Уже не Гарри: Путь Власти (джен)

Оставшийся до начала учёбы месяц заняла практика в зельеварении, изредка перемежавшаяся с чтением учебников за более поздние курсы. Очень жаль, что у меня нет возможности попрактиковаться в заклинаниях.

И за неделю до начала занятий я сумел-таки сварить зелье Бодрости! В результате чего полностью перестал спать. К чему тратить лишнее время, когда можно читать или заниматься какой-то иной полезной деятельностью?

Зелье оказалось довольно-таки противным на вкус, но я терпел. Оно того стоит, я знал это совершенно точно.

Ранним утром первого сентября Вернон отвёз меня на вокзал Кингс-Кросс. Теперь мне предстояло найти платформу «Девять и три четверти».

Такая надпись, судя по всему, скрытая чарами от маглов (да я и сам с трудом её заметил) висела на большой прямоугольной колонне между девятой и десятой платформами. Я поразмыслил и решил, что, скорее всего, по колонне надо постучать палочкой, как в Косом переулке. Однако предпочёл постоять и подождать, пока увижу кого-нибудь, отправляющегося в Хогвартс.

Мимо меня проходила группа людей, и я расслышал обрывок разговора:

— Так и думала, что здесь будет целая толпа маглов…

Вот и отлично.

Всё оказалось ещё проще: надо было всего лишь пройти через эту колонну.

Между тем семья рыжеволосых волшебников прошла вся, за исключением женщины с более тёмными волосами и паренька лет десяти-одиннадцати — очевидно, новоиспечённого первокурсника. Женщина, придерживая его за локоть, оглядывала окружающих маглов, словно выискивая кого-то взглядом.

Мне не хотелось ждать, пока они пройдут, и я вышел из-за спин маглов, за которыми укрывался.

Женщина быстро глянула на меня, задержав взгляд на лбу, и, приблизившись, радушно произнесла:

— Отправляешься в Хогвартс? Мой сын, Рон, тоже поступает в этом году…

— И что мне с того? — состроив маску презрительного безразличия на лице, прохожу мимо слегка ошарашенной волшебницы. Она явно хотела что-то сказать, но я вместе с чемоданом и совиной клеткой уже оказался по ту сторону колонны.

Препятствие совершенно не ощущалось — казалось, я прошёл сквозь необычайно правдоподобную голограмму. Сразу за барьером находился архаичного вида паровоз с десятком вагонов, а также толпа народа совершенно немагловского вида.

Я огляделся по сторонам в поисках знакомца из Косого переулка, но Малфоя видно нигде не было.

Протиснувшись мимо сидящего в клетке паукообразного монстра и едва не наступив на чью-то кошку, я вошёл в вагон, предназначенный, судя по надписи, для первокурсников. Свободное купе удалось найти не сразу, а сидеть с кем-то из местных совершенно не хотелось.

Я удобно разместился здесь со своим чемоданом и совиной клеткой. Сплюшка оправдала своё имя и заснула сразу же, как только её клетка была поставлена на пол.

Приоткрыв окно, я стал наблюдать за выяснением отношений среди всё той же семейки. Пухлая женщина вытащила из кармана носовой платок и пыталась вытереть нос уже известному мне Рону.

— Мама, отстань! — завопил он и попытался вырваться. Впрочем, это было не так-то просто.

— Ой, у маленького Роннички грязненький носик! — противным голосом пропел один из двух совершенно одинаковых детей более старшего возраста.

— Заткнись, — раздражённо бросил в ответ «Ронничка».

— А где Перси? — спросила их мать.

— Да вон он идёт.

На подошедшем к ним подростке уже была надета форменная чёрная мантия с красно-жёлтым гриффиндорским галстуком, а на груди виднелся значок с буквой «С».

— Я только вещи заносил, мам, — сообщил он. — Там, в начале поезда, специальный вагон для старост…

— О, да ты теперь староста, Перси? — насмешливо произнёс один из близнецов. — Так что же ты нам не сказал?

— Постой, он, кажется, что-то такое один раз говорил, — добавил второй близнец. — Или два раза…

— Или три…

— Или всё лето…

— Да замолкните вы уже! — похоже, Перси надоело выслушивать подтрунивание над собой.

Тем временем поезд начал активно дымить и стучать каким-то механизмом (похоже, он и в самом деле на древнем паровом двигателе — какая экзотика!), и дальнейший разговор я уже не слышал.

Через минуту паровоз, наконец, поехал, и я взялся за своё любимое занятие — чтение. В этот раз читал учебник по истории магии, уже за второй курс.

Вдруг в купе ввалился младший мальчик из рыжеволосой семейки и уселся с противоположной стороны от меня.

— В других вообще сесть некуда, такая толкотня, — объяснился он. — Ну, будем знакомиться — я Рон Уизли.

— Гарри Поттер, — недовольно кивнул я, не обращая внимания на протянутую для рукопожатия руку.

Что, чёрт возьми, происходит? Эти люди заранее знали о моём присутствии и, похоже, будут продолжать навязываться. Конечно, несложно было узнать о поступлении Гарри Поттера в этом году в Хогвартс, однако такая активность настораживает. За этим может стоять не только стремление к личному престижу отдельно взятой семьи волшебников.

— Ты… — он заметил, наконец, едва выглядывающий из-под волос шрам.

— Да, я. А тебе чего-то надо? — он определённо меня раздражает. Не переношу, когда отрывают от интересной книги.

— Эээ… Это, значит, вон туда Ты-Знаешь-Кто… — показывает пальцем на шрам.

— Угу… — даже не смотрю на него. Может, отвяжется.

— Ты что-то помнишь об этом? — похоже, Уизли уже поставил сознательную цель — достать меня.

— Нет. Только вспышку зелёного света.

— Ух ты… — уставился на меня, будто я весь из золота. Вот бы испытать на нём пару интересных заклинаний… Кстати, а ведь в поезде колдовать-то уже можно!

Интересно, интересно… Какое наказание может ожидать Мальчика-который-выжил за преднамеренное убийство? Проверять не хочется, но в подобные моменты так приятно помечтать…

И потом Рон ещё довольно долго надоедал мне своим квиддичем. Я о нём уже читал, далеко не самая умная игра — всё то, что делают основные игроки, может быть легко перебито одним ловцом, получающим за поимку снитча в пятнадцать раз больше очков, чем даётся за один гол. Впрочем, я и без этого никогда не интересовался спортом.

Тем временем в дверь купе постучался и вошёл ещё один из поступающих.

— Извините, — произнёс он. — Вы тут не видели жабу?

— Нет, — демонстративно не отрываюсь от книги. Кстати, интересненькое чтиво — может посоперничать со средней фэнтезюшкой.

— Я потерял её! Она постоянно от меня убегает!

— Не мои проблемы, — по-прежнему не смотрю на него.

— Не пойму, что он так волнуется, — сказал Рон после его ухода. — Если бы у меня была жаба, я бы её специально потерял, чтоб не таскать столь немодное в наше время существо. Хотя моя крыса Короста не лучше, но теряться не хочет.

Названная им крыса спокойно дремала на сиденье рядом с Роном. А я её вначале даже не заметил. Впрочем, и сейчас не вижу смысла обращать внимания на столь флегматичное и явно безобидное создание.

— Может, спит, а может, уже и сдохла — внешне непонятно, — с отвращением сказал Уизли. — Вчера я попробовал для интереса заколдовать её, чтобы она перекрасилась в жёлтый цвет, но ничего не вышло…

Однако же. Он сумел в кои-то веки меня заинтересовать!

— Так ведь вне школы колдовать нельзя! — что за хрень, спрашивается?

— Эээ… Ну так… Это самое… — с запинками начал рассказывать Рон. — Министерство, оно, конечно, следит за тем, чтобы дети не занимались магией, но в старых домах обычно всё так пропитано волшебством, что чары Надзора почти не действуют — ну, разве что на самые серьёзные заклинания.

Вот так новость! Что же я, один не успел попрактиковаться в заклинаниях перед началом учебного года?! Ну, конечно, ещё до четверти новоприбывших составляют маглорождённые, но, выходит, в число первых учеников я в ближайшее время не попаду. Что же — отличный стимул к учёбе, если подумать.

— Ну-ка, ещё раз попробую… — вытащил свою палочку Рон. Кстати, палочка треснутая и явно далеко не новая.

Вдруг в дверь вошла какая-то девочка со спутанными каштановыми волосами, уже переодевшаяся в школьную мантию. За её спиной виднелся владелец потерявшейся жабы.

— Вы не видели жабы? Её Невилл потерял. Видели или нет?

— Нет, не видели, и мы об этом уже сказали, — ответил ей Рон, но она уже обратила внимание на волшебную палочку в его руке.

— Практикуешься в магии? О, очень интересно. Мы тоже посмотрим.

После чего девочка нагло уселась рядом со мной. Мёдом им тут всем намазано, что ли? Выпроводить бы всех и самому попробовать воспользоваться каким-нибудь заклинанием.

— Эээ… Ну ладно… — Рон явно занервничал. Подняв палочку и направив её на крысу, он произнёс:

— Жирная глупая крыса, перекрасься в жёлтый цвет и стань такой же, как масло, как яркий солнечный свет!

На крысе его слова явно не отразились. Я от явной глупости такого «заклинания» даже захихикал. Девочка от того же, судя по всему, удержалась лишь с трудом.

— Ты уверен, что это действительно настоящее заклинание? — сквозь смех спрашиваю я.

Рон покраснел.

— Сам попробуй, если ты такой умный!

— Да без проблем! — отвечаю ему.

Достаю палочку из бокового ящика чемодана (девочка, увидев учебники за третий и четвёртый курс, поглядела на меня с завистью), обдумывая, какое бы заклинание попробовать для начала.

— Ну, способа безопасно перекрасить её я не знаю (крыса при этих словах явно напряглась), но вот что знаю… Вингардиум Левиоса!

Короста всплыла на полметра вверх и задёргала лапками.

— Я тоже читала про это заклинание, и уже успела попрактиковаться. Выучила уже все учебники за первый курс, и надеюсь, этого мне хватит, чтобы учиться лучше всех. Кстати, меня зовут Гермиона Грейнджер.

Как бы ненароком поворачиваю свою книгу так, чтобы стала видна надпись «История магии, второй курс». Гермиона чуть покраснела и отвела глаза в сторону.

— Меня зовут Рон Уизли, — представился сосед по купе.

— Гарри Поттер, — солгал я.

— О, ты действительно Гарри Поттер? — опять уставилась на меня Гермиона. — Твоё имя упоминается в «Современной истории магии», в «Развитии и упадке Тёмных Искусств» и в «Величайших событиях волшебного мира в двадцатом веке».

— Спасибо за информацию, — отвечаю ей, одновременно записывая ручкой названия книг на полях учебника.

— А вы, кстати, уже знаете, куда поступите? Я так полагаю, что лучше всего Гриффиндор или Когтевран.

— Вся моя семья училась в Гриффиндоре, — сказал Рон. — Когтевран тоже неплох, но явно не для меня. Однако хуже всего, конечно, было бы попасть в Слизерин.

— Потому что там учился лорд Волдеморт? — спрашиваю я.

— Не произноси при мне этого имени! — вздрогнул Рон.

Я уже обращал внимание на то, что большинство волшебников избегает называть его по имени. Неужели оно может так пугать?

— Почему? — интересно же. Гермиона, похоже, собиралась спросить то же самое, так как она уже успела было открыть рот.

— Ну, так ведь… Это самое… Все взрослые боятся говорить имя Сам-Знаешь-Кого.

— Хм… Тебя что, в детстве часто пугали тем, что придёт злой и гадкий Волдеморт и заберёт тебя, если не будешь хорошо кушать? — развеселился я. Чем ещё можно объяснить такую реакцию?

Рон вытаращил на меня глаза, открывая и закрывая рот, подобно выброшенной на берег рыбе. Так продолжалось секунд двадцать, пока он не отвернулся, так и не найдя слов для ответа. Похоже, я прав. Впрочем, я в этом и не сомневался.

— Я тоже замечала, что большинство волшебников боится этого имени, но причины нигде написано не было. Известно лишь, что один Дамблдор часто его произносит.

Если все волшебники реагируют так же, как и Рон, вполне могу его понять. Надо же чем-то развлекаться директору Хогвартса? Как-никак, работа на одной должности без перспектив карьерного роста сорок лет подряд — дело весьма и весьма скучное.

— Да, а чем вам, собственно, так Слизерин не нравится? Всё-таки один Волдеморт (Рон опять вздрогнул) — не показатель. Я так полагаю, что поступлю именно в Слизерин.

— Да ты что! Оттуда такие толпы чёрных магов всегда выходили! — с пылом начал отвечать Рон. — Каждый второй если и не занимался Тёмными искусствами открыто, то точно поддерживал Зло. И оставшаяся половина всегда была людьми исключительно неприятными…

Опять рассмеялся. Весело у них тут. Похоже, в Хогвартсе скучать не придётся, если там все такие ненормальные. Неужели он всерьёз думает, что на других факультетах ученики «исключительно приятные»? На этой планете таких людей хорошо, если хоть пяток процентов наберётся. Да и то маловероятно. Впрочем, это только с моей точки зрения. Но чьё мнение ещё имело для меня когда-либо значение?

— Ну а чем тебе так не нравится тёмная магия? — с иронией спрашиваю я.

Рон чуть не задохнулся и не сразу нашёл слова для ответа.

— Да ты что же?! Ведь тёмные маги людей убивают и мучают, и проводят с ними какие-то свои зверские ритуалы…

— Ты так говоришь, словно в этом есть что-то плохое, — уже почти в открытую издеваюсь я.

Рон побагровел и стал открывать-закрывать рот, не издавая каких-либо звуков.

— Ну так я, это самое… Пойду? Мне Тревора ещё найти надо.

Все мы, включая Гермиону, уже минут пятнадцать не обращали внимания на стоявшего в дверях Невилла.

— Ой… Я совсем забыла, извини, Невилл, — сказала покрасневшая Гермиона, после чего вышла из купе. Похоже, отправилась искать его несчастную жабу.

После длительной паузы, потраченной на чтение книги (Рон смотрел в окно, исчерпав всё желание продолжать разговор), мне пришла в голову забавная идея. Стоило бы опробовать… Ведь жить надо весело!

Вкрадчиво обращаюсь к попутчику:

— Кстати, Рон, а что твоя крыса так отреагировала на мои слова? Ну, когда я сказал, что не знаю безопасного способа перекрасить её магией.

— Не знаю, — буркнул в ответ он, уставившись в окно. — Ничего такого не заметил.

— А она вообще какая-то волшебная или обычная?

— Да чего ты привязался? — повернулся ко мне Рон. — Самая обыкновенная крыса. Разве что живёт у нас очень долго, что для них странно. Не меньше десяти лет уже.

— Тогда она точно волшебная, — безапелляционно заявляю я. — Обычно крысы живут не больше двух-трёх лет. А волшебным животным вообще свойственно понимать человеческую речь?

— Да говорю я тебе, никогда не замечал за ней такого. Тебе явно померещилось.

Он меня действительно раздражает. Я его, впрочем, теперь тоже.

— А давай проверим, понимает или нет. Я знаю замечательный способ.

Ранее безмятежно дремавшая Короста приоткрыла направленный в мою сторону глаз. Точно понимает.

— Ну… — буркнул Рон.

Я поднял палочку, махнул ей в сторону крысы и сказал:

— Авада Кедавра!

Крыса взвизгнула, с невообразимой применительно к такому старому и облезлому животному скоростью отпрыгнула в сторону и забилась под лавку, на которой сидел Рон. Из палочки, увы, не вырвалось даже искры. Разумеется, я знал, что у меня не получится такое сложное заклинание; согласно учебнику Защиты от Тёмных искусств за четвёртый курс, для его применения требуется особым образом мысленно настроиться и вызвать в себе ненависть к объекту применения заклинания. Не каждый способен вызвать в себе подобные эмоции к произвольной цели. Впрочем, главное я узнал: крыса действительно понимает человеческую речь и даже знает некоторые заклинания — и их последствия. Для моего рационального ума звучит как бред, и определённо нуждается в осмыслении.

— Ты что! — возопил, брызгая слюной, Рон, и бросился за Коростой.

Когда он, весь в пыли (похоже, убраться под лавками перед поездкой забыли), выбрался оттуда, в дверь вежливо постучали.

— Войдите, — сказал я.

За дверью появился Драко Малфой.

— Я слышал, в этом купе едет Гарри Поттер?

— Да, здравствуй, Драко, — пожимаю ему руку.

За ним в купе вошли два мальчика не слишком умного вида, но явно физически сильные.

— Это Крэбб, а это Гойл, — небрежно представил их Драко. После чего, взглянув на Рона, в крайне жалком виде стоящем с крысой в руках, добавил:

— А я Малфой. Драко Малфой.

Рон захихикал. Что смешного, кстати?

— Моё имя тебя смешит? Даже не буду спрашивать, как тебя зовут. Если видишь рыжего и веснушчатого мальчишку, значит, он явно Уизли. Весьма смешная семья, в которой детей больше, чем галлеонов, зарабатываемых отцом семейства, — презрительным тоном сказал ему Малфой. Повернувшись ко мне, добавил:

— Тебе ни к чему сидеть вместе с предателями крови, Поттер. У меня рядом купе, и я буду рад видеть тебя там.

— Согласен, Драко. Меня это убожество тоже раздражает.

Рон в очередной раз покраснел и с ненавистью посмотрел на меня. Я взял чемодан и клетку с совой, после чего вышел вслед за Малфоем.