Парад планет (джен)

Иногда ему кажется, что он знает ее дольше, чем помнит самого себя. Она сидит на коленях у ручья, небрежно раскинув вокруг себя разноцветные текучие одежды, сверкающие в закатных лучах россыпями мельчайших бриллиантов, задумчиво играет веером и бросает на него лукавый взгляд через плечо.

— Давно не виделись, — она усмехается и, как всегда, делает небольшую паузу, — Небесный Господин.

На ее распахнутом веере журавли расправляют искусно выписанные крылья в тщетной попытке улететь в алое закатное небо.

Иногда он ее ненавидит — за то, что власть на самом деле принадлежит ей, и за то, что она об этом прекрасно знает, оттого и смеется сейчас, прячась за веером. Но когда она смотрит на него прямо и открыто, сведя тонкие черные брови, сжав алые губы, когда ее глаза светятся, как еще не покоренные далекие звезды — он готов умереть за нее.

— Как ее зовут? — рассеянно спрашивает она, глядясь в зеркало ручья. Все ее восемь отражений дробятся и рассыпаются в бегущей воде, и кажется, будто их намного больше.

— Райан Дегтиар, — отзывается он, поднимая глаза к алеющему небу.

— Хорошая девочка, — кивает она, складывая и раскрывая веер, — и достойная супруга для моего Небесного Господина. Я бы не отказалась познакомиться с ней... поближе? Или не стоит ее пугать, как думаешь?

Не дожидаясь ответа, она легко поднимается с колен и неспешно расправляет тяжелые складки одежды. Длинные черные волосы водопадом стекают до самой земли, чуть касаясь мягкой садовой травы.

— Надеюсь, наша девочка не будет ревновать? — ласково спрашивает она и смеется, прежде чем растаять в вечерних сумерках императорского сада, и отзвуки ее смеха еще долго тают в воздухе, словно звон серебристых храмовых колокольчиков.

Он молча стоит и смотрит ей вслед — Цетаганде, многоликой, невозможной, безжалостной и единственной. Он принадлежит ей целиком и без остатка, а она... она принадлежит только самой себе.

Так было всегда — и так будет.