Десять Шагов (гет)

​Заняв столик у окна в том же кафе, где они встречались пару дней назад, Гермиона терпеливо ждала, не притрагиваясь к стоящему перед ней блюду. Гарри задерживался почти на полчаса, и она почему-то начинала сомневаться, что он вообще придет. Однако девушка продолжала ждать, в душе надеясь, что в нем взыграла не утренняя обида, а дело было лишь в вечном завале в Аврориате, который просто не дал ему возможности выбраться вовремя. И когда минутная стрелка минула цифру 6, он все-таки появился и тут же накинулся на уже остывшую еду. Гарри оставался Гарри. Сейчас он был таким же, как в Хогвартсе, когда они с Роном за каждым ужином сгребали к себе в тарелки все, до чего только могли дотянуться.

— Прости, Гермиона, очень сложное дело, не мог отвлечься. О чем ты хотела поговорить?

Глядя на то, как он за обе щеки уплетает пюре из белой фасоли, девушка улыбнулась. Было в этом что-то ностальгически-трогательное. Только Рона не хватало. Того Рона, из прошлого, не превратившегося еще в Рональда-настоящего.

— О Малфое.

Услышав знакомую фамилию, Гарри поперхнулся и отложил столовые приборы. Сцепив руки в замок и упершись локтями в стол, он с любопытством уставился на Гермиону.

— Опять о Малфое? С ним что-то не так?

Девушка нерешительно передернула плечами.

— Не могу точно сказать. Это все сложно, на уровне предчувствий.

— Но ты ведь позвала меня сюда не для того, чтобы сообщить о каких-то имеющихся у тебя непонятных предчувствиях? Должно же быть что-то более конкретное?

— Как ты думаешь, он может быть двойным агентом, как Снейп? Только наоборот. Притворяться, что работает на Министерство, а на самом деле...

— Стоп, стоп, стоп... То есть ты полагаешь?.. Да нет же, Гермиона, это глупо. Мы как будто поменялись местами. Малфой не может по-прежнему работать на Упивающихся, хотя бы потому, что ни одного из них уже нет на свободе. Он всех собственными руками упрятал за решетку. И если кто-то и остался — так это самые осторожные. Но самые осторожные не всегда самые умные. В данном случае, уж точно нет. Мы знаем всех, кого не представляется возможным взять, и среди них нет ни одного толкового. Это то, что называется «дуракам везет».

Гермиона покачала головой.

— Мы действительно поменялись местами. Но вспомни, я ведь не особо верила в то, что Малфой что-то замышляет... А он... Нет, не хочу вспоминать. И в Черную Метку я тоже не верила. Но ты ведь был прав!

— Мне повезло, Гермиона, что человек, которого я ненавидел, оказался тем, или почти тем, за кого я его принимал. Сейчас совершенно другое дело. Война в прошлом. Все в прошлом.

Девушка всплеснула руками. Неужели и Гарри было так же обидно, когда она его не понимала и не принимала его слова всерьез?

— Он ведет какую-то двойную игру! Не знаю какую, но точно знаю, что она есть! Он пришел сегодня с большим опозданием, сильно волновался, будто чем-то напуган... Какие-то непонятные распоряжения, недоговорки...

Гарри снисходительно улыбнулся.

— Так он действительно ведет двойную игру или заставляет тебя поверить, что так оно и есть? А если это один из способов довести тебя? Об этом ты не подумала?

Гермиона обиженно нахмурилась.

— Он пригласил меня на бал в честь Победы. Сказал, что если я не соглашусь добровольно, он прикажет это сделать. Он стал бы доводить меня, при этом подставляя себя? Маловероятно.

На Гарри это не произвело ровно никакого впечатления.

— Сколько ты не видела Малфоя? С Войны? Так вот, за это время он вполне мог понять, что если хочешь чего-то достичь, то придется пожертвовать и собой, и своими принципами.

Гермиона вновь всплеснула руками.

— А я тебе о чем говорю? Он жертвует собой, но не для того, чтобы меня позлить — у него для этого есть тысяча и один другой способ! Малфой ведет игру куда более крупную. И когда все это вскроется...

Слушая ее, Гарри не забывал и про свой бифштекс. Услышав последние слова, он застонал и снова положил вилку с ножом обратно на стол.

— Гермиона, не надо, умоляю. Всех этих женских: «Ну я же тебе говорила!» мне хватает и от Джинни. Что ты от меня хочешь?

— А что ты от меня хотел, когда сам подозревал Малфоя едва ли не во всех смертных грехах? Сделай что-нибудь! Или хотя бы посоветуй, что мне можно сделать.

Он лишь бессильно развел руками.

— Официально я не могу сделать абсолютно ничего. У меня на руках личное распоряжение от Кингсли, что мне нельзя устанавливать за ним слежку.

— А неофициально?

— Не те времена и не тот человек. Если бы это был не Малфой, а какая-нибудь старушка, нелегально приторговывающая зельями — пожалуйста, сколько угодно. Здесь и домовик справится. В случае с Малфоем это не прокатит. Нужна команда хорошо обученных людей, а у меня сейчас таких, благодаря тому же Малфою, нет. Все либо занимаются судебными процессами над Упивающимися, либо текучкой. Если кто-то из моих ребят начнет пропадать неизвестно где — поползут слухи, и все быстро раскроется. Так что прости, ничем не могу помочь.

— А если хорошо подумать?

При этом Гермиона постаралась посмотреть на Гарри самым жалобным взглядом, на который только была способна. И он не устоял. Вздохнув, парень закатил глаза, пробурчав под нос что-то вроде: «Ох уж эти женщины!»

— Если подумать, то мне, наверное, в ближайшее время не понадобится мантия-невидимка. Пожалуй, я мог бы одолжить ее при условии, что ты не полезешь в Малфой-мэнор. Это было бы безрассудством.

— О Боже мой, Гарри! Если, по твоему мнению, я вижу заговоры там, где их нет, это совершенно не значит, что я потеряла рассудок и полезу туда, откуда мне потом будет почти невозможно выбраться. Инстинкт самосохранения у меня на месте.

— Это радует. Тогда я пришлю тебе ее сегодня вечером. А теперь, пожалуйста, давай сделаем вид, что ты все же пригласила меня не только поговорить о Малфое.

Гермиона попыталась возмутиться, но поймав укоряющий взгляд Гарри, как-то сникла. И правда, кого она хотела обмануть? Отправляя записку с приглашением, она думала о Малфое и только о нем, без дополнительных отговорок вроде: «Заодно и Гарри увижу». Он стал для Гермионы какой-то идеей фикс. Или это нормально, когда кто-то другой занимает место, которое ты практически занял? Может, в порядке вещей загораться идеей дискредитировать начальника, свалившегося, как снег на голову, чтобы самому им стать? Если это и вправду норма, так, может, Гарри только это и видит в ее действиях? А она-то надеялась надавить на его старую неприязнь к Малфою, заставить загореться той же идеей. Но, видимо, он стал более рассудительным за эти годы. Удивительно, ведь именно Гермиона все время призывала его к этому, а теперь, когда Гарри наконец показал, насколько хорошо усвоил урок, ее это совершенно не радует. Может, они действительно поменялись местами?

— Тогда о чем ты хочешь поговорить?

— Мне кажется, ты должна догадаться.

Гермиона издала нечто среднее между умоляющим вздохом и гневным восклицанием.

— Начинается! Ты же сказал, что не хочешь со мной ссориться и переносишь разговор на потом.

— Считай, что потом уже настало. Давай обсудим все это сейчас, пока твой Лукас не приехал.

— Хорошо, — Гермиона скрестила руки и откинулась на спинку диванчика. — Что конкретно ты хочешь обсудить?

Гарри немного замялся. Видимо, к интересующему его вопросу он собирался подойти немного с другой стороны и не так прямо, а потому сейчас немного растерялся и даже покраснел.

— Я хотел спросить... Между вами что-то есть?

Не удержавшись, Гермиона закатила глаза.

— О Господи, Гарри! Нет, конечно! О чем я вообще говорила тебе все утро? Разве не об этом? Мы друзья. Конечно, не такие, как с тобой, например, но тоже очень неплохие, — вспомнив что-то, она невольно прыснула от смеха. — Знаешь, что? Это до ужаса напоминает мне четвертый курс. «Он же наш враг!» и все такое. Я о Викторе.

Гарри не любил вспоминать о Краме. Впрочем, как и Рон — того вообще всего передергивало при одном звучании этого имени. Но сравнение напрашивалось само собой.

— Вот именно, Лукас... Он ведь тоже болгарин.

— Поляк, вообще-то. Этнический. Вырос в Германии. Не понимаю, к чему ты ведешь.

— К тому, что ты ни Виктора не воспринимала всерьез, ни Лукаса сейчас не воспринимаешь. Но это не говорит о той же реакции и в твою сторону.

— Гарри, прошу тебя, остановись! Ты не меняешься, абсолютно! Оставь мою личную жизнь в покое. Ее все равно нет. Я понимаю, ты хочешь, чтобы мы с Рональдом опять были вместе, и, судя по тому, с какой частотой ты снова начал на меня давить, он тоже вспомнил про мое существование, но от этого мое решение не изменится. Между нами больше ничего нет и не может быть. Между мной и Лукасом — тоже. И все. На этом вопрос закрыт, пожалуйста!

Гарри оставалось только вздохнуть.

* * *

Заглянув к Малфою через пару часов после обеда, Гермиона, к своему удивлению, не застала его на рабочем месте.

— Знаете, мисс Грейнджер, он ушел где-то через час после разговора с вами. Оставил кучу распоряжений и ушел.

Гермиона нахмурилась. Малфой наглел не по дням, а по часам. Хотя формально он пока только принимал дела, и работы как таковой у него было немного, его график был таким же, как и у всех.

— Я хотела передать ему кое-какую документацию.

Секретарша удивленно изогнула брови, но ничего не сказала. Ну, конечно, где это видано, чтобы первый заместитель лично таскал начальству документы? Для этих нужд, в конце концов, существуют секретари и личные помощники. Вместо этого Амелия только быстро пробежала взглядом по списку, оставленному ей Малфоем.

— Да, у меня есть соответствующие распоряжения. Оставьте их мне, мисс Грейнджер, я обязательно все передам.

— Спасибо. Будьте так добры.

Выйдя из приемной, Гермиона остановилась на минуту, размышляя. И куда он только мог деться? Хотя нет, прочь все эти глупые подозрения. Наверняка просто ушел домой, чтобы, например, подготовиться к какой-нибудь очередной вечеринке для сливок магического сообщества. А назавтра обязательно засветится где-нибудь на заднем плане очередной фотохроники «Пророка». В конце концов, Гарри был прав: не надо искать подтекста там, где его нет. Гермионе следовало включить холодную логику и вспомнить все, что она когда-либо знала о Малфое. Однако, все-таки решив проверить свои догадки, она попросила секретаршу принести ей как можно больше утренних газет и журналов.

Просидев на работе, как и положено, до конца рабочего дня, Гермиона взмахом палочки убрала все вещи по местам и вышла из кабинета. Попрощавшись с Хлоей и, как всегда, наложив пару защитных заклинаний на свою дверь, она поспешила покинуть Министерство.

Неприятности начались сразу после того, как она аппарировала в свой дворик. Обычно пустой, сегодня он был несколько оживлен — на единственной старенькой лавочке сидела явно влюбленная молодая парочка. Услышав хлопок, они оба повернулись и с удивлением, смешанным с ужасом, уставились на Гермиону. На несколько мгновений во дворике повисла тишина, но прежде, чем парочка успела опомниться, Гермиона выхватила палочку и наложила на обоих Обливиэйт. Их лица мгновенно разгладились, перестав выражать какие-либо эмоции.

Пользуясь этим моментом, девушка быстро трансфигурировала свою мантию и поспешила удалиться. Пожалуй, несчастная парочка и вовсе о ней не вспомнит, очнувшись спустя несколько секунд, и продолжит целоваться как ни в чем ни бывало. Немного расслабившись, Гермиона быстрым шагом преодолела два квартала до дома, почти взлетела на свой этаж и замерла, как вкопанная. На лестничной площадке стоял Рональд Уизли собственной персоной. Видимо, услышав ее шаги, он повернулся к ней лицом как раз в тот момент, когда она его заметила, и расплылся в своей самой глупой улыбке.

— Привет.

Вольно или невольно, но Гермиона напряглась. Девушка стиснула зубы, а ее рука метнулась к палочке.

— Что ты здесь делаешь? Я тебе, кажется, уже давно все довольно доходчиво объяснила.

Пальцы сжались на рукояти палочки, но Гермиона ее все-таки не вытащила: не хватало еще, чтобы соседи увидели, как она накладывает на Рональда что-нибудь вроде Петрификуса Тоталуса.

— Я тебе мантию принес. Гарри не сказал? Мы с Джорджем одолжили ее для кое-каких экспериментов месяц назад. Он написал мне сегодня... Я имею в виду Гарри... Попросил отдать ее тебе.

Глядя на то, как ведет себя Рон, Гермиона вдруг захотела ударить его по голове чем-нибудь тяжелым. Почему он делает вид, словно между ними не произошло ничего серьезного? Или, по его мнению, измена могла быть приравнена, например, к разбитой любимой вазе? Но девушка сдержалась и просто протянула руку.

— Очень мило с твоей стороны, что ты решил отдать мантию лично, потратил свое время, при том, что существует такое великое изобретение человечества, как почта.

— Да ты разве не знаешь моего Сычика? Он бы просто...

Гермиона смерила его холодным взглядом, и Рон замолчал, пристыжено уставившись в пол.

— В любом случае, отдай ее мне — и ты свободен. Гуляй на все четыре стороны! Ну же!

Но отдавать мантию Рональд не торопился.

— Вообще, я хотел поговорить.

— А я — нет! Не хотела и не хочу. Отдавай мантию и катись куда хочешь!

Требовательно вытянув вперед левую руку, Гермиона правой достала палочку и нацелила ее на Рона. Шутки ей надоели. Если он сейчас же не уйдет, она заставит его это сделать, даже если ей придется после этого стирать память всему дому. Издеваться над собой девушка позволить не могла.

Рука Рона дернулась было к палочке, но замерла на полпути: парень, видимо, слишком хорошо понимал, что будет, если он ее достанет. Когда Гермиона злится — лучше просто сдаться и не злить ее еще больше. Рон поднял руки вверх.

— Неужели ты хочешь шарахнуть меня прямо здесь, на лестнице? Может, хотя бы в квартиру пригласишь?

Гермиона поморщилась.

— Не бери меня на эти дешевые разводки — прибереги их лучше для своей помощницы или кто там у тебя сейчас? Разговаривать с тобой я не буду и в квартиру тем более не пущу. Ты напрасно стараешься, Рональд. Поезд давно ушел, и ты это знаешь. А теперь, если позволишь... — Гермиона взмахнула палочкой. — Акцио, сверток!

Тщательно упакованная мантия-невидимка послушно скользнула ей в руки. Сама она, конечно, манящим чарам не поддавалась, но притянуть пакет, в котором она лежит — почему бы и нет? Технически все было чисто.

— Уходи, Рон. Нам с тобой действительно не о чем разговаривать. И Гарри передай, что я не поскуплюсь на Оглушающее заклятье, если он хотя бы намекнет на тебя и всю нашу сегодняшнюю беседу.

Несколько мгновений они просто смотрели друг другу в глаза. Рон сдался первым. Вздохнув, он отвел взгляд и накинул на плечи легкий джемпер, который держал в руках.

— Не думай, что я сдаюсь.

Гермиона иронически изогнула брови.

— Ни в коем случае. А теперь — уходи.

Рон еще раз кивнул и поспешил удалиться, намеренно пройдя совсем рядом с Гермионой. Она же прижалась к стене, пропуская его к лестнице, так и не дав прикоснуться к себе. Оставшись одна, девушка несколько секунд прислушивалась. Интуиция, развитая еще в школьные годы не без деятельного участия Флитвика, Макгонагалл и, конечно же, Снейпа, сейчас молчала. Судя по всему, магглы не обратили ровно никакого внимания на их ссору. Простояв так еще пару минут, Гермиона подошла к своей двери и сняла все защитные чары. Оказавшись в квартире, она бросила пакет с мантией на пол и только тогда позволила себе вздохнуть с облегчением. Внутри словно бы разжалась огромная пружина. Гермиона только сейчас поняла, насколько она была напряжена все это время. Но заметил ли Рон? Понял, каких трудов ей стоило это самообладание?

Заперев дверь, девушка на негнущихся ногах прошла в гостиную и рухнула на диван, наконец позволив себе расслабиться. Откуда-то из темноты к ней тут же прыгнула Фанни, принявшаяся старательно вылизывать нос Гермионы. Обхватив кошку руками, она прижала ее к себе. Та не была против — она даже принялась мурлыкать и щуриться от удовольствия.

— Что ты понимаешь, Фанни? — почесав кошку за ухом, от чего та замурлыкала громче, Гермиона хлюпнула носом. — Да я и сама ничего не понимаю. И понимать не хочу. Просто знаю, что он сволочь последняя. Только сейчас он чего-то от меня хочет, поэтому и лезет в мою жизнь. Не позволю ему этого!

Кошка продолжала мурлыкать. До Рональда Уизли ей не было никакого дела.