Слуга двух господ (гет)

Рон разжал пальцы и отпустил холодную руку Гермионы, которую тщетно пытался согреть в своих ладонях. Давно уже прошла очередь Фреда, и директриса постепенно приближалась к последнему ряду мраморных плит. Гермиона, спрятавшись за спиной Рона, вытащила из бисерной сумочки одолженную у Гарри мантию-невидимку и скрылась под ней.

Гарри покосился назад и увидел, что Рон уже стоит один за спинами остальных Уизли. Кивнув Джинни, Гарри медленно двинулся вперед. Минерва МакГонагалл поджидала его у гробницы Дамблдора, повернувшись лицом к стоящим полукругом людям. Гарри осторожно вынул из кармана узловатую бузинную палочку и приблизился к мраморной плите. Там он, не говоря ни слова, положил Дар Смерти на холодный камень, и охваченная белым пламенем палочка вернулась к своему прежнему хозяину.

Для большинства волшебников это являлось просто данью традиции — хоронить палочку вместе с ее обладателем. Гарри от всей души надеялся, что те, кто слышал его вчерашний разговор с Волан-де-Мортом, не придадут значения сказанным в пылу битвы словам. «Положите то, что вы хотите надежно спрятать, на виду у всех», — сказал им вчера Дамблдор на портрете.

— Теперь вы можете просто развернуться, мистер Поттер, и спокойно возвращайтесь обратно, — услышал Гарри подсказку директрисы. Теперь, когда самый опасный из Даров Смерти снова вернулся на свое прежнее место, словно тяжелый груз свалился с плеч Гарри. Он немного выпрямился и неторопливо зашагал прочь от могилы могущественного волшебника, даже после своей смерти выигравшего эту шахматную партию. Но Гарри больше никому не позволит вмешиваться в свою жизнь. У него наконец-то появилась свобода выбора, и он сам будет определять свою судьбу, какие бы сюрпризы она ему ни подкинула. Профессор МакГонагалл пообещала Гарри наложить самые мощные защитные чары на гробницу Дамблдора, чтобы никто больше не смог извлечь оттуда Старшую палочку.

Траурная церемония подошла к концу. Толпа собравшихся постепенно редела. Лучи появляющегося время от времени из-за туч солнца веселыми зайчиками плясали на поверхности Черного озера, покрытого мелкой рябью. Минерва еще раз оглянулась, чтобы снова взглянуть на сверкающие белые камни, выстроенные в четкое каре и даже этим напоминавшие о военном подвиге павших. Кто-то позвал МакГонагалл по имени. Она услышала, как ее кто-то окликнул, повернулась на голос и увидела Артура Уизли, одетого сегодня в черную траурную мантию поверх черного же, потертого во многих местах пиджака.

— Да, Артур, я слушаю вас, — произнесла Минерва охрипшим голосом, точно как после первого проведенного ею сдвоенного урока более сорока лет назад. «Вот ты и постарела, Минерва, — подумала она без какого-либо сожаления, — поздравляю, отныне свежий ветерок стал вреден для твоих голосовых связок». Она сосредоточилась на словах Артура.

— Минерва, мы сейчас все идем домой. Но мы готовы помогать с восстановлением Хогвартса. Сообщи, как только понадобимся, — он смотрел на нее глазами грустного сеттера. Минерве очень захотелось как-то утешить этого человека, только что похоронившего сына.

— Я знаю, Артур. Скоро здесь пригодится любой, кто может держать в руках волшебную палочку, — она отвечала так вчера и сегодня всем, кто желал что-то сделать для волшебной школы, и будет отвечать, возможно, и завтра, и через неделю. — Я извещу вас сразу же, как только станут известны планы ближайших работ, — это она произносила, кажется, уже в сто пятнадцатый раз. — У вашей семьи будет время собраться всем вместе, не правда ли? — постаралась она перевести разговор в иное русло. — Занятия временно отменены, мы не можем и не имеем возможностей обучать сейчас детей в замке.

— Тогда рассчитывайте на нашу помощь. Я знаю много строительных заклинаний, — продолжил Артур более твердо, чем до этого. — Все испытывал сам в собственном доме, — закончил он с оттенком гордости в голосе.

Минерва сразу представила себе Нору и то, как Уизли придумывают новые архитектурные решения, расширяя свой дом. Она лично ничего не имела против подобных экспериментов, но разрушенные стены Хогвартса нужно было все же восстанавливать под опытным взглядом волшебников-строителей. Но, отбросив неуместные мысли, она лишь ободряюще кивнула Артуру и спросила:

— Мистер Поттер пойдет с вами?

— Да, мы его как раз пригласили к нам. И Нора снова теперь будет наконец заполнена людьми! — в глазах Артура появилась надежда. "Наверное, это было очень страшно для него, всю свою сознательную жизнь вившему свое гнездо, увидеть его пустым, с разбитой скорлупой и свалявшимся пухом, без привычного писка и широко открытых ртов", — подумалось Минерве. — И еще Гермиона, — он покрутил головой. — А, кстати, где она?

Вдали маячила высокая фигура Рона, стоящего вместе с однокурсниками, но девичьей фигурки с каштановой шевелюрой среди них не наблюдалось.

— Думаю, что знаю, где находится сейчас мисс Грейнджер. Я сразу отправлю ее к вам через свой камин, как только увижу, — правдивой натуре Минервы претило лгать тем, кто был обычно честен с ней. Поэтому она просто поджала губы и посмотрела поверх плеча Артура. Но он, очевидно, решил, что Гермиона находится где-то в школе, и отправился восвояси, кивнув Минерве на прощание.

* * *

Кингсли Шеклболт, прорвавшись наконец через все рукопожатия, приветствия и выражения соболезнований, добрался до директорского кабинета лишь спустя полчаса после окончания траурной церемонии. Взмыленный и тяжело дышащий, Кингсли очутился перед криво стоящей каменной горгульей, охранявшей вход в башню, и немного задумался. Он не знал пароля, не знал, был ли вообще теперь пароль, поэтому просто решил сказать наугад, вспомнив обыкновение Дамблдора:

— Вишневые тянучки!

— Все сгорело дотла... — задумчиво ответила горгулья. — Но, по счастью, вишневый цвет уже облетел в саду [1].

— Мне нужно к директору, — сердито обратился Кингсли к каменному изваянию. Страж директорской башни молчал. Кингсли не сдавался и повторил, уже рассержено:

— Пропусти меня к директору!

— Пока повторяла я: «О кукушка, кукушка!» — рассвет уже наступил [2], — философски изрекла горгулья, когда сверху раздался голос МакГонагалл:

— Просто проходите, Шеклболт, не обращайте на нее внимания, — горгулья действительно молча подвинулась, едва Кингсли шагнул вперед мимо статуи по направлению к винтовой лестнице.

— Что за странности с этой горгульей? — поднявшийся наверх Кингсли с интересом разглядывал кабинет, в котором он не бывал со времени убийства Дамблдора. Взгляд его темно-карих глаз, быстро пробежавшийся по застекленным шкафам и портретам, остановился на хозяйке кабинета, которая стояла, оперевшись одной рукой на массивный директорский стол.

— Полагаю, что она цитирует японские хокку, — невозмутимо объяснила Минерва. И, видя, что на лице собеседника все еще написано недоумение, продолжила: — Это трехстишия в семнадцать слогов. Прежде, чем оставить отпечаток своей души на портрете, директора выбирали объект попроще, например, эти каменные изваяния. Кто-то из них, видимо, интересовался японской поэзией, — Минерва указала на кресла рядом с круглым чайным столиком: — Прошу вас, устраивайтесь поудобнее. И извините за неполадки, у меня совершенно нет лишнего часа, чтобы исправить горгулью, — слегка поморщившись, произнесла МакГонагалл, — так что, пока она просто пропускает всех, если я нахожусь в кабинете.

Минерва слегка улыбнулась, а на столике тем временем появился чайный сервиз на две персоны и печенье в фарфоровой вазочке.

— Понятно, — прогудел Шеклболт, садясь и расправляя складки своей темно-лиловой мантии. — Вряд ли вас может кто-либо упрекнуть в лености. За такое короткое время вы успели разобрать завалы в коридорах школы и привести многое в порядок после битвы! — он обвел рукой вокруг. — А в Министерстве непрерывно проходят заседания, — покачал он своей крупной головой. — Сегодня на скорую руку было созвано совещание глав отделов Министерства, из тех, что остались. И меня утвердили исполняющим обязанности Министра. Так что я теперь вполне официальное лицо, — криво усмехнулся он, подставляя чашку директрисе.

— Ох, я так и не поздравила вас со вступлением в должность, Шеклболт! — воскликнула Минерва, наливая ему чай. — Надеюсь, что в скором времени вас изберут министром, если вы еще хотите этого, естественно. Я лично не вижу других подходящих кандидатов, кроме вас, — МакГонагалл, наконец, села в кресло напротив.

Кингсли сделал несколько глотков и, удовлетворенно откинувшись на спинку кресла, сообщил:

— Как официальное лицо, должен известить вас, профессор МакГонагалл, что собрание совета попечителей школы состоится на следующей неделе в четверг, — и, хитро прищурившись, добавил: — Все, с кем я успел поговорить, настроены утвердить вас директором. Но вижу, что магия Хогвартса уже признала вас в этом качестве.

— Да, возможно, что это так и есть, — задумчиво произнесла Минерва. — Но если найдутся другие претенденты, то я возражать не буду. А сейчас, раз уж вы здесь, я отдам вам, — она призвала с рабочего стола пухлую папку, — списки того, что необходимо сделать в школе. Здесь описание нанесенного ущерба, краткий перечень необходимых мероприятий, а также набросок плана на следующий учебный год, учитывающий поступление новых студентов и повторение года теми, кто пропустил этот учебный год, — директриса перевернула несколько страниц, а потом захлопнула папку и вручила ее Кингсли.

Шеклболт принял из рук Минервы протянутую ему папку. Пролистав содержимое, он поднял округлившиеся глаза на директрису:

— Это невероятно! Вы вообще-то успели выспаться за это время?

— Боюсь, что не спала не только я, но и все преподаватели школы. Хотя надо признать, в разборе завалов и подготовке к похоронам приняли участие все, кто оставался в замке.

На несколько минут в кабинете воцарилось тягостное молчание, нарушаемое лишь прихлебыванием чая, да тиканием одного из странных серебряных приборов, оставшегося еще со времен Дамблдора.

— Мне кажется, что здесь практически ничего не изменилось за год, — решился прервать наступившую тишину Кингсли. — Разве кабинет не должен подстраиваться под нужды хозяина?

— Возможно, что кабинет и выглядел как-то иначе. Но я была здесь у моего предшественника всего два раза и действительно не заметила изменений. Вам это о чем-либо говорит? — Минерва внимательно смотрела на безмятежно устроившегося в кресле Шеклболта.

— Знаете, ни в списках найденных мертвыми приспешников Волдеморта, — Шеклболт немного подался своим крупным телом в сторону собеседницы, — ни среди пойманных живых не значится имя Северуса Снейпа. И портрета его здесь тоже нет, — он еще раз обвел глазами ряд портретов, остановив взгляд на портрете Дамблдора над креслом директора, но все они, казалось, дремали. — Но я проверил министерские акты о должностных лицах и увидел, что напротив вашего имени стоит «Заместитель директора», а потом, вчерашним числом — «Исполняющий обязанности директора». И все это мне кажется весьма любопытным, вы не находите, профессор?

— Вы хотите, конечно, разыскать его? — подняла брови МакГонагалл. — А, собственно, к чему такая спешка? Если вы помните, по словам Волдеморта он был уже убит, так что вряд ли представляет какую-либо опасность теперь, — она старалась подбирать слова, глядя мимо Кингсли на шкаф, заполненный фиалами различных форм и оттенков.

— Опасности он действительно не представляет. И не представлял, как я теперь полагаю, — неожиданно быстро произнес он, ставя чашку на стол.

— В таком случае вы можете внести его имя на рассмотрение в Визенгамоте, — Минерва постаралась придать своему голосу как можно больше иронии. И надеялась, что ей это удалось. — Действительно, почему бы не занять наших судей чем-нибудь интересным. Думаю, что профессор Снейп — очень подходящая для этого кандидатура.

— А вы знаете, директор, если позволите так вас называть, конечно, — пробасил Шеклболт.

— Называйте, произносить каждый раз "исполняющий обязанности директора" — это уж слишком, — усмехнулась Минерва.

— Так вот, директор, я, пожалуй, так и сделаю. Это превосходная идея! — Шеклболт, несмотря на свой немаленький вес, легко поднялся с низкого кресла и стал откланиваться, оставив МакГонагалл, смотрящую на него во все глаза, в недоумении. Когда он, попросив разрешения, исчез в директорском камине, Минерва взглянула на портрет Дамблдора. Однако тот будто бы не заметил важного посетителя и, сложив руки на коленях, спал, слегка похрапывая в длинную седую бороду.

* * *

Иногда до Северуса, будто сквозь толстый слой ваты, доносились какие-то голоса. Он не мог разобрать слов, но голоса эти были определенно женскими, и ему казалось, что принадлежат они кому-то очень знакомому. Он ощутил слабое колебание воздуха около щеки, а также легкое прикосновение к губам, и попытался приоткрыть глаза. Он узнал ее. Она уже приходила к нему до этого. Ее не должно быть здесь, это совершенно неправильно, Северус должен предотвратить еще одну смерть. Поэтому он сосредоточился и сказал ей всего лишь одно слово:

— Ух-ходи...

Гермиона от неожиданности чуть не выронила фиал с зельем. Шелестящий, еле слышный шепот повторился:

— Ух-ходи.

Но это отняло у раненого слишком много сил, его глаза, на мгновение открывшиеся и приобретшие осознанное выражение, подернулись какой-то сизоватой дымкой и снова закрылись. Гермиона поднесла фиал к губам Снейпа и, сдвинув брови, стала вливать живительные капли в чуть приоткрытый рот, произнося заклинание. Когда сосуд опустел, она выпрямилась и, облегченно вздохнув, села на стул рядом с постелью больного.

Гермиона уже больше суток находилась в доме профессора МакГонагалл. В ее распоряжении находилась небольшая, просто обставленная комната для гостей на втором этаже, в которой она чувствовала себя почти так же уютно, как в родительском доме. Она немного освоилась на маленькой кухне, где, к большому огорчению Винки, сама заваривала себе чай. Но Гермионе очень важно было самой насыпать заварку в чайник с тонко прорисованными цветочками, самой медленно лить золотистую струю в хрупкую чашку и смотреть, как смешиваются там белая молочная и красноватая жидкости, образуя забавные завитки. Ей хотелось ощутить, что все это было по-настоящему, а не казалось лишь игрой воображения.

И теперь, смотря на своего подопечного, она никак не могла поверить, что все это не чей-то кошмарный сон. Видеть профессора Снейпа таким беспомощным и понимать, что его жизнь находится в ее руках — от этой мысли Гермионе сразу становилось не по себе, а ее уверенность просто разбивалась вдребезги при одном взгляде на ряд флаконов с зельями, стоящими на прикроватной тумбочке.

Список лечебных зелий, высланный целителем директрисе, оказался не очень длинным и состоял всего лишь из трех пунктов: кроветворное, питающее и восстанавливающее. Но все это было необходимо давать в определенное время и следить, чтобы эти зелья усваивались человеком, находящимся в бессознательном состоянии! Заклинания, используемые колдомедиками, были на первый взгляд достаточно просты в исполнении, но отнимали много сил и требовали более высокой концентрации и точности, чем ее упражнения в высшей трансфигурации.

Гермиона промокнула выступившую испарину с бледного высокого лба профессора Снейпа. Как хорошо, что Винки меняла белье и могла ухаживать за взрослым мужчиной, так что Гермионе не приходилось думать о многих мелочах, которые вгоняли бы ее в краску. Конечно, так бессовестно пользоваться маленьким исполнительным существом было отвратительно с точки зрения моральных принципов, в которых она была воспитана. Но совесть ее скромно замолкла, как только дело дошло до практической стороны вопроса. Кроме того, ей нужно было срочно найти книги по колдомедицине, пока профессора полностью не отдали на попечение целителей. Она никогда раньше не задумывалась, по каким признакам можно распознать, лучше становится больному или, наоборот, хуже? Что означает эта испарина, например? И если он дальше будет бредить, то не лучше ли наложить на него Силенцио? Можно ли ему вообще разговаривать? Гермиона серьезно запаниковала. Жизнь подкидывала ей экзамены раз за разом сложнее и сложнее, а времени на поиск ответа становилось все меньше и меньше.

Внизу в гостиной послышались голоса. Наконец-то! В дверном проеме показалась профессор МакГонагалл, за которой стоял коренастый мужчина с короткой седой щеткой волос. Коротко кивнув Гермионе, он стремительно прошел через маленькую спальню и приблизился к больному.

— Это целитель Морфиус Анестези, мисс Грейнджер, — коротко пояснила МакГонагалл на вопросительный взгляд Гермионы. Директриса встала спиной к закругленному окну, занавешенному светлыми шторами, и стала наблюдать за действиями колдомедика.

Целитель уже водил палочкой над лежащим Снейпом, одетым в чистую сорочку, и, бормоча себе под нос заклинания, рассматривал возникавшие в воздухе светящиеся руны. Наконец, оторвавшись от своего занятия, Анестези повернулся к ожидавшим его дамам.

— Его состояние сейчас стабильное, но в крови и в тканях места укуса еще остается некоторое количество яда. Вот антидот, — с этими словами Морфиус извлек фиал с зеленоватой тягучей жидкостью. — Надо давать ему по пять капель в день, вот так, смотрите, — он показал внимательно следящей за ним Гермионе заклинание. — Теперь ему нужен просто покой. И продолжайте ему давать все по списку. Вы мне писали, что смогли найти все лечебные зелья. Как вам удалось все это достать? — в голосе целителя было слышно еле скрываемое любопытство.

— Рядом с ним мой эльф нашел вот это, — Минерва извлекла из верхнего ящика вместительного комода и показала Анестези портмоне Снейпа. — Он носил с собой стандартный набор зелий, так что нам не пришлось беспокоить мадам Помфри, и все обошлось без лишних глаз и ушей.

— А какое тогда отношение имеет юная леди к этой истории? Восхищен вашим мужеством, мисс Грейнджер, — Морфиус склонил голову в сторону Гермионы. — Но раз вам директриса Хогвартса доверила эту тайну, то мне думается, что именно вы нашли профессора и смогли остановить кровотечение. Расскажите точнее, как вы это сделали?

— Мы слышали, как Волдеморт натравил на профессора змею. Мы прятались неподалеку... подумали, что он умер, — тут краска бросилась Гермионе в лицо. — Но спустя три четверти часа вернулись туда, где он лежал. Я не догадалась сразу проверить его состояние, — Гермиона опустила голову.

— Ну-ну, — ободряюще произнес Анестези. — Я не спрашиваю вас, почему вы вообще решили туда вернуться, — он многозначительно взглянул на МакГонагалл. Та задумчиво покивала. Спешка не позволила Минерве расспросить как следует ни Гермиону, ни мальчиков, и она тоже хотела выяснить некоторые подробности о своем новом жильце.

— У профессора Снейпа мы нашли это портмоне, там были капсулы с зельем Живой смерти, но лишь один флакон с противоядием, — Гермиона протянула Морфиусу бутылочку с капсулами. Целитель взял одну и взвесил ее на ладони.

— Отлично, отлично, — глаза Анестези заблестели. — Значит, вы сразу дали ему то противоядие, а дальше попытались залечить рану.

Гермиона в панике подняла глаза на целителя и покраснела еще сильнее. Она уже знала от профессора МакГонагалл о необходимой Снейпу операции, и страх совершенной ошибки с залечиванием горла Снейпа преследовал ее и увеличивался с каждым часом, проведенным в доме директрисы.

— Браво, мисс Грейнджер, вы не должны корить себя за оказание первой помощи. Вы действительно спасли профессору жизнь. Позвольте на минуточку, — Анестези бесцеремонно взял руку сидящей рядом с постелью Гермионы и, соединив ее с рукой Снейпа, указал на них палочкой. Брови целителя взмыли вверх: — Очень странно, у него перед вами нет никакого Долга жизни. Вот и пойми эту древнюю магию.

Гермиона облегченно вздохнула.

— Это были его зелья, сэр, наверное, поэтому?

— Очень возможно, мисс Грейнджер. Во всяком случае он смог протянуть с вашей помощью еще несколько часов. Уважаемая профессор МакГонагалл, — обратился Морфиус теперь уже к директрисе. — В среду ему можно будет делать операцию. Я смогу внести его в больничные планы.

— Но это же станет сразу всем известно! Ваши коллеги вряд ли будут молчать. И тогда он обречен, — голос Минервы дрогнул. — Полагаю, что слишком многие будут рады упрятать его в Азкабан.

— Считайте, что вы приобрели еще один голос в его пользу, — целитель позволил себе улыбнуться. — Я просто уверен, что знаю, кто подбросил нашему Сметвику уникальный рецепт противоядия два года назад. То-то он тогда удивительную историю рассказывал, — Морфиус усмехнулся.

— Целитель, вы обнадежили меня, — МакГонагалл вспомнила о еще не просмотренных записях, про которые говорил Дамблдор. — Думаю, что смогу найти достаточные доказательства для Визенгамота.

— Отлично, тогда я с вами прощаюсь, делайте все так же, как раньше. И не давайте ему вставать. А лучше просто свяжите его, как только он придет в себя, — Анестези усмехнулся и, кивнув на прощание, вышел из комнаты.

* * *

Гермиона вывалилась из камина Норы прямо в объятия Флёр. Молли сражу же перехватила инициативу, на этот раз непривычно тихо прижимая к себе несколько растерявшуюся и немного дичившуюся Гермиону. Потом ее по очереди обнимали, хлопали по плечу и трясли руку Билл, Чарли, Джинни, Перси и Джордж, так что она, увидев знакомые голубые глаза и веснушки на носу, крепко сжала пальцы Рона и позволила ему усадить себя между ним и Гарри. Все старались говорить шепотом, будто боялись разбудить спящего, и даже выбежавший ей навстречу с громким мяуканьем Косолапсус словно осекся на особо громкой ноте и перешел на еле слышное мурлыканье. Гермиона забрала свое рыжее чудовище к себе на колени и отпустила его только тогда, когда перед ней оказалась плошка с горячим дымящимся супом.

К концу семейного обеда, во время которого Молли заполошенно вскакивала, то разливая всем добавку по тарелкам, то проверяя, готов ли ее знаменитый пастуший пирог, обстановка стала уже не такой напряженной, казалось, кто-то наконец разрешил всем разом говорить и даже улыбаться.

— Не надо, сейчас ей легче будет так перенести горе, — проговорил Рон на ухо Гермионе, когда та сделала очередную попытку помочь матери семейства по хозяйству. Рон показал глазами на Джорджа, который не был похож на себя прежнего и теперь сидел, прислонившись спиной к буфету, с отсутствующим видом расковыривая вилкой почти не початый кусок пирога. Перси неловко пытался как раз убедить его немного поесть. — Мы с братьями надеемся, что мама сильная, справится. Ее лучше сейчас не трогать, она, когда хозяйством занимается, немного отвлекается. Нам всем очень тяжело сейчас, но Джордж... что делать с ним, никто не знает.

Джордж действительно в течение семейного обеда несколько раз приоткрывал рот, будто пытаясь что-то сказать, но тут же, будто одергивая сам себя, откидывался назад, и лишь слабая полуулыбка кривила его губы.

Молли уже разливала чай, когда Чарли наконец громко спросил, через весь стол обращаясь к Гарри и Рону с Гермионой:

— Расскажите поподробнее об этом драконе. Как вам удалось вообще влезть на него? — у Молли звякнула стопка тарелок в руках. Флер, все же ненавязчиво помогавшая ей, мгновенно выставила палочку и ловко отлевитировала тарелки на стол. Артур, Билл и Перси с интересом уставились на Рона с Гарри, а Джордж немного встрепенулся и отправил в рот еще один кусочек пирога.

— Это все Гарри, я помню, как он снял с дракона эти оковы, — мгновенно отозвался Рон. Гарри тут же подхватил:

— Да там и так уже все очень горячим стало, а дракон был прохладным на ощупь, так и хотелось прижаться к его металлическому боку, чтобы остыть немного.

Артур выдавил из себя улыбку и, подняв бокал, произнес:

— За нашу победу! И чтобы такое больше не повторялось!

Все дружно встали и, подхватив бокалы, пригубили терпкое вино с нежным смородиновым ароматом. Брешь в плотине молчания была пробита, и теперь все вокруг стало больше напоминать Гермионе ту шумную и хаотичную семью, наблюдать за которой ей почему-то всегда доставляло необъяснимое удовольствие. Артур увел Молли с кухни, предлагая поискать в кладовой еще вино, которое, как он помнил, они не успели выставить на свадьбу Билла и Флер.

Чарли задумчиво поскреб свой небритый подбородок и продолжил рассуждать:

— Так, дракона-то поймать можно будет, он слепой и старый.

— Вернуть дракона гоблинам следует обязательно, — закивал головой Билл, так что было слышно, как его длинные волосы, сцепленные в хвост, немного пошлепали по кожаной куртке. — Я навел справки, там у них разрушения приличные, но поправимые, — Билл поглядел Гарри прямо в глаза. Гарри прикусил губу и сообщил:

— Я дал Крюкохвату то, что он требовал.

— И?

— Это был меч Гриффиндора, но теперь он снова в Хогвартсе.

— Думаю, что тогда это меняет дело. С Крюкохватом можно будет договориться, но пока ни один из вас не должен объявляться в Гринготтсе. Лучше будет, если улаживанием этого случая теперь займутся высокопоставленные особы.

— Кингсли Шеклболт, например, — заметил Чарли.

— А мне там и хранить-то нечего, — ввернул слегка покрасневший Рон.

— Придется снова прятаться на Гриммо, — Гарри бросил взгляд на сидящую поодаль, рядом с местом отца, Джинни. — Если хотите, то приглашаю вас разделить со мной мое холостяцкое жилье, — попытался он немного пошутить.

— Я... спасибо, Гарри, я пока побуду у профессора МакГонагалл, — Гермионе стало неловко, так как взгляды собеседников обратились на нее. — Мне там удобно, тихо. И я смогу взять почитать что-нибудь в библиотеке, — при этих словах Рон слегка усмехнулся, а Гарри немного нахмурился. Они еще не обсуждали случай с профессором Снейпом с того момента, как директриса подловила их в своем кабинете. Для остальных ее объяснение было, пожалуй, достаточным и не вызывало удивление.

Теперь Гермионе, как никогда до этого, захотелось снова увидеть своих родителей. Возможно, она сможет поговорить об их возвращении с кем-то из старших волшебников. Но прежде ей действительно необходимо было воспользоваться библиотекой Хогвартса, чтобы уяснить самой несколько вещей, о которых она не могла говорить открыто.

[1] — Хокуси Татибана. Здесь и далее тексты хокку даны по переводу В. Марковой.

[2] — Тиё Фукуда