Луна Лавгуд и коллекция мозгошмыгов (гет)

Северус ощущал странное чувство — свободу. Он мог пойти куда угодно и заняться чем угодно. Проблема была только в одном — идти ему было некуда.

После инсценировки собственной смерти, на которую он потратил половину всех своих лабораторных запасов, и восстановления собственного здоровья, на которое ушла вторая половина, Северус понял, что больше ничем не связан ни с зельеварением, ни с отчим домом. Едва ли ему удалось бы продать эту развалюху, а потому он оставил место, где родился и провёл всё детство, без сожаления. Перед тем, как покинуть город, он прогулялся к старому дому Эвансов — теперь в коттедже жила другая семья, в запустение он не пришёл. Дерева, под которым они встречались с Лили каждое лето, больше не было — его срубили маггловские службы, когда меняли электропровода.

Северус всё же постоял несколько минут возле пня, воскрешая в памяти самые светлые, самые чистые моменты своей жизни. Но вместо боли почувствовал легкую грусть, словно привидевшаяся ему в бреду Лили и вправду простила его. Он больше не был связан даже долгом перед ней.

Он поселился под маскировкой в одной из небольших магических деревень, потратив половину всех своих средств на то, чтобы оплатить аренду домика на год вперед. В его жилище, состоящем из пяти комнат, не было ничего лишнего, и, пожалуй, даже отсутствовало необходимое, но Северуса это не пугало и не раздражало. У него была кровать с жёстким матрасом, на которой он мог спать, был стол, за которым можно было есть, была убогая ванная комната с древней сантехникой, и был сундук с книгами. К сожалению, с обеими своими библиотеками пришлось распроститься — мертвецу не пристало владеть имуществом, поэтому пришлось ограничиваться теми немногими копиями, которые он носил при себе в безразмерном кармане. Вытащив книги и свитки и уложив их в старый деревянный сундук, оставшийся от прошлых хозяев дома, Северус посчитал обустройство законченным и заселился в новый дом. Он редко выходил на улицу — в основном, за продуктами, и, как ни странно, довольно мало читал. Все его идеи, исследования и новые заклинания остались в прошлом. Он не чувствовал в себе сил что-то изучать или куда-то двигаться. Всё, на что он был способен — сидеть перед магическим огнём, зажжённым посреди гостиной, и любоваться языками пламени.

День за днём его поглощала апатия, из которой у него не было ни энергии, ни желания выбираться. В первый раз, забыв побриться перед выходом из дома, он ужаснулся. Когда это случилось во второй раз, он не удосужился даже поднять палочку и использовать бритвенные чары. Так же происходило и с другими бытовыми мелочами. Сменить одежду, укоротить волосы. В три месяца он внешне постарел на пятнадцать лет. Никто не дал бы ему его тридцати восьми — он выглядел неестественно черноволосым жёлтозубым стариком.

Единственное, что по-прежнему связывало его с миром — это газеты. Он с жадностью читал «Ежедневный пророк», словно, утратив собственную жизнь, стремился погрузиться в чужие. Ни одна новость не прошла мимо него, хотя и удовольствие он испытывал своеобразное, болезненно-сладкое.

Каждое утро он по своей новой привычке читал «Пророк» в постели, не замечая, что постельное бельё давно посерело от грязи.

Его собственное имя появилось в газете только один раз, через неделю после того, как авроры обнаружили его тело в старом доме в Паучьем Тупике. На второй странице «Пророка» был размещён небольшой некролог за авторством Гарри Поттера:

«Памяти Северуса Тобиаса Снейпа.

Он жил как герой и погиб, чтобы мы смогли одержать победу. Много раз его считали предателем, перебежчиком и убийцей. К сожалению, о его вкладе в дело Победы стало известно слишком поздно. От имени всей Британии я хочу извиниться перед этим великим человеком за своё недоверие и ненависть. Светлая память».

Северус прочитал текст с ноткой благодарности, но не за то, что Поттер решил перед ним извиниться и назвать героем, а за то, что ограничился несколькими словами и не стал подробно рассказывать о его великой любви и бесконечном самопожертвовании. По сути, его смерть прошла незамеченной, и едва ли кому-нибудь в мире он теперь мог понадобиться.

К сожалению, примерно через два месяца его растительное существование было прервано: сова принесла ему письмо с приглашением в Гринготс для получения наследства Северуса Тобиаса Снейпа. Гоблинам не было дела до передряг волшебников. Нередко кто-то из них объявлялся погибшим, оставаясь живым. В таких случаях банк просил «унаследовать» своё имущество. Северус не хотел расставаться с тишиной и покоем своего дома даже на день, но понимал — придёт время, и ему понадобятся те немногие деньги, что у него остались, а значит, наведаться в банк нужно. С трудом поднявшись с постели и не потрудившись переодеться, он наложил на себя маскировочные заклятья и аппартировал в Дырявый Котел.

Если бы была такая возможность, он с радостью переместился бы на порог банка, но недавно Департамент Магического Правопорядка закрыл Косую аллею для аппараации: конечно, самый страшный Тёмный маг столетия повержен, но, в отличие от обывателей, власти точно знали — если бывшим Пожирателям дать повод, они с радостью устроят какой-нибудь террористический акт в местах скопления магов.

Оказавшись в предбаннике старого трактира, Северус огляделся. Дырявый Котёл сильно изменился за полгода. Из обшарпанного заведения он превратился в современную проходную. Старому Тому поставили небольшую барную стойку и оставили несколько столиков, а остальное место заняли столы службы регистрации. Пространство паба сильно расширилось, увеличились окна — теперь здесь стало светло и чисто, почти как в главном зале больницы св. Мунго.

Как гласил большой плакат, чтобы попасть на главную торговую улицу страны, нужно было пройти процедуру проверки палочки и поставить магическую подпись. За работой регистрирующих заклятий следил чиновник за небольшим столом.

Северус задумался. Пройти проверку он не смог бы — ведь его официально нет в живых. С другой стороны, преступником он не был, а регистратор, скорее всего, проверяет пришедших именно по списку Пожирателей Смерти. Конечно, можно было зайти и через Лютный переулок, но хотелось не очень. Северус чувствовал себя усталым и разбитым, а это — худшее состояние для прогулки по Лютному. Поэтому он с некоторой опаской подошёл к одному из столов, и его тут же окутало мягкое синие свечение. Искусственный голос произнёс:

«Приветствуем вас в Косой аллее. Предоставьте вашу палочку».

Северус достал из кобуры в рукаве чёрную волшебную палочку, и по ней пробежали искры. Голос сообщил:

«Проходите, пожалуйста».

Бывший профессор оказался в Косой аллее.

За время его затворничества она изменилась не слишком сильно, хотя большинство домов выглядели новее, чем раньше. Полноценные сборы в школу еще не начались, хотя то тут, то там мелькали знакомые лица студентов Хогвартса. В своём новом облике Северус спокойно шёл по дороге, не привлекая ничьего внимания. Он не был подозрительным — обычный полноватый мужчина с каштановыми волосами и бородкой, но также и не был примечательным. Сам себе он казался невидимкой.

Недалеко от «Флориш и Блоттс» стояла целая толпа. Проходя мимо, Северус заметил в центре Уизли-младшего. Толпу составляли поклонники и журналисты. Главного героя поблизости не было, но Северус заметил, как открылась и сама собой закрылась дверь в книжный магазин — скорее всего, Поттер был в мантии-невидимке.

«Стоит держаться отсюда подальше», — вяло подумал мужчина и начал обходить журналистов по широкой дуге.

До Гринготса оставалось идти меньше квартала, когда взгляд Северуса встретился со взглядом стоявшей возле кафе Фортескью Лавгуд. Девушка удивлённо похлопала ресницами, потом улыбнулась и демонстративно закрыла глаза руками, потом снова открыла, как бы говоря: «Я вас не видела».

Северус кивнул в знак благодарности и наконец-то скрылся за золотыми дверями банка.

После того, как незабвенная троица нанесла Гринготсу серьёзный ущерб, гоблины утроили бдительность. Теперь каждого вошедшего от самых дверей сопровождал гоблин. Официально они заявляли, что личный сопровождающий готов помочь любому клиенту, но на самом деле все понимали, что это просто личный надсмотрщик.

Едва Северус вошёл в холл, возле него появился нахмуренный гоблин в красной ливрее.

— Что угодно мистеру? — недружелюбно спросил он.

Снейп просто протянул ему извещение. С минуту сотрудник банка читал текст, а потом пробормотал что-то вроде «понятно» и велел Северусу следовать за ним.

Подойдя к небольшой стойке, гоблин, который так и не представился, быстро заполнил какие-то бумаги и протянул их волшебнику:

— Распишитесь.

Северус прочитал бумаги. Выглядело написанное странно, но совершенно законно. Он, Северус Тобиас Снейп, вступает в наследство погибшего при невыясненных обстоятельствах Северуса Тобиаса Снейпа. Он получает доступ к личному счету покойного (состояние 117 галлеонов), право на владение домом по адресу Паучий Тупик 18, а также библиотекой и личной лабораторией, которые на данный момент располагаются в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс.

Северус поставил роспись. Гоблин ещё раз внимательно его оглядел тяжёлым взглядом и проводил до выхода. В общей сложности, Северус не пробыл в банке и пятнадцати минут, однако за это время толпа на улице рассосалась, героев Британии поблизости видно не было. Зато возле того же кафе всё так же стояла Луна Лавгуд. Северус быстро отвел от неё взгляд. Эта студентка всегда вызывала у него смешанные чувства: с одной стороны, своим внешним видом и нелепыми рассуждениями она откровенно раздражала, а с другой — заставляла нервничать. Иногда казалось, что она знает о нём что-то очень личное, во всяком случае её взгляд изредка выражал что-то среднее между ободрением и сочувствием. Сейчас она выглядела откровенно несчастной и стандартно сумасшедшей. На ней было бирюзовое платье с какой-то жёлтой юбкой, на пальцах, даже издалека было видно, красовались сумасшедших размеров кольца, а волосы напоминали грязную паклю. В целом картинка была слишком непривлекательной, и волшебник выкинул её из головы, направившись к зоне аппарации. За короткую прогулку он сильно устал, и теперь мечтал только об одном — заснуть.

Без происшествий он вернулся к себе домой и опустился на постель, не раздеваясь. В последнее время ему постоянно было холодно, преследовало ощущение чужого взгляда. Он стал стесняться раздеваться в комнате — проще было спать в одежде. Закрыв глаза, он снова подумал о Лавгуд.

«Она выглядит куда более сумасшедшей, чем раньше. Может, у неё проблемы, — подумал он, но тут же спросил себя, — а разве меня это касается?»

На следующее утро он снова читал «Ежедневный Пророк». Первую полосу украшала фотография Героя магической Британии. Мистер Поттер рассказывал о том, что он не жалеет о решении вернуться на седьмой курс и закончить образование в Хогвартсе. Северус мрачно хмыкнул, порадовавшись, что самого его в школе уже нет, и продолжил читать. Поттер заявлял, что хочет быть оцененным по способностям, а не по заслугам.

Всю вторую полосу занимало интервью с Министром Магии о важности Школы Чародейства и Волшебства, новых реформах и роли образования в развитии страны.

Третья полоса Северуса интересовала меньше всего — на ней стандартно размещались экономические новости, зато четвёртая была его любимой — это была рубрика «События». Её он читал с неослабевающим интересом и комментировал про себя. За вчерашний день в Британии произошло мало интересного. Украли драгоценности из дома Малфоев (Это-то с защитой мэнора? Скорее уж глава дома решил спровоцировать визит авроров и доказать, что в его доме нет ничего опасного или запрещенного), закрыли две лавки в Лютном переулке (а почему не все сразу?), выпустили в продажу новую метлу «Молния-2», из-за которой фанаты едва не опрокинули магазин «Всё для квиддича» (жаль, что не опрокинули, чёртов квиддич!).

Последняя новость была печальной — с тяжелым психическим расстройством в Мунго попала студентка Хогвартса, чьё имя из соображений этики не называлось, но отмечалось, что она — один из особо приближённых друзей Гарри Поттера. Северус уже собирался перелистнуть страницу, как снова метнулся взглядом к новости о спятившей студентке. Кто угодно мог не вынести последних событий, но странная ассоциативная связь уже выстроилась в его сознании. Слишком быстро возникло в голове продолжение слова «полоумная».

Что, если действительно Лавгуд, которая ещё вчера показалась ему нездоровой, попала в клинику?

Ему не было дела до Лавгуд, но у него был долг перед ней. Именно сэндвич, который она отдала ему утром после битвы, спас ему жизнь. Если она пострадала — он обязан помочь.

«Я никому не обязан, — резко сказал он про себя, — разве меня это волнует?»

Последняя мысль оказалась удивительно цепкой, и, попав к нему в мозг, крепко засела в нём.

«Разве меня это волнует?» — повторял он снова и снова, а потом резко вскочил на ноги.

В последнее время его ничто не волнует.

Он превратился в овощ, бездеятельное подобие человека, распространяющее вокруг себя неприятный запах. Вонять и жалеть себя — это всё, на что он теперь способен. Некстати вспомнилась проклятая школьная кличка, которая сейчас оказалась как нельзя более точной — Нюниус, это прекрасно его сейчас характеризует.

Рывком поднявшись с кровати, Северус схватил волшебную палочку и подошёл к комоду, над которым висело треснувшее в уголке зеркало.

Бросив в него злобное «Репаро», он уставился на себя. И не узнал своего отражения. На него смотрел заросший бородой, с торчащими в стороны немытыми волосами бледный сумасшедший. Он превратил жизнь, которую ему подарила Лили, в пародию на существование. Использовав бритвенное заклинание, он избавился от бороды и с наслаждением ощупал чистый подбородок. Также, взмахом палочки, укоротил волосы до привычного состояния и твёрдо пошел в душ.

Через полчаса перед зеркалом снова стоял Северус Снейп, чуть более бледный и значительно более худой, чем обычно, но всё же живой и ясно мыслящий. Он оглядел своё временное пристанище и скривился. Обычно крайне чистоплотный и аккуратный, он не переносил беспорядка и грязи. Ему хотелось сжечь всё вокруг, но порыв он подавил. В конце концов, пока это — единственное место, где он может жить. А бытовые заклинания не так уж сложны. Холод и ощущение чужого взгляда не пропали, но он заставил себя смириться с ними. Привычное по прошлой жизни чувство долга оказалось для него идеальным антидепрессантом — он не мог проигнорировать его. Теперь у Северуса появилось дело — выяснить, что за студентка попала в Мунго. Но это было не слишком уж просто. Во-первых, ему совершенно было нечего надеть. Во-вторых, он был официально мёртв, в-третьих, Мунго — не справочный стол, имя больной ему никто не скажет.

У него пока не было плана, но у него была цель. Он не позволит себе уничтожить собственную жизнь, и если ради этого нужно заняться помощью Лавгуд, он это сделает.