Рейстлин, Поттер и махровые иррациональности (джен)

Продолжив разбирать книги в доме на площади Гриммо, Рейстлин обнаружил любопытные экземпляры: гримуар «Средний ключ Иеронима» с безумными иллюстрациями, старинный фолиант «Искусство сигилов: взлом проклятий», и относительно новую брошюру «Гаитянское вуду для чайников».

С предвкушением принявшись за «Трактат достопочтенного Авксентия Аквариума из рода Аквариумов о душе, духе, их прижизненном и посмертном существовании», Рейстлин вскоре испытал острое разочарование. Трактат не проливал свет на перемещение душ между мирами или особенности душ и духов этого мира, а представлял собой пространные философские рассуждения с кучей цитат из разных источников, которые, в конечном счете, ни к чему не вели, сводясь к перефразированию банальностей. Ближе к середине, однако, Авксентий удивил: на основании того, что ему не было известно ни одного призрака-магла, автор уверился в том, что маглы не могут стать призраками, и пришел к выводу, что у маглов нет души. Авксентий полемизировал с неким Пикулюсом из Пелопоннеса, который ранее опубликовал труд, доказывающий наличие души у маглов. Пикулюс похитил десяток маглов и бросил их к дементорам. После поцелуя дементора маглы находились в таком же плачевном состоянии, как и казненные подобным образом маги. По мнению Пикулюса, это означало, что дементоры высосали из них души — а значит, души у маглов имелись. Авксентий не считал это достаточным доказательством и настаивал, что причина такого состояния маглов — вовсе не отделение души от тела. Этот пытливый исследователь предлагал скормить дементорам собак. Если поцелуй подействует на собак так же, как на маглов и магов, то причина сего злосчастия совсем не в высасывании душ. Ведь у собак, как известно, их нет. Провести свой эксперимент Авксентий не смог, потому что, к вящему сожалению, у него не было знакомых дементоров. Еще один раздел трактата посвящался вопросу наличия души у кентавров. После долгих рассуждений Авксентий заключил, что кентавры в метафизическом плане представляют собой полумаглов-полуконей, а раз у маглов и коней души отсутствуют, то и у кентавров их тоже нет. К аналогичному выводу автор пришел относительно русалок. Каждый вывод об отсутствии души был жирно обведен кем-то из предыдущих владельцев книги.

«Любопытно, читал ли это сочинение Сириус?»

В «Среднем ключе Иеронима» нашлось подробное описание темномагического Инфернального огня, его вызов, управление им и последующее изгнание. Это пламя могло уничтожить всё, что лежало у него на пути, даже крестражи, неуязвимые ко многим другим способам разрушения. Волшебники, потерявшие контроль над вызванным Инфернальным огнем, становились причиной страшных пожаров, распространявшихся на сотни миль. Магическое пламя пожирало всё, и только широкая водная гладь могла стать для него непреодолимым препятствием. Именно поэтому островок на Темзе был идеальным местом для изучения Инфернального огня: в случае неудачи, чародей бы аппарировал, а волшебный огонь остался бы в ловушке на маленьком клочке земли. Обратив в пепел островок, пламя бы исчезло, исчерпав пищу.

В одну из ночей Рейстлин дождался, пока Рон заснет, спустился в чемодан и аппарировал на остров.

Чародей устроился на берегу, невдалеке от засохшего старого пня. Взмахнув палочкой, Рейстлин произнес заклинание призыва Инфернального огня.

Воздух наполнился жаром. Из кончика палочки вырвалась струя причудливо извивающегося пламени и набросилась на сухое дерево, складываясь то в алые узоры колючих диких роз, то в искрящиеся зубастые пасти чудовищ.

Зрелище захватывало дух. Пень стремительно обугливался, обращаясь в пепел. Рейстлина охватила необъяснимая эйфория. Правильно, пусть всё сгорит! Исчезнет. Обратится в ничто. Рассыпется золой. Вселенная не должна существовать! Пусть дьявольское пламя сотрет ее с лица мироздания!

Чародей рассмеялся. Ненасытные огненные существа уже прикончили пень и расползлись к соседним деревьям, увивая каждое кроваво-золотой пульсирующей бахромой.

Рейстлин опомнился. Усилием воли маг заставил себя мысленно читать заклинание контроля над пламенем.

«Я не должен поддаваться... Я должен его подчинить...»

Огонь словно почувствовал мысли мага. Янтарно-рубиновые раскаленные струи, багровые всполохи и пламенные чудища слились в одного колоссального дракона. Он грозно расправил крылья и выдохнул поток огня прямо в Рейстлина. Чародей едва успел создать перед собой обломок скалы. Камень принял на себя удар и затрещал, лопаясь от жара.

Рейстлин продолжил борьбу. Дракон рассыпался на сотню бьющих из оплавленной земли факелов. Затем Инфернальный огонь вновь слился воедино, став гигантским полыхающим золотом осьминогом. Испепеляющие щупальца потянулись к магу. Рейстлин бросил в них сотворенную из воздуха плиту льда в два человеческих роста. С шипением стена раскаленного пара скрыла из вида нечеловеческого противника.

Стена пара рассеялась и открыла взору огненную фигуру человека в мантии с капюшоном, ростом не выше Рейстлина. Чародей направил на человека-пламя палочку, и тот повторил жест. Рейстлин продолжил читать заклинание контроля и медленно сделал шаг назад. Огненный человек тоже отступил, затем внезапно бросился на мага.

За миг до столкновения Рейстлин аппарировал за спину огненному человеку. Тот повалился на землю, где секунду назад стоял чародей, и обратился в бесформенное пламя, которое медленно свернулось в нечто, похожее на маленького огненного дементора.

Рейстлин ощутил озноб, несмотря на раскаленный воздух.

«Нет! Огонь не должен почувствовать мой страх!» — одернул себя чародей, снова и снова повторяя про себя заклинание.

Вскоре маг ощутил, что огонь поддается. Дементор сжимался, терял силу. Огонь утихал. Мгновения спустя из языков пламени сплелся безобидный кролик.

«Хм. Любопытно, насколько он теперь горячий? Расплавит ли монету?»

Рейстлин достал из кармана золотой галлеон и бросил огненному кролику. Пламя охватило монету. Галлеон слегка оплавился, затем вспыхнул зеленым костром. Жуткий крик прорезал полночную тишину. Звук исходил от монеты.

Чародей быстро прочитал заклинание и заставил кролика растечься в огненный ручеек и вернуться в кончик волшебной палочки. На месте, куда маг кинул галлеон, обнаружилась странная светло-зеленая жижа, совсем не похожая на расплавленный металл.

Внезапно в кармане мантии Рейстлина засвистел вредноскоп.

«Этого еще не хватало», — раздраженно подумал Рейстлин и сейчас же аппарировал в заброшенный магловский тупик в Лондоне. Вредноскоп прекратил шуметь — опасность миновала. Теперь на остров возвращаться больше нельзя.

* * *

Время у Уизли пролетело незаметно. Гуль, к слову, отказался есть маринованные яйца — Рейстлин узнал, что Рон подкармливал создание сушеными сверчками и кузнечиками. В последний день Артур вызвался отвезти Рейстлина к Дурслям на своем фордике.

Путешествие прошло благополучно. У дома Дурслей мистер Уизли помог выгрузить вещи и, попрощавшись, уехал. Рейстлин, подхватив чемодан, направился к входной двери. На стук явилась Петуния, с крайне недовольным лицом впустившая чародея.

Рейстлин направился было к лестнице, но тут внезапно из гостиной выбежал весьма жирный старый бульдог и с рычанием вцепился в штанину мага.

— Пошел прочь! — прошипел Рейстлин и попытался стряхнуть собаку.

— Потрошуля! Посмотрите, как он ловко поймал мальчишку! Потрошитель, мой славный храбрый песик! — из гостиной, слегка пошатываясь, выплыла тетушка Мардж собственной персоной. — Куда это ты собрался, несносный хам?! Даже не поздоровался!

«Почему она всё еще здесь?! Еще и напилась, как я вижу...»

— Добрый день! — исправил оплошность Рейстлин. — Безумно рад нашей встрече, мэм. Может, уберете пса?

Следом за Мардж появился Вернон:

— Мардж! Не обращай внимания на этого... Лучше пойдем дальше смотреть фотографии Дадли... А ты — марш в свою комнату! И не докучай нам!

Однако предложение Вернона не соблазнило его сестру. Она презрительно оглядела Рейстлина и заметила:

— Вернон, тебе не кажется, что лечебница ему не помогает?

«Лечебница?!»

— Ну что ты, Мардж, доктора говорят, что у него есть ощутимый прогресс... Правда, Петуния?

— О, да. Ему гораздо лучше.

— Вы просто святые люди! — воскликнула Мардж. — Приютили этого неблагодарного мальчишку, еще и чокнутого... Если бы его подкинули мне, я бы сдала его в приют! А ты, Вернон, еще и тратишь деньги на его лечение. Как по мне, все эти мозгоправы — полнейшие шарлатаны. Не понимаю этой новой моды. Я за традиционные методы: хорошая порка мигом бы помогла этому паршивцу!

Рейстлин обдумывал варианты отступления. Стоит ли пнуть бульдога в морду? Или поискать более мирное решение проблемы?

— Отзовите, пожалуйста, пса. Дядя Вернон приказал мне идти в свою комнату, что несколько затруднительно, пока Потрошитель на мне висит.

— Песик просто играет! — заявила Мардж. — Да и зачем тебе в комнату? Иди-ка ты поиграй с Потрошулей на улице.

— Нет, мэм. Я боюсь собак.

— Вы посмотрите на этого лжеца! Если бы ты боялся собак, то не отдавил бы лапку моему бедному Потрошуле и не гонял бы его по саду целый день! Бедняга тогда так утомился! Правда, Потрошитель?

— А вы не боитесь, что я ему опять что-нибудь отдавлю? — спросил Рейстлин с нотками угрозы в голосе.

Намека тетушка не поняла. Напротив: разразившись тирадой об ужасных манерах, дурной крови и пользе жестокой порки, Мардж присоединилась к своему бульдогу и потянула Рейстлина за одежду в сторону выхода. Через несколько секунд чародей оказался выпихнут из дома вместе с Потрошителем, вцепившимся в штанину словно клещ.

Как только дверь захлопнулась, бульдог неожиданно отпустил Рейстлина.

— Всё, надоело? — спросил Рейстлин у пса, затем достал из кармана Кристалл-Собеседник и прошептал в него: — Возникли трудности. Ты на месте? Скинь мне запасную лестницу в окно.

Спрятав камень, Рейстлин встал напротив своего окна и вскоре увидел, как из него спускается веревочная лестница. Потрошитель, почтив своим вниманием уличное деревце, засеменил обратно к Рейстлину.

Не успев преодолеть и четырех ступенек, Рейстлин ощутил, как в его лодыжку вонзились клыки.

— Ах ты, псина!

Рейстлин повис на руках и со всей силы пнул Потрошителя в морду свободной ногой. От удара пес выпустил ногу, и чародей как можно быстрее залез по лестнице в свое окно.

— Привет. Что за трудности? — поинтересовался Сириус, втягивая веревочную лестницу внутрь.

— Меня укусил проклятый бульдог! — ответил Рейстлин, поправляя за собой задернутые шторы. — И я этого так не оставлю.

— Вот скотина! Давай я его покусаю? — тут же предложил Сириус.

— Нет.

Рейстлин сел на кровать, закатал штанину и осмотрел укус.

— В каком смысле «проклятый»? — вдруг забеспокоился Сириус. — На нем проклятье?

Рейстлин с досадой махнул рукой:

— Да нет же! Это пес тетушки Мардж. Знаешь... Тебе не надо кусать бульдога. Ты должен искусать меня.

Сириус рассмеялся.

— Я не шучу, — Рейстлин подошел к письменному столу и принялся копаться в его ящиках. — Просто полагаю, что один укус за ногу для полиции будет слабоват...

— Ты хочешь?..

— Ага! — воскликнул чародей, найдя в ящике пузырек с алыми чернилами. — Мардж должна получить по заслугам. Поэтому лучше всего подойдет укус в шею.

Сириус нахмурился:

— Так же и загрызть можно. Я не собираюсь...

— Не беспокойся, Сириус. Я покажу тебе, куда кусать так, чтобы не задеть ничего важного. Я выучил «Краткий курс целителя» и прочитал еще дюжину книг на эту тему. Забыл? Так что не медли, превращайся.

* * *

— ААААА! Помогите! Умираю! — завопил Рейстлин, отойдя от дома семейства Дурслей на значительное расстояние. Бульдог семенил следом, не пытаясь, однако, снова кусать. — Этот бульдог меня убил!

Заметив, что на крики среагировала какая-то фигура в конце улицы, Рейстлин повалился на ближайший газон и подождал, пока прохожий подойдет. Это оказалась старушка с большой продуктовой сумкой.

— Боже мой! Гарри?! — старушка охнула и, углядев обильно залитую кровью одежду и раны на шее, вскричала: — Помогите! Кто-нибудь! Ребенка загрызла собака!

«Гарри? Она была с ним знакома?» — напрягся Рейстлин. Не хотелось бы вызвать подозрения. Впрочем, быть может, старушка сама назовет свое имя.

— Кто здесь? — прищурился Рейстлин, радуясь тому, что заблаговременно снял очки, чтобы все сочли их утерянными при нападении жестокого хищника.

— Это я, миссис Фигг, — назвалась старушка, — а вот и мистер Лапки. Ты ведь помнишь его?

Рядом с миссис Фигг, откуда ни возьмись, появился огромный черный кот с белыми лапками и сейчас же грозно зашипел на Потрошителя. Тот слегка попятился.

— Мистер Лапки, защищай, — приказала миссис Фигг и, тяжело дыша, побежала к ближайшему дому, бубня себе под нос: — Офонаревшие собачники! Выпускать этакого монстра без намордника! Дементоров им в задницу!.. Эй, есть тут кто?!

После звонка в дверь из дома вышла светловолосая женщина. Миссис Фигг потребовала срочно вызвать врача и позвонить Петунии Дурсль. В этот момент Рейстлин забеспокоился, что весь его план пойдет насмарку. Обе женщины скрылись в доме.

«Я ведь не ослышался? Фигг упомянула дементоров. Значит, она из волшебников. Но сама она не пыталась меня исцелить. Не знает нужных заклинаний? Или же она сквиб и вообще не может колдовать?..»

Тем временем, к газону прибежал еще один кот, угольно-черный. Мистер Лапки несколько раз мяукнул, затем черный кот тоже зашипел на бульдога.

Пока миссис Фигг и блондинка из ближайшего дома, миссис Уэйнрайт, утешали Рейстлина, подоспели взрослые Дурсли.

— Что этот мальчишка опять натворил?! — негодовал Вернон.

— Мои песики не кусаются! — вторила Мардж. — Потрошуля не мог его укусить! Мальчишка лжет!

— Лжет?! — закричала миссис Фигг. — Разуй глаза, сдуревшая кошелка! Он весь обкусанный! Твоя уродливая тварь загрызла ребенка!

Петуния, побелев как полотно, разглядывала залитого кровью (по большей части — фальшивой) Рейстлина.

— Как ты меня назвала, старая карга?! — взревела Мардж. — Этот малолетний идиот дразнил какую-то другую бродячую зверюгу и доигрался! К примеру, одну из этих блоховозок! — Мардж ткнула толстым пальцем в мистера Лапку.

— Ах ты, негодяйка проклятущая! — завизжала миссис Фигг и внезапно треснула Мардж своей продуктовой сумкой.

Мардж разразилась грубой бранью и попыталась перехватить сумку у Фигг. Мистер Лапки подпрыгнул и, вцепившись когтями в одежду Мардж, повис на ней, вызвав вопль ужаса. Неизвестно, чем бы закончилось побоище, если бы к дому не подъехала полицейская машина.

— Констебль Блумфилд, — представился молодой полицейский с пышными усами, — Где тут у вас нападение собаки?

— Мой Потрошитель ни на кого не нападал!

— Еще как нападал, констебль! Пойман на месте преступления! Мистер Лапки и Снежок подтвердят!

Блумфилд округлил глаза в недоумении. Уж чего-чего, а свидетельских показаний от котов ему точно не требовалось.

— Вернон, ты говорил, что бульдог Мардж не опасен… — тихо сказала Петуния, — Ох… Ведь он мог вцепиться в шею Дадли…

Вернон слегка изменился в лице. Мардж принялась снова и снова повторять, что Потрошитель не мог так поступить, и он не обучен вцепляться в горло кому бы то ни было. Вернон попытался пояснить констеблю ситуацию.

— Так это ваш племянник? — переспросил Блумфилд. — Вам нужно срочно отвезти его в больницу. Есть машина?

— Есть, — буркнул Вернон. — Поднимайся, — бросил он Рейстлину, — едем в больницу.

Рейстлин слабо застонал и изобразил, что не может встать.

— Он же не умрет? — прошептала Петуния.

— Артерии не повреждены, — сказала миссис Уэйнрайт. — По телефону диспетчер велел ехать в ближайшее отделение для осмотра и помощи. Надеюсь, всё обойдется…

Блумфилд помог Вернону погрузить Рейстлина в машину. Мардж и Петуния остались объясняться с полицией. По дороге в больницу Вернон ругался без перерыва.

— Если бы вы предупредили меня, что тетушка Мардж останется у вас еще на несколько дней, такой ситуации бы не возникло.

— ПРЕДУПРЕДИЛИ?! — рявкнул Вернон. — Ты прекрасно знал об этом, негодник! Я послал тебе письмо!

— Письмо? Я ничего не получал. Когда вы его послали? Обычной почтой?

— Естественно, почтой! Ты же не думаешь, что я буду слать… этими… Даже представить противно… Отправил вчера с самого утра.

— Зря вы так. Оно не успело дойти. Гораздо быстрее совой.

Вернон дернулся и чуть не въехал в фонарный столб.