Неправильно... или? (версия 2.0) (гет)

— Где? — голос раздался за спиной, заставляя Джеффа чуть усмехнуться. Рин могла бы и догадаться.

— Что?

— Важное сообщение… Погоди, ты ведь мог просто бросить сигнал в радиорубку.

— Всегда пожалуйста, — довольно ухмыльнулся Моро.

— Сам догадался или звезды подсказали? — стоило ему кивнуть на кресло второго пилота, как Рин приземлилась рядом.

— Малая, я слишком хорошо тебя знаю.

— Так уж и слишком?

— Ты забыла, что у меня есть глаза и уши по всему кораблю? — хмыкнул Джефф, принимаясь бегать пальцами по голографической панели. — Да и болтаешь ты со мной достаточно часто для того, чтобы я успел понять: не шибко-то ты любишь допросы. Но в последнее время стараешься не провоцировать ссоры в команде. А они борзеют не по дням, а по часам.

— Это точно. Спасибо, — девушка улыбнулась и расслабленно выдохнула. — Не люблю, когда без вазелина в душу лезут.

— Я заметил, — снова отметил Джокер. — Так что, ты мне ничего не хочешь сказать?

— Ты о чем? — Айрин действительно не понимает. Серые глаза внимательно изучают его лицо, словно бы пытаясь прочитать по нему суть не заданного вопроса. Иногда ей это удается. Сейчас же она не понимает. Придется спрашивать напрямую.

— Я слышал твои объяснения с Найлусом. То, что ты говорила обо мне, это правда?

— Да.

Ответ на удивление спокоен. Никаких смущений, заиканий, запинок в разговоре и всего того, что следовало бы за признанием в чем-то неправильном или запрещенном. Видимо, Рин понимает, что именно кажется ему странным, после чего начинает пояснять.

— Видишь ли, Джефф, у меня весьма смазан переход от дружеских отношениях к романтическим. По сути, любой из моих друзей имел шансы на подкат. Исключение составляют женатики и те, кто добровольно выбрал для себя роль братишки, учителя, своего парня и так далее. Я при выборе симпатий практически не руководствуюсь внешностью мужчины, роль играет лишь уровень интеллекта и способность поддерживать общение на приемлемом уровне.

— Практически не руководствуешься — это…

— Это значит, что я не буду симпатизировать тому, кто выглядит, как бомж. Или крогану из-за банальной специфики размеров.

Размеров чего — Джефф предпочел не уточнять. На подколку подобного рода Рин могла отреагировать неадекватно. Тем более, что сейчас она вроде как разоткровенничалась с ним. Впрочем, не факт, что подобная тема была для нее закрытой.

— Романтические отношения строятся на дружеских. Если мужчина смог меня заинтересовать как собеседник и показать себя как хороший друг, то при желании ему может и романтика обломиться. Это если я и он не в отношениях. И если он проявляет ко мне интерес, а не ведет себя, как ты. В подобном случае я просто переключаю свое внимание на другой объект. Или вообще выбрасываю мысль об отношениях из головы. Поскольку тебе явно я нафиг не нужна была в качестве девушки, предпочла промолчать и тихо слиться. Это было ошибкой?

— Нет, капитан. Знаешь, при всей нашей дружбе заводить романы с начальством — это не про меня. Да и вообще — как девушка ты мне не нравишься. Без обид.

— Без обид.

— Правда, я не ожидал, что ты решишь с Найлусом замутить, — разоткровенничался Джокер. — Ты хоть к Чаквас загляни, проконсультируйся там на предмет, что и как…

Хотел было попросить записать видео, но вовремя вспомнил о неслабом биотическом ранге. А еще — снова вспомнил, что на такую реплику Рин может и обидеться. За прошедшие полгода они успели достаточно хорошо изучить характеры друг друга, чтобы не задевать в разговоре больные места.

— В ближайшие несколько месяцев мне это точно не понадобится, — пожала плечами Рин. — Для меня «начать отношения с кем-то» — это не синоним «прыгнуть к нему в постель». Продолжу общаться, узнаю получше, если буду достаточно доверять — тогда посмотрим.

— Он хотя бы об этом знает?

— Знает. Я сразу парням говорю, что в первые несколько месяцев отношений дальше обнимашек-поцелуйчиков дело не зайдет. Неадекваты отсеиваются сразу. Часть адекватов тоже.

— И что отличает адеквата от неадеквата в таком случае?

— Адекват — это человек, который слышит мою позицию, но не согласен с ней и поэтому мирно прощается и уходит. Неадекват — это тот, кто вроде бы соглашается, а потом систематически доебывает меня темой «хочу секса». Вот таких я не понимаю. Полно девушек, готовых на все после пары свиданий. Какого хрена лезть ко всяким «недотрогам», «монашкам» и как там меня еще называют. Блять… Вот какого хрена я сижу и обсуждаю тут с тобой свою личную жизнь?

— Расслабься, малая. Я же твой старший братик, к которому ты можешь обращаться в любой момент с любым вопросом, — пилот протянул руку в сторону кресла второго пилота и взъерошил волосы девчонки. — И в целом я рад за тебя. Главное, помни: Прессли словит инфаркт, если узнает про ваш жуткий межвидовой кошмар. А штурман нам еще нужен.

— Мы будем блюсти конспирацию, — заверила пилота девушка. — Кстати, я тут читала твое личное дело…

— И? Слушай, капитан, я никогда не просил снисхождения из-за болезни. И, если ты заметила…

— Стоп. Стоп-стоп-стоп, — подняла руки вверх Айрин. — Не надо ерепениться, я хотела спросить совсем о другом. В твоем деле указано, что ты разбираешься в пилотировании всего, что летает. А мне тут Удина пытается навязать второго пилота. И мне зверски нужно найти причину слить все кандидатуры. Справишься?

Инструментрон пискнул, сообщая о приеме файлов.

— Стой… Капитан, я чего-то вообще не понимаю… — собственное растерянное бормотание вызвало странный приступ злости. Он совсем не так должен с ней разговаривать. Совсем не так привык с ней говорить.

Подсознательно он ждал этого разговора и даже боялся. Поскольку было неизвестно, как поведет себя Айрин, узнав о синдроме Вролика. Конечно, она и раньше замечала экзоскелет на ногах, а также могла понять, что он практически не покидает кресло пилота (ведь именно ее он гонял в столовку за всякими мелочами). Но одно дело — подозревать какую-то травму, а совсем другое — узнать, что у человека, который пилотирует твой корабль, кости ломаются от удара, который другим людям максимум синяк оставит.

— Поясняю. Примерно два года назад я привлекла внимание турианского спектра Арктуса Эрриана. Ты мог его видеть на моих похоронах. Я тогда нарушила устав по полной программе и могла бы вылететь не только с программы, но и вообще из Альянса, а то и вовсе попасть под трибунал — но он оценил мои действия совсем с другой точки зрения и настоял на том, чтобы меня повысили в звании. Также он отметил меня как потенциального Спектра в будущем. А посол Удина, подавая Совету списки возможных Спектров, мое личное дело в этот перечень не включил, хотя по всем правилам у меня был приоритет перед другими кандидатами. И вот Найлус Крайк почитал личные дела тех, кого ему подсунули, а потом ему окольными путями тот же Арктус слил мое досье. И Крайк такой всплеснул руками и завопил: «Да, эта мелкая и хер пойми как обученная соска с кучей дисциплинарных взысканий — именно то, что мне нужно! Заверните, беру!». Турианец. Предпочел взять человека вроде меня. В Спектры. Ты хоть понимаешь, каких кандидатов ему предложил Удина, что я оказалась лучше них? Кстати, сам посол при личной нашей встрече пытался мне внушить, что я ему что-то там должна и обязана. Ну, я поблагодарила от души его, конечно, за то, что он насовал Найлусу таких кандидатов, что на рассмотрение взяли меня, но он этой благодарности не оценил. И сейчас он мне пытается навязать второго пилота. Типа, по протоколам Альянса нужно укомплектовать корабль полностью. А мне нахер не всралась очередная «Терра-Фирма» на борту, молчу уже о том, что навыки предлагаемых кандидатов наверняка весьма сомнительные, ведь при их отборе наверняка приоритет отдавался лояльности послу, а не умениям. Но в прямую конфронтацию с Удиной вступать не хочу, так как хер знает, чем мне это обернется в будущем — подгадить эта тварь может знатно. А вот если у меня будут веские причины не принимать предложенных «специалистов» на основании их навыков — хрена с два он ко мне подкопается. Заметь — доебываться начали с этим вопросом только к нашей «Нормандии»: на остальных кораблях как было по одному основному пилоту, так и есть. Везде по-прежнему считается, что достаточно летной лицензии у штурмана на случай непредвиденных обстоятельств, а к нам вдруг стали особое внимание и участие проявлять. Понимаешь, о чем я?

— Понимаю, капитан… Нет, дерьмо, я нихрена не понимаю! — пилот развернул кресло боком к панели управления, чтобы оказаться лицом к девушке и напрямую высказать уже свое… недоумение. — Узнав обо мне все, что было написано в личном деле, ты должна была как минимум потребовать у меня подтверждения моей квалификации. Как максимум — вообще выкинуть нахер с корабля, что сделало бы большинство альянсеров.

Айрин рассмеялась ему в лицо. Презрительно. Издевательски. Зло. Впервые за время их разговоров он слышал такой смех.

— Ах да. Я забыла. Прости. Отличаясь от окружающих людей, поневоле пропускаешь моменты, когда нужно мимикрировать под них. Мне тебя пожалеть с учетом того, что жалость не только бесполезна, но и унизительна для большинства людей? Или, может, разыграть тупицу, которая не знает, на что ты способен и не видела той записи угона «Нормандии» на Арктуре? Ты на этом корабле вытворял такие вещи, что за тебя, между прочим, турианец вступился, хотя Альянс за такое под трибунал отдает. А эти ребята за кого попало не вписываются, проверено на личном опыте. Да и Андерсон не принял бы тебя на борт, не подходи твоя жопа под это кресло лучше прочих. И после изучения твоего личного дела я не узнала ничего, что заставило бы меня требовать отстранения одного лейтенанта от управления этим кораблем.

— Так точно, капитан, — пробормотал пилот. В запасе не было ни одной шутки, подходящей такому случаю.

Айрин тоже молчала, а потом поделилась очередным секретом своей биографии.

— Знаешь, я в принципе не отличаюсь жалостью. Если могу помочь кому-то, то обязательно сделаю это. Умею проявлять сочувствие, сострадание и понимание, но вот этих вот «ай-ай-ай, бедненький-несчастненький, как же тебе в жизни не повезло» и в свой адрес никогда не терпела, и в отношении других подобного не позволяю. А ты вызываешь уважение и ничего больше. У меня были в анамнезе случаи, когда люди пытались использовать свою инвалидность как козырного туза в соревнованиях со мной, давя на жалость. Однажды по отношению ко мне вообще свински поступили. Мне было лет двенадцать, и я тогда вписалась в любительский кружок по астрономии. Ну и устроили как-то руководители конкурс. Пообещали, что чья презентация будет лучше, тот поедет на конференцию в соседний город. А потом с моим докладом на эту конференцию отправили девочку с ДЦП. Она вернулась в истерике и соплях — не заметила, как я подменила носитель с презентацией, где вместо текста и рисунков на каждой странице были нарисованы хуи. Астрономией я с тех пор не занималась, конечно. Но ты бы слышал претензии этой сучки. Я виновата во всем. Я ее опозорила, видите ли. Ага, блять, конечно. Где же ее гордость была, когда соглашалась фактически украсть мой труд? Вот таких я ненавижу. Всей душой ненавижу.

— Сам их не люблю. Сильно. Понимаешь ли, встретившись пару раз с такими уродами, обычные люди начинают и меня во всяком подозревать. Именно так мое досье на Арктуре в мусорку и полетело перед тестированием «Нормандии». Но я поправил эту несправедливость, и теперь нас с моей малышкой никто не разлучит.

— Никто, кроме меня, — фыркнула Айрин.

— Что? Ты меня подколоть пытаешься?

— Однажды перед тобой встанет выбор: послушаться моего приказа или попытаться спасти этот корабль. Что ты выберешь, Джокер? Попытку спасти свою любимую птичку или мою жизнь?

В кабине ощутимо похолодало.

— Эй… Шепард, не шути так, ты меня пугаешь. Мы с этой малышкой тебя на пенсию еще проводим.

Айрин лишь усмехнулась. А потом чихнула и впечаталась носом в подлокотник кресла, на котором вертелась. Да так, что носом пошла кровь.

— Вот бля.

— Так тебе и надо. Это тебе малышка отомстила за то, что ты ее хоронишь раньше времени.

— Это меня какая-то свинья за углом все время вспоминает, и я чихаю весь день. Черт, я, кажется, нос сломала… — вздохнула Айрин. — Пойду к Чаквас, пусть посмотрит, а то буду ходить с носом набок до конца своей недолгой жизни.

«Недолгой» резануло по ушам и заставило подобраться. Черт-черт-черт, да что она имела в виду? С этой Рин вообще не разберешься, что за правду принимать, а что на странное чувство юмора спихивать. Вот о возможной гибели «Нормандии» она говорила так, будто что-то знает. Но ведь никто не может знать, что ему уготовано в будущем, верно?

«Джефф, успокойся, — сам себе принялся внушать пилот. — Она просто решила тебя оригинально потроллить. Но вместо этого едва не получилось запугать».

Удовлетворившись этими объяснениями, пилот переключил все внимание на присланные Удиной кандидатуры возможных напарников. Что же, Шепард следовало наградить шоколадкой за сообразительность: среди присланных образцов не было ни одного, достойного составить ему компанию в управлении этой крошкой.

— Сейчас мы быстро до них докопаемся по всем фронтам и никому тебя не отдадим, — пообещал пилот кораблю, привычно погладив приборную панель. Ему показалось, что в ответ на это жест корабль чуть ярче обычного мигнул индикаторами. Конечно же, это просто показалось. Но иногда ему нравилась идея, что «Нормандия» в какой-то степени тоже живая и может его слышать. И понимать.

* * *

— Апчхи! — Лиара смущенно потерла носик, снова глядя на доктора своим наивным и незамутненным взглядом. Чаквас лишь направила в другую сторону лампочку и, прищурившись, спросила напрямик:

— Объятия вечности были?

— Ну… — азари после слов доктора моментально краснеет. — Было, но ничего такого между нами не было. Мы просто систематизировали образы с протеанского маяка, а потом я показала, как выглядят со стороны некоторые биотические приемы.

— Шепард, значит. О, а вот и вы, капитан.

— Апчхи! — раздалось со стороны дверей. — Доктор, я тут носом стукнулась и, кажется, его сломала.

— Сама стукнулась? — ехидно уточнила Чаквас. — И кроган, который тебя швырял во все углы грузового трюма, тут абсолютно ни при чем?

Привычка подкалывать эту девчонку никуда не делась. А Рин, кажется, особо и не возражала против этих подколок. Казалось, ей вообще было наплевать на отношение к себе окружающих. Странно, но со всеми их бесконечными перепалками и недостойным поведением Шепард во время заключения в лазарет, они все-таки уважали друг друга. Рин — за то, что доктор постоянно собирала по частям ее кости после экспериментов с неизученными видами биотики (людьми не изученными, по крайней мере). Чаквас — девушку, за любовь к мирному решению проблем, которая, в общем-то, редко была свойственна космопехам. В отличие от большинства других солдат, Рин явно предпочитала слово оружию, переходя к стрельбе лишь в крайнем случае.

— Будете ржать, но да — от Рекса я ушла без каких-либо… Апчхи! Да какая свинья меня вспоминает. Вот из-за этого блядского чиха я и впечаталась носом…

— Моя ты умничка. Иди сюда, будем смотреть, что там с твоим носом.

— Апчхи! — подала голос Лиара.

— О. И эта чихает. Заразное что-то, что ли? — с интересом уточнила Айрин.

Доктор усадила девушку на кушетку, посветила той лампой в глаза и, услышав очередное «апчхи», которое в этот раз было синхронным, принялась обрабатывать нос Шепард медигелем.

— Не сломала, но сместила. Не дергайся. Готово. Отек спадет через несколько часов. Старайся в ближайший месяц хотя бы нос себе не ломать, а то заработаешь привычное смещение и будешь потом опрадываться, почему у тебя нос не такой формы, как на фотографии.

— Апчхи! — согласно чихнула Лиара.

Чаквас выключила верхний свет в медблоке, после чего повернулась к девушкам, сидящим на соседних койках.

— Поздравляю, у вас синдром Аталии. В азарийском секторе космоса известная патология. Проявляется в избыточном раздражении тройничного нерва при проведении ваших «объятий вечности». Что тому причиной — не установлено, но иногда и у самих азари, и у представителей других рас после контакта может возникать интересный побочный эффект…

— Апчхи! Извините, продолжайте, пожалуйста, — смущенно пробормотала Лиара.

— Собственно, я уже все сказала. Прочихаетесь, поумнеете и больше не будете сидеть в мозговом онлайн-чате по полночи.

— И ничего не по полночи, часа два всего в коннекте просидели, — обиженно пробормотала Айрин. Огрызается.

А девочка-археолог виновато потупилась.

— Это моя вина. Я должна была узнать об этом до того, как предлагать…

— Так ша, спокойно, — Рин привычно перехватила ситуацию под свой контроль. Уж что-что, а выбивание чувства вины и снятие ответственности с себя за произошедшее у этой девочки явно поставлено на поток. — Как сказала док, какой-то явной причины у этого эффекта нет. Она только предположила, что в нашем случае оно вызвано длительным контактом.

— Предположила я это на основании того, что после прошлых твоих «объятий вечности» побочных эффектов замечено не было. Беру еще во внимание тот факт, что если бы дело было только в Лиаре, чихала бы ты одна, а если бы только в тебе, побочный эффект достался бы Лиаре. Но вместо этого вы обе…

— Апчхи!

— Определенно, мне нравится вести с вами этот диалог. Шепард, если бы ты всегда была такой тихой и в ответ на мои реплики только чихала — цены бы тебе не было.

— Я думала.

— Я тоже, — неожиданно включилась в разговор Лиара. — Нам всегда говорили, что представители других рас интуитивно сопротивляются контакту. Но при слиянии с Рин я не заметила ничего подобного. Учитывая, что она единственная из всей группы высадки смогла сопротивляться торианину — противодействие контакту должно было быть… сильным. Но я ничего не почувствовала.

— Сравнила хуй с пальцем, — с привычной прямотой фыркнула Рин со своей койки. — Торианин мне в мозги влез и пытался мне там шурупы местами переставить. А вы с Шиалой в мозги лезли по согласию. Нафиг сопротивляться, если я сама карт-бланш дала? Тем более, что, если я правильно понимаю, реально серьезные фишки вроде телепатического контроля только ардат-якши доступны.

— Откуда ты… — азари явно стала светлей, когда Рин упомянула этих «ардат-якши».

— А, из игры. Все, молчу-молчу, не надо вот так вот реагировать. Блять, мне еще по сюжету через два года такую красотку ловить придется. Ладно, док, я пожалуй пой…

— Сидеть, — странно, но Рин ее послушалась. — Я тебя предупреждала по поводу биотики?

— Ну предупреждали. И что?

— Ничего. Вы обе остаетесь под наблюдением на всякий случай. По крайней мере так я буду уверена, что ваши носы останутся целыми, насколько это возможно. Вопросов нет? Тогда по койкам.

Рин послушно влезла на койку и легла на спину, запрокидывая руки за голову. Она уже заметила, что дверь лазарета была заблокирована, поэтому и сдалась без боя.

— А вот это, Ли, обратная сторона нашего лазарета. Доктор иногда сильно скучает без работы, поэтому начинает усердно наблюдать и лечить даже такую мелочь, как наше с тобой чихание. Вот был бы у нее реальный пациент — нас бы с тобой просто выпнули сейчас нахер и сказали бы быть осторожней. Но так как пациентов нет, страдаем мы, бедные и несчастные, от гиперопеки.

— Но тебе же это нравится, — ввязалась в спор Лиара.

— Что?

— Тебе нравится, когда о тебе заботятся и беспокоятся. Всем нравится. Почему вы на меня так смотрите? Я опять что-то не то сказала? — Лиара переводила растерянный взгляд с доктора на Шепард, словно пытаясь понять, что же в этот раз пошло не так.

— Эм… Да ничего, все нормально, — пробормотала Рин. — Я, пожалуй, спать.

Доктор уже не глядя швырнула в сторону девчонки одно из чистых одеял, стопкой лежащих в специальном контейнере. А потом демонстративно уселась писать отчет, якобы не замечая пристального взгляда серых глаз, который буквально сверлил ей спину.

Она привыкла к солдатам. Даже к таким, как Шепард, которые хоть и уважали врача, но старались избегать «перестраховок», лишних дней безделья в лазарете и лишних же, как они сами считали, медицинских приборов. Достаточно вспомнить, как быстро Рин сдирала повязки с переломанных рук. Угрозы о неправильном срастании костей не только не действовали, но и считались ею ошибочными, поскольку девица руководствуется принципом «раз у меня не было — значит, и не будет». Типичный молодой солдат. Сколько их уже было у Чаквас за время службы…

Ощущение взгляда исчезло. Шепард заснула. Доктор встала и подошла поближе, проводя сканирование. Так и есть — отек уже начал спадать и нос Айрин выглядел почти нормальным.

— Вот же бестолочь… Только ты можешь выбраться живой и невредимой из пекла, а потом получить бытовую травму по собственной дурости, — подоткнув одеяло, чтобы этой мелкой бестии не поддувало нигде, Чаквас вернулась на свой пост. И тут же почувствовала на своей спине взгляд других глаз. Синих. — Лиара, ты что-то хотела спросить?

— Я думала, что только доктора-азари… сближаются со своими пациентами.

— Это нюансы работы в замкнутом пространстве с ограниченной группой людей. Хотя я должна признать, что наш капитан умеет располагать к себе людей. И не только.

— Это уж точно. Можно я тут побуду? — тихо спрашивает Лиара.

— По-моему, я ясно выразилась, что вы обе останетесь здесь на несколько часов.

— Да, конечно… Из головы вылетело, простите. Просто столько всего навалилось в последние дни. И тут все так странно — я никак не могу к этому привыкнуть.

Азари все-таки устроилась поудобней на койке, уставившись на спину спящей Рин. Чаквас уже привычно набросила одеяло и на Лиару, после чего погасила большую часть освещения в лазарете. Если капитана прямо сейчас никто не затребует по срочному и важному делу, у этих двоих будет незапланированный тихий час. А потом Шепард опять будет бегать всю ночь по кораблю, а команда — старательно делать вид, что не замечает столь жесткого нарушения режима со стороны теперь уже командира судна. По крайней мере, она больше не бегает по палубе, завернувшись в одну простыню и пародируя римского гладиатора…