Достойные Рая (гет)

Первым делом мне нужно было понять, как выбраться из технического участка. Всё, что я о нём знал, — это слухи старших курсов или байки младшеклассников.

Моё тело ныло от боли, но останавливаться было нельзя.

Подземный мир Пандоры выглядел мрачно.

Если наверху всё было строгим, чистым и хоть немного комфортным, то здесь царила вонь отходов и горючего. Металлические стены были пропитаны копотью, жирной накипью и… крысиного помёта здесь тоже было немало.

Я не хотел ни к чему прикасаться.

На лекциях по медицине нас предупреждали обо всех возможных заболеваниях, которые передаются через кровь. Если я хотел выжить — нельзя было рисковать.

Технический отсек оказался глубже, чем я думал.

Лестницы и эскалаторы уходили вниз, затягивая вглубь лабиринта механизмов. Внизу загружали уголь и какие-то другие материалы. Большие куски скрывали тканевые покровы или металлические контейнеры, делая их содержимое неразличимым.

Я должен быть осторожнее.

Наверняка здесь не рады чужакам. Особенно таким, как я.

После последних событий моя кандидатура для прохождения Врат явно была на последних строчках.

Но сейчас меня не волновали ни рейтинг, ни этот выдуманный Рай.

Мне нужно было понять, кто был способен на убийство.

И самое главное — кому я так сильно насолил в этой никчёмной жизни.

Первая странная находка заставила меня замедлить шаг.

Надписи.

Они углублялись вниз, словно кто-то хотел, чтобы их увидели только те, кто осмелится спуститься сюда.

Я замер, вчитываясь в слова, выцарапанные на металлической поверхности:

«Бегите! Они вас всех обманывают! Мы не войдём в Рай, нас ждёт АД!»

Слова были неровными, выцарапанными чем-то острым.

Они пугали.

Рядом, в той же грубой манере, кто-то оставил ещё одно послание.

Цитата.

«И дым мучения их будет восходить во веки веков; и не имеют покоя ни днём, ни ночью...»

Я провёл пальцами по буквам.

Дым мучений… Рай, который оказался Адом…

Оноре обманул всех.

Я перевёл взгляд ниже.

Цитата заканчивалась жуткими словами:

«...поклоняющиеся зверю и образу его, и принимающие начертание имени его.»

Вот почему сюда нельзя было пройти просто так.

Здесь, внизу, могли быть ответы.

Возможно, намного важнее тех, что скрывал профессор Морис.

Но он ведь не мог дать мне книгу просто так.

Углубляясь дальше, я начал слышать чьи-то голоса.

Сердце сжалось.

Я тут же присел на корточки, оглядываясь по сторонам.

Голоса звучали приглушённо, словно что-то обсуждали. Иногда они переходили в хрип, резкий и неприятный, из-за чего разобрать слова было невозможно.

Спускаясь по лестнице, я заметил силуэты.

Две фигуры, похожие на людей, управлялись лопатами, закидывая уголь в гигантскую печь.

Это были явно не дети.

Сутулые, измождённые тела напоминали стариков, ворчливо выполняющих свою работу.

Я пригляделся.

Комбинезоны чёрного цвета отличались от моего — возможно, из-за постоянного контакта с гарью и углём.

Волосы слипшиеся, взъерошенные — создавали впечатление аскетичности, будто им давно не приходилось заботиться о своём внешнем виде.

Пальцы кривые, грубые, с обгрызенными ногтями.

Один что-то показывал другому, а второй пытался выхватить это и засунуть в рот. Но, едва попробовав, поморщился и выплюнул.

Глаза у них были глубоко посажены, веки узко раскрыты, как будто они привыкли жить в тусклом свете.

Носы с широкими ноздрями жадно хватали грязный воздух, словно пытались отфильтровать из него хоть что-то полезное.

Меня передёрнуло.

Интуиция кричала, что оставаться здесь — плохая идея.

Они выглядели ужасающе.

Будто существа из сказок о монстрах.

Только вот благородного принца, способного их победить, сегодня здесь не было.

А монстры…

Они оставались непобеждёнными.

Приглядевшись, я заметил конец лестницы, ведущей к единственной двери из этого мрачного места, и бросился к ней. Но внезапно воздух под ногами исчез — кто-то поднял меня.

— Эй, Бэн, я кого-то поймал! Не похож на наших, — прорычало существо, сжимая меня за шиворот комбинезона. Ткань впилась в горло, я задыхался и дёргался, пытаясь освободиться.

— Тащи его сюда, посмотрю, — раздался хриплый голос. В ответ глухо звякнула отброшенная лопата, и тёмная фигура шагнула вперёд, вытирая руки о засаленную одежду.

Меня бросили на землю. Я закашлялся, втягивая рваный воздух, чувствуя, как лёгкие обжигает холодный страх.

— Стэн, думаю, о нём стоит доложить. Форма — явно с поверхности, — пробормотал тот, кто притащил меня, обращаясь к старику рядом с Бэном.

— Но что он тут забыл? Нам ведь их поставляют уже готовенькими…

Готовенькими? Что это значит? О чём они говорят? Холод сжал грудь ледяными пальцами.

— В печь его, — ухмыльнулся громила и потянулся, чтобы снова схватить меня.

Но Бэн резко ударил его по руке.

— Сначала отведём его к старейшине. Пусть он решает. К нам редко заходят дети в таком виде.

Меня подняли, связали, словно зверя на поводке, и потянули вглубь подземелья — прочь от спасительной двери. Коридоры круто уходили вниз, по ним стекали зловонные отходы. Здесь, в самом нутре этого места, жила их цивилизация — похожие на людей существа, но с чем-то сломанным внутри.

Я хотел спросить, кто они, но страх сжал горло. Вдруг тишину разорвал рев здоровяка:

— Ты что, немой? Почему молчишь? — прорычал он, оскалившись.

Я судорожно подбирал слова, чтобы не нарваться на новый удар.

— Отстань от него! — вмешался Бэн. — Этот парень скоро забудет всё это и станет частью Пандоры.

Они знают, где мы… Значит, работают на систему?

— Вы работаете на Оноре? — выдавил я, гадая, стоит ли вообще говорить.

— Оноре? — здоровяк сплюнул. — Ничтожество.

— Нет, мы не работаем на него, — отозвался Стэн, вдруг схватив меня за подбородок, заставляя посмотреть в его мутные, прожжённые чем-то глаза. — Молодой… Крепкая кожа, сильные скулы… Когда-то у меня были такие же.

Мы миновали странные механизмы, за которыми я разглядел силуэты стариков и изуродованных существ. Они трудились, не поднимая глаз, топя печи, чиня трубы, разделывая что-то… Меня передёрнуло.

Они живут под платформами высокотехнологичного города.

Существа зашептались между собой, отчего мне становилось ещё тревожнее. Но смириться с такой участью я не мог. Неужели умереть в вонючей канализации — моя судьба?

Совсем скоро мы добрались до импровизированной хижины, из которой валил седой пар и тянуло запахом, напоминающим рыбу.

— Заходи! — завыл здоровяк, но сам остался позади.

Стэн, бросив на меня грозный взгляд, отвязал верёвку с моих рук и приоткрыл шторку хижины, приглашая войти.

— Не смотри на нас так. Твоя судьба в руках старейшины.

«Бежать некуда — значит, наступаем», — вспомнил я чью-то цитату из старинных книг и шагнул вперёд в неизвестность.

Хижина была наполнена множеством грязных банок и посудин. Пол липнул к подошвам, усеянный обглоданными костями. Густые облака пара скрывали всё, что находилось дальше вытянутой руки.

— Кто ты? — донеслось эхом из глубины помещения. Мне даже показалось, что я ослышался.

— Здесь кто-то есть? — переспросил я, напряжённо всматриваясь в дымку.

— Тебя зовут "Здесь кто-то есть?"

— Нет, меня зовут Кир, — попытался исправиться я.

— Кир… Сколько тебе лет?

Этот вопрос насторожил меня. Я почти достиг возраста, когда каждому предназначено пройти Врата.

— Двадцать четыре года и одиннадцать месяцев, — ответил я.

— Значит, в этом месяце тебе исполнится двадцать пять. Как думаешь, Кир, что случится в твои двадцать пять лет?

— Я пройду Врата и окажусь в раю, согласно своему рейтингу.

Голос расхохотался, эхом разлетаясь по хижине. Пар взметнулся резкой волной, обжигая мне ноздри.

— Ты действительно веришь в это?

— Этому нас учат с детства…

— Учат… учат… Я тоже учился, — протянул голос.

И вдруг я увидел своего собеседника. Он появился постепенно, словно вырастая из густого дыма. Высохшая рука ухватилась за перила, и из мутной воды поднялось худое, сморщенное тело старца. Его длинная седая борода закрывала наготу, а жёлтые кривые зубы складывались в неестественную улыбку. Глубоко утопленные в глазницах, покрасневшие от лопнувших капилляров глаза буравили меня взглядом, словно оценивая.

— Врата… рейтинг… Всё это так же старо и почитаемо его учениками, как вера в Бога или в добро и зло, — прохрипел он.

Старец натянул на себя потёртый халат и закурил длинную трубку, от едкого дыма меня замутило.

— Мой юный Кир, мне уже около девяноста пяти лет. Я тот, кто не прошёл Врата. И как думаешь, почему?

Я хотел сказать, что его рейтинг, вероятно, был недостаточно высоким, что он, должно быть, испытал величайшее разочарование… Но вместо этого задал единственный вопрос, ответ на который мне был действительно нужен:

— Что случается с теми, кто не получает шанса пройти Врата?

— Правильные вопросы… — зевнул старейшина, выпуская клуб дыма. — Как видишь, часть из них находится здесь, обеспечивая существование вашей роскошной, невинной детской жизни. Котельные, паровые механизмы, жаровни, даже приготовление пищи — системе нужны те, кто будет всем этим заниматься.

— Но вас здесь не так много. Неужели таков удел всех, кто не проходит за Врата? — я оглядывал помещение, пытаясь выстроить хоть какой-то план, если всё пойдёт очень плохо.

— Да, ты прав, — старик махнул рукой, приглашая меня следовать за ним. Мы прошли через узкий проём и вышли на импровизированную лоджию с видом на конвейер, который вёл прямо в печь.

— Что там? — не сдержавшись, я указал на механизм.

Старик затянулся, выпустил струю дыма и с улыбкой произнёс:

— То, что ждёт большинство из вас…

Меня сковал ледяной ужас. Шум железных машин отозвался лязгом в моей голове, хотя они находились далеко. Воображение дорисовало чудовищную картину: Врата, которые так почитают наверху, открываются и закрываются, а по конвейеру движутся… они. Тела тех, кто не прошёл это смертельное испытание. Тех, чей рейтинг оказался недостаточным для выдуманного Рая.

Старик, заметив, как я побледнел, заулыбался, а затем расхохотался, выпуская ядовитый дым. Его глаза сверкали торжеством, словно он наслаждался моментом, когда я наконец понял правду.

Мой сон, который я видел на протяжении стольких лет, о котором я думал как о простой иллюзии, оказался вовсе не сном. Это было воспоминание. Воспоминание о том, как я потерял самого ценного для меня человека — мать.

Я услышал её голос — не из прошлого, а прямо здесь, внутри своей головы. Тихий и дрожащий. Я вспомнил её лицо, её тепло, её последние слова, сказанные мне, когда я был ещё ребёнком. Она верила, что я смогу найти правду. Что я смогу выбраться из этого порочного круга.

Но теперь я стоял перед тем, кто, возможно, знал больше, чем говорил. Кто мог бы дать мне ответы. Смесь вони, смеха и осознания правды вывела меня из равновесия. Желудок скрутило, меня затошнило, и я шагнул назад, едва удержавшись на краю лоджии.

Я не мог рухнуть. Не сейчас.

Я должен узнать всю правду.

— А ты думал, их ждёт что? — с усмешкой произнёс он, потирая бороду. — Край? — Он хрипло рассмеялся и выбил табак из трубки туда же, куда упала моя рвота.

Бежать.

Нужно убираться отсюда. Никому нельзя доверять. Они все заодно… Неужели нет никого, кому можно верить?

Старик что-то набрал на своих часах — таких же, как у меня на руке. В ту же секунду я услышал знакомый голос. Эмили?

— Поднимите его. У нас к нему есть вопросы.

— Извини, парень, но, похоже, твоё время подошло к концу, — хрипло усмехнулся старик. — Надеюсь, то, что ты здесь увидел, не всплывёт в ненужном месте.

Он повернулся к своим людям:

— Стэн, заберите его наверх. Передайте Администраторам, они разберутся.

Беги!

Я сорвался с места и рванул со всех ног в соседнюю комнату, которую приметил заранее. Внутри… куски плоти и различная утварь. Столовая?

За спиной раздался грохот — здоровяк и Стэн разносили хижину, пытаясь меня догнать.

Взгляд метнулся к окну. Оно было единственным выходом. Без решётки. Просто стекло.

Я не раздумывал. Разбил. Прыгнул.

Боль. Крик за спиной.

Кровь, струящаяся из плеча.

Затем — темнота.

…

Спустя какое-то время меня окутало тепло. Тогда мне показалось, что это спасение. Но на самом деле это была сточная вода, смягчившая моё падение.

Меня прибило к одному из стоков. Чьи-то руки вытянули меня на платформу.

Я был слишком слаб, чтобы рассмотреть лицо, но… они были нежными.

Не такими, как руки тех существ.

— Кажется, он ещё жив! — чей-то голос крикнул куда-то в сторону.

Я попытался вырваться, но острая боль в раненой руке пронзила всё тело. Я застонал, судорожно прогнувшись и тут же съёжился.

— Заберите его с собой! Осторожнее, он ранен.

Я не успел ничего ответить.

Я уснул.