Проснуться, вспомнить и забыть... (гет)

— Джеймс! Джеймс! Хватит мечтать! – неожиданно резкий голос Бродяги оторвал меня от жутко увлекательного и познавательного чтения – учебника по Защите от Темных Искусств.

Да и не мечтал я, а готовлюсь к экзамену! Я ж по этому предмету совсем не бум-бум. И, Бродяга, разве так сложно не отвлекать меня каких-то жалких полчаса?

— Да, Бродяга? – добавим выражение вечного терпения. Больше энтузиазма, рогатый, больше веры в свою мимику!

Сириус плюхнулся в кресло напротив меня, подозрительно покосился на толстый учебник.

— Джеймс, ты же себя угробишь когда-нибудь этим учебником. Экзамен уже завтра, выучить все не успеешь, и… — Сириус поднял вверх указательный палец, — вспомни прописную истину – перед смертью не надышишься.

Да знаю я это. Только не сыпь мне соль на рану, она еще болит.

— И что ты предлагаешь? Закатить шумную вечеринку на все четыре факультета и послать все экзамены к волдемортовой бабушке?

Вот сказанул! И ведь не заметил, как имя на язык навернулось.

— А разве у него есть бабушка? — как ни в чем не бывало, усмехнулся Сириус, наклонившись и выхватив из моих рук книгу. – А в остальном мне идея нравится.

А мне нет. Впрочем, почему бы действительно не расслабиться? Все равно последние два часа мои мысли явно не защита занимает, а некая рыжая девица, буквально ухитившая мое спокойствие, как бы банально сие не звучало. Лили. Лил. Наглая Эванс.

— Не знаю насчет бабушки, но этот псих заслуживает, чтобы к нему Обсеквиз вместе со всеми экзаменами свалила.

— Слушай, парнокопытное, на тебя Эванс дурно влияет, — выдал Сириус, — весь год сам не свой. Спасаешь Нюниуса ни с того ни с чего, забиваешь на все наши полуночные прогулки. Джейми, я начинаю бояться, не заболел ли ты?

А не поздно ли схватился? Хотя, действительно, что со мной?

— Не прошло и года, дорогой Бродяга! Неужели ты только сейчас заметил?

— Да нет, Сохатый, просто все было нормально, — звучит, как в старом анекдоте, — пока ты не стал готовиться к экзаменам! Парадокс замечаешь? Джеймс Поттер готовится к экзаменам!

Может, я просто хочу хорошо сдать ТРИТОН? Стать аврором…

Сохатый, пора лечится. Какой аврор?

— Впрочем, если ты уж так желаешь… — Сириус положил книгу мне на колени, — но я не могу смотреть, как мой друг съезжает с катушек.

— Ага, значит, когда Лунатик занимается – это нормально, а вид Сохатого с книгой – это уже противоестественно? – противоестественно, тварь рогатая, по меньшей мере необычно. – Хорошо, Бродяга, давай ты мне сейчас задашь пару вопросов по Защите, а потом мы свалим на кухню – отрываться перед смертью?

— Узнаю Сохатого, — рассмеялся Сириус, Больно толкнув меня в плечо. – Только. Чур, Эванс не слова!

Ты меня за дурака держишь? Я жить хочу.

— Начинаем, — Сириус опять отобрал у меня злосчастный томик, полистал его секунд пять, — назови страницу.

Зачем?

— Ну, двести тринадцать.

Что за глупое гадание? Еще немного и до Трелони дойдет… Стоп, а кто такая Трелони? Сохатый, пора покупать путевку в больницу святого Мунго… уже какие-то личности подозрительные вспоминаются, Сами-Знаете-Кого по имени называю… На лицо признаки близкого помешательства.

— Ага! – нашел нужную страницу Бродяга. – Слушай, смертник, какой способ защиты от смертофалда?

Тварь какая-то знакомая… Вроде бы не встречал, и не горю желанием встретиться.

— Экспекто Патронум?

— Бинго!

Хм, а откуда я это знаю? Я ж еще до этой страницы не дочитал.

— Кстати, Сохатый, твой патронус такой клевый.

Клевый. Не то слово.

— Ладно, мокроносый, давай следующий вопрос.

Сириус захлопнул книгу и хитро прищурился.

— Сохатый, я вот понять никак не могу, за год ты обошел по Защите даже Лунатика, спрашивается, а нафига тебе это волдемортово повторение?

И вот опять! Что же это с нами?

— Сам не знаю, Бродяга…

— Я ж говорил, что Эванс на тебя дурно влияет, — картинно зевнул Сириус. – Бери мантию – идем на кухню, и не отлынивай! Ты ж все-таки обещал.

Но стоило нам встать с кресел, в гостиной появилась пресловутая Эванс. Лили подозрительно окинула нас взглядом. Сириус еле слышно пробормотал что-то вроде «вспомнишь заразу…». А локтем в бок не хочешь, Бродяга?

— И куда вы собрались на ночь глядя?

Улыбаемся и машем, улыбаемся и машем.

Идея с вечеринкой провалилась, так и не зародившись.

— Мы? – Сириус вернул мне весьма ощутимый толчок в бок. — Мы пошли спать, Лил. Ты подумала что-то другое?

— Вы собрались спать вне гостиной? И где же?

Лил поморщилась.

— Лапша, конечно, вкусная, но, Сириус, пора научится врать поубедительнее. Тебя, Джейми, это тоже касается. Ты все выучил?

Ну знаете, мисс, то, что я вас люблю, не означает, что вы можете говорить со мной, как моя матушка.

— Я тоже тебя люблю, милая, — улыбнулся я в ответ. Интересно, а Бродяга меня сейчас поддержит? – Видишь, Сириус, а ты говорил, что если мы ляжем спать пораньше, то ни у кого подозрений не возникнет.

Бродяга хмыкнул. Чувствую, что за эту импровизацию закидают меня подушками…

— О, ты прав, Джеймс, — он гаденько ухмыльнулся, похоже, мысль с подушками посетила и его. – Ладно, не знаю, как вы, а я поду спать.

Он, прихватив учебник и насвистывая веселую мелодию, скрылся по направлению к спальне.

— Фигляр, — пробормотала Лили.

Кто? Я?!

— Ты это о ком, милая? Обо мне?

— Не-а, не ты, — Лил улыбнулась и положила свои руки мне на плечи, — ты у меня хвастун.

Хвастун. Удивила. Ну и что, что хвастун, зато весело живу. Галлюцинациями памяти, например, страдаю.

— Но только не говори, что тебе это не нравится?

Она заключила меня в свои объятья, уткнувшись в мое плечо. И чуть слышно пробормотала.

— А я и не говорю, милый.

Интересно, а кто первым сказал, что учиться – это приятно? Мне, по крайней мере, это удовольствия не доставляет. А сдавать экзаменаторам выученный материал тем более. Сидят они, хитро смотрят, и все как-то сразу забывается. И нет бы экзамен был бы, например, по трансфигурации, наболтать всякую чушь по этому предмету – плевое дело, другое дело защита… Вот же сказанул, что хочу стать аврором! Сидел бы в команде по квиддичу и не брыкался, а нет. Знаешь, Поттер, порою начинаю замечать, что ты страдаешь некой долей мазохизма.

Знаю я вас, завалить хотите, вы ушлые, но я все равно сдам!

— Я верю в тебя, Джеймс, — Лили тоже смотрела на появившихся экзаменаторов. – Ты же отлично все знаешь.

Ага, в своих мечтах.

Главное — успокоится. Чем эти изверги хуже незабвенной Обсеквиз? Хуже уже не будет…

— Я тоже верю в себя, Лил.

Сесть что ли поближе к Лунатику? Может, списать удастся… А практика? А о практике ты, Поттер, подумал? Вряд ли, не в твоих принципах.

— Эй, Джеймс, — подскочил ко мне Сириус, — успел надышаться?

— Будь серьезней, Бродяга, — мягко упрекнул его Лунатик, — в конце концов, нам никто не даст права пересдачи.

Ну и?

— Ремус, — вмешался Пит, запихивая шпаргалки в рукава мантии. – Разве она нужна?

Кому как. Я лично, по-видимому, экзамен провалю и с чистой совестью подпишу контракт с «Коростелями Кэнмар», например. И пусть мне ничего не говорят, я пытался сдать защиту!

— Питер, достаньте свои шпаргалки, — холодно произнесла Лили.

— Лил, смотри проще на мир! Если они ему помогут, то это же прекрасно, — Сириус хлопнул Пита по плечу. – Что, малыш Питти, обставишь по оценкам Рема?

Его обставишь…

Экзаменаторы расселись по своим местам.

Вот и смерть моя пришла…

— Удачи, ребята, — успел я шепнуть мародерам.

Я сел впереди Лил в тщетной надежде на подсказку. Ключевое слово – в тщетной. Так что, Сохатый, полагайся на свои копыта, рога и все остальное, в основном на мозг.

Один из экзаменаторов начал раздавать варианты. Пергамент лег передо мной. А что так много вопросов? Садисты, одно слово.

Так, посмотрим, что у нас тут…

«Пять признаков, по которым можно отличить волка от оборотня»

Отлично, отличим. Вот только вспомним оголодавшего Рема. Я краем глаза покосился на Лунатика. Видимо, варианты у нас сходные, ведь такой довольной усмешки от него крайне редко добиться можно.

«Эффект Приоре инкататем»

А это, что за чудо-юдо? Разве это проходят в школе? Ладно, Сохатый, фантазия твоя – твое самое страшное оружие. Напридумаем.

«Василиск. История монстра. Возможные способы борьбы».

А вот это уже подлинное издевательство! Как будто у меня есть шанс встретится с василиском. И вообще вопрос по истории магии, а не по защите. Мало ли каких тварей Херпо Грязный выводил? Да и как с этой тварью бороться? Глаза выкалывать?

Кто вопросы составлял? Надо будет спросить про другие варианты…

Ладно, писали бред, пишем бред и будем писать бред.

Итак, оборотни. Первое отличие, грех тебе, Сохатый, не вспомнить, в том, что нос оборотня подрагивает. Особенно, когда Рем злится. Знаем, видели, повторять опыт не хотим… А знаете, что в классе есть подсказка? Прошу убрать ходячую шпору с экзамена! Ага, а потом тебя эта милая пушистая неприятность еще и покусает за свой провал экзамена.

Так, что там дальше?

Приоре Инкататем. Начинаем сочинять. Главное убедительно, иначе не поверят. Тогда все к сам-знаешь-к-какому-придурку полетит. Тебе это надо?

Значит так, эффект Приоре Инкататем возникает (что бы такое позаковырестей-то придумать?) в том случае, когда (когда что?) две палочки со сходной основой (во бред! Такое вообще бывает?) противостоят друг другу на дуэли. Сохатый, ты что на завтрак пил? А ну колись. Не-а, мы юноши правильные, мы не колемся, мы только курим и нюхаем. Ситуацию себе такую представь. Представил? Или на воображение пожалуемся? Что представили, то и напишем… Завалим экзамен со вкусом! Это тоже уметь надо.

Возвратимся к милым тварям Херпо… Василиск – это змейка с большим метражом. Как в ширину, длину, высоту и диагональное сечение, хотя это только лишние подробности, и для краткости дела мы их опустим…

И это все? Вся письменная часть экзамена? И чего я боялся? Хочешь, Сохатый, отвечу? Практики, практики, ваша рогатость, боялся.

Еще раз окинув взглядом мою писанину, я все же решился это сдать. Экзаменаторы беспрекословно приняли мою работу, один из них даже проглядел её. Он улыбнулся. А не переборщил ли я с выдумками? Там такой бред, что поверить сложно.

— Мистер Поттер, пожалуйста, подождите.

А что мне остается? Танцевать оленью ламбаду? Не поймут…

Что ж, возвратимся на свое место. По дороге я перехватил завистливый взгляд Пита. Бедняга, шпоры тут не помогут, тут нужно воображение.

Чем же себя занять вечером? Устроить познавательную прогулку вокруг Хогвартса? А это идея. Вот только куда делась моя мантия? Хоть убей, не помню. Да и карту Пит потерял. Как бы ни накрылась прогулочка медным тазом.

Работы потихоньку начали сдаваться, и экзаменаторы решили перейти к практической части.

Дерзайте, Поттер, и, если вам повезет, вы получите хотя бы не Тролля…

Что? Как я поступлю, если в меня начнут пулять плохими заклинаниями, вроде Круциатуса, Флипендо, Риктусемпры? Наверняка произнесу чары щита. Слава Мерлину, уж это-то я умею.

Все? Я свободен? Я сдал это измывательство над невинными студентами… Джеймс, да ты герой.

Вскоре из кабинета выскочил и Сириус, вслед за ним, почти одновременно, вышли Рем и Лили.

— Лунатик, будь другом, — хоть узнаю про эффект Приоре, — что ты ответил на второй вопрос?

Лили подозрительно скривилась.

— Джеймс, ты сдал недописанную работу?

Я все написал! Ну, что не вспомнил, все придумал.

— Нет, конечно, милая, что заставило тебя так думать? – может, позволят себя приобнять… — Я все честно придумал.

Лил нахмурилась, но позволила моим рукам лечь ей на талию.

— Я не уверен, — наконец решил ответить Лунатик, — но, мне кажется, что этот эффект возникает, когда две палочки с одинаковой основой…

ЧТО? Этот бред правилен?

— … Сходятся на дуэли, — машинально закончил я.

Прекрасно! Пора записываться на курсы прорицателей. Превосходно.

— Ты все правильно написал?

Я неуверенно кивнул. Правильно… написал, совершенно не зная материала… Мама, за что мне это?

Сириус ухмыльнулся.

— Ну, ждем Пита и идем отмечать на кухню?

Единогласно…

Пит надолго задержался, шпаргалки точно не помогли…

Из кабинета вышел Нюниус, я почувствовал, как Лил сжала мое плечо.

— Только посмей, — прошептала она, — и я не знаю, что я сделаю с вашими тайнами, наверное, пойду к директору…

Шантажистка!

Сириуса постигла такая же участь. Он ехидно улыбнулся.

— Джеймс, и как ты её терпишь? – поинтересовался он.

— Скорее, как я вас терплю? – возмутилась Лили.

Нюниус скривился при виде нас, но нарываться не стал. Он, конечно, придурок, но не такой же, чтобы самостоятельно лезть в петлю. Мог бы поблагодарить за то, что я его спас. Хотя, не за что благодарить…

— Раз уж речь зашла о палочках, — Рем задумался, — Джеймс, а какая основа в твоей палочке?

Я что и это помнить должен?

Повертим палочку в руках. Хорошая палочка… Остролист, перо феникса, 11 дюймов, очень гибкая, если Оливандера цитировать… Новая… жалко, конечно, прошлую, но что поделаешь, если сломалась. И ведь в сам День Рождения! Хорошо еще, что от этого мое первое заклинание вне школы прошло удачно.

— Перо феникса, а что?

— Нет, ничего, просто бред какой-то лезет, — отмахнулся Лунатик.

Куда же делась моя мантия? Меня же отец с мамой убьют, если я её потеряю. Да уж, не везет мне в этом году: и палочку сломал, и мантию потерял, да еще Пит карту посеял. Превосходно… Для полного счастья экзамен провалить не хватает… Да нет, не получается! Ах да, Сохатый, ты еще ни с того ни с чего сдаешь на отлично экзамен по Защите… сейчас я встану и тебе зааплодирую. Нет, не надо, и так чокнутым считаюсь в определенных кругах, а тут еще и коридор, скоро урок еще кончится, тогда вообще жизнь прекрасна будет. Пойдут люди и что увидят? Правильно, Сохатый. Джеймса Поттера, сидящего на подоконнике и глупо ухмыляющегося. И что они подумают? Знаешь ведь… Так что быстро сползай и тихим сапом вали отсюда. Знал, что здесь народ галопом на обед бежит…

— Джеймс, — не надо же так пугать! А если у меня нервный тик разовьется на почве испуга?

И кому я так сильно понадобился?

Директор?! Я что-то натворил? Прошлой ночью не гулял, драки не учинял, Снейпа не трогал… пока.

— Джеймс, я могу с тобой поговорить?

И кто вам запретит? Конечно, можно… Кивнем.

— Отличный результат, Джеймс, ты очень хорошо подготовился за год. Не говоря уж о твоем замечательном Патронусе на твое семнадцатилетние.

Помню, помню… вот тогда я палочку-то и сломал…

Мы медленно шли по направлению к кабинету директора. Что-то я туда зачастил в последнее время. Не хорошо.

— Ты уже раздумывал, чем будешь заниматься после школы?

Основной вопрос всех, кому не лень его задать…

— Я хотел податься в авроры, конечно, в случае успешной сдачи экзаменов, директор.

Кто ж знал, что я все же сдам их успешно? Хотя надо было предвидеть, ведь мне же никогда не везет… И Снейп в мозги залезет, и Волдеморт жизнь испортит… Джеймс, ты о чем? Снейп, залезающий в мои мозги – это уже из разряда фантастики! А причем тут Сам-Знаешь-Кто? Странные мысли тебя порою посещают, друг мой Сохатый. Странные и берущиеся совершенно с потолка!

Дамблдор кивнул.

— Работа аврора очень ответственна, тебе стоит задуматься, хочешь ли ты этого.

Мне показалось или же директор ухмыльнулся? К чему он клонит? Вот и горгулья. Спорим, пароль «Тараканья Гроздь».

О! Я угадал! Бегу подавать заявление на более глубокое изучение прорицания. Что бы эта Стрекоза про меня не говорила. Какая стрекоза?

Кабинет совсем не изменился за эти несколько дней. Даже феникс, кажется, с места не сдвинулся.

Директор сел за свой стол.

— Но, если ты все же решишь закончить начатое, то я даже буду рад твоим успехам. А что они будут, я уверен, — продолжил Дамблдор, приглашая меня присесть. – Джеймс, ты наверняка слышал про Орден Феникса?

Слышал? Бывало… Кажется, мама что-то про этот Орден упоминала. Вроде бы он Сам-Знаешь-Кому противостоит. Но деталей, конечно, не знаю. Не зачем как-то было.

— Да, директор, — Дамблдор как-то странно посмотрел на меня, — мама с папой упоминали раза два в моем присутствии.

Дамблдор вздохнул. От облегчения что ли? Возникает чувство, что от меня что-то скрывают…

— Орден Феникса создан против Волдеморта, Джеймс.

Ага! Я-то тут при чем?

Я оглянулся. Мне это перестает нравиться… Слишком странно. Ордены какие-то. С портрета мне вдруг пригрозил пальцем директор Диппет. Не хорошо…

— Да, я знаю. Какое это имеет отношение ко мне, директор?

Дамблдор тепло улыбнулся.

— Я бы хотел видеть тебя в рядах Ордена, — просто сказал он. – В рядах Ордена, посвятившего себя борьбе со злом. Волдеморт опять начал активно действовать.

Честно, я не вижу связи. Я-то тут каким боком прохожу? Как будто у Темного Придурка на меня какие-либо виды…

— Хотите быть уверенным, что я вам помогу? – я попытался изобразить удивление.

— Да, Джеймс. Твои знания, умения и навыки – весьма нам помогут.

Мои знания, умения и навыки! Ха, ну какие у меня могут быть умения и навыки? Разве что анимагизм, но откуда это знать Дамблдору? Или все же он знает? Прощай отличный аттестат…

— А чем собственно занимается Орден? – не отвертеться, так уж поартачиться… — Почему он отдельно от авроров и министерства? — вот это я тоже слышал… Министерство вроде бы это объединение не уважает…

— Министерство считает угрозу Волдеморта наигранной. Но угроза перетечет в войну…

Дамблдор довольно широко распространялся о войне, крайней нужде в отличных волшебниках, об опасности и прочей ненужной информации. Нет бы проще сказать, что ты, Джеймс, нужен отечеству как простое пушечное мясо…

— Директор, я подумаю над вашим предложением, — что думать, если и так знаю ответ…

Джеймс, не будь идиотом, спроси у директора про свои глюки… А может, не надо? Надо, Поттер, надо.

— Тебе есть, что мне сказать, Джеймс, — как будто прочитав мои мысли, спросил Дамблдор.

— Нет, директор, ничего. Я… принимаю ваше предложение. Волдеморт заслуживает того, чтобы его остановили…

И Дамблдор в который раз за сегодняшний вечер странно улыбнулся.

— Ах да, Джеймс, твоя заявка в школу авроров уже послана.

Ну да, между прочим, я её не посылал. Спасибо вам, уважаемый директор. Всегда знал, что вы заботитесь о своих студентах.

— Спасибо.

— И береги свою палочку, — негромко сказал напоследок мне директор.

Сберегу ли… Не знаю, но я позабочусь о том, чтобы не сломать ее. Буду беречь как зеницу ока.

Вот и кончилась эта мука под названием школа. Завтра – поезд в Лондон, а потом? Потом я еду домой… А пока нужно наслаждаться моментом. Вот, смотри, Сохатый, какая чудесная картина.

Приятный летний ветер несильно треплет подол легкого платья Лили, а ее рыжие локоны наоборот лежат слишком уж неподвижно. Подозреваю, только из-за того, что она скрутила их в жутко тугой узел на затылке. Зачем себя мучить строгой прической в последний день школьной жизни? День-то чудесный! Жалко, что сегодня нас в Хогсмид не отпустили под предлогом, что мы будем там дебоширить. Ха! Мы ж всегда там дебоширили.

Но сейчас, когда господа мародёры смылись в неизвестном направлении, я наслаждаюсь жизнью, отдыхая на берегу озера с Лили, которая уж больно подозрительно смотрит в мою сторону. Ну-с, что я опять не так сделал? Тихо жуем травинку, Сохатый, и спокойно лежим на травке. Спокойствие жертвы подзадоривает, конечно, хищника, но мы не ищем легких путей.

Лили села на траву рядом со мной и задумчиво посмотрела на травинку, которую я жевал. Ну, люблю я траву жевать! Скажите спасибо, что блох из волос не вычесываю.

— Джеймс, а почему Сохатый? – улыбнулась девушка.

Рогатый, потому что, не в меру. Как олень последний. Килограммов десять чистой роговой кости.

Видимо я слишком медлю с ответом – Лили нахмурилась.

— Не хмурься, Эванс, — выплевывая травинку, я мотнул головой. – Рога у меня большие, вот и Сохатый.

Мда… язык мой – враг мой…

— Эванс? Эванс?! Ну, Поттер, держись! — прошипела она, надвигаясь на меня с явным намереньем опрокинуть на спину и защекотать.

Мы щекотки не боимся! Врагу не сдается гордый олень! Эй! Щекотно же! Это был запрещенный удар! Требую пенальти и свободное квиддичное кольцо.

Лили нещадно щекотала мои бока. В порыве веселья у неё растрепались волосы, а щеки приобрели красноватый оттенок.

— Лили, ты крупно влипла, — пробормотал я, рывком вставая с травы. – Не буди во мне зверя!

Ответит, что она хомячков не боится? А я не хомячок… и даже не крыса… Я большой и вредный олень и умею бодаться. Больно.

— Джеймс, а я травоядных не боюсь, — нагло ухмыльнулась она, откидываясь на спину, её прическа окончательно канула в лету. – Солнце какое яркое, жалко, что завтра мы уже покидаем Хогвартс.

Жалко. Но, Лили, рассуди сама, каково бы было, если бы нас еще на один год тут оставили? Я лично бы школу по кирпичику разнес, но, если подумать, и мне родные пенаты покидать не хочется.

— Лили, ты уже думала, чем займешься?

Потянуло куда-то влево…

— Дай подумать, Джеймс, может быть я пойду в… министерство, например, а, может, и …

Она немного покраснела и промолчала. Так куда она хочет пойти? Мне хочется точно знать, чем будет заниматься моя жена. Э, Сохатый, жена? Жена?! Я тебя что-то не понял, ты хочешь сделать ей предложение? Ну вот, ты и признался, друг мой. Теперь осталось сказать это в слух. Интересно, а убийство незадачливого жениха карается заключением в Азкабан? Хм, а с чего ты взял, что она тебя прирежет, может, все-таки она скажет заветное слово?

Невероятно, Джеймс Поттер колеблется! Мир точно сошел с ума! Сначала странные глюки, потом еще и сомнения. Да уж, комната в больнице Святого Мунга тебе обеспечена. Бесплатно.

— Так куда?

Лили хитро улыбнулась.

— Директор сделал мне одно предложение.

Что сделал директор?!

— Джеймс, сделай лицо попроще! Это не то, что ты подумал!

А что я подумал?

— Он пригласил меня в Орден Феникса…

У меня возникает чувство, что первоначально она хотела сказать нечто другое…

Да или нет, Сохатый. Решайся же! Задай ей этот вопрос!

— По-моему, это здорово, что директор заметил наши успехи, тебя же он тоже пригласил, не так ли?

Ага, пригласил… Только, по-моему, это ой как не здорово…

— Да, Лили, он тоже пригласил меня. Он сказал, что им нужны в Ордене авроры.

Только нужен ли Орден аврорам? Я запутался…

— Пошли в замок, Джеймс, — Лили поднялась и потянула меня за локоть. – Тебе еще предстоит точно и подробно объяснить мне, как доехать до твоего дома. Или ты забыл, что пригласил меня на свидание через неделю?

Не забыл.

— Тогда, — я легко поднял её на руки, — я обязан заехать за тобой. А уж где ты живешь, я знаю…

Точно…

— Вымогатель, — хихикнула она, притворившись недовольной моими действиями. – Ну, разве тебе откажешь?

Интересно, а чем вы, мисс Эванс, занимались предыдущих два года?

А вопрос… а вопрос я задам на этом свидании. Она должна согласиться, должна! Или я, не будь я Поттер, лично подойду к Волдеморту и честно выскажу ему все, что о нем и о всех глюках, связанным с ним, я думаю…

Дом, милый дом…

— Мама! Нет, я не хочу идти в гости с тобой к твоей подруге. Почему каждое лето ты берешь меня с собой?

Мама нахмурилась.

— Следите за своим тоном, мистер Поттер! Я ваша мать и имею право хоть на капельку уважения с вашей стороны!

Вот сейчас тебе, Сохатый, прочитают лекцию о том, как нужно себя вести в приличном обществе. Потом накинут аркан на шею и, как ягненка, поведут в гости – распивать чаи и любезничать с маминой подругой, выслушивая при этом все сюсюканья с её стороны. "Ах, Джеймс, ты так вырос!" "Какой же ты красавчик, Джеймс, не побоюсь сказать, что за тобой все девушки бегают". Нет, миссис Клави, девушки за мной не бегают – это опасно для их здоровья.

Спорим, Сохатый, сегодня тебе скажут, что ты уже такой взрослый и не приглядел ли ты себе девушку? Вот почему её волнует моя личная жизнь? А! Она ж с того момента, когда я в школу пошел, мечтает женить меня на своей племяннице… А то, что она меня старше на целый год и училась в Слизерине, что для меня, гриффиндорца, совершенно не катит, миссис Клави как-то не волнует.

Неа, миссис Клави, не получится, я уже решил, что единственная, с кем я хочу провести жизнь, явно не ваша Розмари, а некая мисс Эванс.

— Так что, милый мой, ты сейчас же приведешь себя в порядок и пойдешь со мной.

Я знал, что все так получится…

Привести себя в порядок? Нет ничего проще – причешем волосы пальцами рук. Сменим домашний костюм на что-нибудь другое? Всегда, пожалуйста. Вон те брюки очень даже ничего…

— Эй, Сохатый, опять собрался к миссис Мегере? – насмешливо спросил Сириус, фривольно расположившись в кресле. – Как же все-таки хорошо, что с позапрошлого лета меня избавили от этой нудной обязанности.

Бродяга, а в нос не хочешь? Я слышал у собак нос – это самое чувствительное место.

— Хочешь меня заменить?

— Упаси меня Мерлин! Я похож на идиота?

Сириус вскочил с кресла.

— Извини, Бродяга, но если честно, то да…

А вот теперь попробуем уйти с поля боя, пока меня оттуда не вынесли вперед копытами. Не успел. В голову полетела подушка. Вскоре в ход пошли и мелкие заклинания вроде ватноножного или смехочар.

С ватными ногами Сириус повалился на пол, а мои волосы приобрели зеленоватый оттенок.

— Джеймс! Сириус! Немедленно перестать! Вы же уже взрослые люди.

Мама объявилась на пороге моей комнаты. Её вид не предвещал нам ничего хорошего.

Машинально мы приняли ангельское выражение лица – "мы ничего не делаем, ничего не видели". Получилось плохо.

— Так, молодые люди, мы идем к Лизи все вместе. И никаких возражений.

Мама была непреклонна. Ну, хоть можно будет поболтать с Бродягой. А, идея! Пусть миссис Мегера Лизи свою Розмари на Сириусе женит, а меня оставит в покое.

Когда мама ушла, Сириус скривился.

— Вот черт! Ты меня, конечно, извини, Поттер, но порою я не вижу разницы между своей матушкой и твоей.

Что правда, то правда, вот поэтому стараюсь мамочку не злить.

Не забыть бы вернуть волосам первоначальный цвет.

— Одевай, Бродяга, нас ждет серьезное испытание.

— С удовольствием, Сохатый. А пути к побегу нет? – с надеждой спросил Сириус.

Если бы такой путь существовал… я бы давно его использовал.

— Кстати, Джеймс, как у тебя дела с Эванс? – на автомате спросил Бродяга, в наглую надевая одну из моих рубашек.

Как дела с Эванс? С Лили? Все отлично – в выходные свидание.

— Отлично, Сириус. Вот раздумываю, что бы ей сказать в эту субботу.

Бродяга хлопнул меня по плечу.

— Будь проще, Джеймс, скажи всего три простых слова. Написать шпаргалку? Или сам догадаешься?

Не надо. Догадаюсь.

— Ты уверен, Бродяга?

— Я-то что? Я на Эванс женится не собираюсь, — философски заметил Сириус. – Пошли, Сохатый, миссис Мегера и мисс Слизеринка ждут нас.

— Пошли, — тем более, куда я сейчас денусь?

Миссис Клави действительно нас ждала. Стоило нам появиться в камине её гостиной, как она тут же возникла буквально из воздуха.

— О, Кетлин! Как я рада, что ты решила зайти ко мне на чашечку чая! С тобой твой чудесный сынок и его друг?

Ничего чудесного я не вижу.

— Розмари, иди сюда, Джеймс и Сириус заглянули к нам.

Ну, вот теперь держись.

Из соседней комнаты выплыла девушка в розовой кофточке. Тот год, что я её не видел, явно пошел ей на пользу. Она стала намного миловидней. Возникает логический вопрос, что же делает школа с детьми – вон как они расцветает после окончания этого ужасного заведения. Хм, а тогда, что со мной-то станет, если я сейчас в самом расцвете сил?

Сириус обреченно покачал головой. Для него Розмари Клави хоть была симпатичной, но все же училась в Слизерине и очень дружила с его младшим братишкой Регуласом, которого Бродяга прямо-таки обожал. Так что это для него, видать, дело принципа. К тому же, повторюсь, она старше нас на год.

— Говорят, Джейми, — защебетала миссис Клави, разливая по чашкам чай, — ты уже год встречаешься с какой-то красоткой.

Встречаюсь, миссис Мегера, встречаюсь. Сириус, спасай!

— Не скажешь, кто она?

Мама улыбнулась и отхлебнула от своей чашки.

— Лили Эванс, — на, получай! – моя однокурсница.

Спокойствие, только спокойствие. Убийство карается по закону, Сохатый. Ты ж не хочешь попасть в Азкабан таким молодым?

— Она хорошенькая?

Это допрос?

— Очень, миссис Клави, — ответил за меня Сириус, — она очень хорошая и красивая.

Спасибо, Бродяга. Я прощу тебе сейчас все, что ты успел натворить.

— Сириус, а ты? – огонь перекинулся на Сириуса. – Надеюсь, благороднейшему семейству Блэков не придется долго ждать наследников.

Судя по всему, благороднейшее семейство Блэков от Бродяги этих самых наследников не получит. В ближайшее время уж точно…

Убейте меня кто-нибудь! Или я не выдержу…

Но, к счастью, все плохое имеет обыкновение заканчиваться...

— Сохатый, ты где застрял? Мы без тебя даже не начнем!

Иду я, иду. Надо же родителей успокоить, что ничего не случится и что дом останется целым. Хотя за последнее я не уверен…

— Ребят, начинайте пока без меня. Я быстро спущусь, предков провожу, а потом сразу к вам.

Сириус скривился и неохотно кивнул. Рем и Пит переглянулись. Похоже, веселье вот-вот начнется, а я, как всегда, опоздаю. Вечеринка в стиле «мародеры на отдыхе», толь я, Бродяга, Лунатик и хвост и больше никого.

— Только быстро, Сохатый, иначе тебе останется только чай.

— Отлично! Будем гадать по чаинкам.

Так, быстро спускаемся, прощаемся и валим наверх.

Родители уже стояли в прихожей. Отец поправлял галстук. Не люблю, когда они в гости к маглам намыливаются, потом весь день обсуждают новинки магловской техники. В прошлый раз мне пришлось выслушивать про новую модель телевизора. Чуть рога от скуки не отпали.

— Джеймс, мы уже уходим, — сказала мамочка. – Надеюсь, дом останется целым к нашему приходу.

Куда он денется? Я его взрывать не хочу.

— Сын, — отец посмотрел на меня. Обычно после такого взгляда следует серия просьб с его стороны. Отец оправдал мои ожидания. – Мы уезжаем всего на три дня, ты же знаешь эти магловские поезда, так что посмотришь за моим фикусом.

Посмотрю, папа, я фикусы не ем, во-первых, они горькие, во-вторых, ты заметишь, если даже на одном листочке твоего сокровища появится маленькая царапинка. Так что, что мне остается? Не позволить съесть этот фикус кому-нибудь другому, с целью не дать этому кому-нибудь другому умереть от отравления. Так уж и быть, полью, папочка, твой фикус. Что-нибудь еще?

— И еще, Джеймс, — отец заговорщицки наклонился ко мне, — в столе моего кабинета лежит конверт. Там парочка галлеонов, купишь нашей маме подарок?

Гм, отказаться-то можно? Ну что я могу ей присмотреть?

Киваем, Сохатый. Хотя, чувствую, что там не парочка, а сотенка…

— О чем вы опять шепчитесь? – строго спросила мама.

— Ни о чем, — моментально в один голос ответили мы.

— Заговорщики, — вынесла вердикт мама, — ладно, Джейми, мы уходим.

Пока, пока. До встречи через три дня.

Когда родители скрылись за дверью, я еще немного постоял в прихожей, ожидая, что они в любой момент могут вернуться. Вдруг они передумают ехать на поезде куда-то к Волдеморту на кулички и спокойно аппарируют завтра?

Спокойно…

Дуем наверх, Сохатый? Отличная мысль.

Ребята уже устроили праздник. Сириус, развалившись в кресле, уже вовсю дул сливочное пиво, попеременно рассказывая очередную смешную историю про его матушку и давясь пеной и собственным смехом. Рем увлеченно колдовал над чем-то. Пит, удобно устроившись на другом кресле, внимательно слушал Бродягу. Бутылка сливочного пива в его руках была почти не тронута.

Стоило мне войти в комнату, как на мою голову пролился маленький домашний водопад. Ремус довольно улыбнулся. Сразу видно – его работа. Ну, ничего, я сегодня добрый.

— Вижу, веселье началось без меня.

— Ты же сам сказал, — лениво протянул Сириус, поленившись встать. А зря…

Вскоре и над его головой пролился дождик, только на этот раз с наполнителем. Я сегодня-то добрый, а куда вредность девать скажите?

Добрых полчаса мы гонялись друг за другом, обливая все подряд, пока, наконец запыхавшийся Рем не предложил гениальную идею успокоиться.

— Ребят, а почему бы нам действительно не погадать на чаинках? – вспомнил мой шуточный ответ Бродяга.

Что за девчоночье занятие? Но это замечательная идея, если посмотреть с другой стороны. Осталось только заварить чай с большим количеством чаинок. Компания переместилась на кухню, захватив с собой сливочное пиво. Чайник весело запел на плите, использовать магию не хотелось, вызывать домовых эльфов тоже, в конце концов, в кого мы превратимся, если будем везде магию использовать – в добропорядочное семейство Малфоев? Мда, не представляю себя в чопорной компании Люциуса и родственничков Бродяги. Нереально.

Чай быстро разлился по чашкам. Закусывая пышными сахарными пончиками, мы допили его очень-очень быстро. Первых откинул свою чашку на блюдце Пит.

— Что у тебя там? – переспросил Бродяга, подражая писклявому голосу препода по прорицаниям. – Не томи, Хвостик, всем же интересно!

Хвост задумался, повертел блюдце по кругу.

— Не знаю, похоже на кошку, — сказал он неуверенно. – Кто-нибудь помнит, что это означает?

На меня не смотрите, я спал на прорицании, а потом просто не ходил.

— Обман, — выдал Лунатик после минутного молчания.

— Берегись, Хвост, тебя кто-то надует! – пропищал Бродяга противным голосом профессора Громма. – Что-нибудь еще есть?

Хвост опять повертел блюдце.

— Ботинок, это похоже на ботинок, — заглянув через плечо Пита, сказал я. – Это значит, что тебе нужны новые ботинки?

— Перемена в карьере, — покачал головой Рем.

— О, Пит у нас будет второй рукой боса на своей работе, — засмеялся Сириус, допивая свой чай. – Будешь на высоте, замолви за нас словечко.

— Замолвлю, — улыбнулся Хвост. – Твоя очередь, Бродяга.

Сириус откидывать чашку не стал, а просто поболтал чаинки в кружке.

— Краб, а может, и барабан, — довольно сказал он, показывая нам результат своей болтанки. – Что это означает, Рем?

Лунатик призадумался.

— Близкий враг и сплетня, — вспомнил он.

— О, Бродяга, — моментально среагировал я, — кому-то ты сильно навредил, так что скоро распространится сплетня о твоей шизофрении!

— Тебе что ли навредил? – Сириус хищно улыбнулся. – Тогда лучше распространи сплетню, что я злой невменяемый преступник, мстящий всем и вся. Рем, ты следующий!

Лунатик хмыкнул.

— Свинья.

— Да, Рем, ты бываешь большой свиньей. Иногда…

— Заткнись, Сохатый, — спокойно отозвался Лунатик, — это означает, дай вспомнить, трудности в отношениях. А если так? – он опять повертел свою чашку. – Скрипка… Одиночество?

— Ага, — Сириус налил себе одну чашку чая, — все отвернутся от тебя. Совет, не будь проще, и люди к тебе потянутся…

Все трое посмотрели на меня. Моя очередь…

Взболтнув чашку, я осторожно взглянул на рисунок на донышке.

— Кольцо…

А тут и гадать не надо! Скоро я женюсь на Лили, не в этом году, так в следующем.

— А еще? – отобрал мою чашку Пит. – Смотри у тебя тут то ли кинжал, толи какая-то трубка с ручкой…

Трубка с ручкой? А ну дай посмотреть!

— Пит, это пистолет! – хохотнул Сириус. – Мы на магловедении в этом году проходили.

— И то, и другое означает опасность…

— Я все понял, — Сириус хлопнул меня по плечу, — женишься на Эванс и пропадешь. Она тебя просто съест, даже копыт не оставит.

Кухню сотряс громкий смех.

— Судьба туманна, — опять пропищал Сириус, — задумайтесь над ней, дети мои, – затем он добавил уже нормальным голосом. – Все это чушь, ребята. Разве чай может предсказать судьбу? Ну, какие могут быть про меня сплетни? А разве мы откажемся от тебя, Рем? Более или менее верное, так это то, что Сохатого скоро окольцуют.

Я тебя сейчас сам окольцую, Бродяга!

Пит нахмурился и чуть слышно пробормотал:

— А я не против…

Но, кроме меня, его никто не услышал, опять завязалась общая потасовка.

Вечер плавно переходил в утро.

— Вставай! Соня рогатая, подними свои копыта и прочисти глаза! — из-под головы чудесным образом исчезла подушка, а одеяло сползло на пол. – Уже утро.

И что? Разве это повод, чтобы вставать. Лето же на дворе. Все нормальные люди еще спят. Где моя подушка?!

— Сохатый, у меня, что ли, сегодня вечером свидание или мне надо прогуляться по Косому переулку, чтобы кое-что прикупить? – раздалось над правым ухом. – Хотя, если ты не хочешь никуда идти, могу дать тебе поспать. Мешать не буду, даже верну то, что для такого благородного дела, как сон, нужно.

И ведь вернул: на мою злосчастную голову с размаху грохнулась подушка.

Спать что-то расхотелось… Моментально.

Свидание, Косой переулок… Черт! Как я мог забыть?! Который час?!

— Бродяга, который час?

Как можно жалобней, Сохатый, вдруг у него совесть проснется? Ты чего? Какая совесть у господина Бродяги? Вот спрашивается, зачем он в мою бедную головушку подушкой запустил? Она и так больная… Как будто по ней уже ударили… и не однажды. Не зря же меня глюки иногда посещают.

— Девять часов семь минут тридцать пять секунд утра по Гринвичу, — умело парадируя голос диктора на одной из маггловских радиостанций, что ловилась на моем приемнике где-то между «Часом ведьм» и «Магия-плюс», возвестил Сириус. – На улицах Лондона тепло, ожидается переменная облачность. Выходя из дома, не забывайте захватить с собой зонтики.

Ага, еще прогноз на неделю, пожалуйста, и цены на ходовые товары в ближайшее время. Хотя, лучше много, много крепкого черного чая…

— Такая рань! – простонал я, поднимаясь и потягиваясь. – Ты заделался в жаворонки? Что я еще пропустил в этой жизни?

— Завтрак…

Коротко и ясно.

— Хоть бутерброды-то остались? – с надеждой спросил я. А зачем спрашиваю? И так знаю, что в худшем случае эльфы овсяную кашу с вареньем и парой тостов предложат, а в лучшем…

Успокойся, Сохатый. Не олень, а проглот какой-то. Вот о чем я думал десять минут назад? Правильно, склерозом пока не страдаем, – о сегодняшнем свидании и о том, что подарить маме.

— Ты идешь завтракать, Ромео?

Куда я денусь? Желудок – мои часы, не сбиваются, и подводить их не надо.

— Отстань, Бродяга. Скажи эльфам, чтобы накрыли, я сейчас…

— Я не понял, Сохатый, я тут в положении мальчика на побегушках?

Заставишь тебя…

Ладно, я понял, что пока сам не сделаешь, никто за тебя не почешется…

— С добрым утром, сони, — на пороге застыл памятником самому себе Рем. – Вас долго ждать? Мы с Питом уже порядком проголодались. А вы все возитесь.

Я так и знал, что сегодня все будет против меня… Точнее чувствую. Вот перепил чая, еще немного и пойду учиться на прорицание, стану старым тощим очкастым жуком и буду предсказывать всем смерть и лишения, если не зачахну от скуки…

Сириус бросил на меня презрительный взгляд. Не пытайся, Бродяга, тебе в этом Нюниуса не перегнать, хотя, соглашаюсь, ты делаешь успехи. Гены – великая вещь!

— Кто тут возится, так это наш рогатый друг, а я мечтаю скорее что-нибудь съесть, желательно мяса, много мяса…

Если я олень, это не означает, что я только травкой питаюсь!

Значит так, Сохатый, руки в ноги и пошли завтракать, тебе предстоит долгий день.

В Косой Переулок мы попали довольно поздно: пара умников предложила прогуляться по Лондону пешком. Посередине один из этих умников заныл, пришлось тащить его в кармане, хорошо, что Пит легкий и маленький. Я что-то не представляю, кто бы отважился тащить меня, не боясь заработать как минимум грыжу, да и Бродяга довольно тяжелый. Да и олень на улицах Лондона выглядел по меньшей мере странно, а что необычного есть в парне с рыжевато-серой крысой на плече? Правильно, ничего. Не сову же я таскаю.

— Куда пойдем? – спросил Бродяга, когда мы отдыхали в кафе-мороженом.

Вестимо сначала в Гринготтс, надо же деньги взять…

— Гринготтс, все для квиддича, а далее по настроению. Как вам программа?

— По настроению? – переспросил Рем. – А ювелирный тоже по настроению или ты решил отказаться от своей гениальной идеи?

— Обижаешь! От этой идеи я не откажусь никогда, — придется ведь им показать.

Я вынул из карману коробочку, что отец оставил мне у себя в кабинете. Рядом с конвертом… и с письмом, где все мои действия можно считать правильными и обсуждениям со стороны высших инстанций, то есть родителей, не подлежат.

— Ювелирный подождет, господа мародеры, — торжественно возвестил я, выставляя на всеобщее обозрение содержимое коробочки, — окольцовывать будем этим.

Милым золотым колечком с маленькими камушками. Кажется изумрудами, никогда в этом силен не был…

— Тогда ты не откажешься, если мы тебе поможем? – заговорщицки прошептал Сириус.

Чем? Будете изображать купидонов? Не получится… Знаю я вас, сначала ангелочками притворитесь, а потом, а потом такое устроите, что мне потом расхлебывать всю оставшуюся жизнь.

— Я сам справлюсь, Бродяга, спасибо, что предложил, но суфлировать мне не надо.

— Кто тебя знает, с виду нормальный, но вдруг ни с того ни с чего переклинит, так что нам надо быть рядом, не так ли ребята?

Лунатик критически осмотрел меню, размышляя какое мороженое взять. Хвост медленно пожирал свою порцию. Не дождавшись реакции с их стороны на свое заявление, Сириус хмыкнул.

— Я вас не понимаю, один из мародеров собирается делать предложение, и что бы это произошло без всех остальных!

Ты, Сириус, еще свечку подержи, что бы лучше видеть.

Пит оторвался от мороженого и прокашлялся. Надо бы у него мороженое-то отобрать, еще заболеет наш малыш Пит.

— Я не смогу, ребята, простудился, — сказал он жалобным тоном.

Меньше холодного надо есть… Тогда и горло болеть перестанет.

— Отлично, а сейчас пройдемся по магазинам, время терпит, — Рем так и не решился взять мороженое и поэтому с любопытством разглядывал прохожих.

Пойдем, пойдем… Я даже придумал, чем вы мне отплатите за вечернее шоу. Вы мне поможете выбрать презент маме…

— Ну, понял? Пришел, увидел и сказал, — перефразировал древнего полководца Бродяга.

Если бы все так на практике просто было…

Мы стояли рядом с качелями в парке, разбитом около дома Лили. Было еще светло, а ярко-красный диск солнца, предвещающий необыкновенно жаркий день, висел над самым горизонтом. Еще немного и сумерки накроют Лондон…

Что-то тебя, Джейми, на высокий стиль потянуло. Волнуешься, наверное…

Волнуюсь?! Конечно, волнуюсь… Не каждый день предложение любимой девушке делаешь. Все, Сохатый, олень сошел с ума…

— Понял, Бродяга, что тут не понять?

Лунатик пожал плечами, сомневаясь, что до меня все дошло правильно… Догадался, зараза… Сириус хмыкнул, полуразлегся на парковой скамейке и пристально оглядел меня, словно оценивая мой внешний вид. Да нормально я выгляжу! Нормальная одежда… парадную мантию хватило ума не надевать. В конце концов, прекрасно понимаю, что маглы немного меня не поймут…

— Тогда вперед и с песней, — я начинаю сомневаться, я ли предложение делать буду, или господин Бродяга собрался делать это за меня? – Мы подождем тебя здесь. Удачи!

Сириус наигранно откозырял мне. Ему вредно смотреть магловские фильмы, сразу на чем-либо сдвигается. Даю рога на настенное украшение, что в этот раз он смотрел что-нибудь про армию.

Подождут меня или то, что от меня останется…

Улыбнись, Сохатый, жизнь прекрасна, копыта в руки и поскакал к Эвансам. Сириус и Ремус остались в парке. Насколько я понял, они достали колоду карт и, уютно разместившись на скамейке, стали играть на желания. Мда уж… петь Бродяге петухом на ближайшем фонарном столбе. Или это в прошлый раз было? Тогда, значит, придется ему… а черт его знает, что там Рем придумает. Даже моя фантазия на покой уходит.

Парк скрылся за поворотом, а впереди замаячили огоньки первых домов нужной мне улицы. Насколько мне помнится, зимой она несколько иначе выглядела. А сейчас… цветы, зелень повсюду – красота.

Так, Сохатый, медленно подойди к двери, позвони и мило улыбайся.

Я завернул на дорожку, посыпанную мелким гравием, густая зеленая трава, растущая по её краям, навевала мысли, что лужайку здесь не забывают. Я вот забываю, постоянно. Я даже про папин фикус забываю.

В доме Эвансов горел свет. В гостиной и в одной из спален — определил я навскидку.

А вот и кнопка звонка. Осторожно позвоним.

Я посмотрел на часы: без пяти минут десять. Это плохо… Но, в конце концов, ну опоздал я на пятнадцать минут, разве это что-то меняет? Вот цветы, надеюсь, исправят мою оплошность. Пять алых роз на длинных стеблях мне уже давно надоели. Знал, ведь, что мне их тащить, надо было выбрать что-нибудь попроще, менее колючее. Фиалки или астрочки, например…

Дверь открыла Лили. С виду она выглядела довольной, но в её глазах притаился немой упрек.

Ну не виноват я, что опоздал! Это все Бродяга со своими инструкциями.

— Привет. Э… прекрасно выглядишь.

Главное быть предельно честным. Разве я соврал? Лили в легком зеленом платье действительно выглядит чудесно.

— Льстец, — она кивнула в сторону коридора, — зайдешь или здесь постоишь?

И за что мне такое чудо?

Конечно, я зайду. Розы быстро перекочевали в руки девушки. Осталось произнести заветные слова…

Ну, Сохатый, ты прямо как первокурсник на первом уроке у Горна! У того так же ноги и руки дрожат.

— Посидишь немного в гостиной? – спросила Лили, размещая злополучные шипастые цветы в вазе на каминной полке. – Я Петунии помогаю, но скоро освобожусь.

И я тут распинался про свое опоздание!

Впрочем, разве я могу отказать будущей, как я надеюсь, миссис Поттер? Кивнем. Девушка поцеловала меня, разлохматила мои и без того растрепанные волосы и быстро скрылась в соседней комнате.

Любят же мои волосы, нечего сказать. Все считают, что, если испоганить Поттеру прическу, то день, несомненно, удался.

Так, Сохатый, спокойно. Дыши ровнее и повторяй про себя: «Лили, я очень люблю тебя. Я хочу прожить с тобой всю свою жизнь. Выходи за меня». Видишь, Джеймс, как все просто. Вот так и скажешь, только вслух, пожалуйста.

Лили задерживалась. Стрелки на часах показывали уже пятнадцать минут одиннадцатого.

Блин, все не по плану!

Повторим еще раз…

Словно к экзамену готовлюсь. Лечиться пора…

«Выходи за меня замуж»…

Нет, лучше: «Лили, ты выйдешь за меня замуж?»

Тоже не то! Все не то…

У меня какое-то странное чувство, что что-то не так… Помнится, что в учебнике по трансфигурации один очень уважаемый волшебник, постигший тайны анимагии, напоминал, что при волнении отдельно взятый анимаг не может контролировать… При волнении? Имеется… Черт!!!

Диван подо мной прогнулся.

Вот я и попал… Надо успокоится и просто превратится обратно, с кем не бывает: разволновался, отрастил рога, теперь-то можно их же и сбросить. Чувство у меня нехорошее, что Лили в своей гостиной присутствие оленя не одобрит. И тогда мне нужно будет надеяться , что хотя бы голову целой оставят. Но я уже что-то не уверен…

Сконцентрируемся… Что?! Почему не получается?! Я ж вроде бы успокоился!

Прекрасна жизнь, как любит говорить Бродяга, а я ему верил, ах, зачем я верил этому…

И что делать будем? Для начала с дивана слезем: мебель жалко. Полтонны чистого мяса, как-никак, да еще и рога отнюдь не легкие.

— Где же он?! (Обеспокоено)

— Это же его свидание, а не твое. (Успокаивающе)

— Но он должен хотя бы выйти из дома с Эванс, как мы договаривались!

— Может, они просто пьют чай? (С надеждой)

— Чай? (С сарказмом) Ну, я иду, посмотрю, что там.

— Сириус! (Возмущенно)

— Что? (Непонимающе)

— Он имеет право побыть с ней наедине. (Мягко)

— Не уверен. Хорошо, мы просто подойдем к дому. (Подмигивая)

— Просто подойдем? (Недоверчиво)

— Да, ты мне не веришь?

— С тобой надо быть готовым ко всему. Хорошо, мы просто подойдем к дому... (Глубоко вздохнув)

(через пару минут)

— Видишь, все спокойно, дом целый. Мы можем пойти обратно в парк?

— Дом-то может быть и целый, а что происходит внутри?

— Тихо…

— В окне что-нибудь видно?

— Ничего, шторы плотно задернуты. Сириус, да что ты так волнуешься? Предложение же не ты делаешь… Эй, ты куда? (с упреком)

— На крышу, из дымохода все должно быть прекрасно слышно.

— На крышу?! Зачем?! (непонимающе)

— Ты притворяешься или нет? Конечно, ты просто шутишь, притворщик, ты меня прекрасно понял! (дерзко)

— Не ори на меня, пожалуйста. Я просто считаю, что это не очень хорошая идея (очень тихо).

— Не упрямься. Помнишь, за тобой исполнение моего желания (хитро)

— В первый и последний раз… (с сожалением).

Ну вот, я пропал…

— Джеймс Поттер, что это значит? – Лили появилась неожиданно. Не сомневаюсь, что она на минуту потеряла дар речи.

В ответ я стукнул правым передним копытом. Мне бы знать, что это значит.

Лили довольно быстро взяла себя в руки.

— Джеймс, — голос приобрел угрожающие чьей-то жизни, я даже догадываюсь чей, — я знаю, что ты олень. Очень рогатый олень, надо сказать. Превращайся обратно.

Помотаю головой. Я пробовал, не получается…

— Не тряси рогами! Повредишь чего-нибудь, — предупредила меня Лили, улыбаясь. – Это же все твои шуточки, мародерские проказы…

С каких пор она нашим мародерским проказам умиляется? Эх, если бы я шутил…

Лил, помоги мне успокоится! Тогда я смогу превратится обратно.

— Джеймс, это уже не смешно, — Лили подошла ко мне, провела рукой по моей шее и внезапно больно щелкнула меня по носу.

За что?! Больно же! Я же могу и толкнуть в ответ. Несильно, правда, всего лишь в бок. Разве я виноват в том, что сейчас моему организму захотелось побыть оленем на неопределенный срок? И ведь толкну!

— Лили! – донеслось из кухни. – Где моя книга?!

Петуния… час от часу не легче… может, сразу на скотобойню?

Лили бросила испуганный взгляд на закрытую дверь, потом пристально посмотрела на меня. Хорошо, что взглядом убить нельзя… а то уже, наверное, валялся этакой тушей на милом цветастом коврике посреди гостиной. Девушка больно схватила меня за ухо и притянула мою голову к себе. У меня плохое предчувствие, что живым я отсюда не выберусь.

— Превращайся немедленно! – прошипела она мне в ухо.

Не могу…

— Лили! Где моя книга? – вновь донеслось из кухни. – Ах, да! Я вспомнила! Я оставила её на диване…

На диване, который я чуть не раздавил. Паршиво.

Лили плюхнулась на многострадальный диван. В последний раз я её такой видел, когда сообщал, что… сообщал, что… Поттер, это диагноз, я не помню, что я тогда ей говорил, но хорошо помню, что что-то говорил, что-то важное… Про какой-то секрет, который знали Рем и Сириус, а она не знала… Склероз, Сохатый, так вроде бы рановато для него, родимого…

— У тебя, Поттер, есть пара секунд привести себя в порядок, — устало проговорила она, — пока сестричка не появилась…

С удовольствием бы, но что-то мне подсказывает, что я тут с рогами еще долго пробегаю… Пока кто-нибудь добрый не произнесет очень нужное в данный момент заклинание… Этот кто-то сидит сейчас на скамейке и режется в дурака, а выйти отсюда я не могу… Хотя, может быть, Лили знает это заклинание… Ну и как ты ей объяснишь, что надо произнести? Так что наслаждайся спектаклем, Сохатый… Места в первом ряду, почти что на сцене.

Когда в гостиную ворвалась Петуния, мне показалось, что я запомнил её несколько другой. Постарше, что ли? С другой прической… Знаешь, Сохатый, твоя нездоровая привычка иронизировать и думать о всяких глупостях в критических ситуациях явно тебя до добра не доведет…

Юная Фурия – сейчас этот эпитет как никогда подходил к сестре Лили – буквально застыла на пороге, едва увидав мою милую мордочку. Ну, скажите, что она милая… Морда, а не Петуния. Она-то как раз сейчас пребывает в обратном состоянии… Я еще могу и покрасоваться, поморгать, например.

— Что это? – умудрилась она то ли сдавленно пропищать, то ли взвизгнуть через минуту.

— Рождественский олень, — лишенным эмоций голосом произнесла Лили, подперев руками подбородок.

Кажется, сейчас Фурия впадет в ступор.

Как главный участник пьесы «Смерть Джеймса Поттера» я решил немного разрядить обстановку, вдохнув и с силой выдохнув воздух через ноздри, притопнув передними копытами.

Визг Петунии Эванс, кажется, услышит вся Великобритания…

Я слышал, что девушки боятся лягушек, жаб и подобную мелкую милую склизкую в большинстве случаев живность, но что девушки боятся таких благородных животных, как олени, я не подозревал. Я же не буйный, стою тихо, никого не трогаю, чего меня бояться?

— Какой рождественский олень?! – опять взвизгнула Фурия. – На дворе лето!

Мда, логика у девушки имеется…

— Он опоздал, — саркастически отозвалась Лили; упрек принят, исправлюсь, — или, наоборот, пришел слишком рано, кто его знает… Петуния, успокойся…

— Успокойся? – Фурия медленно, но верно приходила в бешенство. – Успокойся?! Ты хоть представляешь, что скажет мой дорогой Вернон, когда увидит ЭТО?!

Не умрет твой Вернон, разве что от ожирения. В жизни такого хряка не видел. По сравнению с ним я очень-очень стройный: вот, посмотрите на мои мускулистые ноги… Сохатый, друг мой рогатый, уймись…

Петуния жалобно всхлипнула, но всем своим видом показывала, что сейчас будет орать долго и упорно, вплоть до потери слуха у всех здесь присутствующих, а так же у всех, кто живет в данном районе. Она уже раскрыла рот, чтобы высказать, наверное, все, что она думает об оленях, своей сестре, о волшебстве и тому подобному, как…

— Немедленно слезай!

— Не буду! Помни, ты проиграл! (С усмешкой)

— Это не означает, что ты должен рисковать своей жизнью ради глупой затеи.

— Эй, с каких пор мои идеи стали глупыми? (Возмущенно)

— С тех самым пор, как ты поступил в Хогвартс.

— Не рассуждай, как моя матушка, тебя это не красит. И, заткнись, подстрахуешь, если я упаду.

— Куда я денусь? (вздохнув)

(Вскоре)

— Бродяга, слезай. И отсюда все прекрасно слышно. (Скучающе)

— …

— Бродяга?

— …

— Сириус?! Что с тобой?! (Обеспокоено)

Петуния уже раскрыла рот, чтобы высказать, наверное, все, что она думает об оленях, своей сестре, о волшебстве и тому подобному, как…

Как из камина в комнату вылетело нечто, перемазанное сажей и копотью. Это нечто чихнуло и во все глаза уставилось на меня. Блеск, Сириус, только тебя здесь не хватало! Вечеринка набирает обороты…

— Совсем никак? – спросил он, с первых минут вникая в суть моей проблемы.

Совсем никак, Бродяга, не туда и не сюда, полный кулдык… Кивнем для полноты эффекта…

Я начинаю подозревать, что Петуния получила еще больший шок от появления чумазого Сириуса, чем от присутствия в гостиной оленя.

— Он разговаривает с оленем… — медленно, процеживая слова, сказала она.

— А вот и Санта Клаус, — немедленно последовал комментарий Лили. — Чему ты удивляешься, сестренка, — она поднялась с дивана, сжимая в руках злополучную книжку, из-за которой разгорелся весь сыр-бор, глаза девушки недобро сверкнули, — Санта Клаус обязан разговаривать со своими оленями, а то они, не дай бог, что-нибудь натворят…

Она сунула книгу в руки сестре.

— Убери ЭТО! – Петуния стиснула запястья Лили. Да, что она себе позволяет? Руки прочь от моей девушки! – Мне не важно как, но ты это сделаешь, ведьма.

И это оскорбление? Да это лучший комплемент волшебнице, закончившей Хогвартс всего несколько месяцев назад!

— Но он не сможет пройти через дверь, рога…

— Так отпили их! – сорвалась на крик Петуния.

ЧТО?! Нет для них ничего святого в этом мире, на самое дорогое покушаются! Я яростно замотал головой, я буду сражаться за свое богатство! Фурия заметно побледнела, когда я встал на дыбы. Лили тоже…

— Что?! – в один голос переспросили она и Сириус. Последний явно трезво оценил последствия надвигающейся катастрофы. И так же явно продумывал ходы возможного бегства…

— Что бы ЭТОГО не было, когда придет Вернон!

Разве сложно назвать ЭТО оленем?

Петуния Эванс развернулась на каблуках и выскочила из комнаты. Видать, успокаивать оставшиеся нервы.

Лили нервно улыбнулась и подошла к Сириусу, успевшему уже встать и немного отряхнуться.

— Так, Бродяга, я жду объяснений, что это все значит?

Бродяга сглотнул.

Кто-нибудь вообще про меня вспомнит? Бродяга, не будь идиотом, расколдуй меня!

— Один момент, Эванс, — отмахнулся от Лили Сириус, — надо этому красавчику немного подправить внешность…

Я тут подумал, я лучше еще немного оленем побуду, а то мне жить хочется….

Вот когда не надо, так всегда, пожалуйста… Спасибо тебе, Бродяга, ты настоящий друг…

— Итак, Поттер, — притворно улыбнувшись, ядовито пропела Лили, — что ты скажешь в свое оправдание?

Я имею право хранить молчание и так же связаться с личным адвокатом…

— Это получилось случайно, я не виноват… — Хорошее начало, Поттер, и что же дальше? – Я сильно разволновался и вот…

Не проняло… Понятно, оратором мне не быть.

— Эй, может, выйдем на улицу? – внезапно предложил Бродяга. – Дом жалко, если вы сейчас отношения выяснять будете.

Зараза, думает, что раз помог, значит, на сегодня его норма хороших дел выполнена.

— Да и Рему одному наверняка скучно…

Это он подстраховывается от несчастного случая? Похвально… ведь, действительно, люди-то не поймут, если молодой Джеймс Поттер случайно подавится, а когда красиво падал на землю, сломал себе все руки и ноги и проломил череп. Только вот, Бродяга, Рем тебе вряд ли поможет оттащить от меня разъяренную Лили…

Вечер-то какой чудесный… Лепота…

— Теперь-то вы мне все объясните?

Попытаюсь… На положительный результат уже не надеюсь… Дело было так, Бродяга задержал меня в парке, из-за чего я опоздал, потом я еще сильно разволновался… и вот, получайте результат.

Девушка, по видимому, уже отчаялась дождаться внятного ответа. Ткнув меня пальцем в грудь, она начала свою отповедь, понемногу набирая обороты:

— Слушай, ты, низкопробный, самодовольный, заносчивый, тупоголовый, неряшливый...

еще непослушный, к слову...

— Выходи за меня, — выпалил я, мечтая лишь о том, что бы она замолчала.

Подействовало… Замолчать-то она замолчала… А вот мечтать о моей смерти вряд ли.

А я… я не мог поверить в случившееся. Я это сказал... Я это сказал!

Краем глаза я заметил, что Бродяга и Лунатик немного отодвинулись. На их лицах ясно читалось, что они ожидают сейчас, по крайней мере, новый эмоциональный взрыв. Но его почему-то не последовало...

— Что ты сказал? – неожиданно тихо сказала она. — Можешь повторить?

Я был готов повторять это до бесконечности…

Выходи за меня замуж…

Какими страшными казались мне эти слова два месяца назад, что даже самому смешно, когда я вспоминаю события прошедшего лета. Надо сказать, Лили сделала мне шикарный подарок на день рождение. Всего одно слово, а как приятно.

Выходи за меня…

Да…

— Мистер Поттер! Сколько можно мечтать на занятиях?

Черт! Как я мог забыть про то, что сейчас идет лекция… А про что хоть лекция-то? Надо немного послушать лектора.

— Продолжим… Авроры обязаны знать непростительные проклятия, так как по ходу работы вам придется так или иначе с ними сталкиваться: Сами-Знаете-Кто и его приспешники, больше известные как Пожиратели Смерти, зачастую употребляют непростительные проклятия во время своих нападений.

Непростительные? Это уже интересно. Надо записать. Чем, впрочем, я сейчас и займусь.

— Сохатый! – толкнул меня в бок Бродяга. – Я молчал, когда ты мечтал, потому что это твое обычное состояние в последнее время. Но когда ты начал записывать лекцию, я не выдержал.

Ну и что в этом плохого?

— Отстань, Бродяга. Раз тебе не интересно, не слушай.

Сириус хмыкнул. Нашел на что обижаться. Я же не возмущаюсь, что он на лекциях собачек рисует или крысок, я уж про оленей и волков молчу. Вон, как раз рога вырисовывает. Сириус, не будь… впрочем, не важно кем, не порть столы Министерства Магии. Тоже мне Рубенс нашелся!

Ладно, зачем мне сейчас Бродяга? Я же лекцию записываю. Вроде бы…

— Есть три вида непростительных проклятий…

О, профессор, а мы и не знали.

— …Я постараюсь не только показать вам их действия и способы борьбы с ними, но и научить использовать два из них. Сегодня мы рассмотрим одно из непростительных проклятий. Империус. Волшебная формула – Империо, соответственно. Это заклинание полного подчинения. Эти чары полностью подчиняют жертву применяющему их, позволяя ему в свою очередь делать с ней все, что пожелает.

Знаем, пробовали…

— Я слышал, что в Хогвартсе в прошлом году профессор Обсеквиз, — и её, любимую, помним, — показывала действие Империуса и учила студентов, как освобождаться от проклятия. Профессор Дамблдор сказал мне, что в нашей группе есть тот, кто прекрасно справился с заданием профессора Обсеквиз.

Я сглотнул. Не ожидал я такой подлянки от директора. Сложно что ли было об этом умолчать? Сириус, вырисовывая на шероховатой поверхности последние завитушки, снова хмыкнул. Хмыкай, пока можешь, господин Бродяга. Я и так знаю, что вы обо мне думаете.

— Мистер Поттер, встаньте, пожалуйста, — внимание лектора опять переключилось на меня.

Ну, удружила мне эта милая старушка со своим показательным уроком.

— Да, профессор Вейн?

Будем играть в дурачка, Сохатый. Может быть прокатит…

— Спасибо, мистер Поттер, — лектор окинул меня оценивающим взглядом. Не верите, что я освободился от империо? Правильно делаете, я тоже не верю. – Я бы хотел, что бы вы рассказали группе свои ощущения, когда вы находились под проклятием. И как вам удалось освободиться.

Ощущения, говорите? Нормальные ощущения, только очень хочется сделать то, что тебе приказывают. Впрочем, милой старушке не стоило приказывать мне говорить, что квиддич – бессмысленное занятие. Вот если бы она приказала мне поцеловать Лили или же разбить нос Нюниусу… я бы вряд ли стал героем сегодняшней лекции.

— Хорошо, профессор, — как бы поточнее выразится? – Поначалу было ощущение необычной легкости, потом, после получения приказа, глупого, к слову, оно пропало. Возможно, я просто знал, что исполнять такой приказ глупо. После этого я смог трезво мыслить.

Одна… женщина… убедила меня в том, что… лгать… нехорошо…

Сохатый, ты о чем? Какая женщина, причем тут вранье? Мда, все смешалось в доме Поттеров… просто нечего сказать. Вот спрашивается, про какую женщину я сейчас вспомнил? Не помню не имени, не как она выглядит, помню несколько слов…

Я не должен лгать… я не должен лгать…

А я и не лгу…

— Отлично, мистер Поттер, я надеюсь, вы так же сумеете побороть данное непростительное проклятие, когда мы перейдем к практике. Можете сесть.

Спасибо, профессор.

— Продолжим. Мистер Поттер довольно полно представил вам, что чувствует волшебник, попавший под заклинание Подчинения. Необычайная легкость…

Прямо как, если выпить сыворотку правды… Стоп, а когда я сыворотку правды пил, а?

Сириус?! Он и Рем меня этой самой сывороткой поили в прошлом году… Зачем это им понадобилось-то? Я понял, если бы они что-нибудь существенное спрашивали, а то им понадобилось мое полное имя и имена моих родителей. Как будто они и без этого не знают.

— Да ты герой, Сохатый, — Сириус оторвался от своего творения, — можешь дать мне автограф?

Придуриваемся?

— Нет, Бродяга, да и зачем тебе клочок пергамента с моей подписью? Хочешь подделать какие-нибудь бумаги?

Сириус обиженно помотал головой.

— Конечно, нет. Сохатый. Слушай, куда пойдешь после занятий?

Куда, куда… домой. А что?

— Хочешь куда-нибудь смотаться? Я только за всеми копытами.

И еще рогами и зубами зацеплюсь для верности.

— Мистер Поттер, мистер Блэк! Не отвлекайтесь.

По моему, мое имя звучит сегодня слишком часто… не нравится мне это. Похоже, Бродяга дошел до этого вывода самостоятельно. Он порылся в сумке, ища стирательную резинку. Очередной шедевр непризнанного гения живописи сейчас канет в лету. Точно, и начинает почему то с моего точного портрета. Странно…

— Бродяга, — прошептал я ему, — оставь хоть один раз свои художества. Пусть люди любуются!

Любуются и завидуют, какой он талантливый…

— Оставлю, когда нарисую нечто стоящее…

Да брось, Бродяга! Перепортить столько парт в Хогвартсе и ни разу не нарисовать что-нибудь стоящее? Фантастика.

— …До встречи на следующем занятии, — лектор решил закруглиться на несколько минут раньше? Превосходно.

— Так куда идем? – небрежно перекинув через плечо сумку, Сириус одним из первых вскочил.

— Может… пригласим…

— Только не думай приглашать Эванс, — Бродяга похлопал меня по спине.

Почему? К твоему сведению, Бродяга, некая Эванс скоро станет Поттер, так что поаккуратней, я ж могу и обидится.

— Насладись последними свободными деньками, Сохатый. Неужели ты думаешь, что, женившись, ты сможешь так же спокойно делать что хочешь? Забудь о Эванс хотя бы на сегодня!

Забудешь о ней…

— Хорошо, Бродяга, так куда идем?

— Это я у тебя спрашиваю! – притворно возмутился Сириус. – Как тебе идея сходить на презентацию новой модели Нимбуса?

Вот спрашивается, какие гениальные люди придумали экзамены после Рождества? Не успеешь отойти от праздника, как приходится учить все, что безуспешно вталкивали в головы последние месяцы. Да тут еще и другие хлопоты, предложение как-никак летом сделал… Слово надо держать.

— Итак, господа, — голос экзаменатора прорезал морозную тишину, — сегодня я проверю ваши навыки в задержании преступников в магловском районе.

Начинается. Сейчас по легкому морозцу трусцой по Лондону, на улицах будут гулять злостные экзаменаторы и проверять, как у тебя идут дела. А задача простая – выследить преступника, не привлекая к себе никакого внимания. Типа слиться с местным колоритом, стать полноценным магглом в глазах своей потенциальной жертвы. Хорошее начало нового года… Да уж, понедельник – день тяжелый, давно открытая истина, только вот если в этот самый понедельник еще и экзамен, то день тяжелее в несколько раз.

Черт, холодно…

— Ты потанцуй, теплее станет, — посоветовал доброй души человек по фамилии Блэк. Он ведь не только добрый, гляди, Сохатый, он еще и умный – теплую куртку надел. А под ней еще и свитер.

Мне не холодно, мне не холодно…

Сохатый, сконцентрируйся на экзамене, разве аврора должны волновать такие мелочи, как минусовая температура? Правильно, не должны.

— Экзамен будете проходить в парах, — тем временем экзаменатор, старательно дыша на тронутый инеем шарфик непонятного серо-синего цвета, продолжал вещать на основательно замерзшую аудиторию. – Сейчас я каждой паре я выдам листок с описанием человека, которого надо выследить. Осторожно, потенциальный преступник вооружен, так что не ждите, что процесс задержания будет легок.

А кто сказал, что жить просто?

Дайте, я догадаюсь, кто мне достался в пару? Да, ты знал, ты знал! Конечно же, Сириус Блэк!

— Слушай, Сохатый, ты понял, что делать-то надо? – Сириус повертел в руках листочек с описанием. – Не будем ли мы гонятся за выдуманным человеком?

За выдуманным или нет, это уже не нам решать, а вот что за нами следить будут, это немного напрягает…

— Ладно, Бродяга, пошли, — не стой! Замерзнешь, Сохатый! – Мы должны найти этого потенциального преступника и остаться незамеченными, хорошая задача для Мародеров!

Мы шли по пустынной улице. Этот район Лондона, даже не совсем Лондона, а его пригорода, казался мне странно знакомым, хотя, рога даю на отсечение, я тут никогда не бывал! Завернули за парк.

— Джеймс, это бесполезно. Мы тут уже час гуляем, — Сириус еще раз пробежал глазами по описанию.

Будь оптимистом, Блэк… Какая блоха тебя сегодня укусила?

Внезапно Бродяга преобразился. На лице его появилась зловещая улыбка.

— Смотри, Джеймс, а вот и наша жертва, — прошептал он, наклоняясь ко мне.

Да, с таким поведением мы экзамен стопроцентно завалим. От нас же на милю несет нехорошими замыслами.

Поттер, я тебя умоляю, перестань думать о плохом. Ну и что, что экзамен. Пускай! У тебя через несколько недель свадьба, а ты о какой-то фигне думаешь. Не сдашь – с чистой совестью отправишься играть за «Коростелей Кэнмар» или за любую другую команду, не суть важно. И не важно, что тогда не сможешь помогать Дамблдору с его Орденом Феникса. Мне же спокойней, не так ли?

Я обратил внимание на искомую жертву. Низенький, лысый, толстый, в мышино-сером пальто, в общем, ничем не привлекательный человек. Не то, что мы.

Попробуем охарактеризовать его, как нас учили. Правда, я на той лекции спал глубоким беспробудным сном, надеюсь, Сириус хоть что-нибудь помнит…

— Слушай, Сохатый, а как ты относишься к идее выгулять собаку?

У меня нет собаки! Стоп, Бродяга, что ты там говоришь?

— …Кто обратит внимание на парня, выгуливающего большую черную псину.

Извини, Бродяга, ошейника и поводка я не захватил!

— И как отреагируют экзаменаторы, что ты незарегистрированный анимаг?

— Скажем, что мы разделились, а к тебе побежала очаровательный бродячий песик.

— Нет, Бродяга, это не идея, — я покачал головой. – Может, просто подойдем к нему и спросим, который час или как пройти к местному магазину, люди-то мы тут не местные.

— О, да! Джеймс, ты как всегда оригинален!

Поменьше сарказма, Блэк, тебя это не красит.

— Хорошо, только ты к нему подкатываешь, — Сириус сдался. Не к добру все это. Сейчас что-нибудь этакое выкинет, и прощай карьера аврора.

— Всегда знал, что у меня добрые и отзывчивые друзья. Вот скажи, Бродяга, — мы медленно, почти прогулочным шагом, приближались к «преступнику», — как ты перед Лили будешь оправдываться, если я сейчас копыта откину?

Бродяга поморщился, представляя себе такую картину. Ага, несется Лили с палочкой наперевес за Сириусом с клятвенными обещаниями врыть в землю. Красота…

— Никак. Зачем что-то ей объяснять? – Сириус хохотнул. – Пришлют уведомление из министерства с сожалениями и объяснениями, почему мистер Поттер пострадал при сдаче экзамена.

Шутник…

«Преступник» тем временем спокойно стоял к нам спиной, рассматривая многочисленные граффити на кирпичной стене трехэтажного дома. Просто стоял, сцепив руки за спиной. Вот он под маггла превосходно замаскировался: вот ведь ничто не выдает в нем волшебника. Обычный человек наслаждается живописью на стенах. Что тут странного? В том-то и дело, что ничего…

Я придумал! Снежок прекрасный! А как еще могут не привлекать к себе внимания два парня на совершенно пустой улице, чтобы определенный человек не догадался, что мы серьезные авроры и пришли его ловить? Конечно же, начать играть в снежки. В создавшейся суматохе незаметно вывести противника из строя. В Хогвартсе такой прием всегда действовал…

Бродяга понял все как надо, когда в него попал отлично слепленный снежок. Естественно, в мою сторону полетели ответные снаряды. Один промазал около цели и впечатался прямо в спину «преступника». Тот медленно обернулся. Сириус по привычки ойкнул, ага, помнит, значит, как в шляпу МакГонагалл попал три года назад…

Знаешь, Сохатый, не подозревал, что ты такой злорадный…

— Извините, мистер, — святая невинность, вид у Бродяги «ничего не знаем, ничего не видели». – Это получилось нечаянно.

Лысый скривился. Неужели ожидал, что мы на него со ступпефаем полезем? Мы не идиоты! Да, придуриваемся иногда, но чисто для прикола.

— Дети, — пробурчала себе под нос жертва и вернулась к своему прежнему занятию.

Отлично, не узнал в нас незадачливых авроров, проходящих экзамен. Принял за не в меру расшалившихся подростков. Видать, ожидал какую-нибудь серьезную парочку с каменными лицами. Не повезло, эта пара по другому маршруту отправилась…

Хорошо, играем в снежки дальше!

Мне удалось повалить Бродягу в снег.

— Так не честно!

— Честно не интересно.

Хлоп! Полегче, Бродяга! Так и мозгов последних можно лишится. За что в голову-то?

Второй снежок, попавший в жертву, пришелся на левое плечо. Лысый опять обернулся. Весь его вид говорил, что сейчас в мире станет на два аврора меньше.

— Извините, — теперь моя очередь святого изображать, — мы не хотели. Это вышло случайно.

— Слишком много случайностей, — зло огрызнулся лысый.

За что так грубо? Ну, попали снежком в спину, с кем не бывает?

— Это все он виноват, — я махнул рукой в сторону запыхавшегося Сириуса, который, воспользовавшись передышкой, торопливо поправлял сбившийся набок шарф.

— Я?!

— Я что ли?

В мою строну опять полетели снежки. Конечно, жертве досталась очередная порция. В этот раз не повезло лысине. Конечно, абсолютно случайно! Краем глаза я отметил, что лысый окончательно озверел. Срывают ему, значит, какие-то придурки проведение экзамена. Эх, жалко мне тебя, так себя еще больше жалко. Экзамен хочу сдать…

Эй, Бродяга, только не на волосы! И только не за шиворот! Холодно же!

— Немедленно прекратите! – зарычала наша жертва. – Устраиваете свои разборки подальше отсюда!

Самое время брать… Хотя, пусть подойдет поближе…

Лысый действительно решил нас разнять, видать, наша драка ему так надоела, что он решил развлечься в ожидании правильных, с его точки зрения, авроров.

— Берем? – прошептал Бродяга, дружелюбно ссыпая мне снег мне за воротник.

— Рано, — так же дружелюбно запустим ему снежок в лицо.

Брать будем, когда жертва нас полезет разнимать голыми руками. И ведь полезла же… За что и поплатилась.

Зря лысый свою палочку в кармане пальто носит… Красивая палочка, гладенькая, серенькая такая.

Растащить-то он нас растащил… Да и смысл драки пропал. Палочка-то у нас. Внимание маглов как волшебники не привлекли.

— Мы сдали? – как можно невинней спросил Сириус, отряхиваясь от снега.

Лысый посерел. Слился, можно сказать, со своим пальто.

— Фамилии, — недовольно буркнул он, доставая из другого кармана список. – И верните мне мою палочку, пожалуйста.

Он довольно долго распространялся на тему, какая смена растет и что в его время авроры себе такого не позволяли…

— Итак, мистер Поттер, мистер Блэк, экзамен вы сдали, — добавил он, что-то отмечая в своем списке.

Это хорошо…

— Ваши ошибки, — лысый на минуту задумался.

И в чем наши ошибки? Заметили «преступника», не вызывая подозрений ни с чей стороны, обезвредили его. Так какие ошибки?

Бродяга, окончательно избавившись от снега, встал рядом.

— А впрочем, вы замечательно справились, — лысый внезапно совершенно искренне засмеялся. – Идите домой, а то простудитесь, вы ж друг друга мало что в снег не закапывали!

Кажется, Сириусу пришла такая идея. Ах, зачем вы ему такую мысль подкинули? Закопает ведь. А по весне откопает… наверное…

Ради этой главы перелопатила груды материала по фольклору северной Англии, несмотря, что учить мне надо все же русский фольклор, а точнее русское устное народное творчество, зато теперь могу точно сопоставить обряд русской свадьбы и обряд, принятый в Шотландии…

Сегодня однозначно не мой день… Во-первых, пришли оценки за экзамены, из-за чего пришлось выдержать часовую лекцию мамочки о том, какой я умные и преуспевающий. Хоть бы что-нибудь новое сказала. Во-вторых, мародерам не в жить не в быть захотелось устроить мальчишник. Устроили… так еще оказалось, что Лили я могу увидеть только на самой церемонии. Да и то, я должен стоять спиной к ней, пока Лили будет идти до алтаря. Не свадьба, а одни заморочки! Одно хорошо, завтра все кончится. Я внесу на руках свою жену в наш новый дом, старательно переступая порог. Какие сложности! По мне, так лучше было устроить тихую, маленькую, скромную свадьбу с двумя-тремя приглашенными, без всяких премудростей, вроде выкупа за невесту, что должен внести с утра жених.

Спокойнее, Сохатый, постарайся уснуть. Подумай, например, о том милом двухэтажном домике в Годриковой Лощине. Не дом – мечта. И хорошо еще, что не в Лондоне, а в маленькой магловской деревушке. Никакой городской суеты.

— Сохатый, подъем! – что? где? когда?

Пробуждением приятным не назовешь…

Над моей кроватью возвышалась счастливая физиономия Бродяги, чуть поодаль стояли Пит и Рем. Вставай, жених, венец зовет, так что ли? Хорошо, попробуем вылезти из постели. Теплой, мягкой постели…

— Уже утро, да? – идиотский вопрос. Пора составлять рейтинг твоих идиотских вопросов, Джеймс. Победные места займут пара вопросов про то, умеют ли мои друзья превращаться в животных.

— Нет, уже вечер, — серьезно ответил Сириус, безоговорочно стаскивая с меня одеяло. – Как твой шафер я решил спасти тебя и поэтому забыл разбудить к началу церемонии. Эванс обиделась и выскочила замуж за Нюниуса.

Уф… а я уж почти что поверил. После части с Нюниусом лапша стала обжигающей, и мои ушки её просто не выдержали.

— Не смешно, — зевнем, раз уж спать не дают. – С добрым утром.

Доброе утро начинается с ведра воды, надеюсь, ребята эту истину забыли… Эй, не сметь! Как я мокрый к завтраку спущусь? Высохну, господин Лунатик?! Переживу, господин Хвост?! Ничего страшного, господин Бродяга?! Не в первой, говорите? Да, не в первые, но все же неприятно. Можно сказать, я в этой спальне в последний раз просыпаюсь. Холостым, по крайней мере.

Интересно, а который час? Полседьмого? Садисты! Еще ведь даже не рассвело. Хотя, надо находить позитивные стороны. Раньше встанешь – больше сделаешь. Если не уснешь. Благоразумные мародеры смылись из моей спальни под разными предлогами. Пускай, я лучше завтракать пойду, иначе сейчас глаза как сомкнутся, так я и усну прямо на месте.

С добрым утром, папа, мама. Что? Чай или кофе? Только кофе, не иначе.

— Джейми, все нормально? – мама, за кого ты меня принимаешь? За будущего самоубийцу?

— Да, мама, просто я немного волнуюсь, — сделаем над самим собой усилие и улыбнемся.

Отец поставил передо мной чашку ароматного кофе, придвинем-ка вот те гренки. Они выглядят довольно аппетитными.

— Немного? Отлично держишься, сын, — спасибо, папа, — я в день нашей свадьбы просто не находил себе места. Все боялся, что все пойдет не так.

Я бы волновался, но уже просто сил не осталось…

— Ты завтракай, сынок, — мама допивала свой утренний чай. – Днем тебе будет не до еды.

На кухне чудесно пахло печеньем, овсяным, если быть точным, и тонким ароматом маминых духов. Мне все же удалось найти необычный запах в Косом переулке тогда летом. Маме он понравился. За окном падали редкие снежинки, которые, попадая на стекло, тут же тоненькими ручейками стекали вниз.

Я проснулся и мне хорошо.

— Джейми, ты помнишь, что тебе надо подъехать к церкви на полчаса раньше, — помню, помню, но все равно спасибо, мама.

— Мы подготовили дом, настроить портключ, чтобы вам не пришлось аппарировать?

Отличная идея, папа. Только скажи, что ты фикус свой туда не затащил? Ты можешь мне такую подлянку устроить. Я же этот цветок съем когда-нибудь, и не посмотрю, что он жутко горький.

Хотя, лучше вытерпеть фикус, чем то, что мне сейчас предстоит.

— Джейми, — мама встала из-за стола и ласково потрепала мою шевелюру, — приведи себя в порядок. Все же ты женишься…

Конечно, мама… сейчас только позавтракаю, а потом… а потом надо мной будут издеваться мародеры. Я был идиотом, когда доверил им выбор своего костюма. Мораль, все делать надо самому…

Надо отдать Бродяге должное, вкус у него имеется… Чувство юмора тоже, только народ не поймет, если заметит, что запонки на моей рубашки в виде маленьких рогов. Ничего, я на его свадьбе отыграюсь. Черт, с такими темпами, как у нашего Сириуса, когда он жениться соберется, мне уже будет далеко не до шуток… Тогда он у меня ошейник противоблошиный еще оденет, я позабочусь. Обязательно. И нечего так ухмыляться, господин Бродяга! Что? Невеста уже идет? Точно, свадебный марш-то уже начали играть…

Подмывало обернуться и смотреть во все глаза на идущую к алтарю невесту. Идущую ко мне… Нельзя, Поттер, нельзя. Брак несчастливым будет. Так говорят. Не оборачивайся, Джеймс, не оборачивайся. Сейчас сам все увидишь, только немного потерпи. Увидишь шикарное белое пышное платье с вышитыми на нем золотистыми лилиями. Я просто уверен, что платье Лили будет именно таким. А голову покрывает полупрозрачная фата. Именно так. Уверен. Спиной чувствую.

Стоящий слева от меня Сириус ободряюще кивнул. Ага, держись, Сохатый, недолго осталось. Ему-то хорошо, не он сейчас женится. Как и я, он стоял лицом к алтарю. Ему, почему-то, тоже нельзя смотреть, как идет невеста. Странные обычаи. Но я-то знаю, что Бродяга тоже хочет обернуться.

А так мы стоим и слушаем марш Мендельсона. Я даже название этой дурацкой мелодии запомнил. И, чувствую, саму мелодию тоже запомню. На всю жизнь.

На мой взгляд, совершенно дурацкий маггловский обычай. Но что делать? Будущие родственники-то – магглы.

Что же Лили так долго идет? И что это священник так глупо улыбается?

Успокойся, Сохатый, дедушка был прав, это все нервы. И они не восстанавливаются, как он говорит. Восстанавливаются, сейчас все восстанавливается при нынешнем уровне зельеварения.

Хорошо, что нюх у меня хороший, спасибо рогатому оленю… Она близко, чувствую приятный аромат её букета. Опять лилии! Они сговорились, что ли? Везде эти лилии, а больше всего их на Лили. Прими это как должное, Джеймс.

А вот и она. Лили Эванс в шикарном пышном платье. Именно в таком, каким я его представлял. В руках она держала небольшой букет белых, чуть розоватых на кончиках лепестков лилий. Цветы подрагивали. Лили тоже волнуется. Значит, я не должен показывать своего волнения. Все спокойно, все идет, как должно идти.

Священник, все так же глупо улыбаясь, оглядел нас.

Ох, как хочется обернуться и посмотреть на гостей. На их эмоции. Особенно на сестричку моей Лили. Не то, чтобы я против её присутствия на моей свадьбе, но, похоже, она мне еще рождественского оленя не простила…

— Сегодня мы собрались здесь, чтобы соединить два прекрасных, любящих сердца, — наконец-то! Я уж думал, что вы никогда не начнете, святой отец. Только пафоса можно поменьше. Не получится? А зря… как бы меня на смех не пробило. Вот, как Бродяга умудряется сохранять серьезную мину?

Лили протянула мне свою левую руку, и легонько сжал её. Спокойно, Сохатый, все отлично!

— …Есть ли среди собравшихся здесь те, кто против этого брака, — если есть — придушу, закопаю, потом снова выкопаю и опять задушу… даю слово мародера.

Священник на несколько секунд замолчал, ожидая со стороны зрителей возражений. Не дождешься…

— Если нет возражений, — святой отец заметно оживился, неужели этот пункт так часто выполняется? И действительно возражали? – то приступим.

Приступим.

Сзади послышался чей-то шепот. Почти что не слышный, но, к сожалению, мы не только нюхом отличным обладаем… но еще и слухом.

— А кем он работает? – понятно, родственники Лили, далекие родственники, которых явно не просвещали в некоторые детали.

— Джеймс пока еще учится в университете, но мы с женой считаем, что у него хорошие перспективы, — хм, спасибо моему тестю, не заявил, что я без пяти минут аврор ничего не подозревающему магглу.

Сохатый, ты уши-то не развешивай, а то пропустишь момент, когда тебе нужно будет ответить на один вопрос.

О, я как всегда вовремя. Ладно, Сохатый, признай, что не как всегда…

— Согласны ли вы, Джеймс Арнольд Поттер, взять в законные жены Лили Беверли Эванс, и любить её в горе и радости, в болезни и здравии, покуда смерть не разлучит вас?

Сложный вопрос… Дайте подумать?

— Да, согласен, — когда надо, я могу быть и краток.

Священник кивнул, другого ответа он от меня не ждал. Я тоже. Чувствую, что и другие аналогично.

— Согласны ли вы, Лили Беверли Эванс, взять в законные мужья Джеймса Арнольда Поттера, и любить его в горе и радости, в болезни и здравии, покуда смерть не разлучит вас?

У меня вопрос, а как вы путаетесь в таких длинных формулировках?

— Да, согласна, — звонко произнесла Лили, не особо-то раздумывая. Я что тут раздумывать?

Самое время для колец. Надеюсь, Сириус, их не забыл… Надо было проверить самому.

Не забыл…

— …Теперь вы можете обменяться кольцами, — священник, похоже, получает какое-то извращенное удовольствие так медля.

Правая рука Лили чуть заметно дрожала, когда я надевал на её безымянный палец тонкое золотое кольцо. Лица девушки я не видел, фата, может быть, и прозрачная, только из-за неё ничего не видно, лишь рыжие прядки и неясный контур лица.

Странно, но мне Лили кольцо одела совершенно уверенно. Мне бы сейчас её уверенность.

Священник любовался происходящим. Такое чувство, что одновременно с этим вспоминая слова, которые он должен сейчас произнести. Вот их даже я знаю.

— Объявляю вас мужем и женой, — святой отец, наконец, положил конец затянувшейся тишине, появившейся, пока мы одевали друг другу кольца. – Можете поцеловать невесту, молодой человек.

Мне показалось, или он мне подмигнул? Забудь, Сохатый, вернись к более насущным заботам. Приятным насущным заботам.

Осторожно приподнимая злосчастную фату, я поймал взгляд бывшей мисс Эванс. В глубоких зеленых омутах плясали чертики.

— Чудесно выглядишь, — прошептала она одними губами.

— Ты тоже, — пришлось немного наклониться… в зале разнесся одобрительный гул. Радуйтесь, радуйтесь, нам не жалко…

Тьфу, кто придумал помаду?! Миссис Поттер, у вас на удивление вкусная помада, но есть я её не намереваюсь…

Надо было выбрать вариант, по которому мы сразу после венчание отправляемся в свадебное путешествие, а все гости развлекаются самостоятельно. Какого черта я предложил другой исход сегодняшнего дня? Теперь придется мило улыбаться и терпеть все поздравления. Хорошо еще, что большинство присутствовавших в церкви на праздничный обед не пошли. Мне тут вполне хватает Петуньи с её жутко кислым лицом.

Пока невеста кидала букет, мародеры оттащили меня в сторону.

— Поздравляю, Сохатый, — Рем прямо-таки светился. – Ты хорошо держался, хотя я проиграл Питу несколько галлеонов.

— Опять спорили? И на что?

Пит довольно улыбнулся. Ну, он же выиграл.

— Он, наверное, сказал, что ты сдержишь свои порывы придушить священника.

Сдержал, Сириус, только сейчас не буду сдерживать души прекрасные порывы и оторвусь по полной на своем шафере.

— Надо было спорить на то, что я сбегу с праздника.

Еще немного и я точно последую своему совету, только Лили с собой захвачу.

— Это заведомо проигрышная ставка, — ты как всегда прав, Бродяга. – А Эванс оставишь на нас?

Радуйтесь, что большинство из них уже ушло. Остались только самые близкие родственники.

— Вот ты где, Джейми, — к нашей компании приближалась моя мама. – Намереваешься сделать ноги? Не отрицай, я-то тебя знаю.

Кивнем. С таким напором разве поспоришь?

— Давай, только по-быстрому, — вместе с мамой появился и отец, — мы вас прикроем, не так ли, Кетлин, ребята?

Мародеры кивнули, мама хитро улыбнулась.

— Не ошибитесь домом.

Я-то не ошибусь, портключ ведь не я настраивал.

Эм… спасибо за понимание, только проблема, как мне мою жену вытащить из очень говорливой компании девушек, обсуждающих, кто из них следующей замуж выйдет. Ставлю на Алису, на эту милую девушку Фрэнк давно заглядывается, они даже вместе сидят на лекциях. Лили уже сняла свою фату и смеялась над шуткой своей подруги.

При моем приближении они подозрительно быстро смолкли. Меня что ли обсуждали?

— Не обидитесь, если я украду у вас мою жену?

— Конечно, нет, Джеймс, — Алиса смущенно улыбнулась. А я был прав, букет, похоже, она поймала. Не зря же она его в руках вертит.

Стоило нам отойти, как девушки опять весело засмеялись.

— Как относишься к идее драпануть отсюда?

Лили вопросительно подняла бровь. Я тоже так умею.

— А наше отсутствие не заметят?

С этой стороны все улажено, дорогая!

— Нас прикроют, милая…

Сохатый, а поцелуй согласием считается? Конечно, считается, как же иначе.

— Я так и знал, что вы меня поддержите, миссис Поттер. Вы позволите мне вас донести до нашего дома?

— Хвастун, но в связи с некоторыми обстоятельствами вам, мистер Поттер, сегодня можно все…

Портключ настроили правильно, вот он наш домик. В пяти минутах ходьбы. Хотя я там никогда не был, я знаю, что мама и ребята постарались на славу. Просто знаю.

И я перенесу Лили через порог нашего нового дома на руках. Надо хоть раз соблюсти правила… Только… только поначалу вытряхнем из прически крошки овсяного печенья. Мама все-таки не удержалась и разломала одно над головой Лили.

Надеюсь, что еще осталось печенье на завтрак...

Я бережно переношу Лили через порог нашей спальни. Нашей…

Как же это давно было! Я уже четыре месяца как женат, а все не могу к этому привыкнуть. Как и не могу привыкнуть, что…

— Джеймс Поттер!

Вот что я опять сделал? Всего лишь немного размял копытца в саду. Ну, потоптал несколько кустиков. Саду-то от этого не убудет, тем более, скоро расцветут какие-то странные редкие цветы. Не помню их названия. Но я их не трогал! Не жевал, не топтал…

Надо хотя бы встать с дивана. Черт с ней, с газетой, дочитаю позже. Ничего там интересного не пишут. Про нападение Пожирателей Смерти на одну деревню на собрании Ордена и то побольше рассказали. В подробностях. Про то, что в Косом переулке случился пожар, сказали всего пару слов. Мельчает «Пророк», мельчает…

— Джеймс!

Голос из кухни доносится. Может, не из-за кустиков ругать будут?

— Ты что-то хотела, Лили? – вид оскорбленной невинности, которую несправедливо обвинили во всех смертных грезах.

Хотя, при виде Лили в переднике, испачканном мукой, с таким выражением лица возникает желание скрыться, хорошо бы куда-нибудь подальше, а не изображать из себя неизвестно кого.

— Это про какую вечеринку Сириус мне сейчас соловьем заливался?

Вечеринка? Какая вечеринка?

— Только не надо непонимающих глаз, Джеймс, хорошо?

Я честно не понимаю, о чем ты, милая. Стоп, Сириус совсем же не о вечеринке ей сказал! Тупеем, господин Сохатый…

— Скоро полнолуние, Бродяга просто решил мне об этом напомнить.

Не веришь? Правду говорю, честное мародерское!

Ага, сейчас точно поймают и рога отпилят, по задумчивому взгляду вижу. Наверное, прикидывает, какой казнью отправить меня на тот свет. Нет, видимо, решила пока оставить меня в живых… до поры до времени…

— А почему такая конспирация? – Лили вернулась к своему занятию. Печь пирожки. Надо поинтересоваться, с чем… — Кстати, поможешь?

Почему бы и нет? Я ж вроде бы пока ничем серьезным не занят, а в том, чтобы помочь любимой жене, ничего плохого не вижу…

— Да, — а что делать-то? Поздняк метаться, Сохатый, сейчас запрягут, мало не покажется. – Бродяга просто всегда наши прогулки вечеринками называет… — добавил я, старательно смешивая начинку. Зато теперь знаю, с чем будет пирожки мне на обед. Со сливовым повидлом. Вкуснятина… Во всем нужно находить свои плюсы. А Лили знает, чем меня порадовать.

Вот, например, хорошее воскресное утро. Сейчас закончим на кухне, потом выйдем в сад, следить за тем самым редким цветочком с непроизносимым именем, поправлять те кустики, что я задел. Утро спокойно перейдет в хороший воскресный вечер, который мы проведем, скорее всего, в гостиной за чашечкой чая и за душевными разговорами.

И чего, спрашивается, все так семейной жизни боятся? Ничего страшного, просто каждый день есть с кем провести время.

— Джейми, а как тебе идея провести лето где-нибудь, мы ведь так и не поехали в свадебное путешествие…

Мда, досадное упущение… Только где? Хотя с тобой, Лил, в любом месте в любое время. Хоть на крайнем севере… Ой, туда не надо, там на оленях ездят… а я слабое, немощное животное… в полном расцвете сил. И не к твоим родителям, я не выдержу снова их вопросы о моих успехах в учебе. Им-то какое дело, что я первый на курсе вместе с Бродягой?

Приятные размышления прервал дверной звонок, некстати прозвучавший. Мне быстрее руки отряхнуть, я и открою…

На пороге стоял невзрачненький почтальон в потертой кепочке. Да уж, знатная у нас глубинка. Кому надо, тот найдет, кому не надо, тому… тот пусть и не ищет.

— Мистер Поттер?

Ну, я, тут других с таким именем не наблюдается. В радиусе так миль пять точно. Хотя кто моих родителей знает, может быть, и гуляют тут поблизости. А маггловские семьи с фамилией Поттер… я проверял, в Годриковой Лощине таких нет.

— Да.

Почтальон смерил меня подозрительным взглядом. Что не так? Вроде бы с утра все на себя одел, рога не выросли, копыта и хвост тоже. Наверное, этот почтальон из местных, вот и всматривается, что я за сосед такой.

— Вам письмо.

От кого? Нам письма, смею заметить, обычно другим способом приходят… Их нам совы приносят. Полярные, ушастые, сипухи и так далее, всех не перечислишь.

— Спасибо, мистер…

— Гревус, Даниэль Гревус, мы с вами соседи, живем вон там, — он неопределенно махнул рукой в сторону небольшого плешивого холма, за которым скрывалось несколько домов. Затем он протянул эту же самую конечность для рукопожатия.

— Приятно, Джеймс Поттер, – пожал я руку, с меня ничего от этого не убудет. — Вы заходите, заходите, мы рады будем вас видеть…

Почтальон покачал головой.

— Вы уж меня извините, мистер Поттер, не могу, работа, — он печально вздохнул, косясь на объемистую сумку у себя на боку, — лучше вы заходите к нам на чай как-нибудь на неделе, скажем так, в пятницу. Моя Грета будет счастлива познакомиться с вашей женой.

Как-нибудь обязательно.

Мистер Гревус ушел, насвистывая веселую песенку себе под нос.

— Джейми, кто там был? – спросила Лили, вытирая руки чистым полотенцем. С готовкой было, скорее всего, покончено. Давно задумывался, а не завести ли нам домового эльфа? – Почтальон?

— Угу, он самый, мистер Гревус… Пригласил в пятницу вечером на чай. Письмо принес еще.

— Надеюсь, ты не отказался?

— Нет, конечно, — с чего мне отказываться-то? Кстати, а от кого письмо? – Лили, это от твоих родителей.

Распечатать конверт дело пять секунд. Сложнее почерк разобрать. Этому никакое волшебство не поможет.

— Дай мне, Джеймс, — Лили попыталась отобрать у меня письмо, но вместо этого оказалась в моих объятиях, старательно пытаясь выбраться. – Так не честно!

— Дам, если миссис Поттер меня поцелует.

Обожаю шантаж… такой действенный метод. А главное, приятный…

— Ладно, держи… только я тебя не выпущу…

— Больно надо, мне и так хорошо, — хмыкнула Лили, пробегая глазами обычный листок в клетку. – Тебе же самому неудобно так меня держать.

А я могу и переменить позу, например сесть на диван… Только не на «Пророк», я его еще хочу дочитать до конца.

— Что пишут?

— Мама говорит, что Петунья замуж выходит за Вернона.

Фурия за Хряка? Интересненький, я вам скажу, союз… Да, и кто у них потом родится? Желчное существо, претендующее на приз «я самый толстый в мире»?

— И она спрашивает, сможем ли мы приехать их поздравить…

Можем, в чем проблема? Нам не сложно…

— Конечно, милая… Если ты хочешь, мы приедем, поздравим, я даже обещаю вести себя хорошо.

— Тебе верить, — с сомнение произнесла Лили, оборачиваясь и целуя меня в щеку. Вдруг она принюхалась и попыталась снова вырваться из моих объятий. – Пусти, Джеймс, пирожки пригорают.

Так не вовремя! Надо точно заводить домового эльфа!

Ночь, шикарный ресторан, свечи, шампанское, — обычное представление о романтике. Нет, романтика – это несколько другое. Например, сидеть в тиши, когда рядом никого, намного романтичней. Но это сугубо мое мнение. Я его никому не навязываю. Навязывал, так давно бы одна маленькая пушистая неприятность покусала с подачи большого черного волкодава.

Но, как бы то ни было, сидим мы все же в шикарном ресторане на шикарной улице, полной всяческих магазинчиков, наподобие Косого Переулка, слушаем музыку и пьем шампанское. Хорошее празднование по случаю удачного приезда в Париж. Удачная идея провести свадебное путешествие во Франции, подальше от чокнутого Волдеморта, одержимого идей захватить волшебный мир и убить всех магглорожденных. Странный извращенный расизм. Хорошо еще, что мне отпуск дали, как самому перспективному студенту, точнее уже почти аврору. Все время забываю, что нас с Бродягой без предупреждения решили перевести с обучения на оперативную работу. Им, знаете ли, Дамблдор посоветовал…

— Джеймс, ау, ты еще со мной?

Что? А, куда я денусь?

— Конечно, милая, я здесь, — и уходить отсюда не собираюсь.

Лили притворно нахмурилась.

— Ну тогда сделай лицо попроще… Скоро официанты от тебя шарахаться будут, у тебя вид, как будто ты их проклясть готов.

Да неужели? А я и не заметил… Ну, с проклятиями тут поспорить можно… По большей части, я хотел испытать на них новый вид… Кстати, а вот и возможный подопытный идет.

Лили тоже заметила спешащего к нашему столику официанта.

— Он, наверное, несет счет, — позволим себе немного пошутить. Раскрыть мои коварные планы? Никогда в жизни! Разве что, если меня очень-очень попросить…

— Ага, наверняка там нехилая сумма, — Лили поглядела на меня сквозь бокал с шипящим напитком, — Джеймс, а если отбросить шутки в сторону? Пообещай мне, что он отойдет от нас в целости и невредимости.

Мда, неужели меня моя мимика выдает?

— Обещаю, — но без должного энтузиазма.

Запыхавшийся официант наконец-то добрался до нас, в руках он держал конверт. Даже не отдышавшись, он сразу же приступил к делу. Надеюсь, что к стоящему, а то я могу и не выполнить свое обещание. Хотя, кто сказал, что он не отойдет нашего столика целым и невредимым? А вот дойдет ли он в какое-нибудь другое место целым и невредимым… Я таких обещаний не давал.

— Месье Поттер? – перевод, мистер Поттер… и на том спасибо, что на английском, хоть и с ужасным акцентом. Но мы не полиглоты, приходится терпеть.

Лили кивнула за меня. Меня начинают терзать смутные сомнения…

— К вам прилетела сова, она принесла письмо от месье Блэка…

Бродяга? К чему же такая спешность?

— С печатью Министерства Магии Великобритании, — Бродяга и Министерство?! Ущипните меня, что б я проснулся! Вот теперь, похоже, все, официант переводил дыхание, пока Лили осторожно открывала письмо от месье Бродяги.

— Еще шампанского, пожалуйста, — надо же загрузить вестника, не будет же он стоять над душой. Официант скрылся выполнять заказ. Скатертью ему дорожка.

— Плохие вести, Джеймс, — вдруг сказала Лили, протягивая мне письмо, которое она уже успела прочитать. – Тебя вызывают в Англию.

В честь чего? У меня законный отпуск ака каникулы. В конце концов, у меня свадебное путешествие! Имею я право на отдых? Сам знаю, что имею, потому что когда-то давным-давно удосужился прочитать свод прав и обязательств каждого сотрудника Министерства.

Так… что там Бродяга пишет? Дурацкая привычка называть меня Ромео, хорошо, что он другую трагедию Шекспира не прочитал. «Отелло» называется…

«Медовый месяц окончен, Ромео, — прямо чувствуется его наглая ухмылка, — война зовет. Сам-Знаешь-Какой…, ну, знаешь, решил, что ему хватит размениваться по мелочевке, поэтому мы едва справляемся. Дамблдор и Хмури вызвали из отпусков всех авроров. Чувствую, что скоро и тебе птичка директорская прилетит с «хорошими» новостями. Так что радуйся, что я успел раньше них. Не морщись, это не мое желание! – и этот жест предугадал… теряем хватку, Сохатый, уже становимся предсказуемым… — Короче, Сохатый, директор ждет тебя и Эванс, ну, Поттер, твою жену, короче, Лили, в пятницу на собрании Ордена, а Хмури в субботу. Пишу кратко, потому что какая-то наглая мымра из министерской совятни дала мне всего десять минут накатать тебе письмо, считает, что я пишу любовное послание. Может, не разочаровывать её и написать, что ты мой любимый друг? Ладно, Сохатый, жду тебя и Лили самое позднее в четверг в «Дырявом котле». До встречи. Твой самый лучший любимый друг, Бродяга».

— Джеймс, сегодня среда, — оторвала меня от чтения Лили.

Я помню, что сегодня среда. Хорошее у меня времяпрепровождение, прямо залюбуешься! Отдыхаю без году неделю, как сразу же вызывают. Нашел этот придурок, когда переходить из осадных действий к активным. Поскорее бы он уже ласты склеил и не мешал остальным наслаждаться жизнью.

— Я знаю, милая, но это же не мешает нам спокойно поужинать?

Появился уже знакомый нам официант с бутылкой.

— Открывать? – услужливо спросил он.

Конечно, я бы не просил принести то, что использовать мы не будем.

— Счет, пожалуйста, — Лили обворожительно улыбнулась, заставив беднягу покраснеть. Поосторожней на поворотах, милая, я не собираюсь становиться рогатым в этом смысле!

— Вернемся домой сегодня вечером? – продолжила она, когда официант в очередной раз скрылся.

— Либо завтра утром, как уж получится договориться о создании портключа до Годриковой Лощины, — отличный вечерок, всегда мечтал общаться с иностранным Министерством Транспортного Регулирования. – Хотя, кажется, Дамблдор уже об этом частично позаботился.

Разрешение на создание вышеупомянутого портключа добрый Бродяга, конечно, не поленился отправить. Чувство такое, что он не на десять минут договорился с ведьмой из совятни, а на несколько больше…

— Ваш счет, месье, — честное слово, этот парень становится слишком надоедливым!

На свое счастье он это понял… и теперь просто стоял неподалеку, притворяясь соляной статуей.

— Не злись на него, дорогой, — я не злюсь, — лучше давай выпьем за нас, а потом пойдем собирать вещи.

Рациональное предложение. И почему ты, Лили, не входила в нашу компанию мародеров? Учителя бы лезли от наших выходок на потолок, а так они только стенами ограничивались.

— Ты как всегда права, — улыбнемся. Мы же милые и пушистые, когда захотим. А еще копытные и рогатые, к слову. К тому же приятно получать в ответ приятнейшую из улыбок.

За окном медленно догорало закатное солнце, прохожих на Рю Кураже, аналоге нашего родного Косого переулка, становилось все меньше и меньше, магазины по большей части уже были закрыты, лишь какая-то остроносая ведьма пыталась при помощи нехитрого заклинания защитить свою лавку от взлома. Ха, настоящий проказник должен знать, как преодолевать данные чары. Мне, например, они не какая не помеха. Хотя магазины, скорее всего, грабят явно не волшебники, окончившие школу Волшебства и Чародейства на отлично… Но, каждого может огромная муха укусить… Может, стоит попробовать ради прикола? Неа, прибьют и не поморщатся. Не успею даже сказать слово «снитч», как уже на шкуру разделают и рога к стенке прибьют…

Лили ушла на минутку привести себя в порядок. Интересно, здесь её подождать или уже у раздевалки? Сложный вопрос, однако. Кстати, пока она не видит, что там официант мой знакомый делает? Может, сделать ему парочку прыщей на очень интересном месте? Или что-нибудь еще? Подвесить к верху лапами я его не могу. Шутки такой никто не оценит…

Черт! Не успею: Лили уже возвращается. Ладно, дружище, ты, наверное, счастливый, живи пока…

Официант, не понимающий своего счастья, буквально пожирал нас глазами. Да расплатимся мы, расплатимся. Вот, видишь, уже все оставили.

— В министерство?

Куда ж еще? Надо же получить причитающийся нам портключ…

Промозглое серое утро вступило в свои права, изрядно испортив настроение тем, у кого оно было еще на высоте. Мне, например. После солнечной мирной Франции-то…

Тем более тут столько гари и копоти вокруг, пахнет чем-то паленым. Нет, нет у Пожирателей и Волдеморта стиля. Не лучше ли все выполнить чисто, быстро, особо к себе не привлекая внимания. Слава и так придет. Опробовано на личном опыте…

Один у них плюс: они умеют прятаться. Чертовски хорошо прятаться! Хотя, они уже, возможно, давно смотались, а мы тут бегаем с высунутыми от усталости языками.

Над деревней полыхала Темная Метка. Опять проявление явного отсутствия хорошего вкуса.

— Хватит размышлять о прекрасном, — внезапно появившийся Бродяга отвлек меня от разглядывания местного пейзажа. Сириус тяжело дышал, поди, гонялся за Пожирателями. – Мы обнаружили парочку гадов.

Всего парочку? Да тут десяток минимум тусил…

— Где?

Бродяга неопределенно махнул рукой в сторону нескольких разрушенных домов.

— Засели гады в крайней доме, — он хищно улыбнулся, в мечтах уже мучая бедняг Пожирателей на допросе.

— Все выходы обложили? – как же царапина на щеке чешется, терпеть уже невмоготу, а потереть несолидно…

Бродяга кивнул.

— Сам Хмури командует, говорит, больших шишек накрыли.

Неужели самые близкие Волдеморту Пожиратели?

Хмури действительно очень хорошо постарался. Возле дома действительно толпилось почти половина авроров. Кто-то откровенно скучал, поигрывая своими палочками, кто-то сосредоточено вглядывался в темные пустые окна. Сам же Хмури задумчиво сверялся с каким-то прибором. Заметив нас, он сверкнул глазами.

— Поттер, Блэк, как зачистка доверенного вам участка?

— Нормально, — Сириус пожал плечами, — они оставили нам напоследок несколько неприятных сюрпризов, но мы справились. Осталось только магглам память подправить.

Хмури кивнул. И снова склонился над своим прибором, коротко буркнув, что если гаденыши в скором времени не высунутся, придется штурмовать.

Всю ночь работали… Знал бы, что аврор – это такая муторная профессия, точно бы пошел в большой спорт. Вот кончится война, возьму метлу под мышку и свалю из авроров. Как говорится, долг я свой выполнил, теперь хочу пожить в свое удовольствие.

Солнце медленно ползло на небо. Настроения это отнюдь не добавляло. Захотелось спать. Сильно.

— Не зевай, сова в рот попадет, — Бродяга заметил, как я отчаянно воюю с напавшей на меня зевотой.

Спать мне охота, Бродяга, спать! У меня нет мотора в одном месте, как у тебя.

Ну все, если эти гады не выползут, собственной персоной полезу в дом и буду их мучить… Забодаю до смерти!

Еще немного и я озверею…

В ответ на мои мольбы в одном из окон мелькнул огонек. Авроры напряглись, а Хмури сразу же свернул свою исследовательскую деятельность и, сжав свою палочку, приготовился атаковать.

— Штурмуем? – одними губами спросил меня Бродяга.

А что меня-то спрашивать? Тут у нас Хмури командует… командует… точнее сейчас подает сигнал к атаке. Весело.

— Флипендо! – сразу же несколько ярких вспышек, и дверь дома разлетелась на мелкие щепы.

Тишина… и, как там, в маггловском зарубежном кино, мертвые с косами стоят. Мда, что-то я большей активности от Пожирателей ждал…

Авроры молчали, Хмури поморщился.

Опять в одном из окон промелькнул огонек. Они там что, состязаются в умении пользоваться люмосом? Или играют в покер: проигравший первый выходит из дома? Ну что ж, осталось подождать, пока они разыграют первую партию.

Черт, как же царапина чешется! Пустяк, а так неприятно. Не удивлюсь, если колдомедики заявят, что подобные мелкие ранения лечить они не намерены, раны и посерьезней найдутся, типа лишняя трата ценных зелий.

Вдруг из дома выскочил Пожиратель, судя по всему, еще подросток, может, чуть старше меня. Капюшон черной мантии был откинут, светлые волосы растрепались. Кхм, начинаю думать, что они в покер на раздевание играли… Бедняга явно проиграл. Что не сказалось на его реакции… Успев отразить парочку пущенных в него заклинаний, он упал как подкошенный прямо своей белой маской в дорожную грязь.

— Один готов, — зло усмехнулся Сириус, разглядывая светлый затылок: короткие русые пряди оказались заляпаны какой-то гадостью.

Хмури кивнул, и первые два аврора проникли в дом.

— Поттер, Блэк, займитесь им, — Аластор небрежно махнул рукой в сторону неподвижного тела. – Маску снять, связать, наложить противоаппарационные чары – все как обычно.

Слушаемся и повинуемся!

Для начала надо этого молодчика из лужи вытащить. Так, маску снять – выполнено, связать – проще некуда, наложить чары – вспомнить бы эти самые чары… Дополнительное задание – разговорить. Сейчас и развяжем ему язык.

— Энервейт, — Сириус небрежно приставил палочку к шее Пожирателя. Подождав парочку минут, пока светловолосый парень очухается, Бродяга задал первый вопрос. – Имя?

Парень испуганно уставился на Бродяга со смесью страха и гнева в глазах. Кажется, я где то его уже видел… слизеринец позапрошлого года выпуска? Имя, хоть убей, не помню.

— Брайт, — прошептал Пожиратель, — Саймон Брайт. Меня… меня убьют?

Сириус пожал плечами и спокойно добавил.

— Ну, смерть не обещаю, а путевку в Азкабан ты уже заработал…

Брайт обмяк. Теперь моя очередь задать вопрос по логике вещей. Что-то я сегодня злой…

От каверзных мыслей меня отвлек очень сильный взрыв, раздавшийся где-то справа. Пожиратель сглотнул и выдал, что Лорд пришел… Это как понимать? Сохатый, ну ты и олень… Волдеморт решил навести дружеский визит на нашу вечеринку. В доме действительно сидят приближенные ему люди.

— Кто в доме? – спросил Сириус, тряхнув парня за плечи. – Кто? Говори!

Парень помотал головой.

— Не могу, — да парень просто напросто запуган.

— Бродяга, кончай с ним, никуда он не убежит, а нам стоит заняться несколько другими делами, — махнем рукой в сторону Хмури, который пытался расставить авроров. – Предупредим командира, кто к нам на тусовку заявился. А этого оставим колдомедикам, пусть разбираются.

— Ты ли это, Сохатый? – удивился Сириус. – Говори!

— Там… там… Блэк… — промямлил парень.

Блэк?! Сириус передо мной…

На Бродягу было страшно смотреть.

— Кто именно? — спросил он, убирая свою палочку от шеи Брайта. – Какой из Блэков…

— Женщина, — паренек всхлипнул, — кажется, её зовут…

— Белла, — Сириус побледнел, — там Белла. Сохатый, авроры крупно с ней попали. Кузина не сахар…

У нас тут посерьезней проблемы есть. Волдеморт тут на вечеринку заглянул, а ты тут демагогию разводишь…

— Блэк! – крикнул Хмури. – Живо сюда! Поттер, Пожирателя колдомедикам, потом присоединиться к остальной группе.

Есть, так точно…

Белла… так она ж уже года три замужем за Лейстранжем… Что-то кривит душой наш Брайт…

Сириус присоединился к группе чуть позже. На его лице застыла маска презрения.

— Что тебе Хмури поведал, а Бродяга?

— Ничего важного, Сохатый, — отмахнулся Сириус. – Сообщил про Беллу.

Ладно, не надо. Захочешь, сам расскажешь.

Наша милая светская беседа завершилась весьма необычным способом. Незаметно мы отделились от общей группы, отправленной на зачистку еще одного района. Это, конечно, не смертельно, но крайне неприятно. Хуже было то, что перед нами стоял сам Волдеморт собственной персоной. Один. Без своей свиты. И до сих пор нас не замечает… В высшей степени странно…

Волдеморт… Удивлен, удивлен. Сказать по правде, я ожидал несколько другое. Что-то такое змеиное, с красными глазками. Конечно, его красавцем не назовешь, но все же приличный такой видок. Как говорится, сойдет для сельской местности.

Да не смотри ты на этого придурка, Джеймс, еще наглядишься. Лучше спаси Бродягу от невыносимой глупости, ведь с него станется на Волдеморта с кулаками наброситься. Что же ему такого Хмури сказал, что Бродяга окончательно озверел? Впрочем, какая к черту разница? Потом узнаю…

— Бродяга, не будь идиотом! Ты один с ним не справишься!

— Мне плевать, — прошипел Сириус, отчаянно вырываясь, — эта сволочь заслуживает смерти.

Знаю, заслуживает. И, надеюсь, в скором будущем этого гада все же грохнут.

Ой, черт… Кажется, придурок нас заметил. Мы влипли… Что-то я не думаю, что его отвлечет явное дурачество. А почему бы и нет? Если даже с Дамблдором проходило…

— Блэк, — какой холодный голос… — досадное исключение из отличного семейства…

У меня такое чувство, что склонность к задушевным разговорам погубит его рано или поздно.

— Не смей, — зло выкрикнул Блэк, — я не похож на моих родственников, старательно ползающих перед тобой… Я не мой брат!

Я начинаю догадываться, что ему сказал Хмури…

— Я был большего о тебе мнения, — лицо Волдеморта исказилось, — а ты всего лишь маленький выскочка… Ава…

А не пойти ли тебе, Волдеморт, куда подальше? Я тут своего друга убить как дворовую псину не позволю.

— Ступпефай!

Волдеморт не ожидал такой концовки. Пара секунд нам была обеспечена. Но их хватило на то, чтобы Хмури и парочка авроров пришла на помощь…

Волдеморт презрительно ухмыльнулся, развернулся к нашей живописной группе спиной и аппарировал. Пожирателей, похоже, он оставил нам для полного счастья…

Как глупо смотреть на свое отражение и пытаться привести свои волосы в порядок. Относительный порядок. Глупо, потому что я давно поставил себе диагноз – прическа «я упал с метлы и прокатился кубарем метра три-четыре» с моей головы не сойдет никогда. Неужели от того, что я простою перед этим чертовым зеркалом на час больше, ситуация изменится в лучшую сторону. Пробовал – не помогает. Но ладно, сегодня ради исключения постою, посмотрю на свое отражение и повоюю с расческой. Надо срочно отрастить волосы… их так легче собрать в хвостик и не мучится.

А что если попробовать зачесать все вихры назад?

Бесполезно…

Ну и черт с ними, с волосами! Пусть мистер и миссис Эванс принимают своего зятя, какой он есть.

— Джеймс, — Лили появилась в гостиной, прикрепляя на груди изящную брошку, — все пытаешься уложить свои волосы.

Пытаюсь? Пытаюсь… безрезультатно.

— Ага, а ты точно уверена, что мне нельзя пойти в гости к твоим родителям так?

Хватит смеяться, Лили! Я имею ввиду прическу, а не домашние штаны и рубашку со снитчами на рукавах. Впрочем, захочу, пойду именно в этой одежде. Я, может, еще не совсем оправился от полученных боевых ранений, вон царапина на щеке еще кровоточит, вот мне крышу-то и сносит. Хм, странно, Сохатый, всегда думал, что у тебя давно крыша уехала в кругосветное бессрочное путешествие.

— Думаю, — Лили изобразила на лице крайнюю задумчивость, — нельзя. Переодеться все же стоит. А вот волосы можешь оставить, раз уж борьба с ними – это совершенно бесполезное занятие.

Совершенно бесполезное занятие – это идти на семейный обед. Нет бы там только родители Лили были, так еще и Дурсли придут. Меня вполне устраивало, что я Фурию и Хряка после их свадьбы не видел. Родителей Лили нет.

— Поторопись, — она бесцеремонно отпихнула меня от зеркала и задумчиво посмотрела на свое отражение, — у тебя ровно двадцать минут.

Ровно двадцать минут, чтобы придумать план, как удрать от родителей жены. Тупеем, брат Сохатый, как там говорится? Вундеркинды заканчивают школу, но чаще она заканчивает вундеркиндов. К их почетному братству я, конечно, себя не отношу, но Хогвартс, похоже, меня закончил. Ничего стоящего придумать не могу!

Хотя, может… Где в этом доме клетка совы? Лучше дайте мне саму сову!

Клетка нашлась в кабинете… Сама сова мирно в ней спала, засунув свою голову под правое крыло. Извини, подружка, я тебя немного побеспокою, но ты же не откажешься помочь бедняге мародеру? А, Арти? Знаю, что не возражаешь. Ага, лети, найди Бродягу, где бы он ни был! И чем быстрее, тем лучше.

Артемида грустно ухнула, но полетела искать Сириуса без возражений.

Так, сколько у меня времени на переодевание осталось? Черт! Десять минут…

— Джеймс, ты скоро? Я не хочу опаздывать, ты же знаешь, мама этого не любит.

Да, сейчас я, сейчас.

Все, уложился в восемнадцать с половиной минут. Неплохо, конечно, но далеко до идеала.

— Я готов, милая, — а врать нехорошо, Сохатый…

Лили критически окинула меня взглядом. Ну, что не так? Я больше переодеваться не буду!

— Я тоже, — кивнула она. Моим внешним обликом остались довольны. Отлично!

Жаль нельзя аппарировать в сам дом, дурной тон все-таки. Дорого бы дал, чтобы посмотреть на лицо Фурии. Она еще после инцидента с рождественским оленем меня не очень любит… Она подозревает меня, и совершенно не без оснований, что я причастен к появлению у них в доме ужасного, это по её мнению, дикого зверя. Сказал бы я по поводу дикости данного зверя…

— Холодно, — поморщилась Лили, когда мы очутились в пустом парке прямо на сырой от росы траве рядом с той скамейкой, на которой играли Сириус и Рем. – Надо было захватить плащ.

Точно, для летнего вечера немного холодновато…

— Хорошо, что идти не очень далеко, — она уверенно ступила на асфальт, — Джеймс, ты так и собираешься стоять на газоне?

— Мне и тут хорошо, Лил, травка мягкая, вкусная…

Мох вкуснее.

— Мокрая, — она улыбнулась, высушивая свои босоножки. – Как хочешь, но знай, простудишься – волью в тебя целый котелок бодроперцового зелья.

Испугала! Хотя перспектива выпить целый котел противного зелья, а потом изображать из себя чайник, да еще и летом…

— Это шантаж!

— Джеймс Поттер, если вы сейчас же сойдете с газона, то будете наказаны, — Лили хмыкнула и демонстративно повернулась ко мне спиной.

Действенный метод.

— Ладно, пошли, — я кивнул в сторону домиков, — твои родители уже нас заждались. Кстати, могу я поинтересоваться, в чем заключается мое наказание?

Бывшая староста Гриффиндора задумалась. Ну вот, сейчас придумает нечто, от чего совместный с Дурслями ужин покажется раем. Заикнулся на свою беду…

Мы шли молча. Лили все еще обдумывала, что бы такого придумать. Отвлекать её от такого творческого процесса не хотелось.

— Знаешь, — она повернулась ко мне, когда мы подошли к дому Эвансов, — твое наказание – просидеть весь вечер и даже не попытаться сбежать.

Неужели я такой предсказуемый?

— Лили, Джеймс, наконец-то вы пришли, — на пороге непонятным образом появилась мама Лили. – Петунья и Вернон уже скоро будут.

О, а можно тогда я пойду? Как нельзя? Ах да, я же обещал…

Не успел тесть приступить к своей любимой экзекуции (спрашивать меня о моей работе; нет, я, конечно, понимаю, что встречаются среди нас магглолюбы, отец тому пример, но такое же явление в среде магглов?), как на улице раздался визг тормозов. А вот и Хряк с Фурией… Теща тут же бросилась открывать двери, а тесть с миленькой улыбкой спросил, а каким же образом мы добрались.

— Пешком, папа, — ответила Лили, уютно устроившись сбоку от меня на диване. – Мы решили немного прогуляться. Ну, ты же знаешь, как я не люблю метлы и камины.

Эй, не надо так на метлы катить… Это же самое прекрасное ощущение – полет на метле: ветер бьет тебе в лицо, под тобой где-то далеко земля…

В гостиную вошли Дурсли. Вот им везет, их никто с отпуска не снял. Только вот не видно, что они отдыхали… Загар красными пятнами на шее Хряка не считается. А так вообще не изменился. Ладно, надо с ними поздороваться. Все же у меня прекрасное воспитание, как бы это не прискорбно звучало.

А у них этого воспитания, я чувствую, нет. Сложно что ли руку пожать? Я не заразный, Вернон, и не кусаюсь, нечего меня так боятся.

Я не сбегу, я не сбегу… Джеймс, успокой себя тем, что твоя теща офигительно вкусно готовит. Успокоил? Частично…

— Прошу всех за стол, — призыв прозвучал как нельзя вовремя: я уже начал размышлять, какую часть тела своего свояка превратить в щупальца…

И за что меня жизнь не любит, посадили как раз напротив Хряка. У нас же с ним вечная неразрывная любовь с первого взгляда.

— Джеймс, вы вернулись из путешествия на две недели раньше, — тесть решил устроить нам допрос с пристрастием. Он явно хочет спасти ужин. Мда, тут уж разве что чудо поможет. – Разве Франция вам не понравилась?

Понравилась… только вот проблема, у нас война тут идет…

— Нет, конечно, папа, — Лили оторвалась от созерцания поданного бифштекса, — Париж замечательный город.

Замечательный.

Наблюдая за Хряком, я пытался сделать трудный выбор между Круциатосом и Авадой Кедаврой… Авада, конечно, сразу убивает, а за первое, в то же время, меньше лет в Азкабане дают…

— А что же заставило вас прервать путешествие? — в разговор вмешалась теща. В то время как Хряк и Петунья сидели, поджав губы. Только Петунья — презрительно, а Хряк – испуганно.

— Была б наша воля, — Лили сделала попытку улыбнуться, — мы бы остались, — под столом она незаметно для всех легонько пнула меня коленкой. Я понял, что и мне надо хоть немного отвечать. – Но нас срочно вызвали в Англию.

Фурия скривилась. Сохатый, жизнь прекрасна, а бифштекс перед тобой вкусен и хорошо прожарен. Какое нам с Лили дело до того, что Дурсли про нас думают?

— Случилось что-то важное? – поинтересовалась теща. – Еще подливки? – спросила она у Вернона.

Хряк то ли хрюкнул, то ли буркнул, соглашаясь.

Случилось. Важное. Война с одним великим придурком нашего века, у которого приступ острой шизофрении.

— У нас война, — тихо отозвалась Лили, сжав в пальцах вилку. – Джеймса призвали как аврора.

Ага, призвали и пнули прямиком на маленькую такую тусовку… Хорошо что отделался царапиной и парой переломов. Обидно все-таки, из встречи с Волдемортом мы с Бродягой почти невредимыми вышли, а вот оставшиеся Пожиратели нам нервы потрепали. Все же элита была: Лейстранжи, Эйвери… Ну и, конечно, парочка новичков… которых нам удалось повязать. Кроме одного. Брайт нам тогда лапшу вешал… Он под Блэком не Беллу понимал, а несколько другого человека. Вот Сириус и озверел. И потянуло его на геройства… Хорошая вечеринка. Мне понравилось.

— Война?! – воскликнула теща. – Какая война?

Взгляд Хряка скользнул по моей щеке. Он усмехнулся. Я определился: это все же будет Авада… В конце концов, эта царапина – честно заслуженное боевое ранение.

— Да, — не одной же Лили отдуваться, — она довольно давно идет. Просто сейчас конфликт снова обострился.

Сидящий напротив меня Дурсль буквально сверлил меня взглядом. Знаешь, Хряк, если у меня растрепанные волосы, то не это не значит, что я не могу с тобой справиться. Носом чую, что после ужина эти двое мне и Лили все косточки перемусолят.

Выбор начал ощутимо кренить в сторону Круциатоса…

Хотя, что мешает нам сделать то же самое сегодня вечером? Мешает, все тоже прекрасное воспитание…

— Обострился конфликт? – поднял бровь тесть.

— Можно сказать, что мы перешли на стадию агрессивных переговоров, — позволим себе улыбнуться. А подливка очень даже ничего…

— Агрессивные переговоры? – обратилась ко мне Петунья. Похоже любопытство пересилило презрение: тема её заинтересовала. Не ожидал.

Напряжение потихоньку начало спадать.

— Ну, сестра, это когда слова становятся лишними, а дело решают умение владеть своей палочкой и количество заклинаний, имеющихся у тебя в запасе, — Лили, не переставая улыбаться, придавила под столом мою ногу, предупреждая, что мои комментарии здесь излишни. Да молчу я, молчу.

— Судя по всему, сестрица, этими качествами твой муж не обладает, — ехидно проговорила Петунья, не замечая красноречивых взглядом своих родителей.

Это считает за оскорбление? Нет, все же Авада…

— Ты про царапину? – тон Лили стал чуточку холоднее. – Всего лишь царапина, сестра, всего лишь царапина…

Она вздохнула. Мда, после того, как она увидела, в каком состоянии находятся некоторые остальные, она перестала возмущаться, что я себя не берегу. Ну что значит пара легких переломов? Ничего по сравнению с непоправимыми порчами или еще чем-нибудь похуже…

— Я рада, что Джеймс вернулся живым. Ему просто повезло, не так ли, дорогой?

Повезло. Я разве это отрицаю?

— Давайте закроем эту тему, хорошо? – вмешался тесть. Теща вздохнула с облегченьем.

Разговор перетек в мирное русло. Хряк долго распинался о своем желании открыть фирму. Лили внимательно его слушала, видимо еще не потеряла суть излагаемого плана по увеличению прибыли от продажи дрелей и сверл, теща с милой улыбкой садиста предлагала мне добавки.

Где же этот Бродяга, когда он так нужен?

Благо скоро будет десерт…

В открытое окно залетела большая темно-коричневая сова. Петунья взвизгнула и схватилась за своего Хряка. Птица, не обращая никакого внимания на Дурслей, сбросила письмо, которое она несла, мне на голову. Непрофессионально… Давно говорил, что Бродяга не умеет выбирать хороших сов. Тем временем, сова, ухнув, уселась на подоконнике рядом с горшком, в котором росло непонятное растение. У меня всегда было напряжно с Гербологией.

— Письмо? – сразу же заинтересовался тесть. Точно, маголюб, вид обыкновенный, подвид надоедливый.

— От кого, милый? – спросила Лили.

От Бродяги, от кого еще?

— От Сириуса, — а остальным еще и пояснение нужно, — мы учились вместе…

Судя по лицу Лили, и умрем мы вместе… И она об этом лично позаботится.

Эвансы понимающе кивнули.

— Это не тот милый молодой человек, бывший у тебя шафером? – теща разлила чай.

Он самый.

— И что он пишет? – деловито осведомился тесть, любовно поглядываю на птицу, все еще сидящую на подоконнике.

— Правда, а что? – Лили отпила из своей чашки.

Ничего особенного. Типа, копыта в зубы и поскакал на новую вечеринку. Волдеморт придуривается, а Хмури и Дамблдору это не нравится.

— Это срочно? – шепнула Лили.

К сожалению, да. И почему мне так захотелось вдруг здесь остаться? Но труба зовет…

— Извините, мистер и миссис Эванс, — я встал из-за стола, — очень срочное дело. Вы не против, что я аппарирую прямо отсюда?

Ошарашенные родители Лили кивнули. Дурсли побледнели.

— Будь осторожен, Джеймс.

Я всегда осторожен.

— До свидания, — чтобы обо мне не говорили, а я могу быть вежливым. — Ночью можешь меня не ждать… — Лили лучше сразу предупредить, а то еще полночи проведет без сна, изведется.

Быстро окинув взглядом комнату, я аппарировал туда, куда указал мне Сириус.

Как тупо сидеть в засаде, не зная, чем все закончится и, главное, сидим мы тут для дела или просто просидим, не дождавшись «гостей»? убить бы этот проверенный источник Дамблдора. Откуда ему знать о всех действиях красноглазого урода? У Придурка же крыша съехала… Предугадать его действия не так уж и сложно. Ну и черт с ним.

Вот и сидим в засаде по уши в вонючей липкой грязи уже битых два часа и пялимся на заброшенные дома одного пригорода. Как будто Волдеморт здесь будет тусить. Уж наверное найдет себе местечко пореспектабельнее.

В канаве мы сидели втроем. Я, Сириус и Фрэнк. Их пару с Алисой разбили. Насколько я знаю, сейчас напарник Алисы некто Хамилс. Такого не знаю… Фрэнк выглядел удрученным. Он недавно сделал Алисе предложение руки и сердца. Конечно же ему хотелось побыть со своей невестой. Сириус внимательно рассматривал свои ногти, на лице играла легкая улыбка. Мне же оставалось смотреть на полуразрушенные дома и думать об отличном ужине, что ожидает меня дома. Хотя… лучше думать о том, кто ожидает меня дома.

— Эй, Ромео, — Сириус оторвался от своих ногтей, мы с Фрэнком почти одновременно повернулись к нему.

— Что? – скучающе отозвался Фрэнк.

Опа, он уже привык к этому милому обращению Сириуса ко всем влюбленным.

— Прочитай «Отелло», Бродяга, — мне надоело быть Монтекки, хочу сменить свою роль…

— Не обижайся, Сохатый, — Бродяга хлопнул меня по плечу. Фрэнк, поняв, что от него никто ничего не требует, вернулся в свое задумчиво-апатичное состояние. – Я же не нарочно.

Не нарочно, не нарочно… так я и поверил.

— Кстати, а когда вы с Эванс порадуете меня крестником?

Во-первых, она не Эванс, Бродяга, во-вторых, кхм… мы пока над этим не думали, пока…

Фрэнк опять оживился.

— Ты решил обзавестись ребенком, Джеймс?

Все, Бродяга, тебе не жить, даю слово мародера. А Лонгботтому-то какое дело?

— Нет, пока, — я ведь сейчас отомщу, и мстя моя будет страшна, — вообще, Бродяга, хочешь повозиться с пеленками? Тогда женись и заводи себе детей сколько хочешь.

Воображение услужливо подкинуло картинку, как Сириус пытается укачать маленького ребенка на руках. Вымышленное дитё вырывалось и пыталось ущипнуть Бродягу за все, до чего могло дотянуться. Сейчас бы не рассмеяться в голос: картинка-то получилась живописной и донельзя реальной. Подавив смешок, я вернулся к нашей грязной канаве. Естественно, тут детей не наблюдалось.

— Действительно, Сириус, ту у нас единственный пока не женился и даже еще ни в кого не влюбился, — вмешался Фрэнк.

Всем своим видом Бродяга показывал, что он этим своим фактом биографии совсем не опечален.

— Я? Жениться? – удивился он. – Не в ближайшее десятилетие уж точно! Но я влюблен… — он заговорщицки наклонился к Лонгботтому и добавил уже шепотом, — в себя.

Он усмехнулся.

— Я не хочу делать свою матушку счастливой… Хотя, если подумать, ты представь, Сохатый, вдруг моей избранницей окажется маггла.

Припомнилась милая миссис Блэк.

— Ничего страшного не случится, тебя и так уже выжгли с семейного древа, — аккуратная такая дырка рядом с кучей других, почти таких же.

Сириус вздрогнул, Фрэнк непонимающе на него посмотрел.

— Откуда ты знаешь? Я же никогда не говорил…

Не говорил? А, вроде бы, даже и показывал… Прекрасно помню большой гобелен на стене, куча дырок и почти все фамилии аристократии. Мы бы там тоже присутствовали, но… к счастью, первый Поттер, связанный родственными узами с Блэками, выжжен оттуда уже лет восемьдесят как.

Впрочем, а когда я был у Бродяги дома? Не помню… Может, я на фотографии видел?

— Разве, нет? – Сириус решительно мотнул головой.

— Я не помню, — сказал он, — честно не помню, чтобы я всем вам это говорил…

Склероз, брат Бродяга, юношеский склероз. Но на ранних стадиях еще лечится. Как друг советую, у меня-то уже запущенная стадия.

— Ты еще про свою кузину упоминал, Андромеду. Кстати, женившись на маггле, ты не будешь оригинальным.

— А, Тонкс, — махнул рукой Сириус, о своем склерозе он тот час же забыл. – Ты бы видел мою племянницу. Жаль, что наша встреча длилась всего десять минут. Андромеда даже от меня шарахается. Говорит, что её воротит от всей нашей фамилии.

Шикарная семья, нечего сказать. Только два нормальных за последнее время. И обоих выгнали из дома. Точнее сказать, оба сбежали из дома.

— Мы уже тут третий час сидим, — грустно заметил Фрэнк, отчаявшись хоть что-нибудь понять из нашего разговора, он поглядывал на циферблат своих наручных часов, — и все без толку. С чего Дамблдор взял, что Сами-Знаете-Кто здесь появится?

Не с чего, а с кого. Найти бы того шпиона, что доставляет информацию ордену.

Надо найти приятное в сложившейся ситуации. Вот мы сидим в грязи, болтаем о пустяках, а в то же время Волдеморт мучается вопросом, типа: кого же мне сейчас грохнуть. Сохатый, ты о чем? Он же вообще выбором не мучается. Просто не умеет. Тем более, чтобы сделать выбор, надо иметь хоть капельку мозгов и немножко извилин.

Фрэнк еще что-то хотел сказать, но неподалеку раздался хлопок, прозвучавший в тишине оглушительно. Мы напряглись и затаились. Мало ли кого сюда занесло. А тут еще и тусовка Пожирателей намечалась.

Новоявившийся стоял к нам спиной. В темном плаще с капюшоном. Это может быть кто угодно. Он был низеньким и пухленьким. Шаровидную фигурку не скрывала даже широкая мантия. Он огляделся и повернулся к нам лицом.

— Пожиратель, — прошептал Фрэнк.

И без тебя видим. Такие маски только они носят. Значит, началось.

Пожиратель решил, что он тут один и наколдовал себе стул. Подумал, наверное, что ждать придется долго. Ну, мы тоже подождем, мы не торопимся.

— Долго ждать будет, — хмыкнул Сириус, — берем?

— Пусть посидит, — отмахнулся Фрэнк, — никому же пока не мешает. А взяв его, мы распугаем остальных.

Правду говоришь, правду.

— Кого-то он мне напоминает, — пробормотал себе под нос Сириус.

Мне тоже… Где-то я его видел. Фигура странно знакомая…

От размышлений по поводу, где я видел этого Пожирателя, меня оторвал звук второго хлопка. Появился еще один Пожиратель. Более высокий, тоже в плаще с капюшоном, только фигура явно более стройная. Новоприбывший уж точно стоял рангом повыше первого, который тот час же раболепно сполз со стула, освобождая его для второго.

— Собираются, заразы, — вот уж точно, как тараканы на вкуснятину, на их вкус конечно.

Интересно, что чувствуют сейчас авроры, засевшие в соседней канаве? Там тройка-то посерьезней нашей будет… Пруэтт, Хмури и еще кто-то, я уже не помню его фамилию. Не особо было интересно. Сохатый, это Пруэтт-то серьезный? Да не больше, чем ты, так что не смеши свои копыта. А вот Хмури…

Постепенно к первым двум присоединились остальные Пожиратели. Человек пятнадцать. А что так мало? Встреча элиты? Приближенные Волдеморта? Хм, а где он сам в таком случае?

Хлопок… вспомнишь заразу, появится сразу.

Возник вопрос, а почему у меня закрепилась прочная ассоциация, что раз Волдеморт, то обязательно красноглазый? С виду-то он нормальный. Если бы не серость кожи, то вполне бы был видным мужчиной в возрасте. Вот что значит неправильный образ жизни. Ему же только около шестидясети, а выглядит хуже, чем Дамблдор в свои сто с лишним…

Ладно, поразмышляем над этим на досуге.

Откуда здесь пыль? Одна же грязь вокруг, склизкая, противная, ни намека на пыль. Но, как бы ни было, я сейчас чихну. Чертова грязь, осень и тому подобное! Чихну, и тут такое начнется! Странно, вообще, что нас еще раньше не приметили. Нас три группы тут по канавам сидит. Грубо говоря – двенадцать голов, двадцать четыре ноги и столько рук. А их, Пожирателей, на четыре штуки больше. Значит, примерно по полтора гада на каждую нашу невинную чистую душу. Хотя, если подумать, Волдеморт стоит нескольких.

— Терпи, — прошипел мне в ухо Бродяга, — не смей!

Знаю я, только против организма не попрешь.

Сириус по-доброму и по-дружески зажал мне нос. Вовремя. Теперь вместо громкого чиха раздалось сдавленное бульканье. Ни Волдеморт, ни Пожиратели никак на это не отреагировали – нам повезло, мы были с подветренной стороны. И, конечно же, их разговоры нам были очень даже слышны.

Волдеморт разглагольствовал о промахах неких Пожирателей, потом коротко и четко раздал указания и приказы. О, я, кажется, даже понял, что ему от этого богом забытого района нужно. Здесь живут родственники какой-то влиятельной шишки из министерства.

Нагло и совершенно бесполезно. Еще одно проявление отсутствия вкуса и стиля. В чем смысл убийства этих людей? Хочет запугать шишку? Но, ведь, это не на каждого действует…

Умом Волдеморта не понять, у него особенная стать и ум. Короче, в него только кинуть Аваду.

Я пропустил тот момент, когда полетело первое заклинание. Ясно было, что начали первые мы. Пропустил, но втянулся в процесс быстро. Пожиратели, по крайней мере, пытались отдать отпор, а несколько человек просто аппарировали. Толстенький исчез одним из первых. Жаль, мне хотелось бы снять с него маску. Волдеморт, на удивление, остался. Правда, пока ничем не кидался ни в кого. Словно наблюдал за действиями своих слуг, оценивая их.

На минутку мне показалось, что тварь знала, что здесь будут авроры. Как будто сегодняшняя наша дружеская встреча была целиком и полностью на его совести. Вполне в его духе.

Мы с Сириусом сбили с ног одного Пожирателя, одновременно пустив в него оглушающие чары.

— Ты нормально? – крикнул он.

— Не очень, задели, — я продемонстрировал длинный порез на левой руке, — они каким-то режущим заклинанием пользуются. Мне повезло, но видел бы ты то дерево…

— Видел, я за ним был, — отшутился Сириус, пуская заклинание Мобилокорпус в ближайшего Пожирателя. Бедняга взмыл воздух, отчаянно барахтаясь.

Хмури сразил еще парочку гадов, тогда как один из них отставил ему широкую рваную рану на всю щеку. Самого Хмури такие мелочи не смущали.

Сириус вдруг широко ухмыльнулся.

— Смотри, а тварь ничего не делает. Может, он просто боится?

Ой, Бродяга, не стоит… Он все равно, несмотря на всю свою тупость, тебя сильнее. Но только один его вид может завести. Так и хочется ударить его по лицу, стереть наглую довольную ухмылку.

К несчастью, сам Волдеморт обратил на нас внимание. Может быть, он и придурок, но память у него отличная…

— Блэк, Поттер, — прошипел он, небрежным взмахом палочки отбрасывая в сторону Фрэнка, который попытался атаковать его. – Вам летом просто повезло. Твой брат много о тебе рассказал, Блэк. Что ты потерял у этого магглолюба? Ты бы добился…

О, прекрасно, Волдеморт занялся рекрутством и поиском новых талантливых кадров. Нашел время, шутник.

— Извини, — насмешливо ответил Бродяга, — ты несколько опоздал.

— Дурак, — Волдеморт, а ты нормально говорить можешь? Ну, имеется ввиду, что говорить, а не шипеть.

— Перификус Тоталус, — крикнул вместо ответа Сириус.

— Протего, — лениво отозвался Темный Лорд. – Тебя это тоже касается, Поттер.

Уж извините, я уже пропащий на ваш взгляд во всех смыслах: женился на маглорожденной ведьме. Испортил, так сказать, свою репутацию.

— Экспелиармус! – крикнул я, не особо-то надеясь на успех.

Волдеморт даже не стал отбивать заклинание или защищаться, просто отклонился. Какой укол для моей гордости! Моя палочка едва заметно завибрировала. Что бы это все значило…

— Жаль, — он усмехнулся, — я предложил, вы отказались. Что ж, Авада Кеда…

Я успел попрощаться с жизнью, вспомнить веселые школьные годы в ожидании зеленого луча. Пафосно… ну и фиг с ним.

Внезапно его толкнул Пожиратель, теснимый Хмури. Смертельное проклятие досталось этому бедняге. Справа от меня раздался вздох облегчения Сириуса.

— Я уж подумал, что все… конец, — пробурчал он себе под нос.

Темный Лорд понял, что на сегодня здесь все кончилось, и исчез. Опять. Ощущения дежа вю.

Все же странные у него привычки.

Хмури, прижимая небольшой платок к щеке, оглядел поле боя. Пятеро обездвиженных противников валялись в грязи, один убитый, несколько раненых с обеих сторон. Невеселые результаты.

— Вам повезло, парни, — сказал он. – Второй раз лицом к лицу с Сами-Знаете-Кем. Считайте, что диплом аврора у вас в карманах. Отличный диплом.

Зачем он нам? И без него тут веселье.

— Я могу назвать кое-какие имена Пожирателей, — внезапно сказал Сириус, задумчиво стряхивая грязь, уже успевшую засохнуть, со своей мантии. – Тех, у кого точно окажется метка. Регулас Блэк, Рудольфус и Беллатриса Лейстранжи.

Брови Хмури взметнулись вверх.

— Точно подтвержденные знания? Мы уже обсуждали эту проблему, Блэк.

— Точно, — кивнул Сириус.

Вид у него был, словно он признавался в самом сокровенном.

— Регулас… Это же твой брат, — проявил осведомленность в семейных делах аристократов Хмури.

Сириус вздохнул, поднял голову и решительно кивнул.

— Да, младший. Только в этом году Хогвартс закончил, — Бродяга немного помолчал, а затем добавил, — Волдеморт упомянул его, предлагая нам присоединиться к нему.

Да уж, с чего такая ярая любовь к нашим скромным персонам…

— Мы будем искать их, — после затянувшегося минутного молчания сказал Хмури. – Мне жаль, Блэк.

А вот что Бродяге жаль, я очень даже сомневаюсь… Сириус всегда очень любил свою семью.

Он повернулся ко мне.

— Сохатый, не возражаешь, если я к вам на ужин завалюсь? Страшно неохота готовить, — он виновато развел руками.

Конечно же, нет!

— Не возражаю, друг, сегодня на ужин жаркое… по крайней мере обещали. Кстати, а давай позовем и Рема с Питом. Мы же давно уже вместе не собирались?

После разгрома личной элиты Воландеморта, последний немного приутих. Вот уже второй месяц от него ни слуху, ни духу. Пожиратели, конечно, появлялись то там, то тут, но это больше походило на обязательные рейды, показывающее, что война-то пока еще идет и расслабляться особо не стоит. Но где это видано, чтобы люди плевали на временную передышку? Да уж, все получили заслуженный отдых (кроме Хмури, конечно, у него нет такого понятия), а я получил ужасную простуду после памятного сидения в грязной канаве. Затянувшуюся простуду уже на второй месяц.

— Апхчи! – в горле опять запершило, а на глаза навернулись слезы.

Слезать с такого уютного мягкого дивана не хотелось: каждый шаг отдавался бы головной болью. Лучше потянусь за палочкой и призову платок. Только вот где эта чертова палочка?

— Не сметь! – суровый голос заставил меня замереть, когда я уже достиг цели – почти дотянулся до журнального столика. – Я же сказала, что бы ты лежал и ничего не делал!

Да ничего я не делаю! Просто лежу на диване, даже почитать не могу – глаза слезятся.

— Я за платком потядулся, — с таким голосом будем давить на жалость, возможно проникнутся и помогут. (прим автр: впервые здесь оставляю комментарий… Речь Джейми пойдет такой, что носовой сонант «н» в следствии открытия небной занавески станет «д»… … в переводе на русский, гнусавить он будет из-за болезни…)

Прониклись, платок дали… и зелье, бодроперцовое.

— Вот скажи, Джейми, — Лили присела рядом со мной на краешек дивана, — я тебе зельем пичкаю по уши, а ты так и не выздоравливаешь.

Думаешь, притворяюсь? Я оскорблен до глубины души! Лучше бы я действительно притворялся.

Пока я усилено изображал чихающий чайник, Лили поправила мою подушку.

— Сегодня полнолуние, — упомянула она как бы вскользь.

Если я сейчас превращусь, то сразу же отброшу копыта в прямом и переносном смысле.

— Бродяга и без бедя справится, — прохрипел я, — я не в состоядии…

Какое уж тут состояние? Пациент скорее жив, чем мертв… Но, похоже, скоро все же умрет.

— Вот почему он не заболел? Грязь-то была одна и та же.

Потому что все на нем заживает как на собаке, да и сам он…

— Апхчи!

— Ладно, лежи и даже не смей вставать. Я пока обед приготовлю.

Лили скрылась на кухне. Нет, я все понимаю… тяга к работе, но у нас же домовой эльф есть…

Я подождал, пока из ушей перестанет валить пар, и слез с дивана. После бодроперцового зелья мне становилось лучше. Пускай и не надолго. Только бы Лили не заметила. Тогда меня же привяжут к вышеупомянутому предмету мебели. Мне удалось незаметно добраться до камина.

— Колтенберри, дом Люпина.

Понадеюсь, что Рем дома. Впрочем, где ему еще быть? Не в центре же Лондона в самом многолюдном месте… До вечера еще далеко, так что шанс застать его на месте очень велик.

— Джеймс?! – Рем слабо улыбнулся. – Как здоровье?

— Среддей паршивости, — отмахнулся я, — скажи лучше, как ты?

Лунатик помрачнел, потер переносицу и вздохнул.

— Не лучше. Настроения совсем нет.

Еще бы.

— Слушай, Сохатый, а ты-то что встал? – Рем в своем репертуаре, сначала о других думает, только потом о себе. – Разве Лили тебе позволила встать?

Позволит… не смешите мои копыта, для начала я должен выздороветь…

— Рем, я простужен, а не умираю. Лили не знает, что я встал, — я ему подмигнул, — и, надеюсь, что не узнает.

— Не бойся, не скажу, — Рем вернул мне улыбку. – Сириус скоро приедет. А Пит уже у меня.

— Жаль, что я не могу.

Ремус отмахнулся.

— Завалимся к тебе на следующей неделе проведать. Ты болеешь. Хочешь заразить всех нас?

Я мотнул головой, отчего она опять загудела.

— Рем, больше шансов, что ты нас заразишь. И будет у нас каждого своя маленькая пушистая неприятность.

— Будешь подкалывать, подарю зубастого кролика на годовщину свадьбы. Специально не поленюсь и найду.

— Одни обещания…

Ремус вдруг оглянулся.

— Ладно, я пойду. Мне тут еще кучу дел надо переделать до вечера.

— Конечно… — а я подумаю, как мне незаметно вернуться на диван. – Пока.

Ремус махнул рукой на прощании и со словами «до встречи» исчез в пламени.

Я еле успел отойти от камина и изобразить живой интерес к книжной полке, как в гостиную ворвалась Лили. Она укоризненно посмотрела на меня.

— Ты обещал, что не встанешь.

Что-то я такого не помню… И я сейчас чувствую себя получше. Я не могу валятся целый день.

— Бне уже получше.

— Мне кажется, кто-то тут минут двадцать назад чуть не умирал, — подозрительно спокойно ответила она, подходя поближе. Она приложила свою ладошку к моему лбу. – Действительно, температура спала. Неужели зелье наконец-то подействовало?

Ага… очень на это надеюсь, надоело болеть.

— Угу… может, все само прошло? Все же второй месяц меня мучило…

— Ты неисправим, — она еще раз померила мне температуру, — подхватил какую-то болезнь — то ли простуду, то ли неизвестно что, лежишь без задних ног несколько недель, а потом еще строишь из себя невинную жертву.

Я не разыгрываю…

Я прижал Лили к себе.

— Как тебе идея отпразддовать мое относительддое выздоровление, скажеб, сходить погулять? — может быть, мне немного и лучше, но есть ли зелье от вынужденной корявости в речи, что вызвана больным горлом.

— С удовольствием, только ты сейчас выпьешь огромную кружку зелья от кашля…

Мне ничего другого не осталась, как поплестись за ней на кухню…