Проклятье наших душ (гет)

Когда мир снова стал целым, Гермиона оказалась в полутемном холле какого-то особняка. Он был неуловимо похож чем-то на дом Блэков: дверь, ведущая вниз к кухне, и лестница на второй этаж, были точно такими же. Едва они в нем появились, как ее похитительница, а это была та самая женщина, которая вошла в магазин следом за ней, произнесла подряд несколько заклинаний, обездвиживая, связывая и поднимая Гермиону в воздух. Похитительница стала левитировать ее вниз. Спустившись по небольшой лестнице, она прошла мимо кухни, туда, где в доме Блэков была кладовка. Здесь же за дверями оказалось пустое каменное помещение, явно используемое как камера.

Похитительница отменила заклятье левитации, и Гермиона упала на каменный пол. Женщина грубо схватила ее за волосы, подволокла к стенке и, отменив заклинание обездвиживания, рывком заставила Гермиону подняться. После этого она применила какую-то неизвестную магию, в результате которой Гермиона оказалась прикованной к стене с высоко поднятыми над головой руками. Похитительница вытащила из ее кармана волшебную палочку и полюбовалась своей работой.

— Здорово я все придумала, — сказала она хриплым голосом, который показался Гермионе смутно знакомым. — Темный Лорд будет мной доволен.

Она сняла с себя чары маскировки, и Гермиона узнала в похитительнице Беллатрису Лестрейндж.

— Ну что, грязнокровка, гордись, ты в гостях у моего Лорда, абсолютно беспомощна. Я с удовольствием убила бы тебя, но это не входит в его планы. Мой Лорд думает, что этот гриффиндорский дурачок Гарри Поттер кинется спасать тебя из его плена. А если пообещать ему, что ты останешься жива и невредима, то Поттер согласится на поединок с ним. Поэтому он не разрешил пока тебя калечить, но немного проучить тебя за то, что ты связалась не с теми, никто не помешает. Пыточное проклятье следов не оставляет. КРУЦИО.

Тело Гермионы скрутила невероятная по силе боль. Ей не с чем было это сравнивать, так как ее никто в жизни и пальцем не трогал. Сначала Гермиона держалась, стараясь не закричать, не желая доставлять удовольствие мучительнице своим криком. Но это было по-настоящему непереносимо, и она не выдержала. Лестрейндж безумно рассмеялась, явно испытывая наслаждение от чужих мучений, но потом, будто опомнившись, отвела палочку, прекращая воздействие проклятья.

— Надеюсь, — сказала она, — когда Гарри Поттер откликнется на призыв Темного Лорда и явится сюда на бой с ним, мой Лорд позволит мне закончить начатое сегодня. Тогда я смогу лично прикончить тебя. А сейчас я пойду наслаждаться своей наградой, которую получу от него за твою поимку.

Лестрейндж снова рассмеялась и покинула камеру. С ее уходом тело Гермионы, натянутое как струна, расслабилось. Но это не принесло облегчения, так как она тут же повисла на цепях, удерживающих ее у стены. Только сейчас, в этой камере, Гермиона поняла значение своего последнего сна о прошлом. Он будто предостерегал ее, что если она уйдет из Хогвартса, то никогда туда больше не вернется. Как ни странно, слез у нее не было. Возможно, это было шоком от похищения и последовавшего за ним пыточного проклятья, или ее разум понимал, что слезы абсолютно бесполезны. Но, так или иначе, она не плакала.

Гермионе было немного страшно за Гарри. Она была уверена, что он согласится на этот поединок ради спасения ее жизни, да и просто так, потому что это было его предназначение. Но вот чем закончится эта встреча, угадать было сложно. За последний год магическая сила Поттера возросла во много раз. Но был ли он готов к поединку с Волдемортом? К сожалению, по всей видимости, ей не узнать исход этой битвы. Гермиона была почти стопроцентно уверена, что едва начнется поединок, ее убьет Лестрейндж.

* * *

Время в камере словно остановилось. Гермиона могла отмечать его только по тому, насколько она все больше обвисала на поддерживающих ее в вертикальном положении цепях. К тянущей боли в подмышках примешивалось неприятное ощущение в кончиках пальцев ног. Их покалывало невидимыми иголочками. Но, как ни странно, очень скоро девушке все это стало абсолютно безразлично, и она впала в некоторое подобие сна.

Очнулась Гермиона оттого, что поддерживающие ее цепи внезапно исчезли, и она сразу рухнула на пол.

— Поднимайся, — приказала ей Лестрейндж. — Мой Лорд изъявил желание увидеть тебя. У него закрались сомнения, рискнет ли из-за тебя жизнью Поттер.

Гермионе хотелось бы думать, что Гарри не поддастся на провокацию, но она слишком хорошо знала своего друга. Будь на ее месте любая другая девушка или даже парень, он бы сделал все от него зависящее, чтобы сохранить им жизнь. Была, конечно, слабая надежда, что Дамблдор не отпустит Гарри, но мизерная. Гарри умел быть изворотливым, когда думал, что его решение правильное и он должен бросить вызов силам зла.

Размышляя обо всем этом, Гермиона пыталась подняться с пола, но после пыточного проклятья и висения на цепях тело ее не слишком-то слушалось, поэтому процесс вставания занял больше времени, чем было терпения у Лестрейндж. Пожирательница нетерпеливо подошла к ней, грубо схватила за шиворот и дернула вверх. Давящий на шею ворот заставил Гермиону подчиниться. Она приложила все усилия, чтобы встать на ноги.

Лестрейндж потащила ее к выходу. Ноги Гермионы плохо слушались ее, и Пожирательнице смерти приходилось прилагать большие усилия, чтобы заставить ее передвигаться. В конце концов, ей это надоело, и она применила к Гермионе "Мобиликорпус".

— Если бы мой Лорд не ждал тебя срочно, я бы не облегчила твои мучения, — сказала она. — Но я обещаю, что ты за все это потом расплатишься.

Сказав это, Лестрейндж стала левитировать Гермиону наверх. Вскоре они оказались на втором этаже особняка. Едва Лестрейндж вошла в одну из распахнутых настежь дверей, за которой оказалась небольшая гостиная, как она прекратила действие заклинания и Гермиона упала на пол, довольно ощутимо ударившись.

— Милорд, — сказала Лестрейндж, — грязнокровка у ваших ног.

— Почему она в таком состоянии? — раздался холодный голос Волдеморта.

Гермиона удивилась, что не заметила сразу его, когда влетела в комнату. Оказывается, он сидел в полутемном углу в кресле, недалеко от входной двери. Теперь он шел к ним, такой высокий, худой и страшный. Гермиона впервые видела Волдеморта. Он был абсолютно таким, как его описывал Гарри: змеиное лицо, багровые глаза с вертикальными зрачками. В нем не было ничего человеческого и ничто не напоминало о том, что этот монстр был когда-то красивым мальчиком Томом.

Волдеморт произнес какое-то заклинание, и Гермиона почувствовала вернувшуюся в тело силу.

— Теперь ты можешь встать, Грейнджер, — сказал он.

Гермиона поднялась и без страха глянула на него, отбросив волосы с лица. Реакция Волдеморта была очень странной. Он словно отшатнулся от Гермионы. Их взгляды встретились, и ей показалось на миг, что она видит перед собой Салазара. Девушка даже тряхнула головой. Волдеморт повторил ее жест. Затем он снова стал бесстрастным и сказал, обращаясь к Лестрейндж:

— Оставь нас.

— Но, мой Лорд, вы обещали, что я буду присутствовать при разговоре, — сказала Пожирательница.

— Ты смеешь мне перечить? — холодно осведомился он. — Кто дал тебе это право?

В глазах Лестрейндж мелькнула обида, но она подчинилась и покинула комнату. Едва за Пожирательницей смерти закрылась дверь, Волдеморт сделал шаг к Гермионе, и его длинные тонкие пальцы взяли ее за подбородок. Их взгляды снова встретились, и Гермионе снова показалось, что это Салазар. Следующая фраза, произнесенная Волдемортом, свидетельствовала о том, что он видит в ней Ровену.

— Не думал, — сказал Волдеморт, — что я встречу тебя в этой жизни.

Было так странно слышать сожаление в голосе монстра, но оно, тем не менее, там было.

— Почему мы встретились так поздно, Ровена? Думаю, не имеет смысла предлагать тебе присоединиться ко мне.

— Разумеется, — ответила Гермиона, прежде чем успела обдумать ответ. — Но мне кажется, что наша встреча с тобой, Салазар, не случайна. Ты подошел к тому самому краю, о котором когда-то говорила прорицательница.

Девушка сама была шокирована своими словами. Складывалось такое впечатление, что это говорила не она, а ее прошлое воплощение. Впрочем, наверное, так оно и было. По крайней мере, так же думал и Волдеморт.

— Наивная глупая Ровена, — сказал он. — Неужели ты думаешь, что я верю гадалкам? Моя душа почти что бессмертна. Я проделал такой путь, а Годрик все время мне мешал. Я доведу наш спор до конца.

После этой фразы Волдеморт потряс головой, будто приходя в себя.

— Ну, надо же, мисс Грейнджер, какие тайны скрывает твоя кудрявая головка. Но они не помогут твоему гриффиндорскому герою. Я встречусь с ним в поединке. Теперь-то я уверен, что он будет. И заруби себе на носу, я выйду из него победителем.

Гермиона не знала, что на это ответить. Она тоже теперь была сама собой — обычной гриффиндорской девчонкой, и не ей было спорить с великим темным магом. Однако в ее сердце неумолимо вползали какая-то безысходная тоска и предчувствие непоправимой беды, и даже, на удивление, жалость к этому монстру. Она готова была ненавидеть себя за эти чувства, но они были.

— Ладно, — сказал Волдеморт, — хватит лирики. Хотя то, что я узнал, в корне меняет кое-какие мои планы. Ты больше не вернешься в ту камеру. Я не позволю Беллатрисе, чтобы с тебя упал хотя бы один волос. Ты останешься жить, Грейнджер, и когда я одержу победу, я найду время вернуть себе человеческий облик, и ты будешь моей.

Гермиону передернуло от такой перспективы, но она была слишком умна, чтобы спорить с дьяволом. К тому же оставалась призрачная надежда, что Гарри выиграет бой. Волдеморт хлопнул в ладоши и перед ним появился домовик.

— Отведи мисс Грейнджер в гостевую спальню, следи за тем, чтоб никто не смел входить туда, корми и выполняй ее требования, если они связаны с едой, одеждой и необходимыми вещами для поддержания ее хорошего самочувствия, — сказал Волдеморт ему.

Домовик низко поклонился.

— Иди за ним, — сказал Волдеморт Гермионе. — Надеюсь, тот факт, что ты гриффиндорка в этом воплощении, не сделало тебя глупее. Ты прекрасно должна понимать, что тебе не удастся сбежать отсюда по дороге в комнату, так что и не пытайся. Мои слуги и домовики прекрасно вышколены. Не создавай проблем ни себе, ни мне.

Гермиона кивнула головой в знак согласия. Она прекрасно понимала всю бессмысленность таких попыток. Вслед за домовиком, она покинула гостиную.

* * *

Комната, куда ее привели, была великолепна. На двух больших окнах висели легкие шелковые занавески. У одной из стен стояла широкая кровать под серебристым балдахином, у другой — туалетный столик с огромным зеркалом и шкаф. Пара кресел на ковре перед камином и столик с фруктами.

— Вам что-нибудь нужно, мисс? — спросил ее эльф.

— Я хотела б помыться, — ответила она.

— Здесь есть ванная, — указал домовик на не замеченные ею двери. — Там все необходимое. Ниппи пока позволит себе приготовить мисс еду.

— Спасибо, — сказала Гермиона.

Она не понимала сама себя. По всем правилам и законам логики, ей надо было бы страшиться своей предстоящей судьбы. Возможно, даже надо было бы плакать и биться в истерике, но ничего подобного не было и в помине. Гермиона была абсолютно спокойна. Поэтому она отправилась в ванну и долго, почти с наслаждением, мылась, затем надела приготовленную домовиком красивую и богатую мантию и съела предложенный обед. Когда домовик исчез, Гермиона для проформы проверила окна и дверь. Они, разумеется, были надежно закрыты. После этого она разделась, легла в теплую и удобную постель и моментально уснула.

Потянулись неразличимые дни. Гермиона чувствовала себя птицей в золотой клетке. Ее замечательно кормили и одевали. Она могла принять ванну и даже почитать магические романы, которые нашла в комнате на туалетном столике. К ней никто не приходил, кроме домовика, и, судя по этому, во внешнем мире ничего не происходило. По-видимому, тем или иным способом Дамблдору пока удавалось удержать Гарри от попыток бросить вызов Волдеморту.

О своем будущем Гермиона старалась не думать. Но что-то ей подсказывало, что эта жизнь подходит к концу. Однако эти случайные мысли почти ее не волновали. Ей не приходило в голову, что она пожила слишком мало или что это несправедливо. Даже наоборот такое развитие событий казалось Гермионе правильным. Словно сама смерть была ей на данном этапе необходима.

* * *

Новый день начался вполне обыденно. Гермиона проснулась и позавтракала. Затем уселась в кресло читать очередной роман из стопки книг, которая обновлялась волшебным образом. Внезапно дверь комнаты с грохотом распахнулась, и в нее ворвалась разъяренная Беллатриса Лестрейндж. Она применила какое-то незнакомое Гермионе заклятье, в результате которого девушку вырвало из кресла и бросило на пол к ногам Пожирательницы смерти.

— КРУЦИО, — выкрикнула Лестрейндж.

Тело Гермионы пронзила боль. Женщина наклонилась и схватила ее за волосы.

— Я не знаю, каким образом ты околдовала моего Лорда, но я не отдам тебе его. Он сказал мне, что когда закончится битва, вы будете вместе. Ты уже наверняка размечталась, что так и будет. Но этого не случится! Пусть он потом меня убьет, но и тебя с ним не будет.

Лестрейндж отпустила волосы Гермионы, выпрямилась и сказала:

— АВАДА КЕДАВРА.

Зеленый луч смерти ударил Гермионе в грудь. В следующее мгновение неведомая сила повлекла ее душу из комнаты. "Я умерла, — пронеслась мысль. — И что теперь?" Сила, которая вырвала ее из тела, повлекла ее дальше. Вскоре она увидела Волдеморта и Гарри, которые сражались. Она с сожалением посмотрела на эту пару. "Я не могу им помочь, — подумалось ей. — Теперь они погубят друг друга".

— Еще не поздно все переиграть. Ты можешь это сделать, — раздался голос. — Ты понимаешь, что если они доведут этот бой до конца сами, то ваши три души больше никогда не воплотятся?

— Но что я могу сделать? — спросила она.

— Останови его. Умоляй одуматься, — ответили ей.

Она рванулась вниз, становясь постепенно призраком. Волдеморт и Гарри стояли друг против друга, их палочки связывала магическая нить, в середине которой была золотая бусина сцепившихся заклинаний.

— Ты выдохнешься быстрее, мальчишка, — сказал Волдеморт напряженным голосом.

— Посмотрим, — парировал Гарри. — Я не так слаб, как тебе кажется.

— Салазар, — вмешалась она, — задумайся, вспомни, что тогда предрекла прорицательница! Ваша ненависть с Годриком достигла сейчас апогея. Вы снова погибнете вместе в этой схватке, но в этом случае не будет уже продолжения. Однако у вас есть шанс. Салазар, ради нашей любви, проиграй. Прости Годрику то, за что ты его ненавидишь.

Волдеморт поднял на нее глаза, и это были глаза не монстра.

— Любовь моя, тебя убили? — нежно спросил он, и в его голосе были нотки Салазара.

— Да, — ответила она с сожалением. — Но если ты сделаешь так, как я прошу тебя, то нам обещали, что мы будем еще счастливы вместе.

Пару секунд он раздумывал, а потом сказал:

— Хорошо.

В то же мгновение золотая бусина на магической связи разрослась и вошла в палочку Волдеморта. Его тело взорвалось, а душа ее возлюбленного вырвалась из этого страшного плена. И они устремились вперед, туда, где их ждало счастливое будущее.