Страницы истлевшей жизни (джен)

Симон хорошо помнил своё первое впечатление от штаб-квартиры Ордена Феникса. Его тогда охватило тяжёлое чувство омерзения, угнетённости и удушья. Хотелось выйти обратно на улицу, к свету, к воздуху. Коридор был настолько тёмным, а воздух в нём настолько затхлым, что Симон на секунду подумал, уж не ошиблись ли они дверью. То есть, вот здесь обретаются волшебники, готовые бороться с темнотой? В этой самой темноте?

Их встретил ещё довольно молодой волшебник в потёртой мантии, на которой тут и там виднелись аккуратные, но всё-таки заметные заплатки. Его бледное лица, местами покрытое шрамами, стало первым приятным впечатлением для Симона от этого ужасного дома.

— Добро пожаловать, — приятным голосом проговорил мужчина, протягивая руку и забирая у Энни пальто. — Меня зовут Римус Люпин. А вы, должно быть…

— Энни, ну наконец-то! — Тонкс с поистине слоновьей грацией хотела было броситься подруге на шею, но по дороге зацепилась ногой за отвратительную держательницу для зонтов в виде ноги тролля и рухнула бы на пол, если бы Люпин не успел подхватить её.

— Осторожнее, пожалуйста, Нимфадора, ты же покалечишься, — улыбнулся он, осторожно ставя девушку на ноги, и Симон с изумлением отметил, что Тонкс не завопила на него с красными от злости волосами и не потребовала навсегда забыть её глупое имя. — К тому же, совсем ни к чему будить миссис Блэк, она и так только что…

Конец предложения потонул просто в чудовищной кокофонии. Симон машинально схватился за палочку, но Люпин только страдальчески поморщился и быстрыми шагами подошёл к стене, закрытой плотными портьерами.

— Ублюдки! Грязнокровки! Предатели! — на одной ноте вопил донельзя противный голос, но Люпин даже ухом не повёл. — Убирайтесь из моего дома! Как вы смеете ходить своими ногами по этому полу, который видел только…

— Моральное разложение, ненависть и злобу? — перебил другой, тоже очень злой голос со стороны лестницы, и Симон с Энни синхронно повернули головы в ту сторону. На первой ступеньке мрачной лестницы стоял Сириус Блэк.

— Да как ты смеешь? — Симон чуть пошатнулся и благодаря этому увидел за портьерами портрет отвратительной на внешность женщины с налитыми кровью от гнева глазами. — Как ты посмел вернуться в этот дом, ты…

— Закрой свой рот! — рявкнул Сириус, хватая портьеры и стараясь задёрнуть их, чтобы хоть как-то приглушить пронизывающий до мозга костей голос.

— Сириус, я помогу, — Тонкс рванула портьеру с другой стороны, но сделала только хуже, и портрет открылся почти целиком, открывая её для бешеного взгляда женщины. Люпин поспешил отстранить девушку в сторону и сам взялся за портьеру.

— Позор всего нашего рода! — завопила женщина с новой силой. — Твоя мать, несчастная шлю…

— Заткнись!!! — заорал Сириус так громко, что зазвенело в ушах. — Не смей даже открывать свой поганый рот в её сторону!

— Ууу, спелись, — с дикой ненавистью зашипела женщина на портрете, сменив тактику. — Хотя, чего ещё ожидать от таких, как вы оба? Предатель крови, предатель своей семьи, отщепенец и плод союза безмозглой предательницы и грязного маггла!

— Ну, знаете, — на лице Люпина было написано возмущение, — я не позволю вам в таком тоне говорить о девушке, которая, к тому же…

— Да что ты разговариваешь с этой мегерой? — пропыхтел Сириус, напрягая все силы, чтобы сдвинуть портьеры. Симон непроизвольно потянулся помочь, но Энни схватила его за руку и заставила остаться на месте. — Всё! Надеюсь, она захлебнётся в собственной желчи. Интересно, портреты можно как-нибудь убить? Или хотя бы заставить молчать?

Люпин укоризненно посмотрел на него и едва заметно повёл головой в сторону замерших у дверей Симона и Энни.

— А, прошу прощения, — Сириус несколько развязно поклонился. — Как хозяин этого дома, я счастлив приветствовать вас… Хотя, к чёрту всё это дерьмо!

— Сириус! — рявкнул Люпин, и Симон поразился, когда Сириус послушно закрыл рот и уже другим, нормальным голосом произнёс:

— В общем, добро пожаловать в штаб-квартиру Ордена Феникса, собрание начнётся с минуту на минуту, поднимайтесь на второй этаж, вторая дверь по коридору направо. Я мигом.

Симон молча потянул Энни за собой к лестнице, делая знаки Тонкс, чтобы и она поднялась следом. У Симона было стойкое ощущение, что они ввязались во что-то нехорошее. Тонкс с немного пришибленным видом начала карабкаться по ступенькам, то и дело запинаясь и рискуя разбить себе нос.

— Сколько ты выпил сегодня, Сириус? — донёсся снизу тихий голос Люпина. — Что скажет Дамблдор?

— Какое мне дело до того, что скажет Дамблдор? — нетерпеливо перебил Сириус. — Мы уже не в школе, Римус, почему я должен бояться его?

Ответа Люпина Симон уже не расслышал.

— Вон та дверь, — Тонкс с несчастным видом махнула на двустворчатую дверь, едва освещённую тускло горевшей свечой в огромном резном подсвечнике. — Заходите, я сейчас.

— Дора, — Энни схватила подругу за руку. — Что здесь происходит? Сириус Блэк?

— А, сейчас Дамблдор всё расскажет, — Тонкс махнула рукой и скрылась в тёмном коридоре.

— Мне всё это очень не нравится, — ни к кому не обращаясь, прошептал Симон. — Лучше бы мы сидели дома.

— Согласна, — Энни виновато взглянула на него. — Прости, что притащила тебя сюда. Но я думала…

— Ладно, ладно, — Симон поцеловал её в лоб. — Давай уж послушаем, раз пришли.

В комнате оказалось много знакомых лиц. Из глубокого мягкого кресла с радостью поднялась профессор МакГонагалл, как будто немного помолодевшая от приятного волнения. В углу комнаты обнаружился мистер Уизли, подавший Симону руку и представивший их с Энни своей жене, пухленькой миловидной волшебнице с удивительно добродушным лицом. Грюм отсалютовал им со своего места прямо по центру первого ряда расставленных кем-то стульев. Энни натянуто поздоровалась со стоявшим в стороне ото всех бледным худым мужчиной в чёрной мантии с сальными волосами и страшно неприятным выражением лица. Создавалось ощущение, что его не просто заставили прийти сюда, но ещё и волокли силой по грязным улицам Лондона. На приветствие Энни он не ответил.

— Кто это? — шёпотом спросил Симон, когда они уселись на два крайних стула во втором ряду.

— Профессор Снейп, — Энни чуть поморщилась. — Мой бывший преподаватель Зельеварения. Премерзкий тип.

— Я тебе это и так мог бы сказать, — попытался пошутить Симон, непроизвольно бросая взгляд на Снейпа. Две пары чёрных глаз встретились, и Симон отвернулся первым, не вынеся презрения, которое сочилось из зрачков профессора зелий.

— Доброго всем вечера! — вдруг раздался звучный голос, и на середину комнаты вышел профессор Дамблдор в своей привычной мантии с белой как снег бородой. Симон уже не раз видел директора Хогвартса, пару раз даже беседовал с ним, обсуждая вопросы безопасности участников Турнира Трёх Волшебников, но всё равно всякий раз его охватывал благоговейный трепет от веявших от старого волшебника силы и спокойствия.

Дамблдор окинул взглядом из-под очков-половинок всех собравшихся, и его глаза на секунду задержались на Симоне.

— Я думаю, все вы знаете причину, из-за которой мы собрались здесь сегодня, — интонация была утвердительной, и никто не посмел вставить ни слова. — Однако, вы знаете далеко не всё. Я бы даже сказал, вы знаете так мало, что это даже неловко назвать знанием.

Профессор МакГонагалл нетерпеливо дёрнула уголком крепко сжатых губ.

— Итак, что вы знаете? — невозмутимо продолжил Дамблдор. — В самом конце третьего испытания Турнира Трёх Волшебников случилось нечто ужасное: кто-то убил Седрика Диггори и едва не убил Гарри Поттера. По утверждению единственного оставшегося в живых свидетеля, который выражает желание говорить, то есть Гарри Поттера, это сделал Волан-де-Морт.

В комнате раздались приглушённые вздохи, и тихий ропот прошёл по рядам собравшихся. Дамблдор обвёл всех вмиг посуровевшим взглядом.

— Моё первое и, возможно, самое важное требование, — спокойно и серьёзно произнёс он, — называть Волан-де-Морта по имени. Без страха, без колебаний. Это не его настоящее имя, он сам выдумал его для себя, и я не вижу ни единой причины, почему мы должны бояться произносить его. Если кто-то чувствует, что неспособен на такой поступок, то я предлагаю ему сразу покинуть эту комнату и не впутывать себя в опасное дело, ради которого мы все сегодня здесь собрались.

В комнате стояла гробовая тишина. Никто не шелохнулся. Симон, который не так уж часто слышал разговоры о Волан-де-Морте во Франции, где его имя не внушало такого уж ужаса, отнёсся к этому требованию вполне спокойно. Но многие другие, даже профессор МакГонагалл, сидели бледные, с полными решимости лицами, как будто готовились совершить какой-то подвиг.

— Очень хорошо! — Дамблдор радостно потёр руки. — Я рад, что не ошибся в вас. Итак, друзья, как это ни прискорбно признавать, но вы должны услышать это. Волан-де-Морт вернулся. Он снова обрёл тело, палочку и былую силу. К сожалению, даже большую, чем раньше.

Симон огляделся по сторонам. Он видел окаменевшие лица, потемневшие от гнева и страха глаза, видел железную решимость бороться. Даже Энни, старавшаяся особо не говорить о Волан-де-Морте и Пожирателях при нём, выглядела готовой сию же минуту броситься в схватку с врагом. Симон прислушался к себе. Пожиратели убили его родителей, но почему-то он не чувствовал ненависти ко всем ним, нет. Только к троим людям. Ну, и был ещё Сириус Блэк.

— Каждый из тех, кто находится в этой комнате, знает, на что способен Волан-де-Морт, — медленно проговорил Дамблдор, и на его лице появилось грустное выражение. — Каждый из вас понёс потери в войне с ним, каждому из вас есть за что сражаться сейчас.

Симон снова обвёл взглядом лица собравшихся. То же сделал и Дамблдор.

— Предлагаю сегодня, в наше первое собрание, поделиться друг с другом и ещё раз вспомнить, кого мы потеряли, — вдруг предложил он. — Это поможет нам… ммм… укрепить боевой дух. К тому же, мы должны помнить тех, кого больше нет с нами. Память о них должна жить.

Вперёд выступил Грозный Глаз со своим обычным сумрачным выражением.

— Не думаю, что стоит терять на это время, Альбус, — отрывисто бросил он. — Лучше сразу перейти к делу.

— Я бы не стал называть дань памяти павшим потерей времени, Аластор, — укоризненно заметил Дамблдор.

— Все всё помнят, — не сдался Грюм. — Не надо ворошить прошлое и копаться в душах. До добра это не доведёт.

— Боюсь, я не готов согласиться с тобой, мой друг, — Дамблдор явно приготовился к спору, но профессор МакГонагалл громко кашлянула, и он осёкся. — Итак, пожалуй, я начну первым. Я потерял множество учеников в борьбе с Пожирателями смерти. Все они были смелыми, честными, отважными людьми и талантливыми волшебниками. Это было будущее магической Британии. Я потерял многих друзей, хотя они и были значительно младше меня, по крайней мере, большинство из них, я считал их друзьями. Я, старик, потерял право мирно уйти на покой и наслаждаться разгадыванием маггловских сканвордов, сидя по вечерам за стаканчиком медовухи.

Тонкс не сдержалась и тихонько фыркнула, быстро прикрыв рот ладонью.

— Да, Нимфадора, — широко улыбнулся в ответ ничуть не оскорблённый Дамблдор. — Я старый человек, я не хочу воевать. Но Волан-де-Морт лишил меня возможности спокойно дожить оставшиеся мне годы в любви и почёте, которых я, смею надеяться, заслуживаю.

Симон покосился на Энни, но та взирала на своего бывшего директора с выражением, близким к обожанию, и явно не видела ничего странного в его речах.

— Кто-нибудь ещё хочет что-то сказать? — Дамблдор уселся на стул и обвёл благожелательным взглядом присутствующих.

— Если позволите, Альбус, — со своего места поднялся мистер Уизли, — я бы хотел добавить. В прошлой войне моя жена потеряла своих братьев. Чистокровные семьи, для которых честь рода и верность традициям ещё не потеряла своего значения, потеряли право ходить с высоко поднятой головой. Меня, например, в открытую называют предателем имени волшебника, хотя, я уверен, есть люди, заслуживающие этого звания куда больше, чем я.

— Никто из нас в этом не сомневается, Артур, — мягко вставил Дамблдор.

— И давайте не забывать о магглах, — мистер Уизли начал горячиться. — Что станется с ними, если мы опустим руки? Что будет с полукровками или магглорождёнными? Их же просто-напросто истребят! А ведь среди них есть выдающиеся волшебники, что лишний раз доказывает…

— Да, Артур, все это уже сто раз слышали, — буркнул Грюм, закатывая единственный целый глаз.

— У меня всё, — мистер Уизли с достоинством поправил мантию и сел на место. Миссис Уизли тут же просунула руку ему под локоть, и Артур благодарно сжал её ладонь. Симон наблюдал за ними с искренней симпатией. Сидевший рядом с Артуром парень с длинными рыжими волосами перехватил его взгляд и слегка подмигнул ему.

— Могу я, профессор? — хрипло осведомился до этого стоявший, прислонившись плечом к дверному косяку, Сириус Блэк.

— Сколько можно повторять, Сириус, не нужно постоянно звать меня профессором, — улыбнулся Дамблдор.

— Мне так больше нравится, — буркнул Сириус, резким движением головы откидывая назад длинные, спутанные волосы. — Из-за этого уб…

— Сириус! — резко оборвал его Люпин.

— Из-за этого Лорда Волан-де-Морта, — Сириус с сарказмом выделил его имя, — я потерял всё. Я потерял лучшего друга на свете, человека, которого я считал братом, который был моей семьёй. Я потерял девочку, которая была мне как сестра, которая только начинала жить, и её жизнь должна была быть долгой и счастливой. Я потерял свободу. Я потерял жизнь. Я потерял доброе имя. Мой единственный друг, который у меня остался, много лет считал меня предателем, и я не виню его.

На лице Люпина была написана неприкрытая боль.

— Я потерял право быть рядом со своим крестником, — голос Сириуса задрожал от едва сдерживаемой ненависти. — Я не могу выполнить единственную просьбу моих друзей и приглядеть за их сыном. Я не могу защищать его. Хотя, тут я должен винить не Волан-де-Морта…

— Мы уже сто раз обсуждали с тобой, Сириус, — мирно начал Дамблдор, но в его голосе впервые прозвучали металлические нотки, — что Гарри не станет легче, если тебя снова отправят в Азкабан.

— Сириус, сядь, — попросил Люпин, хлопнув ладонью по стоявшему рядом стулу.

Симону показалось, что Люпин был единственным человеком в комнате, за исключением, может, Дамблдора, который мог обуздать Блэка.

— Дора была права, — потрясённо шепнула Энни ему на ухо. — Он не мог предать Поттеров.

— Вижу, — кивнул Симон. Но что тогда он делал в его доме в ту ночь вместе с Пожирателями? Неужели Симон ошибся?

— Да, Лили и Джеймс Поттеры — это одна из самых страшных потерь той войны, — в глазах Дамблдора блеснули слёзы. — Невосполнимая потеря.

В углу громогласно всхлипнул примостившийся сразу на трёх стульях Хагрид. Симону великан всегда нравился своей искренностью и верностью Дамблдору.

— Может быть, перейдём к делу? — растягивая слова, проговорил Снейп с таким видом, как будто своим присутствием он делал всем огромное одолжение. — Не у всех здесь много свободного времени.

— Чем это ты так занят, Снейп? — громко спросил Сириус, не обращая внимания на тычки Люпина. — К своим маринованным жабам и засушенным змеям торопишься?

— У меня, Блэк, есть настоящие дела, в отличие от некоторых, — Снейп позеленел от ненависти. — Я не могу позволить себе целый день слоняться без дела с бутылкой огневиски в кармане.

— Ах ты… — Сириус попытался было достать палочку, но Люпин железной рукой перехватил его за запястье и слегка встряхнул. — Поговори мне ещё тут!

— Я думал, в Орден не принимают всё ещё не прошедших переходный возраст подростков, — процедил Снейп, и Дамблдор поднялся на ноги.

— Достаточно, Северус, — властно приказал он, и Снейп раздраженно отвернулся. — Если мы хотим представлять из себя реальную силу, мы должны быть едины. Наша идея не сработает, если мы будем тратить силы и время на внутренние ссоры и склоки. Все мы здесь взрослые люди и у всех у нас единая цель. Давайте идти в этом направлении, и тогда у нас есть шанс победить.

Сириус пробормотал что-то неразборчивое, но вряд ли лестное для Снейпа, потому что Люпин поспешил фальшиво закашляться, а сидевшая неподалеку Тонкс приглушённо пискнула от смеха. Дамблдор бросил на Сириуса грустный взгляд и опёрся обеими руками о высокую спинку стула.

— Итак, теперь я спрашиваю каждого из вас, готовы ли вы бороться? Готовы ли вы тратить всё свободное время, все свои силы, готовы ли вы рисковать жизнью? — требовательно спросил он, окидывая собравшихся цепким взглядом. — И, конечно, готовы ли вы соблюдать секретность?

Все закивали, и Симон слегка повернул голову в сторону Энни. Она встретила его взгляд, гордо вскинув голову, и медленно кивнула. Симон испытывал противоречивые чувства. С одной стороны, он же всегда хотел отомстить, вот и представился случай. С другой, кому он будет мстить? Другим людям, не имеющим отношение к смерти его родителей? Но глубоко внутри он уже знал, что не уйдёт. Ни один нормальный человек не присоединился бы к Волан-де-Морту по собственной воле, а значит, нормальных людей там нет. Все они такие же, как Лестрейнджи и Коул Джеймсон-старший. Вот только Энни в это впутывать не хотелось. А вот Жаку стоило сказать. Хотя, какая разница? Он всё равно узнает, если захочет. А вообще, не их это дело. Встать бы сейчас и уйти.

— Каждый, кто сомневается в своих силах или возможностях, должен быть готов к тому, что я сотру из вашей памяти все воспоминания о сегодняшнем вечере, — предупредил Дамблдор. — Этот дом запечатан заклинанием Доверия, и я являюсь Хранителем. Все вы получили этот адрес от меня: кто-то в устной, кто-то в письменной форме. Если со мной что-то случится каждый из вас, в свою очередь станет Хранителем, поэтому, вы должны понимать, какая ответственность и какая опасность ляжет на ваши плечи.

— Голосуем? — Сириус развязно вскинул вверх правую руку. — Кто за?

— Хорошая идея, Сириус, — одобрительно кивнул Дамблдор, и Симону оставалось только удивиться его выдержке. — Давайте проголосуем. Кто готов стать членом Ордена Феникса со всеми вытекающими последствиями?

Вверх взметнулись руки, много рук, все. Симон машинально поднял свою вслед за тонкой рукой Энни, всё ещё до конца не уверенный, что они не совершают непоправимой ошибки. У него вообще отсутствовало ощущение реальности происходящего. Казалось, потряси головой — и все эти люди, все эти слова бесследно исчезнут, забудутся, изгладятся из памяти.

— Я не буду просить вас клясться в верности Ордену, — внушительно проговорил Дамблдор. — Я не буду накладывать на вас заклятие, каждый из вас свободен в своем выборе. Пусть честность и преданность станут символом нашего братства.

— Братства, — фыркнул Сириус, бросив выразительный взгляд на Снейпа. Тот в ответ лишь скосил полные холодной ненависти чёрные глаза в его сторону. Люпин выглядел так, будто больше всего ему хотелось начать плакать и рвать на себе волосы, но он не мог себе этого позволить. Тонкс же ситуация явно забавляла, она то и дело прикрывала рукой дрожащие от едва сдерживаемого смеха губы, пытаясь сделать вид, что безостановочно зевает.

— Теперь к делу, — Дамблдор вмиг как-то подобрался. — Разумеется, я не стану рассказывать здесь всё. Только главное. Волан-де-Морт ищет одну вещь, которую считает жизненно необходимой для себя. Таким образом, сейчас перед ним намечено две цели: убить Гарри и заполучить это… Оружие, будем условно называть это так.

При словах «убить Гарри» Сириус довольно отчётливо выругался сквозь зубы, и в этот раз Люпин и не подумал делать ему замечание.

— Я даже не могу сказать, какая цель для него приоритетнее на данный момент, — Дамблдор был серьёзен как никогда. — Поэтому, один из важнейших блоков нашей работы будет посвящён охране Гарри и Оружия.

— Альбус, — вмешалась профессор МакГонагалл, — неужели мы не будем даже знать, что охраняем?

— Для вашей же собственной безопасности, — кивнул Дамблдор. — И для безопасности всей задумки. Если кого-то из вас заставят выпить сыворотку правды, подвергнут Империусу или даже Круциатусу, вы всё равно не сможете сказать того, чего не знаете.

— Во… Волан-де-Морт знает, где находится это Оружие? — спросил мистер Уизли, чуть запнувшись в начале фразы и вспыхнув до корней волос.

— Знает, — признал Дамблдор. — В Отделе тайн Министерства магии.

Раздались удивлённые возгласы.

— Прошу тишины! — Дамблдор поднял обе руки вверх. — В прямом смысле слова это не является Оружием. Просто я не хочу, чтобы эта вещь попала к нему в руки. Поэтому я очень рад, что к нам присоединились министерские работники, в особенности авроры. Стерджис, Нифадора, Кингсли, вы сможете оказать нам неоценимую услугу.

— Тебе не кажется, что это похоже на революцию? — тихонько шепнул Симон на ухо Энни, и та вскинула на него расширившиеся от удивления глаза. — Я имею в виду, мы же с Волан-де-Мортом драться собирались, разве нет? Почему теперь мы будем шпионить в Министерстве?

— К моему огромному сожалению, наш глубокоуважаемый Министр продолжает валять дурака, отрицая очевидное, — словно подслушав его слова, объявил Дамблдор. — Министерство, вместо того, чтобы заниматься своей прямой обязанностью — защищать магическое и маггловское население Британии, пытается очернить в глазах общественности имя подростка, который является единственным желающим донести до людей правду свидетелем возвращения Волан-де-Морта.

Сириус снова в красочных эпитетах объявил, кем именно он считает репортёров «Ежедневного пророка» и куда, по его мнению, они дружно должны отправиться вместе с Министром, предварительно засунув свою газетёнку в то место, на котором сейчас сидели все присутствующие.

— Сириус! — простонал Люпин, пока Тонкс снова давилась от смеха, уткнувшись лицом в колени.

— Чувства Сириуса вполне можно понять, — невозмутимо заметил Дамблдор. — Конечно, я не сторонник употребления подобных… ммм… выражений, особенно при дамах, но в сложившейся ситуации я считаю индивидуумов, которые до потери пульса боятся признать правду и теряют драгоценное время, форменными идиотами.

Тут уже натянуто захихикали все. Симон поймал себя на том, что тоже криво ухмыляется. Фадж в последнее время почти не встречал симпатии ни в рядах министерских сотрудников, ни в рядах волшебников по всей Британии.

Дальше были долгие споры об очерёдности дежурств, о графике работы присутствующих, о направленности деятельности, что мало интересовало Симона. Он был свободен всегда, он даже уяснил, что дежурить в Министерстве будет третьим по счёту. Его поражала доверчивость всех этих людей. Они уже прошли через одну войну, которая была полна страшных предательств, взять хоть того же Питера Петтигрю, о котором Дамблдор тоже упомянул мимоходом для тех, кто был не в курсе полной истории Сириуса. Чему же научил их прошлый опыт? Ровным счётом ничему, если они пригласили на первое же собрание своей тайной организации совершенно постороннего Симона Сайпреса, человека с улицы. Несколько раз он слышал брошенные вполголоса замечания о том, что у него не меньше поводов желать поражения Волан-де-Морта и его Пожирателей. И никто не знал, что в душе Симон ничего подобного не хотел. Точнее, хотел, но предпочитал, чтобы всё свершилось как-нибудь само собой, без его непосредственного участия. Ему было практически всё равно на эту войну, она никак его больше не касалась. Он бы с превеликим удовольствием забрал Энни, Жака и вернулся бы к родителям во Францию. Но не скажешь ведь всего этого теперь.

— Симон, если ты не возражаешь, я хотел бы поговорить с тобой пару минут наедине, — внезапно Дамблдор обратился прямо к нему, и Симон на секунду испугался, что и директор Хогвартса применяет легилименцию направо и налево. — Почти наедине, думаю, к нам ещё присоединится профессор Снейп.

Симон разговаривать со Снейпом совершенно не хотел. Ему профессор не понравился с первого взгляда, он вообще не представлял себе, зачем приглашать такого человека на подобные собрания. Тем более, что все присутствующие относились к нему с плохо скрываемой антипатией. Но и отказаться от разговора Симон тоже не мог. В конце концов, не он ли пару минут назад мысленно сетовал на беспечность и доверчивость Дамблдора?

— Симон, мы с тобой практически не знакомы, что очень обидно, — дружелюбно начал Дамблдор, когда Снейп закрыл за собой дверь соседней комнаты и встал, прислонившись к ней спиной, явно давая понять, что не пробудет здесь ни секунды дольше, чем того потребует от него необходимость по имени Дамблдор. — Я рассчитывал заполучить тебя в качестве ученика, но, к моему огромному и искреннему огорчению, вышло по-другому.

Симон озадаченно кивнул, не зная, что на это ответить.

— Я хорошо знал твою маму, — Дамблдор улыбнулся с грустной улыбкой на лице, его глаза смотрели в стену поверх головы Симона и явно видели что-то, недоступное больше ничьему взгляду. — Блестящая молодая волшебница, блестящая… А твой отец рисовал просо потрясающие пейзажи. Наверное, ты не знаешь, но у меня в кабинете в Хогвартсе висит нарисованный его рукой вид на Букингемский дворец осенью. Прекрасная вещь!

Симон выпучил глаза.

— Я могу… — ему пришлось откашляться, — я могу…

— Взглянуть на него? — живо перебил Дамблдор. — Разумеется, разумеется, мой мальчик, в любое время. Я считаю своим долгом и вовсе подарить его тебе. Всё-таки это память о твоём отце и кому как не его сыну…

Снейп громко прочистил горло.

— Профессор Снейп торопится, — сменил тему Дамблдор, подводя Симон к низкому дивану, обитому зелёным плюшем. — Я хотел поговорить с тобой о твоём друге, Жаке Фелоне.

Симон выпрямился. В мозгу сразу зазвенел тревожный звоночек.

— Я бы хотел попросить тебя ничего не говорить ему об Ордене Феникса и обо всём, что ты сегодня здесь услышал, — медленно и раздельно проговорил Дамблдор, зорко следя за реакцией Симона.

— Невозможно, — только и ответил Симон, помотав головой. — У нас с Жаком нет секретов друг от друга. Я хотел наоборот попросить разрешения в следующий раз привести его с собой.

— Боюсь, что я вынужден настаивать, — печально пожал плечами Дамблдор. — Это для общего… так всем будет лучше.

— Но вы знаете, на что он способен? — взволнованно спросил Симон. — Вы понимаете, что он может быть вам полезен?

— Я допускаю, что он может быть нам полезен, — Дамблдор едва заметно выделил слово «нам», и Симон бросил на него быстрый взгляд. — Но гораздо больше я боюсь того, что мы можем получить в результате.

— Вы не понимаете, — Симон начал горячиться, постарался взять себя в руки, вышло плохо. — Я уверен, что Жак может… что он сильнее Волан-де-Морта, что он может с ним покончить.

— Возможно, в будущем, — слегка поколебавшись, ответил Дамблдор. — Сейчас, боюсь, это не под силам даже Жаку. И неважно, насколько большим могуществом он обладает.

— Я всё равно не смогу скрыть от него, — привёл последний аргумент Симон. — Он в совершенстве владеет легилименцией, он узнает сам.

— И тут мы подходим к цели нашей беседы, — Дамблдор негромко хлопнул в ладоши. — Профессор Снейп любезно дал своё согласие учить тебя окклюменции.

Симон чуть было не ляпнул, что слова «Снейп» и «любезно» в принципе не могут стоять в одном предложении, но вовремя прикусил язык.

— Это поможет тебе защитить свой разум от любых проникновений извне, в том числе, и от Жака, — подытожил Дамблдор, так и не дождавшись ответа.

— Нет, профессор Дамблдор, — Симон поднялся на ноги.— Я вынужден отказаться. Если это единственный выход, то я скорее соглашусь стереть себе память о сегодняшнем собрании. Я не буду обманывать Жака.

— А как же Энни? — невинно спросил Дамблдор, и Симон потерял дар речи. Старый хитрец!

— Энни поддержит меня, — хотелось бы ему быть так в этом уверенным на самом деле.

— Боюсь, что Энни не откажется помогать нам, — вполне справедливо усомнился в его заявлении Дамблдор. — В таком случае, ты оказываешься перед довольно нелёгким выбором, не правда ли?

Симон ошалело смотрел на невозмутимо почёсывавшего нос Дамблдора, тот отвечал ему вежливым взглядом.

— Я не понимаю… — наконец, к Симону вернулся дар речи. — Вы не доверяете Жаку?

— Я не знаю его силы, — поправил Дамблдор. — И никто не знает, даже он сам. Нам же не хочется получить ещё одного Волан-де-Морта?

Симон замер с открытым ртом, так и не произнеся ни слова. Если Жака накроет темнота… Кто знает, сможет ли он различать друзей и врагов? Нет, Дамблдор прав, Жаку здесь не место. Осталось решить, готов ли Симон врать в лицо друга. Но выбора-то и не было, если Энни соберётся участвовать в деятельности Ордена, а она уже своё решение приняла, то у Симона не оставалось другого выхода, только быть рядом с ней.

— Ладно, — неохотно согласился он, и в глазах Дамблдора на секунду мелькнуло торжество. — Давайте попробуем. Но он гораздо сильнее меня, я не виноват, если мне не хватит сил поставить блок.

— Предоставьте это мне, — презрительно бросил Снейп. — Первое занятие в среду в восемь часов вечера. Здесь.

И с этими словами Снейп, не попрощавшись, вышел из комнаты, взмахнув полами длинной чёрной мантии.