Linea ignis (гет)

Джинни ойкнула, почувствовав довольно ощутимый толчок в бок. Она с возмущением оглянулась на Полумну, по локоть запачканную в рыхлой земле и держащую в руках отвратительного вида фиолетовое растение, больше всего смахивающее на картофель, и собирающуюся уложить его в ящик ко всем остальным Сливообразным фурнукулюсам, которых они высаживали на уроке травологии. В ответ на недовольный взгляд гриффиндорки, Лавгуд только округлила глаза, указывая на вход в теплицу. Там уже столпились ученики, ожидающие, пока к ним подойдет мадам Стебль, чтобы сопроводить до замка, как того требовали правила в этом году. Уизли сначала не вполне поняла, что пытается ей донести подруга, и хотела уже было напрямик у нее поинтересоваться, — на случай, если Луна просто увидела каких-нибудь мозгошмыгов, — как все же заметила то, на что указывала рейвенкловка. За ожидающими возможности покинуть теплицы студентами с раздражением наблюдала группа слизеринцев. Казалось, правило сопровождения учителями их нисколько не касалось, но едва ли это кого-то удивляло. Малфоя Джинни заметила одним из первых— в отличии от своих однокурсников, он не счел нужным громко возмущаться медлительности гриффиндорцев, а просто с откровенно скучающим видом блуждал по теплицам взглядом, будто происходящее никаким образом его не касается. Он повернул голову, отвечая что-то как всегда недовольной всем Паркинсон. Девушка впервые заметила едва начавший затягиваться порез на его скуле. Трудно было сказать, по каким именно причинам, но в голову тут же прокрались смутные подозрения в том, что он не был результатом неумелой магии или невнимательности.

— Неужели это ему досталось от отца? — озвучила ее мысли Луна, тоже наблюдавшая за Малфоем.

— Не знаю, — именно так и думала Джинни, но предпочла пока оставить свои соображения при себе, пристраиваясь в конце группы студентов, к которым уже подошла Стебль.

Профессор скомандовала ученикам выходить, а сама замыкала шествие, лишая Уизли возможности одернуть слизеринца и как-то дать ему знать, что им нужно поговорить. Она лишь оглянулась один раз, когда он задел ее плечом, входя в теплицу, и подумала о том, что жалость — последнее, что она должна к нему испытывать. Ну, почти последнее.

И все же ей не давала покоя неизвестность. Они с Невиллом уже разговаривали о том, что если бы Малфой все же выдал их, если бы их ждали какие-либо серьезные последствия — никто бы не стал тянуть и откладывать удовольствие воздать им «по заслугам». Но это лишь больше разжигало в ней, — в них всех, — чувство сродни любопытству, потому как никто не мог разобраться самостоятельно в том, как слизеринцу удалось выйти сухим из воды. Относительно сухим — если ее теория о том, что его порез является следствием наказания, была верной. Она сидела на ковре у камина в гостиной и нервно похлопывала ладонью по колену, чем со временем начала раздражать Невилла, сидящего тут же, в кресле.

— Успокойся, Джин! — в который раз попросил Лонгботтом, бросая на подругу взгляд поверх хлипкого тома в местами облупившейся обложке.

— Не могу, — огрызнулась Уизли, поворачиваясь к другу лицом. — Ты как будто бы не переживаешь по этому поводу!

— Переживаю, но явно не так же, как и ты. Меня хоть не волнует этот чистокровный хорек.

— А меня волнует? — Джинни вопросительно вскинула бровь, попытавшись, чтобы это прозвучало почти оскорблено.

— Похоже, что да, — буркнул Невилл, снова утыкаясь в книгу. — Может, тебе стоит занять себя чем-нибудь?

— У тебя есть предложения? — почти с надеждой спросила девушка.

Уизли бы что угодно отдала сейчас за то, чтобы у нее появилось дело, которым она могла бы занять свою голову и не отвлекаться больше на разные глупые мысли, что цепочкой выстраивались у нее в сознании против воли.

— Если тебе не будет сложно пройтись до библиотеки, ты могла бы поискать больше информации о горгульях, — поразмыслив несколько секунд, предложил гриффиндорец.

— Невилл, только не говори мне, что все-таки собираешься влезть в директорский кабинет…

— Собираюсь.

— Черт, Нев! Я признаю, что была излишне резкой вчера утром, и мне очень жаль, но я действительно думаю, что это полнейшая глупость.

— Тебя никто не заставляет идти с нами, — с тенью обиды в голосе сказал Лонгботтом. — Но я думал, что ты хотя бы поможешь разработать план.

— Я… конечно помогу. Но только если буду знать наверняка, что не могу тебя переубедить. Снейп — не Кэрроу. Мы не видели, кого они убили, а вот что Снейп убил Дамблдора —знаем наверняка. Сколько бы мы не называли его трусом и гнусным мерзавцем, это не отменяет того, насколько он в действительности опасен.

— С каких в пор тебе заговорило такое благоразумие?

— С тех самых, когда я поняла, что ответственность за содеянное можем понести и не мы.

— То есть Малфой?

— Не только он, — спокойно ответила Джинни. — Хотя и он — тоже. Согласись, ведь это мы его втянули.

— Он сам втянулся, никто его не просил. Чего ему стоило просто пойти своей дорогой? Или, в крайнем случае, сдать нас Кэрроу и не беспокоиться. Но он этого не сделал, и меня все еще интересует, почему.

— Какая разница? Он уже это сделал, и мы уже перед ним в долгу за то, что он ничего не рассказал. Может, ему новых ощущений захотелось…

— Или новых гадостей, — подытожил Невилл, откладывая в сторону книжку, и взглядом давая понять, что бессмысленно продолжать этот разговор. — В общем, Джинни, я принял решение — и принял его с Симусом и Луной, которые тоже со мной согласны. С тобой или без, но мы узнаем, что Снейп прячет у себя в кабинете, только без тебя это займет немного больше времени и усилий. А твое решение окончательно?

— Ох, Невилл… — пробормотала гриффиндорка, с тревогой глядя на друга. — Я подумаю. Но помогу вам в любом случае. О чем ты говорил, нужно добыть информацию?..

* * *

Дверь бесцеремонно открылась, и на пороге взгляду Драко предстала Пэнси. Раздраженным движением руки Паркинсон откинула назад волосы, и приблизилась к слизеринцу, недобро сверля его глазами.

— Знаешь, что, Малфой? — неприятно высоким от одолевающих ее эмоций голосом проговорила девушка.

— Что? — явная злость, если не ярость, подруги не могла ничего сделать с его невозмутимостью.

Едва завидев Пэнси в дверях, он нехотя отложил конспект по Древним рунам, над которым трудился с тех пор, как вернулся с ужина, и теперь искоса поглядывал на пергамент на столе. В этом году у Драко получалось уделять внимание далеко не всем предметам, — как, впрочем, и в прошлом, — но полезность некоторых он был не в силах отрицать, и старался кое-как, но все же не отставать от программы. В данный момент его беспокоили руны, с которым у него не всегда все было гладко, и любой, кто отвлекал его от исправления этой оплошности, автоматически превращался в раздражитель.

— Я от тебя такого не ожидала! — заявила Пэнси. Грудь ее тяжело вздымалась, а тяжелый взгляд так и побуждал смотреть куда угодно, только не ей в глаза.

— Отлично, я еще не утратил способность удивлять, — фыркнул Малфой. — Только, дорогая, ты не могла бы выражаться конкретнее?

— Как, как ты можешь якшаться с этой проклятой рыжей? — последние слова слизеринка выплюнула, явно попытавшись вложить в них все презрение, на которое была способна, дабы ей не понадобилось выражаться более грубо, а тон говорил сам за себя.

Сомневаться в том, о ком именно говорит Пэнси, не было причин, а вот в собственной безопасности — очень даже. Паркинсон явно выглядела так, будто находится на грани, а Драко не хватало только заработать еще несколько царапин — на сей раз от ногтей девушки. Он стал судорожно соображать, где и когда мог проколоться, и кто вообще мог видеть его в обществе Уизли — но так и не найдя возможности утечки информации, снова взял себя в руки.

— О чем ты вообще говоришь?

— Я видела, как она на тебя пялилась на травологии. Все видели, Малфой!

— А я тут при чем?

— Она в тебе дырку прожечь была готова, — жестко сказала Паркинсон.

— Впервые, что ли? Я не удивлюсь, если кто-нибудь из гриффиндорцев когда-нибудь попытается-таки меня укокошить, совершив расправу над злодеем.

— Нет, она смотрела не так, — упрямствовала Пэнси. — Тебе это, может, и невдомек, но я-то вижу, я знаю! Так смотрят, когда... — она осеклась. Нахмурилась еще сильнее, а потом, глубоко вдохнув, продолжила, уже немного спокойнее: — По каким бы причинам она на тебя так не смотрела, я должна знать, что ты не встречался с ней.

— Паркинсон, тебе что, пикси укусил? — округлив глаза, поинтересовался Драко.

— Я должна знать, — упрямо повторила слизеринка.

— Слушай, Пэнси, у меня и помимо твоих замашек собственницы и глупых предположений есть дела. К тому же то, что три года назад нас собирались обвенчать, сейчас не дает тебе права докучать мне. В чем твоя проблема? — он поднялся из-за стола, и, взяв с собой пергамент с недописанным заданием, собрался выйти.

— Смотри, как бы никто не счел, что она и вправду неспроста так на тебя смотрела.

— Ты уже сочла, хватит с меня, — не поворачивая головы, ответил юноша, и поспешил убраться вон, пока Паркинсон вновь не прицепилась к нему.

Чтобы не размышлять на тему того, насколько права могла быть Пэнси говоря о том, что все заметили, как Уизли пялиться, и вообще о том, что она пялилась на него, Драко решил все же довести до конца начатое эссе по рунам. Поскольку он оставил взятые из библиотеки книги с дополнительными материалами на столе в комнате, ему пришлось снова идти в обитель мадам Пинс — он не был уверен, что Паркинсон уже ушла к себе, а проверять это и рисковать повторно на нее наткнуться он не желал.

В библиотеке было совсем немноголюдно. Даже в лучшие времена большинство предпочитало взяв нужную литературу отправиться в гостиную, Большой зал или, в хорошую погоду, во внутренний двор, здраво полагая, что там им будет гораздо комфортнее, нежели под колючим взглядом строгой библиотекарши. Но все же даже тогда библиотека пользовалась большей популярностью у учеников, нежели сейчас . Драко заметил лишь какого—то хаффлпафца у дальнего стеллажа, ближе к окну, да этих близняшек восточной наружности, сестер Патил, сидящих за столом с масляной лампой.

Ему не требовался провожатый — он сам довольно хорошо ориентировался среди полок, и поэтому невозмутимо свернул во второй проход налево, игнорируя ледяной взгляд мадам Пинс, которым она проводила его. Рунам, как и большинству предметов, входивших в школьную программу, был отведен целый стеллаж и половина еще одного, на которых покоились не только исключительно школьные пособия, но и разнообразные трактаты с переводами, очень старые и предельно новые издания литературы написанной рунами, подшивки из газет, в которых они упоминались и в которых бывало встречались рассказы о новых открытиях в этой области. Малфой принялся перебирать книги на одной из полок, пробегаясь по их корешкам пальцами и бормоча под нос названия.

—«Руны как орудие предсказателя», «Магические свойства рун», «Рунические символы в родовой магии»…

— Малфой! — приглушенный возглас за спиной заставил Драко застыть с наполовину вытащенной из объятий других томов книгой в руке. — Ты-то мне и нужен!

Прежде чем слизеринец успел хотя бы что-нибудь сделать (хотя бы мысленно выругаться), перед ним уже возникла Уизли, нервно теребящая злосчастную рыжую косу.

— Сгораю от любопытства, зачем же я мог понадобиться тебе, — проговорил он, возвращая себе самообладание, и доставая, наконец, книгу.

— Затем, что я видела тебя последний раз готовящимся отправиться за расправой за помощь нам и вполне целым. А сейчас ты уже явно имел разговор с отцом, и целым бы я тебя не назвала, — ее взгляд, подобно взгляду многих, задержался на порезе. Рана затягивалась медленно, и хотя была небольшой, привлекала много ненужного внимания. Даже Алекто успела проехаться на ее счет. — Ни на кого из нас пока не пал ничей гнев. Я хочу знать — почему.

— И ты хочешь говорить об этом прямо здесь? — он только заметил, как одна из Патил косится в их сторону.

— Мне плевать, где, — резко ответила гриффиндорка.

— А мне — нет. Я уже выслушивал сегодня от Паркинсон по поводу твоего излишне пристального внимания на травологии.

— Нечего было меня игнорировать!

— Не хочешь, чтобы я тебя игнорировал? С чего бы это?

— Малфой, — едва ли не страдальчески произнесла девушка. — Не заставляй меня пожалеть о том, что я стараюсь обращаться с тобой по-человечески.

— Ах, так вот как это — по—человечески, — съязвил Драко. Потом он тяжело вздохнул, и сказал: — Здесь я ни о чем говорить не намерен. Хочешь разговоров — можешь прийти на Астрономическую башню, я заметил, как ты облюбовала это место.

После этого он обошел Уизли, не преминув снова задеть ее плечом, и быстрым шагом направился к выходу. Он хотел бы, чтобы она не пришла на башню, но прекрасно понимал, что она там будет — как понимал и то, что разговор в любом случае состоится, рано или поздно и вне зависимости от его желания. И лучше, если он состоится рано.