Портрет старосты (гет)

В четверг утром первым занятием для всей троицы был П.А.У.К. по чарам. Затем у Гарри и Гермионы было окно, а Рон шел на П.А.У.К. по прорицанию. Поэтому было не удивительно, что приглашение зайти к Дамблдору они получили как раз к концу занятия у Флитвика. Внешне Гарри был все утро спокоен, хотя и сгорал от любопытства — он был слишком великодушен, чтобы досаждать Гермионе. Но тело выдавало его — пока они ждали приглашения войти в кабинет Дамблдора, он поднимался на цыпочки, сгорая от любопытства.

Гермионе тоже не терпелось узнать, будет ли там Лили. Однако Дамблдор решил проявить осторожность, и, после того, как они уселись в кресла, сперва предложил ритуальные леденцы, которые, правда, были отклонены.

Дамблдор улыбнулся Гарри доброй отеческой улыбкой. Гермиона же не могла смотреть Директору в глаза.

— Гарри, — начал он, — ты, должно быть, подозреваешь, что на днях произошло что-то необычное.

— Да, сэр, — признался тот. — Сначала мы решили, что это землетрясение, но потом пришли к выводу, что это был мощный выброс магии.

— Именно, и очень сильной магии. И мисс Грейнджер замешана в этом. А так как случившееся имеет к тебе непосредственное отношение, то я решил, что надо рассказать тебе всю эту историю. Я думаю, — обратился он к Гермионе, — вам стоит начать с рассказа про Комнату для чтения и портрет.

Девушка глубоко вздохнула, опустив голову, и начала рассказ:

— Несколько недель назад, совершенно случайно, я нашла возле библиотеки зачарованную комнату. Я использовала ее для занятий, потому что мадам Пинс была такой… потому что мадам Пинс считает, что я провожу слишком много времени за книжками. В этой комнате висела картина, изображающая одного из бывших учеников Хогвартса в читальном зале. Ты же знаешь, как портреты любят иногда поболтать, — она вздохнула, набираясь смелости для того, чтобы рассказывать дальше, и посмотрела на Гарри. Тот ободряюще кивнул ей в ответ.

— Мы разговорились, — продолжила Гермиона, — и я рассказала про Войну, про Волдеморта и про Мальчика Который Выжил, — она снова посмотрела на Гарри, словно извиняясь, и продолжила: — Мой рассказ о происходящих сейчас в магическом мире событиях потряс того, кто был изображен на картине, и он захотел нам помочь. И прежде, чем я сообразила, что делаю, я уже искала способ, как оживить портрет и дать этому человеку возможность покинуть полотно.

Гарри вне себя от радости вскочил с кресла:

— Это Сириус! Ты привела Сириуса обратно!

Гермиона и Дамблдор переглянулись, придя в ужас от этого недоразумения, и посмотрели на него.

— Это не Сириус, Гарри! Это кое-кто другой.

Гарри упал обратно в кресло. При виде того, какое страдание отразилось на его лице, сердце Гермионы сжалось.

— Этот человек очень переживает за тебя и за исход этой войны. Но пойми, когда эта картина была написана, той девушке было только шестнадцать. Она ничего не знала о тебе, все для нее было по-другому и …

Гарри выпучил глаза. Он бросил обезумевший взгляд на Дамблдора, который легонько кивнул ему в ответ.

— Мама? — прошептал Гарри. — Я видел ее тогда… перед тем, как все это произошло. Я видел ее так же четко, как и все остальное, — слабая удивленная улыбка тронула его губы. — Мама опять жива?

Гермиона заметила выражение лица Дамблдора и поторопилась все объяснить:

— Ты должен понять, Гарри, что ей всего лишь шестнадцать. Она так же молода, как и мы. В тот период ее жизни она еще даже не дружила с твоим отцом. И она совсем не такая, какой я ее себе представляла: главное для нее —учеба и у нее есть собственные планы на будущее.

Гарри слабо улыбнулся:

— Совсем как ты.

— Ну… есть немного. У нас с ней много общего, и нам приятно общаться друг с другом. Она еще не задумывалась о материнстве; вообще-то, она даже называет твою настоящую маму «другой Лили». Но когда она услышала о Волдеморте и Упивающихся Смертью, когда узнала, что Волдеморт убил ее, то так разозлилась, что начала умолять помочь ей. Ну, я и помогла, — Гермиона опять глубоко вздохнула, надеясь, что Дамблдор готов подхватить ее рассказ в любой момент.

Гарри посмотрел на подругу с благоговейным ужасом.

— Гермиона, это же гениально! — воскликнул он, взглянув на Дамблдора. — Орден Мерлина тебе, срочно!

Директор, посерьезнев, покачал головой:

— Нет, Гарри. Это было гениально, но это должно остаться секретом в силу многих причин. Прежде всего, то, что сделала мисс Грейнджер — это запрещенная магия, за которую она, если бы об этом узнали, получила бы пожизненное заключение в Азкабане.

— Но…

— Нет, Гарри. Она использовала твою кровь, чтобы провести обряд некромантии.

Никто в Уизенгамоте или Министерстве не проявит к ней милосердия.

Гермиону бросило в жар от стыда. Она быстро глянула на Гарри и снова опустила глаза. Гарри слегка нахмурился, вспомнив, как она брала у него кровь, но решил не заострять на этом внимание и сосредоточиться на тех замечательных возможностях, которые открывались перед ним.

— Рону мы не скажем, ведь так?

— Нет, Гарри. Чем меньше людей знают об этом, тем лучше. Нас могут наказать уже только за то, что мы знали о проведении подобного обряда и не доложили о нем. В это посвящено уже и так слишком много людей: мы трое, профессора МакГонагалл, Флитвик и Спраут, которые учили Лили, и, конечно, узнают ее, Мадам Помфри, которая ее до этого лечила, Ремус Люпин, с которым я говорил вчера вечером, и Северус Снейп.

Гарри с отвращением фыркнул:

— Снейп! Зачем вы сказали ему?

— Профессор Снейп, Гарри, — поправил его Дамблдор. — Он учился в Хогвартсе вместе с твоей мамой, как и профессор Люпин, — директор бросил быстрый взгляд на Гермиону, и она его поняла.

— Картину рисовали с Лили, когда той было шестнадцать лет, Гарри. Тогда они с профессором Снейпом сидели за одной партой на зельях и были хорошими друзьями.— Гарри сердито замотал головой, но Гермиона знала, что он должен это услышать. — Да, Гарри, они были друзьями, и могу сказать, что он до сих пор это не забыл. Когда я поняла, что с заклятием что-то не так, то побежала за помощью. И наткнулась на профессора Снейпа. Как только он увидел Лили, то отнес ее к Мадам Помфри и сделал все возможное…

Гарри не слушал. Он ждал, когда Гермиона прекратит говорить.

— Когда я смогу ее увидеть? — спросил Гарри, чувствуя приятное тепло, разливающееся в груди от предвкушения встречи.

Дамблдор слегка улыбнулся:

— Очень скоро. Но мы изменили ее внешность. Уверен, что ты понимаешь, зачем. — Гарри кивнул с нетерпением. — Она будет зачислена в Хогвартс под именем Лили Джонс, чистокровной волшебницы, приехавшей по обмену из Канады. Лили понимает, что должна закончить учебу. Она также знает об Ордене Феникса, — он осуждающе посмотрел на Гермиону.

В этот момент дверь открылась, и сама Лили тихо зашла в кабинет. Гарри рывком встал на ноги, и они оба долго смотрели друг на друга.

— Мама? — только и смог выдавить Гарри.

Лили вздрогнула и осторожно сказала:

— Ты, должно быть, Гарри. Я твоя сверстница, и не совсем твоя мама, — она заметила его потерянный взгляд, и добавила: — Считай меня ее сестрой-близняшкой. Генетически мы — один и тот же человек, только с разным жизненным опытом. Я здесь, чтобы помочь тебе и всем, кто борется с Волдемортом. — Она опять посмотрела на Гарри и быстро заговорила: — Извини, если это причиняет тебе боль. Для меня все это тоже очень странно. И временами мне приходится напоминать себе, что я сама этого захотела. Но я не могла просто сидеть в этой картине, смотреть, как мои друзья стареют и не помочь им, когда они так нуждаются в этом.

Гарри все еще с изумлением смотрел на нее, не печально, но с нетерпеливым любопытством:

— Ты обязательно должна говорить с таким акцентом?

Лили попыталась засмеяться:

— Акцент — это часть моего нового образа, вместе с волосами и цветом глаз.

— Ты выглядишь как Снейп.

Тут в разговор вклинился Дамблдор :

— Это ложный ход, который должен защитить ее настоящую личность.

Гарри спросил, все так же глазея на Лили:

— Какие предметы ты будешь изучать?

— Я еще и сама не знаю. — Она обратилась к Дамблдору: — Вы дали мне учебники по Трансфигурации, Чарам, Защите от темных искусств, Зельям, Нумерологии, Рунам и Истории. А что случилось с Гербологией и Маггловеденьем? Почему я обречена опять учиться у Профессора Биннса?

— Если вы все еще заинтересованы в своем спецплане, — мягко заметил директор, — П.А.У.К. по истории даст вам больше учебных возможностей. Так как по нашей легенде вы — чистокровная, вам лучше не изучать предметы, связанные с магглами. В вашем случае, я думаю, семь предметов — вполне достаточно, чтобы занять время.

— Все равно, четыре предмета вместе! — улыбнулся Гарри. — Чувствую, что все будет отлично. Когда ты возвращаешься в башню Гриффиндора?

— Сначала Шляпа должна определить мисс Джонс на факультет, Гарри, — сказал Дамблдор. — Уверен, ты понимаешь. Церемония состоится сегодня вечером. Мы с Лили еще должны встретиться с профессором Люпином и обговорить кое-какие детали ее вымышленной биографии.

Гермиона поднялась, чувствуя, что все могло закончиться намного хуже.

— Что ж, профессор, все прошло просто замечательно. Было бы отлично, если бы Лили присоединилась к нам сегодня вечером…

— Еще кое-что, мисс Грейнджер, — перебил ее Дамблдор серьезным тоном. — Насчет вашего наказания…

— Моего наказания?

— О, да. Оно совершенно необходимо. Не пожизненное заключение в Азкабане, конечно, но что-нибудь незабываемое, что будет вам напоминанием о необходимости в будущем обдумывать свои поступки более тщательно. Я до сих пор поражен теми способностями к зельеварению, которые вы продемонстрировали. Мне кажется, такой талант следует развивать. Поэтому до конца учебного года вы каждую пятницу будете помогать профессору Снейпу. Уверен, он многому вас научит.

— Я — прислуга профессора Снейпа, раба его зелий до конца шестого курса? — Гермиона изумленно смотрела на Дамблдора.

Но Директор был совершенно спокоен:

— Да, именно так. Это замечательная возможность, которая может в следующем году перерасти в полноценную работу ассистента преподавателя, или даже в дополнительное обучение после выпуска.

Испуганные Гарри и Гермиона смотрели на него с недоверием.

— Это не честно, что она наказана, а я — нет, — покачала головой Лили.

— Хочу заметить, что не вы варили это зелье, его сделала мисс Грейнджер, –без тени улыбки сказал Дамблдор.

* * *

Для всего Хогвартса этот вечер казался вполне обычным. Однако Гарри и Гермиона, спускаясь к ужину, разрываясь от предвкушения. Держать все в секрете от Рона было очень тяжело, но ничего другого им не оставалось. Особенно трудно было скрывать само наличие какого-либо секрета. Гермиона бросила быстрый взгляд на Гарри и увидела, что он постарался и выглядел особенно хорошо. На его мантии не было ни одного пятнышка, волосы были причесаны так аккуратно, как только это было возможно, и он был почти безупречно чистым.

Еще никогда ученики не собирались за столом так долго. Еще никогда так долго преподаватели не рассаживались по своим местам. Наконец Дамблдор поднялся и жестом привлек внимание учеников.

— Рад сообщить вам, что сегодня вечером к нам присоединилась новая ученица. Лили Джонс перевели к нам из Мэдисин Хэт Лодж, что в Канаде, и будет учиться на шестом курсе. Я уверен, вы все хорошо примете ее в нашей школе, — Дамблдор посмотрел в конец зала. — Мисс Джонс, сейчас вас определят на факультет.

Лили шла через весь Большой Зал с высоко поднятой головой, под встревоженными взглядами Гарри и Гермионы, под обеспокоенными взглядами Снейпа, Люпина и всех остальных, посвященных в ее тайну, игнорируя улюлюканья учеников, в особенности мальчиков-старшекурсников.

Она подошла к стулу напротив стола со Шляпой и спокойно села. Профессор МакГонагалл с некоторой неуверенностью протянула ей Шляпу, которую Лили решительно надела на голову.

Повисла напряженная тишина. Распределение всегда было очень волнующим и торжественным моментом, и большинство студентов наслаждались им в полной мере. В продолжающейся тишине Гермиона, видя, как меняется выражение лица Лили, размышляла, что же ей говорит Шляпа.

Лили же, сидя перед всеми студентами, выглядела вполне невозмутимо. Но в душе она чувствовала тревогу и волнение.

— Ты уже проходила распределение, я помню тебя! И ты вернулась, снова? Что ж, в прошлый раз я отправила тебя в Гриффиндор, не так ли? О, я никогда не забываю тех, кто прошел через меня. У тебя есть храбрость и ум — я бы сказала, Равенкло, но этот дом тебе не очень подходит. Ты слишком агрессивна для них. Так… Ты все еще полна отваги, к тому же, в этот раз ты хочешь сделать все лучше, чем тогда. О, у тебя большие амбиции, и ты скрываешь свое настоящее имя! Коварная, ты …

— Я не коварная, — раздраженно ответила Лили. — Это просто небольшая хитрость, чтобы вернуться в Хогвартс и подготовиться к борьбе против того ужасного старикашки — вы знали его как Тома Риддла! А я не могу использовать свое настоящее имя, потому что никто не должен знать, кто я на самом деле!

— Да, да, хитрость, — вкрадчиво произнесла Шляпа. Если бы она не была просто старой поношенной мягкой шляпой, Лили бы ее ударила. — И как я говорила — амбициозная… Если хочешь быть под стать нашему Томми, тогда отправляйся в Слизерин!

— Я не чистокровная волшебница, вы же знаете! Вряд ли у меня получится приспособиться!

— Но они же об этом не узнают, не так ли? Ты выдаешь себя за чистокровную, пусть все так и думают! Томми тоже не мог похвастаться чистой кровью. Амбициозная, хитрая и властная! Тем более я сомневалась некоторое время по поводу распределения. Ты бы справилась и в Гриффиндоре, среди остальных львов, но быстрее приблизишься к цели… в СЛИЗЕРИНЕ!

Девочки этого факультета не разделяли радости мальчиков, которые начали тесниться на скамье, приглашая новую миловидную сокурсницу присесть рядом. Драко Малфой, чей авторитет заметно ослаб после того, как его отец разорился, все еще был фигурой, с которой считались, и вскоре мисс Джонс усадили рядом с ним. Тем не менее, элегантный и обходительный Блэйз Забини тем не менее умудрился сесть по другую руку от нее. Оба юноши перекинулись парой осторожных взглядов, но сочли, что новая студентка Слизерина ведет себя сдержанно и любезно.

Гарри и Гермиону решение шляпы ошарашило и сбило с толку. Они в смятении и негодовании посмотрели друг на друга, затем на стол преподавателей. Снейп тайно торжествовал. Люпин служил воплощением безропотной грусти. МакГонагалл, Флитвик и Спраут были изумлены. А самой интересной была реакция Дамблдора: он выглядел искренне радостным, и, глянув на Гарри, слегка улыбнулся ему.

Ужин начался, и Рон, набросившись на еду, поделился своим мнением.

— Что ж, — заявил он, — еще один слизеринец, за которым надо присматривать. Вы ее видели: расхаживает здесь, как у себя дома! И она очень похожа на Снейпа — наверно, это его недавно обнаруженная дочь, или племянница, или бабушка, или еще кто-нибудь! В любом случае, все Джонсы — бандиты, так что, я считаю, она попала как раз туда, куда надо!

Гарри выглядел неважно, и Гермиона решила немедленно прекратить этот разговор:

— Хватит, Рон! Ты о ней ничего не знаешь! Она, наверно, очень даже приятная: Шляпа отправляет людей в Слизерин, потому что они амбициозны, и в этом нет ничего плохого! Во всяком случае, тебе бы амбиции точно не помешали!

Гарри сидел, уткнувшись в тарелку, а затем тихо прошептал на ухо Гермионе:

— Меня Шляпа тоже хотела отправить в Слизерин.

Гермиона изумленно посмотрела на него, а затем решила сделать вид, что все не так уж плохо, и прошептала Гарри в ответ:

— Может, это и к лучшему? Так ее точно никто не узнает, и у нас будет свой человек среди слизеринцев. А раньше мы не располагали такими возможностями. Ты же видел, что Дамблдор не расстроился. Я тоже разочарована, что она не попала в Гриффиндор, но, может, это действительно хорошо!

Снейп поглощал свой ужин с несвойственным для него выражением радости и ликования на лице. Лили распределили на его факультет!

______________________________________________________________________________________

«Теперь я смогу открыто помогать ей. Я смогу начислять баллы ее факультету! А у Поттера не будет возможности сделать ее своей мамочкой. Да это просто отлично!»