К Еве (гет)

— Вы отвратительны, — Фрэнсис поднял взгляд, подарил усмешку, прежде чем продолжил читать: — Вы совратили ученика, вы совратили… — замолк, бросил письмо на стол и нахмурился: — От кого это?

Сара развела подрагивающие в беспокойстве руки и сложила их на груди:

— Я хотела узнать от тебя. Письмо нашла во вторник сразу после занятия с тобой. У двери.

Фрэнсис вновь нахмурился, еще раз коснулся листа в клетку, еще раз увидел свое имя и закусил нижнюю губу, задумываясь. А после вердикт:

— У меня никакого понятия, кто бы это мог быть. Абсолютно.

Случилось худшее. Нет, конечно, самое плохое — это содержание записки, но Сара искренне надеялась, что Фрэнсис кого-нибудь заподозрит. А если и не заподозрит, то хотя бы не оставит разбираться с этим одну. Некто считает ведь, что она соблазнила именно его, значит, эта проблема для них двоих, верно?

Но он молчал, и у Сары сжимались внутренности, превращаясь в комок нервов. Фрэнсис просто уйдет, а Сара напьется с горя и ничего больше не сможет сделать.

— Надо найти того, кто это написал, — Фрэнсис откинулся на спинку стула, развалился, увел взгляд в дальний угол класса, и будто с ним говорил: — Насколько помню, во вторник к нам заглядывали, вероятно, это и был отправитель. И, вероятно, увиденное послужило для анонима последним доказательством.

— Доказательством? Это было дополнительное занятие.

— Значит, отправитель личность впечатлительная, или… — принялся раскачиваться на задних ножках стула, — или злая. Допустим, я знаю, кто это, — неожиданно выдал, и внутри Сары все разжалось, облечение, хотя бы догадка.

— Кто же?!

Фрэнсис перевел на нее холодный, стеклянный взгляд:

— Не волнуйтесь, я разберусь с этим сам, вам ничего не нужно делать, — резко поднялся, подобрал школьную сумку с пола, — я пойду, нам лучше пока дополнительно не заниматься, чтобы не допустить и шанса подпортить вашу репутацию. Это же самое важное.

Сара не ожидала от него столько… милосердия? Такая поддержка, такие уверенные, сильные слова. Неожиданно полученная защита, невероятнае радость и тепло, разлившееся внутри, превосходнее любого вина.

— А вам страшно, мисс Минха?

— Нет, — замотала головой, больше не страшно. — Лишь злость берет.

— Не надо, не горите, не позволяйте себе этим гореть, — указал на письмо. — А вот это лучше уничтожить.

Фрэнсис ушел, забрав отчаяние с собой, чтобы выбросить. С Сарой остались роковая записка, которую необходимо сжечь, и замечательное чувство поддержки, вселенный оптимизм, глупое счастье. И как Ева смогла от Фрэнсиса отказаться? Она ведь знала, все это время видела, какой он на самом деле, и смогла сказать ему "нет"?

«За это вы будете гореть в Аду и на Земле», — строчка теперь вызывала улыбку. Ей нечего бояться, незачем злиться, она ничего не сделала и гореть не собирается.

Сара забрала вещи, надела пальто, завязала шарф вокруг шеи, лямку сумки повесила на плечо, подкрасила губы и отрыла дверь, чтобы остановиться. Дежавю. Новый конверт, новое письмо.

Пальцы дрожали, перед глазами прыгала размашисто написанная строчка:

«Вы сядете в тюрьму! Вы понимаете?»

Колени подкосились, рукой пришлось опереться о стену, чтобы не плюхнуться на пол в бессилии. Ей нужен Фрэнсис, чтобы снова успокоиться, но аноним, кажется, только и ждет того, чтобы застать ее с ним. Караулит, следит, выжидает. Значит, Фрэнсиса лучше избегать, но без него же не выдержать.