Том I. Обсидиановая тетрадь (гет)

Глава 7

Пробудился он непонятно, во сколько. На улице, как всегда, стояла хмарь. Сквозь мутное чердачное окно пробивался зимний холодный свет. Тело ломило после вчерашних приключений. Тревожная царапающая боль в груди мешала наслаждаться покоем. Ощущение было почти привычным, а копошение — нет. Сквозь сон Северус поклялся себе, что на этот раз убьёт любого, кого найдёт в кровати. Отменит ради этого запрет на магию.

Открыв глаза, он встретился с таким же сумрачно-чёрным взглядом. Подлая тварь зашипела и выпустила когти. Северус ответил нецензурщиной.

— Наш принц проснулся! — возликовала Лили-Маргарет.

— Убери эту дрянь с меня!

— Ты её напугал, вот она и вцепилась. Сейчас успокоится, — Лили-Маргарет присела рядом и нежно погладила слипшуюся чёрную шёрстку. — Я её вымыла! Просто она ещё не обсохла. Сама забралась к тебе и спала два часа, представляешь?! Не любишь кошек? — догадалась она внезапно.

— Это не кошка, — приглядевшись, возразил Северус. — Ответь, ты тронутая? Я надеялся, ты не вернёшься. Попадёшь под поезд, к примеру.

— Вокзал на другом конце города. Далеко тащиться, — объяснила бродяжка, почёсывая зверька за ухом. — Ты подумай: девушек он не любит, кошек тоже! Непонятно, что надо человеку.

— Как ты попала в дом? — Северус говорил сквозь зубы, потому что он был зол и было больно.

— А! Так у вас окно ночью выставили! — жизнерадостно доложила девчонка. — Имей в виду, это не я… Всё, поняла, сейчас исчезну. Я на минутку забежала. Поздравить с Рождеством. Другого подарка за ночь не нашла, и за этим пришлось побегать. Зато смотри, как вы похожи!

Северус решил больше не общаться с идиоткой. Вместо этого попытался сдёрнуть подарок за хвост, но когти вошли ещё глубже.

— В следующий раз я лучше подготовлюсь, — покаянно пообещала Лили-Маргарет. — Ты когда день рождения празднуешь?

— Никогда. Это не праздник.

— Девятого января у него. Двадцать два года такой хренотени, — сообщил Тобиас, воздвигнувшись за плечом гостьи.

Котёнка он поднял за шкирку одним движением. Северус завопил, но тут же притих, разглядев в руке родителя памятный молоток.

— И толку ни черта, и утопить жалко, — вздохнул Тобиас, разглядывая чёрного заморыша. — А похож! Что с хвостом-то у него — лишай?

— Нет у него лишая! — оскорбилась Лили-Маргарет, отобрав зверушку. — Он хороший, а вы злой.

— Это кто? — Тобиас указал на неё молотком, будто только теперь заметил.

— Принц! — буркнула девица.

— Это Мэг, — не сразу припомнил Северус. — Тебе не по хрен?

— Помыть бы её, — с сомнением произнёс Тобиас. — Она что-то варит, кроме жаб?

— Да у вас на кухне шаром кати! — надулась Лили-Маргарет.

— А скоро и шара не найдёшь. Одно ворьё везде! — Тобиас подозрительно покосился на гостью с драным котом и сунул молоток сыну: — Держи, раз прочухался.

— Опять гвозди? — забеспокоился Северус, нехотя поднимаясь с кровати.

Выбирай он место получше, выбрал бы Азкабан.

— Ишь, сметливый. Весь в мамку! — умилился Тобиас, направляясь к лестнице. — Не жить же без окна! Сейчас фанеркой заколотим — и теплее, и не высадят. Поймать бы гадов, да пустить на перила! Я бы тебе даже помог. А, сынок?

Северус безмолвствовал, представляя себя в тихой тюремной камере. С достойными соседями и дементорами, которые чуть меньше выносят мозг. Глубоко вдохнув и выдохнув, он молча последовал за родителем.

Лили-Маргарет дождалась, пока шаги и брань стихнут внизу, и скользнула в ещё не остывшую постель. Свернулась, прижав к груди котёнка, и зарылась лицом в подушку, вдыхая запах.

— Но уже лучше. Правда же? — шёпотом сказала она Принцу. Тот равнодушно зевнул и лизнул её палец гладким розовым язычком.

Минут через пять Лили-Маргарет прокралась вниз, оставив зверушку дремать в тепле. В прихожей гулял ветер. Мэг начала бочком пробираться на кухню, пока не выгнали. Но, кажется, её даже не заметили. Тобиас, пользуясь ножовкой и проклятиями, подгонял под размер стекла дно от фабричного ящика. Северус, не делая попыток помочь, глядел сквозь раму с таким выражением лица, словно готов был прямо сейчас расшибить себе голову об оконный переплёт.

Примерно так и текли его рассуждения. Стекло вовсе не было выбито или вынуто иным примитивным способом, принятым в здешних краях. Все гвозди остались на местах. Ни осколков, ни подозрительных царапин на раме не наблюдалось. И как это понимать? Как оригинальный привет от старых товарищей? Морти всегда отличался непредсказуемым юмором. Очень смешно получилось! А главное, холодно. Почему теперь всё время так холодно? И Лили нет.

Так какая, спрашивается, разница, что с окном? Да и со всем долбаным миром? Влезать в очередное приключение совершенно не хотелось. Но настойчивое желание кого-нибудь убить требовалось куда-нибудь деть. Исключительно поэтому Северус перемахнул подоконник и скрылся с глаз возмущённого отца прежде, чем тот успел швырнуть в него первым попавшимся предметом.

— Расшибётся — лишь бы не работать! — пожаловался Тобиас застывшей от неожиданности Мэг, привычно прибавив пару забористых словечек. — Что там стоишь? Тут стой — фанеру будешь держать!

Северус вернулся минут через сорок — с тонким расчётом. Окно к тому времени было законопачено, в доме слегка потеплело, с кухни просачивался запах жареной картошки и будничное переругивание с громыханием посуды. Выяснять обстановку он не стал. Поднялся к себе, переоделся во вчерашнюю рубашку, стряхнул с одеяла блохастого заморыша, прихватил книжку потолще и лишь после этого спустился к столу. Есть всё-таки хотелось.

— Не продрог? — участливо спросил Тобиас, прервав завтрак.

Сын, не отвечая, уткнулся в книгу. Глаза у него лихорадочно блестели, на щеках горели алые пятна. Глотая строчку за сточку, Северус постепенно выровнял дыхание. Привычка читать была ещё ненасытнее, чем тяга к магии. Тобиаса тяготила не менее тяжёлая абстиненция, и миролюбия это не добавляло.

— Не спросишь, что тут твоя подружка учинила? — спросил он, начиная закипать. — Может, ты ей велел так гостей встречать?

Обосновавшийся на табуретке комок чёрной шерсти угрожающее зашипел.

— Какие там гости! — Лили-Маргарет ловко увернулась от запущенной в неё солонки и выдернула сковородку из-под вилки Тобиаса. — Дружки его пожаловали! Похмеляться за чужой счёт.

Остатки завтрака она переложила в плошку, плошку подсунула Северусу. Но сковороду не выпустила — на всякий случай.

Северус перевернул страницу и принялся за картошку.

— Кипятком окатила с крыльца. Живых людей! — свирепо доложил Тобиас. — Хуже бешеной. Чтоб я её больше не видел в доме! Только полиции тут не хватало.

Котёнок, неслышно подкравшись, попытался вцепиться ему в ногу, но был отброшен в дальний угол ловким ударом башмака.

— Тебе есть, что скрывать? — уточнил Северус, не отрываясь от книги.

— Будет. Если оторву башку твоей прошмандовке, — предупредил отец.

Северус на секунду поднял глаза, отбросив с лица влажные от снега волосы.

— Ты чай-то пей, — подсказал он заботливо. — Ничего, не мутит?

— В зубы захотел? — ещё ласковее поинтересовался Тобиас, хотя его шея на глазах побагровела и вздулась жилами.

— Новые выращу — не впервой! — отмахнулся сын, возвращаясь к чтению. — Уже не так идеально получается, ну да мне нескоро жениться.

— Какая же убогая за тебя пойдёт? — Тобиас даже слегка остыл от изумления. Столь фантастические варианты ещё не приходили ему в голову.

— Я пойду! — обиделась Лили-Маргарет. У неё в руке было надёжное оружие, так что недоумённые взгляды с обеих сторон не смутили.

Северус только поморщился. Тобиас, напротив, оживился.

— Ну-ну, хотелось бы это видеть! — прокряхтел он, с ненавистью глянув на чай. — Очень хотелось бы. Я-то думал, сынок, ты до старости будешь на другой берег мотаться! А и то верно — зачем далеко ходить? У нас в каждой подворотне таких по паре!

Мэг попыталась уронить сковороду себе на ногу. Но тяжёлая утварь замедлила падение у самого пола, секунду повисела в воздухе и плавно опустилась на половицы. Тобиас, конечно, не удивился. Лили-Маргарет тоже — потому что смотрела только на Северуса и не помнила, что держала в руках.

Северус вздохнул, заложил пальцем томик Диккенса и в упор уставился на отца. Увы, Вингардиум Левиоса вылетало само собой. Хорошо ещё, что руку держал под книгой!

— Гляди, а то и эта сбежит, — предупредил Тобиас, кивнув на Мэг. — Или она уже знает, что ты у нас слегка того… Не как все нормальные люди?

Северус понимал, что только великие чародеи могут без палочки низвергать Смертельное Проклятие. Но магии он подкопил с избытком. Про злость и говорить не стоило.

— Нечего зыркать-то! — оскорбился Тобиас. — За твоё счастье беспокоюсь. А то сюрпризы бывают ох, какие неприятные. По себе знаю.

— Пойду чайник заберу. Упрут ещё! — хмуро бросила Лили-Маргарет.

Никто не обернулся, хотя в кухню из входной двери потянуло холодом. Лишь когда раздался вопль и хлопанье крыльев, отец с сыном прервали безмолвный обмен взглядами.

— Ой, мамочки! Прямо в дом влетела! — взвизгнула Мэг.

Принц, мгновенно оживившись, прыгнул на табурет, с табурета на стол, а со стола на птицу. Из-за неопытности получил крылом по ушам и плюхнулся в раковину.

— А я про что?! — прихлёбывая из кружки, ухмыльнулся Тобиас.

Северус обречённо щёлкнул пальцами, и крылатая посланница послушно опустилась на его плечо.

— Откуда тут сова?! — поразилась Мэг. — Она что, учёная?

— Он у нас больно учёный, — Тобиас, не торопясь, допил чай и воззрился на отпрыска: — Станешь читать или сходу птицу спалим? Могу спички одолжить. Заодно жаркое будет к ужину!

Серебристая сова разразилась негодующим уханьем, но даже не глянула в сторону хозяина дома. Её круглые жёлтые глаза встретились с очень похожими глазами Лили-Маргарет, потом — с чёрными угольками недовольно фыркающего котёнка. Никакого интереса эти существа не представляли. Зато при обращении к Северусу птичий клёкот обрёл почти человеческие интонации. Северус играл в молчанку, словно не замечая, как птица пихает его головой в ухо.

— Может, молочка ей налить? — нерешительно предложила Мэг, вытирая Принца кухонным полотенцем.

Хозяин дома с безмолвным предвкушением наблюдал за спектаклем. Наконец, сын поднялся из-за стола, со скрежетом отодвинув стул, и ринулся прочь из кухни.

— О! Того и ждали! Вот теперь пойдёт веселье! — злорадно крикнул ему вслед Тобиас.

Северус даже не обернулся. Птица на его плече расправила крылья, задев по голове Лили-Маргарет, и дверь захлопнулась.

— Мистер Снейп, что за веселье-то? — Мэг приложила ладонь к щеке, по которой чиркнули жёсткие перья.

— Скоро увидим. Оно всегда по-разному, — нехотя отозвался Тобиас. — Чаю ещё плесни мне.

Лили-Маргарет заметалась, не сразу вспомнив, где чайник. Потом всё-таки сходила за ним на улицу. Пока ставила воду, хозяин дома упорно прислушивался к чему-то и кивнул в мрачном удовлетворении, уловив стремительные шаги на лестнице.

— Три, два, раз…

Дверь распахнулась. Северус — без птицы и без тени недавней заторможенности — метнулся через порог.

— Спички дай мне, — торопливо бросил он отцу.

Тобиас поперхнулся, но заинтригованно полез в карман. Лили-Маргарет замерла, прижав к груди чайник. Северус на ходу выхватил коробок — и был таков. Ни спасибо, ни до свидания. Только лязгнул замок на входной двери.

— Куда он? — прошептала Мэг.

— А кто ж знает?

— А вернётся когда?

Тобиас глянул на неё, как на тронутую:

— Через часок. И года не пройдёт, — проворчал он, не оглянувшись. — Нечисть, она и есть нечисть. Что с них возьмёшь? Тьфу ты! И спички упёр, стервец… Чёрт ли он тебе, дуре, сдался?

Лили-Маргарет молча поставила чайник на плиту. Налила молока в консервную банку, сунула под нос Принцу. Тот прижал широкие уши и принялся сосредоточенно лакать. Кроме этого звука, да шума закипающей воды, ничто не нарушало тишину наступившего Рождества. Разве что далёкое хлопанье крыльев, но и оно могло померещиться.

* * *

По случаю праздника проблем с билетами не было. Северус всего несколько часов прождал на вокзале, зато в купе оказался один, чему был несказанно рад. До последнего боялся, что опять прицепится какой-нибудь хвост. Но хвост он удачно припугнул с утра, и тот временно отвязался. Вроде бы.

Перечитать письмо Северус решился, лишь когда поезд выскочил за пределы городских окраин, и труба родной фабрики осталась далеко позади. Запер дверь, задёрнул шторы, развернул свиток. Содержание послания казалось невинным: «Если ты совсем на мели, загляни в гости. Что-нибудь придумаем». Ни числа, ни подписи. Даже тон обращения был несвойственен отправителю. И всё-таки, писал Люциус. Иными словами, у них там образовалось целое движение по спасению Волдеморта. И ведь спасут же!

Сложно было сказать, с какой целью составлял письмо расчётливый и осторожный Малфой, недавно унаследовавший бескрайнее имение в придачу к несметному состоянию. Возможно, Люциус заскучал по дружеским беседам — чего не бывает? А возможно, Северуса планировали к чему-нибудь приспособить. Хотя бы к варке Веритасерума (очень полезная штука для тех, кто ищет Тёмного Лорда).

Скорее всего, сыграли роль обе причины. Люциус вообще был личностью неоднозначной и скользкой. Северус испытывал к нему диковинную смесь чувств. К прежнему восхищению и отголоску привязанности примешивались желание держаться подальше и лёгкое презрение, причину которого он сам ещё не улавливал. Но Северус практически ко всем относился враждебно. И уж точно никого не желал видеть.

Так или иначе, он уже ехал в поезде, предварительно отправив обратно сову с запиской: «Буду на днях». А чтобы не чувствовать себя полным ничтожеством, старался поменьше думать о Люциусе. Приглашение он сжёг, истратив десяток спичек. Добротный пергамент никак не желал заниматься. Меж тем, качество бумаги само по себе было уликой. Простые смертные не тратят месячный доход на почтовые принадлежности. Но где смертные, а где Малфои?

Чтобы развеять пепел письма в снежных полях за Коуквортом, Северусу пришлось приподнять окно. Теперь оно не опускалось, и в щель тянуло холодом. Борясь с заползающим в душу сквозняком, он механически зажигал спичку за спичкой, представляя витой узор на воротах перед сказочным парком Малфой-мэнора. Или уходящие ввысь полки фамильной библиотеки Люциуса. Или обеды в изумрудной столовой. Пытался припомнить в полудрёме маггловскую сказку про мечты, сгоравшие в спичках. Кажется, там был Новый Год, и нищая девочка на улице, и кончилось всё паршиво. Хотя Дамблдор и тут накопал бы высший смысл и десяток душеспасительных выводов. К Мерлину Дамблдора.

Сказка так и не вспомнилась целиком, а Северус очнулся от того, что огонёк догорел до пальцев. Значит, он всё же задремал, хотя и поклялся себе не смыкать глаз. Чёрт знает, сколько ночей не спал толком, а тут вдруг представилась возможность!

Поезд стоял, хотя до ближайшей станции было ещё ехать и ехать. Мелочь, но издёрганные нервы мгновенно откликнулись всплеском паники. Без окклюменции такие приступы глушились с трудом. Но раз зарёкся колдовать, надо было держаться. Держался он пока с переменным успехом, но в Слизерине вообще иначе понимали принципиальность, чем в Гриффиндоре. Главное — не сбиваться с курса. Тем более, повода не было. Скорее всего, ждали встречный состав.

Северус немного успокоился, расслышав приближавшийся стук колёс, но всё-таки высунул голову в окно, чтобы проверить, нет ли чего подозрительного? Ничего подозрительного не было. Не считая того, что снаружи не оказалось параллельных путей. И всё же возникло ясное ощущение, что мимо на сумасшедшей скорости пронёсся поезд. В лицо дохнуло горячим ветром, и Северус отдёрнулся, отказываясь верить глазам. Рука невольно скользнула в карман за палочкой. Незнакомая магия пугала сама по себе, поскольку такой было мало. Первым на ум пришёл Волдеморт. Но чтобы Тёмный Лорд надумал вернуться именно здесь и сейчас? Это было бы слишком!

Отерев холодный пот, Северус рывком опустил окно — на этот раз оно закрылось без возражений. Вышел в коридор, сам не зная, зачем. Любопытство, чтоб его!

По другую сторону тоже не оказалось запасных рельсов. Только редкие деревья на чуть присыпанных снегом холмах. Коридор был пуст, как и длинный ряд купе за чередой раздвинутых дверей. Лишь минут через пять в дальнем конце вагона показался проводник с двумя стаканами чая в громоздких металлических подставках.

— Почему стоим? — Северус привычно опустил приветствие и поздравление с Рождеством.

Проводник равнодушно пожал плечами:

— Поезд идёт согласно графику, — и поспешил в следующий вагон.

И то верно — деревья за окном медленно плыли мимо. Будто и не было ничего. Может, ничего и не было?

Годам к сорока у него разовьётся шикарная мания преследования! Жить временами ещё хотелось, и это было самым противным. Хотя в жизнелюбии Северусу было далеко до Волдеморта. Повелителя даже Авада не проняла. Уж в Метке он продолжался точно. Держась за предплечье левой руки, Северус упёрся лбом в оконное стекло и в таком положении провёл остаток дороги.

* * *

Фергус Принц возник на вершине Астрономической Башни через час — не раньше. Именно возник, хотя аппарировать в Хогвартсе было нельзя. Должно быть, применил иные чары. Например, дезиллюминационные, о которых не все слышали. И мало кто их видел, что вытекает из названия. Северус успел за это время дважды промокнуть и обсушиться магией. Но тучи уже уползли за Запретный лес, каменная площадка влажно посверкивала в свете звёзд, и воздух был прозрачным до звона.

— Теперь можем поговорить без спешки, — обречённо сообщил Фергус. — Я, кажется, забыл официально представиться, так меня сразила Авада Кедавра.

— Можете не трудиться, — Северус устроился между башенных зубцов, прислонившись спиной к одному из них, и решил не менять положения. — Я знаю, кто вы, мистер Принц. Вы были замом главы невыразимцев при прошлом Министре Магии. И остаётесь моим дедом, если это вам угодно.

— Действительно, спорное удовольствие, — сознался Фергус, но всё-таки присел рядом.

В резких ночных тенях его худое лицо с крупным крючковатым носом казалось бледным, как у мраморной статуи. Сходство довершало полное отсутствие волос на голове и почти полное отсутствие мимики. Читать по такому лицу было очень сложно. Северус даже пытаться не стал.

— Я так и понял, — кивнул он, ничуть не удивившись. — Неспроста о вас не было слышно столько лет!

— О служащих Отдела тайн вообще мало слышно, — заметил Фергус, не подумав смутиться.

— А я одна из худших ваших тайн, надо понимать?

— Если это польстит вашему самолюбию, — разрешил дед. — На самом деле я не знал о вашем существовании до вчерашнего дня, юноша. И не пытался узнать. Мне было глубоко безразлично, кого и где плодит моя никчёмная дочь. Примерно с тех пор, как она приняла Тёмную Метку, а потом попала под Визенгамот, и её чудом удалось избавить от тюрьмы, — слова звучали ровно, будто он читал газету, а не повествовал о семейной трагедии. — Салазар бы с этим, но у Эйлин была дурная привычка сбегать по любому поводу. При том, что ей полагалось смирно сидеть под домашним арестом. Если, конечно, она хотела вернуть волшебную палочку. Она не хотела, — глаза деда смотрели чересчур пристально, и Северус непроизвольно вжался в камень, стиснув через карман собственную палочку.

— Её свободолюбивая, но абсолютно безмозглая натура взбунтовалась, и Эйлин удрала за границы Магического Мира. К большому моему облегчению, — презрительно усмехнулся Фергус. — Про её скоропостижный брак я узнал заодно с прочими читателями «Ежедневного пророка». И испытал сразу два чувства: удивление — каким образом можно очернить имя семьи двумя взаимоисключающими путями? И глубокое сочувствие несчастному магглу, на плечи которого я переложил столь трудное бремя.

Северус тяжело, как после бега, переводил дыхание. Фергус удручённо скользнул взглядом по его напряжённой фигуре.

— За минувшие годы я совершенно смирился с тем, что кровь Принцев не обретёт достойного продолжения, — заверил он внука. — Было очевидно, что Эйлин произведёт только полукровку. И либо он окажется сквибом — на радость маггловской родне. Либо волшебником, что хуже, так как пойдёт в мать. И — вот проклятие! — я не зря много лет занимал пост, который мне пришлось оставить после скандала с дочерью.

Северус убрал руки в карманы, ощутив внезапный озноб. И потребность коснуться палочки.

— Побочным результатом моего позорного ухода можно считать тяжёлую болезнь глубоко уважаемого мною Министра Лича, приведшую к смене власти в Магической Британии, — растолковал дед. — Британия теперь катится в бездну, и не только магическая. Что вряд ли может тронуть тебя, мой дорогой мальчик, швыряющий Аваду Кедавру в этих почтенных стенах, как мы в своё время швыряли Ступефаи. Надеюсь, я объясняю не слишком сложно, мистер Снейп?

— Нет, мистер Принц, — гул крови в ушах мешал Северусу слышать свой голос, и на всякий случай он отвечал почти шёпотом. — Только для чего эти объяснения? Вы мне что-то намерены предложить? Так мне ничего не надо. Отказать? Так я вас ни о чём не просил. Потребовать что-то с меня? Так у меня ничего нет. И не надо оскорблять при мне мать. Говорите с ней сами, раз у вас остались недопонимания. Сэр.

— В том-то и дело, что мне всё понятно! И желания поднимать эту грязь ни разу не возникало, — горячо заверил его Фергус. — Я мирно влачил жизнь затворника в своём печально ветшающем поместье, пересчитывая золотые галеоны в подвалах и растущее поголовье эльфов. Понемногу оттаивал душой, подумывал о новом браке и — как знать? — вменяемых наследниках. Но тут ненаглядная дочь обрушила на мои безвременно утраченные седины новое испытание. Прислала сову впервые за много лет. И что было в том письме? Вопросы о моём здоровье? Слова раскаяния? Хоть какая-нибудь хорошая новость, способная согреть старика? Нет. Она поведала, что моему внуку грозит исключение из Хогвартса за применение тёмной магии. Увы, мальчик чрезвычайно впечатлителен и может кого-нибудь пришибить от расстройства. А у неё нет приличных башмаков и палочки, то есть никакой физической возможности остановить смертоубийство. Папа, помоги. Здесь моё сердце дрогнуло и по щеке скатилась скупая слеза. Я поскорее вставил парадную челюсть, расцеловал на прощание домовиков и аппарировал сюда. Как вижу, не зря, — под ласковым взглядом деда Северуса передёрнуло, как от лёгкого Круцио. — Я до сих пор под впечатлением, так что уж прости мою стариковскую болтливость. Столько лет без единой родной души рядом, в компании примитивных существ, способных только на «да, господин» и «нет, господин»! Тут поневоле начнёшь заговариваться.

— В Попечительском Совете вы рассказали то же самое? — Северус ощутил, как внутри разливается холод, а щёки, наоборот, обдаёт жаром.

Ещё одна кара свалилась на его голову!

Дед неторопливо поднялся на ноги, чтобы полюбоваться на ночной пейзаж: голубые шапки гор и млечный путь, опрокинутый в Чёрное озеро.

— В Попечительском Совете я проявил чудеса находчивости и дипломатии, — ответил он, болезненно поморщившись. — Хотя для этого пришлось признать неутешительный факт нашего родства. Естественно, под большим секретом. То, что даже семьи слизеринцев не желают видеть вас в Хогвартсе, стало любопытным сюрпризом.

— Неужели? — Северус вытащил руки из карманов и сцепил в замок нервно подрагивающие пальцы. — Переживут! Совет пляшет под дудку Абраксаса Малфоя. Который причастен к отставке уважаемого вами Министра. Да вы и сами это знаете, сэр! Все это знают. Так устроен Слизерин. Они меня терпеть не могут, но я им должен. Чем скорее меня попросят из Хогвартса, тем скорее примут в другом месте. Только и всего!

— С долгом придётся повременить, — расстроил его Фергус. — В школе вы всё-таки останетесь.

— Останусь? — порыв ветра хлестнул его по щеке спутанными прядями волос, и Северус раздражённо отбросил их от лица. — После всего, что вы видели?

— Как любой нормальный человек, я мучительно подавляю в себе желание скинуть вас с башни прямо сейчас, — откровенно ответил дед. — Но к образованию это отношения не имеет. Я не обязан сообщать обо всём, что вижу, Попечительскому Совету. В который, как вы справедливо заметили, входят не самые чистоплотные люди.

Северус чуть подался вперёд и теперь глядел на него широко распахнутыми глазами:

— А Поттер с его компанией? Кстати, они уже устроили на вас засаду!

— Вы о младшем Поттере? — озабоченно уточнил Фергус. — С этой напастью я как-нибудь совладаю. А то мне подумалось, что мой старый друг Флеамонт не ко времени ослабел рассудком. Что до молодых людей, назавтра я исчезну из их воспоминаний. А случай со Смертельным Проклятием они великодушно уговорились не придавать огласке.

— Великодушно — как же! — процедил Северус, потирая ссадину на указательном пальце.

Чтобы палочка была подвижней в руке, приходилось держать её не совсем по правилам. Если к вечеру кожа сходила, как кора с Дракучей Ивы, значит Поттер с компанией были особенно щедры, помогая ему оттачивать боевые навыки.

— Это послужит для вас сдерживающим фактором, — пояснил дед. — Отретушировать их память, как половине Хогсмида, я не могу. Ваши враги должны сознавать степень опасности. И бояться продолжения, как я понял. Разумеется, мне придётся отдельно переговорить с Альбусом. Как вы и просили.

— Ну, спасибо, сэр, — мрачно проронил Северус, теребя полуоторванный крючок на мантии.

— Я ожидал более горячей благодарности, — признался Фергус. — Но в любом случае вы превзошли свою мать. Удивите меня ещё немного, оставьте в покое этого несчастного юношу! Вы его доводите до края. Рыжая красотка с Гриффиндора всё равно не будет с вами, но подобное случается, и это к лучшему. В вас и так мало чистой крови. Не стоит разбавлять то, что осталось, кровью магглорождённой.

Северус запнулся ещё на первом предложении.

— Простите, сэр, кого я должен оставить в покое? — переспросил он, подобравшись, как для прыжка. — Джеймса Поттера?

— Можно начать и с этого, — согласился дед, не обращая внимания на его реакцию. — Используйте сегодняшний случай как повод для просветления. Извинитесь, поклянитесь, что со старым покончено, и не отвечайте на провокации. Можете даже подружиться. Это поможет справляться с дальнейшими трудностями.

Глаза Северуса недобро блеснули.

— Почему я должен перед ним извиняться, сэр?

— Хотя бы потому, что он прав, — спокойный взгляд деда опять пригвоздил его к камню. — Вы дурно воспитаны и постоянно стремитесь занять не своё место.

— Почему же оно не моё, сэр? — теперь голос Северуса был едва различим.

— Вы и сами знаете, — пожал плечами Фергус. — Потому что для вас в этом мире место не предусмотрено. Вас вообще не должно быть, — он досадливо отвернулся и скользнул в сторону от внука. — Магглорождённые маги появлялись всегда. Но их немного. Это неизбежное зло и средство от вырождения. Хотя лично я не стал бы родниться с существами из иного мира. Их логика непонятна, их магический потенциал неизвестен. К чему такой риск? Не надо смотреть так, будто впервые слышите подобное! — раздражённо прибавил он, мельком глянув на внука. — Магглорождённые могут быть сколь угодно прекрасными людьми и чародеями. Я уже сказал, что глубоко уважал Нобби Лича. Карьера давалась ему тяжелее, чем чистокровным претендентам, он достиг всего собственным трудом и талантом, и это прекрасно. Но будь он чистых кровей, не сел бы пить с Абраксасом, не приняв безоара.

— Я знаю про безоары, сэр, — процедил Северус.

— О, без сомнения! — горячо согласился дед. — Ведь ваша мать — волшебница! Поэтому вы опасны вдвойне. Лучше приспосабливаетесь. Таких полукровок можно наплодить целую армию. Как и кто вас воспитывает, скрыто за Статутом. Но из браков с магглами редко выходит что-то путное. Так или иначе, вы являетесь сюда с законами другого мира. В данном случае, с самобытной культурой какой-то рабочей окраины, и это категорическая печаль. Вы начинаете требовать своё, а с какой стати? Чтобы выделить вам кусок, приходится резать чужой пирог помельче. Кого это обрадует?

Северус давно привык, что факт его существования — не повод для торжества, так что слушал без особого интереса. Но из вежливости дослушал до конца. Прежде, чем ответить, он сполз с грозящего падением места и поплотнее прижался спиной к каменному зубцу.

— Я не собираюсь никого радовать, — прошипел он, дрожа всем телом. — Можете завещать свой кусок домовикам, которых так обожаете! Только увольте меня от дружбы с Поттером. И прочих условий.

Дед с удивлением поднял брови.

— О завещании речь не шла, — заверил он, подойдя ближе. — Я прекрасно понимаю, на какое дело вы спустили бы наследство. Речь шла о вашей жизни — не более.

— Вы всё-таки меня убьёте? — Северус отодвинулся глубже в тень. Наощупь, потому что боялся отвести взгляд.

Глухая ночь, пустая башня. И рад бы был убежать, но ноги не слушались.

— Вы сами себя убьёте. Поверьте моему опыту — жизненному и профессиональному, — дед ухватил его за плечо, не дав достать волшебную палочку, и подтащил к краю площадки. — Поглядите-ка вниз! Вот над такой пропастью находится сейчас ваше жалкое существование.

Северус впился в оказавшиеся под руками камни с такой силой, что поломал ногти. Возможно, он плохо соображал от ужаса, но не видел внизу ровно ничего особенного.

— Вы это о Джеймсе? — спросил он, морщась от боли в стиснутом плече — неудачно приземлился утром после Левикорпуса Поттера.

— Я это о Томе Реддле, — глаза деда сейчас казались ледяными и мёртвыми.

Северус прикусил губу, продолжая смотреть с головокружительной высоты и лихорадочно соображая, как отодвинуться от края.

Он серьёзно колебался между двумя друзьями — Лили и Мортимером — и всем, что могло стоять за той и другой дружбой. Конечно, Лили кинула его ещё утром — когда били. А Морти вечером, когда встал вопрос об отчислении. То и другое по веским основаниям. Но влиться от безысходности в дружные ряды Мародёров никогда не приходило ему в голову. Даже рассмеяться захотелось от такой нелепости. Любопытно, смог бы он это сделать в принципе?

Как-никак, падать с башни было высоко, а старик оказался со сдвигом. Ладно. Пороть горячку было не обязательно. И вести себя с Поттером можно было потише. Не убивать, по крайней мере.

А Лили и так отказалась общаться. Ей Северус ещё с утра рассказал про чистоту крови, повторений не требовалось. Если Северус перебьёт десяток Пожирателей, возможно, Лили вернёт его в круг знакомых. Но стоит ли ждать большего? А хотелось большего. Когда дед это произнёс, Северус с удивлением открыл для себя, что да — ему осточертело изображать детскую дружбу! И Поттер, оказывается, понимал, что происходит.

А Лили? Не понимала или не желала понять? Вот уже третий человек за день говорит, что им не быть вместе. Включая её саму. Неужели это так очевидно — всем, кроме него? Нет, решительно невозможно, чтобы всё так вот закончилось! От подобной мысли хотелось кричать, поэтому шёпот получился очень тихим и сдавленным.

— Не могу понять, сэр, — признался Северус, с усилием отвернувшись от пропасти. — Вы только что вылили на меня столько грязи, сколько ни в какой крови не поместится! Но, выходит, вам и Тёмный Лорд не по нутру? Как же чистота крови и верность традициям?

— О, это святое! — глаза деда снова ожили, и он, наконец, разжал железную хватку. — Но при чём тут полукровка Том из маггловском приюта для нищих? В традиции он верит не больше, чем в зубную фею. Хотя бы потому что окружает себя откровенным сбродом. От волколаков, которые годны только на чучела в зале трофеев. До чистокровных вырожденцев, которые отравят родную мать ради выгоды. Или со скуки. Вы этого не видите или не желаете видеть, потому что вам комфортнее жить в помоях. И потому что вас воспитала психопатка. Будь у вас капля ума, вы давно перестали бы слушать нездоровый бред Эйлин.

Северус, прерывисто дышал, привалившись к башенному зубцу.

— Кого мне слушать?! Вас? — резко спросил он, потирая больное плечо. — Спасибо, что уделили полчаса моему воспитанию! Но вы мне слова не даёте вставить. Что вы вообще обо мне знаете?!

— Разве я сказал, что хочу вас знать? — перебил Фергус. — Я лишь излагаю варианты, но приму любой результат с равным спокойствием. Я не качал вас на коленях и привязан к вам не сильнее, чем, скажем, к юному Поттеру. Хотя нет. Он мне больше импонирует. Нас соединяет единый культурный пласт.

— А вы умеете уговаривать, сэр, — обронил Северус.

— Я не уговариваю. Повторюсь, мне было бы легче, если бы вы кинулись с башни вниз головой, — любезно напомнил дед. — Меньше позора. Но номинально вы ещё ребёнок. Потому я оставлю вам время подумать до окончания школы. Хочу поглядеть, к чему вы придёте.

— Я это и так скажу. Мне останется только прыгнуть с башни! — Северус ощутил, как к щекам прихлынула кровь. — Вы-то уйдёте, а я отсюда никуда не денусь! Думаете, так легко отказаться, когда Тёмный Лорд сам отбирает себе людей? Где я и где Лорд! Может, мне ещё вступить в Орден Феникса? Чтобы уже точно насмерть?

— Вам непременно надо куда-то вступить? — издевательски осведомился Фергус. — Что ж, личность Альбус Дамблдора тоже вызывает определённые опасения. И смертность среди его сторонников растёт. Конечно, всё лучше, чем связаться с тихим маньяком, который вот-вот перейдёт в буйную фазу. Но ваш вопрос, как я догадываюсь, был задан из праздного любопытства, — продолжил он, не обращая внимания на нервный смех Северуса. — Орден — совершенно не ваш круг. И от общения с Дамблдором у меня создалось впечатление, что он не расположен подпускать вас к себе на расстояние Авады. Но я человек скромный. Довольно будет, если вы прекратите приятельствовать с людьми, которые толкают вас к тёмной магии.

— Как на хрен я это сделаю?! Сэр, — оскалился Северус. — Мы пять лет живём в одной спальне! Я не выберусь из больничного крыла до самых ТРИТОНов, если пойду поперёк. И всё равно это ни черта не изменит.

— А вы трус, мой мальчик, — горько подытожил Фергус.

— А вы сляжете от драконьей оспы ещё до конца года. Если не изъявите лояльность Реддлу, будь он хоть сто раз полукровка! — выпалил Северус. — Тряситесь над своим куском пирога, сколько влезет! Скоро будет вдоволь свободных кусков, и уж какой-нибудь мне перепадёт! Только я выберу его сам. И возьму сам.

— Из рук друзей, перед которыми вы в долгу уже сейчас? — припомнил дед.

— Уж вам-то, сэр, я ничего не должен!

Ветер опять растрепал волосы Северуса, и они скользили вдоль бледного лица наподобие змей. Школьную мантию легко можно было обернуть два раза вокруг тощей фигуры. Невзрачный, низковатый для своих лет, он даже внешностью не радовал. Так — отдельные ноты в ломающемся голосе, овал лица с фамильных портретов, узкие кисти рук, которыми мальчишка нервно и некрасиво размахивал.

— Пока я вас тут ждал битый час, я всю голову сломал, как вам приглянуться, — дрожащим голосом сообщил Северус. — А потом понял, что это невозможно. Ещё и к вам приспосабливаться? Хватит с меня! Мне теперь надо думать, как протянуть ещё два года в этом волшебном замке, так можно я пойду, сэр? Обещаю передать привет матери. Возможно, она надумает скрасить вашу старость.

— Возможно, надумает. Но её я точно убью, если увижу, — медленно проговорил дед.

— Значит, не увидите.

— Два года, — усмехнулся Фергус и, не оборачиваясь, направился к лестнице.

Мантия вздулась под ветром за его спиной, волшебная палочка прочертила в воздухе затейливый узор, и высокая фигура Принца на ходу растворилась в воздухе.

Интересно, долго ли учиться такому колдовству? Северус непроизвольно попытался повторить рукой сложное движение. Подлечить плечо, и тогда точно удастся.

Поскольку не было твёрдой уверенности, ушёл дед или нет, Северус отвернулся к башенным зубцам. Решил выждать минуту. Пять. Десять. Пока не перестанут течь слёзы. Когда-то ведь надо было возвращаться в подземелья. Ох, и рады же ему там будут после утраченного Кубка Школы! К экзамену точно не дадут готовиться. А как-никак, после завтрака сдавать зелья. Раз Попечительский Совет во главе с директором закрыли глаза на вчерашнее безобразие. Вот он — новый мир!

Северус задержал дыхание, стараясь успокоиться в сотый раз за день. Не думать про баллы за ЗОТИ, Левикорпус с последующим побоищем, Лили Эванс, Аваду Кедавру, дедушку и возвращение в Паучий тупик. Думать про дремоносные бобы, шкурку бумсланга и безоары. Достать из кармана мамин учебник за следующий курс, пристроиться на прежнем месте меж башенных зубцов и уткнуться в любимые рецепты. Хочешь сдать СОВ на максимальный балл, осваивай уровень ТРИТОНов.

А что, собственно, произошло? Ничего не изменилось. Дыхание понемногу выравнивалось, слёзы реже капали на печатные строчки вперемешку с собственными рукописными правками. Полоска рассвета ширилась над Запретным лесом. Тревожные ночные шорохи и завывания затихали в чаще.

Когда совсем рассвело, Северус погасил Люмос и убрал в карман волшебную палочку. Как только под рукой окажется перо, надо будет вымарать подпись на обложке, чтобы не думалось. А лучше вовсе выбросить книжку. «Сектумсемпра» — Северус любовно перечитал чернильные каракули, которые вчера наконец-то стянул магической формулой, бережно загнул уголок и навсегда перевернул страницу. Повторять дважды ему никогда не требовалось.

Новой встречи с дедом так и не случилось. Северус не пожелал никуда писать или ехать. Из-за этого по завершении летних экзаменов состоялся финальный скандал с матерью. Припомнилось всё, начиная с идиотской блузки, в которую Эйлин рядила сына ещё до Хогвартса, кончая её полоумным папашей, который явился через шестнадцать лет учить его жизни.

Услышав, как Северуса достала вся их грёбаная семейка, Эйлин в очередной раз хлопнула дверью под пьяный хохоток мужа. Северус хлопнул дверью тоже. Пол-лета провёл у Аверилла, помогая оправляться от Обливиэйта. Пол-лета — у Мортимера. Оттачивали Империо на домовиках. И Круциатус — на пикси, которых было кишмя в домашнем зверинце Мальсиберов. Не только Сириусу Блэку было, куда податься от осточертевшей родни.

Да и родни скоро поубавилось. Проклятая драконья оспа унесла Ориона Блэка, которому показался финансово невыгодным новый министерский закон об ограничении прав гоблинов. За ним последовали старшие Поттеры и ещё несколько фамилий. Фергус Принц ушёл из жизни одним из первых — Северус едва приступил к обучению на шестом курсе Хогвартса.

Встретив знакомое имя среди некрологов, посвящённых жертвам загадочной эпидемии, он механически долистал «Пророк» до последнего разворота, на котором рассказывалось об открытии первого в истории приюта для осиротевших домовиков — на средства неизвестного благотворителя. Плакать не захотелось. Ни на первой странице, ни на последней. Газета отправилась в камин общей гостиной Слизерина, а Северус — мыть голову перед собранием «Клуба Слизней». Ничего не поделаешь — каждому своё.