Под знаком волка (гет)

За окном свирепствовал ветер. Он бился в двери и так сильно хлестал дождем по окнам, что стук в парадную дверь Гермиона услышала не сразу. Билл соскочил со своего места.

— Я, Ремус Люпин! — послышался за воем стихии знакомый до боли голос. — Я оборотень, женат на Нимфадоре Тонкс, адрес коттеджа «Ракушка» назвал мне ты, Хранитель Тайны, и пригласил приходить в экстренных случаях!

Дверь отворилась, Ремус ввалился в прихожую непривычно серьезный, и за те несколько секунд, которые он осматривал коттедж, сердце Грейнджер успело уйти в пятки от беспокойства.

— У нас мальчик! Мы назвали его Тедом, в честь Дориного отца! — прогрохотал его счастливый голос, и Гермиона завизжала от восторга.

Поздравления, объятия, ликование — все смешалось в радостный гул в маленьком прибрежном коттедже. Сияющий, помолодевший Ремус обнял Гарри, предложив ему стать крестным у малыша, и, уступив уговорам Флер побыть с ними еще немного, уселся у края стола, рядом с Гермионой.

Люпин изменился со дня, когда Гермиона видела его в последний раз. И дело было вовсе не в седых волосах. На площади Гриммо, когда он пытался убежать от себя, он смотрел иначе: так, словно в каждом движении видел их прощание в ночь смерти Дамблдора. А теперь даже терпкий вкус вина, который вызывал у Гермионы волну неуместных воспоминаний, не возрождал в его глазах тот бешеный огонь, отливавший янтарным блеском.

После второго бокала, когда Билл ушел за новой бутылкой вина, а Флер на секунду отлучилась на кухню, Ремус, склонив к Гермионе лицо, прошептал:

— Спасибо, что отпустила меня.

И улыбнулся — тепло и открыто. Именно так, как всегда улыбался ей раньше: как друг, готовый всегда поддержать и помочь, так, как мог бы улыбнуться ей Хагрид или Гарри.

И чувствуя, как его большая теплая ладонь на мгновение сжала под столом ее руку, Гермиона подумала о том, что теперь она точно никогда не признается Люпину, что все еще самую малость влюблена в него.

Хотя бы потому, что она видела: Ремус любил своего новорожденного сына и Тонкс, подарившую ему семью. И он был так искренне, по-настоящему счастлив, что Гермиона не смела признаться, что снова мечтает увидеть голубые глаза настолько близко, чтобы ей перестали сниться другие — черные. Ведь в ее груди опять поселилась пустота.

Но она не хотела думать об этом сейчас. Поэтому Гермиона только сжала его руку в ответ и подняла бокал, мысленно повторив: «За Тедди Ремуса Люпина, будущего великого волшебника!»

сентябрь 2015 — январь 2016