Алые сердца: Корё (гет)

Супруга восьмого принца — Хэ Мён Хи — неспешно попивала в своих покоях чай с мандариновыми корками, наслаждаясь его великолепным послевкусием. В такое холодное и пасмурное утро этот согревающий напиток как раз был кстати, а его чарующий аромат и пряный вкус радовали душу. Мён Хи всегда любила наслаждаться неповторимым вкусом чая из мандариновой кожуры холодными зимними днями, позволяя своему изнурённому длительным недугом телу долгое время сохранять драгоценное тепло.

Наверное, этот чай можно было отнести к тем немногим вещам, которые действительно доставляли ей радость. По правде говоря, последнее время настроение у жены принца Ван Ука не всегда было хорошим. И это было связано не с постоянно ищущей проблем кузиной, нет, больше всего её расстраивала холодная сосущая пустота где-то в области сердца, которая в такие моменты тоскливого одиночества была особенно ощутима. Конечно же, проделки Хэ Су порой ухудшали её состояние, однако они не могли причинить ей большей боли, нежели холодное безразличие мужа, упорно не желавшего замечать в ней женщину. Именно нелюбовь восьмого принца Ван Ука и невозможность зачать ребёнка стали главной причиной её болезни.

Долгие три года Мён Хи пыталась отогнать от себя эту мысль, однако она, точно горький осадок, осела на дне её души, напоминая о себе всякий раз, когда жена принца Ука оставалась наедине с собой. Именно по этой причине она стала ненавидеть одиночество, однако ничего поделать с этим не могла. Мён Хи не хотелось никого стеснять, заставляя составлять себе компанию, поэтому больше предпочитала тихо страдать в тишине, подальше от чужих глаз.

Вот и сегодня жена восьмого принца не захотела обременять Су своим присутствием. Тем более она прекрасно видела, что её кузина не собиралась так просто отпускать от себя болезненную на вид служанку. И не потому, что хотела окончательно изнурить её какой-нибудь работой, а потому что искренне заботилась о ней. Мён Хи ласково улыбнулась своим мыслям. После недавнего недуга эта девочка совершенно изменила своё отношение к окружающим. Она больше не походила на загнанного в угол дикого зверька, в любой момент готового наброситься на неприятеля. Теперь она стала гораздо добрее и искреннее, что не переставало радовать её шестую кузину. Рядом с преобразившейся Су Мён Хи чувствовала себя гораздо лучше. В присутствие этой удивительной девочки, её названной дочери, забывались все печали и невзгоды, а зиявшая внутри бездонная дыра, казалось, на время исчезала, совсем прекратив напоминать о себе.

Порой супруга Ван Ука ловила себя на эгоистичном желании как можно дольше оставаться подле кузины, после чего начинала мысленно корить себя в жадности. Именно так было сегодняшним утром, когда она, как только стало достаточно светло, отправилась в ханок Хэ Су. Мён Хи поймала себя на мысли о том, что откровенно завидует выходившему из покоев её названной дочери заметно уставшему, но со счастливым блеском в глазах четвёртому принцу. Едва завидев её, он сразу же насторожился. Однако она не собиралась укорять его за несдержанность молодости и запрещать ему видеться с Су или же вообще заставить на ней жениться. Мён Хи это было совершенно ни к чему. Она любила свою кузину как собственную дочь — и поэтому спокойно приняла её выбор. Если уж Су доверила себя этому человеку, то и она примет это как должное. Пусть эта новообразовавшаяся чета наслаждается любовью друг друга, пока может. И дай Будда, чтобы это её сердечное увлечение переросло в крепкую семью. Такую семью, которой была лишена сама Мён Хи. Именно по этой причине супруга восьмого принца тепло поприветствовала будущего, как она надеялась, зятя и любезно осведомилась о самочувствии Су.

Ошарашенное лицо принца Ван Со до сих пор стояло перед её внутренним взором, вызывая у Мён Хи тёплую улыбку. В тот момент он был похож на нашкодившего мальчишку, которого застали за постыдным занятием. Что уж там говорить, ей даже показалось, что его щёки слегка тронул румянец, когда он понял, как был растрактован его ночной визит. Однако в следующую секунду в его глазах мелькнула сталь, будто он и не собирался оправдываться. Голос его был сдержанным и достаточно вежливым, но в то же время чётко дающим понять, что его хозяин не потерпит никаких нравоучений. А Мён Хи даже и не думала ни о чём подобном. Поэтому и поспешила заверить в этом будущего зятя ласковой улыбкой. Он тогда, кажется, облегчённо выдохнул и поспешно скрылся из виду.

Ещё какое-то время супруга восьмого принца постояла в прихожей кузины, собираясь духом, но так и не решилась войти. Она боялась, по-настоящему боялась увидеть сладко спавшую молодую женщину после незабываемой ночи и не сдержать сдавленный крик, тем самым выдавая нестерпимую боль. Боль оттого, что ей самой никогда не суждено было испытать подобного блаженства. И всё потому, что она никогда не была любима мужем. Даже те несколько раз, что он разделял с ней ложе, можно было сосчитать на пальцах одной руки, но они не были столь чарующими, как ей того хотелось. По крайней мере, её супруг никогда не задерживался в её покоях до самого рассвета, и уж тем более у него никогда не было этого счастливого блеска в глазах, как у четвёртого принца этим утром. Их супружескую близость нельзя было назвать иначе, как смиренным исполнением супружеского долга. И это очень расстраивало Мён Хи, ведь она безмерно любила своего принца. Любила искренне, беззаветно, совершенно не надеясь на взаимность. Прося о браке с принцем Ван Уком, она наивно полагала, что её любви будет достаточно для них двоих, но она ошиблась. Жестоко ошиблась. Её верная любовь не приносила радости ни ей, ни её супругу. А наивные мечтания согреть возлюбленного жаром своего сердца разбились как волны о прибрежные скалы, оставив после себя лишь соль и гнетущую пустоту.

Супруга принца Ван Ука так и не решилась тогда заглянуть к названной дочери и, немного побродив у её ханока, снова вернулась к себе. Лишь спустя час она смогла найти в себе силы пойти к Су, чтобы узнать о её самочувствии после вчерашнего происшествия. Мён Хи ещё вчера хотела повидаться с названной дочерью, но когда пришла к ней, то Су уже крепко спала. Вот и сегодня Небеса не благоволили жене восьмого принца: сначала она столкнулась со счастливым принцем Ван Со, а спустя час помешала разговору Су и приболевшей Су Хён. Эти события дали Мён Хи чётко понять, что тревожить названную дочь ей сегодня не стоит. Она должна позаботиться совершенно о другом.

Мён Хи от всего сердца желала Су счастья, чтобы её никогда не постигла печальная участь нелюбимой жены. Она точно не знала, в какой момент у её названной дочери возник повышенный интерес к принцу Ван Со, однако уже давно заметила, что сам четвёртый принц смотрит на Су по-особенному. Супруга принца Ван Ука тепло улыбнулась своим мыслям. Ей всегда казалось, что именно парням свойственно скрывать свои чувства. Девушки же были более открыты и мечтательны, что по их влюблённому виду можно легко догадаться об их чувствах. Именно такой и была когда-то сама Мён Хи. Су же нисколько не была на неё похожа, как и четвёртый принц на большинство парней своего возраста. Жена восьмого принца прекрасно знала, сколь нелегко живётся принцу Ван Со и искренне ему сочувствовала (конечно же, втайне от него самого). Ей не хотелось своей жалостью оскорблять его чувства, тем самым причиняя боль. Он был намного несчастнее неё, и она это прекрасно понимала. И раз Су, её названная дочь, смогла сделать его счастливым, значит, не настолько уж безнадёжен и жесток этот мир — в нём ещё есть место для настоящей любви.

Мысли Мён Хи незаметно вернулись к её принцу — и шестая кузина Хэ Су внезапно поняла, почему её названная дочь скрывает ото всех свою привязанность к четвёртому принцу: из-за повышенного к ней интереса принца Ван Ука. И она её прекрасно понимала. Мён Хи знала, насколько крепко её супруг цеплялся за то немногое, что было ему дорого. И её кузина уже окончательно стала его частью. Она это видела по живому огоньку в глазах супруга, который столько лет старательно пыталась зажечь, но так и не смогла. А уж если Су это удалось, то восьмой принц её так просто не отпустит. Да и сама Мён Хи радушно согласилась бы на то, чтобы Су стала женой её принца, лишь бы он был счастлив. Лишь бы они оба были счастливы. Но так как выбор её преобразившейся названной дочери остановился на четвёртом принце Ван Со, она не смела его оспаривать. И своему супругу не позволит. Нет, она не расскажет ему обо всём, что видела этим пасмурным утром, дабы не раскрыть тайной связи Су с изгнанником-принцем Ван Со. Мён Хи будет хранить эту тайну в глубине своего сердца до конца своих дней, если только её названная дочь сама не расскажет об этом раньше. А пока она будет всеми силами препятствовать супругу, чтобы он своим настойчивым вниманием и трепетной заботой не сделал её девочку несчастной. Мён Хи знала, что принц Ук своего никому не отдаст, как и четвёртый принц. А уж если эти двое начнут борьбу за сердце одной девушки, то быть беде. И кузина Хэ Су никак не могла этого допустить. Впервые в своей жизни она не стала выбирать сторону своего супруга, и у неё были на то веские причины.

От лёгкого, но уверенного стука в дверь Мён Хи невольно вздрогнула. Её сердце забилось быстрее, а на губах расцвела счастливая улыбка. Она хорошо знала, кому мог принадлежать этот стук. Только один человек во всём мире мог так стучать в её дверь.

— Входите, Ваше Высочество, — с тёплой улыбкой проговорила Мён Хи, отставляя в сторону чашечку недопитого чая. — Спасибо, что навестили меня.

— Как вы себя чувствуете, жена? — любезно осведомился восьмой принц, слегка улыбнувшись. По его взволнованному виду Мён Хи сразу же догадалась, что что-то нарушило покой её принца.

— Мне немного лучше, — с некоторой грустью ответила она, но тут же тепло улыбнулась и с надеждой посмотрела на своего супруга. — Выпьете со мной чаю?

— В такую погоду не мешало бы согреться, — согласно кивнул принц Ван Ук, усаживаясь напротив жены за круглый столик, накрытый жёлтой скатертью.

— Принесите принцу его любимый мэсильчха, — громко приказала Мён Хи дежурившим за дверью девушкам, и те немедленно отправились исполнять её поручение. — Что привело вас ко мне в такое время? — осторожно полюбопытствовала Мён Хи, снова берясь за чашку недопитого чая.

Казалось, её простой вопрос немного смутил восьмого принца Ван Ука, однако он тут же нашёлся, что ответить:

— Его Величество только что прислал гонца с приказом немедленно явиться во дворец. — Губ принца коснулась виноватая улыбка. — Я хотел предупредить вас, что меня не будет весь день, чтобы вы не беспокоились.

— Что-то произошло? — Мён Хи посмотрела на супруга с искренней тревогой, пытаясь понять истинную причину его беспокойства.

— Я не знаю, — досадливо покачал головой восьмой принц, стараясь не смотреть в глаза жене. Он давно чувствовал себя перед ней виноватым, что так и не смог сделать её счастливой. Но разве мог он заставить себя полюбить ту, что так и не смогла пленить его сердца? Определённо нет. — Хотя, довольно странно, что за день до погребения И, Его Величество решил собрать всех старших сыновей в зале Хегён. Должно быть, у него были на то веские причины, — со вздохом проговорил он, бесцельно разглядывая лежавшую на столе серебряную ложку с затейливым узором. — Да, сегодня утром привратник сказал, что за несколько часов до рассвета обнаружил жеребца из королевской конюшни, привязанным к нашим главным воротам, — после некоторого молчания продолжил свои размышления принц, будто спохватившись. — Но не из-за лошади же Его Величество так разгневался? — На его лице читалось неподдельное беспокойство, а между бровей пролегли две глубокие складочки.

— Обо мне не беспокойтесь, — с приободряющей улыбкой ответила Мён Хи, нежно сжав руку супруга. Кажется, она догадывалась, кто мог оставить коня у их ворот, однако озвучивать свою догадку не стала. — Езжайте во дворец и выясните всё, а я найду себе занятие по душе, — добавила она, не переставая улыбаться, хотя прекрасно понимала, что не являлась истинной причиной беспокойства принца Ван Ука.

Восьмой принц посмотрел на неё с благодарностью. Его наблюдательная жена всегда пыталась утешить его в трудные минуты, хоть это ему и мало чем помогало. Ему бы сейчас увидеться с Су, однако он не хотел тревожить спящую девушку. Ещё вчера она чётко дала ему понять, что сонную и уставшую её лучше не беспокоить. Поэтому он решил лишний раз не портить с ней отношений. Всё-таки с Су лучше разговаривать, когда она в добром расположении духа. Да и к тому же единственной, кто мог знать наверняка, проснулась ли Су или нет, была Мён Хи (если не считать служанку Су Хён, которую он так и не смог найти).

— Жена, вы были сегодня у Су? — наконец собравшись с духом, Ван Ук задал свой главный вопрос.

Казалось, именно его Мён Хи и ожидала услышать. Она осторожно отставила в сторону опустевшую чашку и с лёгкой улыбкой ответила:

— Су сейчас хлопочет над приболевшей Су Хён, и поэтому её лучше не беспокоить. А ещё она просила, чтобы вы, принц, отправили кого-нибудь на гору Ёнсу за лекарем для Мо Ри, — поспешно добавила Мён Хи, вспомнив просьбу названной дочери.

— На гору Ёнсу? — неуверенно переспросил принц Ук, едва заметно погрустнев.

— Да, — согласно кивнула его супруга, с лёгкостью уловив нотки грусти в его голосе. Она давно уже научилась подмечать малейшие изменения в его настроении. — Су сказала, что Су Хён порывалась отправиться туда в одиночку.

— Слышал, там недавно поселился талантливый лекарь из Кванджу, — задумчиво произнёс восьмой принц, неотрывно глядя на серебряную ложку. Мён Хи лишь пожала плечами, не зная что и ответить.

— Хорошо, я сейчас же отправлю за ним пару слуг, — после некоторого молчания выпалил принц Ван Ук, вскакивая из-за стола. — И раз вы и Су хорошо себя чувствуете, то я могу быть спокоен, — почтительно кивнул он, вежливо улыбнувшись и так и не дождавшись чая, отправился отдавать распоряжения о поисках лекаря с горы Ёнсу.

Мён Хи протяжно вздохнула, печально глядя вслед удалявшемуся супругу. Хоть ей и было больно оттого, что он навестил её не потому, что соскучился, а совсем по иной причине, однако её успокаивало то, что ей удалось отговорить его от визита к Су. Именно это было сейчас главным. Раз Мён Хи не может изменить взгляд собственного супруга, то она хотя бы позаботиться о счастье названной дочери. И как-нибудь подробнее расспросит Су о её чувствах к четвёртому принцу.