Сны Элиона (джен)

Глаза открыть он боялся, лежал на спине и пытался угадать, что же ждет его сейчас. Когда он все же решился открыть глаза — перед его лицом , очень близко, устрашающе близко, покачивалась яркая, с прозрачными от солнца изумрудными листьями и длинными острыми шипами ветка жимолости. Он лежал на какой-то телеге, на обочине дороги, куст покачивался над ним, за его головой переступала копытами по мягкой земле и вздыхала и хрустко жевала сено лошадь. Словно кто-то заботливо привез его сюда и остановил на обочине дороги и оставил спать, пока не проснется. И самое странное — около него на сене лежал лук и колчан со стрелами. Его лук — серебряная рукоять, серебряные кончики плеч, холодный металл, чёрное бархатистое дерево.

Ему казалось, что солнце не кончится никогда. Палящий зной стоял над этим пустым городом. Он шел по пыльным улицам, мимо домов с закрытыми ставнями. Поворот, и он увидел большой дом с террасой, вокруг росли кусты цветущего жасмина, их ветви лезли под тень навеса. Он подошел и взялся за прохладное отполированное дерево перил. На террасе стоял стол с чашками, большим чайником, стопкой книг, одна лежала раскрытая, и ветер перелистывал страницы. Откуда тут был ветер, среди этого знойного тягучего воздуха? Плетеное кресло-качалка мерно раскачивалось. А вдоль кустов по террасе ходила женщина в белом платье, она срывала цветки жасмина и складывала в глубокую фарфоровую миску, половина кустов уже стояли оборванными. Она заметила Элиона, подошла, поставила миску рядом и наклонилась, облокотясь на перила террасы. У нее было приветливое румяное лицо с веснушками, рыжие кудрявые волосы, круглый медальон на цепочке повис и мерно качался — вперед-назад, вперед-назад, словно в нем был кто-то живой и этот кто-то хотел вырваться. От нее тонко пахло жасмином, с террасы дул прохладный ветер, прямо в лицо.

— За снами? — спросила женщина.

— Где здесь можно остановиться? — спросил в ответ Элион, — какая-нибудь гостиница тут есть? — А, так вы приезжий! То-то я вижу, что ваше лицо мне не знакомо.

Она выпрямилась и сделала рукой приглашающий жест:

— Входите, тут у меня и есть гостиница.

Он поднялся по скрипучим ступенькам. На террасе было прохладно, даже зябко после этой изнуряющей жары.

— Почему город такой пустой?

Женщина уже стояла у кустов и продолжала обрывать цветы:

— Не знаю. Жарко. — она пожала плечами, — Люди меня интересуют, только когда приходят за снами. Да вы садитесь, вон на тот стул.

— Что это значит — приходят за снами? — Элион осторожно сел, откинулся на высокую спинку, кресло мерно покачивалось перед ним, словно кто-то невидимый двигал его рукой.

— Все сны в этом городе принадлежат мне. Сны можно купить только у меня. Конечно, есть еще кое-что, что можно купить только у меня. Но это сейчас редко спрашивают.

— Зачем вам это? — удивился Элион.

— Семейное дело. Досталось по наследству от матери. Меня это не очень радует. Вот я бы сейчас книгу почитала, а надо рвать жасмин для девичьих снов. И именно сегодня, завтра на этих кустах уже расцветут розы. И так каждый день! — пока говорила, она успела ободрать все оставшиеся цветы и теперь стояла около стола.

— То есть, если кто-то хочет видеть сон, он должен обратиться к вам?

— Да нет же, просто люди часто не могут сами заснуть! Просто заснуть, вообще заснуть. То, что он увидит какой-то там сон, это дополнительный бонус. Стандартные сновидения прилагаются. Если хотите что-то особенное — надо делать на заказ.

Она повернулась к окну, раскрытому из дома на террасу. Элион не понял, что случилось, но мгновенно он вместе со стулом оказался перед этим окном. Женщина в белом стояла рядом, перед ними была темная комната, пахло какими-то странными терпкими травами, в глубине у стены — огромный шкаф, за его стеклами смутно поблескивали ряды одинаковых пузырьков.

— Если я захочу спать, я должен купить у вас один из снов?

— Вам нужен сон на заказ, я думаю.

— Это дорого?

— О, я никогда не беру больше, чем человек может дать! — она повернулась от окна, и все мгновенно вернулось на свои места, и вот уже Элион снова сидит у стола на стуле, а женщина в белом платье — напротив, в плетеном кресле, которое тихо раскачивает ее.

И она смотрит на Элиона внимательно, чуть улыбается и молчит, дует легкий прохладный ветер, затылком он ощущает давящий жар полдня на улице, и запах цветов поднимается над миской как туман, плотный и ощутимый. Но ему даже не хотелось говорить дальше. Было приятно просто сидеть, ощущать на себе взгляд, чувствовать ветер и запах, и касание нагретой солнцем спинки стула, перед глазами была темная, даже на вид какая-то влажно-прохладная стена, и окно в ней, как проход куда-то далеко, в какое-то таинственное место, принадлежащее другому миру, другому моменту времени. Это было странное и очень приятное чувство. Но она прервала молчание.

— Итак, меня зовут Дора, а вас — Элион. Так что же вы хотите?

Элион словно очнулся, взглянул в ее лицо:

— Что я хочу увидеть во сне?

— Нет. Просто — что вы хотите. Чего же он хотел?

Сейчас он хотел вечно сидеть на этом стуле, вот чего он хотел.

— Я хочу вернуться домой. Я заблудился. Я хочу вернуться в тот сон, с которого я начал путь и проснуться дома. Вот чего я хочу.

Ее кресло прекратило качаться, она наклонилась вперед, к столу, подвинула к себе чашку с нарисованными внутри синими цветами, под ее рукой неизвестно откуда оказалась плетеная коробка и Дора стала доставать из нее какие-то баночки и флаконы, ее белые руки мелькали над чашкой, сверкало лиловым камнем кольцо, она сыпала в чашку перышки и камешки, и странные пахучие порошки, капала разноцветные тягучие капли из флаконов, наконец, остановилась, замерла, левая рука над чашкой словно защищала всю эту горку разноцветного мусора от усилившегося ветра, оторвала правой рукой клочок кружев от лифа платья и кинула сверху, а потом налила из чайника неожиданно кипящую воду. Разноцветная горка осела, заиграла радугой, завертелась волчком, белый кружевной клочок растаял последним, как льдинка, пар развеялся, и она поставила перед Элионом чашку тонко пахнущего чая. Именно чая, он чувствовал теплый чайный запах.

— Выпить? — он потянулся за чашкой.

— Ну, не тут же, вы же сразу заснете. Заплатите и идите в дом, на втором этаже есть комнаты. Выберите любую, все равно вы проснетесь уже не здесь.

— Что я вам должен? — и в голове его возникла мысль — «кого же я должен буду убить теперь?»

— Вашу стрелу из колчана. Элион потянул черную стрелу, но остановился, вытащив ее лишь наполовину:

— Зачем вам стрела?

— Из нее можно сделать сны. Сон с рыцарем для романтической девушки, или сон с войной для неуверенного юноши. Давайте, давайте, — она сделала рукой манящий жест, и стрела оказалась в ее ладони, — Идите!

И он встал со стула, взял в руки неожиданно тяжелую чашку и пошел по веранде к двери в дом. На пороге оглянулся, кресло снова качалось, только оно было развернуто в его сторону, и женщина в кресле внимательно смотрела на него темно-синими глазами, без всякого выражения, просто смотрела и блестела кольцом, постукивая стрелой по розовой нижней губе.

Он шел по коридору среди мечущихся по стенам теней, шел к этой двери, открыл ее и не стал входить. Она стояла перед ним на пороге, он понял почему-то — ждала его. За ее спиной были крылья. Он видел их словно с обратной стороны, словно стоял за ее спиной — коричнево-серые, как у сокола. «Зачем же?» — подумал он, — «она всё равно не сможет летать, тут нельзя летать, в этом доме, тут тесно». И она сделала шаг за порог, к нему, в его тьму, освещенную факелами, эта женщина, и стояла, держась за край двери. Он с одной стороны, она с другой. «Зачем они тебе?» — спросил он, — «ты не сможешь тут летать». «Нет», — ответила она, — «я просто их ношу, они красивые». И положила руку на его лицо, ладонью к щеке и начала говорить,— «тогда он поднял голову и спросил — а во что мы будем играть? И грифон ответил — в догонялки. И кто побежит первым?— спросил заяц, осмелев. Ну хочешь — я побегу первым? — и он побежал. Они бегали друг за другом, когда грифон догонял зайца, он прижимал его к земле, а когда заяц грифона, он бил его лапами по спине. И они бегали лунными ночами и солнечными днями. И заяц бегал все быстрее, и однажды грифон не мог его догнать и очень рассердился и тогда он прыгнул и нечаянно убил зайца. И ему уже ничего не оставалось делать, как съесть его, раз уж он его убил». «Обними меня», — вдруг сказал Элион,— «обними меня, сестра, мне холодно». «Я не могу, у меня крылья»,— ответила она и закрыла дверь. Элион остался стоять, прижавшись лицом к двери. Он думал, что сейчас проснется, но удерживал свой сон. Он ждал, что она откроет дверь.