Небесная Кузница Броктона/Brockton's Celestial Forge (джен)

Сталевар вошел в столовую СКП, чувствуя вокруг себя давление усталых и раздражённых тел. Это было чувство людей, которые проработали долгие смены и впереди их ждали еще более долгие смены. Чувство усталости и почти разочарования было вполне объяснимо. Силы Контроля Паралюдей занималась паралюдьми, а не общей помощью при стихийных бедствиях. Весь отдел, казалось, был напряжен до предела, пытаясь справиться с ситуацией в городе.

Вероятно, это произошло потому, что, казалось, не было никакой практической разницы между парачеловеческим событием в Броктон-Бей и крупной катастрофой. Возможно, это было не совсем справедливо, но, учитывая прошедшую неделю, Сталевар не мог этого отрицать. Между Апейроном и АПП каждое столкновение казалось событием, которое для любого другого города потребовало бы недели освещения новостей со специальной графикой, специальным анализом и мемориальными фрагментами.

И это было «всего» на прошлой неделе. Неделя, которая, казалось, растянулась на месяцы. Он с трудом мог поверить, что прошло всего семь дней с тех пор, как он прилетел из Бостона, экстренный перевод в ответ на то, что все наивно считали худшим, что может вынести департамент. Только Броктон мог взять расчленение Стража в прямом эфире и сделать так, чтобы это оказалось в сноске в их списке катастроф.

Что ж, люди задавались вопросом, что нужно сделать, чтобы отвлечь внимание общественности от того, что случилось с Эгидой. Оказалось, что был очевидный ответ, который ускользнул от всех. Все, что потребовалось, — это нарастающая серия бедствий, кульминацией которых стала тотальная катастрофа, которую город пережил прошлой ночью.

Он был в гуще событий, рядом с солдатами и гвардейцами. И это было ужасно. Борьба с призывниками из гражданского населения была кошмаром, даже если не учитывать волны смерти, которые регулярно накатывались на вас. Конфликт стал проверкой его прочности, и он получил близкий и личный взгляд на воздействие этих бомб на людей, у которых не было его уровня устойчивости. Это было то, что почти заставляло его тосковать по тем дням, когда он не мог ни чувствовать, ни обонять.

Почти, но не совсем. Возможно, это было эгоистично, но даже после ужасов прошлой ночи он обнаружил, что наслаждается ощущениями в переполненном кафетерии. Даже когда все было уменьшено и приглушено, он все равно чувствовал это. Давление толпы меняет температуру и влажность помещения. Тепло тела, присутствие других людей — такая мелочь, которая имела такое большое значение.

И еще он мог чувствовать запах. Воздух, поступающий в его легкие, больше не предназначен только для того, чтобы говорить. Оно несло в себе намеки на мир вокруг него. Тонкие намеки, которые он едва мог уловить, но они были. Пот, соль, дымный привкус, возникший от борьбы с пожарами катастрофы, а затем от решения поискать еду, прежде чем у вас было время принять душ или отдохнуть от ночного напряжения. Если для него ароматы были именно такими, призраками намека, который, он был наполовину уверен, ему воображается, то они наверняка цеплялись за всех остальных. Сжатая масса отчаявшегося человечества, несущая с собой следы и запахи ночного труда.

И Сталевар был частью этой массы, связан с ней. Связь на базовом уровне, построеная на чем-то, что каждый, кем бы он ни был, мог понять и искать.

Еда.

Кафетерий перевели в еще более индустриальный стиль работы, чем обычно можно увидеть в этих местах. Речь шла не о предоставлении выбора блюд или какой-либо индивидуальной тарелки. Речь шла о том, чтобы дать солдатам что-то горячее и питательное, прежде чем их снова придется отправлять. Сотрудники готовили подносы и раздавали их так быстро, как только могли. Если у кого-то были особые диетические требования или аллергия, казалось, что им либо доверяли сделать все самостоятельно, либо найти что-то, с чем можно было бы справиться, из разнообразия продуктов, разложенных на подносе с обедом. Скорее всего, выбранные предметы были выбраны так, чтобы они были максимально безобидными и в то же время давали топливо, необходимое для следующей смены работы.

Сталевар с радостью схватил свой поднос когда он дошел до конца очереди и направился в просторную обеденную зону. Там было многолюдно и гудел постоянный ропот фоновых голосов. Несмотря на это, ему без труда удалось найти место, где можно сесть. На самом деле это было единственное место, где он мог сидеть. У маленького стола в углу стоял укреплённый стул с пластиковым покрытием. Стол, за которым уже сидела девушка в фиолетовом костюме, сидящая напротив указанного стула и пробирающаяся через такой же поднос с едой.

Сталевар скользнул на сиденье, чувствуя, как оно слегка поскрипывает под тяжестью его тела. Чувствуя это, а не просто отмечая по звуку или расположению материала. Это было важно.

Он выбросил из головы мысли о важности этого события и улыбнулся Флешетте. — Утра. — Сказал он с юмором.

— Технически, после полудня. — ответила она, продолжая копаться в еде. — Хотя это не помешает мне считать это завтраком.

— Рад видеть, что тебе стало лучше. — предложил он и подумал, с чего начать на собственном подносе.

Это, казалось, ослабило часть ее энтузиазма по поводу еды. — Ага. Я до сих пор не знаю, что это было. — Она выглядела обеспокоенной этой идеей. — Ничего подобного со мной раньше не случалось. — Раздался небольшой вздох. — И я все еще верю, что могла бы остаться в поле.

— Верно, и рисковать что ты получишь еще одни приступ при прыжке между зданиями? — Сталевар пытался вести себя легкомысленно, но не смог скрыть в голосе нотку беспокойства. Судя по выражению ее лица или, по крайней мере, по тому, что он мог видеть за тонированным визором ее костюма, она тоже это уловила.

— Я знаю. — призналась она. — Я знаю, что нужно быть осторожным. Я просто ненавижу, что меня заперли, пока все остальные пытались помочь.

— Ну, я имею в виду, если тебе так плохо из-за того, что я застрял с Призрачным Сталкером… — сказал он с кривой улыбкой.

— Она не так уж и плоха. — возразила Лили. — Хотя мне бы хотелось, чтобы она прекратила поддразнивать.

Сталевар улыбнулся при этом. — Да ладно, это забавно. — Он увидел ее лицо и быстро прояснил ситуацию. — Ладно, забавно, насколько она далека от цели. Самое смешное, почему она думает, что тебе от этого некомфортно. — Несмотря ни на что, Сталевар увидел, как уголок рта Лили приподнялся, заставив его улыбнуться шире. — Кстати, как дела?

Девушка слегка пожала плечами, ее внимание переключилось на маленькую, но красиво сшитую накидку, струящуюся по спинке ее стула. — Эм, хорошо? Может быть? — Она вздохнула. — Это непросто.

— Обычно это легко? — спросил он.

Она пожала плечами. — Нет? Я не знаю. Не так. — Она достала телефон и начала просматривать сообщения. — Гармент отличная. Я имею в виду, она забавная, скоординированная и настолько уверенная во всем, что делает, просто…

— Общение? — спросил он. Лили на мгновение остановилась, прежде чем слегка кивнула.

— Это будет звучать ужасно. Я имею в виду, я думала, что я лучше этого. — Она вздрогнула и посмотрела на него, но он жестом пригласил ее продолжать. Она вздохнула, прежде чем двигаться дальше. — Типа, вся эта штука с ее телом меня не беспокоит, что бы это ни было. Даже без лица.

— Хотя я думаю, что это может усложнить некоторые вещи. — пошутил Сталевар и увидел, как покраснели щеки Лили.

— В любом случае. — сказала она быстро. — Если бы это была единственная проблема, все было бы прекрасно, но дело не только в этом. То, как она общается… — Она взглянула на свой телефон и пролистала новые сообщения. — Она такая выразительная в жизни, но когда дело доходит до слов, создается впечатление, что есть стена. — Она наклонила телефон, чтобы показать Сталевару множество подробных сообщений со стороны Флешетты, все с односложными ответами от Гармент. Такая переписка практически стала визитной карточкой Гармент, но это не облегчало задачу.

— Многие кейпы имеют дело с чем-то большим, чем кажется. Выглядит так, что у их проблем есть какая-то очевидная причина или что у них все под контролем, но могут быть и другие слои проблем, с которыми они борются. — Воспоминания нахлынули, когда он заговорил. Старые и болезненные, и не только для него. Он совершал обходы в качестве представителя «Дела 53». Он видел, насколько плохими могут быть дела. Люди, которые выглядели так, будто едва могли выжить, боролись с уродствами, вызванными их силами, только для того, чтобы получить какие-то дополнительные физические или психические ограничения, которые в конечном итоге определяли их существование. Это был неприятный ход мыслей.

— Да, я понимаю. — Она вздохнула. — Как думаешь, она Дело 53? Они уже что-нибудь подтвердили?

— Если и подтвердили, то я об этом не слышал. — ответил он честно. Было время, когда он мог бы стать контактным лицом для кого-то вроде Гармент, но это время прошло, и он не был уверен, наступит ли оно снова. Не то чтобы он сожалел о своем решении. Его краткое окно свободы, наступившее после его освобождения из-под медицинского наблюдения, закончилось в тот момент, когда стала ясна цель его видеозвонков. Этого было недостаточно чтобы директор могла доказать неподчинение, но это повредило их рабочим отношениям, и с самого начала он не был в ее хороших книгах.

Официально его не обвиняли в падении в бухту. У них не было практического выхода, но этот инцидент и последующая ситуация были связаны с ним. Директор Суинки надеялась получить популярного, преданного своему делу и опытного Стража, который будет руководить командой и продвигать более широкие цели СКП. Вместо этого она получила катастрофу, в которой он никоим образом не виноват, но к которой он все еще был привязан.

Худшее, что они могли на него возложить, это его решение последовать за Оружейником в бой. Вспоминая об этом, он был немного неуверен в себе, но в этой ситуации все было неуверенно. В ошибке Оружейника обвиняли удачное сотрясение мозга, но, похоже, ожидалось, что Сталевар будет иметь более ясную голову после серии бомбардировок, и момента, когда его нужно было вырезать из материала буровой установки.

Ему все еще не нравилось думать об этом бое, о том, что произошло потом. Все это было чистым хаосом на всех уровнях, вплоть до ужасного финала. Ему удалось выдержать удар Луна, который Оружейник, вероятно, не смог бы вынести, но удар отбросил его за борт.

Это было плохо. Чёрная как смоль вода, он бродит вокруг, пытаясь найти какую-нибудь опору, ориентир или якорный трос для буровой установки, но ничего не добивался. То, как время теряло смысл, пока он брёл по дну залива, его ноги погружались в грязь и мусор, засорявший его. Каждый случайный обрывок, который прилипал к нему, делал ситуацию еще хуже, сложнее и безнадежнее.

На такой глубине, с таким количеством ила в воде, почти не было никаких признаков смены ночи на день. Изменение цвета воды, которое, как ему казалось, он представлял себе в отчаянной надежде. Ничего, что можно было бы использовать для определения времени или направления. Ему просто пришлось тащиться вперед, пытаясь не сдаваться, чтобы найти какой-нибудь выход из…

— Сталевар? Ты в порядке? — Он моргнул, увидев обеспокоенное выражение лица Флешетты.

— Ах, да. В порядке. — сказал он быстро. По выражению ее лица он понял, что этого будет недостаточно, и уступил. — Я снова думал о субботнем вечере.

Выражение ее лица тут же смягчилось, и, к счастью, она не стала продолжать эту тему. Она знала, насколько это плохо для него. Одного того факта, что Апейрон вытащил его из бухты, вероятно, было достаточно, чтобы технарь получил расположение Лили, даже без всего остального, что произошло.

На этой ноте Сталевар посмотрел на часть своего подноса с «горячей едой» — какое-то блюдо из курицы. Он улыбнулся и полез в карман за стеклянной бутылкой. Брови Лили поднялись.

— Это не табаско? — спросила она.

— Неа. — радостно ответил он, подняв пробку и наслаждаясь тонким ароматом специй, доносившимся наружу. Лили кашлянула, и он мог видеть, как ее глаза яростно щурятся и моргают сквозь затемненный визор. — Один из солдат СКП, капрал Бро, достал это для меня. — Он поднес к ней бутылку, показав написанную от руки бумажную этикетку и заставив девушку вжаться обратно в сиденье. — Его бабушка делает это. Видимо, старый семейный рецепт.

-Ясно. — Сказала она напряженным голосом. Сталевар начал обильно выбрызгивать красную жидкость на курицу, наслаждаясь теплым острым ароматом. Разговор за столиками вокруг них затих, когда солдаты обернулись посмотреть.

Лили откашлялась и слегка отодвинула стул от стола. — Все еще странно видеть, как ты ешь. — призналась она. Последнее слово звучало неуверенно, и она настороженно смотрела на его тарелку.

— Тебе и мне тоже. — ответил он. В столовой была пластиковая посуда, что облегчило ему задачу. Доля секунды контакта, которая теперь предоставлялась ему до того, как он слился с металлами, была настоящей находкой, но она не оставляла никаких хороших вариантов при работе с металлическими ножами и вилками.

Ну, был один, но это было немного странно даже для него. Что бы ни изменило поверхность его тела, это облегчило изменение формы. Он мог создавать больше деталей, переключаться быстрее и даже пробовать разные формы без подготовки и практики, которые обычно требовались. В некоторых из своих первых экспериментов с едой он опробовал идею создания посуды из материала своих рук, позволив ему имитировать держание ножа и вилки, которые на самом деле были частью его тела. Он был впечатлен тем, что смог справиться с этим, но этот опыт тревожил его. Как будто ешь руками. Он действительно мог почувствовать еду на «вилке» еще до того, как она достигла его рта. Нет, с пластиком все же было проще справиться.

Но в возможности создавать инструменты был потенциал. Раньше он был ограничен грубыми лезвиями или конструкциями, похожими на топоры. Иногда тупые инструменты, но обычно ему было удобнее использовать кулаки и различные безоружные приемы. Небольшое изменение его контроля и детали изменения формы открыли больше возможностей.

Но это был вопрос будущих экспериментов. Прямо сейчас у него была долгая ночь, и он мог насладиться теплой, острой едой. Он проткнул кусок уже ярко-красной курицы и взял его в рот, наслаждаясь ароматом, пережевывая кусок мяса. Флешетта, сидевшая напротив него, казалось, перестала дышать, и он увидел, как один из солдат за соседним столом неохотно передал несколько сложенных купюр человеку, сидящему напротив него, но он был слишком погружен в аромат, чтобы его это заботило.

Поза Лили постепенно стала менее настороженной, когда блюдо с курицей исчезло. Сталевар наслаждался каждым кусочком, даже наслаждаясь тем, что он мог ощутить текстурой мяса и, по общему признанию, сырыми овощами. Когда он почти закончил, она понизила голос и наклонилась.

— Это невероятно. — заговорщически прошептала она. — И Апейрон просто… — Она сделала туманный жест, и Сталевар кивнул.

— Честно говоря, на данный момент это, вероятно, ни для кого не секрет, но да. — прошептал он в ответ. — Одно использование синих линий для исцеления, и он понял, что было не так, и сказал, что исправил все, что мог. — Сказал он, повторив эту историю гораздо менее подробно, чем то, что ему нужно было предоставить группе медицинского анализа. — Немного усилий на дне океана, и готово.

— Думаешь, он сможет больше? Или помочь другим людям? — Лили конкретно не упоминала Траншею. Его подруга проделала блестящую работу во время нападения и восстановления, достаточную, чтобы быть отмеченной в ряде новостных статей, но все в курсе понимали, почему она была здесь, и что это был лишь вопрос времени, когда за ней последуют другие люди из Дела 53.

— Я не уверен. — признался он. — Апейрон отнесся к этому скептически. Сказал, что это должно быть специализированное дело, а иногда он ничего не может сделать. — Его разум крутился над смыслом этой фразы. — Но что произошло прошлой ночью, и что это показало, кто знает?

Реакция на трансформацию Апейрона вызвала разногласия. Для некоторых, включая Сталевара, это было сродни подтверждению. Технологии, специально предназначенные для борьбы с мутациями, а затем они проявляются, когда человек получает серьезную травму и технологический сбой. Что еще они должны были подумать? Это даже не говоря о явно биологических щупальцах и то как он говорил на древнегреческом с идеальным произношением.

Единственная конкурирующая идея заключалась в том, что этот человек глубоко увлекался школами биотехнологий, которые он никогда не использовал и не демонстрировал в полевых условиях до получения травмы. В битве, где он явно бросал в АПП все, что мог, включая этого гигантского робота, они должны были поверить, что у него был целый ряд побочных исследований, на которых он сидел, пока они спонтанно не ускользнули от него?

Сталевар знал об ошибках в распознавании паттернов и о том, как предвзятость подтверждения влияет на то, как вы видите мир. Он осознавал, что, возможно, проецирует, надеясь найти что-то, чего там нет. Если у него не было ничего, кроме нескольких необдуманных заявлений Апейрона, он мог бы признать, что его предположения были в основном обнадеживающими. Но учитывая то, что произошло прошлой ночью, какие могут быть сомнения? Почему еще Апейрон мог бы помочь вылечить Дело 53?

Лили медленно кивнула и поковыряла еду, а затем снова взглянула на телефон. Внезапно все встало на свои места.

— Ты спрашиваешь о Гармент? Сможет ли ей помочь Апейрон? — спросил он.

— Может быть? Я не знаю. — призналась она со вздохом. — Гармент очень энергична и позитивна во всем, что она делает. Я знаю, каково это другим кейпам с такими проблемами, тем, кто едва может функционировать. Я бы не хотел ставить Гармент впереди них. Я даже не знаю, нужна ли Гармент помощь и есть ли вообще что-то, что можно лечить. — Она снова посмотрела на свой телефон. — Мы переписываемся с тех пор, как встретились, но в некотором смысле мне кажется, что я едва ее знаю.

— Может быть, после того, как все успокоится. — предложил Сталевар. — И я имею в виду, тебя на какое-то время «заземлили», верно?

Она кинулась к нему. — Только до тех пор, пока они не будут уверены, что не будет ещё одного приступа. Они не хотят, чтобы меня хватило, когда я прыгаю между зданиями. — Она покачала головой. — Хотя я все еще не думаю, что это был припадок. Я видела, как у людей случаются припадки, и это было что-то другое.

— Они имеют хоть малейшее представление о том, что послужило причиной? — спросил он, протаскивая кусок булочки через оставшийся на тарелке острый соус.

— Все еще что-то исключаем. — объяснила она. — Наихудшим сценарием будет эпилепсия, но это маловероятно. Другие теории — это своего рода реакция на то, что было разбросано той ночью, либо вещи Бакуды, либо что-то из оборудования Апейрона, но тогда должно было быть больше случаев.

— И это произошло до того, как произошло отключение электроэнергии. — добавил он — Так что останутся энергетические следы и все, что разбрасывала Бакуда.

— Ни то, ни другое не было чем-то новым. Есть вероятность, что это была разовая атака, какая-то странная бомба, которой ты и Призрачный Сталкер избежали.

— Бугай и Излом. Труднее повлиять. — ответил он. — Это может иметь смысл, но в то время мы не были близки к атакам.

— Я знаю. Они это уже прошли. В конечном итоге они могут списать это на разовое событие, но это не совсем утешительно. — Она вздохнула. — Это будет дежурство и пешее патрулирование, пока они не придумают какой-то ответ.

Он слегка улыбнулся. — О, трагедия из трагедий. Тебе придется идти по улице со мной и другими смертными, а не танцевать между зданиями с Призрачной Сталкер.

Лили улыбнулась ему в ответ. — Сомневаюсь, что ты будешь так беспечно относиться к этому, когда она решит «разведать впереди», исчезнет на двадцать минут и вернется с четвертью израсходованных боеприпасов.

Сталевар мрачно кивнул. — Я читал отчеты патрулей. — Пока он находился под медицинским наблюдением, делать больше было нечего. — Эта девушка «уронила» или «потеряла» достаточно болтов, чтобы снабдить армию. Казалось бы, что кто-то мог бы что-то с этим сделать, но…

— Броктон Бей. Приоритеты. — Лили закончила свою мысль, покачав головой. — Мой арбалет сам производит боеприпасы, и мне все еще приходится отчитываться за каждый выстрел после патрулирования. Даже за те, что предназначены для установки грейферов или тросов.

Это был удручающе понятный аспект города. Не было никакой мотивации обуздать то, что, вероятно, считалось чрезмерно нетерпеливым Стражем, когда это просто привело бы к последствиям для них и уступило бы место в тупиковой ситуации между героем и злодеем. Черт, после определенного момента это, вероятно, стало самодостаточным. Однажды отведя взгляд, вы не смогли бы привлечь к этому чье-то внимание, не взяв на себя часть вины.

Понятно это или нет, но для отдела это было деструктивное мышление. Неудивительно, что представитель Молодёжной гвардии был таким ужасом. Все маленькие пластыри, которые помогли ситуации не закипеть, оказались не чем иным, как мишенями, когда половина города была разгневана и искала виноватого.

— Перед этим у нас, по крайней мере, будет какая-то отсрочка. — объяснил он. — Сталкер не на службе. Полная ночная смена означает домашний отдых, и они на самом деле следуют правилам по каждой букве.

— Что ж, мне повезло, похоже, что дежурство на консоли и утренний сон означают, что я смогу оставаться на вахте. — пошутила она, отпивая сок из подноса.

— Я думаю, Крутыш все еще здесь, вероятно, в своей лаборатории, но он выполнял обязанности наблюдателя, а не был в гуще событий, поэтому правила не такие строгие. Стояк, Виста и Страшила были выпровожены с первыми лучами солнца, и им был предписан домашний отдых не раньше полудня. Я думаю, они будут ротировать нас обоих настолько, насколько смогут. По крайней мере, пока мы живем на базе.

Она улыбнулась. — Боже, благослови жилье для гостей. — Она посмотрела на пол. — Хотя, если честно, я предпочитаю его штаб-квартире Стражей. После того, сколько раз здание подвергалось ударам, и другим нападениям в городе, я не хочу думать о том, чтобы застрять там.

В сознании Сталевара мелькнули образы чернильной черноты, сгущающейся вокруг него, и он сосредоточился на отвлечении от них. Его там больше не было. Он был здесь, над землей, в естественном свете. Он мог чувствовать, он мог чувствовать запах. Он не был отрезан.

— Слышала что-нибудь о поисках квартиры? — спросил он Лили, в основном чтобы отвлечься.

— Ничего ясного. — ответила она. — У меня такое ощущение, что этот проект полностью исчез бы с карты, если бы миссис Гаррик не настаивала на этом. С тобой то же самое?

Он кивнул. — Это не самый большой приоритет. Они поставили мой стул и стереосистему в гостевой комнате, так что какое-то время я там буду в порядке.

— Следующим ты направляешься туда? — спросила она.

— Ага. Четыре часа простоя. Было бы больше, но у меня статус полуноктиса, и мы принимаем чрезвычайные меры, поэтому правила немного мягче. — Как ни странно, время простоя не было таким существенным, как раньше. Ему все еще это нравилось, но теперь все было по-другому. Он не был заперт в онемевшем теле, где музыка была его единственной связью с чем-то реальным. Его ждал мир еды, света и тепла. Раньше время, которое он проводил со своими альбомами, было для него единственным шансом почувствовать себя человеком. Теперь возможностей было больше, чем он мог сосчитать.

— Тогда ты сможешь поймать меня до того, как я закончу смену. — ответила она. — Хотя я, вероятно, просто буду обеспечивать обнадеживающее присутствие для сил восстановления.

— Эй, кто-то должен отпугивать злодеев. — сказал Сталевар, получив легкую улыбку в ответ. — Что-нибудь еще планируется?

— Не на сегодня. Там всё о контроле повреждений. Похоже, завтра они могут позволить нам провести независимое патрулирование. — Она взглянула на свой телефон. — Гармент нашла место для своего магазина прямо перед тем, как все пошло к черту. Она все еще онлайн и говорит, что с ней все в порядке, но вчера вечером в ее ответах были большие пробелы. — Она покачала головой. — Я думаю зайти, получить возможность осмотреть это место и убедиться, что все в порядке. — Она посмотрела на него. — Э-э, это не странно, да?

Он моргнул. — Хорошо, я знаю, что был в Брокен-Хиллз, но это не делает меня экспертом в драмах отношений. На самом деле, я бы не советовал основывать что-либо на отношениях в этом сериале.

— О, да ладно, ты идеально подходил для этого шоу. Ты словно создан для жанра дрянной подростковой драмы. — Сказала она дразнящим тоном.

Сталевар фыркнул, прежде чем ответить. — Хорошо, я не думаю, что я сейчас чей-либо любимый человек здесь, но я посмотрю, что я могу сделать для графика. Постараюсь организовать пеший патруль в этом районе. Учитывая, насколько хорошо Гармент с пиаром, они, вероятно, будут рады, если вы зайдете.

— Спасибо. — Она кивнула. — Я просто хотела бы заглянуть к ней, а не просто текстовые сообщения или видео на YouTube. Хотя может это мелочно беспокоиться о чем-то подобном, на фоне всего остального.

Когда она говорила, в глазах Флешетты было мрачное выражение, и Сталевар точно знал, откуда оно исходило. Разговор велся на… ну, не совсем радостные темы, но хотя бы наименее ужасные из того, что происходило с городом. Простое признание ситуации заставило все остальные проблемы казаться мелочными и бессмысленными.

— Это естественно — беспокоиться о близких тебе людях. Остальное просто слишком велико, чтобы его можно было по-настоящему понять. Это как бы сливается воедино. — предложил он. Это было ужасно, но это правда. Предполагалось, что идеальный герой должен заботиться о каждой жизни, но когда их становится достаточно много… что говорят о трагедиях и статистике? В каком-то смысле это было точно. В городе было полно страдающих людей, но именно те немногие, где он мог связать лицо с именем, вызывали у него настоящую реакцию, а не просто работу верного долгу героя по помощи людям.

Казалось, что это унижало вещи, но это не имело большого значения. Он делал это достаточно долго, чтобы сказать, побывал в достаточно плохих местах. Когда вы вытаскивали кого-то из-под завалов, ему было все равно, чувствуете ли вы личную связь с его благополучием или просто делаете это из чувства общей морали и долга. Главное, что они выбрались из-под завалов. Почему-то он сомневался, что это попадет на плакаты. Он прямо мог видеть маркетинговую кампанию: «Героизм! Это о том чтобы помогать людям, на которых вам на самом деле все равно».

Сталевар всю ночь был на улице. Компания Призрачной Сталкер была не совсем приятной, и она, похоже, испытывала уникальное, но столь же неприятное отношение к его связи с Апейроном. Отличное от общего подозрения, которое он получал от других, но не менее неприятное. Работая со спасателями, они увидели худшее из того, что пережил город. Наибольшее внимание уделялось зоне затемнения, но ущерб от ударов Бакуды ощущался на гораздо более широкой территории. А потом были последствия, о которых никто не любил говорить, потому что ни у кого не было решения.

— Эм, ты же была на консоли, да? Видела, что случилось с призывниками АПП? — Этот вопрос высосал жизнь из разговора, оставив их сидеть в тишине, в то время как стена шума из остальной части кафетерия, казалось, сжималась вокруг них.

— Ага. — сказала она мягко. — Как только они привязали код Апейрона к системам, осталось только отследить и забрать его. Было несколько бойцов, но после Луна большинство из них просто сдались. — Она покачала головой. — СКП собрали из них всех, кого смогли, но похоже, что некоторые сбежали в затемненное поле. Никаких сигналов оттуда.

Сталевар кивнул. Учитывая, что СКП на самом деле не могли им помочь, по крайней мере, не спровоцировав насильственную реакцию со стороны Бакуды, имело смысл, что некоторые из схваченных гражданских лиц, решили рискнуть в одиночку. Он мог только надеяться, что то, что вызвало поле, не заблокировало что-то критическое в имплантированных бомбах и не привело бы к катастрофическому сбою. Он не видел и не слышал о каких-либо случайных взрывах, но никто не имел хорошего представления о том, на что способен этот эффект и как он может взаимодействовать с технологией Бакуды.

— Они изолируют людей, которых нашли. Когда я закончила смену, это было общее задержание, но я думаю, что они пытаются организовать какое-то временное жилье, отделить семьи от постоянных членов банды, может быть, даже разрешить посетителей. — продолжила она.

— Лучше, чем то, что они сделали в прошлый раз. — пробормотал Сталевар. Это было не совсем то же самое, но то, что людей вытаскивали из домов по подозрению эффекта властелина, его не устраивало, и не только из-за ассоциации с исцелением Апейрона. Конечно, задним числом это оказалось правильным решением по совершенно несвязанным причинам. Любой, кого удерживали СКП, не мог быть пойман АПП. Это было бы чем-то, что имело бы больше доверия, если бы СКП не упустили из виду тот факт, что происходят поимки, или тот факт, что АПП пополнили свои ряды на порядок.

— Не уверен, что что-то из этого получится правильно. Я думаю, они полагаются на Гвардию в поисках гуманитарной помощи, но всем в городе нужна помощь. — Флешетта смотрела из окна кафетерия на преимущественно спокойный пейзаж центра Броктона. — Ну, половине города нужна помощь.

— Это довольно резкий разрыв. — Он мог бы просто описать ущерб, но Сталевар знал, что дело не только в этом. Худшие нападения пережила беднейшая половина города. Первый обстрел неделю назад был распределен довольно равномерно, но после этого бандитские драки, территориальные споры и атаки прошлой ночи были сосредоточены вокруг территории АПП и менее процветающей части города, в которой она располагалась.

Во вторник вечером в доках случился пожар, который был милосердно потушен, прежде чем успел распространиться. Именно там субботнее Кейп Обесточивание задержалось дольше всего и вот Темная зона еще больше нарушила ход событий. Фактическая площадь эффекта была не такой уж большой, но она простиралась почти на всю ширину города, отрезав транспорт и связь почти на пятую часть города. Помимо этого, у вас были повреждения от первоначальных ударов, которые не были полностью устранены, а тем более отремонтированы. Это только усугублялось постоянными боями. Затем был начат второй раунд точных атак: удары по инфраструктуре, комбинированные эффекты, которые, казалось, были созданы для того, чтобы выйти из-под контроля, или просто жестокие перестрелки с другими бандами, полицией или героями Протектората. Наконец, у вас были все следы стихий, протянувшиеся от того места, где АПП устроили засаду на Апейрона. Большинство из них казалось безобидным, но пропасти, стены, даже просто клубы дыма или тумана были препятствием на территории, по которой и без того было адски идти.

На данный момент не было даже попытки подсчитать материальный ущерб. Основное внимание уделялось раненым и помощи вынужденным переселенцам. Это было самое важное. Люди, пострадавшие от нападений, варьировались от просто необходимости покинуть небезопасный или недоступный дом до потери всего, что у них было. Пострадали тысячи людей, и город не был предназначен для размещения значительного числа собственного населения, внезапно нуждающегося в жилье и уходе.

А поскольку половина города почти не пострадала, это создавало напряжение, негодование и некое неуважение к ситуации. Все, кто находился в здании, прошли через пожары, видели нападения и нанесенный ущерб. Они знали о серьезности ситуации, но, похоже, не все это осознали. Некоторые части Центра были открыты для бизнеса, и у вас не было того чувства катастрофы, которое обычно возникает в такой ситуации.

Он мог понять нежелание останавливаться на этом. Он и Лили избегали этой темы настолько долго, насколько могли. Но они избегали того, с чем активно сталкивались, а не того, что активно игнорировали.

И его отстранили. Четыре часа музыки, чтобы собраться с мыслями, а затем снова туда. Он чувствовал противоречие по этому поводу, но мало что мог сделать. Эту проблему нельзя было решить грубой силой. Лучшее, что он мог сделать, это придать спокойствия. Вид героев на земле помогал, когда напряжение нарастало. Они были сетью безопасности, знаком того, что что-то делается, и что кто-то будет рядом, чтобы не дать ситуации ухудшиться.

Единственное значимое изменение, которое он или любой из них мог бы сделать, это воззвать к помощи. Нет сомнений, что это произойдет. Будет серия публичных заявлений, личных обращений местных героев за поддержкой и пожертвованиями. Конечно, с этим придется подождать. Сначала им нужно потушить пожары, подсчитать ущерб, выяснить, над чем вообще можно безопасно работать, и попытаться справиться с последствиями.

У него было ощущение, что «справиться» будет ключевым приоритетом. Очень многое будет зависеть от того, как они решат представить события прошлой ночи. Будь то катастрофа, столкновение злодеев или действия сумасшедшего взрывника, вне всякого сомнения, раскрутка уже началась. Тот факт, что это транслировалось в прямом эфире, ограничивал свободу действий, которую СКП обычно имели в таких обстоятельствах, и Сталевар надеялся, что это может привести к тому, что обращения за поддержкой, помимо обычных служб экстренной помощи, будут обрабатываться немного быстрее.

— Они не будут использовать меня какое-то время, поэтому я вернусь к консоли после того, как мы здесь закончим. Это означает, что мы вернемся к отчетам о восстановлении. — сказала Лили с мрачным выражением лица. — Я не получала никаких обновлений с тех пор, как ушла на отдых, но все говорили о том, что это чудо, что количество погибших было таким низким.

— Сайт Апейрона? — спросил Сталевар, и Лили кивнула. Это появилось из ниоткуда и было настоящей находкой. Уровень координации, которому это способствовало как во время, так и после атаки, был на уровне, превосходящем то, на что могло надеяться большинство диспетчерских СКП. Он задавался вопросом, какая часть работы Лили за консолью заключалась в простом чтении работ Апейрона.

Она и все остальные в стране, кому это было небезразлично. Апейрон выложил все в прямом эфире и публично. Даже без трансляций АПП остальная часть страны могла бы быть в курсе событий через этот сайт. Тот факт, что он возник во время борьбы Апейрона с АПП, свидетельствует о его невероятной способности к многозадачности.

Или что он работал с другими людьми. Это была одна из теорий, которые ходили вокруг, идея, что у него есть поддержка и связи, помимо Леди Хепри и Неформалов. Это имело смысл, учитывая его ресурсы и ценность его способностей, но это была всего лишь теория. Только когда появился этот гигантский робот, эта теория стала заслуживающей доверия, и люди начали смотреть на работу сайта и его базы данных так, как будто в этом может участвовать более одной руки.

Работа, безусловно, была достаточно тщательной, чтобы оправдать работу нескольких авторов. Он даже предоставил информацию об условиях в районе боевых действий, устойчивости зданий и доступности дорог. Там были инструкции по технике безопасности для борьбы с активными эффектами бомбы Бакуды и информация о том, как с некоторыми из них можно безопасно справиться или рассеять. То же самое было предложено в отношении области затемнения и путей стихий, хотя без информации о том, что именно они собой представляли и как их удалить. Лучшее, что у них было, — это поздно утром обновленная информация об ожидаемых сроках рассеивания без каких-либо гарантий. Возможно, месяц для эффекта затемнения, и для путей было неясно. В лучшем случае предполагалось, что какая-то часть рассеется в течение двух дней, несмотря на то, что рассматриваемые эффекты не проявляют никаких признаков уменьшения.

— Это имело огромное значение, но это также пугает людей. Никто не знает, как ему это удавалось, но возможность получить точные медицинские данные о людях, полузакопанных или обездвиженных, находящихся под эффектом затемнения… — Она замолчала, покачав головой, и Сталевар понял смысл. В этом не было ничего удивительного, учитывая все остальное, что сделал этот человек, но возможность получить детальное медицинское сканирование кого-то без необходимости контакта, находясь внутри зоны, которая, по-видимому, блокировала все типы сканирования и передачи, была серьезным опасением.

Конечно, после прошлой ночи не было недостатка в «серьезных опасениях», обращенных к Апейрону. Обеспокоенность настолько серьезна, что Сталевар серьезно тревожился ситуацией. Протекторату не нравились значительные силы, существовавшие за пределами их юрисдикции. Вся цель организации заключалась в успокоении общественности. Ответственность за кейпов и способ регулирования худших аспектов парачеловеческого общества. Вся организация сдвинулась с мертвой точки только потому, что Герой, Легенда, Александрия и Эйдолон подписались одновременно. Само существование команды было основано на обладании самой большой палкой.

Были вещи, которые могли бы противостоять Триумвирату. Тот факт, что теперь это был Триумвират, был достаточным доказательством этого. Дело в том, что это всегда были чудовищные, неконтролируемые вещи. Силы природы, как и все остальное. Ни к одному из них, ни к одной угрозе S-класса или соперничающим силам мира не относились как к людям. Это были угрозы, и ничего больше.

Он был обеспокоен тем, что Апейрон попадёт в эту категорию. Что его собираются объявить еще более неприкасаемым, чем считала его нынешняя политика. Он беспокоился о том, что это будет означать для Апейрона и для всех, кто нуждался в его помощи.

Сталевар вздохнул и посмотрел на свой поднос. Он едва коснулся чего-то большего, чем блюда из курицы. Остальные предметы не привлекали внимания, даже чашка с фруктами или пирожное. Было неправильно тратить еду зря, зная, что в некоторых частях города ее может не хватать, но его потребности в калориях на самом деле не увеличились с его новыми чувствами. Он мог бы жить, оставив все остальное. Хотя…

— Хочешь мое пирожное? — спросил он и увидел, как Лили вышла из мрачного настроения.

— Я знала, что встреча с тобой за обедом будет полезной. — Сказала она, принимая десерт.

Сталевар пожал плечами. — Обычно я бы отдал Горбу первый выбор, но после этого перевода мне нужно выбрать другого фаворита на эту привилегию.

— Как он поживает? — спросила Флешетта. — Не видела его со времени последней тренировки между нашими командами.

Это может быть простой вопрос или вопрос о деятельности и намерениях в отношении города. — Я смог позвонить в Бостон, как только меня выпустили из медицинской палаты. Горб сразу понял, что что-то не так. — Он посмотрел на матовый металл своей кожи, наслаждаясь отсутствием бликов, которые раньше вызывала полированная поверхность. С плоской текстурой, при правильном освещении и в правильной одежде он, возможно, даже сможет сойти за человека. — Он не позволил этому уйти, начал использовать свои способности для подсказок, поэтому контролирующему агенту пришлось все прервать. — Явное волнение на лице горбатого мальчика было невероятным. В сотый раз Сталевар отчаянно надеялся, что в этом городе все наладится, хотя бы ради обещания лучшей жизни для таких людей, как Горб. — После этого я немного поговорил с директором Армстронгом. В Бостоне дела уладились, но он по-прежнему недоволен директором Суинки.

— Я могу понять, почему. — сказала Лили.

Сталевар кивнул. Это была плохая ситуация, как если бы он оказался зажатым между ссорящимися родителями. Обида со стороны Бостонской СКП не помогла бы ситуации в Броктоне, но он не мог сгладить вражду ничем, кроме своих собственных усилий. — Похоже, Эгида хорошо вписался. Ему приписывают помощь в изгнании Бласто из города после отключения электроэнергии. — Это был хороший момент для беспокойной карьеры Стража и для того, чтобы избавиться от позора, который наложился на него после катастрофы в банке. Подобный образ еще долго не собирался покидать общественное сознание, о чем свидетельствует одна статья о его борьбе с существами Бласто под названием «Растения против зомби».

— Слышала что-нибудь из Нью-Йорка? — спросил он, пока Лили доедала пирожное.

— Всего несколько звонков. Некоторые из моей старой команды забеспокоились, когда узнали, что Марш последовал за мной сюда. Ратоборец хотел, чтобы меня отозвали, но за всем этим стоял слишком большой импульс. — Она выглядела неуютно. — Они переоценивают многие решения, принятые в отношении нее после того, что случилось с Апейроном. — Лили покачала головой. — Никто не знал, что она может так бить, ни с точки зрения силы, ни с точки зрения координации.

Сталевар медленно кивнул. Никто не был уверен в уровне прочности Апейрона, но этого было достаточно, чтобы отнести его к бугаям высокого уровня даже по самым скромным оценкам. То, что Марш пробилась через это было ужасно по многим причинам. Любому, кто пытался преуменьшить ее значение, на данном этапе будет трудно оправдать такую позицию.

У них состоялся еще один легкий разговор, пока последние остатки десерта Сталевара исчезли, а Сталевар пытался свести разговор к более легким темам. Усилия имели средний успех, но им, по крайней мере, удалось коснуться поверхности более темных проблем Броктона за время, необходимое для того, чтобы убрать подносы и оставить столовую позади.

— Итак, ты уже выбрал альбомы на время простоя? — спросила она, пока они шли по коридору.

— По большей части. Подумываю о том, чтобы перейти к одному из моих старых плейлистов. — Он увидел, как ее глаза потускнели, и узнал знакомый взгляд человека, который спросил, чтобы быть вежливым, но отчаянно надеялся избежать лекции по теории музыки. — А ты? Через какое время ты отправишься в путь?

— У меня есть пара часов на консоли, прежде чем Стояк вернется на смену, а затем мы будем патрулировать на основе отчетов о восстановлении.

— Стояк? — сказал Сталевар, подняв бровь. — А что об этом думает Гармент?

— Боже. — Флешетта фыркнула. — Одна фотография с мобильного телефона, и внезапно люди начинают фотошопить нас в картинки с рамкой в виде сердечек. Клянусь, в Нью-Йорке никогда не было так плохо.

— Это потому, что общественность шипперит всех в Стражах Нью-Йорка вместе со всеми остальными в Стражах Нью-Йорка. Все теряется в шуме. — Она подарила ему кислое выражение лица. — Эй, не смотри на меня. Я был в Брокен-Хиллз, помнишь? За половину сезона этого сериала им удалось запутать моего персонажа в двух отдельных любовных треугольниках. Я до сих пор получаю письма об этом.

Девушка выдавила улыбку. — Знаешь, приятно знать, что Броктон может сходить с ума по обычным кейп вещам, а не только по катастрофам с кейпами.

— Вероятно, это плохой знак, если бешеные интернет-фанаты — самая утешительная часть этого беспорядка. — пошутил он. — В любом случае, мне нужно немного отдохнуть перед дневной сменой, так что…

Из кармана его костюма послышалось жужжание. Он узнал вибрацию своего мобильного телефона. Его нового сотового телефона, выданного как Стражу. Его мысли сразу же переключились на возможные катастрофы, которые могли развернуться, но отсутствие каких-либо сигналов со стороны Флешетты предполагало, что это не «ситуация, в которой все задействованы». Это не оставляло много возможностей, и немногие из них были приятными.

Стиснув зубы, он полез в телефон и посмотрел на экран. Имя звонившего было четко выделено жирным шрифтом.

'Апейрон'

Он замер, глядя на устройство. Флешетта наклонилась, чтобы посмотреть на экран, и ее челюсть отвисла.

— У Апейрона есть твой номер телефона? — Сказала она поспешным шепотом.

— Нет. — Он ответил тем же тоном. Почему они шептались в пустом коридоре… Ну, это не имело смысла, но в сложившихся обстоятельствах многое можно было простить. — После последней серии звонков мне выдали новый телефон. Это только для официального использования. Ни у кого нет номера. Да даже я не уверен, какой тут номер.

Флешетта посмотрела на гудящий сотовый телефон так, будто это была живая бомба. Сталевар не мог не думать, что эта аналогия сильно недооценивает значимость ситуации. — Ты собираешься ответить? — прошептала она.

— Э-э… — он запнулся. Какие у него были варианты на самом деле? Технически указ о связи все еще действовал, но практически было смешно даже думать о его выполнении прямо сейчас. Что он должен был сделать, позволить Апейрону перейти на голосовую почту? О боже. Он вдруг понял, как долго звонил телефон. Апейрон собирался перейти на голосовую почту!

Он лихорадочно ткнул пальцем в экран, чтобы ответить на звонок. Был ужасающий момент, когда звонок соединился, и таймер вызова начал отсчитываться, но Сталевар тупо уставился на него, прежде чем вырваться из ступора и поднести телефон к уху.

— Привет?

Он не был уверен, чего ожидал. Возможно, уместным был бы резкий раскат грома или какой-то глубокий гул в ответ. Вместо этого он услышал тот же голос человека, с которым разговаривал в воскресенье вечером. Самый опасный технарь на планете, и он вел себя так же непринужденно, как и всегда.

— Привет, Сталевар, это Апейрон. Я надеялся, что у тебя найдется время поговорить.

— Э, да? Я имею в виду, конечно. Да. Я могу говорить. — Телефон Лили начал жужжать. Она быстро попыталась выколючить его, а затем замерла, глядя на экран. Она быстро повернулась, чтобы он мог видеть отображаемое сообщение.

'Дракон: Сталевар, держи Апейрона на линии как можно дольше. Директор Суинки и силы Протектората проинформированы о ситуации.’

Его разум изо всех сил пытался обработать сообщение, когда он услышал ответ Апейрона. — Замечательно.

— Эм, верно. — Он боролся с тем, как поступить. — Откуда ты взял этот номер? — Вопрос пришел ему в голову, и он выпалил его, прежде чем понял, что с таким же успехом мог бы начать разговор с обвинения Апейрона в преступлении. Незначительное преступление по сравнению с масштабом того, что произошло прошлой ночью, но все же это не тот тон, с которого он хотел начать.

— О, это было достаточно легко. Я рад, что смог связаться с тобой. После нашего последнего разговора все закончилось не так хорошо, как могло бы.

На телефоне Флешетты раздался еще один звонок. Она быстро показала Сталевару сообщение, прежде чем перевести устройство в беззвучный режим.

‘Дракон: Пройдите в конференц-зал 7-F как можно быстрее, не прерывая разговор.’

— Да, я слышал об этом. — ответил Сталевар неуверенно. Все слышали, хотя он был ближе к этому, чем большинство. Судя по всему, именно Дракон следила за его контактом с Апейроном во вторник вечером. Каким-то образом он заметил присутствие другого технаря, и в итоге они начали работать вместе. Вплоть до того, как они перестали работать вместе, Апейрон пытался подкупить Дракон супертехнологиями, она порвала пол-интернета, пытаясь его поймать, а потом решила перебраться в Броктон Бей.

Это было чрезмерное упрощение, но люди более умные, чем он, ломали голову над этим случаем и причиной нового энтузиазма Дракон по поимке Апейрона. Высказывались опасения по поводу властелин-эффектов, но завластелинить кого-то, чтобы преследовать вас с другого конца страны, имело примерно столько же смысла, сколько и первоначальная идея о том, что Апейрон повлиял на Панацею, чтобы она рассказала все СКП, а затем застряла в протоколах. Если в игре и был эффект «властелина», то, похоже, он только усложнил жизнь самому Апейрону.

— Похоже, что эта история облетела слухи.

Он хотел расспросить подробности, какое-то объяснение произошедшему, но застыл. Разговор напоминал прогулку по минному полю, только с ядерными бомбами под каждым спусковым крючком. Осознание того, что каждое сказанное им слово, точный тон высказывания и продолжительность каждой паузы будут отслеживаться армией умников, не успокаивало его. Он роботизировано направился к указанному конференц-залу, держа телефон при себе.

Флешетта шла рядом с ним, держа свой телефон на случай новых сообщений от Дракон. Или кого-то еще, предположил он. Его единственным приказом было затянуть разговор. У него было крошечное окошко, где он мог спросить все, что хотел, до того, как кто-то другой попытается взять трубку на себя, или же использовать его в качестве рупора для какого-то официального заявления.

Что он должен был сказать? Что он хотел сказать? Конечно, он мог свободно это говорить, но не был свободен от последствий для себя или кого-либо еще. Если бы он попытался послать Апейрона к Траншее, он бы только обеспечил настолько пристальное наблюдение за своей подругой, что любая надежда на то, что она действительно найдет Апейрона, упала бы до нуля. Он мог бы попытаться спросить о происхождении технаря. Это казалось слишком личным, но с учетом того, что было раскрыто вчера вечером, появилась надежда, что он, возможно, захочет раскрыть что-то, поделиться какими-то общими подробностями.

Его мысли вернулись к прошлой ночи, и ему на ум пришел единственный вопрос. Тот, который сжигал его от беспокойства, даже несмотря на обновления на сайте, предполагающие, что все в порядке, что Апейрон держит все под контролем.

— С тобой все в порядке? — спросил он с полной искренностью и ждал ответа.

— Я… выздоровел. — Сказал он с небольшой паузой. — Это была адская ночь, но я снова на ногах.

Сталевар почувствовал, как улетучилось глубоко укоренившееся напряжение. Сама интенсивность того, что было показано во время трансляции, была душераздирающей. Были серьезные опасения, что это может привести к серьезным повреждениям, которые даже Апейрон не сможет исправить. Масштаб травмы, явная боль и почти неконтролируемая манера боя, а также его безвольное тело, парящее над водой, прежде чем его унесли, или телепортировали, или что бы то ни было, что сделал тот костюм.

Но все было в порядке. Апейрон был в порядке. Он все еще был активен. Сталевар знал, что это не будет большим утешением для некоторых слушателей. Он не был уверен, что было бы достаточно, чтобы утешить их, кроме объявления о предстоящей шестимесячной коме и желания передать все свои технологические активы СКП.

— Замечательно. — воскликнул он, не в силах сдержать волнение в голосе. И снова осознание того, что каждая его интонация будет помещена под микроскоп, вероятно, прямо сейчас рассматривалась под микроскопом, тревожило. Но ему ничего не оставалось делать, как продолжать двигаться дальше.

Сталевару пришло в голову, что ему следует хотя бы попытаться направить часть разговора, прежде чем он полностью вырвется из его рук. Возможно, у него будет шанс очистить недопонимание или разобраться с накопившейся враждебностью. Вряд ли, сейчас, наверное, реки этого текли от каждого параноидального члена организации, но он мог попытаться.

— Эм, прошлой ночью было довольно тяжело. — Сказал он, сделав преуменьшение века. — Многих людей беспокоит это и все, что с этим связано. Было бы очень полезно, если бы ты мог кое-что прояснить.

Сталевар напрягся. Им нужно было наладить реальный обмен информацией, если они собирались не дать вещам превратиться в пороховую бочку, даже если это, вероятно, было последним, о чем Апейрон хотел говорить.

— Да, собственно, я и звонил, чтобы поговорить об этом. — ответил он.

Сталевар едва не споткнулся, когда они вошли в конференц-зал. Команда офисных работников лихорадочно расставляла стулья вокруг стола для переговоров. Один из командных сотрудников СКП уже взял с собой ноутбук и гарнитуру и молча указал им на место во главе стола.

— Прошу прощения? — ответил Сталевар самым ровным голосом, на который был способен.

— Прошлая ночь вышла из-под контроля практически на всех возможных уровнях. Я решил, что люди будут на грани, поэтому позвонил, чтобы попытаться предотвратить ситуацию, прежде чем у нас возникнет еще одна такая неразбериха, подобная той, что случалась последние четыре раза, когда я пытался это сделать.

В нынешней момент Сталевар мог насчитать только три, но он не собирался спорить с Апейроном по поводу семантики, по крайней мере, учитывая этот шанс. Что-то пришло ему в голову. Он ненавидел это, но, учитывая причину, по которой Апейрон прервал разговор с директором Армстронгом, ему пришлось открыто об этом сказать. Не могло быть, чтобы Дракон не отслеживала звонок всеми доступными ей средствами. Взвешивая свои варианты, вероятно, было лучше сказать об этом откровенно и не портить то, что, по-видимому, было единственной связью Протектората с Апейроном.

— Чтобы ты знал, это мой официальный телефон. Я не могу гарантировать, что линия безопасна или что люди не будут ее подслушивать. — Пока он говорил, в комнату вошло еще больше сотрудников с достаточным количеством средств связи, чтобы поддерживать ячейку ЦРУ времен холодной войны.

— Я прекрасно осведомлен. Та же ситуация, что и с директором Армстронгом, верно?

Сталевар нервно поерзал. Он чувствовал себя неуверенно, а стулья заполнялись без всякого намека на то, что ему будут предоставлено место. Итак, у него был неловкий и невероятно важный разговор, выставленный напоказ перед крайне критично настроенной толпой, половина из которых возненавидела бы его за ту самую связь, которой он был призван способствовать.

Ну, по крайней мере, это не могло быть хуже, чем раздача автографов к Брокен-Хиллз.

— Наверное, точно так же. — признался Сталевар, проигнорировав несколько суровых взглядов техников, находившихся в комнате. — Они почти наверняка попытаются отследить звонок.

— Не беспокойся об этом. — ответил он без беспокойства.

Сталевар моргнул и посмотрела на Флешетту, которая демонстрировала такое же замешательство. Взглянув на ее телефон, он не обнаружил новых сообщений от Дракон, поэтому продолжил.

— Ты уверен? Потому что я не знаю, как далеко это зайдет. Возможно, Дракон пытается отследить звонок. — Он посмотрел на Флешетту, чтобы узнать, есть ли какие-нибудь новости о попытках Дракона отследить звонок.

— Я уверен. Все будет хорошо. — еще раз заверил его Апейрон. Это было загадочно. Рассчитывал ли он, что они его найдут? Звонок из какого-то вторичного или одноразового места? Идея создания второго уровня контакта, использования отслеживаемого вызова для вывода людей на личную встречу… ну, это не было невозможным, но казалось излишне запутанным. Это было не то ощущение, которое он получил от Апейрона. Тем не менее, он был готов продолжать разговор, зная, что Дракон сужает его местоположение, и потом…

Потом что? Что именно должен был сделать местный Протекторат, если бы они нашли место Апейрона? После того, что он продемонстрировал против Луна, если он мог применить хотя бы часть этого, у них не было бы шансов. Дипломатия была их единственным выходом, и Сталевар не был уверен, как этот отдел справляется с такими вещами. Ощущение, которое он получил от пребывания в городе, было чем-то вроде «нехорошо».

Сталевар неуверенно взглянул на Флешетту, когда один из техников поднял лист бумаги, на котором что-то было написано черным маркером.

‘Громкая связь.’

Сталевар поморщился, но опустил телефон и включил требуемый режим. Не получив дальнейших указаний, он стал искать, что сказать. Глядя на комнату с скоплением обеспокоенных и расстроенных лиц, он решил еще раз просто действовать честно.

— Здесь много обеспокоенных людей. — Сказал он, глядя прямо на техников. — Все, что произошло, все, что мы видели прошлой ночью, вывело их из себя.

В трубке раздался вздох, за которым последовали неверящие взгляды собравшихся зрителей. — Я могу это понять. Я надеюсь, по крайней мере, люди понимают, что что бы ни было сделано, это было предпочтительнее альтернативы? Даже Дракон была готова расставить приоритеты по критическим угрозам, когда она прибыла.

— Да, я так думаю… — Он произнес это слово, пока техник что-то слушал в его наушниках, прежде чем лихорадочно написать записку и протянуть ее Сталевару.

‘Имена атак’

Сталевар напрягся. Это был один из самых тревожных аспектов боя, даже если он не наносил прямого ущерба. Скорость его распространения и тот факт, что он работал даже на кейпах с его сопротивлением властелин-эффектам, вызывали беспокойство, но это была единственная его часть. Беспокойство по поводу того, что это может означать, а не по поводу того, что оно делает, потому что на каждом уровне анализа это воспринималось как безобидный эффект, который в худшем случае был безвкусным и неуместным.

— Люди обеспокоены эффектом, который проявился во время боя с Луном. С именами, после того как ты трансформировался? — Он старался не придавать слишком большого значения слову «трансформировался». Ему хотелось перевести разговор и разобраться в какой-либо связи с Делом 53, но это был прослушиваемый звонок и шанс развеять некоторые серьезные страхи.

— Ах, это. — Пришел ответ. Последовала пауза и звук чьего-то вздоха, прежде чем он продолжил. — Ладно, это не должно было быть активным.

— Что? — обеспокоенно спросил Сталевар.

— Это безвредно, но я этим не пользуюсь. Послушай, должно быть совершенно ясно, что у меня есть эффекты, влияющие на то, как я себя представляю, верно?

Вопрос вызвал образы Апейрона, смотрящего на Бакуду, в идеальном обрамлении солнца, или его искусно уложенного, даже когда он ужасно ранен и едва находится в сознании. О его костюме, активно перестраивающемся в новый стиль, чтобы компенсировать ущерб.

— Да, я слышал эту теорию. — Это так и не было подтверждено, и не было четкого механизма для этого, но результаты были слишком последовательными и поразительными, чтобы ничего не было в игре.

— Это связано с этим. Не то, что я оставляю активным, но с учетом урона и остального беспорядка вокруг боя, оно стало активным. Как я уже сказал, беспокоиться не о чем.

Ох, люди беспокоились. Сам подразумеваемый механизм, стоящий за этим, был ужасающим, каким бы безобидным он ни был. Тем не менее, Сталевар продолжал, пытаясь разрешить любую часть беспорядка, которую он мог. — Значит, это какой-то «эффект» для демонстрации атак? И ты держишь его на себе?

— Это связано со многими другими элементами, и, как я уже сказал, это не то, что я активирую. Это никому не повредит, но я понимаю, почему люди обеспокоены.

Его тон дал понять, что это конец объяснений, которые получит Сталевар. Он сомневался, что этого будет достаточно для людей, которые слушают этот звонок, но это было лучше, чем иметь только случайные теории. Идея неисправной технологии показухи была гораздо менее пугающей, чем какой-то заразительный властелин-эффект, даже если теоретически можно было сделать выводы из технологий, которые необходимо было бы задействовать.

Неисправность, она тоже связана с трансформацией. Технологии работают неправильно, все срабатывает не по назначению. Все могли видеть его отношение, то, как он вел себя, когда начал меняться. Объяснение эффекта имени атаки легко переводится в трансформацию. Он хотел попросить разъяснений, но из-за наблюдавших за ним людей и собственных опасений по поводу того, каким может быть ответ, он уступил.

Другой техник подошел к нему и протянул ему записку.

‘Эффект затемнения’

Сталевару удалось удержаться от съеживания, что, вероятно, хорошо, поскольку они, похоже, принесли с собой видеокамеры, несмотря на всю пользу, которую они должны были принести. Он полагал, что это позволит хорошо рассмотреть Флешетту, неловко стоящую рядом с ним и держащую в руках телефон с текстовыми сообщениями Дракон.

Он отложил свое раздрожение в сторону и сосредоточился на том, как затронуть эту тему. — Также существует большая обеспокоенность по поводу того, что стало причиной отключения электроэнергии. — Он попробовал, оставив без внимания тот факт, что это на самом деле было ЭМИ, тот факт, что оно блокировало радиопередачу, тот факт, что оно заслоняло визуальные и инфракрасные наблюдения, тот факт, что оно разрушило часть города так же эффективно, как Птица-Хрусталь, тот факт, что оно, очевидно, будет сохраняться в течение нескольких недель, и тот факт, что оно даже не было использован в качестве оружия, а было просто случайным выстрелом в результате удачного попадания Луна.

Или тот факт, что и оно, и робот, по-видимому, до такой степени соответствовали мультфильму десятилетней давности, что, очевидно, вызывали головную боль у членов аналитического центра.

— Да, я думал, что люди будут волноваться по этому поводу. — Он сказал это так, как будто это даже близко отражало значение события. Прежде чем он продолжил, возникла пауза. — Послушай, я хочу вас успокоить, но это не означает открытого доступа к деталям и техническим особенностям моих способностей. Параметры, которые я дал в прошлый раз, остаются в силе. — Значит, ничего конкретного в отношении его способностей или Неформалов. В целом это казалось разумным, но сейчас всех волновали способности Апейрона. — Очевидно, этот эффект был непреднамеренным и был локализован как можно быстрее. Вам не нужно беспокоиться о повторении, а что касается эффекта, я уже обновил прогнозируемые сроки на своем веб-сайте.

— Но это то, что можно обойти? Сможешь ли ты избавиться от этого? — спросил Сталевар. Просто барьер для общения и передвижения, создаваемый эффектом, был разрушительным, и не помогло то, что он эффективно изолировал территорию Барыг от остальной части города, давая им почти полную свободу действий.

Ответ оказался более серьезным, чем ожидал Сталевар. — Если вы готовы позволить мне действовать безнаказанно в городе, то да, я могу развернуть оборудование, которое сможет убрать поле. Я почти уверен, что это понято: это расположение заряженных частиц. Он реагирует на любое электромагнитное поле или рассеянный проводящий материал. Хотя я скажу, что если вы готовы предоставить мне свободу действий, я бы начал с решения проблемы нескольких сотен человек, которые в настоящее время содержатся в парке Алана Шепарда в Саут-Бич. То есть, при условии, что опасения относительно потенциальных психических последствий моей технологии исцеления будут в достаточной степени решены.

Он почувствовал кратковременный шок от упоминания Апейрона о месте содержания призывников АПП, прежде чем вспомнил, откуда вообще взялась технология слежения. Конечно, Апейрон точно знал, где СКП держали всех, кого они задержали, и, очевидно, он был не слишком этому рад.

Потому что кто, черт возьми, будет? Его собственные сражения с солдатами АПП были его личным кошмаром, но Апейрон покрыл половину города, прежде чем вступить в бой с Луном. И получил ужасную травму, но это его не остановило. Теперь они разбирались в последствиях, и Апейрон предлагал помочь разрешить ситуацию.

Но, конечно, жизнь не была такой простой. По крайней мере, в Броктон Бей все было не так просто. Техник примчался с отчетом, отображаемым на планшете. Всего лишь аннотации и нескольких выделенных разделов было достаточно, чтобы донести суть.

— Бакуда угрожает массовыми взрывами при любом признаке твоего участия. — читал Сталевар. — Даже подразумеваемое присутствие твоей технологии. И это помимо ее постоянной угрозы для СКП.

— Ну конечно. В любом случае следовало ожидать этого. Похоже, придется подождать, пока я смогу взломать ее код Мертвеца. — В его голосе была какая-то усталая уверенность, слушать которую было почти нервно. И раздражение, и неизбежность смешались воедино таким образом, чего никогда не должно было случиться. Абсолютная уверенность в своих силах, смешанная с разочарованием в необходимости их использовать.

Жест Флешетты вызвал сообщение от Дракон, состоящее из краткого изложения и значительно большего количества деталей. Сталевару хотелось выругаться, но он не хотел этого ни во время записи, ни во время звонка с Апейроном.

— Согласно Дракон… — На самом деле это было прямо со слов Дракон. — Код неразрешим. Фундаментальные аспекты кода основаны на неразрешимых вычислительных проблемах. Эм, она, по-видимому, разработала доказательство, показывающее, что проблему невозможно решить без исходного кода.

— Да, ну посмотрим.

Появилось еще одно сообщение с дополнительными доказательствами и сложными уравнениями. — Похоже, Дракон в этом очень уверена. Это не кажется возможным. — По какой-то причине это вызвало смех с другой стороны звонка. — Апейрон?

— Извини. Что ж, Дракон, возможно, и уверена, но я наконец-то собрал приличный компьютер, так что посмотрим, что на самом деле представляет собой «фундаментально неразрешимая» проблема.

Такая уверенность показалась бы самодовольной со стороны любого другого, но Апейрон нашел способ сделать ее естественной. Оглянувшись вокруг, он увидел, что остальным техникам эта идея не понравилась так, как ему. Вероятно, из-за устрашающей идеи о том, что до сих пор Апейрон работал с тем, что он считал некачественной компьютерной системой. Это было то, что могло поставить его уверенность в своей неотслеживаемости в пугающий контекст.

Из-за линии послышался грохот, который совершенно ошеломил всех в комнате. Прежде чем Сталевар заметил несколько смущенных взглядов, он понял, что именно он должен задать этот вопрос.

— Эм, Апейрон? Что это было?

— Мастерская на реконструкции. Не беспокойся об этом. — Он говорил непринужденно, но в его речи была какая-то задержка.

Произошло нечто, чего он не ожидал. Что-то в его мастерской. Даже если бы он использовал роботов, они не смогли бы его удивить. Ну в идеале. Были некоторые опасения по поводу уровня автономности, демонстрируемого его роботами. Но наиболее вероятным объяснением было то, что там кто-то был. Кто-то что-то передвинул или уронил и издал этот звук. Были ли это Неформалы или у него были другие люди, с которыми он работал? Был ли это технарь, стоящий за гигантским роботом? Сколько их было?

Рядом с ним Флешетта развернула свой телефон, чтобы он мог его увидеть, показав, что он был не единственным, кто был в восторге от такого развития событий, хотя и по совершенно другим причинам.

‘Дракон: Вызов подтвержден из мастерской Апейрона.’

‘Дракон: Отслеживание Апейрона до мастерской.’

'Дракон: Сталевар, продли вызов.'

'Дракон: Не позволяй звонку закончиться.'

‘Дракон: Поиск продолжается.’

‘Дракон: Для поддержки попыток отслеживания привлекаются дополнительные ресурсы.’

‘Дракон: Спутниковая телеметрия будет доступна через 90 секунд. НЕ ДАЙТЕ ЗВОНКУ ЗАКОНЧИТЬСЯ.’

В целом, Стелевар считал, что ему неплохо удалось сохранить невозмутимое выражение лица под камерами, пока сообщения Дракон проносились мимо. Не было людей, которые передавали ему записки или поднимали знаки, о чем говорить. Ему оставалось вести разговор с Апейроном самому. Это была захватывающая свобода, но почему-то он не думал, что попытка направить усилия на лечение Дел 53 пройдет успешно. Вместо этого возник животрепещущий вопрос, важность которого мог осознать даже он. Он собрался с духом и двинулся вперед.

— Я думаю, что самое важное, особенно учитывая, что этот звонок касается решения проблем, что все хотят знать, что ты планируешь делать дальше?

Это был вопрос на миллион долларов. После того, что он показал, все были в ужасе от того, что может произойти дальше, когда Апейрон приведет к эскалации ситуации. Абсолютно сокрушительной атаки на Луна было достаточно, чтобы заставить людей дрожать. Было чувство удивления и ужаса от того, каким может быть следующий шаг Апейрона.

— Ах, верно. Я буду здесь абсолютно честен. Следующее, что я собираюсь сделать… — Сталевар напрягся, когда собравшиеся в зале в опасении наклонились вперед. — …это вздремнуть.

Никто на самом деле не упал со стульев из-за полной неожиданности, но это было близко к тому. — Прошу прощения? — попробовал Сталевар, глядя на телефон в руке с озадаченным выражением лица.

— Сталевар, я устал. Мне не нужно это объяснять, но тот бой был для меня не совсем приятным опытом, и следующая ночь прошла ненамного лучше. Я не спал более тридцати двух чрезвычайно беспокойных часов, и предыдущая неделя была не совсем спокойной. Я собираюсь немного поспать и попытаться оправиться от этого беспорядка, прежде чем предпринимать какие-либо дальнейшие действия.

Голова Сталевара кружилась, пока он пытался осознать происходящее. — Ты позвонил мне, ты лично впервые связался с Протекторатом Броктона что бы сказать, что собираешься спать?

— Сон, отдых, восстановление, перерыв, называйте это как хотите. Я знаю, что люди обеспокоены тем, что я собираюсь делать дальше. Ну, вот оно. Я делаю перерыв. Вам не нужно беспокоиться о моем безумии, потому что у меня выходной. Может быть, два, на тот случай, если этот город сможет удержаться от кипения в течение сорока восьми часов.

Вероятно, это было последнее, чего люди ожидали. Несмотря на это, были люди, которые определенно не поверили бы этому. Предположения о том, что Апейрон был великим планировщиком, несколько утратили свою актуальность, но не угасли полностью.

— Значит, ты просто даешь нам знать, что ничего не собираешься делать? — спросил он, чувствуя, что повторяется. — Э-э, ты сказал, что с тобой все в порядке. Ты все еще выздоравливаешь?

— Сталевар, я полностью выздоровел, но я серьезно сомневаюсь, что что-то хорошее может получиться от продолжения работы после всего, через что я прошел, даже после того, что вы видели в бою. Поверь мне, ты не хочешь знать, с каким буквальным адом мне пришлось иметь дело прошлой ночью.

Эта формулировка поразила его недоверие к ситуации, главным образом из-за многолетнего обучения связям с общественностью, в котором они подчеркивали, что никогда не следует использовать слово «буквально» в качестве усилителя. Если только вы не говорили о том, чтобы на самом деле иметь дело с адом, его следует избегать. Это была такая грамматическая причуда, которую он не ожидал от Апейрона.

Он внутренне улыбнулся этой идее, когда ответил. — Послушай, я понимаю, что ты не хочешь участвовать в новых конфликтах, и я благодарен за этот звонок. — На самом деле, он был неоднозначен в этом вопросе. Было приятно иметь возможность общения, но такое пристальное внимание, когда он оказался посреди суеты техников и аналитиков, было не из приятных впечатлений. — Но если бы ты мог встретиться с Протекторатом или хотя бы открыть общение…

— Буквально. Ад. — В голосе, эхом разносившемся по комнате, были нотки усталости и раздражения, которых он раньше не уловил. Из-за этого перспектива отговорить этого человека от его решения казалась смехотворной.

В тишине, последовавшей за этим заявлением, Сталевар заметил, что внимание комнаты отвлеклось от него и звонка. Он проследил за их взглядом и обнаружил фигуру директора Суинки, стоящей в дверях конференц-зала и выглядящей запыхавшейся и не в духе. Она вопросительно посмотрела на него, на что он смог лишь туманно жестикулировать. Она прервала его взмахом руки и подошла к стулу, пристально глядя на него. Гораздо более жизнерадостная форма Штурма и напугано выглядевшая Батарея следовали за ней.

Сталевар некоторое время смотрел на них, прежде чем Лили передала ему еще одно сообщение от Дракон, напоминая ему продолжать разговор. Он успокоился и снова посмотрел на телефон.

— Апейрон, если встретиться невозможно, не подумаешь ли ты поговорить с директором Суинки? — спросил он, глядя на крупную женщину. — Даже простое взаимопонимание во многом поможет вещам.

— Сталевар, я произвел не лучшее впечатление на директора Суинки, и она произвела не лучшее впечатление на меня. Почему-то я сомневаюсь, что вступление в переговоры прямо сейчас улучшит ситуацию.

Он наблюдал, как женщина с каменным лицом впитывала слова технаря. — Ты уверен, что это лучшая идея?

— Сталевар, я не спал, почти не ел и мне пришлось пройти серьезное лечение. Такое сочетание вряд ли создаст лучший настрой для продуктивного диалога, и я сомневаюсь, что директор в каком-то лучшем состоянии.

Внезапно обсуждение этой темы показалось не лучшей идеей. — Что ты имеешь в виду? — спросил он, надеясь на какие-то разъяснения, которые разрядили бы ситуацию.

Раздался вздох, заставивший директора поднять бровь. — Я имею в виду, что я серьезно сомневаюсь, что директор Суинки спала гораздо больше, чем я, за последние полтора дня. Я также был бы удивлен, если бы она нормально питалась с начала кризиса. Что касается медицинских ситуаций, я не собираюсь делать никаких предположений, но ясно, что есть проблемы, которые решаются, и я сомневаюсь, что общегородская атака и ее последствия способствуют оказанию надлежащей медицинской помощи.

Сталевар мог поклясться, что видит, как выражение лица директора становится жестче, пока Апейрон продолжал говорить. Батарея выглядела все более смущенной, обратно пропорционально тому, насколько Штурм, казалось, наслаждался шоу.

— Я хочу сказать, что серьезно сомневаюсь в любой продуктивной дискуссии между двумя людьми, которые были заняты длительной стрессовой работой, лишены сна, были голодны и, вероятно, употребляли чрезмерное количество кофеина… — Помощник замерла, собираясь поставить чашку кофе на стол перед директором Суинки, когда половина комнаты, казалось, повернулась чтобы посмотреть на неё. — …будут иметь какие-либо положительные результаты, даже если они изначально были хорошо расположены друг к другу. Я собираюсь немного отдохнуть и вернуться к этому, когда моими основными мотиваторами не будут усталость и уровень сахара в крови. Я бы рекомендовал директору сделать то же самое.

В комнате было абсолютно тихо. Не намеренное заглушение звука, которое исходило от большого количества людей, пытающихся работать без шума. Это было молчание, которое может вызвать только настоящий шок. По сути, Апейрон только что сказал директору, что ей нужно перекусить и вздремнуть, прежде чем он с ней поговорит. Сталевар сомневался, что тот факт, что он применил те же принципы к себе, вообще смягчит удар.

Он почти ожидал, что директор тут же заговорит, бросится на вызов и вступит в то, что, как он мог только представить, будет кричащим поединком с Апейроном. Вместо этого она проверила один из экранов и жестом предложила ему продолжить.

— Это все? — спросил он.

— Вполне. — ответил Апейрон усталым голосом. — И спасибо, что воздержались от слишком самонадеянных вопросов относительно моих способностей и ресурсов.

Имеются в виду прямые вопросы об атаке, которая сбила Луна, появлении гигантского робота, красных волокнах, трансформации, источнике элементарных следов, загадочных последствиях контейнерной площадки, потенциальных других технарей, местоположении и ресурсах его лаборатория и еще дюжина других проблем, которые были серьезными, но не неотложными проблемами. Это многое говорило о человеке: вопросы об активных эффектах, возникших после его битвы, должны быть приоритетными над проблемами, которые в противном случае имели бы первостепенное значение. Он предположил, что именно это и происходит, когда у вас есть дюжина аспектов кейпа, которые все считаются «первостепенной важностью».

— Не за что. — ответил Сталевар вежливо. Флешетта показала еще одно текстовое сообщение от Дракон с требованием продолжить разговор, и он осознал естественную точку остановки, которой он достиг. — Эм… — он запнулся, пытаясь придумать, что сказать. Что-то, что могло бы затянуть дело, чтобы что, Дракон смогла найти его мастерскую? Он серьезно сомневался, что бой с Апейроном в его мастерской будет легче, чем бой с ним на улице. Он пытался смягчить конфликт, а не разжечь… что бы там ни было, что можно было разжечь между Дракон и Апейроном.

— Есть что-то еще? — спросил Апейрон.

— Э-э, это просто…

— Это о попытках Дракон отследить звонок?

Сталевар моргнул. Он знал. Конечно, он знал. Должно быть, он знал это с самого начала. И его это ни капельки не волновало.

Сталевар вздохнул. — Это не сработает, не так ли?

— Вряд ли. — ответил он. — Не хочу принижать ее усилия, но это в значительной степени безнадежное дело.

Это было смелое заявление, которое он не воспринял бы всерьез ни от кого, кроме Апейрона. Сталевар посмотрел на директора, которая проверила экран, затем кивнула ему. Поняв смысл, он кивнул в ответ.

— Что ж, спасибо, что позвонил. — Сказал он коряво. Он покачал головой и продолжил более серьезным голосом. — Я не могу передать, что это значит. Это очень важный шаг.

— Если мы сможем завершить это дело без каких-либо растущих обвинений или общих ограничений, я буду считать это победой. — Он услышал, как Апейрон вздохнул. — Со мной можно будет связаться через ПЛО. ТЫ можешь связаться со мной, если необходимо, в противном случае я могу заверить вас, что у меня нет планов ни на что, кроме восстановления, на ближайшие несколько дней.

Судя по тому, как он сказал «восстановления», Сталевар задался вопросом, есть ли в этом какое-то особое значение. На ум пришли мысли о состоянии города, но он отложил эти размышления на другой раз.

— Спасибо. — Он посмотрел на директора. — Мы будем на связи.

Разговор на его телефоне завершился, и полдюжины технических специалистов подтвердили это директору Суинки. Медленно она поднялась на ноги и оглядела комнату.

— Это было значимое событие. Был установлен контакт с крайне нестабильным кейпом и даны заверения о периоде бездействия. Официальная позиция ведомства будет определена по результатам детального анализа разговора, но первоначальные впечатления обнадеживают. Апейрон, похоже, не представляет непосредственной угрозы, по крайней мере, в прямом смысле. Это окажет существенное влияние на предстоящие политические решения, но наши основные цели сохраняются. Усилия по восстановлению и поддержанию мира против оппортунистических действий со стороны оставшихся банд или третьих сторон.

Речь была произнесена в ритме пресс-конференции и звучала почти отрепетированной, несмотря на то, что была состряпана на месте. Это было напоминанием о том, насколько умелой может быть директор в общении с публикой.

— Я хотела бы поблагодарить всех вас за ваши действия в этот период, особенно наших Стражей. Сталевар превосходно вел себя в качестве основного контактного лица, превосходно передавая вопросы и превосходно следуя инструкциям, несмотря на непредвиденный характер звонка.

— Спасибо, директор. — ответил он.

Она слегка кивнула ему. — Ваши дальнейшие усилия будут необходимы для поддержки анализа этого звонка. Сталевар, учитывая ситуацию, твой простой придется отложить. Боюсь, аналитический центр захочет поговорить с тобой о событиях звонка.

— Я понимаю, директор. — Он проигнорировал усмешку Штурма из-за спины Директора. Апейрон только что восхвалял преимущества простоя и восстановления, но Сталевар снова оказался втянутым в тяжелую работу. Тем не менее, как бы он ни старался, как бы все ни работали, никто из них не был разорван на части в прямом эфире только для того, чтобы взять себя в руки и одержать победу.

По его мнению, Апейрон заслужил отдых.

* * *

Примечания:

Способности Jumpchain в этой главе:

Доставка товара (FEAR) 400:

Прототипы — это одно, но как насчет того, чтобы действительно распространить эту чертову штуку? Предмет или оружие никому не поможет, если оно единственное в своем роде. Вы обнаружите, что ваша способность творить значительно возросла, что позволяет вам использовать материалы для трех одинаковых предметов, чтобы фактически изготовить пять, при этом довольно быстро оптимизируя производственные линии. В качестве бонуса логистика увеличилась настолько, что ваши отправленные припасы стало труднее перехватить, что позволяет вашим союзникам иметь свежие ресурсы!

Алхимическая машина (Shivers) 400:

Эта загадочная машина, созданная легендарным алхимиком Луи Гарсоном, сочетает в себе современную науку с принципами, переданными со времен Древнего Египта. Если у вас есть какие-либо алхимические способности или знания, использование этой машины не только значительно повысит эффективность всего, что вы создаете, но и значительно повысит производительность. Тщательное экспериментирование может даже позволить вам научиться автоматизировать алхимический процесс, что позволит машине производить продукцию неограниченно долго, если она снабжена необходимыми материалами. Однако без таких знаний ожидайте значительно большего количества экспериментов, прежде чем добьетесь чего-либо примечательного.

Технические характеристики (Ace Combat) 400:

Некоторые инженеры всегда сомневаются в себе, уделяя внимание обслуживанию машин, которыми пользуются другие. Вы настолько уверены в своих навыках, что способны с большим эффектом модифицировать истребители, делая их заметно лучше, чем они были только что с завода. Модернизация будет несложной, если у вас есть ресурсы, а ваше техническое мастерство гарантирует, что ваш самолет сможет выполнять любую роль, которую вы от него пожелаете. Вы даже можете подчинить управление наземным оружием своим компьютерам, став проводником войны с неба. Возможно, вы даже будете достаточно осведомлены, чтобы создать следующее супероружие…