Алые сердца: Корё (гет)

Хэ Су одиноко сидела за накрытым столом в одном из гостевых ханоков просторного имения восьмого принца Ван Ука и с задумчивым видом рассматривала селадоновую чашку, сделанную в форме распустившегося цветка лотоса. Стол перед ней был заставлен всевозможными вкусностями, включая и так полюбившуюся ей медовую выпечку, однако она намеренно ни к чему не притрагивалась, терпеливо ожидая прихода лекаря Ана. Хоть ей и не терпелось поскорее встретиться с ним и поговорить по поводу предстоящего лечения Мо Ри и Мён Хи, но она не хотела принуждать его. Уж лучше он по собственной воле решит помочь дорогим ей людям, чем по нерадивости причинит боль кому-либо из них. Она во что бы то ни стало должна завоевать его доверие, иначе не сможет быть полностью уверенной в эффективности предоставленного им лечения. Су не могла так сильно рисковать.

Уже прошло около получаса с того самого момента, как она отпустила расторопных прислужниц, а лекарь-иглоукалыватель так и не появился. По-видимому, он был ещё большей соней, чем она сама. Обычно родственница Мён Хи любила подольше поваляться в постели, до последнего не желая вылезать из-под тёплого одеяла, пока неумолимая Су Хён с безжалостным лицом чуть ли не сталкивала её с кровати. Однако сегодня Хэ Су проснулась сама, едва первые лучи восходящего солнца проникли в её покои, и сразу же принялась готовиться к предстоящей встрече, чем немало удивила пожаловавшую к ней Ок Ран.

Су Хён же этим утром так и не появилась, по-видимому, пожелав остаться подле Мо Ри, дабы позаботиться о нём. И Су её прекрасно понимала. Будь у неё такая возможность, она бы постаралась как можно дольше побыть рядом с любимым, жадно ловя его ласковый взгляд и наслаждаясь его лучезарной улыбкой, которую он дарил только лишь ей. Млела бы от его нежных прикосновений, сходя с ума от желания прильнуть к его манящим губам. Утопала бы в его шелковистых волосах, вдыхая их пьянящий аромат. Гладила бы его немного шероховатую кожу, покрытую вязью старых и относительно новых шрамов. Наслаждалась бы каждым мгновением, проведённым рядом с ним.

Однако она упустила свою возможность. Бездумно растратила дарованное ей для встреч с возлюбленным время и теперь была вынуждена смириться с необходимостью расставания. Как ей ни горько было от осознания того, что их встречи с четвёртым принцем станут значительно реже, однако кузина жены восьмого принца не отчаивалась. Она была очень рада, что отчаянное желание её возлюбленного жить во дворце наконец-то сбылось. Теперь она могла не бояться, что его внезапно вышлют из столицы, отправив в далёкий Шинджу, тем самым сделав его практически недосягаемым. Но могла ли Хэ Су быть уверенной в остальном? Могла ли надеяться на то, что принц Ван Со не забудет её и исполнит свою вчерашнюю «угрозу»? Ведь как бы занят он ни был, при желании он всегда сможет вырваться к ней хотя бы на пару минут. Но захочет ли Со этого? Настолько ли она дорога его сердцу, чтобы будущий Кванджон жаждал встречи с ней?

Су могла лишь надеяться на то, что четвёртый принц приходил к ней не столько ради интереса, сколько следуя зову сердца. Но она не могла знать наверняка, отчего томительное беспокойство ещё со вчерашнего вечера обволокло её душу. Наверное, именно по этой причине родственница Мён Хи пролежала всю ночь в полудрёме, точно боязливая лань, готовая подскочить в любой момент от малейшего шороха и броситься бежать, куда глаза глядят. Она будто и не спала вовсе. Ночь показалась ей мучительной вечностью, а долгие минуты ожидания рассвета превратились в невыносимую муку. И едва только солнечные лучи прокрались в её покои Хэ Су не смогла больше бездействовать, точно ужаленная вскочив с кровати, и сразу же принялась приводить себя в порядок.

Бессонная ночь не прошла для неё бесследно, оставив после себя беспокойство и скверное самочувствие. Тянущая боль, словно шиповатый обруч, сдавила голову Су, а сердце, будто зверь в клети, отчаянно билось о рёбра. И единственное, что не позволяло родственнице Мён Хи совсем отчаяться и окончательно поддаться на милость недугу, были мысли о вчерашней встрече с четвёртым принцем Ван Со. Она снова и снова прокручивала в своей голове их последний разговор, когда принц внёс её в её опочивальню.

Перед её внутренним взором вновь предстали огоньки только что зажжённых свеч, неровно подрагивавших в такт завывавшей за окном метели. Гладкий шёлк постели призывно манил в свои объятья, обещая подарить безмятежный сон. Однако ещё с большей силой Су манили алые губы замершего в нескольких шагах от неё Ван Со. Она многое бы отдала, чтобы сорваться с места, словно стрела с тетивы, и прильнуть к ним всего лишь на миг, дабы наконец насладиться их пьянящим вкусом. Однако родственница Мён Хи не могла позволить себе поступать опрометчиво. Ей следует держать себя в руках до тех пор, пока она не будет полностью уверена в истинности чувств принца Со. Иначе она потеряет его, как это было с Юн Чжэ. А этого Су уж точно не вынесет. Нет, только не это. Только не в этот раз!..

Хэ Су болезненно сглотнула образовавшийся в горле ком и судорожно вцепилась пальцами в шёлковое одеяло, на котором сидела, нехотя отводя взгляд от лица возлюбленного. Сердце её мучительно сжалось, а на глаза навернулись предательские слёзы. Нет, она должна быть сильной! Она не может вновь изводить себя, как и в тот раз, ведь другого шанса у неё может и не быть. Если Су сейчас опустит руки и заставит своим угрюмым видом четвёртого принца уйти прочь, то назад уже пути не будет. Ей не следует сидеть сложа руки и строить своё будущее на догадках. Она непременно должна выяснить, кому принадлежит сердце будущего Кванджона, пусть это и причинит ей боль. Но лучше уж горькая правда, чем сладкая ложь. Будь что будет! Родственница Мён Хи тихонько вздохнула, стараясь собраться с мыслями, и несмело подняла защипавшие от слёз глаза.

— Тебе не следует быть настолько обходительной с прислугой, — с лёгким укором проговорил Со, небрежно задув трепещущий огонёк лучины, когда наконец все свечи в покоях его Небесной Феи были зажжены. Он не знал, по какой причине она внезапно стала такой тихой и задумчивой. Однако в глубине души надеялся, что эта непредсказуемая девушка грустит из-за необходимости расставания с ним, ведь отныне им придётся видеться гораздо реже. — Иначе они отобьются от рук и начнут высокомерно полагать, что во многом превосходят тебя, — серьёзно добавил четвёртый принц Ван Со, отложив лучину на специальную подставку, и внимательно посмотрел на притихшую собеседницу. — А непокорные слуги ничем не лучше голодных шакалов, жаждущих вцепиться в глотку усталому путнику. Они не умеют быть благодарными за кров и пищу, любезно предоставленные их господином.

Его чарующий голос окончательно вернул родственницу Мён Хи к реальности, вырвав её из лап насевшей на неё тоски. Су решительно мотнула головой, отгоняя тягостные мысли, и серьёзно посмотрела в глаза своего принца, отражавших беспокойное пламя многочисленных свеч.

— Лучший способ завоевать доверие другого — довериться самому, — спокойно заявила она, не отрывая взгляда от его тёмно-карих глаз. — И только лишь проявив заботу и уважение, можно заслужить верность слуги. Ведь мало кто захочет жертвовать собственной жизнью ради кровожадного тирана, чья власть зиждется лишь на силе и страхе, а не на благодарности и уважении.

— А разве тот, кто оказался в невыгодном положении, сможет выказать благодарность тому, кому повезло гораздо больше? — резонно заметил принц Ван Со, скептически приподняв бровь. — Слуги всегда будут завидовать своим господам, потому что тем повезло больше. И только лишь страх сможет удержать их от желания отомстить за подобную несправедливость, — в его тёмно-карих глазах отразилась боль и презрение. Казалось, в этот момент он говорил о себе, с болью вспоминая своё безрадостное прошлое.

— В окружении мудрого и справедливого господина не бывает неблагодарных слуг, — упрямо настаивала на своём Су, скрестив руки на груди и гордо вздёрнув подбородок. — Посеешь бобы — вырастут бобы; посеешь фасоль — вырастет фасоль. Не стоит забывать об этом.

— А разве избалованная собака не боится наказания? — презрительно фыркнул четвёртый принц и недоверчиво прищурился, упершись ладонью в столешницу. — Избалованность ещё никогда ни к чему хорошему не приводила.

— А кто сказал, что провинившимся нужно всё спускать с рук? — раздражённо бросила родственница Мён Хи, одарив собеседника испытывающим взглядом. — Наказание должно быть соразмеренным преступлению. Нельзя за косой взгляд отсекать голову.

— Вот как? — зловеще понизил голос Ван Со, растянув губы в презрительной усмешке, и раздражённо завёл руки за спину. — Тогда отчего же воровство иголки заканчивается воровством коровы? Не потому ли, что наказание было слишком мягким? — он хищно прищурился и, шагнув несколько шагов в сторону собеседницы, навис над ней подобно отвесной скале над пропастью. — Что ты на это скажешь?

— А может всё дело в неумении выбирать себе окружение? — с вызовом бросила Хэ Су, недовольно нахмурившись. — Зачем же такому господину голова, если он ею пользоваться не умеет? — раздражённо добавила она и, поддавшись вперёд, чуть ли не вплотную приблизилась к лицу Ван Со и с искренним негодованием выдохнула: — Неужели только затем, чтобы носить хвостик, а?!

Не ожидавший подобного развития событий принц судорожно застыл на месте, широко распахнув глаза, в которых раздражение сменилось сначала недоумением, а затем и вовсе изумлением. В его горле образовался тугой ком, который он никак не мог проглотить. Сердце забилось так, что его неистовый стук отозвался оглушительными ударами в ушах. Со стоял как громом поражённый. Ещё никто и никогда не позволял себе подобную дерзость. Быть может, в другой ситуации он без раздумий вцепился бы в глотку наглецу, заставив его жестоко поплатиться за безрассудную храбрость, однако это был не тот случай. В этот момент перед ним стоял не грозный противник, а не на шутку разъярённая девица, своими могущественными чарами пленившая его сердце.

Несколько мгновений четвёртый принц стоял неподвижно, изучая плясавшие в глазах своей Небесной Феи огоньки недовольства, а затем ошеломлённо заморгал и потрясённо отшатнулся. Горячее дыхание этой дерзкой девчонки обжигало кожу, а её предостерегающе вспыхнувшие глаза вызывали в его душе невольный страх. Принц Ван Со сдавленно кашлянул, стараясь скрыть своё смущение, однако украдкой брошенный взгляд в сторону Хэ Су заставил его закашляться ещё больше. Эта девица преспокойно сидела на краю своей кровати и с победоносной улыбкой наблюдала за его неуклюжими попытками скрыть свои истинные чувства.

— Ты! — возмущённо бросил Со, раздражённо сверкнув глазами. — Что это только что было?

— Попытка отплатить вам той же монетой, — с самодовольной улыбкой хмыкнула Су, поведя подбородком в бок. — Вам ведь можно запугивать меня каждый раз, когда вы в чём-то со мной не согласны. Тогда почему я не могу воспользоваться вашими же методами, а? — с вызовом бросила она, вопросительно вскинув брови.

— Совсем меня не боишься, да? — досадливо фыркнул четвёртый принц, вновь приблизившись к самонадеянной девице и привычно заведя руки за спину. Однако нависать над ней в этот раз он не стал, опасаясь очередной выходки. Мало ли, что она на этот раз удумает. Хоть её чересчур смелые проделки порой порождали в его душе негодование, однако именно они делали эту девчонку непохожей ни на кого другого. — Как такое вообще возможно? — недоумённо бросил четвёртый принц и с интересом посмотрел на свою Небесную Фею.

— И чего это я должна вас бояться, Ваше Высочество? — возмущённо фыркнула она, демонстративно скрестив руки на груди. — Вы же постоянно заботитесь обо мне и оберегаете от всевозможных неприятностей. Как я могу бояться такого человека? — более спокойным тоном произнесла родственница Мён Хи, с любопытством посмотрев на собеседника.

— Никакого уважения, — с деланным негодованием хмыкнул принц Ван Со и устало опустился на кровать подле своей возлюбленной. — И что же мне с тобой делать? — шумно вздохнул он, вновь переводя на неё заинтересованный взгляд.

В голове Хэ Су сразу же всплыла самодовольная фраза толстого рыжего кота, услышанная в одном из американских фильмов: «Люби, корми и никогда не бросай». Су смешливо фыркнула, отводя взгляд в сторону, однако озвучивать это вслух не стала. Она ещё не настолько уверена в чувствах своего принца, чтобы так просто говорить ему нечто подобное.

— Что? — настороженно проговорил Со, упершись ладонью в колено. — Смеяться надо мной вздумала?

— С чего бы это? — с чувством собственного достоинства невинно осведомилась родственница Мён Хи, сложив руки у себя на коленях. — Я не имею дурной привычки над кем-либо насмехаться. Так что можете быть спокойны, Ваше Высочество. У меня даже и мысли такой не было.

— Раз так, тогда ладно, — с плохо замаскированным облегчением выдохнул четвёртый принц, поднимаясь на ноги. — Теперь я могу со спокойным сердцем переехать во дворец, зная, что никто надо мной не смеётся.

— Счастливого… пути, — как можно бодрее попыталась проговорить Хэ Су, однако получилось не очень правдоподобно. Голос её предательски дрогнул, что не смогло укрыться от внимания принца Ван Со.

— Кажется, — задумчиво протянул принц, стараясь скрыть самодовольную улыбку, — кто-то не совсем рад тому, что отныне я могу свободно жить в столице.

— Вам показалось, — недовольно буркнула Су, обиженно насупившись. И почему он всегда настолько точно определяет истинный смысл её эмоций? Неужели ему обо всём известно? Или же ему просто нравиться её подкалывать? Родственница Мён Хи досадливо вздохнула. — Как я могу не радоваться тому, что кое-кто наконец-то прекратит постоянно подшучивать надо мной? — с напускным изумлением проговорила Хэ Су, отводя взгляд в сторону. — Подобное не может не радовать.

— Охо! — возмущённо прикрикнул на неё четвёртый принц, внутренне напрягшись. — Можно подумать, ты никогда надо мной не подшучивала.

— А что, нельзя? — с вызовом бросила родственница Мён Хи, выпрямившись во весь рост. — Вам же можно. Тогда почему мне нельзя?

— Вот же негодница, — раздражённо бросил Со, вновь опасно приблизившись к своей собеседнице. Однако заметив её проказливый взгляд, нехотя отступил, опасаясь очередной выходки. — Теперь специально каждый день буду навещать тебя, чтобы меньше храбрилась, — с напускной угрозой предупредил четвёртый принц Ван Со и, самодовольно улыбнувшись… растаял как утренний туман.

Отрывистый стук в дверь заставил Хэ Су встрепенуться, вновь возвращая её к суровой действительности.

— Госпожа Су, это Му Сок, — послышался из-за двери низкий глубокий голос. — Я привёл к вам лекаря Ана.

— Входи, — заметно оживилась родственница Мён Хи, нетерпеливо заёрзав на стуле. — Рада видеть вас, лекарь Ан, — приветливо улыбнулась она только что вошедшему иглоукалывателю, гневно буравившему подтолкнувшего его в спину Му Сока. — Вам хорошо спалось? — осведомилась Су, когда тот, пропустил мимо ушей её приветствие и что-то раздражённо прошипел сопровождавшему его воину.

— Да, госпожа, — с виноватой улыбкой приветливо поклонился Ан Хи Бон, стараясь побороть своё негодование. — Спасибо за вашу заботу.

— Хорошо, — удовлетворённо кивнула родственница Мён Хи и, пристально посмотрев в глаза Му Соку, слегка наклонила голову набок, приказывая ему уйти. То, как он ведёт себя с гостями, не лезло ни в какие ворота. И это очень злило Хэ Су. Однако она не могла прямо сейчас вычитать его за проявленное неуважение. У неё не было для этого ни времени, ни сил. Она ещё поговорит с ним о его поведении, но чуть позже. Сейчас же ей необходимо заняться более важными делами. Поэтому-то Су и распорядилась, чтобы прислужник покинул гостиную. И тот, правильно истолковав её жест, низко поклонился и поспешно закрыл за собой дверь. Лишь когда его торопливые шаги стихли, родственница Мён Хи снова обратила свой взор к застывшему у двери лекарю, опасливо взиравшему на неё исподлобья.

— Вы можете присаживаться, лекарь Ан, — с приветливой улыбкой проговорила она, приглашающим жестом указывая на свободный стул. — Вы ведь сегодня ещё не завтракали, так ведь? — Иглоукалыватель слабо кивнул. — В таком случае разделите со мной трапезу, — добавила Хэ Су, пододвигая к себе пиалу с супом из красной фасоли.

— Почту за честь, — с благодарностью кивнул Хи Бон, опускаясь на стул и исподволь изучая побледневшее лицо благородной барышни. — «Её глаза немного тусклые и слегка покрасневшие, — отметил он про себя, на мгновение задержав сканирующий взгляд на слегка покрасневших глазных беках собеседницы, — что указывает на некоторые эмоциональные проблемы и может объясняться навалившейся на госпожу грустью, а также головной болью. Однако твёрдый взгляд свидетельствует о стабильности и цельности личности. А это значит, что её грусть не настолько сильна и продолжительна, чтобы непоправимо навредить её духу, — лекарь Ан задумчиво взял в руки ложку, продолжая незаметно диагностировать недуг госпожи Су. — Её губы сухие, что указывает на внутренний жар, а в сочетании со слегка покрасневшими глазными белками подтверждает моё предположение о возможной головной боли. Кожа лица чистая и блестящая, а это говорит о хорошем прогнозе исхода болезни», — удовлетворённо кивнул своим мыслям Хи Бон, а вслух добавил: — Госпожа Су, могу ли я измерять ваш пульс?

— В этом нет необходимости, — небрежно отмахнулась родственница Мён Хи, слегка улыбнувшись. — Давайте лучше хорошенько позавтракаем и, наконец, приступим к обсуждению цели вашего вынужденного визита. Прошу, угощайтесь, — она пододвинула поближе к собеседнику суп из красной фасоли.

— А головная боль, слабость и одолевающая вас печаль свидетельствует об обратном, — резонно заметил иглоукалыватель и, отложив ложку в сторону, слегка поддался вперёд. — Своим упрямством вы только навредите себе, как и нежеланием лечиться. Так что сначала подумайте хорошенько о том, какое беспокойство вы доставите своим родным и близким, если в конечном итоге заболеете, а потом уж давайте окончательный ответ.

— Как… вы узнали? — изумлённо моргнула Су, не веря своим ушам. — Неужели всё настолько очевидно?

— Поверьте мне, — с лёгкой улыбкой проговорил Хи Бон, почуяв прекрасную возможность продемонстрировать своё мастерство, — для способного лекаря правильное определение болезни по внешним признакам не составит большого труда. Куда уж сложнее определить высоту, ширину, эластичность, скорость, форму, силу и удар пульса. Подобное под силу лишь немногим, — он скромно опустил глаза, стараясь добиться ещё большего эффекта.

— Настолько ли вы хороши, как о вас говорят? — с едва различимым недоверием осведомилась родственница Мён Хи, окинув собеседника оценивающим взглядом.

— Вы можете… удостовериться в этом прямо сейчас, — с запинкой ответил иглоукалыватель, никак не ожидавший подобного вопроса. Обычно его «скромная» демонстрация глубины своих познаний в пульсодиагностике и акупунктуре производили неизгладимое впечатление на потенциальных пациентов, но сейчас что-то пошло явно не так. И лекарь Ан Хи Бон никак не мог понять, что именно. Ох, и влетит же ему, если он допустит хоть малейшую оплошность. Собравшись с мыслями, он глубоко вздохнул и продолжил более уверенным тоном: — В любом случае, если мои действия причинят вам хоть малейший вред, вы, как супруга принца, без особого труда сможете распорядиться лишить меня жизни…

— Супруга… принца? — недоверчиво переспросила Хэ Су, глупо уставившись на собеседника. — С чего вы взяли?

— Понимаете, — после недолгого молчания начал лекарь-иглоукалыватель, беспокойно заёрзав на стуле, — ваши взаимоотношения с Его Высочеством вчера мне показалось далеко не дружескими. Поэтому я подумал, что вы состоите в браке. Простите меня, если я ошибся, — виновато поклонился он.

— Вы всё неправильно поняли, — со смущённой улыбкой пояснила Су, пряча взгляд под опущенными ресницами. — На днях я случайно подвернула ногу и теперь не могу длительное время оставаться на ногах. Поэтому четвёртый принц любезно согласился донести меня до моего ханока.

— Вы сказали четвёртый принц? — недоумённо моргнул Хи Бон, вопросительно посмотрев на собеседницу, и после её утвердительного кивка добавил: — Я по ошибке принял его за восьмого. Не думал, что в столь поздний час повстречаю в резиденции восьмого принца кого-нибудь из его братьев.

— Восьмой принц Ук в хороших отношениях со всеми братьями, — с понимающей улыбкой пояснила родственница Мён Хи. — Поэтому они часто его навещают.

— Вот как, — задумчиво проговорил лекарь Ан и внимательно посмотрел на собеседницу. — Если вы не возражаете, я мог бы излечить ваш недуг при помощи иглоукалывания.

Хэ Су обратила на него недоверчивый, требующий объяснений взгляд.

— Видите ли, лечение одними травами при повреждении ноги будет менее действенным, чем акупунктура, — с добродушным видом пояснил Хи Бон, радуясь, что может поделиться с кем-то своими знаниями. — Во-первых, вы сможете восстановиться гораздо быстрее, а, во-вторых, побочных эффектов будет намного меньше. Так что вы ничего не потеряете, если всё-таки согласитесь принять мои услуги, — с тёплой улыбкой добавил он, стараясь расположить к себе недоверчивую госпожу.

— Хорошо, — после недолгого раздумья наконец согласилась родственница Мён Хи. — Когда бы вы смогли приступить к лечению?

— Лучше начать прямо сейчас, — серьёзно заявил иглоукалыватель, — так как пища и питьё ещё не попали в ваш организм, каналы меридианов ещё не наполнились, а каналы ло-май находятся в гармоничном, в уравновешенном состоянии. Поэтому сейчас наиболее благоприятное время, — с лёгкой улыбкой пояснил он и приветливо посмотрел на собеседницу. — Если вы не против, я мог бы применить акупунктуру прямо сейчас.

— Что для этого потребуется? — после недолгого молчания произнесла Су, внимательно посмотрев на умеющего убеждать лекаря.

— Для начала позвольте мне измерять ваш пульс на правой руке, — бодро проговорил он, протянув пациентке открытую ладонь.

Родственница Мён Хи утвердительно кивнула и, отодвинув стул от стола, чтобы ненароком не испачкаться, закатала рукав и протянула лекарю Ану немного согнутую в локте правую руку. Тот осторожно взял её кисть и, слегка надавив тремя пальцами — указательным средним и безымянным — на лучевую артерию, прислушался.

«Её пульс поверхностен и энергичен, но немного сдавлен, — пронеслось у него в голове, когда он подсчитал количество ударов пульса госпожи Су, приходившихся на один дыхательный цикл. — Шесть ударов свидетельствуют о жаре, да и в области цунь ощущается жар. А это говорит о том, что сердце подвержено атаке, — Хи Бон снова перевёл взгляд на слегка побледневшее лицо пациентки. — Цвет лица подобен цвету гусиного пера, а в сочетании с поверхностным и лёгким пульсом он сулит благоприятный исход», — удовлетворённо кивнул своим мыслям он, а затем, выпустив кисть госпожи, произнёс: — Ваш недуг связан с действием патогенного ветра-жара, вызванного полнотой энергии Ян, скопившейся в области сердца, из-за чего вас охватила грусть, а голову поразила давящая боль. Если применить акупунктуру в точках тай-ян, фэн-чи и ле-цюэ, можно прекратить воздействие патогенного ветра, но для этого потребуется некоторое время.

 — Я согласна подождать столько, сколько потребуется, раз это избавит меня от боли, — одобрительно кивнула родственница Мён Хи, усаживаясь поудобнее.

 — Тогда приступим, — бодро проговорил лекарь Ан, откидывая полу своего тёмно-коричневого турумаги и ловко отвязывая прикреплённый к поясу кожаный чехол с акупунктурными иглами. Без лишних раздумий он извлёк из чехла нужную иглу и неторопливо приблизился к пациентке.

 — «Тай-ян — „солнце“, — произнёс иглоукалыватель про себя, прикоснувшись указательным пальцем к левому виску госпожи Су. — Погрузи иглу слегка, примерно на один цунь, но быстро, дабы рассеять избыток энергии Ян и вызвать кровотечение. Сконцентрируй энергию и медленно вытащи иглу. Фэн-чи — „озеро ветра“, — добавил он, зайдя за спину пациентки и слегка нажав пальцем в углубление под затылочной костью, быстро ввёл иглу. — Настрой иглу на поток энергии, вытащив её за три шага. Ле-цюэ — „вспышка молнии“, — Хи Бон взял левую руку госпожи, без труда отыскав нужную точку на её запястье. — Слегка введи иглу и поверни вправо. Затем введи её на цунь и потихоньку вытащи через тридцать минут», — мысленно проговорил он, пододвигая к себе стул, а затем ловко проделал перечисленные действия. Введя иглу ровно на цунь, иглоукалыватель осторожно положил руку пациентки себе на колено и принялся мысленно отсчитывать четыреста двадцать вдохов — ровно столько, сколько потребуется, чтобы прошло тридцать минут.

Всё это время Хэ Су сидела смирно, боясь пошевелить левой рукой и ненароком причинить себе боль. На удивление, манипуляции лекаря Ана оказались довольно эффективными. Хоть ощущения от ввода иглы были не самыми приятными, и поначалу Су едва ли не охватила паника, но зато с каждой минутой головная боль постепенно уменьшалась, пока окончательно не исчезла, а настроение заметно улучшилось. Родственница Мён Хи облегчённо вздохнула и с любопытством посмотрела на иглоукалывателя, который отстранённо смотрел на ножку стола, по-видимому, сосредоточив всё внимание на чём-то своём. Поэтому она решила не отвлекать его. Раз его талант столь высоко оценил лекарь Ли, значит, ему можно доверять. А в таком случае следует чем-нибудь занять свои мысли и терпеливо подождать, пока из её тела не извлекут эту пугающую иглу.

Во избежание полного погружения в приятные воспоминания, Су решила не думать о четвёртом принце, дабы несознательно не дёрнуть рукой и не причинить себе вреда. О еде думать тоже было небезопасно, так как не вовремя проснувшийся голод уже начал давать о себе знать. Поэтому родственница Мён Хи сочла мысленное напевание слов любимой песни наиболее подходящим способом скоротать время. Для этой цели она выбрала полюбившийся OST из когда-то просмотренной дорамы и принялась раз за разом мысленно его напевать, пока лекарь Ан Хи Бон потихоньку не вытащил иглу из её руки. Когда наконец игла была извлечена из её тела, Хэ Су облегчённо выдохнула и внимательно прислушалась к своему внутреннему состоянию. Головной боли и отвратительного самочувствия как и не бывало. Всё-таки лекарь Ли был прав, когда посоветовал ей этого талантливого иглоукалывателя. У него поистине золотые руки!

 — Спасибо вам, лекарь Ан, — благодарно склонила голову родственница Мён Хи, совершенно по-новому посмотрев на говорливого иглоукалывателя: уже без прежней подозрительности и излишней настороженности. Теперь она доподлинно знала, что опасения её были напрасны — и ему действительно можно доверять. Тем более за весь сеанс иглоукалывания он ни разу не причинил ей боли и никакого видимого вреда. По крайней мере, этот вред пока ещё не дал о себе знать. Пока ещё. — Всё-таки о вас ходит правдивая молва. Я очень признательна вам за то, что вы излечили мой недуг, — с благодарной улыбкой проговорила Су и, кивнув в сторону стола, поспешно добавила: — Если больше нет никакой необходимости в воздержании от приёма пищи, я хотела бы наконец позавтракать.

 — Конечно-конечно, — с довольной улыбкой заверил её Хи Бон, водворяя свой стул на прежнее место. — После такой кропотливой работы не мешало бы и поесть! — он устало опустился на стул и, как-то странно подмигнув Хэ Су, принялся с аппетитом уминать фасолевый суп. Та лишь недовольно фыркнула, но выяснять истинное значение подобного жеста не стала. Всё-таки подобным расследованием лучше заниматься на полный желудок. Поэтому она без лишних раздумий взяла со стола ложку и тоже принялась за суп, последовав примеру своего нового знакомца.