Братская забота (джен)

Джеймс научился пользоваться думосбором в одиннадцать лет, на рождественских каникулах. Тогда он приехал домой из Хогвартса, и мама, выслушав его сбивчивый рассказ об основных событиях семестра и отдельно о Снейпе и их с ним войне, сказала, что гораздо проще будет это показать, чем рассказывать. На самом деле, самому-то Джеймсу казалось, что сливать воспоминания в думосбор было совсем не так интересно. Когда рассказываешь, пусть сбивчиво, о первой их встрече в поезде, то чувствуешь тот же азарт и ту же радость, которую испытывал, мчась стремглав за Снейпом по вагону. А когда смотришь на это со стороны, почему-то становится слегка неловко. Будто ты не во всем прав. Будто, может быть, и не стоило с ним так.

Думосбор безжалостно показывает все так, как было, а не так, как помнится, и от этого ты всегда выглядишь неприятнее, чем тебе самому казалось. Например, Джеймс ясно увидел, как Снейп загнал его в ловушку в диалоге, и насколько лучше он владеет собой, и как некрасиво и открыто сам Джеймс злится. Показывая матери это воспоминание, первое из целой череды, он очень жалел, что послушался ее и согласился на затею с думосбором. Он ведь хотел сделать так, как она просила, а ему же сейчас еще и достанется за плохое поведение...

Но мама осталась довольна.

— Этот мальчик очень похож на мать. Только нос другой, но это тоже явно что-то по их линии. Ничего общего с Поттерами. Если ты будешь вести себя благоразумно, Джеймс, никто не заподозрит, что у вас может быть что-то общее.

Его поступками она тоже осталась довольна, хотя кажется, обычно взрослые совсем другое поведение называют благоразумным. «Нельзя спускать подобную дерзость безнаказанной», — говорила она, глядя на множество эпизодов их противостояния. Иногда Джеймс и Сириус выходили победителями, иногда проигрывали хитрости Снейпа, но в любом случае, сам процесс борьбы удивительно бодрил. Тем более, что Снейп вполне заслужил подобное обращение. Он сам оказался довольно подлым и сильным противником, и столь же непримиримым, как и сам Джеймс.

Впрочем, Снейпом содержание думосбора, разумеется, не исчерпывалось. Был там и Сириус, и умник Ремус, и тихоня Питер. Мама выбор друзей в целом одобрила. Глядя на Сириуса, она долго ахала и радовалась:

— Значит, это и есть мой внучатый племянник? Ну надо же, какой парень! Никогда не думала, что у Ориона и Вальбурги может вырасти гриффиндорец. И в кого это он пошел, интересно? Пригласи его при случае в гости, я буду рада его видеть в нашем доме. Люпин приятный мальчик, очень может быть, что курсу к пятому выбьется в старосты. И вам с Сириусом стоит его дружбой дорожить: извини, дорогой, но рядом с такими оболтусами, как вы двое, нужен кто-то, у кого есть голова на плечах. Только выглядит он очень болезненным. У него нет проблем со здоровьем? Надо бы знать наверняка, мало ли что. Ну, а Питер... — мама замолчала, явно пытаясь придумать, что сказать про Питера. Но в итоге только вздохнула. — Ну, ярким людям всегда положена свита. Он, вроде бы, неплохой мальчик, так почему бы ему не побыть в вашей свите?

Джеймс, в общем, был с ней согласен. Пользы от Питера не было никакой, зато с ним их сразу становилось как-то... много, целая толпа. А еще он точно ценил по достоинству все таланты и способности самого Джеймса, и почти безропотно сносил подколки Сириуса, который был довольно острым на язык и скорым на расправу. Даже Ремус на него временами обижался, а вот Питер нет. Ну где еще найти такого же удобного товарища?

А еще мама подсказала парочку хороших заклятий — разумеется, исключительно для самообороны, — которые вывели их со Снейпом дуэли на совершенно новый уровень.

Один на один они практически не встречались, только раз или два случайно столкнулись у озера. В первый раз дело закончилось для обоих Больничным Крылом на пару дней. А вот во второй раз Экспеллиармус они произнесли практически одновременно, и без палочки остались оба. Не повезло. Может быть, поэтому, а может быть, еще почему-то Нюниус вдруг сменил тон. Просто вот сел в траву неподалеку от того места, куда улетела джеймсова палочка, и спросил:

— Ну как тебе до сих пор это не надоело, а? Ты вообще хорошо понимаешь, за что воюешь?

— Я воюю за свою семью, — ответил Джеймс, тоже опускаясь в траву и нащупывая там палочку Северуса. — Моя мать из-за тебя была несчастна.

— А моя мать из-за твоей вообще потеряла все, — ответил Снейп, помахивая палочкой Джеймса. — Думаешь, легко начинать новую жизнь, да еще и без магии, в тридцать лет?

— И знать не хочу, — фыркнул Джеймс. — Но она это заслужила.

— Не тебе судить, — отрезал Снейп. — И все же: почему ты так уверен, что нас все еще есть за что наказывать?

— На счет три, — ответил Джеймс, чтобы не отвечать ничего другого, и они кинули друг другу палочки. Джеймс поймал свою первым и все-таки послал в Снейпа Ступефай. Пусть полежит. А о том, что он тут наговорил, Джеймс собирался подумать как-нибудь на досуге. Если не забудет.

Летом, сливая в думосбор самые яркие эпизоды семестра, чтобы поделиться с мамой, этот эпизод Джеймс почему-то не стал сливать. Ну, просто не вспомнил о нем, наверное.