Второй шанс. Русский принц в Хогвартсе (джен)

Лето 1995 года, Хогвартс

Альбус Дамблдор стоял у окна своего кабинета, глядя на тёмные воды Чёрного озера. Волны лениво плескались под лунным светом, но мысли директора были далеки от спокойствия. В кабинете директора Хогвартса, где обычно царил уют и мудрость, теперь витал дух холодной решимости. Война с Волдемортом набирала обороты, и Министерство Магии, под руководством Фаджа, становилось всё более бесполезным. Дамблдор знал: чтобы победить Тёмного Лорда, нужна не просто сила, а абсолютный контроль. Над Британией. И дальше. Альбус Дамблдор, чьи глаза, обычно полные доброты, теперь горели амбициозным огнем, склонился над старинной картой. На ней, помимо Британских островов, отчетливо выделялась огромная территория России.

Дверь кабинета скрипнула, и в комнату вошёл Аластор "Грюм". Его магический глаз вращался, сканируя углы, а деревянная нога стучала по каменному полу. Грюм не был тем, кем казался — настоящий аврор, верный друг, а не подделка, как в прошлом году. Он нёс в руках потрёпанный свиток, перевязанный потемневшей лентой.

— Профессор, — проворчал Грюм, останавливаясь у стола. — Вы просили доложить о... экзотических слухах. Это из архивов Международной Конфедерации Волшебников. Старые записи, из России. Легенда, которую они пытаются замять с 1918 года.

Дамблдор повернулся, его глаза за стёклами очков-полумесяцев блеснули интересом. Он жестом пригласил Грюма сесть, наливая в бокалы эльфийское вино.

— Рассказывай, Аластор. Времена такие, что даже самые невероятные легенды могут оказаться ключом к победе.

Грюм кивнул, раскрывая свиток. На пожелтевшей пергаменте виднелись странные символы и рисунки, напоминающие древние руны.

— В 1918 году, после расстрела царской семьи, в России распространились слухи о том, что цесаревич Алексей Романов выжил. Говорят, его спасли волшебники, а затем переправили за границу под другим именем. Легенда гласит, что у него есть второй шанс на жизнь — невинно убиенные могут вернуться, если их душа не приняла смерть окончательно.

Дамблдор медленно опустил бокал, его пальцы сжались вокруг стекла.

— Интересно… Если это правда, то у нас есть шанс использовать его как марионетку. Россия — страна с мощной магической традицией, но слабой организацией. Если мы найдем наследника, мы сможем возглавить волшебное сообщество, а затем и всю страну.

— Цесаревич Алексей, — прошептал он, словно пробуя имя на вкус. — Если он жив, если он скрывается где-то здесь, в Англии, под чужим именем... это идеальная марионетка.

Он представил себе картину: юный, неопытный наследник российского престола, введенный в заблуждение обещаниями восстановления его семьи, его страны. А за ним — Дамблдор, направляющий его, используя его как рычаг для подчинения России, а затем и всего мира.

— Мы должны найти его, — решил Дамблдор. — Используем все наши ресурсы. Ни одна тень не должна остаться непроверенной. Если он жив, он станет нашим самым ценным активом.

Он не знал, что его слова были пророческими. Он не знал, что где-то в стенах Хогвартса, в одном из самых обычных домов Лондона, или даже среди учеников, скрывался тот, кого он так жаждал найти. Цесаревич Алексей, чья жизнь была оборвана в столь юном возрасте, возможно, действительно получил свой второй шанс. И этот шанс был ближе, чем Дамблдор мог себе представить.

Грюм нахмурился.

— Но как мы его найдем? Россия огромна, и многие волшебники там живут в изоляции.

Дамблдор улыбнулся, его глаза сверкнули.

— У меня есть идея. Мы начнем с британских архивов. Если Алексей действительно выжил, то его следы могут вести через Европу. А затем… — он сделал паузу, — мы используем наших агентов. Снейп, например, имеет связи в темных кругах. Он может помочь.

— Аластор, ты уверен в источнике? — голос Дамблдора был тихим, но в нем звучала сталь.

Мрачный одноглазый волшебник, известный как Безумный Глаз, кивнул, его магический глаз вращался, словно сканируя само пространство.

— Абсолютно, Альбус. Слухи ходят среди самых темных кругов. Русская легенда, о втором шансе на жизнь для невинно убиенных. И, что самое интересное, упоминается некий цесаревич, расстрелянный в 1918 году. Говорят, он мог выжить, скрыться, возможно, под другим именем.

Дамблдор задумчиво постучал пальцами по столу. Его разум, всегда острый и проницательный, уже плел паутину планов. Власть. Не просто власть над магическим сообществом, а власть над всем миром. И Россия, с ее необъятными просторами и скрытым потенциалом, была ключом к этой всемирной гегемонии.

Дамблдор, чья жажда власти затмевала его прежнюю мудрость, видел в Алексее лишь инструмент. Он не думал о человеке, о его страданиях, о его праве на жизнь. Он видел лишь возможность укрепить свою империю, расширить свое влияние до невиданных масштабов. Он был готов использовать любую легенду, любую слабость, чтобы достичь своей цели.

— Аластор, начни с поиска всех, кто мог бы иметь отношение к русской императорской семье, кто прибыл в Великобританию после 1917 года и кто мог бы скрывать свое происхождение. Особое внимание уделите тем, кто проявляет необычные способности или ведет уединенный образ жизни. Любые намеки на связь с Романовыми, любые упоминания о выживших членах семьи — все это должно быть тщательно проверено."

Грюм, с его вечной подозрительностью, уже начал перебирать в уме потенциальных кандидатов. Его магический глаз, казалось, видел сквозь стены, проникая в самые темные уголки Лондона. Он знал, что Дамблдор не остановится ни перед чем, и это его пугало, но и одновременно подстегивало.

Грюм кивнул, но его взгляд оставался настороженным.

— А если он не захочет быть марионеткой?

Дамблдор рассмеялся, но в его смехе не было радости.

— Тогда мы найдем способ убедить его. Или… — он сделал жест рукой, — устраним всех, кто встанет на нашем пути.

Грюм молчал, но его магический глаз продолжал вращаться, будто ища выход из этой игры, в которую они только что вступили.

Грюм медленно сложил свиток, его пальцы дрожали. Он знал, что Дамблдор не шутил. Директор Хогвартса давно перестал быть тем мудрым наставником, каким его видели ученики. Теперь он был стратегом, готовым на всё ради победы.

— А если Волдеморт узнает? — осторожно спросил Грюм. — Он тоже ищет способы усилить свою власть. Если он узнает о Романове…

Дамблдор поднял руку, прерывая его.

— Тогда мы будем на шаг впереди. Волдеморт слишком занят своими планами, чтобы обратить внимание на русские легенды. А если и обратит — мы уже будем готовы.

Он встал, подошел к шкафу и достал старинную карту, покрытую пылью.

— Вот это. Карта старых магических маршрутов, ведущих из России. Если Алексей действительно жив, он мог использовать их, чтобы скрыться.

Грюм внимательно изучил карту.

— А если он не хочет быть марионеткой?

Дамблдор усмехнулся.

— Тогда мы найдем другого. Или создадим его. Магия памяти, иллюзии, проклятия — у нас есть все инструменты.

Он повернулся к окну, где лунный свет отражался в воде.

— Начнем с поисков. Снейп получит задание. А ты, Аластор, будешь координировать. Если найдем следы — действуем.

Грюм кивнул, но его взгляд оставался тяжелым. Он знал, что этот план может обернуться катастрофой. Но Дамблдор уже принял решение.

— Хорошо, профессор. Но если что-то пойдет не так…

— Тогда мы будем готовы к этому тоже, — перебил Дамблдор. — Мы не проиграем.

Он снова поднял бокал, и в его глазах мелькнуло что-то, чего Грюм никогда не видел раньше. Не мудрость. Не забота. А холодный расчет.

Грюм выпил вино, чувствуя, как оно обжигает горло. Он знал, что теперь нет возврата. Они вступили в игру, где ставки были слишком высоки.

И он не был уверен, что они выиграют.

— А что насчет Великобритании, Альбус? — спросил Грюм, его голос был хриплым. — Как ты хочешь поступить с ней?

Дамблдор усмехнулся, его глаза блеснули.

— Великобритания — это лишь первый шаг. У нас есть свои рычаги влияния, свои союзники. Магическое сообщество всегда было несколько изолировано от мира маглов. Пришло время изменить это. С помощью России, с ее ресурсами и поддержкой, мы сможем оказать давление на правительство, на королевскую семью. Мы можем представить себя как спасителей, как тех, кто может принести порядок и стабильность в этот хаотичный мир. А когда Россия будет у нас под контролем, весь мир станет нашей игровой площадкой.

Он поднял руку, словно ощущая вес будущей власти.

— Легенда о втором шансе — это дар небес. Она дает нам не только возможность получить контроль над Россией, но и оправдание для наших действий. Мы будем действовать под прикрытием восстановления справедливости, возвращения законного наследника. Никто не сможет нас обвинить в захвате власти, когда мы будем действовать во имя "исторической правды".

Дамблдор знал, что это рискованно. Но он также знал, что риск — это неотъемлемая часть великих свершений. И он был готов рискнуть всем ради своей мечты о мировом господстве. Он был готов стать тем, кто перепишет историю, кто изменит ход событий. Он был готов стать тем, кого будут бояться и чтить одновременно.

— Продолжай, Грюм, — сказал он, его голос стал еще более решительным. — Ищи. Ищи цесаревича. Ищи ключ к нашему триумфу.

Грюм кивнул и вышел из кабинета, оставляя Дамблдора наедине с его амбициями и картой мира, которая скоро, как он верил, будет принадлежать ему. Он не знал, что его поиски приведут его к самому неожиданному открытию, к тому, кто мог бы стать его величайшим союзником или его самым страшным врагом. И что этот человек, возможно, уже находится в его поле зрения, наблюдая за ним с той же настороженностью, с какой он сам наблюдал за миром.

Дамблдор, погруженный в свои размышления, не замечал, как тени в кабинете сгущаются, словно отражая его собственные темные замыслы. Он видел себя как гениального стратега, как человека, который, наконец, сможет установить истинный порядок в мире, порядок, который он сам определит. Его прежние заслуги, его борьба с Волан-де-Мортом, казались ему лишь прелюдией к этому грандиозному свершению.

— Алексей, — повторил он, и в его голосе прозвучала нотка предвкушения. — Если он действительно жив, он будет идеальным инструментом. Молодой, неопытный, возможно, полный обиды на мир, который его отверг. Мы сможем внушить ему, что мы — его единственные союзники, что мы поможем ему вернуть то, что было у него отнято. А когда он займет трон, Россия станет нашей марионеткой, послушной нашей воле.

Он представил себе, как русские ресурсы — природные богатства, военная мощь, огромная территория — будут направлены на достижение его целей. Как он сможет использовать их для подавления любого сопротивления, для установления своего господства над всем миром.

— Грюм должен быть осторожен, — пробормотал Дамблдор, обращаясь скорее к себе, чем к кому-либо другому. — Если цесаревич действительно скрывается, он, вероятно, научился быть незаметным. Он может быть подозрительным, недоверчивым. Нам нужно будет действовать тонко, чтобы не спугнуть его.

Он задумался о том, как именно он представит себя Алексею. Возможно, как старого друга его семьи, как человека, который всегда верил в его право на трон. Или, как вариант, как мудрого наставника, который поможет ему обрести силу и уверенность.

— А что, если он не захочет сотрудничать? — мелькнула в его голове мысль, но тут же была отброшена. — Это невозможно. Любой, кто потерял так много, будет жаждать вернуть себе свое. А мы предложим ему не только трон, но и месть.

Дамблдор встал и подошел к окну, глядя на ночной пейзаж. Лес и горы казались ему лишь маленькой частью той огромной мозаики, которую он собирался собрать. Он чувствовал себя на пороге чего-то великого, чего-то, что изменит мир навсегда.

— Грюм должен найти его, — повторил он с новой силой. — И когда он найдет его, мы начнем нашу игру. Игру, в которой ставкой будет весь мир.

Он не знал, что его амбиции были настолько слепы, что он не видел очевидного. Он не знал, что человек, которого он так отчаянно искал, мог быть совсем рядом, возможно, даже в его собственном замке, наблюдая за ним с той же настороженностью, с какой он сам наблюдал за миром. И что этот человек, возможно, уже понял, что за ним следят, и готовится к своей собственной игре. И что эта игра может оказаться куда более опасной для Дамблдора, чем он мог себе представить.