Чёрное Полесье (джен)

Вернувшись в деревню, жители радостно, со слезами, встретили героев. Священник, лишившись руки, не имел открытой раны — жар серебра при ударе прижёг все кровеносные сосуды, тем самым спасая ему жизнь от потери крови. Жителям поведали всю историю с самого начала: почему прибыл в Полесье Илья Степанович и почему ведёт он такой образ жизни скитальца. Народ отнёсся с сожалением к священнику и не стал его ни за что судить.

Спустя два месяца всё вернулось в своё русло: народ работал, не вспоминая прошлого, и всё было хорошо. Пришло время — и в деревню прибыла повозка из города со странными людьми. Жители сразу сбежались посмотреть на пышные и богатые наряды гостей. А были то сестра подпоручика Екатерина и старый друг Василий Дружбин.

— Ну как ты тут, Алексей?! — приветствовал прапорщик Дружбин.

— Здрав будь, Васька! — обнял он своего друга, а после увидел сестру свою и замер. Девушка со слезами бросилась в объятия брата.

— Как ты попала сюда? По грамоте же не велено тебе сюда соваться…

— Дурак ты, Алёша! Я к тебе, к родному, такой путь проделала, а ты всё о службе своей печёшься.

Поведала Екатерина, как тайком на поезд Василия пробралась, а когда он её поймал, обратно отвозить не стал — пожалел. Алексей же рассказал, что в деревне неспокойно было и что ведьму болотную они вместе с Ильёй Степановичем одолели, но цену за эту победу немалую отдали.

К вечеру разместили приезжих в доме Ольги, покойного деда Федота, — на что те не жаловались и были благодарны. Вернувшись в церковь после пира в честь приезда гостей, подпоручик встретил священника Илью — тот собирал здоровенный чемодан. Показалось, что с одной рукой он его не утащит, но, захлопнув крышку с металлическими скобами, он с лёгкостью поднял его.

— Убегаешь? — спросил его Алексей, стоя в пороге.

— Мне больше здесь делать нечего. Зло побеждено, а проклятье моё не спало — значит, не та ведьма оказалась. Много я, Алёша, чудищ повидал и с разными боролся. Понимаешь, не одна эта деревенька в опале. Покуда жив я, должен вину свою перед братом искупить и, как хотел он, зло всё уничтожить.

— Слова красивые говоришь ты, но одному не трудно такую ношу нести?

— Трудно. А что поделать? — улыбнулся священник и протиснулся мимо Алексея.

— Знаешь, а много ли этих тварей по Руси бродит? — насторожился подпоручик.

— Много. И не только у нас — они и за морями есть, — не оборачиваясь ответил Илья Степанович. — Ладно, пойду я. Бог даст, свидимся. Спасибо, что помог, и сожалею, что с корнетом так получилось.

Священник хотел было двинуться восвояси, но подпоручик его остановил, вонзив топор в косяк справа от священника.

— А топор серебряный странствующему священнику не нужен?

Илья Степанович заулыбался:

— Ну, а как же Екатерина?

— Мой друг Василий её в жёны позвал. У меня благословения брал вчера, так что не пропадёт девчонка.

— А конечности мне топором точно рубить не будешь?

— Это как попросите, Илья Степанович, — отшутился Алексей.

— Ну, пошли, подпоручик!

И пошли они вдвоём. Перед уходом Алексей оставил на столе своей стопку писем, что писал своей сестре всё это время, а рядом — записку:

«Дорогая моя сестрёнка Катя, прости, что не попрощался с тобой лично. Меня будут искать, а возможно, не будут. Но более не стану я сидеть на цепи за своё преступление бездельно и бездумно. Вместе с Ильёй Степановичем мы пойдём замаливать наши грехи и помогать людям добрым, а злых — карать, да на путь светлый направлять. В этой груде писем ты много тёплых слов моих найдёшь, так что не грусти. А будет возможность — я буду вас навещать. И прошу: передай Ольге письма покойного корнета Микулина. Он тоже заслужил, чтобы его чувства были услышаны любимой им девушкой.

P.S. Я не говорю „прощай“, а говорю „до свидания“, моя любимая сестрёнка Катя. А. В. Тихонов»