В пути (джен)

По раскисшей после дождя улице Кар-Ракотиса шёл мужчина. Он был высок, в его тёмно-русых волосах пробивалась седина. Он был тепло одет. На нём был короткий овчинный тулуп, тёплые штаны, заправленные в сапоги, на перевязи тускло поблескивали металлические бляшки. Лицо его было хмурым, а серые глаза были печальны. Своего коня он вёл на поводе. Это был Джейсон.

Из-за заборов глухо гавкали собаки. На улице было малолюдно, несмотря на то, что только начало темнеть. Наёмник обошёл вечную лужу на маленькой площади. Тележки и бочки исчезли, как и нищие, что вечно ошивались около них. Постояв немного, переводя дух, Джейсон пошёл дальше.

Кто-то окликнул наёмника, но тот не обратил внимания и свернул на Кривую улицу. Многие дома стояли заколоченные, тёмные, лишь на некоторых крылечках сиротливо блестел огонёк. И здесь было безлюдно. Одинокий пьяница, прислоняясь к стене ещё работающей таверны, уныло тянул какую-то нескончаемую песню.

Джейсон остановился и, потерев глаза, посмотрел на вывеску. Да это был «Серый гусь». Однако старую потускневшую вывеску было мудрено разглядеть в меркнувшем свете. Наёмник привязал коня и вошёл внутрь.

Внутри же ничего не изменилось. Всё те же чадящие факелы, всё так же тянуло горелым. За длинными столами в центре сидело много народу. Да и дорогие столы, что стояли по краям, были заняты. Между столами бегали служанки. Да, в Каро было ещё безопасно. На постоялых дворах и в корчмах, начиная от Дунны и дальше на юг, уже давно прислуживали дюжие парни с ножами и дубинками на поясах.

Наёмник оглядел помещение и заметил, что один стол освободился, как раз тот, за которым он сидел одним августовским вечером. Пятнадцать лет назад. С тех пор многое изменилось, и не в лучшую сторону. И Джейсон вовсе не удивлялся, что на улицах Каро было так мало народу, несмотря на будний день.

Истмийская империя переживала не лучшие времена. Откровенно говоря, она трещала по швам. Её раздирали смуты и восстания. Император вынужден был воевать и с мятежной знатью, во главе с Симм, и с собственным сыном. От Империи отложился почти весь Север, были волнения и в западных землях. Однако не все были согласны с развалом Империи.

Венедия была пока верна Венцу, но среди местных кнезов уже шли разговоры о том, что было бы не худо воспользоваться моментом и скинуть ярмо неволи, а заодно вернуть «исконные земли», вплоть до границы с Арранией. Открыто выступить им мешала старая угроза с юга. Степняки снова оживились после гибели Слепого лорда, лорда Син. Ну, со степняками справились бы, впервой что ли. Однако среди отрядов, что совершали разной степени успешности набеги, всё чаще встречались и меларские воины... И, в конце концов, всё вылилось в большое нашествие. Снова пришлось объединиться как встарь. Отбились, но с большим трудом, и что дальше никто не знал.

Но наёмнику сегодня вечером было не до этого. Он хотел приехать сюда в августе, отметить, так сказать, годовщину судьбоносной встречи, но август выдался жарким не только в смысле погоды, так что в Каро наёмник попал только сейчас.

Он прошёл к столу и сел за него. Тут же перед ним появилась служанка. Она спросила у Джейсона, чего он изволит. Он изволил закуски и самого дешёвого пива к ней. Девушка с недоумением посмотрела на него и попыталась убедить его заказать другое пиво. Выведенный из себя Джейсон потребовал, чтобы она привела хозяйку.

Девушка съёжилась, в её глазах заплескался ужас. Она забормотала извинения, стала заверять, что вовсе и не нужна здесь хозяйка. Джейсон снова повторил свой заказ и служанка, наконец, убралась. Наёмник откинулся на спинку скамьи и расстегнул верхнюю одежду. Меч он положил рядом, так, чтобы можно было его быстро выхватить.

Старая добрая Хэтс. Она тоже изменилась. Каким-то волшебным образом она умудрилась окрутить старого хозяина таверны и теперь, после его смерти, заправляла всеми делами. Она раздобрела, отяжелела от сытой жизни.

Подошла служанка с миской еды и кружкой пива. Поставив еду и выпивку на стол, девушка пошла прочь. Джейсон поднёс ко рту кружку и глотнул с удовольствием. Он пил первый раз за последние два года. К нему подсела Хэтс, теперь госпожа Хетарри. Джейсон усмехнулся. Он её хорошо знал и, в общем-то, был из тех, кто прекрасно понимал, как она сумела окрутить угрюмого бобыля, что когда-то открыл таверну «Серый гусь». Такие женщины умеют устраиваться.

А вот он как был бродягой, так и остался. Ему было уже тридцать восемь лет, через два года, если он доживёт до этого благословенного мига, его назовут Счастливчиком. Среди наёмников бытовало поверье: «Доживёшь до сорока, проживёшь и до ста». Обычно к сорока годам большинство наёмных воинов завязывало со своим опасным ремеслом, и находило себе другое, мирное занятие. Многие уже были сыты по горло всеми этими походами, ночёвками, где придётся. Хотелось уже спокойной осёдлой жизни.

В другие годы Джейсон тоже вышел бы на покой, сидел бы в тёплом доме, рядом с женой, завёл бы себе какое хозяйство, постоялый двор может быть, в каком-нибудь оживлённом месте. Но, по нынешним временам, покой ему только снился. Да и не было у него дома, который он мог назвать своим.

Да-а-а, счастливчик... Он был капитаном, у него был свой отряд, но особых богатств наёмник так и не нажил. И на Айнор он женился, и дети у них есть, и дом он купил. Но он не торопился в этот дом, к Айнор.

Собственно её там и не было. Она умерла. Родами. Два года назад. Эти два года... Все эти два года Джейсону казалось, что умер и он. Страдание жгло его невыносимо и никак не могло пройти. Джейсон подумывал о самоубийстве в те дни. Но время шло, и внутри него образовалась пустота. Страдание ушло, осталась только страшная усталость.

Не сказать, правда, что у него было много времени предаваться скорби. Степняки и меларцы атаковали Венедию и летом, и зимой. Летом, как правило, меларцы, а зимой степняки. Джейсон присоединялся со своим отрядом к разным войскам, но в основном действовал на вольных хлебах. Это было ему по душе.

Не то, чтобы его огорчала необходимость сражаться круглый год практически без отдыха, вместо того, чтобы греть свои не раз ломаные кости на печи и лелеять старые раны. Наоборот, ему нравилась такая жизнь. Однако для полного счастья ему не хватало Айнор. Да нет, просто для счастья.

Его унылые размышления были прерваны. Дверь в комнату распахнулась, пламя факелов и многочисленных светильников, развешанных по стенам и стоящих на столах, затрепетало и едва не погасло. Джейсон страдальчески вздохнул, он знал кто это.

Посетители таверны встревожились, кто-то схватился за ножи, кто-то вскочил на ноги. Но вот незваный пришелец споткнулся и едва не покатился по ступенькам, ведущим вниз. Все облегчённо рассмеялись и вернулись к своим делам. А недотёпа двинулся в обход, разыскивая нужного человека. И вот перед Джейсоном предстал молодой, практически подросток, парень. Свинтон, Свинт. Его наказание и личная заноза в заднице.

Он прибился к отряду Джейсона наёмник уже не помнил где. Отвязаться от него было практически невозможно, да и у Джейсона не хватало духу прогнать его. Свинт был сиротой. Идти ему было некуда, но парень старался не унывать. Он собирался стать великим воителем и может быть королём, а также завладеть кучей золота. Кого-то он Джейсону напоминал...

— Чего тебе? — подавляя раздражение, спросил Джейсон. Даже надраться, как следует, не дадут. Да, быть капитаном наёмников порой бывало утомительно.

Свинт старательно перед ним вытянулся. После полугода скитаний и боёв, он избавился от большинства нелепых ухваток, но, к сожалению, не ото всех.

— Вас разыскивают, капитан! — гаркнул парень.

Например, от привычки орать во всю мочь.

— Кто? С какой целью? — раздражение Джейсона росло. Он так хотел напиться! Впервые за два года. За два невыносимых года.

О, как он хотел напиться тогда, после похорон жены! Забыться хотя бы на миг, но сдержал себя. Понимал, что если он начнёт пить, то запьёт по-чёрному, и, скорее всего, сопьётся к такой-то матери и кончит свои дни под забором. И как же ему этого хотелось!

— Ну, э-э-э... — Свинт затоптался на месте, его рука невольно потянулась к затылку.

— Садишься и рассказываешь всё по порядку, — приказал Джейсон ему.

— Но... н-н-но...

— Сядь!

На окрик стали оглядываться люди. Свинт сжался, покраснел и устроился напротив Джейсона. Капитану наёмников вдруг пришло на ум воспоминание об одной встрече. Пятнадцать лет назад. Подавив усмешку, он махнул служанке. Та немедленно подбежала, слухи тут разносились быстро. Джейсон заказал пива и еды Свинту. Он глотнул пива из своей кружки:

— Ну?

— Ну, это. Отдыхаем, в кости играем, то да сё. Ну, это подходит, ну этот, чернявый такой, и спрашивает, чьи мы люди. Ну, это, Бодо ему ответил, ну, этот и говорит, я, значит, Зара, и где можно найти капитана. Ну, меня и... Что не нужно было?

Свинт испуганно замолк, глядя на своего капитана. Джейсон одним глотком допил своё пиво и поднялся. Он бросил на стол несколько монет, заплатив за себя и за Свинта. Тот тоже стал подниматься. Но Джейсон усадил его обратно.

Проходя мимо, он тяжёло хлопнул парня по плечу:

— Зера. Его зовут Зера.

* * *

Джейсон спешился и зашёл во двор. Он всячески оттягивал этот момент. Собственно в «Серого гуся» он завернул, чтобы напиться для храбрости. Ему было мучительно находиться здесь. Возвращаясь в этот дом, он как бы возвращался в тот жуткий день, когда его жена умерла. За эти два года он бывал здесь от силы раза три.

Во дворе было темно и пусто, лишь на крыльце примостилась какая-то женщина. Служанка? Нет, Рема. Джейсон печально улыбнулся, припоминая те времена, когда все они были живы и по-своему счастливы.

Джейсон кашлянул, набираясь мужества. Рема его явно не замечала, погружённая в свои мысли. Возможно, она задремала. Впрочем, во дворе стояла такая темень, что она могла и не заметить мужчину. Наёмник подошёл ближе, конь послушно двинулся за ним следом. Женщина, сидящая на крыльце, вздрогнула, и хоть наёмник теперь был практически перед ней, спросила:

— Это ты... Зера? — её голос дрогнул, и наёмнику стало ясно, что она ждала вовсе не Зеру и даже не его самого, а мужчину, который уже никогда к ней не придёт.

— Нет, это я, — отозвался Джейсон и с некоторым сочувствием подумал, что Зере, небось, приходится несладко. Хотя общались они немного, но меларец ему нравился, тот хорошо к нему относился. В более спокойные времена они могли быть стать друзьями.

— Джейсон?! — Рема с трудом улыбнулась, она давно разучилась это делать, но по её глазам Джейсон понял, что она рада ему. Видеть такие её глаза наёмнику было непривычно и больно.

Да, боль и тоска по Айнор снова вернулись, будто и не уходили. И Джейсон понял, что они всегда будут терзать его, может, ослабнут с течением времени, но навсегда, до самой смерти останутся с ним. Может быть, будь Джейсон моложе... Нет, вряд ли. Наемник, несмотря на свою развесёлую молодость, был однолюбом, и только Айнор удалось зацепить его сердце раз и навсегда. Да были у него женщины за эти два года, что поделаешь, плоть слаба. И всё же...

— Ну, здравствуй, Джейсон, — слабо улыбнулась Рема.

— И тебе не хворать, — кивнул наёмник. — Как дети?

— Слава Араминте, здоровы. Сейчас они спят.

— Кто такая Араминта?

— Ты её знаешь как Зелёную Даму.

— Не произноси этого имени при мне! — Джейсона аж перекосило.

Рема укоризненно посмотрела на него и хотела уже что-то сказать, но тут во двор въехал Зера. Он был усталый и голодный. Меларец выращивал лошадей на продажу. Продавать их было тяжёло, учитывая всеобщее отношение к меларцам. Впрочем, с голоду они не пухли. Джейсон присылал деньги с надёжными людьми. Семибожники поддерживали как могли свою бывшую жрицу. Иногда Рема прорицала. Способности у неё сохранились, правда не все, когда она прозрела. И как же мало было хорошего в этих прорицаниях! Но тут вина была не пророчицы. Да и многие ещё помнили, что Зера служил Слепому лорду. Но всё равно приходилось трудно. Времена были трудные.

Меларка сильно изменилась, и хоть выглядела она моложаво, морщин на её лице было немного, но её глаза... были глазами человека, который давно не ждёт ничего хорошего. Нет, право, когда она была слепа, Рема выглядела счастливее, чем сейчас!

Лошадей отвели в конюшню, и все трое вошли в дом.

Вечер прошёл хорошо. Меларка накрыла стол ещё до прихода мужчин, еда даже не успела остыть под полотенцами. Все трое давно знали друг друга, были примерно одинакового возраста, и поговорить им было о чём. Да уж, давненько у Джейсона не выдавался такой мирный вечерок! Он даже припомнил и рассказал несколько забавных случаев из времён своей молодости. Рассказал Реме про её сына, он видел его мельком три дня назад.

После ужина он заглянул к детям. Они спали, закутавшись в одеяла, и видны были только их макушки, а потому наёмник отправился спать. В самом деле, было уже поздно, хорошо еще, что завтра не вскакивать ни свет, ни заря.

Он разделся и лёг. Но уснул не сразу. Призраки прошлого окружили его и вились вокруг, шептали: «Вспоминай, вспоминай». И хотелось наёмнику вспомнить что-то хорошее, но вспоминалось всё же плохое. И не было у него сил отогнать эти воспоминания.

* * *

Ему вспомнился тот год, когда совершенно внезапно умерла Эни. Никто так и не узнал, чего ей вздумалось в тот холодный и дождливый день идти в одиночку, проведывать давнюю подругу. К тому же толком не оправившись от предыдущей болезни. Никакой надобности в этом визите не было. Они виделись совершенно недавно и помощи жриц Семи богов на ферме никакой не требовались.

Более того, хотя её упрашивали остаться и переночевать, Энаи упрямо отправилась в обратный путь. На обратном пути она попала под дождь. Ей бы отлежаться, но заставить Энаи лежать в постели не было под силу никому. А то как же, пропадут ведь все без неё. Начались осложнения и... Энаи было тридцать три года.

Вести до Джейсона дошли быстро. По чистой случайности, он находился в Паромтайне, неподалёку от которого обосновалась большая община семибожников. Именно здесь и жили Энаи, Айнор с Ремой. Услышав новость, наёмник быстро разделался со своими делами и поспешил туда. Он очень сокрушался, что не успел попрощаться с Эни, но что сделаешь...

В святилище царила суета. Сновали туда-сюда люди, плакал какой-то ребёнок. Иногда начинал бить погребальный колокол, тут же поднимали вой плакальщицы. Толклись, перешёптываясь, какие-то зеваки, а может паломники.

Джейсон, не обращая на них внимания, проехал через весь двор и соскочил с коня перед знакомым ему домом. Здесь жили жрецы. Около него на чурбане сидела, опустив голову на руки, какая-то женщина. Распущенные чёрные волосы, совершенно роскошные, как некстати отметил Джейсон, струились до земли, лишь отдельные пряди трепал ветер. Рема.

Услышав шаги, женщина подняла голову и, понюхав воздух, она ж была слепа, спросила:

— Что— то знакомое... Кто здесь?

— Это я, Джейсон.

— А ты откуда взялся?

Раз Рема слепа... А Джейсон помнил, всегда помнил тот их разговор. Раз Рема слепа, это значит...

— Да вот был неподалёку. Совсем на чуть-чуть вырвался. Вот приехал. Мой конь голоден. Кто может о нём позаботиться?

Раз Рема слепа, значит, что Айнор... О боги, это значит, что Айнор и он могут пожениться! У Джейсона побежали мурашки по телу при этой мысли, его бросило в жар, он совершенно забыл про Эни.

По лицу Ремы скользнула тень улыбки:

— Ты полюбил верховую езду?

— Пришлось. — Мужчина криво улыбнулся.

Женщина убрала пряди волос, упавшие на лицо. Джейсон увидел её покрасневшие от долгого плача глаза, горькие складки у рта, изжёлта-бледную кожу. Да и голос её был какой-то ломкий. И мерзкая подленькая радость в душе наёмника немедленно сдохла.

Об Энаи они не говорили, вообще не говорили, ни о чём, только обменивались скупыми фразами, Рема что-то начала говорить, но тут хлопнула дверь и наружу вышла Айнор. Джейсон её не сразу узнал, из-за глаз. Они были красные и опухшие, но плёнки на них не было. Да наёмник угадал тогда в Каро с их цветом. Они действительно были серые.

Джейсон предполагал, что болезнь Энаи может закончиться печально, поэтому он подготовился. Помылся, подстригся, надел новую одежду и начистил сапоги. На похороны надо являться в приличном виде. Правда одежда его была просто тёмной, но он повязал на рукав фиолетовую тряпицу.

Не так он представлял себе встречу с Айнор после долгой разлуки, он не был тут с весны. Он вздохнул и шагнул к ней с раскрытыми объятиями. Айнор испуганно отшатнулась от него.

Она и так уже утратила всякую веру в разумность и справедливость окружающего миропорядка. Вслух об этом не говорили, но она знала, что все винили её в смерти Эни. Она сама себя винила в этом! Восприятие мира через санаа имело свои особенности. Особенно это касалось зрения. Лорд Син хорошо видел с помощью санаа, настолько хорошо, что порой забывал о своей слепоте. Но он имел понятие, что это такое — видеть самому. Айнор, да и Рема, могли видеть с помощью Энаи, но опыт санаа — сверхчувственный опыт. Он никак не откладывался у них в голове.

Да, существовали, скажем так, техники, позволяющие слепорождённым научиться, хоть как-то видеть самостоятельно с помощью санаа. И Айнор всё-таки нашла мастера, который этому обучает. И даже достигла некоторых успехов в этом. Она никогда не хотела смерти Эни.

Изображение всегда оставалось мутным и нечётким. Будто Айнор стояла на дне пруда и смотрела наверх, сквозь мутную от глины и тины воду. Возможно из-за плёнки. Что ж теперь плёнки нет... Смерть Эни была такой скоропостижной, что...

Она чувствовала себя несчастной и одинокой. А тут ещё какой-то незнакомец лезет с объятиями и поцелуями. Айнор не узнала Джейсона. Девушка испуганно отшатнулась от него. Рема, хоть это и нехорошо, не удержалась и фыркнула при виде выражения лица Джейсона. Она быстро приспособилась смотреть на мир глазами Эна... Айнор.

Джейсон и Рема всё-таки успокоили девушку и наёмник, наконец, заключил её в объятия и поцеловал. Какая-то старуха в фиолетовом платке, проходившая мимо, укоризненно посмотрела на них. Да, она была права, не самое удобное место и время выбрал Джейсон для поцелуев. Но, учитывая, как нескоро они увидятся, если увидятся вообще...

Похороны Джейсон толком не запомнил, тризну тоже помнил смутно. Усаживаясь за стол, наёмник заметил угрюмого мужчину и мальчика лет шести, что всё цеплялся за него. Их одежда была из фиолетовой ткани. Это были вдовец и сын Энаи.

Вид у них был плохой. Мальчик был бледным и осунувшимся, видно было, что он долго плакал. Щёки мужчины были серые от отросшей щетины, он то и дело закрывал глаза рукой и плакал. Кто-то ворчал, что это он напоказ выставляется. Джейсон подумал то же самое. Ну что ж, он поймёт этого мужчину позже.

После тризны кто разошёлся по домам, кто лёг прямо здесь. Джейсон остался, но спать не ложился. Ему многое надо было обсудить с Айнор, а задержаться даже на день он не мог. Оставалась ночь.

Предвестники смуты появлялись уже давно. Но люди, даже самые умные, часто не видят дальше своего носа. Считают, раз всё спокойно в родном околотке, то и во всём мире безмятежно, и раз им живётся хорошо, то и другим поживается неплохо.

Особенно скверно всё стало после гибели Слепого лорда. Нет, право трудно было представить, что он умрёт в девяносто лет на печи, подавившись кашей. Но всё-таки многим его смерть показалась плохим предзнаменованием. Его заменил лорд Тай. Он делал всё что мог, но мог он не многое. Особенно с тем количеством воинов, которое присылалось ему для защиты восточной части границ. Правда, имелись ещё восточные кеметы, вроде как союзники, но с ними были свои проблемы.

Джейсон ехал в Паро наниматься. Отряд, в котором он сражался, выбили почти под корень. Из полусотни воинов в живых остались только он и ещё трое везунчиков. А наёмник слышал, что в Паро набирают новую армию.

«Где ты хочешь поселиться?» — спросил Джейсон, нежно перебирая волосы девушки.

«А ты... ты...»

«Да женюсь я на тебе, женюсь», — перебил её наёмник и поцеловал.

«Я не о том, но ладно». — Айнор поцеловала его в ответ. Она прижалась к нему, склонила голову ему на плечо. Некоторое время они сидели молча, Джейсон снова стал перебирать её волосы.

«Скажи, а как ты стала видеть? Ну, в смысле...» — внезапно спросил Джейсон.

«Слёзы», — печально нахмурилась Айнор. — «Их было так много, что они прорвали плёнку».

Она не удержалась и заплакала. Её снова охватило чувство вины. Чтобы утешить её, Джейсон стал целовать Айнор. Её лицо, губы, глаза, даже уши. Его губы скользили по шее, девушка шумно выдохнула и откинула голову назад. Её пальцы гладили его лицо, волосы, скользнули за ворот, стали теребить завязки на одежде — в знак траура не топили, и они сидели в верхней одежде. Джейсон, распаляясь, немного отодвинулся, его руки запутались в её юбках. Айнор приподнялась немного, её пальцы цеплялись за пряжку его ремня, пытаясь расстегнуть её.

Но тут за стеной раздался кашель, послышались шаги — кто-то пробирался в уборную, хлопнула дверь. Джейсон и Айнор, смутившись, отсели друг от друга. Наёмник, хмыкнув, спросил:

«Так, где ты хочешь поселиться?»

«А где мы с тобой впервые встретились?»

«В Кар— Ракотисе».

Уезжал Джейсон на рассвете, когда все ещё спали. Айнор вышла во двор, проводить его. Поднялся холодный ветер. Всё же осень. Девушка накинула от холода на голову шаль. На прощание наёмник сказал:

«Времена сейчас тяжёлые, милая. Видеться мы будем не часто. Что мне сделать, чтобы тебе не было одиноко?»

«Не знаю», — Айнор нерешительно посмотрела на него.

Джейсон услышал какое-то движение и, подняв голову, увидел Рему. Она стояла на крыльце, с непокрытой головой. Её волосы струились по ветру, словно чёрная волна.

«А почему бы и нет?» — подумал Джейсон и предложил Айнор:

«А давай с тобой поселится Рема и её сын. Ей ведь некуда пойти. А мне всё спокойней будет, если ты будешь под присмо... не одна».

Лицо Айнор просияло, она поцеловала его. Она тоже об этом думала, но предложить почему-то не решалась. Она ещё не освоилась с глазами и, пожалуй, даже тосковала по прежней темноте. Мир, внезапно открывшись, пугал её. К тому же ею вдруг овладели все те страхи и сомнения, которые свойственны невестам. Невеста! Она невеста! Уже в это она не могла поверить.

Со вздохом, оторвавшись от неё, Джейсон вскочил на коня и, пришпорив его, поехал к месту сбора. Он был назначен в нескольких лигах от Паро.

До этого лета граница как-то держалась. Что замышлял враг, было неизвестно, лазутчики не имели возможности вернуться в Кэрринг, но, пользуясь оставшимся временем, лорд Тай и другие начальники крепостей, где только могли, набирали воинов. Пришли войска с запада, правда, немного; набрали воинов из местных племён. Кнезы прислали несколько отрядов. Даже кеметы, которые вечно были себе на уме, и то присоединились к имперцам. Лорд Тай на всякий случай приказал захватить у них заложников.

Вся граница замерла в ожидании. Что же задумали их враги? Никто не знал, Что ж, одной тревожной ночью узнали. Тогда незадолго до полуночи земля задрожала от конского топота, а воздух зазвенел от криков атакующих меларцев и степняков.

Враг атаковал все крепости, граница была прорвана. Южга, Кэрринг, Сарн, Ларна, Белый Камень захлебнулись в крови, трупы забили русло Кавы, Саринки и других рек, и они разлились. Воды их стали алыми. А степняки и меларцы понеслись на север к Паромтайну и Кар-Ракотису, убивая и грабя на своём пути. Ни одного целого города, ни одной живой души не осталось там, где прошло их войско. Нашествие было столь опустошительным, что некоторые места остались пустынными на долгие годы. Лишь ночами оглашались окрестности криками неупокоенных душ.

Войска спешно стягивались к Паромтайну. Сам город был забит беженцами, в нём находились немалые ценности. Он занимал выгодное стратегическое положение. Если враг захватит город, война будет проиграна вчистую. Все это понимали, и в первую очередь наместник.

Он с радостью переложил все обязанности на плечи Эрику Одноглазому, лорду Син, брату знаменитого Слепого лорда. Как же его не хватало! А также другим военачальникам, включая и лорда Тай, который чудом спасся во время Пограничной Резни.

А вскоре стало известно, что часть меларского войска отделилась от основной массы и идёт на Кар-Ракотис. Спешно набрали войско, почти целиком из наёмников и отправили на северо-восток. Эту ненадёжную публику возглавили сам лорд Син и Тару Карха, который умел обращаться с ними, его даже называли Лордом наёмников. В числе этих наёмников был и Джейсон Кэйвилл...

* * *

После завтрака Джейсон вышел во двор. Он обернулся и посмотрел на дом. Его он купил перед женитьбой на Айнор. Недолго же они в нём прожили. Ничего, теперь в этом доме жили его дети. Немного постояв, наёмник опустился на скамейку, что стояла во дворе для таких случаев. Скамейка была мокрая и грязная, но Джейсону приходилось сиживать и не на таком. Он зевнул, потирая лицо. Заснул он накануне нескоро, но привычка подняла его рано.

Дом был небольшим, на одну семью, но им подходил. Денег у Джейсона тогда было немного, да и занять не у кого, но хозяин дома спешил уехать и увезти семью в пока ещё мирные края и продал дом задёшево. Да где они были, эти мирные края... Это случилось уже после битвы при Кар-Ракотисе. Джейсона тогда ранили, впрочем, не было воина, который не получил бы хотя бы лёгких ранений в той славной битве.

Отлежавшись, наёмник сразу же стал готовиться к свадьбе. Да враг у ворот, траур по Эни только начался, вокруг голод и разруха, но Джейсон был не намерен дожидаться более мирных времён, одни боги знают, когда эти времена наступят. К тому же он мог не сегодня-завтра сложить голову, а умереть бездетным наёмник не хотел.

Джейсон вздохнул. Что ж, ему это теперь не грозит. У него были близнецы. Эор и Эйлин — мальчик и девочка. Имена эти они выбрали, как только Айнор почувствовала себя беременной. Носила она трудно, её часто тошнило, мучили головные боли и головокружения. Джейсон это знал, его тогда серьёзно ранили, только не меларцы, а разбойники, их ужас сколько появилось, наёмника едва довезли до Каро. И он отлёживался дома.

Когда же Айнор собралась рожать, Джейсон тоже был в Кар-Ракотисе. Его отряд, он уже стал капитаном, тогда в основном занимался отловом разбойников и прочего сброда, и находился в окрестностях Каро. Меларцев метелили гораздо южнее. Они снова хотели прорваться на север, но им не дали этого сделать.

К концу беременности Айнор почти не вставала из-за сильной слабости, жаловалась на постоянную головную боль. Рема лечила её, как могла, рядом с ней постоянно находился самый лучший лекарь из святилища. Опытные повитухи качали головой и перешёптывались. Мало кто из них верил, что она переживёт роды.

Так и случилось. Джейсон смутно помнил, как он метался в тревоге, совал повитухам какие-то деньги, они сердито отмахивались. Как одна из них отозвала его в сторону и сказала, нервно сглатывая, чтобы он готовился к худшему.

— Жила у неё оторвалась в голове, кажется, — сказала она серьёзно. — Такое с роженицами случается. Роды-то она может и переживёт, как-нибудь, но, сколько она проживёт после этого, неизвестно. Это ещё плохо, что близнецы, они всегда трудно рождаются.

Айнор прожила после родов почти неделю, она успела увидеть детей, попрощаться со всеми. Джейсон не отходил от неё ни на мгновение, всё надеялся на чудо. Он хорошо помнил, до самой смерти не забудет, как она умерла. Никогда он не забудет, как он взял её кисть в свои руки, а она была холодная. Голова Джейсона закружилась от ужаса. Он пытался растирать ей руки, согреть свои дыханием. Наёмник посмотрел на жену, а она уже задыхалась в агонии. Он знал, что ей хочется пить, схватил какой-то кувшин...

Агония Айнор длилась где-то десять минут, а Джейсону казалось, что целую вечность. Потом был кошмар похорон, потом он повёл свой отряд на юг к Дунне и Верхней Каве, чтобы забыть или умереть в бою. В Каро он бывал только наездами.

Раздался какой-то шорох, шелест одежды. Джейсон поднял глаза. Перед ним стояла Рема, к ней прижимались малыши. Винил ли он детей в смерти их матери? Ну да, было дело. Однако потом ему пришло в голову, а может, кто подсказал, что они виноваты в этом в той же степени, что и он. Ведь он же их зачал, не так ли? Это конечно доставило ему дополнительную боль. А впрочем, он был как человек с содранной кожей — любое прикосновение причиняло боль.

Да, без Ремы он бы совсем пропал. Джейсон тогда был в таком состоянии, что не мог позаботиться даже о себе, не говоря уж о детях. Ну что ж, у Ремы был большой опыт страдания. Конечно же, смерть Айнор была и для неё ударом и большим горем, но всё равно она как-то... привыкла к душевной боли.

Джейсон поманил к себе своих детей. Но они не пошли, прижались к меларке. Они не знали его, а потому побаивались. Всё же мама была рядом, она не даст в обиду.

Наёмник был немного раздосадован, но с другой стороны доволен, значит так просто к чужакам не пойдут, по нынешним временам такая пугливость только на пользу. А впрочем, ничего удивительного, он и был для них незнакомцем, странным и пугающим.

После долгих уговоров и подталкивания, они всё же нерешительно приблизились к отцу. Рема облегчённо вздохнула и пошла в дом, её ждало много работы. У неё были служанки, но долго они не задерживались, поэтому ей пришлось научиться многое делать самой.

Джейсон был немного в растерянности, он не знал, как обращаться с такими малышами, они ведь даже не разговаривали толком. Но спустя некоторое время близнецы перестали дичиться, и во всю дёргали отца за бороду, волосы и одежду. Потом они затеяли догонялки. Но вот близнецы затихли у него на коленях, и наёмник снова погрузился в печальные раздумья.

Близнецы что-то лепетали на своём языке, прижавшись к нему, а Джейсон с грустью размышлял, увидит ли он своих детей взрослыми. Уцелеют ли они в эти лихие времена? Ответ на это могло дать только время... В любом случае, он приложит все усилия для этого.

Он ещё немного поиграл с детьми, а потом Рема увела их. Джейсон испытывал смешанные чувства облегчения и грусти. Всё же с детьми интереснее, когда они не такие маленькие. И хотя бы умеют говорить.

День прошел в мелких хлопотах и бессмысленной суете. Наёмник даже затосковал по боевым денькам. Пусть опасно, пусть обычно ходишь по уши в грязи, но зато при деле, всегда есть чем заняться. А тут что делать? Конюшни чистить? Нет, не был создан Джейсон для мирного существования. И как можно выдержать такую жизнь?

Об этом он спросил Рему, когда она, уложив детей и покончив с другими делами, пришла вечерять с ним на задний двор. Звали и Зеру, но тот отказался, предпочёл уйти спать. Он не хотел им мешать.

— Что значит выдержать такую жизнь? — удивилась женщина, устраиваясь как можно удобней.

У неё сегодня весь день ныл живот. Должны были прийти месячные, но что-то не пришли. Она не знала почему. Или сегодня слишком холодно, или же она всё-таки понесла. При этой мысли у неё засосало под ложечкой. Лет-то ей немало. Она тоже могла умереть родами как Айнор.

— Между прочим, эта жизнь и есть самая что ни на есть настоящая, — сказала она раздражённо.

Наёмник лишь хмыкнул, ему так не казалось. Рема плотнее запахнулась в меховую накидку. Они некоторое время молчали, потом Джейсон сказал задумчиво:

— А ты изменилась.

— Странно, правда? — отозвалась язвительно Рема.

— Скорее печально. — Джейсон посмотрел на неё и вдруг с удивлением заметил блестевшую в свете фонаря широкую серую полосу в чёрных волосах меларки, что выбивались из-под тёплого платка. Ему стало не по себе. Что-то время летит слишком быстро.

— Да, я изменилась, я пережила слишком много в своей жизни, чтобы оставаться пылкой девчонкой, принимающей всё близко к сердцу. Я... мне надоело страдать и сердце моё остыло.

Джейсон заметил, что это не слишком справедливо к Зере. Он заслуживает большего, чем не очень молодая женщина с холодным сердцем. Рема лишь рассмеялась в ответ, в этом смехе слышалась горечь:

— Как же ты умеешь задеть меня за живое. Но ведь у Зеры был выбор, не так ли? К тому же не сказать, что он слишком пылок. И всегда он был таким... не пылким. Даже когда был молодым, тогда это не так бросалось в глаза, но это было так. Что не слишком похоже на меларца, а?

Мужчина поморщился и ответил, что знает теперь меларцев вдоль и поперёк, будь они неладны, и ничему больше не удивляется. Снова замолчали. Ночь была ясной, подмораживало. Наёмник посмотрел на небо. Там среди чистых холодных звёзд величественно плыла луна, густая тень наполовину укрывала её. Джейсону вспомнилась другая октябрьская луна, и как сладко целовалось под нею, пятнадцать лет назад. Интересно, если он пошёл тогда дальше, что было бы? Был бы ребёнок или ничего, кроме разочарования и взаимного отчуждения?

Нет, всему своё время, и раз так всё сложилось, значит так и должно быть. Но мысль эта утешала мало. Наёмник услышал, как зевает Рема, и поднялся.

— Ладно, засиделись мы с тобой, пошли спать. Завтра рано вставать и тебе, и мне.

— А тебе-то зачем? — удивилась Рема.

— Ехать мне надо.

— Да? А я думала ты погостишь чуток, — огорчилась женщина.

— Может и погощу, но сначала мне надо привезти сюда одну... женщину.

Рема прищурилась:

— А, понимаю.

— Ты осуждаешь меня?

— Я? Я сама так живу.

Помолчав, она спросила его:

— Ты её любишь?

— Кого?

— Эту женщину?

— Не так, как Айнор, — ответил Джейсон, снова смотря на луну.

— То есть?

— Ну, Айнор я любил всем сердцем, а её люблю, эту женщину... другими частями тела, — ответил Джейсон. Эта тема была ему неприятна.

— И как её звать? — спросила Рема после некоторой паузы.

— Лейда.

Да, это была Лейда. Они встретились случайно, в какой-то веси, она жила там, у родственников, а отряд Джейсона вылавливал отбившихся от войска меларцев и степняков, а также мародёров. Эти-то были всех племён. Джейсон зашёл в какую-то избушку воды попить. А там была Лейда. Она опять сидела у очага и что-то варила.

Узнали они друг друга не сразу, ведь их первая встреча была так мимолётна. Однако эта новая встреча их обрадовала. Они поговорили немного, а потом на весь напали.

Отец Лейды умер, слава всем богам, давно. Он бы ума решился, увидев, что творится вокруг. Постоялый двор сгорел в год Пограничной Резни. Меларцы спалили по пьяной лавочке. При этих словах в глазах Лейды мелькнуло что-то безумное.

— Я вижу, ты овдовела. За кем была замужем?

— За Грисом.

— Э?

— Возчика помнишь? В один день с тобой пришёл.

— А-а-а, белобрысый.

— Да, трое деток у нас. Девочке десять, старшая она у нас, и два мальчика.

— Близнецы?

— Погодки. А ты женат?

— Был, — помрачнел Джейсон. — Тоже вдовый я. А как умер?

— Меларцы убили.

— Запомнила ублюдков? Скажи, я отомщу.

Снова эта странная улыбка:

— Не стоит. Они своё получили. А дети у тебя есть?

— Да. Двойняшки, мальчик и девочка. А жена родами умерла.

— Ох. Тяжко тебе.

— Привык.

Лишь когда они уже стали любовниками, Лейда набралась смелости и спросила его:

— Джейсон, а ты случайно не знаешь, что случилось с Раду?

Джейсон как-то странно посмотрел на неё. Неужели она до сих пор его любит? Лейда правильно поняла его взгляд, смущённо хмыкнула:

— Да я так спросила. Сейчас-то я даже его лица не помню. А тогда да, с ума сходила. Так ты что-нибудь знаешь о нём?

— Да, — ответил Джейсон, отводя глаза. — Его, того, убили.

— Точно? — Лейда испытующе посмотрела на него. Это всё же её расстроило.

— Да, точно, — ответил наёмник и повернулся к Лейде спиной, на бок. Ему не хотелось смотреть ей в глаза. — Я видел его труп.

— Понятно.

Собственно он Раду и убил. Тот нашёл наёмника год спустя после смерти дяди и его побратима. Подстерёг Джейсона, когда тот куда-то ехал лесной дорогой. Они обошлись без пафосных речей. Наёмник спрыгнул с лошади и обнажил меч, Раду уже ждал его.

Бились они долго и упорно, почти до темноты, и чаша весов склонялась отнюдь не в пользу Джейсона, он победил только с помощью грязной уловки. Наёмник всегда сожалел, что убил такого великолепного бойца. Но теперь ему вдруг подумалось, это ведь ещё неизвестно на чьей бы стороне сражался бы этот великолепный боец. Ведь и предателей хватало среди них.

Вспомнив о Раду, Джейсон подумал, что смерть Айнор, не месть ли это Зелёной дамы, всё же Раду был явно её любимцем. А боги так злопамятны и капризны...

— Ты слишком дурно думаешь о богах, наёмник, — услышал вдруг Джейсон.

Он посмотрел на Рему и спросил:

— Опять мысли читаешь?

— Это не я сказала, — возразила женщина.

— А кто тогда?

— Обернись. — На лице у неё было какое-то странное выражение.

Джейсон обернулся и у него перехватило дыхание. Прямо перед ним появился маленький шарик ослепительно белого света. Это ему напомнило ту ночь в башне. Голос исходил оттуда. Но колдовство тут было не причём. Это свет был ярок, но странно, не резал глаза.

Он разрастался и рос и, наконец, стал размером с человека. В его глубине проступила некая сияющая фигура, и стало ясно, что именно она и является источником этого мягкого света. За её спиной проступали очертания крыльев.

— Это кто? — шепотом спросил Джейсон у Ремы.

— Это... это Белый бог, — ответила меларка, задыхаясь от волнения. — Это редкая... удача, он так не всегда, не всем является. Он... о-о-он... ох, не могу!

— Я не Бог, — строго сказал сияющий... э-э-э… человек?

— А кто тогда?

— Я посланец. Меня послали надзирать за теми, кого вы зовёте богами и дарить утешение тем, кто его жаждет.

— Утешение?! Всем кто жаждет его? — с горечью спросил Джейсон. — Я тоже его жаждал, но мне почему-то в нём было отказано.

— Да неужели? — возразил ему сияющий посланец. — Разве ты не плакал, и слёзы не вымывали горечь из твоей души? Разве ты не был окружён сочувствием окружающих тебя людей, разве они не разделяли твоё горе? Разве ты не встретил Лейду?

Джейсон молчал, нечего ему на это было сказать, но потом он всё же поднял глаза на посланца и воскликнул:

— Но почему, почему вы забрали её у меня?! Зачем? О, всё бы отдал, лишь бы она была жива!

Это была так сказать каноническая фраза, некая общепринятая формула, затасканная и затёртая, лишённая какого-то уже смысла и чувства. Увы, недостатка в чувстве как раз и не было. Даже сейчас, спустя два года. Джейсон угрюмо посмотрел на Сияющего.

— Её могло спасти только чудо,— сказал тот.

— И почему же оно не произошло?

— А ты достоин такого чуда? Сам подумай, что за жизнь была бы у твоей жены, если бы она не умерла. Сколько она выдержала бы, живя в постоянной тревоге за тебя? Или ты собирался просидеть всю жизнь у её ног?

Наёмник промолчал. Рема, придя в себя немного, набросилась на него, выговаривая за то, как он говорит с самым могущественным из Семи богов, пусть он говорит, что не Бог, но он настолько превосходил людей, что казался, был богом для них.

Сияющий же поднял руку, призывая свою жрицу к молчанию. Он сказал наёмнику:

— Однажды тебе было обещано, что мы исполним одно твоё желание. Думай, Джейсон, думай хорошо, чего ты хочешь больше всего на свете?

У наёмника перехватило дыхание. Он начал что-то говорить, но Сияющий жестом снова призвал к молчанию и обратился к Реме:

— Ты тоже однажды, задыхаясь от душевной боли, молила об избавлении от страданий. Я не могу изменить вашу судьбу, это можете сделать только вы сами. Сейчас я вам предоставлю эту возможность. Но помните, изменить вы можете только свою судьбу. Поняла, Рема?

— Да, — сердито буркнула жрица.

— Хорошо. Теперь вытяните руку и сожмите ладонь в кулак.

— А какую? — робко спросил Джейсон. У него захватило дух от предоставляемой возможности. Действительно ли он этого хотел?

Он и Рема сделали, как сказал Сияющий. Разжав кулак, Джейсон увидел толстое кольцо из обожжённой глины. Он нерешительно посмотрел на Рему и увидел, что она надела своё кольцо и повернула его. Женщина исчезла. Наёмник надел кольцо и, зажмурившись, тоже повернул его.

* * *

Сначала он не понял, где очутился. Было ещё светло. Приглядевшись, Джейсон понял, что он находится во дворе своего же дома. Только странно как-то всё выглядело. На месте скамейки поленница, все постройки новые, забор был ниже. Наёмник никак не мог понять, что происходит. Тут дверь дома отворилась, и на пороге появился дородный мужчина в нижней рубахе и каких-то позорных штанах. В руках он держал топор.

— Наколю-ка я дровишек, пока светло, — сказал он кому-то в доме и почесал подмышку.

Из дома что-то ответили, но мужчина, не обращая внимания, спустился и направился к поленнице, что-то насвистывая. Джейсон прислушался и узнал песенку о том, что «Амур не промажет». Да уж, эта лучница промахов не знает. Правда, стреляет она не глядя...

Наёмник стоял и тупо смотрел, как мужик этот колет дрова. Начинало темнеть, из дома выскочил подросток и ломким голосом позвал отца ужинать. Вот его Джейсон сразу узнал, это был тот самый мужчина, который продал ему дом. Только тогда это был тридцатилетний мужчина с загнанным взглядом, сейчас же взгляд подростка был светел и безмятежен. И Джейсон понял, где он. Когда.

Темнело. Мужик закончил колоть дрова и пошёл домой, а Джейсон направился к калитке. К его потрясению она оказалась незапертой, только крючок из проволоки удерживал возможных воров от проникновения. Покачав головой, мужчина открыл калитку и вышел на улицу.

Наёмник шёл быстро. Был август, холодный дождливый август, но всё равно Джейсону было жарко в его тёплой одежде. Он расстегнул куртку. Стало гораздо легче. Он шёл теперь по тихим окраинным улочкам.

Окончательно стемнело, и улицы окутала ласковая летняя ночь. Завтра снова натянут тучи, но сейчас было ясно. Небо было усыпано звёздами, сладко пела какая-то неугомонная птичка и стрекотали какие-то насекомые. Где-то лаяли собаки и слышались весёлые голоса. На воротах некоторых домов были вывешены фонари, чтобы подгулявший прохожий знал, где находится. Как это было всё не похоже на глухие тревожные ночи, которые так хорошо были теперь знакомы Джейсону!

На небе показался осколочек только-только народившегося месяца. На глазах у наёмника выступили слёзы. Где-то здесь спала его милая, ещё живая. Или не здесь? Наёмник достиг городских ворот и завалился спать на складе, где хранилось сено.

Утром Джейсон встал бодрым и посвежевшим. Впервые за многие годы у него ничего не болело. Наёмник криво усмехнулся. Ну да, ему же теперь двадцать три, и даже похмелье не властно над ним. Справив нужду, он отправился, по привычке, осматривать ворота. Ну, как, крепкие они или на один удар?

Это были северные ворота. Поскольку опасность в основном грозила с юга, на северной части стены вечно экономили. Идиоты! Вот и в Кар-Ракотисе южные ворота были ещё в приличном состоянии. Северные же ворота... А ведь небедный город, небедный.

Джейсон сокрушённо поцокал языком и усмехнулся. Вспомнил, когда они уезжали на битву, ворота были один смех, а не ворота. Когда же несколько дней спустя, возвращались... Ворота — и северные, и южные — стояли какие надо. Сразу нашлись и средства, и время, и умелые руки, и всё остальное.

Наёмник вошёл в сторожевую и едва не застонал при виде, хм, стражников. Да не стражников, сторожей. Ибо зачем содержать бездельников в кольчугах? Времена мирные, места тихие. Вот и сторожили по жребию мясники, пекари, виноторговцы. А сторожат известно как. Запрут ворота и спать. А то режутся в «рыбку» либо подковы кидают ночь напролёт. Или пиво дуют, вдали от сварливой жены.

Вот человек посторонний в сторожку зашёл, а никто и не почесался. Только собака ухом дёрнула, да и то лениво. Джейсон разозлился и открыл рот, дабы пропесочить нерадивых стражей, да опомнился. Плюнул наемник, да и пошёл прочь, не для того он переносился в прошлое, чтобы школить ленивых сторожей. Вспомнив об этом, он двинулся в город, насвистывая, чтобы поднять себе настроение.

Небо затянуло тучами. Накрапывало. Джейсон поднял воротник. Он давно перестал обращать внимание на погоду. Улицы были полны народу, кто-то улыбался, кто-то хмурился, но все они были спокойны и уверены в завтрашнем дне. Никто не замечал угрюмого пришельца из будущего, который знал их судьбу.

Да, Джейсон знал будущее если не всех, то многих. Ведь ему встречались не только жители Каро. Сюда же приезжали отовсюду, даже с далёкой границы. И он читал их судьбы на их лицах. Вот этот окажется героем, а тот предателем. Эта покончит с собой, а та умрёт от голода. Эту убьют, а тот спасётся. Или наоборот?..

Джейсон встряхнул головой, перестанет ли он вспоминать будущее? Он был не голоден, к тому же мужчина ощущал нарастающее опьянение. Ах, да он же всё это время провёл в «Сером гусе», перепутав день прихода туда жрецов-семибожников. А не пойти ли ему туда? Втолковать самому себе некоторые прописные истины...

Тут его что-то толкнуло. Наёмник обернулся и увидел лорда Син, живого, пока. А рядом лорд Тай — борода красиво подстрижена, чёрные волосы лоснятся от дорогого масла, перевиты золотой нитью, одежда из редкой заморской ткани, сапоги из яркой юфти. Его друг был одет скромнее, его лицо и фигуру скрывал старый застиранный плащ, лишь иногда, когда ветер отгибал край плаща, виделась скромная одежда из тёмной шерсти и тёмно-полосатые штаны. На ногах у него были начищенные сапоги.

Подавляя невольную дрожь, наёмник устремился за ними. Его сердце часто билось. Куда они идут? Неужто в «Серого гуся»? Джейсон посмотрел на небо, нет, рановато. Мужчина сглотнул и вытер внезапно вспотевшие ладони об одежду. Наступал момент истины. Он вдруг вспомнил о Реме, а что если она изменила свою судьбу, как это отразится на нём?

И действительно, лорды свернули в другую сторону. Джейсон не отставал. Они немного поплутали в улочках и переулках, и вышли в какой-то тупик, который оканчивался у довольно большого, вместительного дома.

И первым человеком, которого увидел Джейсон, была меларка. Она стояла, прислонившись к забору. От дождя на голову она набросила свою чёрную шаль, хорошо знакомую наёмнику. Она не изменила свою судьбу. Почему? Он чуть не подошёл к ней и не спросил. Но вовремя вспомнил, что они ещё не знакомы.

Лицо лорда Тая дрогнуло, он неприязненно скривил губы. Он недолюбливал слепую жрицу. Любопытно... Джейсон немного обогнал лордов, он решил вернуться. Сердце у него заходилось от волнения, но мужчине пришло в голову, что меларка его сможет почувствовать, а он не хотел этого.

Он подошёл к ним, как раз когда Тай говорил другу:

— Ты уж, Седрик, определись, кого ты любишь больше её или свою жену. Пора уже.

Лорд Син, помолчав, ответил коротко:

— Не хочу.

Его друг шумно втянул в себя воздух и сказал:

— Тебе не кажется, что это немного несправедливо по отношению к твоей жене?

— Ты не понимаешь! — лорд Син остановился и повернулся к лорду Таю. — Она... Рема вернула меня к жизни! Вернула способность видеть... хотя бы так. А сколько она вынесла из-за меня в Меларе! Когда меня ослепили...

— Джаэне тоже хлебнула горя.

— Джаэне... Я благодарен ей, — сказал лорд Син и спросил вдруг, пристально смотря на своего друга. — А какое тебе дело до чувств моей жены? У тебя своей нет, что ли?

Лорд Тай молча отвёл глаза. Джейсон затаил дыхание, напряжение становилось невыносимым, но тут раздался голос Ремы. Она звала своего возлюбленного. Лорд Син круто повернулся и пошёл на голос. Его друг догнал его. Джейсон последовал за ними.

Они зашли во двор. Наёмник обнаружил, что он может в таком состоянии проходить сквозь стены. А он ещё возился с замком сарая! Он теперь мог легко проскользнуть мимо слепой жрицы, её мысли были заняты только лордом Син. Он тоже думал только о ней, но всё же озадаченно нахмурился, почувствовав присутствие наёмника.

Во дворе дома было пусто. Только слышалось фырканье лошадей из открытой конюшни да какой-то парень рубил дрова. В этом городе видимо это было самое популярное занятие среди мужчин. Присмотревшись, Джейсон узнал вдов... то есть будущего мужа Энаи. Ни синяков на лице, ни лубков на руке у него не было ещё. Ах да, драка случится только через несколько дней... Как много событий ещё не случилось! Отбросив путаные мысли, наёмник вошёл вслед за лордом Тай в дом.

Внутри дома он направился в столовую, откуда были слышны уже стук ложек о миски и разговоры. Сердце у него билось как сумасшедшее. Скоро, очень скоро он увидит ту, ради которой он отправился в это странное путешествие. Ему вдруг вспомнились слова Сияющего «...ты собирался просидеть всю жизнь у её ног?» Он подумал, а почему и нет? Что он теряет, оставляет в будущем? А так он имеет шанс пожить рядом с Айнор, живой Айнор, в относительно мирное время. Ведь Слепой лорд жив и на границе всё спокойно...

Голова у Джейсона закружилась, он был как в горячке. Мужчина судорожно вздохнул и взялся за кольцо, намериваясь его снять. Но наёмник уже был в столовой и в последний момент сообразил, какое это произведёт впечатление, если вдруг он появится из ниоткуда.

Тут Айнор отвернулась от ложки, которую подносила к её рту Эни, и повернула голову в сторону наёмника. У него возникло ощущение, что она его видит. Он попятился, наткнулся на что-то. Эни обернулась на шум и приложила палец к губам, мол, не шуми. Она тоже его видела. А снаружи дождь зашумел в полную силу. К вечеру он перестал идти, и лорд Син покинул свою возлюбленную. У него было одно дело...

Все дни, оставшиеся до отъезда, наёмник не отходил от Айнор, но держался в отдалении. И только ночью, когда она спала, наёмник осмеливался подходить к ней близко и шептать ей слова любви, перебирать её длинные волосы, которые она расплетала на ночь. Он так любил это делать, тогда, в будущем...

Но вот день отъезда настал, и они все, рано утром, отправились на постоялый двор, с которого и отправлялись обозы из Каро на юг. Там уже суетились люди, между ног у них крутились возбуждённые собаки, звякала конская сбруя и оружие наёмников. Джейсон огляделся и заметил самого себя.

Молодой Джейсон с весьма самоуверенным видом как раз входил во двор. Наёмник посмотрел на себя молодого и содрогнулся. А он-то считал... считает себя взрослым! Вон даже бороду отрастил.

Наёмник посмотрел на свою руку, на кольцо: пора ли или нет? Он нерешительно сжал пальцы. Вроде его ничего не держит. Тут раздался взрыв смеха. Джейсон посмотрел в сторону шума. Ах, да. Возчик!

Он смотрел на этого молодого дурака, и в его душе вспыхнула ярость, гнев бессилия. Эх, ты! Врезать тебе что ли, чтобы ты очухался и увидел, как это мимолётно: молодость, сила, красота... Чувства эти каким-то образом передались молодому Джейсону. Хотя, что значит каким образом? Это же он и есть. Молодой, глупый, но он сам. И наёмнику вовсе не нужно было оставаться здесь, снимать кольцо. Он уже был здесь, на своём месте.

Вот молодой он подскочил к Грису, сжал кулак... Тут наёмник передумал, смягчился. Возчику и так достанется. И не наёмнику его учить. Не кулаками это вбивается. Ну, ударит Джейсон сейчас, а возчик полезет в ответную и будет великая махаловка между возчиками и наёмниками. Только и всего.

Молодой Джейсон толкнул Гриса, тот не удержался и упал. К Джейсону подошли другие наёмники, все разошлись. Остался только Грис, вот вскочил, бросился мстить, но его остановили... Когда лорд Тай посмотрел в сторону позднего Джейсона, тот не удержался и помахал ему.

...Обоз под щёлканье кнутов и скрип колёс тронулся в путь, двор опустел. Джейсон оглядел его в последний раз, улыбнулся, на душе его был мир, и повернул кольцо.

* * *

Когда Джейсон снова очутился в тёмном дворе, фонарь погас с появлением Сияющего, то по луне понял, что с момента его исчезновения прошло всего ничего. Раздался треск. Палец что-то кольнуло. Наёмник посмотрел на руку и увидел, что это кольцо распалось на две половинки и упало на землю, превратилось в два комочка глины... Он вдохнул прохладный воздух, размышляя о чём-то своём. Сзади раздался шорох, наёмник обернулся и увидел Рему. Она стояла в дверях. Он улыбнулся ей.

— Почему ты не изменила свою судьбу?

— Передумала, — ответила она, блеснув в темноте всё ещё белозубой улыбкой, и Джейсон, кажется, начал понимать, что находил в ней лорд Син. — А ты?

— А я и не хотел.

Наёмник зашёл в дом и прошёл в свою спальню. Он снял сапоги, куртку, перевязь, расстегнул ремень и завалился спать. Ему не хотелось утром тратить много времени на одевание. Заснул Джейсон быстро, и снилось ему, что он всё ещё в пути...