Магия для нежелающих (джен)

Июль 1995 года. Поезд до станции Коукворт.

В вагоне было не очень много людей. Две пожилые леди чинно обсуждали погоду и особенности выращивания маргариток и роз. Несколько парней, которые поначалу вели себя довольно шумно, сейчас мирно разглядывали пейзаж за окном. Мужчина среднего возраста спал с самого начала поездки. Длинноволосая девушка, очень легко одетая, задумчиво смотрела в окно поезда.

Девушка была настолько погружена в свои мысли, что даже не сразу обратила внимание на проводника, проверявшего билеты, — ему пришлось несколько раз ее окликнуть. Но это было в самом начале пути, и она почти сразу вернулась к мыслям, одолевавшим ее. Эльза Бишоп, а это была именно она, уже мало напоминала одиннадцатилетнюю девочку, поступившую когда-то в Хогвартс. И дело даже не во внешности, хотя, конечно, она превратилась из маленькой девчушки во взрослую девушку, вытянулась, черты лица стали более острыми, ушла детская мягкость. Изменения произошли в ее мировосприятии: многие события прошлого стали восприниматься по-другому, прежние обиды теперь казались не такими серьезными, а о тех, с кем она когда-то враждовала, вспоминалось лишь хорошее. Время и некоторые события, произошедшие совсем недавно, заставили по-новому взглянуть и на волшебный мир, который, как казалось еще совсем недавно, остался в прошлом.

Сразу после возвращения из Хогвартса Эльза запретила себе думать и вспоминать о магии. Постепенно те два месяца, проведенные среди волшебников, начали казаться сном, мало связанным с реальность. И вот сейчас она снова вспоминала о них — о людях и событиях, произошедших тогда. Снова пробирала дрожь при мысли о родителях, попавших под воздействие магии (ничем другим Эльза не могла объяснить их странное и порой пугающее поведение). Удивляло и поражало увиденное на Косой аллее, в Хогвартс-экспрессе и в школе. Возмущало отношение к магглорожденным, магглам и обычному миру. Вспоминались мучительные уроки чар и трансфигурации (с тех пор Эльза не любила пользоваться указками, напоминавшими ей о ее волшебной палочке, оставившей на память о себе шрамы на ладони). Не могла она, конечно же, не вспомнить и про попытку лишиться магических сил, которой помешал профессор Снейп, и про их разговор (если быть честной, то он больше напоминал истерику, устроенную ей на глазах у преподавателя). Тогда ей было очень стыдно. Впрочем, спустя несколько лет она уже понимала, что эта истерика была закономерным итогом всех событий, переживаний, отношения окружающих. Скорее всего, профессор Снейп понимал это тоже.

Впрочем, ни стыд за истерику, ни вранье однокурсникам про отработку не помешали ей на следующий день после обеда прийти в кабинет профессора Снейпа. Строгий преподаватель не стал по примеру многих взрослых разговаривать с ней как с младенцем, а предельно подробно рассказал все как есть. И про то, что, подсознательно не принимая собственную магию, ища пути отказаться от нее, она заполучила некий синдром, называемый "месть магии". И что теперь магия убивает ее изнутри, и попытка спровоцировать магический выброс, который сожжет магическое ядро (что она и пыталась сделать с помощью зелья), только добьет ее. И что единственный способ помочь ей — это провести один очень неприятный и частично запрещенный ритуал. Эльза, тогда еще не совсем отошедшая от ночной истерики, так и не выясняла причину, почему профессор ей помогает, отчего не сообщил обо всем другим преподавателям, почему ритуал запрещен и многое другое, о чем она должна была тогда поинтересоваться. Эти вопросы даже не возникли в ее голове, за что спустя семь лет она себя очень ругала. Как можно быть настолько доверчивой? Впрочем, ей было всего одиннадцать лет, и ее интуиция, на которую она уже тогда полагалась в сложные моменты, говорила ей довериться декану Слизерина.

Сам ритуал не занял много времени. Эльзе больше всего запомнилась боль, которую она испытала и слабость во всем теле. Профессор тогда оставил ее в коридоре, где почти сразу же взорвались два фейерверка. Сама Бишоп на это почти не обратила внимание, настолько она чувствовала себя уставшей и разбитой. Ее обнаружили двое старост с Хаффлпаффа, которые пришли проверить, что случилось. Они-то и доставили Эльзу в больничное крыло.

— Наверняка, кто-то с Гриффиндора подложил те бомбочки. И опять этим шутникам ничего не сделают. "Они просто шутили" и "совсем не хотели", — произнес старшекурсник, словно цитирую кого-то. — Как будто на Гриффиндоре хулиганы не учатся, сплошь смельчаки и хорошие ребята!

Само по себе нахождение в больничном крыле было довольно приятным. Осознание того, что скоро она окажется дома, грело душу. Горестные вздохи школьной медсестры и декана факультета, в течение пяти дней пытавшихся что-то сделать, немного раздражали — хотелось уже покончить с этим фарсом. А вот Холли Росс и Энн Браун, навещавшие её по вечерам, наоборот, радовали и заставляли грустить одновременно. За два месяца они все-таки очень сдружились и сейчас было неприятно их обманывать (приходилось говорить, что она испугалась двух фейерверков, которые взорвались в коридоре, когда она возвращаясь с отработки). Хотелось продолжать с ними общаться и дальше, но Эльза понимала, что это было почти невозможно. На пятый день в больничном крыле, когда все окончательно решили, что Эльза Бишоп теперь сквиб, а не маг, медсестра и профессор Флитвик, еще немного повздыхав рядом с ее кроватью, сказали, что теперь ее отправят домой к родителям. Что память ей стирать не будут, поскольку она, будучи сквибом, может в обычной жизни столкнуться с какими-либо магическими проявлениями; а вот родителям придется подправить воспоминания, чтобы не нарушать статут секретности. Это заставило Эльзу напрячься — не хотелось опять сталкиваться с неадекватностью родителей. Однако профессор Флитвик сказал, что не сможет доставить ее к родителем сам в силу каких-то обстоятельств и что вместе с Эльзой отправится профессор Снейп.

— Тебе не нужно его бояться. Профессор Снейп — очень хороший человек, — по-своему поняла её реакцию школьная медсестра (за эти годы Эльза совсем забыла ее имя). Сама же девочка, наоборот, очень обрадовалась этому, ведь доверие к декану Слизерина никуда не делось.

И как оказалось, она была права: профессора Снейпа даже не пришлось уговаривать не стирать память родителям. Приведя Эльзу домой, где родители первые несколько минут просто обнимали ее и плакали (это делала мама), затем выслушав миллион вопросов о случившемся, профессор Снейп подробно рассказал то же, что говорил перед ритуалом девочке. Объяснил, что должен изменить мистеру и миссис Бишоп память, но не будет этого делать и надеется на то, что ему не придется об этом жалеть. Папа с мамой его поняли и пообещали молчать обо всем, что произошло.

— Я и моя жена понимаем, что огласка не принесет ни нам, ни нашей дочери ничего хорошего. И совсем не хотим оказаться в сумасшедшем доме, — сказал тогда отец. — И мы очень благодарны вам за помощь, и если...

— Маловероятно, что вы сможете мне чем-то помочь в ответ, — прервал его профессор Снейп. — Так же маловероятно, как и то, что к мисс Бишоп вернутся ее способности. Поэтому дам вам бесплатный совет — держитесь как можно дальше от мира магии. Но если же все-таки случится так, что все вернется, напишите мне обычное письмо на адрес, который я вам оставлю. Почтовый ящик там зачарован, и я получу письмо, даже будучи в Хогвартсе. — Северус Снейп был, конечно, уверен, что это не понадобится. Однако возможность появления алогичной связи, в случае, если магия вернется к девочке, заставила его дать адрес своего дома. Адрес, который знали очень и очень немногие.

Эльза Бишоп не догадывалась ни о магической связи с профессором Снейпом, ни о его мотивах, заставивших его помочь семь лет назад. Но теперь ей просто не к кому больше было идти и не на кого рассчитывать. Родители не смогли бы ей помочь, несмотря на всех знакомых отца. Семь лет назад, после возвращения из Хогвартса, благодаря его связям она смогла поехать в выбранную еще весной частную школу. Друг отца, врач, вошел в положение Эльзы и оформил все так, будто она серьезно болела два месяца.

Поезд подъехал к станции Коукворт. Эльза Бишоп вместе с несколькими другими пассажирами вышла на платформу и прошла к стоянке такси. Девушка заранее решила, что так будет проще добраться по нужному адресу, ведь в этом городе она была впервые. Продиктовав адрес таксисту, Эльза села на заднее сидение и вернулась к своим мыслям.

Конечно, начинать учебу в новой школе с ноября было непросто: и учебный материал нагнать надо, и найти друзей. Постепенно все наладилось — к концу года она была одной из лучших в классе, а еще крепко сдружилась с Элисон Кемпбелл и Марком Голдсмитом. Вместе с ними она пережила непростые (но иногда очень веселые) годы учебы в школе. С Марком они поступили на естественно-научный факультет в Тринити-колледж. Именно это событие они и отмечали в тот вечер, когда решили сходить на дискотеку. За Элисон в полночь заехал ее отец, а Марк пошел провожать Эльзу. Они весело болтали и обсуждали планы на будущее, слишком поздно заметив пьяную компанию. Марк пытался сопротивляться, но его вырубили ударом по голове. Эльзе сначала было страшно, но после того, как Марк упал, ее охватила ярость. И как когда-то в детстве, природа словно откликнулась на ее желание — в нападавших ударила молния. Эльза была в шоке: она стояла на пустынной улице, рядом с ней лежали Марк и трое парней, небо было ясное.

Ей хватило сил дотащить друга до угла улицы, чтобы поймать такси и отвезти его в больницу. Родителям Марка она сказала, что он поскользнулся и упал, а утром из местных газет узнала о троих пострадавших от удара молний. И поскольку погода накануне вечером была ясной, все говорили о редком природном явлении.

Эльзу Бишоп такое объяснение никак не могла устроить, она чувствовала — что-то здесь не так. Были и еще странности, которые ничем иным, кроме как магией, объяснить не получалось. В тот же вечер (после происшествия она была очень подавлена) в ее комнате внезапно начал моросить дождь. Мокрые тетради и дождевик для сна явно не были тем, что стоило брать с собой в студенческое общежитие. Радовало только то, что родители на полтора месяца уехали по делам отца. Эльзе совсем не хотелось снова впутывать их в проблемы с магией. Она нашла в бумагах адрес профессора Снейпа и написала ему письмо. Спустя неделю, так и не получив ответа, решила поехать к нему сама. Все же принимать душ посреди кухни — то еще удовольствие.

Таксист высадил ей в мрачном районе, где многие дома, судя по всему, были заброшены. Найти нужный не составило труда, номера домов все еще сохранились на почтовых ящиках. Звонка не было, а на стук долго никто не отвечал. Наконец дверь открылась, и в проеме показался профессор Снейп. Он выглядел очень уставшим, но Эльзу это уже не могло остановить.

— Здравствуйте, мистер Снейп. Я Эльза Бишоп. Вы меня помните? Вы тогда сказали, что если будут проблемы с магией, написать вам. Я писала, но вы не ответили, — быстро заговорила Эльза.

При виде хмурого неприветливого лица бывшего преподавателя она начала волноваться: вдруг он сейчас прогонит её? Что тогда делать? Успокоительное, принятое еще дома, перестало действовать, и над профессором начала собираться маленькая тучка. Увидев её, Эльза замолчала на секунду и смогла лишь добавить совсем невнятно:

— Ну... в общем, у меня... проблемы… снова…

Северус Снейп, немало удивлённый неожиданным визитом, проследил за взглядом гостьи и тяжело вздохнул.

— Проходите, мисс Бишоп.