Oxygen (гет)

Давно забытые, под легким слоем пыли,

Все, что давно утрачено душой.

(Афанасий Фет)

— Сириус? Это ты?

Шаг.

Невозможность.

Все в этом слове… И нереальность мечты. И боль потерь. И тоска. Тоска по утраченным мгновениям. Или нет? Что же это? Иллюзия? Обман? Фантом?

Объятия. Сильные, мужские, дружеские объятия. И совсем незаметная хрустальная слезинка в зеленых глазах.

— Гарри. Гарри! Как же я рад!

— Сириус? – страх потери в голосе взрослого мужчины.

— Нет! Это я! Я вернулся! Гарри, меня вернула Гермиона, — Сириус слегка ударил крестника по плечу.

— Да, она у нас умничка. Сириус, но как? Я не могу поверить! Ты совсем-совсем не изменился. Такой же, как в тот день.

— Ой, это тебе потом Гермиона расскажет! Дай я лучше посмотрю на тебя. Такой взрослый. Видимо, у меня такая судьба, всегда оставлять тебя один на один с жизнью, когда ты нуждаешься в своем непутевом крестном больше всего. Прости меня, если сможешь.

— Сириус, о чем ты говоришь? Это я был виноват в том, что ты исчез. Знаешь, а я ведь поверил, поверил в то, что ты умер. Поверил, что тебя не вернуть.

— Ну, это не страшно. Главное, я теперь с вами. Я уж даже об этом не думал. А потом… Во всем ведь теперь есть свои плюсы, — мужчина хитро подмигнул, — Так, я теперь с вами практически одного возраста. А жизнь только начинается!

Сириус подскочил, и спустя мгновение у их ног терся большой черный пес.

— Ох, ты проказник, Бродяга! Думаешь, мы об этом забыли, — Гарри опустился на колени и почесал за ухом у собаки.

Гермиона громко смеялась, глядя на таких дорогих людей. Сладкое ощущение дежа вю: летняя полянка у Хогвартса, голубое небо, Гарри играет с собакой и все еще впереди – последний этап Тремудрого Турнира, смерть Седрика, возрождение Вольдеморта, последующие трагедии. А пока – есть только любящие друг друга люди, молодость, счастье… А все остальное впереди. И все ворота в жизни открыты.

А что изменилось? Да, в том-то и дело, что ничего. Умение жизни не уходит, не пропадает, не испаряется. Вот и в ее размеренное существование ворвался сегодня черный пес, умудрившись меньше, чем за полдня поставить все с ног на голову, перевернуть приоритеты, изменить будущее, вспомнить прошлое и… оценить случившееся.

— А у меня есть предложение, давайте где-нибудь пообедаем? – она присоединилась к другу и стала гладить животное по голове, — а то, пока он отвлекал меня вопросами, я так и не поела сама, и его не покормила.

— Угу, пойдемте в Три метлы. Студентов там сейчас нет, мы сможем спокойно поговорить. Бродяга, давай, возвращайся. Ты же теперь оправдан, — Гарри встал и приобнял подругу, еле слышно прошептав на ухо, — не знаю, как ты это сделала, но спасибо.

Тепло… Тепло его слов. Единственный человек, с которым всегда было так спокойно и размеренно, с ним всегда чувствуешь, что истинно в этой жизни. Откуда? Да, неизвестно, просто знаешь, что на многое способен, что горы свернешь, лишь бы не разочаровать его, лишь бы не соврать самому себе.

* * *

«Так странно видеть эту улыбку, появляющуюся на ее лице тогда, когда она смотрит на него. Разве это возможно? Полюбить человека с первого взгляда? Почему она на это пошла? Да, прошло уже десять лет… Они изменили все, трансформировали и переплавили человеческие чувства. А ведь когда-то я мечтал обрести такое же счастье, как и Гермиона с Роном, чтобы у меня была свадьба, а потом появился Северус – мое родное одиночество. С ним все не так… с ним нет ссор. Он, наверное, все так же винит себя в смерти Джинни, хотя спустя столько лет понимаешь, что ничто не могло сложиться иначе. Тогда казалось, что все страшно, неправильно и больно… но… если бы не было тех минут жестокой скорби, то не было бы этого украденного у судьбы счастья. И вот, он опять будет тихо ворчать, когда я приду, будет возмущаться тем, что я оставил Рона в наших апартаментах, и он разбил какую-то необыкновенно ценную гадость, а я провел день неизвестно где, неизвестно с кем, и, о Мерлин, не соизволил его оповестить. Ну, а когда я расскажу о том, что сегодня вернулся Сириус, он фыркнет, отпустит какую-нибудь колкость, но ведь я знаю, он будет рад… Рад тому, что иногда даже в нашей волшебной жизни случается сказка. Сказка под названием Любовь. А она у них появилась. Сегодня.

А потом, вечером, перед сном, лежа на его плече, я буду пытаться выпытать у него, почему Гермиона влюбилась в Сириуса, а он ответил взаимностью. А он просто ответит, что в этой жизни нет легкого счастья, так что это хорошо, что Мисс Грейнджер бросила рыжее недоразумение, хотя нашла еще более бестолковый вариант. Да и вообще, лучше обсудить что-то стоящее в этой жизни, например, усиление защитных заклинаний вокруг Хогвартса, а то, не приведи Салазар, кто-нибудь рискнет напасть на школу во время учебного года.

И как раз в это время из гостиной, раздастся жуткий храп Рона, расположившегося на диване. Потому что перед этим будет неприятный разговор.

Северус еще раз проклянет Годрика и всех его потомков и наследников, согласившись оставить сегодня моих ужасных друзей, которых он терпеть не может, но, тем не менее, помчится спасать, как только почувствует опасность.

Странно, вот друзья были вместе, были мужем и женой, а вот уже как года три – они чужие друг другу люди, не понимающие ценность мгновений случайных прикосновений, утренних поцелуев, нежности ветра в чужих волосах.

И вот сейчас…

Уже все не так.

Она изменилась. Медовые глаза искрятся радостью. Я знаю этот взгляд. Его нельзя забыть. Она любит. Любить сильно, несмотря на то, что сама об этом пока не догадывается, даже боится представить. А ее дыхание прерывается и восстанавливается при звуках смеха Сириуса. Вчера уже ушло. У них осталось сегодня… бесконечное сегодня. Надо посоветовать им прогуляться по Лондону, ведь он наверняка захочет увидеть город. Нет, Северус тогда точно обзовет меня сводником, а потом скажет, что не вытерпит у себя в кабинете лимонные дольки, ну и пусть, я их все равно терпеть не могу.

Нет, ну а Сириус, он, улыбаясь, берет ее руку в свои ладони, даже не догадываясь о том, что, скорее всего, лет этак через одиннадцать мы будем учить его сына… или дочь?»

— Гарри, почему ты молчишь?

— Гермиона, ну отстань, ты видишь, он за нами наблюдает, ухмыляется и делает какие-то свои гриффиндорские выводы. Он забыл, о том, что мы его насквозь видим! – Сириус сделал еще один глоток сливочного пива.

— О, да, как же я мог допустить такую оплошность, а, Бродяга? Видимо, моей шалости конец!

— А что, у нас даже в этом поколении есть наследники?

— О, да… Знаешь, в следующем году Гриффиндор пополнится сыновьями Фреда и Джорджа. Северус уже подумывает о том, какими полномочиями наградить Филча: представь, четверо Уизли! А?

— О, Мерлин, они друг на друга похожи?

— Да, несмотря на то, что Алисия и Кэти абсолютно разные девушки! То у нас было раздвоение в глазах, а так… Когда мы их видим в Норе кажется, что мы видим просто нескольких клонов! – Гермиона начала описывать своих крестников.

— Кого?

— Не обращай внимания, просто четыре абсолютно похожих ребенка. Короче говоря, Катастрофа. Карта им подарена не будет, они без нее обойдутся! – Гарри строго посмотрел на подругу.

— Это точно.

— Кстати, как ты смотришь на то, чтобы перебраться в замок? Как я понял, ты потеряла работу в Министерстве, а нам нужен преподаватель Трансфигурации, потому что теперь у нас такая же ситуация с этой должностью, как с Защитой. Миссис Сильверстоун вчера подала заявление об отставке.

— Я подумаю. Честно. А директор не будет возражать?

Сириус еле слышно зарычал.

— Нет, он сам вчера мерил кабинет, раздумывая о кандидате, причем, ты в списке была первой, мне, как другу, было наказано прозондировать почву…

— Что?

— Не обращай внимания, это маглловское выражение, — Гермиона незаметно прикоснулась рукой к локтю Сириуса, словно пытаясь успокоить его, что вызвало улыбку Гарри.