Исправление и наказание (гет)

В ту пору воспряли духом северяне, видя, что лорд Старк оголил и зажёг свой пламенный клинок, отгоняя удушающую тьму. Однако вой Иных разнёсся по равнине, внушая страх передовым отрядам.

Джейме не смотрел во тьму. Он обеспокоенно пялился на невозмутимую Арью Старк. А рога тем временем гудели, согласно его приказу, заглушая Иных.

Настал назначенный ему день. Джейме смотрел на Арью Старк, потому что не было рядом никого более близкого. Клятва, данная леди Старк, которую он так и не смог исполнить, заставляла его мыслить о дочерях Старка, хоть и не так часто, как следовало бы.

Давен, его кузен, когда-то поклявшийся отомстить северянам за погибшего отца, не вернулся от Стены. И его сын, король Томмен, пал, защищая Ночной Дозор. И Мирцелла сидит в крипте, окутанная страхом за будущее. Нет боле никого рядом, кроме его верной армии. Воины знают, что им нужно выстоять. Теперь они знают, что привело их лорда в эти земли.

Но Джейме ошибся. Рядом была ещё и Бриенна, Тартская Дева. Джейме вновь вспоминает тот сон, что заставил его вернуться за ней к Болтонам. И он внутренне усмехается. Эти грёбаные деревья, чардрева… Даже тогда они знали больше, чем он. Пень, на котором Джейме приклонил голову, знал, что настанет тот день, когда тьма вокруг сомкнётся, но леди Бриенна встанет рядом. С мечом в руке, которым владеет отменно. Всяко лучше, чем однорукий калека.

— У меня встал на тебя, — прямо говорит он, подойдя к Бриенне.

Та густо краснеет, хоть погода не из лучших. На самом деле — мороз.

— Хочу, чтобы ты знала, — он снова смеётся где-то внутри. — Там, в той купальне, я захотел тебя. Никогда никого не желал, кроме Серсеи, но ты… Просто знай, что ты не так некрасива, как думаешь.

— А раньше сказать не мог? — такой реакции он не ожидал.

Тартская Дева возмущена, на миг забыла о вое Иных. Ощетинилась и надулась.

А Джейме ухмыльнулся. И где-то рядышком захихикала чертовка Старка.

* * *

Джон видит их. Они близко. Он дует в рог особым ритмом.

Первая линия занимается огнём, а все передовые отряды дружно дают залп стрелами с обсидиановыми наконечниками.

* * *

Гермиона трезва, хоть и немало выпила с Марком Пайпером. Какое счастье, что есть отрезвляющее зелье!

Она летит. Летит над полем боя, поджигая рвы. И смеётся. Она знает, что ещё до рассвета всё будет кончено, ведь за её повозкой гонится дракон с Королём Ночи на спине.

— День настал! — Гермиона одна в мотоцикле Сириуса Блэка, никто не может слышать её, но она кричит снова и снова, не забывая про сигналы рога. — Услышь меня, Сириус! Сегодня твоё дело завершится! Ночь отступит и зима не захватит эти земли!

Она знала то, чего не прозревали мейстеры. Этот мир пропитан магией. Напитан ей так, что она может влиять на климат. Зимы не всегда длились так долго. Но тот дух, которого давным-давно призвали Дети Леса, нарушил нормальный ход времён года. И стали зимы длинны, как и лето. Но так не должно быть, ведь иначе растения и животные не были бы почти идентичны тем, что цвели и плодились на её родине. Они бы приспособились и эволюция пошла бы по иному пути, но нет… Сириус писал, что восемь тысяч лет назад всё вошло в норму. За год сменялись зима и лето, перемежаясь весной и осенью, как и должно.

Гермиона смеялась, нажимая на педаль «газа», а дракон охотился за ней.

Земли внизу пылали. Скольких мёртвых она сожгла сегодня? Неудивительно, что Король Ночи гонится именно за ней! Она снова смеётся.

Так ли приходит помрачение рассудка? Когда в восьмой раз вступаешь в битву, уверенный в своей правоте. Когда летишь над тысячами людей, которым ведом ужас и страх. Когда там, на заснеженных равнинах, бьются с самой смертью твой жених и человек, которого ты сама избрала в герои.

Гермиона отвлекает бога. А как ещё назвать это существо? Слишком уж могущественный для какого-нибудь демона.

— Инсендио, инсендио, инсендио! — несётся её крик над полем битвы.

* * *

— Моя королева, вы совершаете ошибку, — но в голосе Тириона лишь усталость.

Он смотрит на Мормонта. Облезший медведь, шелудивый, словно бродячий пёс.

— Я видел, как ваши дети увидели свой первый рассвет, — Мормонт вскидывает голову. — Прошу вас, Дени…

Она поплотнее закутывается в меха.

— Не смейте назвать меня Дени! — ощетинивается, багровеет от гнева.

Тирион прикрывает глаза. Она не желает их слушать. Будь Дейнерис простой девчонкой, он бы запер её в погребе, но она — королева. Его королева. Кхалиси тысяч дотракийцев, освободительница Безупречных. И никто не может воспрепятствовать её желаниям.

Она не безумна, как её отец. Нет! Дейнерис Таргариен просто хочет спасти эти земли, но не видит ничего, кроме своей прихоти. Она свято уверилась, что должна сама освободить несчастных вестеросцев. Дейнерис не понимает, что эта роль может быть оставлена другим.

Но Эйгон недвижен. Король Эйгон доверился королю Эддарду. Таргариен оставил своё войско неподвижным, игнорируя свой внутренний голос, который кричит, что нельзя оставаться в стороне. Молодой правитель бережёт своих людей, но понимает, что он — второй фронт. Запасной вариант. Если Север потерпит поражение, то именно он должен будет сразиться с мёртвыми.

Тирион смотрит, как улетает ввысь его королева.

К чему они тут вообще собрались? Зачем нужен этот временый мир, если королева не желает соблюдать его? Он понимает, что она скорбит по умершему ребёнку. Точнее, дракону. Жаждет отомстить, но… Вновь направлять на Север своих детей? Огонь поможет в битве, но, если Иной вновь поразит дракона, то им всем конец. Нельзя быть такой упрямой. Хотя, все правители таковы.

Он вспоминает Старка. Тот ещё упрямее.

* * *

Битва шла по плану. Мертвецы прошли уже третий рубеж, а неугомонная колдунья, не ведая страха, отвлекала на себя дракона. В небе время от времени появлялись льдистые всполохи.

Марк Пайпер смотрел на звёзды. Стоял без дела, ожидая, когда король Эддард пойдёт в бой.

— Я рад за вас, — Старк, до того лишь раздававший приказы, обратился к Марку. — Поздравляю с помолвкой.

Марк смотрит на своего короля. Видит пламенный меч, суть которого — любимая женщина. Видит седину и морщины. Задаётся вопросом, хватит ли сил его королю повергнуть драконьего всадника. А затем осознаёт сказанное.

Марк видит равнодушное лицо своего короля. Он полностью впитывает поздравление с помолвкой. Снова осознаёт всё то, чему был свидетелем за последний год. Но понимание не огорчает его. Марк лишь пожимает плечами.

— Дракон упал! — завопили голоса вокруг.

И Марк бежит. Мчится за своим королём навстречу жаждущим его крови ржавым мечам. Им нужно пробиться к Королю Ночи.

Любой ценой.

* * *

Санса судорожно сжимает руку Ширен. Глаза девочки расширяются, когда из недр крипты слышится грохот.

— Здесь мы в безопасности, — повысив голос, говорит Санса. — Знайте, что мой предок, Брандон Строитель, возвёл эту крипту так, что ни один мертвец не выберется из могилы.

Но Санса думает о брате. Где-то в деревянной шкатулке, в глубокой могиле, гнилая голова Робба Старка разевает рот в оскале. Бьётся в стенки, желая испить горячей крови женщин, укрывшихся в подземелье.

Сегодня ничего не имеет значения. Но всё — важно. Санса призывает к песне. Здесь собрались люди разной веры, но все должны знать песни. Хоть какие-нибудь! Нужно заглушить этот грохот костей Старков.

Они начинают петь песнь о Матери. Даже те старухи из одичалых что-то подвывают. Неужели и им знакома эта мелодия?

Поют в третий раз подряд, но Сансу прерывает Ширен.

— А где Бран? — спрашивает королева Баратеонов.

— Сидит у чардрева, — шепчет Санса. — Вместе с Ходором и детьми лорда Рида. Он помогает тем, кто сражается. Подчиняет себе целые стаи воронов! Ослепляет наших врагов.

Та порывается встать, но стальная хватка вдовствующей королевы Селисы сдерживает девочку.

— Не надо, ваше величество, — говорит Санса. — Поймите, мы ничего не можем сделать. Лишь отгонять отчаяние от тех, кто нашёл здесь убежище.

Санса вспоминает, как давным-давно делала то же самое в подземельях Красного замка. Призывала петь гимны. А Серсея лишь осмеяла её. Но всё же Сансе думалось, что она поступает правильно. Если не можешь взять в руки обсидиан, не можешь лечить раненых, но лишь сидеть в убежище… Что ещё остаётся? Не дать ни себе, ни другим отчаяться. Им нужен холодный ум и здравый рассудок, если победа будет за живыми. Ведь именно женщины пойдут по полю, отрывая в прахе и снеге тела своих мужей и сыновей. Они будут собирать их, когда уставшим воинам нужны будут отдых и еда.

Храни своих детей, пресветлая Матерь!

Она слышит грохот костей. Слышит, как её предки желают убить своих потомков.

Санса молится за отца и братьев. Да, снова говорит она себе. Джон Сноу — мой брат! Слишком тяжко ей далось это осознание, чтобы так просто отречься. И сестра где-то там, со своим другом и учителем…

И ещё Санса Старк молится за своего рыцаря. И очень жалеет, что так и не смогла задать ему один вопрос про ту ночь, когда она пела гимны в Красном замке.

Скажите мне, сир Сандор, вы поцеловали меня? В ту ночь, когда оставили свой белый плащ гвардейца в моих покоях?

* * *

Дракон упал, но ещё раньше с его спины сорвался вниз тот, кого величают Королём Ночи.

А ещё вниз полетела Гермиона Грейнджер, хоть и не по своей воле. На этот раз она не смеялась, но молотила руками и ногами по ледяному воздуху, не смея разжать ладонь, в которой держала волшебную палочку.

Гермиона думает: «Если упаду на землю, то ещё смогу выжить. Сломаю ногу или всё прочее, но выживу. Но внизу полным-полно обсидиановых кольев».

Время расширяется в её сознании. Секунда кажется минутой, а минута — целая вечность. Гермиона видит в ясной ночи приближающуюся землю, пытается прицелиться.

— Делетриус!

Это было единственное заклинание, которое пришло ей в голову. Земля и лёд, обсидиан и ещё не поднятые мертвецы обращаются в прах.

Гермиона падает в эту пыль. Закашливается, а затем почти воет от нестерпимой боли в левой ноге. Руками загребает пыль, силится выбраться из зыбуна, который сама же и создала.

Выбравшись, Гермиона задевает какие-то веревки, запутывается в них, а затем снова исторгает истеричный возглас. Не пенька, но чьи-то кишки… Не чьи-то. Человека в шкурах, человека из вольного народа.

Теперь Гермиона осознаёт, где находится. Она к северо-востоку от Винтерфелла. И, раз здесь уже не идёт битва, то мертвецы либо прорвались вперёд, либо кинули дополнительные силы на другой фронт.

Она накидывает на себя чары, накладывает шину из кола, валяющегося рядом. Гермиона, опираясь на другой кусок обсидиана, с трудом встаёт и оглядывает поле. Хромает на юг.

* * *

Линии обороны держались, но беда пришла с неба. В то время, как лорд Старк мчался к северной стене, чтобы пробиться к Королю Ночи, Торос из Мира взял на себя не менее опасную ношу — дракона, упавшего близ полуразрушенной башни.

Конечно же, он был не одинок. Торос был не один. Вместе с ним были крепконогие воины Баратеонов. Они зажгли свои мечи и топоры, окружили рычащего зверя. Держались долго, не сдавали позиций. Умирали, но удерживали эту падаль на земле.

Где великан с его копьемётом?!

Но Вун-Вун уже был мёртв. Его грудь прогрызли гнилые зубы, его глаза вырвали, а копьё сломали.

Торос в очередной раз сделал выпад вперёд, а затем откинулся назад, скрылся за каменной кладкой, спасаясь от льдистого пламени. Он слышит, как кричат те, кто не успел сделать то же.

Сколько их осталось? И что будет, если дракон удовлетворит свою жажду крови и улетит?

— Держитесь, люди!

Торос слышит столь знакомый крик, но на этот раз в нём нет слёз. Только решимость стоять до конца. Он выскальзывает из своего укрытия как раз в тот момент, когда Призрак Высокого Сердца прыгнула на дракона с вершины башни. В полёте она вылила на него то самое зелье, которое так недавно разливала по фляжкам. Торос не ведает, что оно делает, но видит, как дракон изгибает свою шею, силится выдохнуть льдистое пламя... Но не выходит. Глаза его на миг зеленеют, но вскоре вновь меняют цвет на синий.

Тем временем оставшиеся в живых Баратеоны пытаются поразить его. А Призрак… Дракон взмахнул крылом, задел старушку, та отлетела в сторону. Голова её разбилась о землю, потекла густая тёмная кровь, растапливая снег.

Торос взревел и бросился вперёд.

Она помогала им. Лечила раны, приоткрывала завесу над будущим. Давала кров и добрый совет.

Торос бросился вперёд, но драконья морда возникла прямо перед ним. Воин вскинул свой пламенный меч, уловил краем глаза зарождающийся лёд в мёртвой груди врага.

И начал ждать. Нужно подождать лишь мгновение…

Дракон разинул рот, Торос успел увидеть, как на него летят льдистые всполохи, обжигающие не хуже пламени. Он замахнулся, вытянулся вперёд, почувствовал, как клыки вспарывают спину. Торос ударил в нёбо дракону, пронзил его морду огненным мечом.

И умер сам, обращаясь в кусок льда под напором последнего выдоха мёртвого дитя Дейнерис Таргариен.