и сказочное желание увидеть в карих глазах то, что было в них минувшим вечером, пересиливало подавленное состояние. Поэтому мужчина, безвылазно просидев в кабинете непродолжительный, но такой невыносимый час, стал чаще выходить к помощникам. Он не отдавал себе отчета в том, зачем делал это, но что-то подсказывало ему, что так будет лучше. Наверное, это было сердце. И Адамс на удивление продолжал слушать его даже сегодня и, вероятно, будет продолжать до тех пор, пока оно трусливо не предаст его, как разум.

Поначалу девушка практически не замечала начальника, сосредоточенная на собственном самочувствии, а затем, когда таблетка наконец подействовала и воды в кулере значительно уменьшилось, у Лесли открылось второе дыхание. Работа шла быстрее, чем когда-либо, а Райан наблюдал за напарницей с изумлением и какой-то настороженностью. Взгляды Эрика и Лесли непременно встречались, как только он выходил из кабинета или, наоборот, входил в него. Адамс надеялся рассмотреть в темных радужках хотя бы отголосок раскрепощенности, живого огня и чувств, которые она испытывала по отношению к нему и не боялась проявлять под влиянием алкоголя, но иной раз не находил ничего даже отдаленного. Девушке же светлые радужки казались слишком знакомыми, точно она на протяжении долгого времени созерцала их, но не могла вспомнить, когда и при каких обстоятельствах. И стоило проникнуть в самую глубину сознания, ответ, так заманчиво маячивший на самом верху, ускользал из-под пальцев, рассеивался туманом и становился бесформенной пустотой, коварно улыбающейся перед тем, как окончательно раствориться. И это повторялось из раза в раз, словно они забывали о том, что уже проживали этот миг, и желали сделать это снова. Эрик слишком зачастил — Лесли отчетливо понимала это, и, как только позволяла себе задуматься об этом, по телу бежали приятные мурашки, а в груди расцветало что-то теплое и трепещущее.

Так незаметно и закончился рабочий день. Девушка пришла к этому выводу только тогда, когда начальник в очередной раз вышел из кабинета и, мельком глянув на нее, стал закрывать дверь на ключ. Оказалось, соседний стол пустовал, а на часах было уже за десять вечера. Лесли сильно удивилась, озадаченно захлопнула папку и принялась выключать компьютер.

— Подвезти? — предложил Адамс, засунув руки в карманы брюк и уставившись на девушку.

Она тут же подняла голову, и этот сосредоточенный взгляд показался настолько знакомым, что Лесли тотчас увидела его в ярком помещении, напоминающем бар, где работал Фил, ощутила жар и чьи-то ладони на теле. То ли воспоминание, то ли результат фантазии были настолько чувственными, всепоглощающими и нереальными, что девушка еле-еле смогла взять себя в руки.

— Если вам несложно, — прочистив горло, ответила она.

Эрик хмыкнул. Это меньшее, что он мог сделать для нее. Мужчина кивнул на выход, и они вскоре оказались в пустых коридорах полицейского участка. Сердце Лесли ускорялось и никак не собиралось замедляться, в особенности когда обоняния коснулся терпкий грубый запах, стоило лейтенанту придержать дверь и девушке оказаться совсем близко к нему. Так же, как и с глазами, Лесли четко знала, что уже где-то слышала этот запах, и опять не могла вспомнить, где и когда. Всё пропало, как только теплый ветер остудил покрасневшие щеки, и появилось вновь, когда они сели в темно-серый автомобиль. Девушка, разбиравшаяся в машинах, не смогла в полной мере оценить транспорт Адамса и даже не запомнила марку, хотя взгляд по привычке первым делом упал именно на значок на капоте. Это была уже вторая их совместная поездка, и в обе Лесли пребывала в странном состоянии. В первый раз она была напугана, а сейчас… Сейчас ее поведение не поддавалось объяснению. Руки становились влажными, их охватывала мелкая дрожь, расслабиться совершенно не получалось, а тут еще тот самый приторный аромат, наполнявший салон. Она глубоко вдохнула и выдохнула, однако запах проник внутрь и словно смешался с ее нутром, и теперь отделаться от него было невозможно.

— Холодно? — негромко спросил Эрик, краем глаза заметив слегка трясущиеся ладони и положив в бардачок личный пистолет.

Нет, Лесли было слишком жарко, и спасти ее могла разве что ванна, до краев наполненная льдом, и нельзя было быть уверенной в том, что это помогло бы унять жар до конца. Девушка покачала головой и в попытке удержать предательские руки так же потянулась к ремню безопасности, а затем всё-таки осмелилась глянуть на мужчину. Отчего-то на его губах играла легкая усмешка. Очередное невозможное недовоспоминание ослепило ее. Она увидела эти губы в приглушенном свете, потом голубые затуманенные глаза и в конечном счете почувствовала, как собственных губ что-то невесомо, а вскоре более настойчиво коснулось. Зажмурив глаза, Лесли тяжело сглотнула. Может быть, это отголоски недавнего сна? Да, определенно так и есть.

Задумчивый и в то же время изучающий взгляд наткнулся на белый шрам на щеке, и девушка вмиг увидела его с другого ракурса, опять в плохом освещении. Она впилась ногтями в ладони, чтобы наконец-то прийти в себя. Или Лесли сошла с ума, или одиночество решило сыграть с ней злую шутку, выбрав на главную роль личного представления того человека, о котором она думала больше всего.

Переступив через себя, девушка наконец отвернулась от Эрика и уткнулась в боковое стекло. Они уже ехали по полупустой дороге, причем на высокой скорости, а она даже не заметила, как автомобиль разогнался. Преодолеть любопытство было трудно, учитывая двухлетний каждодневный опыт работы с машинами. Лесли умела не только хорошо водить, но и чинить транспорт, и благодарить за эти способности, как бы это иронично ни звучало, нужно именно Мэйсона. Быть в роли пассажира оказалось непривычно и даже как-то тоскливо. Вот бы вновь оказаться на пустой ночной дороге или где-нибудь за городом на проезжей части с крутыми поворотами!.. Однако девушка лишена водительских прав, и о таком можно разве что мечтать, ощущая в руках фантомную кожу, которой обит руль, и небольшие педали под обувью. Оставалось только наблюдать за этим процессом со стороны и пытаться утолить адреналиновый голод жалкой информацией:

— До скольки разгоняется?

Адамс оторвался от дороги и заинтересованно посмотрел на девушку. Сжаться под этим взглядом, как раньше, больше не хотелось, поэтому Лесли стойко выдержала давление голубых глаз.

— До ста километров в час за четыре целых и две десятых секунды. Максимальная скорость — двести девяносто четыре, но я не пробовал.

В темных зрачках загорелись азарт и предвкушение. Она вся словно подобралась, поудобнее устроилась на сидении и уткнулась в Эрика многозначительным, как бы намекающим взглядом.

— Вообще-то мы всё еще на городской дороге, — с прежней усмешкой отрезал он, мельком глянув на воодушевленную девушку. — И не смотри на меня такими глазами. Мы разобьемся.

Ему хотелось добавить, какими именно глазами нужно смотреть на него. Точнее напомнить, какими глазами она смотрела на него сутки назад. В последний момент мужчина сдержал назойливые, отчаянно рвущиеся наружу слова. Тем временем огонь в карих глазах погас. Лесли прекрасно осознавала потенциальный риск, но адреналин по-прежнему творил с ней невообразимые вещи. И, если бы она была за рулем серого Шевроле, никто бы не сумел остановить девушку. Скорость сводила ее с ума, заставляя разгоняться быстрее, чтобы окружающий мир окончательно смазывался в единую темную полосу. Удовлетворить это желание нельзя никаким другим способом, сколько ни старайся. Эффект достигался исключительно ночью на прямой или же кривой дороге — это совершенно неважно; главное — наличие любой машины.

— Попробуем как-нибудь потом, за городом, — вдруг заявил лейтенант, и Лесли резко повернула голову в его сторону.

— Правда?!

Он сдержанно кивнул. Восторг вновь исказил мягкие девичьи черты. Представшая перед ним картина так сильно нравилась Эрику, что он позволил себе дольше положенного задержаться на подсвеченном уличными фонарями лице, благо на проезжей части было мало машин.

— И разрешите сесть за руль? — прищурилась она.

— Только ненадолго, — слабо улыбнулся Адамс.

Щеки уже болели от того, насколько долго оставались приподнятыми уголки губ. И ничего с собой поделать он не мог. Наверное, даже бы согласился ходить так всю оставшуюся жизнь, что, между прочим, совсем не характерно для вечно сурового полицейского, лишь бы радость как можно чаще появлялась на бледном лице. Она безумно шла ей.

— А полицейский разворот вы умеете делать?.. — с как бы детской надеждой почти прошептала Лесли.

Эрик остановил автомобиль, попутно бегло глянув в боковое зеркало и затем в лобовое стекло, и, убедившись, что дорога пустая, включил заднюю передачу. Машина стремительно двинулась назад. Его правая рука легла на подголовник пассажирского сиденья. Девушка напряглась, вся сжалась, как будто стремясь раствориться в воздухе, однако мужчина даже не обращал на нее внимания, через плечо глядя в заднее стекло. Лесли же, наоборот, была сосредоточена исключительно на водителе. Тепло его кожи вновь показалось ей смутно знакомым, и девушке почудилось, как эти руки лежат на ее пояснице, скользя по татуировке. Почувствовав это как наяву, она вздрогнула и постаралась убрать подобные мысли до момента, пока не доедет до дома.

Не получалось. Поэтому девушка большими глазами наблюдала за ловкими движениями лейтенанта, забывая распознать и тем более запомнить их, лишь уловила, как он повернул руль вправо, переставил рычаг скоростей в нейтральное положение и чередой умелых действий поставил машину на ручник, затем снял с него, когда автомобиль повернулся на девяносто градусов. Он мигом выровнял руль, и машина, не теряя скорости, повернулась на сто восемьдесят градусов, затем переключил скорость и прибавил газу.

Она тихо рассмеялась от переизбытка эмоций. Адреналин всё-таки разбавил кровь Лесли — в темных зрачках горел настоящий огонь, и стоило добавить бензина, как внутри нее непременно бы произошел взрыв. Бензином были нереальные, наверняка чужие воспоминания, сейчас особенно активно наступающие на затуманенный разум девушки. Она уже видела сквозь белую пелену Эрика в полутемном заполненном баре, отчетливо ощущала его касания на своем теле и широкие плечи и шею под собственными пальцами. Картинок становилось только больше, равно как и вопросов, а ответы вовсе отсутствовали. Однозначно было понятно, что это не могло быть действительностью, поэтому оставалось ссылаться на особо реалистичный красочный сон, тем более что Лесли и вправду провела вечер в баре Фила и знатно там напилась.

— Мы договаривались общаться на «ты», — вдруг промолвил Адамс, завершив маневр и вновь набирая скорость по направлению к ее дому.

Девушка оторопело повернула голову в его сторону и нахмурилась, четко помня, что эта тема ни разу не поднималась за время их знакомства.

— Когда?..

— Вчера, — выдал он, сосредоточившись исключительно на дороге.

Занавес. Сказанное им окончательно добило ее. Изумленный неверящий взгляд уставился на его профиль. Эрик тотчас почувствовал этот взор и мельком глянул на девушку. И в этой мимолетной встрече их глаз было гораздо больше слов, чем за все недели. Неужели это всё-таки был не сон?.. Лесли смущенно отвернулась, тяжело вздохнув и до боли зажмурив веки, как будто стремясь вновь забыть злосчастный день. Как она могла так откровенно вести себя в его компании и показать свои чувства? Это было чрезмерно опасно. Девушке повезло, что мужчина не посмеялся над ней и не разорвал все связи, узнав о глупой влюбленности какой-то девчонки, которой он помогал по доброте душевной, а она уже успела представить их совместную счастливую жизнь. Как же безответственно и импульсивно!.. И виной всему алкоголь, который чуть не разрушил ее жизнь. Сосчитать, в какой раз она могла покрыться кровоточащими трещинами, уже было нельзя. Слишком рискованно. Лесли до хруста сжала ладони, всё еще не осмеливаясь не то что повернуться в сторону Эрика, но и краем глаза взглянуть на него, и пообещала себе больше никогда не напиваться до потери контроля и беспамятства.

Адамс специально старался лишний раз не обращать внимания на девушку, прекрасно видя ее смущение периферийным зрением, и всё же эта растерянность забавляла его. Она буквально старалась дышать как можно тише и реже, вжалась в кресло, словно благодаря этому появилась бы возможность испариться из машины, и упорно гипнотизировала окно, являвшееся единственным спасением в небольшой металлической «коробке». Эрик же не испытывал ни обиды, ни непонимания. Вчера он видел ее настоящую, и этого было достаточно. Вчера они были сами собой. Без масок, формальностей и официоза. Никаких статусов, должностей и границ. И с каждой проведенной с ней секундой он всё больше ощущал, как забывает о том, кем является. Спокойствие обволокло заледеневшую душу. Переживания, проблемы, комплексы — всё это исчезло, провалилось под корку льда, неминуемо начинающего таять, распалось на молекулы и растворилось в теплом ночном воздухе. Мужчине хотелось сказать ей многое и одновременно не хотелось говорить, словно стоило произнести единственное слово, и умиротворение оказалось бы фальшью, выдумкой, красивой картинкой. Поэтому Эрик сохранял молчание, лишь легкая улыбка, являющаяся странной неотъемлемой частью его лица уже вторые сутки подряд, ни на миг не исчезала.

Щеки же Лесли пылали от стыда. За мучительно тянущееся время она успела вспомнить много лишнего, чему лучше не занимать места в голове, и с каждым новым изображением удивлялась пуще прежнего своей невиданной смелости. Несмотря на застенчивость, сердце неустанно замирало, как только перед глазами пробегали недавние воспоминания. Становилось жарко, и наполняющий салон ветер из приоткрытого окна был не в состоянии охладить девушку. А как только его рука оказывалась на коробке передач, в опасной близости к девичьим ногам, она и вовсе забывала дышать до того момента, пока легкие не начинало тянуть из-за нехватки воздуха.

Теперь было глупо бегать от самой себя. Лесли влюблена в Эрика — это бессмысленно скрывать не только от себя, но и от него. Он уже всё знал и понимал, но испытывал ли хотя бы что-то отдаленное?.. Мысль об этом прокатилась морозной волной, одномоментно остудила разгоряченную кожу и разбудила волнение. Помимо предательства, так же сильно девушка боялась невзаимности. Что, если Адамс сейчас довезет ее дома и забудет о ней навсегда? Выгонит с работы и оборвет все контакты? Нужна ли ему невзрослая девчонка, если наверняка хватает своих проблем? С каждым новым умозаключением становилось только хуже. Теперь Лесли опасалась не просто посмотреть на Эрика, а увидеть в грубых чертах презрение и холод. Она сперто выдохнула и перевела пустой взгляд на лобовое стекло. Дорога была пуста, и единственным движением являлись поочередно сменяющие друг друга уличные фонари, которые не смазывались в единый поток света, поскольку водитель снизил скорость, проезжая по центральной улице города. Девушка как раз-таки заострила внимание на высоких столбах, будто созерцание их приносило ей истинное удовольствие, ведь глаза то и дело стремились сместиться влево. Эрик же не отказывал себе в редких мимолетных взорах на пассажирку, а она отчетливо видела и чувствовала их, однако оба упорно сохраняли молчание. Картинка не менялась еще некоторое время: тротуары, как и проезжая часть, пустовали, иногда на них появлялись нечастые прохожие. Так и в этот раз одинокий мужчина вылетел из широких дверей какого-то бара — Эрик и Лесли без труда заметили его благодаря невысокой скорости, а он, заприметив поблизости автомобиль, порывисто шагнул прямо на дорогу. Машина остановилась в считанных сантиметрах от незнакомца, который выглядел растерянным и нервным и держал руки за спиной. Лейтенант раздраженно покинул салон и уже хотел что-то сказать, как некто мигом преодолел расстояние между ними и протараторил:

— Вы же из полиции? Там драка, в баре, кто-то угрожает оружием, есть женщины! — и кивнул на заведение с неоновой вывеской справа от них.

— Сколько вооруженных людей? — спешно отозвался Адамс и, прикрыв дверь, направился в сторону указанного места, доставая из кармана рацию.

Неизвестный тут же вынул из-за спины руки, в одной из которых скрывался нож. Глаза всё еще сидящей в машине Лесли округлились, что-то болезненно отозвалось в сердце, как будто протолкнув в горло мешающий комок. Эрик боковым зрением увидел продолговатый блестящий предмет и успел увернуться, поэтому сталь лишь полоснула бок сквозь рубашку, а не проткнула его полностью. Потерпев неудачу, мужчина стремительно достал из-за пояса пистолет и взвел курок, но Адамс, несмотря на режущую боль и пропитывающуюся кровью ткань, выбил его из ладоней нападающего, который хоть и лишился оружия, однако не потерял бдительность, из-за чего немедленно последовал удар в уже поврежденный бок лейтенанта, затем в горло и под колени.

Эрик из последних сил устоял на ногах, боль перекрывала обзор и уже выбивалась на первый план, становясь невыносимой, однако крепкий мужчина успел поднять с асфальта пистолет, рукоять которого в следующую секунду столкнулась с головой полицейского — и вновь не в полную силу, так как Адамс в последний миг немного уклонился. Невзирая на это, сталь всё равно сильно пришлась на кожу и дезориентировала лейтенанта.

Целью нападающего не являлось устранение Эрика, поэтому он, тяжело выдохнув, посмотрел прямо на оцепеневшую от страха Лесли через лобовое стекло и двинулся в ее сторону. Уже животный ужас парализовал девушку настолько, что она не могла совершить ни единого движения, лишь молча наблюдала за приближением агрессивно настроенного неизвестного.

Мысли же Адамса смешались. Он был не в состоянии открыть глаза и хотя бы подняться с места, прислонившись спиной к корпусу машины и слыша только собственное прерывистое дыхание. В голове непрерывно бежала мигающая красная строка: «Лесли». Эрик должен был помочь ей, был обязан спасти ее. Всё тело свело от нарастающей боли, одежда пропиталась кровью, слабость ломала кости и не позволяла подняться с места. Порез был глубоким — лейтенант понимал это по своему состоянию. Ладони неконтролируемо переместились на ранение и тотчас окрасились красным. Мужчина чуть заторможенно оглядел кожу и уже потянулся к краю рубашки в попытке оторвать от нее кусок ткани и перетянуть порез, как рядом раздался оглушительный выстрел. До этого не слышащий ничего, кроме своего дыхания, Адамс резко повернул голову вправо, но увидел лишь капот машины. Волнение накрыло смертельным цунами заменив нерушимое спокойствие, сопровождавшее его даже в тот момент, когда нож пронзил ткани. Образ девушки вновь возник перед глазами. Вдруг этот выстрел предназначался ей? Вдруг он ранил или убил ее? Эрик ощутил, как тяжело воздух начал проникать в легкие, а сердце забилось с невиданной ранее скоростью.

Собрав оставшиеся силы в кулак, он предпринял попытку подняться с земли, как неподалеку раздались шаги. Взбудораженная, с большими глазами Лесли быстро обогнула машину и судорожно присела рядом с ним, подверженными дрожи ладонями приподняв испачканную одежду и начав осматривать повреждение. Мужчина облегченно выдохнул и сразу напрягся. Страх подступил к горлу.

— Ты убила его? — жестко отрезал он.

Девушка вздрогнула, однако не подняла глаза. Пока лейтенант ожидал ответа, в его голове прокручивались различные варианты развития событий. Всё неизбежно приводило к одному: где-нибудь поблизости наверняка есть хоть одна камера видеонаблюдения — значит, ее посадят. Дадут неполный срок, но посадят.

— Лесли, ты убила его? — с нажимом переспросил он, сжав девичье плечо, которое, казалось, должно было сломаться под напором напряженных, слегка трясущихся от волнения пальцев.

— Нет… Я… выстрелила ему в ногу и ударила по затылку, как ты учил… — с нескрываемой дрожью в голосе выдала она. — Пистолет лежал в бардачке… Я проверила… Он… Он дышит…

Карие глаза наконец встретились с голубыми. Тогда как во вторых вновь простиралась умиротворенность, в первых, замутненных собирающимися слезами, пылала тревога.

— Всё хорошо, это была самооборона, тебя никто ни в чем не сможет обвинить, да и не факт, что поблизости есть камеры.

Теперь расслабленные мужские пальцы, до сих пор располагающиеся на хрупком плече, невесомо поглаживали его. Лесли зажмурилась, с покрасневших искусанных губ скатилась тонкая дорожка крови, все ее конечности потряхивало. В следующее мгновение она крепко сжала окровавленную ладонь Эрика и переместила ее на свою щеку, по которой вскоре скатилась одинокая слеза.

Страх поглощал ее целиком и не позволял раскрыть веки, словно стоило сделать это, и Адамс тут же умер бы вместе с тем мужчиной, а девушка снова осталась бы одна. Ощущая его кровь на лице, Лесли осознавала, насколько сильно боялась потерять фактически не знакомого ей человека. И ведь действительно она не знала о нем абсолютно ничего и сейчас могла лишиться возможности узнать Эрика в дальнейшем. Это принудило ее собраться с мыслями и наконец-то начать действовать. Перед тем, как Лесли всё-таки покинула спасительную темноту, ее слуха коснулся слегка хриплый, но по обыкновению безмятежный — лишь на первый взгляд — голос:

— Не бойся. Он скоро очнется, а у меня… у меня просто царапина…

Девушка будто вышла из прострации и, кивнув, тотчас обратилась к ранению, которое толком не успела рассмотреть. Не останавливающаяся кровь мешала определить размер пореза — невзирая на это, она почти мгновенно поняла, что перед ней предстала далеко не царапина.

— Нужно зашивать... Я умею.

Руки снова поддались предательской дрожи и на время сжались в кулаки. Лесли набрала полную грудь прохладного воздуха и спустя секунду шумно выпустила его, затем оторвала от собственной рубашки продолговатый кусок ткани и стянула им корпус мужчины.

— Ты уверена?..

— Да, я… меня… Мэйсон учил определять, зашивать и… в общем-то, оказывать медицинскую помощь. Но… можно обратиться в больницу…

— Не надо, — резко ответил Адамс и чуть сморщился от нового приступа боли. — Будет много вопросов.

— Сможешь подняться?

Ответа не последовало, и уже через короткий миг Эрик, придерживаемый девушкой, стоял на ногах, упорно старался не показывать слабости и делал вид, что не хочет остаться лежать на земле и просто уснуть. Лесли оставила его на заднем сидении и села на место водителя. Подушечки пальцев коснулись кожаной обивки руля. Обычно это действие вызывало приятные мурашки и предвкушение, однако сейчас она почувствовала исключительно необъятную панику, поднимающуюся от щиколоток к шее. Подрагивающими ладонями девушка пристегнула ремень безопасности и плавно нажала на педаль газа, объехав лежащее неподалеку бессознательное тело и судорожно пытаясь вспомнить маршрут до собственного дома.

Волнение почти моментально отступило, освободив место сосредоточенности. Дорога заняла совсем немного времени: город уже спал, и даже если бы трасса была заполнена машинами, Лесли не побрезговала бы обогнать всех. И только резко, со свистом колес остановившись у подъезда, она по привычке бросила мимолетный взгляд на окна квартиры и с ужасом опомнилась, что живет на пятом этаже…

Затылок резко, как бы устало столкнулся с подголовником, хозяйка которого из последних сил сдержалась, чтобы не шлепнуть себя по лбу. Пятый этаж, без лифта, восемьдесят ступеней, с открытой раной… Глаза непроизвольно переместились на зеркало заднего вида и наткнулись на расслабленное лицо с опущенными веками. Последующий удар сердца был самым ощутимым за последнее время — болезненностью и замедленностью. Не теряя ни секунды, Лесли стремительно обернулась, как вдруг Эрик, будто почувствовав переживание водителя, слабо открыл глаза, и их взгляды тотчас встретились. Складывалось впечатление, что еще чуть-чуть — и живительный огонек в зрачке погаснет раз и навсегда. Испугавшись пуще прежнего, девушка мигом вылетела из автомобиля, открыла заднюю дверь и припала к ранению. Тонкие пальцы, придерживавшие пропитанную кровью рубашку, заметно тряслись, из-за чего похолодевшая мужская ладонь легла на них.

— Не волнуйся, — прохрипел лейтенант, — это всего лишь царапина. Бывало и хуже.

Его слова ничуть не успокоили Лесли, которая вновь обернулась на пятиэтажный дом и повторно мысленно ударила себя по лбу. Словно прочитав мысли девушки, мужчина тут же уверенно добавил:

— Дойду. Не умираю.

Хотя стойкая уверенность Эрика норовила передаться Лесли, ей не хватало мощи, чтобы притупить неспокойные мысли.

Выхода не было. Тянуть время тоже было нельзя. Как только девушка собралась аккуратно обхватить тело Адамса и помочь ему покинуть машину, он самостоятельно, как ни в чем не бывало, буквально за пару секунд уже твердо стоял на земле и не подавал признаков боли. Увечье выдавало лишь приличного размера красное пятно на рабочей рубашке. Однако выдохнуть с облегчением так и не получалось: когда лейтенант сделал первый шаг по направлению к подъезду, девичье сердце чуть снова не остановилось. К счастью, всё обошлось без происшествий. Несмотря на это, до самого конца пути Лесли придерживала Эрика за талию, хоть этот жест никак не мог уберечь его от падения в случае чего. Зато так было спокойно ей.

Холодная квартира встретила, как и полагается, гробовой тишиной и мрачной теменью. Ключи моментально полетели на тумбочку, даже не удостоившись взгляда хозяйки, которая, даже не включив свет в прихожей, решительно направилась в единственную комнату вместе с не подающим виду раненым.

Внутри Лесли всё тряслось, скулило и периодически замирало. Проявлялось это и внешне в виде мелко дрожащих рук и — при внимательном рассмотрении — негнущихся ног. Одежда сдавливала тело, ее бросало то в жар, то в холод. Не замечая этого и думая лишь о том, что такое же состояние мучило Эрика, она оставила его в спальне и метнулась за аптечкой, которая всё норовила выпасть из рук. Девушка не представляла, как в таком состоянии собиралась зашивать рану — процесс, где категорически нельзя допускать ни единой ошибки и нужно быть предельно внимательным.

Опустив сумку с медикаментами на кровать, Лесли сперто выдохнула, продолжая бегать глазами по упаковкам, шприцам и ампулам, от волнения не зная, за что браться первым делом. Шорох рядом отвлек ее от потока несвязанных мыслей и тревоги. Тем временем мужчина до конца расстегнул рубашку и осматривал рану, слегка сморщившись. Впившись ногтями в ладони, девушка попыталась наконец-то прийти в себя и вспомнить всё, чему ее учили.

Кровотечение не остановилось. Она торопливо разложила необходимые инструменты на полотенце, пока Эрик с безэмоциональным выражением лица наблюдал за ее действиями. Когда их взгляды пересеклись, Лесли коснулась крепкого плеча и надавила на него, заставив лейтенанта прилечь, затем присела рядом, еще раз близко осмотрев повреждение при хорошем освещении, и принялась промывать его теплой водой и антисептиком. Пальцы коснулись обработанной иглы и начали заправлять ее хирургической нитью, которая никак не попадала в ушко из-за неконтролируемо трясущихся ладоней. Девушка шумно выдохнула, зажмурилась и опустила их на колени. Тут же что-то теплое легло на согнутую спину. Она раскрыла веки и обернулась, приметив мужскую ладонь, медленно поглаживающую кожу, которая стремглав покрылась мурашками. Волнение отчего-то притупилось, на душе становилось спокойнее. Когда Эрик наконец убрал руку, Лесли предприняла новую попытку заправить инструмент, и нить сразу вошла в ушко.

В эту секунду ужас охватил ее снова. Как только девушка представила, что нужно сделать дальше, у нее закружилась голова. Предстоял первый стежок. Всё тело одномоментно вспотело, перед глазами поплыло. Вдох-выдох, и игла уверенно проткнула кожу. Темные глаза тотчас переместились на лицо мужчины, однако оно не выражало боли, поэтому Лесли продолжила миниоперацию и, закрепив первый шов узлом, опять обратила внимание на Эрика, который оставался по-прежнему спокойным, словно нечто острое болезненно не прокалывало его тело.

Вскоре стежки полностью закрыли рану. К тому времени глаза девушки болели от напряжения, словно она не моргала на протяжении долгих минут, на лбу выступали бисеринки пота, а конечности затекли из-за продолжительного нахождения в одной позе. Обработав рану антисептиком и наложив на нее повязку, Лесли наконец-то смогла вдохнуть полной грудью и затем облегченно, с чувством выполненного долга выдохнуть. Оцепенение и мандраж оставили ее в покое; руки перестали заметно трястись, но острая необходимость чем-то занять их раздражала мозг, поэтому она принялась судорожно складывать препараты в аптечку, а инструменты относить в ванную комнату для дальнейшей дезинфекции.

Необоснованное волнение снова начало надоедливо давить на голову. Умывшись ледяной водой, Лесли вернулась в комнату и аккуратно присела на край кровати, начав чуть ли не до крови кусать губы. Что-то не давало ей покоя. Потухшие глаза внимательно осматривали Эрика и замечали всё новые и новые шрамы, давно затянувшиеся или относительно свежие, как сегодняшний. Странное желание прикоснуться к ним девушка преодолела без особых усилий, однако не смогла остановить себя, когда ладонь как будто самовольно потянулась к его лицу и легла на взъерошенные волосы, продолжив наводить беспорядок легкими поглаживаниями. Реакция последовала незамедлительно: он тотчас открыл глаза и попытался приподняться.

— Лежи, тебе сейчас нельзя вставать, — Лесли не заметила, как рука переместилась на пресс в попытке остановить лейтенанта, и, только когда под пальцами зажгло, осознала, что сделала.

Эрик же не обратил на ее действие никакого внимания, продолжив в упор глядеть на задумчивую девушку, смотревшую сквозь него и бессознательно продолжавшую поглаживать теплую кожу.

— Мне кажется... — несмело начала она и сразу запнулась не то из-за страха, не то из-за карусели мыслей, одновременно атакующих воспаленный разум.

— Что? — прохрипел мужчина.

— Что я всё вспомнила. То, что было вчера ночью.

На этой фразе лицо девушки приобрело осознанность. Она словно вышла из сильного гипноза и как в первый раз оглядывала Эрика, то ли проверяя, в сознании ли он, то ли считывая его реакцию на свои слова. В этот момент Лесли периферийным зрением заметила, что до сих пор не убрала руку с его тела, и сразу же сделала это, как лейтенант обхватил холодную ладонь, большим пальцем вычерчивая на ней узоры.

— И... — отчаянно выдохнула она.

— И?

— И я подумала, что тебе нужно это знать, — выдав это, девушка моментально расслабилась и опустила будто окаменевшие плечи.

Интерес блеснул в изучающем взгляде Адамса.

— Почему?

— Потому что... — задумалась Лесли, — это может что-то изменить. Да, тогда я много выпила, но дело было не в алкоголе. Всё было по-настоящему.

Она больше не вглядывалась в голубые пронзительные глаза, пальцы свободной руки судорожно сминали плед, зубы покусывали нижнюю губу. Эрик же, наоборот, пристально следил за ней, ни на секунду не смея отвлечься и даже не обращая внимания на прогрессирующее тепло где-то в районе сердца, постепенно перерастающее в непереносимый жар.

— И где же твоя прошлая смелость? — с доброй усмешкой протянул он. — «Там моя любимая песня, пойдем потанцуем!..»

Лесли уронила лицо в колени и громко рассмеялась. Так стыдно ей не было очень давно. Усмешка мужчины сменилась улыбкой, он притянул девушку ближе к себе.

— Я больше никогда не буду пить!

— А мне понравилось.

— Не порти момент. Об этом сложно говорить.

— О том, как ты перепила?

Она закатила глаза и легонько ударила его ладонью в грудь.

— О чувствах.

Вдруг мужские руки сомкнулись на ее пояснице, и говорить стало вдвойне сложнее. Лесли сперто выдохнула. Он словно издевался над ней и, как назло, не отводил взгляда от румяного лица.

— Я хотела сказать, что благодарна тебе за всё. И даже больше, чем благодарна. Я не знаю, как выразить это словами, у меня такого никогда не было...

С каждым произнесенным девушкой словом пальцы сдавливали ее спину всё сильнее. Улыбка на губах Эрика ослабла — казалось, он стал более внимательным, и, задержав дыхание, вслушивался в речь Лесли, и почти не моргал, боясь пропустить каждую эмоцию на ее лице, которое неизменно продолжало краснеть.

Два сердца убыстренно бились в унисон: одно от страха, другое от предвкушения и осознания реальности этого момента. Адамс поймал себя на мысли, что больше не боится своих чувств. Слушая признание, он пришел к выводу, что чувствует то же самое и не скрывает это от самого себя, не пытается убежать и сделать вид, что не существует никакого влечения и что сидящая перед ним робеющая девчонка ему целиком и полностью безразлична.

Мгновением ранее, лежа тут с открытой раной и ощущая неприятные манипуляции на своем теле, мужчина не мог перестать думать о том, что творилось с ним последнее время. За эти недели Лесли стала в жизни Эрика важным человеком, за которого он по-настоящему переживал и боялся. И, хоть поначалу Адамс отрицал это по психологическим соображениям — боязни предательства и обмана, — слова Райана что-то изменили в его восприятии. Фобии никуда не исчезли и по-прежнему оставались с лейтенантом, однако отношение к девушке стало совершенно другим. Эрик осознал, что исключительно по своей воле лишал себя счастья, продолжая жить от работы до работы и ничему не радоваться. Но жизнь не вечная, и конец может настать совсем скоро. Безрадостные мысли крутились в голове ежесекундно, не позволяли уснуть или хотя бы расслабиться. Напрягали, доводили, учили. В конечном счете Адамс нашел силы признаться себе в том, что испытывает чувства к Лесли. Признаться в этом вслух казалось сложнее, чем поднять целый дом голыми руками. Лишь одна мысль об этом облепляла заведенное сердце неподдельным страхом, и оно ускорялось еще больше, как у пятнадцатилетнего подростка при виде красивой девочки из школы. Но Эрику уже было двадцать семь. Несмотря на это, непреодолимый комок в горле не позволял вымолвить ни единого слова и уж тем более подобия признания. Мужчина молча наблюдал за Лесли, карие глаза которой сейчас впились в самую когда-то заледеневшую душу.

— Мне не хватает слов, чтобы описать всё, что я чувствую... — застенчиво вздохнула она и отвела взгляд.

— И не надо. Всё понятно без слов.

Девушка слабо улыбнулась. Дыхание мимолетно опалило его щеку. Не выдержав этой пытки, Адамс слегка приподнялся, словно не замечая боли в боку, и их губы тотчас встретились. Лесли поежилась от переизбытка эмоций и стремительно разрастающегося, будто со скоростью света, тепла внутри.

Это было непривычно. Она совершенно не помнила своих ощущений в тот раз, лишь знала, что у них уже был первый поцелуй.

От осознания этого по спине прошла дрожь. От осознания того, что Эрик целует ее прямо сейчас, а его руки крепко сжимают покрытое мурашками тело, девушка чуть не задохнулась. От осознания того, что их тела соприкасаются друг с другом, Лесли едва не потеряла сознание.

Желанная «пытка» закончилась довольно быстро. Карие глаза встретились с голубыми. В обоих читалось влечение — им было мало друг друга, не хватало этого короткого мимолетного мгновения, пролетевшего за одну секунду, и, наверное, было бы недостаточно вечности для того, чтобы излечить раны одиночества, боли и самоуничижения.

В грубых расслабленных чертах она различила тень усталости и перевела взгляд на незашторенное приоткрытое окно. На улице стояла ночь. Уже не были слышны голоса и смех прохожих и рев моторов активно проезжающих машин. Слуха касался лишь шум пришедших от ветра в танец деревьев и далекий, едва различимый гул автомобилей.

— Ты же останешься здесь, да? — неуверенно, но с ноткой настойчивости протянула девушка, не сумев оторваться от поглощающего темного неба.

— Сбегу под утро, — усмехнулся лейтенант, ни на миг не выпуская ее из кольца рук. — А ты?

— Сбегу после того, как ты уснешь, — пряча улыбку, выдавила Лесли, вырвавшись из крепкой хватки, и легла рядом, вплотную к нему, подтянув одеяло и укрыв им обоих.

Приятная тишина усыпляла лучше любого успокоительного. Девушка и не заметила, как положила голову на мужскую грудь и сразу уснула. Адамс медленно поглаживал вздымающуюся спину и еще долгое время думал о том, как ему одновременно повезло и не повезло в жизни.