Том I. Обсидиановая книга (гет)

Да что там! Вот есть у меня знакомый

Здравый, толковый, всех трезвей,

И, к слову сказать, не особо смелый,

Но, что с ним ни делай, любит змей.

Бывало, неделю бредёт песками,

Лишь мотыльками себя кормя,

Чтобы змею потрогать руками,

Всеми руками...

Четырьмя.

М.К. Щербаков  

Часть 1  

Глава 1 

— Ну, если вы настаиваете…

Время было позднее, а дел по горло. Мудрость директора Хогвартса и выдержка главы сопротивления подсказывали одно: согласиться на пустячный компромисс и завершить неприятный разговор. Пока доставало сил не хвататься за волшебную палочку.

Альбус Дамблдор всегда помнил, как дорого обходится слепой гнев. Увы, слизеринцам опасно было протягивать руку. И даже палец.

— Настаиваю, — мистер Снейп мгновенно подобрался, впившись побелевшими ногтями в львиные головы на подлокотниках кресла.

Лицо застыло, чёрные глаза неподвижными провалами уставились на директора. Ощущение было неприятным, но Дамблдор не отвёл взгляда. О способностях к легилименции он и прежде догадывался. Просто прежде мистер Снейп этих догадок не подтверждал. А сейчас что он делает? Набивает себе цену? Других объяснений Дамблдор не видел и собственное сознание открывать не стал. Гость и не ждал другого.

— Вы дадите мне Непреложный Обет, — договорил он почти спокойно. — Я зарёкся верить вам на слово.

— Непреложный Обет?

Портреты покойных директоров школы переглядывались на стенах круглого кабинета, но не смели вмешаться в разговор. Судя по выражению лица, Дамблдор что-то подсчитывал. Сколько мотков нервов придётся извести. Или количество ярдов от окна до подножия башни ⸻ хватит ли их преподавателю зелий, чтобы вернуться в реальность?

Там, за окном, разноцветным заревом полыхал салют. В деревне под горой, как и по всей Магической Британии, продолжалось торжество, к которому Альбус имел полное право присоединиться. Оказаться сейчас среди друзей в Хогсмиде, а не... вот это всё.

— Вы по-прежнему считаете тёмную магию надёжной защитой своему чувству? — спросил он печально.

— Моему чувству, — голос Снейпа походил на эхо в ледяной пещере, — и тому, что вы здесь наговорили. Я потерял всё, но не рассудок. К сожалению. Для меня смерть Лили всегда будет напрасной. И уж конечно, её ребёнок от Поттера для меня слабое утешение.

— Стало быть, вы не слишком её любили, — подытожил Дамблдор, не разрывая взгляда глаза в глаза.

— Тем хуже для вас… — Снейпа опять начало трясти в нервном ознобе, но он всё же выкарабкался из кресла, оказавшись очень близко к Дамблдору.

— Вы правы: Поттеры доверились не тому человеку, — процитировал он недавние слова Альбуса. — Но кое-что они успели понять и не стали назначать вас Хранителем Тайны. Значит, не хотели вручать вам жизнь своего ребёнка. Лили не хотела этого.

— Только потому, что такой выбор был слишком очевиден.

На секунду лицо Дамблдора изменилось, словно магия утратила над ним власть, оставив только истинный возраст и неподдельное сожаление. Но Снейп смотрел не перед собой, а в прошлое.

— Это Блэк был очевидным выбором! И самым неудачным, — он помолчал секунду, смиряя злость, и вывод прозвучал уже спокойнее: — Вы не знаете своих людей. Вы не в состоянии ничего контролировать. Но это ваша проблема. Меня не интересуют причины, по которым вы не могли сдержать слово. Между нами был договор, который мог стоить мне жизни. Вы сами на этом настояли, иначе вам неинтересно было спасать Лили...

Голос ему всё-таки изменил, и Дамблдор вставил негромко, почти участливо:

— То ли дело Том Реддл, не правда ли?

Снейп отшатнулся. Из сумерек, обступающих свет камина, его глаза сверкнули мёртвым огнём.

— Тёмный Лорд хотя бы попытался. Иначе не пострадал бы. Разве не так?

Удивительный феномен: думать этот юноша умел, но выводы делал абсурдные.

— Я рад, что сумел убедить вас хотя бы в одном, — кивнул Дамблдор, устроившись в освободившемся кресле. — В том, что Волдеморт не погиб. А раз так, не лучше ли вам дождаться его возвращения, чтобы поблагодарить за старания?

— До его стараний мне также нет дела. Если только они не вернут Лили.

Снейп смотрел искоса и продолжал держаться на расстоянии, как лесная тварь, не привыкшая подходить к людям.

— Ничто её не вернёт, — директор был бледен, и черты его лица сделались резче, но отблески пламени скрадывали эти перемены, мешая разглядеть за стёклами очков потемневшие от гнева глаза.

— Вам плохо?

Вопрос был явно излишним. По лицу Снейпа опять покатились слёзы, которых он, кажется, не замечал.

— Лекарство только одно: помогите тому, кому ещё хуже, — посоветовал Дамблдор. — Не мне, а ребёнку, которого я пытаюсь защитить.

— Вы опять об этом ребёнке?! — ощетинился Снейп. — Если бы я хотел ему помочь, к вам бы не обратился. Сомневаюсь, что вы намерены его охранять!

На этот раз вскочил Дамблдор. От проклятий и заклятий он удержался, но Снейп всё равно вздрогнул всем телом. Его голос стал похож на змеиное шипение.

— Вам придётся использовать сына Поттеров. Как иначе, раз мальчишка упомянут в Пророчестве? Да вы и не умеете иначе! Вы использовали его родителей, использовали меня — всех, кто на что-то годен! Ради той мнимой победы, которую сейчас все празднуют. И к которой вы не имеете отношения. Если бы не Лили, ещё неизвестно, чем бы всё кончилось…

— Довольно! — бросил Дамблдор так резко, что бывший ученик осёкся на вдохе. — Я уже понял, Северус, что бессмысленно говорить с вами человеческим языком. Хотите оказаться наедине со своей Меткой, когда вернётся Волдеморт — это ваш выбор. Я всего лишь даю вам последний шанс его поменять. Либо вы остаётесь в Хогвартсе, либо…

— Либо — что? — поторопил Снейп. — Что ещё вы пообещаете? Или отнимете?

Директор очень старался сдержаться, и всё-таки его передёрнуло.

— Неужели вам так понравилось быть слугой? — он даже снял очки, чтобы видеть лицо собеседника без малейших искажений. Правда, для этого снова пришлось сделать шаг навстречу. — Вас удержат только страх или выгода? Иных резонов не признаёте?

— А вы избавили меня от Азкабана, просто чтобы… защитить? И дать мне место преподавателя?

Столики, между которым лавировал Снейп, были заставлены хрупкими магическими приборами. Экспериментальными образцами и уникальными экземплярами. Например, хроновороты не производили нигде за пределами Англии, залучить в школу такой механизм было большой удачей.

— Предпочитаете Азкабан? — резко осведомился Дамблдор.

— А вы считаете, для меня есть разница? — искренне удивился профессор зелий. — В ваших подземельях чуть теплее, и только. Тюрьмы я не боюсь — это было бы даже слишком хорошо. Дало бы мне шанс добраться до Блэка. Вот, с кого вам следовало взять Непреложный Обет! Тогда бы он не проболтался.

— Я не даю и не беру таких Обетов. И вам не советую…

Директор задумчиво проследил за хроноворотом, пробившим витражное стекло, и прибавил со вздохом:

— Могу дать только один совет: подумайте. Профессор Слагхорн готов поработать до конца года. Считайте, что этот год дан вам на размышления, Северус. Приходите в себя и возвращайтесь, потому что сейчас в вас говорит отчаяние.

— Во мне говорит пустота.

— Таково ваше предпочтение, — пожал плечами Дамблдор.

— Горите вы в аду! — от души пожелал Снейп, прежде чем хлопнуть дверью.

Странноватое проклятие, а, впрочем, он ведь полукровка…

— Серединка на половинку, — подытожил портрет Филиуса Найджелуса Блэка. — Может, вернётся, а, может, и нет. Но какова наглость! Я не понимаю, Альбус, на что вообще он нам сдался?

— И как вы его не убили? — подтвердил призрак сэра Николаса, участливо высунув голову из стены.

Как не убил?

Дамблдор, не отвечая, вытащил из кармана руку и рассеянно оглядел оставшийся на ладони ожёг от палочки. Подумал ещё и отправил астролябию следом за хроноворотом. Немного полегчало. Или помог свежий воздух. Дыра в стекле увеличилась, прохладный осенний ветер коснулся разгорячённого лба и начал трепать бороду. После сегодняшнего дня рыжих волос в ней, наверное, не осталось — только белые…

Передышка в войне далась недёшево, а во что станет победа? Поттеров было жаль, хоть вой. И Петтигрю, который нежданно превзошёл все ожидания. И Блэка, который неожиданно не оправдал ожиданий. Правда, та жалость была иного рода. Примерно, как к тёмной мантикоре Северусу Снейпу, который сам себе проклятие. И язык у него — что Сектумсемпра. Хотя маг он неплохой — стекло в директорской башне так просто не выбьешь! Убытки и проклятия — что ещё взять со Снейпа? Разве что десяток жизней, убережённых благодаря тому, что свою часть договора он выполнил добросовестно.

Дамблдор устало вернул очки на не раз поломанный нос и потёр виски. Головная боль упрямо стучалась в ударах пульса и не спешила исчезать. Отдача от окклюменции — ничего не попишешь! И ничего не попишешь: легилимент ему был необходим. Поди поищи волшебника с таким редким даром, да ещё такого, чтобы можно было подослать к Тому! «И чтобы при этом было, чем успокоить совесть», — донёсся из давней трещины в душе девичий голосок.

Так ведь ради общего блага!

Тряхнув головой, директор отогнал привычные наваждение и сосредоточился на реальных звуках: шёпоте древних портретов, треске пламени, шорохе ореховых скорлупок под клювом феникса. Взгляд внимательных чёрных глаз следил за ним неотступно, но Фоукс был всего лишь птицей. А ещё самым верным другом и персональным щитом от Смертельного Проклятья.

Горите вы в аду.

Ад откладывался. Впереди ожидало празднование мнимой победы и ещё тысяча и одно дело. Одно из них уже было на подходе, и Дамблдор без колебаний отворил дверь. Он вообще мало чего боялся, тем более что сторожевая горгулья пропускала только узкий круг лиц.

Так и есть. На пороге стояла встревоженная МакГонагалл. У её ног копошился школьный домовик, старательно удерживая в руках сразу несколько золотых загогулин.

— Альбус, всё в порядке? — глаза у декана Гриффиндора опухли от слёз, но сверкали боевым огнём. — Почему из ваших окон падают магические приборы?

Директор безмятежно улыбнулся, сверкнув половинками очков:

— Не стоит беспокоиться, Минерва. Всего лишь небольшой научный опыт.

— Опыт? — поперхнулась МакГонагалл.

— Да-да, — Дамблдор сделал знак домовику, который тот верно истолковал как «свалить всё на стол и раствориться».

— Мне захотелось проверить, как время и магия справляются с ударом о действительность. И каково это — шмякнуться с башни о гранит, — договорил он предельно серьёзно.

Минерва не нашлась, что ответить, но Альбус и не ждал ответа. Мгновенно забыв об эксперименте, он сделал взмах палочкой, заставив камин обернуться дверью в личные покои.

— Правда, у меня не прибрано, но ничего не поделаешь, — вздохнул он, жестом приглашая коллегу в гости.

Профессор МакГонагалл немного замялась на пороге. Всё же она считала себя добропорядочной вдовой, а приглашение выглядело несколько странным. И вёл себя директор странно. То есть, страннее обычного. Но заглянув в комнату, декан Гриффиндора напрочь забыла сомнения, потому что увидела самое необъяснимое чудо.

Посреди жуткого беспорядка — лежащих повсюду и висящих в воздухе книг, грудой сваленных в углу артефактов, развешенных по мебели полосатых носков — стояла детская кроватка в голубых кружевах. Прямо с младенцем. Ребёнок спал, кроватка мерно покачивалась сама по себе.

— О Годрик! — хриплым шёпотом выдохнула Минерва и потянула из кармана насквозь промокший клетчатый носовой платок. — Вы перенесли его сюда? Но как… Но что… Как его здесь растить, Альбус? И как мы сохраним это в тайне?

Она настороженно оглянулась и сама захлопнула дверь, позабыв об условностях. Дамблдор тут же опустился на край своей постели.

— Понятия не имею, — ответил он таким же шёпотом. — Ума не приложу, что с ним делать! Оставить у себя? Но на меня будут направлены все взгляды! К тому же, я очень-очень давно занимался детьми и, признаться, был самой ужасной нянькой. А вы всё-таки женщина…

Директор, кажется, чуть не плакал. МакГонагалл, решив, что кто-то должен взять себя в руки ради блага осиротевшего малыша, затолкала платок обратно в карман и приблизилась к кроватке.

— Осторожно! — немедленно насторожился Дамблдор. — Я хочу сказать, что мы до сих пор не знаем, каких последствий ждать от магии Волдеморта.

— Но вы же к нему прикасались? — Минерва осторожно отвела прядку с детского лба и прикусила губу. — Вы говорили, что Неназываемый может вернуться. Значит, шрама остаться не должно. Это ведь хуже подписи!

— Я пробовал — он не убирается, — несчастным голосом сообщил Альбус. — Из-за этого спрятать Гарри будет очень трудно. И кому это поручить? У мальчика не осталось родни в магическом мире. Его крёстный отец… Впрочем, вы сами знаете. Питер убит, Ремус серьёзно болен. С друзьями Лили… свои сложности.

— Вы его хотя бы кормили? — МакГонагалл оборвала бесполезное перечисление. — Своего младенца у меня не было, но племянники хотят есть, независимо от войны.

— Конечно, кормил! — оскорбился Дамблдор. — Шоколадной лягушкой и тыквенным соком. Да! И пару сонных капель пришлось добавить.

Минерва посмотрела на него долгим взглядом.

— Гарри не может здесь оставаться, — постановила она решительно. — Как бы нам ни хотелось. И среди моих племянников он вряд ли затеряется. Раз больше доверять некому, придётся нам с вами вдвоём подыскать ему безопасное место.

— Пожалуй, я знаю такое место, — ощутимо колеблясь, признался директор. — Вдалеке от любопытных глаз и с самой лучшей защитой. Вот только Гарри вряд ли будет там счастлив.

— А у нас есть выбор? — МакГонагалл неотрывно глядела на спящего ребёнка.

Директор подумал ещё минуту и неохотно покачал головой.

— Что ж, — судорожно вздохнула Минерва. — По крайней мере, он будет жив.