Гарри Поттер и Портал в Ад (гет)

Свеча горела ярко, но язычок пламени иногда колебался от едва уловимых дуновений, трепетали тени на стенах. Ребята уже целый час пытались расшифровать записи.

— Да говорю же вам, их было пятеро, а не четверо! — кипятился Рон, угрожающе накренившись на стуле, стоящем задом наперёд.

Он сидел возле дивана, как раз напротив друзей.

— Условно называю их так: Бешенный — это раз, Эмоциональный — два, Рассудительный — три, Маленький — четыре. Больше никого нет, — возразила Уна, она положила подбородок на плечо Гарри и чуть насмешливо смотрела на рыжего друга.

— С чего ты взяла, что он маленький? — опешил Рон.

— Ну, его же прогоняют, а ему так хочется посмотреть, — ответила девушка, слегка смутившись.

— Он может быть просто Слабым, — рассуждал Уизли, разведя в стороны руками.

— Но он же сумел занять место и даже посмотреть на свет, значит, не такой уж он слабый, — не унималась Уна.

Гарри слушал спор в пол уха. Он уже оставил попытки вспомнить, что именно произошло после того, как он принял зелье Парацельса. Сейчас он пытался вникнуть в смысл одного из предложений, выделенного из текста.

— Это не так важно, — вмешалась Гермиона. — Нам достаточно отследить речь Рассудительного. Только он конкретно отвечал Гарри. Остальные вели разговор друг с другом.

— А мне кажется, что не Рассудительный, а Рассудительная, — задумчиво сказала Уна.

Рон демонстративно хмыкнул.

— Посмотрите, Мелкий вот тут упомянул: «Она знает», — палец девушки стал быстро двигаться сверху вниз по строчкам.

— Но почему же Мелкий? — удивился Рон.

— Тебя же не устраивает «Маленький», — усмехнулась Уна.

Ребята склонились над листками.

— Ты права, — резюмировала Гермиона. — Это действительно была женщина.

— А, разницы никакой нет, — Рон опять откинулся назад.

— Если Гарри будет знать, что это женщина, может ему будет легче вспомнить, — с надеждой сказала Уна, повернувшись к парню, при этом её чёрные волосы скользнули по его губам.

— Возможно, — согласился он. — Но пока что — глухо.

— Так, подведём итог, — Гермиона встала, прошлась к столу и обратно, взяв листы, на которых она до этого аккуратно выписала отдельно слова каждого из потусторонних собеседников Гарри. — От духа, названного условно Рассудительной, мы узнали о том, что он находится в таком месте, где духам нет покоя…

— Это Ад, — твёрдо сказала Уна.

— Возможно. Давайте не будем начинать спор сначала, — ответила староста тоном, не терпящим возражений. — Да, тут, по-видимому, имеют место пытки, страдания… Но главное, что Сириуса Блэка среди них нет. Рассудительная чётко об этом говорит.

— Его может не быть именно в этом месте Ада, — вставил Рон. — Они попросту могут быть не знакомы друг с другом.

— Ронни, — Гермиона развернулась к нему всем корпусом. — Духи имеют доступ к общему информационному полю. Здесь не имеет значения, знают они лично Сириуса или нет.

— Раз его нет в Аду, возможно, он в Раю? — тихо спросила Уна.

— Сириус жив, — убеждённо сказал Гарри.

Он встал, взял листки из рук Гермионы и опять сел за стол напротив зеркал, согнав друга с единственного стула. Вот ответы Рассудительной на вопросы, которые он сам задавал, но которые не помнит. Все эти многочисленные «Ты прав, мой друг» и «Увы, это не так» что-то ведь означали, но что именно? Ребята уверяли, что он во время сеанса бормотал что-то очень быстро и непонятно. Так что свидетели сеанса не могли внести ясность… Гарри посмотрел на своё отражение. Стало темнее, или ему это только кажется?

Неясные ощущения сформировались в чёткую мысль: ему просто необходимо остаться одному. Откуда это пришло было не понятно, но это нужно было осуществить.

— Ребята, оставьте меня одного, пожалуйста, — обратился он к друзьям. — Я сделаю попытку сосредоточиться достаточно, что бы вспомнить.

Друзья понимающе посмотрели на него.

— Главное, сосредоточься на своих вопросах, — сказала Гермиона, проходя, она дружески пожала руку Гарри, лежащую на исписанных листках.

— Мы будем за дверью, — сказал, выходя, Рон.

Уна не стала ничего говорить, она подошла сзади и обняла Гарри за шею. Он смотрел на их отражение в зеркале, на это стоило полюбоваться. Девушка ободряюще улыбнулась и скрылась за дверью вслед за друзьями.

* * *

Гарри не отрывал взгляда от отражения своих глаз в зеркале и теперь ясно видел, как вокруг него сгущалась темнота. Теперь только его фигура избранно освещалась единственной в комнате свечой. Но и этот круг света постепенно сжимался вокруг головы. И вот уже практически не видно ничего, даже крышки стола, и, если бы парень не прикасался пальцами к деревянной поверхности, то можно было бы утверждать, что вокруг него пустое пространство.

Боль из области затылка постепенно захватывала всю голову. И чем больше пространства вокруг завоёвывала тьма, тем дальше боль распространялась по всему телу. Это была боль, пропитанная животным страхом перед неведомыми силами, управляющими происходящим. Гарри смотрел в отражение своих глаз и видел в них нарастающую панику…

Вот уже из кромешной темноты выплывает лишь узкая полоска, заключающая в себе только глаза… Теперь юноша точно знал, что когда тьма поглотит и эту освещённую часть, он сам прекратит своё существование. Он уже не чувствовал своего тела, так же, как уже не чувствовал пальцами стола, за которым сидел… Нет, это не выносимо видеть, как к тебе приближается Смерть… Гарри закрыл глаза.

И сразу почувствовал, что боль стала менять своё качество. Теперь это было состояние муторного опьянения. Его ноздри стали ощущать неприятный запах. Серы? Или воображение подбрасывало именно этот запах? И вот это уже вонь, которая начинает проникать во все клетки его организма. Ноздри стали буквально слипаться, и парень сильным выдохом попытался это предотвратить. Но поперхнулся, закашлялся и невольно открыл глаза, о чём моментально пожалел. Яркая красная вспышка резанула по глазам так, что парень вновь зажмурился и отшатнулся назад.

И тут он понял, что буквально парит в чём-то густом. Это была не жидкость, но и не газ или дым, а что-то довольно плотное, замедляющее движение. Теперь юноша стал ощущать, что вся кожа его тела обнажена, и по ней проходят тёплые... нет, горячие волны колеблющейся субстанции.

Вонь вроде достигла своего предела и начала становиться переносимой. Может и со светом будет так же? Гарри попытался приоткрыть правый глаз. Сквозь ресницы на красный свет вокруг смотреть было можно. Так, теперь приоткрываем второй глаз. Потом оба пошире... То, в чём он завис, клубилось, переливаясь всеми оттенками красного. Но парень не стал оценивать эту красоту, потому что её явно портили вонь и медленно, но верно нарастающая жара.

Так... Что же это такое? Нет, нужно задать себе какой-то другой вопрос... Какой? Где я? Нет, вроде не этот... Опьянение не давало ясно мыслить. Но Гарри чувствовал, что ни в коем случае нельзя сосредотачиваться на физических ощущениях: обонятельных, осязательных, какими бы они не приятными не были. У него есть конкретная цель... Только какая вот?..

Гарри стал медленно поворачивать голову сначала в одну, затем в другую сторону... Ему показалось, или это на самом деле бардовые завихрения вокруг стали обретать конкретные очертания человеческих тел? Да, вот прямо перед ним вырисовывается фигура обнажённой женщины. Клубы открывали обзору только верхнюю часть её туловища, но она стояла против света, и парень всё равно не мог разглядеть её толком. Спутанные волосы спадали ей на полную грудь, на освещённых участках кожи были видны следы глубоких ещё кровоточащих порезов, было такое ощущение, что у неё вместо глаз тлеющие угли. Парню показалось, что женщина достаточно молода, в другой обстановке он бы решил, что она привлекательна.

— Это кто? — нотки угрозы были в густом голосе, раздавшемся справа.

Гарри повернул голову и тут же наткнулся на неприветливый взгляд быка. Это был человек. Но когда на уроке ученику Хогвартса нужно было описать Минотавра, именно таким он и представил тогда его взгляд: бездумный, безапелляционный, не сулящий ничего хорошего.

— Здравствуйте, — ответ Гарри прозвучал почему-то не уместно.

Дикий хохот быкочеловека оглушил его.

— Да, нам тут остаётся только здравствовать! – новый взрыв хохота резко сменился воплем боли, и этот крупный мужчина согнулся пополам, схватясь за бок.

— Ой, забываешь, смех здесь тоже не для нас! — высокий голос заставил парня повернуть голову налево.

Перед ним стоял довольно тощий человек. Он тоже был обнажённым, и был виден жуткий рубец, проходивший от ямки между ключицами вдоль туловища и заканчивающийся возле пупка. Гарри стало ещё более муторно при виде этого шрама со слегка вывернутыми краями и запекшейся кровью.

— Юноша, неужели вы медиум? Вас видно невероятно чётко, — казалось, глаза тощего были наполнены огненными слезами. — Это так здорово!

— Да, а то остальные медиумы проявляются хреново, — звонкий мальчишеский голос раздался слева.

Гарри, оглянувшись, увидел лохматого и невероятно грязного пацана, вынырнувшего из-под руки скорчившегося «быка». Последнего боль, видимо, стала отпускать, и он, выпрямляясь, с силой двинул мальчишку локтём так, что тот моментально скрылся из вида в жаркой алой мгле.

От резких поворотов голова стала кружиться. Что же, собственно, Гарри здесь делает? И кто это такие? А, не важно... Нет, что-то всё-таки было важным... О чём говорили эти люди? Медиумы...

— Да, я медиум, — выдавил из себя парень.

— Вот повезло-то как!!! Ну, всё! Я, наконец, увижу свет!!! – взволнованно воскликнул худощавый мужчина, делая движение навстречу Гарри.

— Постой! – властные нотки в голосе женщины остановили его. – Медиум, ты ведь хочешь что-то у нас узнать?

Узнать! Точно! Вот зачем здесь Гарри! Узнать... Так кто же они, эти незнакомцы с истерзанными телами?

— Вы мёртвые? – переспросил в свою очередь юноша, хотя не был уверен в том, живой ли он сам.

— Мёртвые! Мёртвые, не сомневайся! – чуть ли не с восторгом пропел худощавый. – Ну, давай, давай же быстрее сливаться!

Сливаться? Как сливаться? Куда? Неожиданно в голове Гарри вспыхнула ассоциация-воспоминание, как Стонущую Миртл утягивает водный водоворот в сточную трубу.

— Я не хочу сливаться, — поспешно ответил он.

— Наверное, это не приятно, но без этого не обойтись, — мягко сказала женщина, протягивая руку к парню. – Поверь, нам тоже больно от слияния.

— Я тихонечко, я осторожненько, — бормотал щуплый, уже приблизившись вплотную.

Он стал как-то заваливаться корпусом прямо на тело... нет, в тело Гарри! Когда ребята сталкивались в коридорах Хогвартса с привидениями, они ощущали лишь холодные дуновения, проходящие сквозь собственную плоть. Но то, что сейчас испытывал Гарри, не шло с этим ни в какое сравнение. Не смотря на просто дикую жару, парень стал чувствовать, как в него струями потекла сковывающая могильная прохлада. «Наверное, так растекается по телу трупный яд», — мелькнула нелепая мысль. Руки, ноги стали какими-то чужими, неуправляемыми. Вроде юноша и чувствовал их, но так, наверное, кукла чувствует свои вставленные в специальные отверстия конечности.

И в этот миг Гарри краем глаза увидел справа двинувшуюся в его направлении тушу. И тут он понял, что такое действительно боль. Человекобык ворвался в его тело, вытесняя из каждой клетки не только влияние худощавого, но, казалось, вытесняя то, что было собственно Гарри. Оцепенение организма вовсе не стало анестезией. Колоссальную встряску получила каждая частичка тела, ставшая заморожено хрупкой.

— Уйди! Сгинь! Я должен это сделать, — ревел «бык».

— Стой! Ты убьёшь медиума, — женщина властно схватила его за ту часть руки, которая ещё была не погружена в Гарри.

— Эй! Эй! Эй! Я хочу вернуться! — это буквально визжал худощавый. По-видимому, ему тоже было больно оттого, что его вышвыривали.

И вот он уже снова маячит перед глазами, обиженно потирая скрещенными руками свои плечи:

— Нет, мы столько говорили об этом! И вот тебе на!!! Он опять полез напролом! Нужно действовать мееедленно! Осторооожно!

— Ты сам можешь лишить себя возможности видеть жизнь, — увещевала женщина, и здоровенный, поддавшись, стал «вылезать» из тела парня довольно медленно.

И по мере убывания бьющего ледяного оцепенения стало возрастать чувство невероятного облегчения.

— Парень! Медиум! Ты меня слышишь? — в голосе женщины звучала тревога.

Да, он слышал её. Но неужели ему нужно ещё и отвечать? Это так трудно...

— Да не, не убил, кажется, — теперь налитые кровью бычьи глаза разглядывали его тоже с долей тревоги.

Женщина знаком предложила Гарри вытянуть вперёд руку, как сделала это сама, и мягко взяла юношу... Нет, не взяла, а проникла своей рукой в его. Но это слияние было таким, как в жаркий день сунуть руку в ванну со студёной водой. После первого ощущения обжигающего холода становится даже приятно.

— Могу предсказать и просветить, спрашивай! – опять в её голосе послышались повелительные нотки.

Мысли в голове юноши продолжали пьяно путаться. О чём же они говорили до этого? О мёртвых? Да, о них... Гарри определённо начинал чувствовать себя мёртвым.

— Ой! Да он совсем плохой стал! Что ты наделал! – визгливый буквально запрыгнул на басистого, повис на нём и сделал попытки душить его за бычью шею своими тонкими пальцами. — Я так ждал подобного момента! А ты всё испортил! Мне так нужно было посмотреть на живых!

Быкочеловек попытался стряхнуть того с себя, разжимая его пальцы. И худощавый резко отцепился, тут же провалившись в жаркую колышущуюся красную бездну. А первый, не удержав равновесия, буквально насадился на вытянутую руку Гарри, всё ещё рыча на противника:

— Пшёл вон! Кому говорю! Мне нужнее!

Парню показалась, что ему просто отрубили эту руку. Но быкочеловек пролетел дальше, сквозь юношу, и его тоже поглотила багровая туча.

— Говори, дорогой, не молчи, — женщина как бы поглаживала своей рукой Гарри изнутри.

— Мёртвые... Мои родители тоже мертвы... могу ли я поговорить с ними здесь, сейчас? – вот, что хотел узнать Гарри...

Женщина в задумчивости поднесла свободную руку к глазам. Парень стал различать за её спиной силуэт девушки, который становился всё более чётким. Её лицо ярко освещалось, и поэтому стали хорошо видны непропорционально огромные круглые глаза, наполненные алыми искрами. Было такое впечатление, что волосы на голове девушки сгорели, оставив только обугленные корни на обожжённом черепе. Её губы что-то шептали, и парень невольно затаил дыхание, прислушиваясь.

— Под брезентовым небом, по пластмассовой речке

Я плыву кораблём из остатков удачи

К восковым берегам из оплавленной свечки

В мир, который для вас ничего и не значит...* — девушка говорила не громко, отрывисто, глядя куда-то в пространство.

И тут Гарри почувствовал, как сзади на него кто-то навалился и опять стал проникать сквозь его кожу. Медленно, но напористо. Снова появилось чувство холода и бесконтрольности. В глазах защипало.

— Я вижу настоящий свет! – парень чуть не оглох от звонкого высокого голоса внутри себя.

Но в то же время он всё ещё слышал девичий голос:

— Мимо прошлых веков, вдоль железных столетий,

На ходу собирая острых лезвий обломки,

Я несусь в пустоты хладнокровные сети

И борюсь с безнадёжья мучительной ломкой...

— Я вижу настоящий свет! — продолжало звенеть ликующе.

«Что ж он так орёт? Не даёт послушать», — мелькнула негодующая мысль.

Мощный удар в спину, рёв: «Сгинь! Убью!», и опять оба духа-спорщика сцепились в схватке. Они толкнули стоящую перед Гарри женщину, и она невольно отдернула свою руку.

Всё это всколыхнуло новый приступ пьяной тошноты. Если бы парень стоял на твёрдой опоре, он наверняка уже упал бы. Но аморфная субстанция упруго поддерживала его в равновесии.

— Медиум, ты должен понять нас, нам редко удаётся получить возможность опять чувствовать, как живой человек. Поэтому эти двое совсем обезумели, — женщина запрокинула голову и плавно повела плечами. — Твой вопрос был о родителях...

— Мой вопрос? — у Гарри голова шла кругом.

— Мирозданья углы одиночеством томным

До белесых костей мягкой гнилью разъело,

А из мёртвых глазниц светит солнце бездомным,

Согревая моё бездыханное тело... — голос девушки звучал всё громче. Казалось, она абсолютно не обращает никакого внимания на происходящее.

В это время у Гарри появилось чувство, что ему в ухо залез таракан. Ледяной таракан, который легонько, но шустро стал протискиваться по слуховому проходу и дальше, в мозг.

— Нет, не помню, — обречено отозвался парень.

— Ну приди же в себя, — нотки мольбы были в голосе женщины.

— Да, я в себя... в себе, — ответил Гарри, следя за передвижениями «таракана», оставляющим за собой тонкую замораживающую дорожку. Он пробрался к глазам, которые вдруг стало щипать и парень зажмурился.

— Ты спросил, можно ли тебе поговорить с твоими родителями здесь и сейчас, — продолжала предсказательница.

И вдруг то, что было «тараканом» резко закричало мальчишеским голосом:

— Я тоже немножко видел!!!

Женщина сильным движением выдернула лохматого пацана из-за спины Гарри, и тот, понурившись и сопя, встал поодаль. Теперь её рука опять начала осторожно сливаться с рукой Гарри.

— К большому сожалению, могу дать только отрицательный ответ…

Ну вот и всё, что он хотел узнать...

— Жаль... Я хотел их увидеть...

Парень закрыл глаза, и ему стало всё равно. Он слышал, как вновь появившийся тощий просил женщину:

— Ну пусти, пусти меня посмотреть, пока не наступил конец!

— Мне тоже искренне жаль, — та отстранилась от парня. Затем, вздохнув, она произнесла ободряюще: — Медиум, не отчаивайся! Твои родители находятся совсем в другом месте. Они там счастливы, — её слова заставили Гарри вновь открыть глаза. — Тебе нужно воспользоваться другим зельем, что бы иметь возможность попасть туда, где они.

Вот теперь парень успокоился, настроение сразу улучшилось. Он безропотно позволил воспользоваться своим телом сначала этому восторженному духу, потом мальчишке, за ним бешенному. Потом ещё и ещё раз... Но какая-то мысль билась на задворках сознания и никак не могла пробиться под напором чужих мыслей духов.

— Вот и боль. Обжигающе чёрной струёй

Льёт тяжёлую ртуть на листы белой кожи.

Утешаюсь одним: это всё не со мной,

Отражение в зеркале на меня не похоже.

Вокруг глотки обвилась ржавой цепью печаль,

Не давая выдохнуть в радостном крике.

Безнадёжность скользит в гладко-синюю даль,

Отчуждённо сверкая в солнечных бликах... — говорила девушка, медленно передвигаясь около парня.

Её слова дали новое направление тому, что ещё осталось от пьяных мыслей. Боль... Физическую боль можно выдержать, а вот душевную...

— Вот и боль. На полях потускнели цветы,

Мрачной сухостью вялые листья смыкая.

Утешаюсь одним: у безумной мечты

Хватит сил удержаться у самого края.

На глаза опустились засовы из слёз,

И нависли такой неподъёмной обузой.

Утешаюсь одним: это всё не всерьёз!

С хрустом крылья ломая зарёванной музе...

Что бы не чувствовать боль от слияния с духами, Гарри мысленно повторял за девушкой: «... У безумной мечты хватит сил удержаться у самого края...» У него была душевная боль, которую он заглушал мечтой... Сириус... Сириус? Да, конечно Сириус! Как он мог забыть?

— Послушайте! Это очень важно! — Гарри обратился к женщине, делая отстраняющее движение в сторону духов, обсуждающих виденный через его глаза свет. — Мне очень нужно у вас узнать о Сириусе Блэке!

Спорщики замерли, а женщина спросила:

— А что именно ты хочешь узнать о Сириусе Блэке?

— Где он сейчас находится?

— Подожди... — провидица снова прикрыла глаза рукой.

— Вот и боль. Почему-то нож сердца не жжет,

И удобно дремать головою на плахе.

Безразличность сладка. Время сонно ползёт.

Всё равно прах всегда возвращается к праху.

Я забыла, как жить для старухи с косой,

Только ей посвящая свой податливый разум.

Утешаюсь: сейчас это всё не со мной...

И лишь боль всё наглей и наглей раз за разом... — девушка все продолжала читать свои стихи, безразличная к окружающим.

Женщина легко провела своей рукой внутри руки парня и ответила:

— Сириуса Блэка нет в нашем мире.

— А... А может он в том месте, где находятся мои родители?

— Ты прав, мой друг, такое вполне может быть, — женщина снова на время задумалась. И опять настырные духи воспользовались возможностью секунды быть человеком.

— Ответ отрицательный, — наконец произнесла прорицательница.

— Значит ли это, что Сириус Блек жив? — с волнением спросил Гарри.

— Да, это значит именно это. Но...

В это время раздался душераздирающий крик тощего:

— Конец!!!

Парень, так же, как и все присутствующие, невольно проследил по направлению его взгляда. В окружающей среде явно произошли какие-то изменения. Было такое впечатление, что воздух задрожал, и эта дрожь стала приближаться. Все замерли.

Девушка стала быстро бормотать, как бы стараясь успеть высказать всё, что накипело до того момента, как это новое нечто настигнет её:

— Вот и боль. А перечить — желания нет.

Жду бесценных страданий, как манны небесной.

У болезни моей яркий, солнечный цвет,

Слава богу, исход её мне неизвестен.

Я не жду руку помощи. Я не одна

Буду путать мышьяк с полюбившимся пивом.

Я нужна этой боли. И она мне нужна,

Для того чтобы завтра проснуться счастливой...

Парень почувствовал, что сейчас должно произойти нечто ужасное и выкрикнул, повернувшись к женщине, которая медленно отступала:

— Скажи мне, где Сириус?

— Он жив, но его нет в мире людей...

— Так где же он??? – парень опять закричал.

На его глазах вибрация воздуха стала жутко менять тела находящихся рядом с Гарри. Порезы начали увеличиваться, раны открываться, кожа краснеть и вздуваться от ожогов. Кровь и страх стали заполнять всё вокруг. Духи корчились и стонали от терзающей их боли. И только Гарри физически перестал ощущать это пространство. Парень растерянно, с сочувствием и жалостью смотрел, как его недавние собеседники отступают в небытиё всё дальше и дальше.

— Так где же он находится? — его губы сами произнесли это, почти совсем не слышно.

Но женщина услышала его. Она подняла веки с повисшими на ресницах красными каплями и ответила, еле слышно:

— У тебя есть путь к нему… Сириус Блэк находится между…

Налетевший порыв раскалённого ветра смешал клубящуюся нереальность и вверг всё в темноту.

=====================================================================

* — здесь и далее в главе стихи Линды ЛинДЕМОНн: отрывок из стихотворения «Mein Lebenslauf» и стихотворение «Боль».