Гарри Поттер и Книга Души (гет)

«Нет! Гарри! О Боже!» — Гермиона обнаружила, что придавлена к земле телом лучшего друга. Тот лежал ничком, уткнувшись головой в её грудь: очки отлетели куда-то в сторону, а рука по-прежнему сжимала палочку.

Окружающие застыли на месте. Мгновения тянулись очень медленно. Повисла тишина. Для Гермионы мир померк, замер, затих и сузился так, что в нём остался всего лишь один человек — Гарри… Мгновенный страх, который она испытала вопреки действию зелью, тут же испарился. Девушка не могла поверить. Этого не может быть! Только не с ним! Только не Гарри! Нет! Тишину и ужас этого момента она запомнит на всю жизнь.

Гермиона осторожно дотронулась до его волос. Хоть она и понимала, что его зацепило Смертельное проклятье, оставался шанс, пусть и микроскопический, но шанс, что Гарри жив. В конце концов, он — единственный человек, сумевший выжить после этого заклинания. И пока она не убедится, что его сердце остановилось, ни за что не поверит в его смерть. Её рука медленно скользнула к шее лучшего друга. Девушка закрыла глаза. Вот и сонная артерия. Удар, ещё удар…

Гермиона облегчённо вздохнула. Ужас отступал. Гарри жив! Он жив! ЖИВ!

Девушка одним ловким движением выскользнула из-под тела юноши и перевернула того на спину. Голову она положила себе на колени, а руки сами принялись гладить его по волосам. С каждым мгновением её всё больше и больше заполняла радость, а лицо расплывалось в улыбке.

— Гермиона… — неуверенно позвал её Рон. — Он… он…

— Он жив! — что есть мочи закричала та. — Он жив!

Это не был крик отчаянья, это был крик радости и счастья.

Лили с болью посмотрела на Гермиону. Она не могла понять, что кричит девушка. Женщина отказывалась воспринимать окружающий мир. Только вчера она говорила с сыном, они строили планы на лето… Лили должна была столько ему рассказать, столько у него спросить. Она должна была его защитить! И не смогла… Он мёртв, её мальчик мёртв… Сердце заполнила пустота. В груди образовалась зияющая чёрная дыра, которая затянула в себя все эмоции. Она просто не могла сейчас чувствовать. Лили Поттер хотела только одного: умереть! Её больше ничто не держит в этом мире…

Кто-то из стоявших рядом авроров поспешил проверить пульс Гарри. Выражение лица этого человека тут же с грустного поменялось на недоумённое.

— Он жив, — не веря в собственные слова, констатировал он. Лили услышала его слова словно сквозь плотную завесу. Мужчина в точности повторил то, что сказала Гермиона. И у неё в сердце мгновенно вспыхнула искорка надежды. Он… жив?

Лили бросилась к сыну. Она села рядом с ним и приложила ухо к груди. Удар, ещё удар… На её лице тоже расцвела улыбка. Она ещё крепче прижалась к сыну, которого снова чуть не потеряла. Сейчас миссис Поттер была самым счастливым человеком на свете. Её не волновало ни то, как он избежал проклятья, ни то, как на него смотрят окружающие. Её сын, дорогой, любимый и единственный, жив! И пусть весь мир подождёт!

Остальные стояли, как громом поражённые — Гарри Поттер снова выжил после смертельного проклятья! Они не могли поверить в происходящее: взрослые, повидавшие многое, смотрели на мальчика, как на привидение. Дети же, его сокурсники, глядели с нескрываемым восхищением.

И сейчас все, как один, пытались понять: какой же силой обладает Гарри Поттер?

* * *

Пробуждение было медленным и болезненным. Он попытался открыть глаза, но веки словно налились свинцом. Руки и ноги тоже отказывались слушаться. Мозг начал лихорадочно искать выход из ситуации. Первое, что сделал Гарри — вспомнил, что случилось. Кажется, он был на платформе и сражался с Пожирателями. Вот он увидел маму, отчаянно пытающуюся к нему пробиться. А потом, потом… Гермиона! Её отвлёк чей-то возглас о помощи. Она обернулась, и кто-то из Пожирателей запустил ей в спину Аваду Кедавру. Он бросился к ней и оттолкнул. А потом была боль в шраме, нестерпимая боль. И больше ничего — пустота. Он с ужасом подумал, что не успел, что Гермиона умерла. Но его мозг тут же отбросил эту мысль, как ненужную и бредовую. Он не мог не успеть. Он просто не мог в это поверить.

Что же с ним случилось? Где он? Может, его схватили Пожиратели? Гарри сосредоточился на своих ощущениях. Он лежал на чём-то мягком. Ему было тепло. Правда, всё тело ныло, особенно шрам. Тот болезненно пульсировал и нервно дёргался. Но Гарри не ощущал, что его голове есть кто-то ещё. Парень мысленно улыбнулся. Он в больнице, а значит, можно надеяться, что всё закончилось не так уж и плохо.

Веки наконец-то вняли его мольбам и приоткрылись. Маленькая невзрачная комнатка: одна койка, пусть и мягкая, белый пололок, стены выкрашены в приятный бежевый цвет, небольшое окошко, хрустальный светильник под потолком. Да, это палата больницы святого Мунго. Он пошевелился. Рядом с ним мгновенно оказался какой-то целитель. Осмотрев Гарри за пару минут, он влил ему что-то в рот. По вкусу юноша понял, что это было восстанавливающее зелье. Потом колдомедик что-то прошептал, и пациент погрузился в сон.

Когда он проснулся в следующий раз, то почувствовал себя намного лучше. Тело уже не ныло и не болело. Только шрам продолжал слегка пульсировать, а временами его кололо. Парень медленно открыл глаза и осмотрелся (насколько ему позволяло плохое зрение): палата осталась такой же, но в ней появились стол и пара кресел. Сейчас одно из них занимала его лучшая подруга — Гермиона Грейнджер. Девушка внимательно читала какую-то газету. «Пророк, наверно», — мелькнуло в голове у Гарри. Прищурившись, он внимательно посмотрел на девушку. Юноша не заметил никаких внешних повреждений: во всяком случае, руки и ноги были целы. Можно было с уверенностью сказать, что с ней всё в порядке. Пусть даже и относительно. Иначе она сейчас занимала бы соседнюю койку. Его лицо расплылось в улыбке. Ничего непоправимого не произошло — Гермиона жива. Но живы ли все остальные?

— И как долго я здесь? — он постарался придать своему слабому голосу как можно больше твёрдости. Получилось не очень здорово.

Гермиона вздрогнула, не спеша выглянула из-за газеты и скептически посмотрела на парня. Видимо, удовлетворившись результатами осмотра, она облегчённо вздохнула. Девушке было не в новинку видеть друга на больничной койке, из-за чего она не раз проклинала квиддич, а также способность Поттера притягивать неприятности. Как ни странно, когда он оказывался в Больничном крыле под присмотром мадам Помфри, ей становилось немного спокойнее. Нет, волнение за состояние друга никуда не пропадало, но девушка каждый раз знала — для того, чтобы Гарри встал на ноги, требуется только время.

Тем временем Поттер с трудом сел. Он был очень слаб.

— Сутки, — сказала девушка, убирая газету. Она встала и пересела на стул рядом с его койкой. — Как ты?

Её голос прозвучал крайне озабоченно. Гермиона не беспокоилась за его физическое состояние: целители сразу сказали, что физически юноша почти не пострадал. Всех поставило на уши его душевное состояние. Сознание Гарри, как выразились целители, каким-то немыслимым образом отделившись от тела, было полностью заблокировано. Никто, даже Снейп и Дамблдор, хоть и были признанными специалистами, не смогли к нему пробиться.

— Хорошо, — на редкость бодрым голосом сказал Мальчик-Который-Снова-Выжил. — Что там произошло?

Гермиона вздохнула и нехотя рассказала о случившемся — о том, чего Гарри не знал. У парня на глазах выступили слезы. Он не понимал, каким чудовищем надо быть, чтобы устроить такую бойню. Преодолевая себя, Поттер попросил девушку рассказать о друзьях и знакомых. Та только с тоской на него посмотрела, но поняла, что скрывать правду нет смысла.

— Все ученики, которых мы отправили подальше от вокзала, целы и невредимы. Правда, не обошлось без истерик и большого количества успокоительного, — она сделала провальную попытку пошутить. — А вот на вокзале было самое настоящее месиво, — девушка поёжилась. Хоть её и перенесли порталом прямо с платформы, она мельком увидела поле битвы через открытый барьер.

— Потери очень велики. Одних маглов пострадало около тысячи, — Гарри содрогнулся. — Волшебников меньше, — она быстро попыталась его успокоить, прекрасно понимая, что жизнь человека бесценна, и неважно, мага или магла — для Гарри сейчас это роли не играло. — Погибло пятьдесят девять, пострадало около полутора сотен. В основном это были родители, которые собирались встречать детей… — девушка пыталась сдержать подступающие слезы.

Многие дети потеряли отца или мать. Были и осиротевшие. Гермиона собралась с силами.

— Мистер Уизли получил серьёзные ранения в живот, его контузило. Он сейчас здесь, и его состояние не внушает опасений. Целители говорят, что через пару недель его выпишут. Миссис Уизли, — девушка запнулась и всхлипнула, — нашли под завалом. Она пострадала очень сильно. Сейчас она в коме, и целители не прогнозируют улучшений. Они почти прямым текстом заявили, что, скорее всего, миссис Уизли умрёт раньше, чем придёт в себя, — Гермиона заплакала. По лицу Гарри тоже потекли слезы: Молли Уизли заменила ему мать. Прежде чем продолжить разговор, оба приходили в себя минут пять.

— У Тонкс сложный перелом руки и лёгкое сотрясение мозга. Она проведёт в больнице ещё пару дней. Грюм, Кингсли, Ремус и твоя мама почти не пострадали, — парень облегчённо вздохнул, — всего лишь пара ссадин и синяков. Лили потребовалось немало успокоительного. Билл получил сильное сотрясение мозга и пока не очнулся. Из Ордена вроде все…

— А ребята?

— Тут всё серьезнее, — прошептала Гермиона. — В основном пострадали слизеринцы, когда поезд сошёл с рельс. Многие отделались только ссадинами, некоторые просто испугались, но кое-кто получил переломы. Пятеро погибли… — гриффиндорка вытерла текущие по щекам слёзы. — Пока их вытаскивали из поезда, в Симуса, Ханну и Терри с платформы срикошетило шальное пыточное проклятье. Они без сознания, и пока целители ничего не обещают, потому что просто не знают. В лечебных и диагностических целях ребят погрузили в искусственную кому, чтобы проклятье действовало медленнее. По самым оптимистичным прогнозам колдомедиков, в таком состоянии они проживут только месяца три-четыре. Если не найдут контрзаклинание, они все погибнут, — Гермиона попыталась вытереть слёзы платком. — Луна и Джинни получили несколько переломов, но их уже вылечили. Пострадал и Малфой: его задело режущее проклятье, но его скоро выпишут. Все остальные отделались лёгкими ушибами, ссадинами и несложными переломами…

— Это всё? — спросил Гарри. Он искренне надеялся, что последствия не будут столь серьёзными. Подруга энергично замотала головой, и у Поттера появилось дурное предчувствие.

— Мариэтта Эджком и Ли Джордан погибли… — еле слышно произнесла девушка.

Ли Джордан. Самый лучший спортивный комментатор. Любимец Гриффиндора наравне с близнецами Уизли. Мариэтта Эджком. Хоть она и оказалась предательницей, Гарри не испытывал ничего, кроме грусти и печали. Почему-то хотелось верить, что она была замечательным человеком и искренне раскаивалась в содеянном. А ещё Гарри в очередной раз кольнула совесть. Он с ними жил, общался, учился. Это ведь он позвал всех ребят за собой. А ведь мог отослать куда подальше. Это ещё две смерти, которые лежат на его совести. Парень пообещал, что искупит их.

Гермиона уже плакала навзрыд. Гарри с грустью на неё посмотрел. Что она пережила, пока он был без сознания? Он спросит об этом позже. Она и так вся на нервах. Поттер нежно обнял подругу и помог улечься на кровать. Девушка свернулась калачиком на его ногах, нервно теребя в руках угол одеяла. Гарри гладил её по растрёпанным волосам и смотрел в окно.

Когда под ударом оказываются дорогие люди, война становится реальностью. Пока бедствие тебя не затронуло, ты — белая ворона. Ты не ощутил ни горечи утрат, ни безумного страха, ни постоянной боли. Пока ты никого не потеряешь, война никогда не станет твоей. И Гарри ужаснулся, скольких людей она сейчас в себя затянула. Она как чёрная дыра, которая заглатывает целые галактики и системы и никак не может насытиться.

Поттер много читал о первой войне с Волдемортом. Но даже в тех хрониках не было и намека на столь масштабные акции террора против магического сообщества. Про маглов там было немного: тогда волшебники не следили за их потерями. Но то, что произошло на вокзале, ужасало. Это была настоящая бойня. Судя по всему, Лорда не очень заботит судьба детей. Даже детей своих сторонников — чистокровных. Эта акция была направлена на устрашение противника — на то, чтобы посеять в людях животный ужас перед ним и его Пожирателями. Только Гарри сомневался, что у него это получилось. Он и сам понял, что месть — хороший стимул для борьбы.

Постепенно Гермиона успокоилась. Парень решил поговорить о ничего не значащих вещах. Они беседовали тихо, и их голоса не выражали никаких эмоций. Поттеру казалось, что он понял, почему подруга так нервничает.

В итоге Лили Поттер застала их за разговором о цветах. Женщина была измотана, под глазами залегли синяки, в походке не было и намёка на уверенность, и она просто плелась. Но печальные глаза сразу загорелись счастьем, стоило ей увидеть пришедшего в себя сына. Сообразив, кто зашёл в палату, Гермиона мгновенно напряглась, готовясь в любой момент броситься к женщине.

— Что с моими родителями? — её голос дрожал. Лили грустно вздохнула. Гарри сжал руку подруги и приготовился к худшему.

— Они оба в магловской больнице, — голос миссис Поттер звучал надломленно, словно она недавно плакала. — Когда всё началось, они входили в здание. С твоим отцом всё в порядке, а вот с матерью… — Лили нервно набрала воздуха в грудь. — Она получила очень серьезные ранения. Маглы пытались её спасти, но…

— НЕТ!!! — Гермиона забилась в истерике. Она отказывалась в это поверить. Этого не может быть! — МАМА!!!

Гарри крепко сжал её в объятьях, опасаясь, что девушка может себе навредить. В палату вихрем вбежал целитель. Быстро сообразив, в чём дело, он с помощью парня напоил Гермиону успокоительным, а затем погрузил девушку в сон. Поттер категорически отказался отпускать подругу и настоял, чтобы в его палату поставили ещё одну койку. Под напором юноши целитель неохотно уступил. Пока устраивали Гермиону, Гарри осмотрели целых три медика. Все нашли его состояние удовлетворительным, чему Лили несказанно обрадовалась. Однако они намеревались еще, как минимум, пару дней продержать его в больнице. В ответ на это заявление Поттер что-то недовольно пробурчал себе под нос.

Когда последний целитель покинул палату, женщина нежно обняла сына. А затем с грустью посмотрела на Гермиону. Она уже поняла, как много эта девушка для него значит, и уже начинала её любить. Сердце матери чувствовало, как они оба заботятся и оберегают друг друга.

— Я была сегодня в Министерстве, — пытаясь отвлечься от событий последних суток, начала Лили. Гарри вернулся к созерцанию пейзажа за окном. Начинало смеркаться. — Там сейчас полная неразбериха. Все напуганы. Мракоборцы с ног сбились. Посетители пытаются выяснить судьбу своих друзей и родственников, то и дело у кого-то случается истерика. Многие активно призывают к борьбе против Тёмного Лорда. А министр в панике. Он хватается за голову и не знает, что делать. Даже усилий Дамблдора не хватает, чтобы привести общество в чувство, — она опять тяжело вздохнула. — Все напуганы. Даже магические сообщества Европы. Правительства Франции, Германии и Болгарии готовы оказать нам любую помощь и поддержку.

Её сын кивнул. Он был слишком подавлен, чтобы строить планы.

— Что ты там делала?

— Забрала кое-какие бумаги и написала несколько жалоб, — грустно ответила Лили. — Отдел обеспечения магического правопорядка кишмя кишит родителями, в основном чистокровными волшебниками. Каждый считает своим долгом высказать лично в лицо господину Фаджу всё, что думает о его политике в целом и о нём самом в частности. Только голова болит от их воплей, — женщина поёжилась и дёрнула плечами, словно что-то с них сбрасывая. — Сдаётся мне, что министр не продержится в своём кресле и недели. Уже началась предвыборная гонка.

— А ты-то как?

— Это было легче, чем я ожидала, — Лили неопределённо пожала плечами. — Моё возвращение наделало много шума, который не смогло заглушить даже происшествие на вокзале. Наоборот, мне кажется, что внимание к нам теперь будет чересчур пристальным. Это лишь вопрос времени, когда просочатся слухи о том, что ты снова выжил после Смертельного проклятья, — леди Поттер тяжело вздохнула. — Пока я пресекаю возможность их распространения, но пройдёт ещё пара-тройка дней и… произойдёт новый общественный взрыв.

Она пару минут помолчала. Гарри в очередной раз потёр свой знаменитый шрам, отчаянно желая стереть его со своего лба раз и навсегда.

— Знаешь, — продолжила Лили, — я ожидала, что меня будут обходить за три мили и относиться с пренебрежением. Очень боялась, что и тебе придется несладко. Но многие сегодня в Министерстве подходили ко мне, здоровались, справлялись о моём и твоём здоровье, интересовались нашим мнением. И знаешь, это было так искренне, что первые раз пять я просто пугалась. Никто не произнёс в наш с тобой адрес дурного слова, даже Люциус Малфой, — Гарри не смог скрыть своего удивления. — Он вёл себя со мной, как глава одного рода с главой другого, что очень странно, ведь наши отношения никогда не были тёплыми. Скорее, мы просто игнорировали существование друг друга. А вот твой отец не упускал случая пошутить над этим надменным блондином, — она потрепала парня по волосам и усмехнулась.

Пусть её сын внешне просто копия Джеймса, характер у него не такой. Совсем не такой. Гарри очень добр и искренен, и не испорчен самолюбием и славой. Он сосредоточен, целеустремлен. Правда, не так умён, но это поправимо. И главное, теперь она рядом с ним. А со всеми бедами они как-нибудь справятся.

— Кстати, — Лили вдруг стала серьёзной и осуждающе посмотрела на сына, — вы с Гермионой редкостные… — она замолчала раньше, чем закончила фразу, но Гарри не сомневался, что узнал бы о себе много нового. Его радовало, что, памятуя о месте своего нахождения, мать не кричала на него (хотя парень видел, как ей этого хотелось), но её тон не обещал ничего хорошего ни ему, ни Гермионе. Судя по всему, как только их выпишут, грянет буря. Гарри нервно сглотнул. — Кто из вас догадался использовать зелье против страха?

Её сын молчал. Он не хотел выдавать подругу, решив принять удар на себя.

— Понятно, — женщина тихо выругалась. — Значит так, мой дорогой, запомни это хорошенько: если бы это зелье было безопасным, его бы использовали везде и всюду! Министерство уже не первый год раздумывает, а не переместить ли его из списка «не рекомендуется» в список «опасные» или «запрещённые»?! Да, в экстренных ситуациях оно весьма полезно, но у него имеется небольшой побочный эффект, — она ухмыльнулась, — после истечения срока действия на человека, выпившего его, обрушиваются без исключения все страхи, что он пережил за это время! Абсолютно все! Не думаю, что вы этого не знали, — её лицо стало печальным. — Но знаете ли вы, что из-за этого побочного эффекта большая часть волшебников сходит с ума, а некоторые вообще умирают от разрыва сердца? Пережившие это маги на всю жизнь остаются параноиками похуже Грюма! Вам не приходило это в голову?

Гарри отрицательно покачал головой, а Лили отвесила ему подзатыльник. Поттер потёр место ушиба: рука у матери оказалась тяжелой.

— Так вот, антидот готовится не пару часов, а пару недель! Вам повезло, что он был в запасах Северуса. И хорошо, что вы это зелье больше никому не предложили, — в её голосе зазвучали угрожающие нотки. Юноша содрогнулся. Лили заговорила отчётливо, чуть ли не по слогам выговаривая каждое слово: — Если вам придет в голову выпить заманчивое зелье, которое многие стараются не использовать, пожалуйста, сначала скажите об этом мне или Северусу. Понятно? — последние слова она почти прошипела.

Гарри поёжился: уж больно это напоминало Волдеморта. Он быстро кивнул, для себя решив, что больше никогда не будет её злить. Не на шутку рассердившаяся мать моментально смягчилась.

— А всё-таки вы молодцы, — одобрительно сказала она, кивнув на Гермиону. — Очень хорошо организовали эвакуацию. Действовали быстро и слаженно. Жаль, что всё так обернулось, — женщина покачала головой, отгоняя грустные мысли. — Как сказал Кингсли, «утерли нос половине мракоборцев». Представляешь, они наивно полагали, что смогут не допустить на платформу Пожирателей, и решили просто откатить поезд. Это было разумно, но они не успели. А вот в драку вы зря полезли. Мы вполне могли справиться и без вас.

В последнее парень поверил с трудом.

* * *

Гарри тихо приоткрыл дверь и посмотрел по сторонам. Он должен навестить друзей. Вчера мама любезно предоставила ему список, кто в какой палате лежит. Так что с утра, сразу после завтрака, он поинтересовался у дежурного колдомедика, можно ли ему встать. Бурча под нос что-то по поводу молодых людей, не желающих поберечь своё здоровье, тот разрешил ему небольшие прогулки. Но при этом взял слово, что если Поттер почувствует себя плохо, то немедленно позовёт целителя. Так что Гарри уже ничто не могло остановить: ни слабость, ни косые взгляды персонала. К тому же Гермиона получила очередную порцию успокоительного и сонного зелий. А ему просто позарез была нужна информация, ведь целители отказались ему что-либо рассказывать. Он сверился с листком и направился в ближайшую палату — к Тонкс и Биллу.

Парень шёл по коридору пятого этажа: насколько он мог припомнить, это было отделение недугов от заклятий. Всех пострадавших в битве поместили именно сюда, расширив пространство и отгородив от тех больных, которые находились на длительном лечении. Пациентов было очень много, и это несмотря на то, что большую часть не столь тяжело раненых разместили в палатах приёмного отделения, а сюда направили только тех, кто пострадал серьёзно.

Гарри шёл, опираясь о стену. Он чувствовал слабость. Та накатывала волнами, отчего у него темнело в глазах. В такие моменты он был вынужден останавливаться и цепляться за стену, чтобы не упасть.

Первая палата была не так уж и далеко. Поттер постучался и открыл дверь. Комната была значительно просторнее, чем у него, но и больных в ней был целый десяток. Лица всех бодрствующих пациентов повернулись к нему. Заметив его, Тонкс активно замахала руками. Улыбаясь, он направился к ней. Они говорили недолго. В основном девушка сетовала на то, что уже выздоровела, но врачи всё равно намерены держать её тут до завтра, а то и дольше. Он выслушал её тираду по поводу того, какой глупостью с его стороны и со стороны его друзей было ввязаться в бой. Но затем лицо Тонкс расплылось в улыбке, и она добавила, что если бы не они, бой на платформе, скорее всего, был бы проигран. Но вот когда она сообщила, что Билл так и не приходил в себя, Гарри помрачнел. Старший из братьев Уизли лежал на соседней койке и был очень бледен. Вскоре девушка выпроводила Поттера, сославшись на то, что ей нужно почитать женские журналы.

Затем он зашёл в палату к Ханне, Симусу и Терри. Подростки лежали на кроватях, словно неживые: бледные, исхудавшие. Гарри пришлось изрядно напрячься, чтобы увидеть, как грудь каждого слабо приподнимается при вдохе.

В палате дежурили родители, за исключением мистера и миссис Бут, ведь они — маглы (по правилам им регулярно посылались письма с отчётами о состоянии сына, но вот личное присутствие в больнице было категорически запрещено). Взрослые были измотаны, ибо не покидали своих детей ни днём, ни ночью.

Гарри опасался, что сейчас его просто прибьют, но те приняли Поттера на редкость мило и даже предложили чай с пирожками. Юноша не стал отказываться. За чаем он отвечал на их вопросы: родителей интересовало, как ведут себя их дети в школе, о чём разговаривают, чем занимаются... Вопросы касались и ОД, и отношения Гарри и его друзей к политике Министерства. Трагедию на вокзале они, не сговариваясь, решили не обсуждать. Единственный вопрос, который задал парень, касался состояния друзей. Ответом ему был дружный вздох и шёпот Джеральда Эббота, что пока целители ничего сделать не могут. Гарри покинул палату с камнем на сердце.

К Артуру Уизли он шёл очень медленно. Это был человек, который его приютил и заботился о нём. И вот снова пострадал, и снова по его вине. Гарри очень боялся этой встречи, но понимал, что если не придёт, будет винить себя ещё больше.

Мистер Уизли лежал в одноместной палате. Как вчера объяснила мама, Артуру пока нужен покой, и особо заострила внимание на том, что расстраиваться и волноваться ему сейчас особенно вредно. Когда Поттер постучал, то услышал слабый голос одного из близнецов. Гарри вошёл не спеша. Глава семейства Уизли спал. Судя по букве на свитере, сейчас у него в палате дежурил Джордж. Он сидел рядом с отцом и сжимал его правую руку в своих ладонях.

— Фред сейчас с матерью, — не здороваясь, начал тот. — Чарли в Норе — присматривает за Джинни и Роном, их ведь уже выписали.

— Как вы? — с горечью в голосе поинтересовался Гарри. Джордж кивнул ему на стул и ответил только после того, как юноша сел.

— Как мы можем быть, Гарри? — это был один из тех редких моментов, когда кто-то из близнецов был серьёзен. — Родители тяжело ранены, почти не приходят в себя. Если состояние отца удовлетворительное, то с мамой… — он осёкся, — всё очень плохо. Целители не дают никаких гарантий, что она выживет, не говоря уже о том, что придёт в себя. Рон и Джинни напуганы. Когда они узнали про родителей, у обоих была истерика.

— Чем я могу помочь? — неуверенно спросил парень. Джордж понял его без слов: слишком долго и хорошо они друг друга знали. Вся их семья воспринимала Гарри как родственника, и они всегда были готовы защищать его. Впрочем, как и он их. Джордж знал, что Поттер винит во всём себя, но лишь тяжело вздохнул. Он по себе знал, как трудно было переубедить в этом Гарри.

— Присмотри за Роном и Джинни. Хоть сейчас они и дома, сомневаюсь, что они в порядке. Я не смог пробыть там и минуты, поскольку всё напоминало о родителях…

— Я заберу их сразу, как только меня выпишут, — пообещал Гарри.

— Ты сам-то как? — попытался сменить тему Джордж. Поттер не стал сопротивляться.

— Я как всегда, — юноша неопределённо пожал плечами. — Потихоньку выздоравливаю, только слабость пока осталась. А вот душа будет болеть долго…

— Как Гермиона?

— Ужасно, — вздохнул Гарри. Уизли посмотрел на него с недоумением. Поттер я горечью продолжил: — Она лежит со мной в одной палате. Её мать погибла…

— Нет, — простонал Джордж. Он умоляюще посмотрел на собеседника, но тот лишь отвёл взгляд.

— Она сейчас спит. Целители дали ей успокоительное и снотворное. Когда она узнала, у неё была истерика. Я тогда испугался, что она с собой что-нибудь сделает. Джордж, я, — юноша заплакал, — я… я… прости… — теперь истерика началась уже у Гарри.

Он так долго копил и держал эти эмоции в себе, что сейчас просто не смог сдержаться. Джордж сел рядом с ним. Гарри чувствовал поддержку и понимал, что его никто ни в чём не обвиняет, но всё равно считал виноватым именно себя. И сейчас эта мысль обрушилась на него, как лавина с горы. Она погребла под собой все бесполезные попытки его утешить, обрушила эмоциональные барьеры… Парень снова вспомнил Сириуса…

Джордж испугался не на шутку. Таким Поттера он ещё не видел. Опасаясь чего-то более серьёзного, он бросился в коридор за целителем. Гарри силой оттащили в палату и напоили зельем сна без сновидений.

* * *

Следующий день превратился для Гарри в настоящий ад. После его похода целители категорически запретили ему вставать и для верности даже воспользовались специальным заклинанием, не позволяющим юноше покидать койку. Правда, тот быстро нашёл выход: зачем двигаться самому, когда можно передвинуть койку? Вот только палочку у него забрали, по поводу чего парень ругался искуснее любого сапожника. К тому же к ним в палату никого не пускали, кроме Лили Поттер. Гарри даже через заглушающие чары слышал, как кричали навязчивые журналисты, недовольные друзья, члены Ордена и работники Министерства. Целители не пустили даже Снейпа, который заявил, что его знание зелий будет им полезно. После чего медики так обиделись и разозлились, что зельевар счёл разумным убраться восвояси.

Гарри изнывал от скуки и бездействия. Гермиона по-прежнему спала, что не очень нравилось целителям. Либо они допустили передозировку, либо состояние девушки ухудшалось. Юноша хотел было почитать, но и этого ему сделать не дали: вошедший практикант строго его отчитал, сказав, что ему необходимы покой и отдых, а чтение этому никак не способствует. Он основательно порылся в палате и вынес все книги, которые успела за сутки натаскать Гермиона. Выслушав всё, что думает об этом Поттер, целитель почесал за ухом и наколдовал небольшой альбом и несколько цветных карандашей. Смирившись, Гарри пробурчал что-то похожее на «спасибо».

Он никогда не увлекался живописью. В школе на уроках изобразительного искусства у него никогда не получались приличные рисунки. Из-за этого как-то раз тётю даже вызвали в школу, после чего Гарри получил новую порцию оскорблений и был наказан на месяц. Парень тяжело вздохнул и задумался.

За последние несколько дней он пережил больше, чем за всю предыдущую неспокойную жизнь (если не считать тех эпизодов, когда он сражался с Волдемортом). И что ему дала эта жизнь? Ничего, кроме горестей, испытаний и лишений. За последние два дня их стало только больше. Ещё на него давила ответственность, возложенная пророчеством. Ответственность за жизнь матери, друзей, соратников. Ответственность за возрождение Тёмного Лорда. Вина за гибель Сириуса, отца, Ли Джордана и ещё многих других. И в обмен на все страдания жизнь дала ему слишком мало: до этого момента у него было лишь слабое подобие семьи, зато дружба была самой крепкой. Но этого было недостаточно. Гарри понимал, что из-за очередной бредовой идеи змеерылого безумца в один миг может лишиться всего. Парень помнил слова Гермионы, что надо двигаться вперёд и строить своё счастье несмотря ни на что. Пока он не чувствовал себя счастливым. Но это только отправная точка. Гарри Поттер будет бороться за место под солнцем и обязательно будет счастлив!

Он невольно посмотрел на девушку. Гермиона куталась в одеяло, постоянно вздрагивала, дёргалась и вертелась на кровати. Её лицо было задумчивым и печальным. А еще в ней было какое-то очарование, что-то сейчас тянуло его к ней, как магнитом. Гарри хотелось обнять её, утешить. Сказать, что он всегда будет рядом.

Юноша сам не понял, как эта идея взбрела ему в голову. У него были карандаши и листы бумаги. Ведь можно не только рисовать. Его так тянуло что-то написать, излить свою душу, в голове даже вертелись какие-то слова… Странно, он никогда не чувствовал в себе поэтического дара. Парень лишь хмыкнул и начал писать.

Как ни странно, стихотворение пришлось ему по душе. Хотя оно и было несколько невнятным — рифмы и слог не просто хромали, а с трудом передвигались на инвалидной коляске, но оно цепляло своим содержанием и скрытым смыслом. Гарри никогда не любил Шекспира и его сонеты. Когда ему было десять, его особенно взбесил Принц Датский, недоумённо вопрошавший: «Быть или не быть...?». Мальчик не понимал красоту слога, которой восторгался учитель, был не в состоянии оценить стройность рифм и так и не смог получить ответ на вопрос, почему эту драму обязательно нужно было писать в стихах. Для него это оставалось загадкой и поныне. Но парень просто подумал, что, возможно, раньше ошибался. А может, такие произведения следует читать в более зрелом возрасте?

Он действительно стал смотреть на многие вещи иначе: на дружбу, на семью, на войну… «Лучшее в нашем мнении это то, что мы можем его менять!» — любила поговаривать Гермиона. Гермиона… Парень повернул голову и встретил знакомый взгляд карих глаз. Она уже не спала, а просто лежала, повернувшись на бок и укутавшись в одеяло.

— Привет, — едва улыбнувшись, сказал он. И только потом подумал, как глупо и банально это звучит.

— Привет, — тихо прошептала в ответ девушка.

— Как ты? — он не смог себя остановить.

Гермиона откинулась на спину и тяжело вздохнула.

— Как ты после смерти Сириуса… — Поттер с трудом расслышал эти слова.

Гарри попытался встать, но заклинание целителя работало великолепно. Гермиона посмотрела на него отрешённым взглядом. А потом снова откинулась на подушку, а из её глаз медленно покатились слёзы. Парень заёрзал. Он прекрасно помнил свои ощущения в те дни. Сейчас они притупились, только легче от этого не стало. Заклинание ещё пару раз отбросило его обратно на кровать. Юноша начинал злиться. Гермиона лежит в паре метров от него, а он не может ей помочь, не может утешить! Не будет же он просто с ней говорить! Он сам прекрасно знал, как могут успокоить объятья и просто чьё-то присутствие на расстоянии вытянутой руки. Гарри взвыл, как зверь в клетке. Вокруг него начала скапливаться магия, которая нашла своеобразный выход из сложившейся ситуации.

Когда перепуганные целители прибежали в палату Гарри Поттера, из которой только что донёсся оглушительный грохот и треск разбитого стекла, то застыли в немом удивлении: кровать Поттера была перевернута, а её владелец, зажатый между ней и стенкой, нещадно ругался. Кровать Гермионы Грейнджер, судя по всему, протаранила кровать парня, после чего врезалась в окно. В результате один её угол, весь усыпанный осколками, свисал на улицу, а на противоположном конце на корточках сидела пациентка и истерически смеялась.

Надо отдать должное целителям: те быстро пришли в себя и привели палату в надлежащий вид. Они попытались напоить ребят успокоительным зельем, но те отчаянно сопротивлялись. Неожиданно для медиков колбы с зельем разбились прямо у них в руках. Они несколько растерялись, но одна из медсестёр быстро принесла другие, которые повторили судьбу предыдущих. Всё это время подростки продолжали вырываться из цепких лап персонала, пока не появился весьма пожилой целитель. Как выяснилось, он уже лет тридцать заведовал отделением. Быстро сообразив, что к чему, он приказал оставить ребят в покое и не вливать в них насильно зелья. И вообще, распорядился не заходить в палату и приготовить бумаги на выписку. Затем подмигнул Гарри и вышел. Персонал был обескуражен, но прямой приказ нарушить не осмелился никто. Покидая палату, они то и дело косились на ребят, глаза которых метали молнии.

— И что это было? — прорычала Гермиона, как только за последним целителем захлопнулась дверь.

— Не знаю, — в тон ей ответил парень.

Оба тяжело дышали. Оба были злы. Очень злы. Но выплеснуть гнев кроме как друг на друга они не могли: колдомедики ретировались слишком быстро. А ссориться между собой ни Гарри, ни Гермионе не хотелось. Они попытались успокоиться и взять себя в руки, но не тут-то было. Послав всех к Мерлину, Гермиона фурией слетела с кровати, подбежала к столику и с особым смаком шваркнула об пол стоявшую там вазу. Она издала победный клич и оглядела помещение в поисках ещё чего-нибудь хрупкого.

Как ни странно, Гарри понравился её способ выплеснуть гнев. Он вскочил и с радостью принялся долбить табуретом об пол. При каждом яростном ударе от бедного предмета мебели отлетали кусочки дерева. Гермиона посмотрела на него с удивлением, а потом быстро сообразила, что бить и крушить можно не только вазы и чашки. Она внимательно огляделась, а потом кинулась к кровати, стащила с неё одеяло и принялась рвать в клочья.

Через полчаса они превратили всё, что находилось в палате, в кучу мусора, причём этой участи не избежали даже металлические кровати (разумеется, не без помощи стихийных выбросов магии). Сначала друзья с ужасом осматривали свою палату, а точнее, её останки. И оба легко и звонко рассмеялись. Им так давно надо было дать выход скопившимся внутри злобе, ненависти и гневу! Иногда лучше не успокаивать человека, а помочь выйти его агрессии, как это сделал Гарри в кабинете директора. Гермиона давно не ощущала такой лёгкости, словно сбросила с плеч очень тяжёлый груз. А потом для неё снова всё померкло — она вспомнила маму…

Девушка со стоном сползла по стенке на пол и обхватила голову руками. Гарри сразу же оказался рядом с ней. Он обнял её и зашептал на ухо что-то успокаивающее. Она не разбирала слов, а просто позволила себе утонуть в его голосе. Тот так завораживал и успокаивал... Гермиона снова почувствовала, что не одинока. Сейчас она искала в нём защиту точно так же, как он в ней несколько дней назад.

А потом девушка заговорила. Она говорила о матери, о том, как весело с ней общалась, как её любила… Она рассказывала обо всём, что только могла припомнить, начиная от внешности и заканчивая самыми невероятными конфузами. Гарри был благодарным слушателем.

В дверь неуверенно постучали. Подростки раздражённо переглянулись и уже хотели не в самых лестных выражениях попросить гостя убраться восвояси, но тот неожиданно громко заговорил:

— Гарри, Гермиона! Это я, Рон!

Друзья удивились, но дверь открыли.

На пороге, переминаясь с ноги на ногу, стоял Рон Уизли, а за его спиной маячили члены Отряда. Гарри и Гермиона обменялись удивлёнными взглядами.

— Вы переполошили всё отделение, — неуверенно начал друг. — Целители ничего не говорят и не заходят в вашу палату. А мы… — он замялся.

— Волновались за вас, — закончила за брата Джинни. Гарри присвистнул, а затем глянул на Гермиону. Та еле заметно кивнула.

— Ну что ж, — протянул Поттер, привычным движением взлохматив волосы. — Проходите, — он жестом радушного хозяина распахнул дверь. Члены ОД с недоумением переглянулись, но зашли.

Тут в коридоре показалась миссис Поттер, за которой следовала толпа весьма обеспокоенных целителей. Лили сразу бросилась к сыну, а бригада медиков, мельком увидев то, что осталось от палаты, недовольно запричитала.

— Мистер Поттер, что вы себе… — договорить мужчина не успел. Гермиона мгновенно затолкала Гарри и Лили в палату и разъярённой фурией повернулась к целителям. Те вздрогнули.

— Оставьте нас, наконец, в покое! Целители, Мерлин вас подери! — её голос был полон сарказма и презрения. — Как вы не поймете, что нам надо дать выплакаться! Как можно выдать диплом, если врач не владеет элементарными навыками психолога! Мы пережили самые ужасные мгновения в своей жизни, а вы не можете предложить нам ничего лучше успокоительного зелья! — она кричала так, что было слышно на всю больницу. Все только могли поражаться силе, которой был наполнен голос молодой девушки. С каждым словом целители словно уменьшались в размерах, чувствуя себя по сравнению с ней какими-то мелкими букашками. Но Гермиона не унималась. — Идиоты! Мы потеряли товарищей! Родителей! А вы только и делаете, что поите нас в надежде, что мы заткнёмся и не будем доставлять вам лишних проблем! А нам нужно выговориться! Нам больно! Только никого из вас это не заботит! Эгоистичные свиньи!

На этаж в спешке поднялись авроры, охраняющие больницу. Да так и застыли рядом с лестницей, разинув рты. В коридор высыпало немало больных и посетителей.

— Если вы только попробуете потревожить нас до завтрашнего утра, я разнесу эту больницу по кирпичику! — она развернулась и гордо вернулась в палату, с силой захлопнув дверь.

В коридоре стояла мёртвая тишина.

— Что это было? — с любопытством спросил Дин. — И куда вы дели Поттера и Грейнджер?

На Гарри и Гермиону уставились несколько пар любопытных глаз, желающих получить ответ на тот же вопрос: Рон, Джинни, Невилл, Луна, Дин, Парвати, Лаванда, Падма, Энтони, Сьюзен, Эрни, Джастин. И для полноты картины — злая Лили Поттер. Прибавьте к этому разгромленную палату и подругу в состоянии истерики. Гарри захотелось провалиться под землю. И, кажется, он знал способ.

— Мам, — неуверенно протянул он. Все вновь прибывшие тут же посмотрели на миссис Поттер. Многие по-прежнему не могли поверить, что та жива. — У нас ведь есть эльфы? — его глаза озорно блеснули.

— Да, — неуверенно произнесла Лили. — Эффи, — и перед ней с хлопком появился весьма опрятный старый домовик в чёрно-белом костюмчике. Он был совсем не похож на забитого Добби, а наоборот, вёл себя с достоинством. Гермиона, стоявшая радом с Гарри, одобрительно кивнула.

— Хозяйка, — он поклонился миссис Поттер. — Хозяин, — он повернулся и отвесил поклон Гарри, отчего тот поморщился. Ну не любит он преклонения!

— Эффи, можешь привести комнату в порядок? — эльф кивнул. — Убери койки и принеси сюда мягкие подушки, свечи, еду…

— И алкоголь, — неожиданно для всех закончила за друга Гермиона (от Лили, правда, не укрылось, что сын не очень удивился, а наоборот, как будто чего-то подобного ждал).

Просьба девушки вогнала всех членов Отряда в ступор, особенно Рона. Сегодня многие кардинально поменяли свое мнение о Гермионе Грейнджер, признанной зазнайке. Она на пару с Поттером разнесла больничную палату, хотя всегда очень бережно относилась к чужому имуществу; накричала на целителей, хотя никто не мог припомнить, чтобы девушка хоть раз повысила голос на старших. И вот теперь предлагает всем выпить, хотя всегда осуждала шумные вечеринки, а от алкоголя демонстративно отворачивалась.

Пока все переваривали услышанное, эльф принялся за дело. И уже через пару минут комнату окутал приятный полумрак, появились мягкие подушки и ковры, а под потолком прямо в воздухе повисли свечи. Мебель была восстановлена, словно ни у кого и не было никакого приступа ярости.

Гарри и Гермиона мирно устроились на подушках в центре комнаты. Постепенно появились маленькие столики, заставленные всевозможной едой и сладостями. Ребята потихоньку рассаживались вокруг странной «парочки». У всех в голове были только вопросы и ни одного ответа. Однако начинать разговор никто не спешил. Всем припомнился девиз Хогвартса: «Не будите спящего дракона». Сегодня все они получили наглядное подтверждение этого «пожелания». Ели молча, но Гарри то и дело бросал встревоженные взгляды на Гермиону. Однако та была на редкость спокойна и замкнута, да и смотрела строго перед собой. Когда они, наконец, закончили трапезу и перед ними появились алкогольные напитки, Поттер решил нарушить молчание.

— Гермиона, кажется, ты рассказывала мне про вашу поездку…

— Ах, да, — девушка вынырнула из транса. Все сразу приготовились ловить каждое слово. — Эту поездку организовала мама, когда узнала, что я волшебница. К нам тогда пришла МакГонагалл и долго объясняла, кто я на самом деле. Папа отказывался верить, и тогда она превратила наш диван в сотню маленьких тропических бабочек… Они так завораживающе порхали по гостиной, и их можно было потрогать… Я и мама пришли в неописуемый восторг. Особенно мама. Она так радовалась за меня, что я такая необычная, даже расплакалась. Каждая девочка мечтает попасть в сказку. У мамы такого не было. Зато она была безмерно счастлива, что сказка будет у меня, что я стану волшебницей. Мы побывали на берегу моря — я тогда увидела его впервые. И это было самым дорогим подарком в моей жизни. Море всегда завораживает, — по её щекам потекли слёзы. — Мы каждый день гуляли по набережной, и меня баловали кучей сладостей, катали на аттракционах… Мама тогда сказала, что это задел на будущее, ведь уехав в школу, я не увижусь с ней и папой до Рождества… — она уткнулась Гарри в плечо. У многих девушек на глаза навернулись слёзы. А Гермиона тем временем продолжала: — На это Рождество, — она всхлипнула, — мама сказала, что ждёт ребёнка… — Гарри обнял подругу, Лаванда тоже поспешила к ней и стала гладить по волосам. В комнате повисла гнетущая тишина. — Она… она… — всхлипывала Гермиона, — у меня должна была появиться сестрёнка… Маленькая Анабель… Такая крошечная… Такая красивая…

Девушка уже даже не пыталась сдерживаться, а просто рыдала. Пока она не успокоилась, никто не проронил ни слова.

— За Джейн и Анабель Грейнджер, — тихо произнёс Невилл.

— За твою чудесную маму, Гермиона…

Чтобы почтить погибших, все помолчали. Постепенно, с трудом, ребята разговорились, обсуждая итоги битвы. К своему счастью, Гарри выяснил, что никто из остальных больше не потерял ни родителей, ни родственников. Правда, огорчало то, что почти каждый из них был ранен и находился в больнице. Они выпили за здоровье всех пострадавших вместе и каждого в отдельности. Все выражали искреннее сочувствие и готовы были в любой момент подставить плечо другу, не совладавшему с эмоциями. Ребята по очереди выговаривались. Боль никуда не уходила, но становилось легче. Они и не заметили, как наступила ночь. Только Лили не проронила ни слова.

— Спорим, все целители с ужасом ждут утра, ожидая найти здесь наши хладные трупы, — загадочным тоном протянул Дин.

— Миссис Поттер, — неожиданно для всех воскликнула немного нетрезвая Лаванда, — что же вы молчите? Уважьте, ой, бедных студентов…

— Лаванда, — Лили уже знала всех ребят по именам, — я не хочу забивать ваши юные головы своими проблемами. Вам и своих вполне хватает.

Поднялся недовольный гвалт.

— Миссис Поттер, — неуверенно начала Джинни.

— Просто Лили, — поспешно перебила та.

— Лили, — Джинни словно пробовала имя на вкус, — неужели в газете написана правда?

Гарри понял, что мать не ожидала прямого вопроса. Перед тем, как ответить, она залпом выпила стопку водки и даже не поморщилась.

— Джинни, я ведь не просто так прошу называть меня по имени, — её голос был печален. — Я провела в магической коме тринадцать лет! Я до сих пор не могу свыкнуться с мыслью, что мне тридцать пять! Из моей жизни просто выдернули огромный пласт, и теперь ничто не поможет его вернуть! Ты можешь себе представить, что в один прекрасный день просыпаешься и слышишь, что твоему сыну пятнадцать? — Джинни отрицательно покачала головой. — А я представляю. И каково осознавать, что его регулярно, каждый год, пытаются убить?! Я чуть не потеряла сына, когда ему был год! Я чуть не потеряла его вчера! А все благодаря одной змеемордой ящерице, которая слепо боится быть свергнутой и не может хоть немного подумать! Из-за этого урода я потеряла тринадцать лет жизни, мужа и возможность воспитать сына! Я ненавижу его всей душой! И уверенно могу сказать, что за Гарри я кому угодно горло перегрызу! — Когда ребята поняли, что она говорит искренне, испугались не на шутку. — И убеждена, что здесь находится как минимум один человек, который готов сделать то же самое! — она бросила выразительный взгляд на Гермиону. На мгновение наступила тишина.

А потом все одновременно заговорили. Увы, никто не мог расслышать ни слова.

— Тише! — призвала к спокойствию Лили. — Лучше не давайте клятвы и обещания, о которых позже пожалеете. Помните, даже среди друзей может завестись предатель, — её глаза зло блеснули. — Одну такую крысу мне еще предстоит поймать…

— Мама! — предостерегающе крикнул Гарри.

— Думаю, мой сын не будет возражать, — в голосе женщины проскользнули нотки веселья и задора, — если я приглашу всех вас отпраздновать его День Рождения, а заодно и погостить у нас в замке несколько недель. А может, даже весь август…

Послышались одобрительные возгласы.

— Что? Замок? — Гарри выронил бокал.

— Ну, — Лили замялась, — я просто не успела тебе об этом рассказать. Но прежде, чем его посетить, тебе надо стать лордом Поттером…

— Кстати, о Поттерах, — Гермиона вдруг резко оживилась и лихорадочно начала осматривать комнату. То, что она искала, мирно покоилось на столике рядом с окном.

— Гермиона, — рассмеялся Рон: девушка выглядела очень забавно, особенно когда встала и, слегка пошатываясь, направилась к окну, — что случилось?

— Хочу узнать, на что потратила полчаса своей жизни, — лукаво улыбнулась гриффиндорка, — пока созерцала, как Гарри изводит бумагу…

— Гермиона! — Поттер понял, что ей нужно. Он попытался встать, но в тот же самый момент девушка с торжествующим видом схватила альбом.

— Держите его! — она с визгом помчалась прочь от несущегося к ней парня. Многим стало любопытно, поэтому Гарри поймали и быстро обезвредили. Он лишь мог кидать на друзей умоляющие взгляды. С озорной улыбкой Гермиона распахнула альбом и принялась изучать содержимое. К ней присоединились Лили и Рон. Остальные смотрели на них с ожиданием.

— Да это стихи, — протянул Рон. — Вот так удивил, приятель!

— Где окончательный вариант? — с нескрываемым азартом поинтересовалась Лили. Ей было крайне интересно: об этой стороне характера сына ей никто не рассказывал. Судя по всему, об этом просто никто не знал, и даже для Гермионы это стало сюрпризом.

— Нашла! — девушка издала победный клич.