Проснуться, вспомнить и забыть... (гет)

— Вставай! Соня рогатая, подними свои копыта и прочисти глаза! — из-под головы чудесным образом исчезла подушка, а одеяло сползло на пол. – Уже утро.

И что? Разве это повод, чтобы вставать. Лето же на дворе. Все нормальные люди еще спят. Где моя подушка?!

— Сохатый, у меня, что ли, сегодня вечером свидание или мне надо прогуляться по Косому переулку, чтобы кое-что прикупить? – раздалось над правым ухом. – Хотя, если ты не хочешь никуда идти, могу дать тебе поспать. Мешать не буду, даже верну то, что для такого благородного дела, как сон, нужно.

И ведь вернул: на мою злосчастную голову с размаху грохнулась подушка.

Спать что-то расхотелось… Моментально.

Свидание, Косой переулок… Черт! Как я мог забыть?! Который час?!

— Бродяга, который час?

Как можно жалобней, Сохатый, вдруг у него совесть проснется? Ты чего? Какая совесть у господина Бродяги? Вот спрашивается, зачем он в мою бедную головушку подушкой запустил? Она и так больная… Как будто по ней уже ударили… и не однажды. Не зря же меня глюки иногда посещают.

— Девять часов семь минут тридцать пять секунд утра по Гринвичу, — умело парадируя голос диктора на одной из маггловских радиостанций, что ловилась на моем приемнике где-то между «Часом ведьм» и «Магия-плюс», возвестил Сириус. – На улицах Лондона тепло, ожидается переменная облачность. Выходя из дома, не забывайте захватить с собой зонтики.

Ага, еще прогноз на неделю, пожалуйста, и цены на ходовые товары в ближайшее время. Хотя, лучше много, много крепкого черного чая…

— Такая рань! – простонал я, поднимаясь и потягиваясь. – Ты заделался в жаворонки? Что я еще пропустил в этой жизни?

— Завтрак…

Коротко и ясно.

— Хоть бутерброды-то остались? – с надеждой спросил я. А зачем спрашиваю? И так знаю, что в худшем случае эльфы овсяную кашу с вареньем и парой тостов предложат, а в лучшем…

Успокойся, Сохатый. Не олень, а проглот какой-то. Вот о чем я думал десять минут назад? Правильно, склерозом пока не страдаем, – о сегодняшнем свидании и о том, что подарить маме.

— Ты идешь завтракать, Ромео?

Куда я денусь? Желудок – мои часы, не сбиваются, и подводить их не надо.

— Отстань, Бродяга. Скажи эльфам, чтобы накрыли, я сейчас…

— Я не понял, Сохатый, я тут в положении мальчика на побегушках?

Заставишь тебя…

Ладно, я понял, что пока сам не сделаешь, никто за тебя не почешется…

— С добрым утром, сони, — на пороге застыл памятником самому себе Рем. – Вас долго ждать? Мы с Питом уже порядком проголодались. А вы все возитесь.

Я так и знал, что сегодня все будет против меня… Точнее чувствую. Вот перепил чая, еще немного и пойду учиться на прорицание, стану старым тощим очкастым жуком и буду предсказывать всем смерть и лишения, если не зачахну от скуки…

Сириус бросил на меня презрительный взгляд. Не пытайся, Бродяга, тебе в этом Нюниуса не перегнать, хотя, соглашаюсь, ты делаешь успехи. Гены – великая вещь!

— Кто тут возится, так это наш рогатый друг, а я мечтаю скорее что-нибудь съесть, желательно мяса, много мяса…

Если я олень, это не означает, что я только травкой питаюсь!

Значит так, Сохатый, руки в ноги и пошли завтракать, тебе предстоит долгий день.

В Косой Переулок мы попали довольно поздно: пара умников предложила прогуляться по Лондону пешком. Посередине один из этих умников заныл, пришлось тащить его в кармане, хорошо, что Пит легкий и маленький. Я что-то не представляю, кто бы отважился тащить меня, не боясь заработать как минимум грыжу, да и Бродяга довольно тяжелый. Да и олень на улицах Лондона выглядел по меньшей мере странно, а что необычного есть в парне с рыжевато-серой крысой на плече? Правильно, ничего. Не сову же я таскаю.

— Куда пойдем? – спросил Бродяга, когда мы отдыхали в кафе-мороженом.

Вестимо сначала в Гринготтс, надо же деньги взять…

— Гринготтс, все для квиддича, а далее по настроению. Как вам программа?

— По настроению? – переспросил Рем. – А ювелирный тоже по настроению или ты решил отказаться от своей гениальной идеи?

— Обижаешь! От этой идеи я не откажусь никогда, — придется ведь им показать.

Я вынул из карману коробочку, что отец оставил мне у себя в кабинете. Рядом с конвертом… и с письмом, где все мои действия можно считать правильными и обсуждениям со стороны высших инстанций, то есть родителей, не подлежат.

— Ювелирный подождет, господа мародеры, — торжественно возвестил я, выставляя на всеобщее обозрение содержимое коробочки, — окольцовывать будем этим.

Милым золотым колечком с маленькими камушками. Кажется изумрудами, никогда в этом силен не был…

— Тогда ты не откажешься, если мы тебе поможем? – заговорщицки прошептал Сириус.

Чем? Будете изображать купидонов? Не получится… Знаю я вас, сначала ангелочками притворитесь, а потом, а потом такое устроите, что мне потом расхлебывать всю оставшуюся жизнь.

— Я сам справлюсь, Бродяга, спасибо, что предложил, но суфлировать мне не надо.

— Кто тебя знает, с виду нормальный, но вдруг ни с того ни с чего переклинит, так что нам надо быть рядом, не так ли ребята?

Лунатик критически осмотрел меню, размышляя какое мороженое взять. Хвост медленно пожирал свою порцию. Не дождавшись реакции с их стороны на свое заявление, Сириус хмыкнул.

— Я вас не понимаю, один из мародеров собирается делать предложение, и что бы это произошло без всех остальных!

Ты, Сириус, еще свечку подержи, что бы лучше видеть.

Пит оторвался от мороженого и прокашлялся. Надо бы у него мороженое-то отобрать, еще заболеет наш малыш Пит.

— Я не смогу, ребята, простудился, — сказал он жалобным тоном.

Меньше холодного надо есть… Тогда и горло болеть перестанет.

— Отлично, а сейчас пройдемся по магазинам, время терпит, — Рем так и не решился взять мороженое и поэтому с любопытством разглядывал прохожих.

Пойдем, пойдем… Я даже придумал, чем вы мне отплатите за вечернее шоу. Вы мне поможете выбрать презент маме…