Сказка о доме (джен)

На следующей неделе Снейп ни разу не пытался завязать разговор, но, думал Гарри, не потому, что не хотел. Отчим смотрел на него в Большом зале, а когда они пересекались в коридорах, часто, казалось, собирался что-то сказать. Гарри не понимал, что происходит. Впрочем, это его не особо волновало: у него только убавилось забот. Все, судя по всему, возвращалось на круги своя. Студенты быстро забыли о происшествии с метлой, а Рон, Гермиона и Невилл перестали выспрашивать подробности, хотя Гарри порой замечал, как они перешёптываются. Еще Гарри написал маме письмо — спросил, все ли с ней в порядке. Нервы были на пределе, пока он ждал ответ, но мама заверила, что не болеет, и посоветовала веселиться и не беспокоиться. Мама явно ничего не узнала, и это открытие немного утешило.

— Мистер Поттер, задержитесь после урока, — однажды сказала профессор МакГонагалл. Гарри заметил, как Гермиона переглянулась с Роном. Когда остальные вышли из класса, Гарри подошел к учительскому столу. Но МакГонагалл велела ему следовать за ней и повела в свой кабинет, окно которого снова стало целым.

— Присядь. Гарри, я уверена, ты понимаешь: я не могу все это просто так оставить.

Гарри мысленно вздохнул: «А жаль».

— Профессор, вы не понимаете. Тут правда ничего.

— Постой, — перебила его МакГонагалл. — Гарри, я хочу, чтобы ты знал: тебе ничего не угрожает. И я не понимаю, почему ты боишься нам все рассказать. Я в курсе, что профессор Снейп беседовал с тобой, и я запретила ему заговаривать или приближаться к тебе вне уроков. Если это повторится, просто скажи мне. Гарри, ты можешь его не бояться. Здесь ты в безопасности.

— Я не говорил, что это он, — возразил Гарри.

— Действительно, — согласилась профессор. — Но пока ты не скажешь, кто это сделал, я не могу позволить, чтобы он находился с тобой рядом. А еще я не смогу отпустить тебя домой.

Гарри встревожился.

— Нет! Мне нужно домой! Меня же должны были исключить за полет!

— Нам с профессором Дамблдором известно о проблемах со здоровьем твоей матери, и мы сознаем, каким ударом для нее и для тебя станет министерское расследование. Мы бы предпочли максимально вас уберечь.

— Вы не можете! — закричал Гарри и вскочил с места. Если они будут расспрашивать Ифе, то она придет в бешенство. — Я не позволю!

— Есть и другие способы. Возможно, если ты не можешь рассказать, то сможешь показать? Понимаешь, есть заклинания, которые позволяют увидеть мысли и воспоминания другого человека, и директор этими заклинаниями владеет. Закон запрещает использовать эти заклинания без согласия, так что ты должен разрешить нам. Мне тоже не особо нравится эта идея, но профессор Дамблдор, возможно, прав, и это поможет.

Гарри до боли распирали грудь переполнявшие его чувства.

— Это был не профессор Снейп. Это правда, так что вы делаете только хуже всем! Оставьте нас в покое!

— Гарри, ты не сознаешь… — но она не успела договорить, потому что Гарри выбежал из комнаты. Он понимал, что профессор пытается помочь, но все равно, почему бы ей не успокоиться, раз он сам сказал, что все нормально.

Тем вечером Гарри сел играть с Роном в карты. Не в обычные, конечно, и хотя он не знал правил, Рон был только рад научить — так он был доволен, что Гарри хочет заняться чем-то вместе.

— Это вообще разрешено? — с легкой насмешкой спросил Рон у Гермионы, когда та уселась на кровать Гарри. Рон и Гермиона переносили общество друг друга — и не без труда — только потому, что Гарри нравился им обоим.

— А ты вообще слушал, что в первый же вечер говорили префекты? — парировала Гермиона.

— Значит, мы можем войти в вашу спальню? — спросил Симус, который, лежа на кровати, сочинял письмо.

— Нет, — Гермиона закатила глаза. — В правилах Хогвартса ясно сказано, что…

— Да, да, да! — перебил ее Рон. — Гарри, мы как, играем?

— Играем! — откликнулся глубоко задумавшийся Гарри. — А кстати, где Невилл?

— Кажется, ищет Тревора, — вставила Гермиона.

Не пришло и часа, как Симус с Роном принялись спорить, какой из двух игроков в квиддич лучше другого. Гарри это жаркое обсуждение было не слишком понятно. И хотя он не был особо прилежен, они с Гермионой решили вместе заняться домашней работой по чарам. Гарри был рад отвлечься, а болтовня Гермионы только помогала.

— Это прекрасно, что ты налегаешь на учебу! Если ты получишь хорошие оценки, им будет неважно, сколько ты нарушил правил.

Гарри бросил читать на середине предложения. Как ему надоели эти приставания.

— У меня нет проблем, — жестко отрезал он. — Ты ничего не знаешь.

— Ну да… Не знаю, — одновременно обиженно и взволнованно сказала Гермиона.

В груди кололо, но он бежал, не останавливаясь. На инстинктивном уровне Гарри знал, что мама в опасности. Он твердо верил, что успеет добежать. Но его засасывало в пол, все с большим трудом передвигал ноги. Из каменных стен потянулись призрачные руки. Гарри заплакал. Он пытался освободиться, но его утягивало в темноту все глубже и глубже.

Гарри вздрогнул и проснулся. Сердце колотилось, как бешеное: вот почему ему стало больно во сне. Осознав, где находится, Гарри вытер глаза и потянулся за очками. Затем подтянул колени к подбородку, пытаясь выровнять дыхание. Так больше не могло продолжаться. Каждый норовил сунуть нос не в свое дело, и это было невыносимо. Ни декан, ни друзья не хотели от него отстать. Почему они не понимали? Все будет нормально, если ничего не вылезет наружу, но если МакГонагалл настоит-таки на расследовании, ему несдобровать. Нет, хуже — маме несдобровать! В глазах снова защипало, и он шмыгнул носом. Он не знал, который час; свет нигде не горел, а друзья спали. Надо было действовать, но как? Гарри некому было довериться, а помешать им в одиночку ему было не по силам. Он пытался, но МакГонагалл не захотела слушать. Хотя, если подумать, то кое-куда пойти он все же мог. Наверное. Это был риск… Гарри смотрел в темноту спальни, тишина казалась удушающей. Как это вообще возможно — быть рядом с кучей людей и чувствовать такое одиночество? Он незаметно выскользнул из прохода за портретом.

Очутившись у нужной двери, Гарри помедлил. Каменный пол подземелий обжигал босые ступни холодом, и он пожалел, что не додумался надеть хотя бы носки; изо рта шел пар. Казалось, из-за угла вот-вот вынырнет Малфой, но терять было нечего. А Снейпа в кабине вообще, наверное, и не было. Отчим мог отправиться домой или уйти в личные комнаты. Да и вообще вся затея была глупой; к тому же его могли поймать. Хотя он так и не переодел пижаму, и, может, они поверили бы, что он лунатик… Гарри поднял руку и, секунду помешкав, глубоко вздохнул и очень тихо постучал. Филч, вопреки опасениям, не примчался, поэтому Гарри взял себя в руки и постучал еще раз, громче.

«Пожалуйста, хоть бы ты был там, пожалуйста, хоть бы ты был там».

К его удивлению, дверь отворилась, и он увидел сидящего за рабочим столом Снейпа. На столе лежало несколько стопок бумаг; сам Снейп что-то читал. Он бросил на дверь полный раздражения взгляд, но тут же его лицо, к изумлению Гарри, приняло удивленное выражение.

— Привет, — сказал Гарри, все еще считая эту свою идею идиотской. — Эм… Можно войти… Профессор?

Снейп несколько секунд молча смотрел на него, затем отложил бумаги и поднялся со стула.

— Тебе запрещено здесь находиться, — сообщил он так, как будто это само собой подразумевалось. — Немедленно возвращайся в спальню.

— Я хотел с тобой поговорить, — уперся Гарри.

— Уверен, твой декан может справиться с любыми твоими проблемами. А сейчас позволь напомнить, что ты разгуливаешь после отбоя. — Снейп направился к двери с явным намерением закрыть ее у Гарри перед носом.

— Она мне не поможет. Она и есть проблема, — быстро проговорил Гарри. — Я хочу, чтобы она перестала. Почему она никак не успокоится?

Снейп замер и оглядел его. Потом со вздохом взялся за дверную ручку.

— Минерва снимет с меня скальп, если узнает, что ты здесь. Хорошо... Входи. Чего ты ждешь?

Ему не нужно было повторять. Гарри поспешно зашел в кабинет, и Снейп затворил за ним дверь. Гарри решил было встать у стола, но отчим махнул палочкой, и к нему подлетел стул. Когда Гарри уселся, Снейп медленно вернулся к своему столу. Гарри вытянул шею, пытаясь разглядеть, что за бумаги занимали Снейпа, но тот вдруг заговорил:

— Ты вообще представляешь, который час?

— Нет, — признался Гарри.

— Без пятнадцати два, — известил его Снейп, и Гарри невольно опустил взгляд, таким привычным, домашним был этот тон. — Да Мерлина ради, глупый мальчишка! — вдруг рявкнул Снейп, и только Гарри задумался, за что его теперь ругают, как его окутало серое одеяло. — Если ты простудишься, обвинят, несомненно, меня, — фыркнул Снейп. — Тебе совсем не знакомо понятие ботинок?

Гарри не ответил, решив, что вопрос риторический.

— Мне нужна твоя помощь, — начал он. — Я хочу, чтобы МакГонагалл перестала задавать вопросы. Пусть она обо всем забудет.

Снейп выгнул бровь:

— И на какую же услугу ты рассчитываешь? Ты действительно думаешь, что она поверит хоть одному моему или твоему слову? — Снейп на мгновение задумался, молча глядя на Гарри. — Не так легко проследить время появления следов от проклятия, а как ты сам признался директору, и проклятие, и синяки ты заработал дома. И как же?

— Как и большинство других синяков, — пробормотал Гарри.

— Говори правду, Гарри. Если бы ты рассказал правду или хотя бы убедительно лгал, всего этого удалось бы избежать.

— Это правда, — пробурчал Гарри. — Слушай, я не собираюсь об этом говорить, так что хватит!

— М-м-м…

Гарри почувствовал себя величайшим ослом на свете. А ведь он и вправду думал, что Снейп не будет задавать лишних вопросов. Раньше, по крайней мере, он никогда их не задавал: ему вполне хватало объяснений вроде «я слетел с лестницы». Когда Гарри в детстве жаловался, что Ифе щиплется, Снейп, понятно, ему не верил: тогда она не оставляла следов. До сих пор ничего настолько серьезного и не случалось. Гарри вдруг заметил, что Снейп пристально смотрит на него, и лицо отчима было… уставшим. Почти полным беспокойства. А ведь Гарри мог бы с легкостью обвинить во всем Снейпа. Он не знал, заберут ли отчима, но отомстить точно отомстил бы. Но Гарри понял, что не хочет. Он терпеть не мог Снейпа, но Ифе ненавидел еще больше и даже не представлял, что в таком случае скажет мама. Такой поворот стал бы для нее тяжелейшим ударом.

— Это кто-то из деревни? Аллины? — спросил Снейп.

Рядом с ними проживало не так много волшебников. Гарри молчал. Снейп явно даже не рассматривал возможность, что его прокляли в самом доме, и Гарри не знал, считал ли отчим Ифе неспособной на такое или просто думал, что подобное не ускользнуло бы от его внимания. Возможно, Снейпу просто не хотелось в это верить. Гарри снова не ответил.

— И как же, скажи на милость, мне со всеми разбираться, если ты не можешь сказать правду хотя бы мне?

— Мы можем поговорить с ними вместе, — пожал плечами Гарри. — И объяснить, что ты не виноват.

— Но они все равно потребуют разъяснений, — отрезал Снейп. — Или ты собираешься выкарабкаться на вранье? Потому что пока получается у тебя отвратительно.

— Тогда объясни мне, что сказать, раз у тебя так хорошо это получается, — подпустив яда, бросил Гарри.

— И даже если я смогу их убедить, ты на самом деле думаешь, что я сам просто так все оставлю?

— А тебе-то что? — зло посмотрел на него Гарри.

— Что ты несешь! Я не собираюсь тебе помогать, пока ты все мне не расскажешь.

— Хорошо! — выкрикнул Гарри и вскочил, уронив одеяло. — Я расскажу тебе, когда все закончится! Но пообещай никому не этого выдавать! — Если уж он собирался лгать, то можно было начать прямо сейчас.

— Хм… — Снейп тоже встал и обошел стол, поднял одеяло и протянул его Гарри. Гарри принял его, и Снейп, не отстраняясь, несколько секунд вглядывался в его лицо. Гарри не знал, как это воспринимать, но потом Снейп отступил на пару шагов. — Ты не мог подождать до утра? — спросил он, потирая виски. Казалось, он о чем-то напряженно думал; Гарри тоже отстраненно смотрел прямо перед собой. Затем случайно взглянул на бумаги, которые до его прихода читал Снейп. Теперь они были уже не так аккуратно сложены и к тому же лежали вверх тормашками, но Гарри попытался прочитать, что написано на ближайшем листке. Получалось плохо, но он вдруг точно заметил собственное имя.

— А что это за документы? — Гарри подошел поближе.

— Это…. — Снейп быстро вернулся к столу и схватил бумаги, — тебя не касается.

— Касается! — возразил Гарри. — Там мое имя.

— Ты слишком любопытный, — отрезал Снейп. Затем глубоко вздохнул и взглянул на бумаги. — Наверное… Это уже неважно. — Он протянул документы Гарри. Тот увидел свое имя, дату своего рождения, имена родителей. Там были сложные слова и пустые поля, под которыми шла прерывистая линия. Кое-где стояли написанные от руки инициалы матери, а на последней странице красовалась ее подпись с завитушками.

— Это документы об усыновлении, — пробормотал Гарри.

— Правда? Я и не заметил, — голос Снейпа сочился сарказмом.

— Но… — Гарри не мог поверить. — Я же сказал, что не согласен! Я тебя ненавижу!

— Тогда тебя, несомненно, обрадует то, что из этого ничего не выйдет, — Снейп вырвал документы из его рук и бросил их в ящик стола. — Что касается насущной проблемы…

— Что мы будем делать? — До Гарри все никак не доходило, зачем Снейп перечитывал документы об усыновлении.

— Мы сейчас ничего не будем делать. А ты вернешься в гриффиндорскую башню и ляжешь спать. — Гарри уже было открыл рот, чтобы поспорить, но Снейп продолжил: — Не хочу слушать. Ты гуляешь после отбоя, а если тебя найдут рядом с подземельями, профессор МакГонагалл поточит о мое лицо когти.

Гарри недовольно фыркнул. Завернувшись поплотнее в одеяло, он быстро зашагал к двери. Он не рассчитывал, что Снейп ему поможет, но раз отчима это тоже касается, Гарри надеялся, что тот сможет в будущем оказаться хоть в чем-то полезным.

— И Гарри… — На плечо Гарри опустилась рука. — Если ты учинишь что-нибудь даже вполовину такое же опасное и идиотское, как твои полеты на метле, я тебя отшлепаю несмотря на расследование! — В голосе Снейпа не было злобы или даже привычного недовольства — только бесконечная усталость. Гарри сердито взглянул на него и, пробормотав «спокойной ночи», выскользнул в коридор.

Он шел по темному замку, погрузившись в мысли о глупых отчимах, от которых никакого толку. И поэтому, когда приостановился на лестнице, чтобы решить, куда идти дальше, и вдруг услышал звук шагов, его душа ушла прямиком в пятки. Гарри свесился через каменные перила и увидел, как загораются огоньки: кто-то поднимался вверх. Не горя желанием попасться, Гарри кинулся на лестничную площадку и спрятался в темном углу у огромной вазы. Он надеялся, что под одеялом его будет видно еще меньше.

Неизвестный тем временем не стоял на месте, и лампы загорались, освящая ему путь, и тут же затухали, стоило ему пройти. Гарри затаил дыхание. Неожиданно, в глубине одного из коридоров на этаже Гарри тоже загорелся свет: кто-то явно шел встречать невидимого мужчину — а незнакомец очевидно был мужчиной. Он как раз добрался до лестничной площадки, где прятался Гарри. Это оказался худощавый человек, одетый в старый коричневый костюм; с волосами светло-каштанового цвета. Он замер, будто что-то услышал. Гарри прикрыл рот рукой, но его сердце билось так быстро, что его стук — Гарри мог поклясться — доносился до незнакомца. Тот стоял, не шевелясь. Гарри никогда не видел его раньше и мог точно сказать, что он не из числа преподавателей.

Мужчину, похоже, что-то встревожило. Свет в конце коридора частично падал ему на лицо и освещал его волосы. Он был бледным и казался каким-то серым. Кое-где виднелись шрамы. Потом он повернул голову — на его лицо упала тень — и посмотрел прямо на Гарри. Гарри не знал, куда бежать, и остался на месте, замерев, как статуя. Казалось, прошли годы, прежде чем мужчина наконец кивнул тому, кто спешил ему навстречу, и направился в сторону света.

Когда к Гарри наконец вернулось самообладание, он уже не старался идти тише — он бежал всю дорогу к Гриффиндорской башне. Тот человек его явно видел, наверняка! Он не мог его не заметить! Гарри накрылся одеялом с головой. Почему-то его охватило ужасное чувство, будто незнакомец мог тогда наброситься на него и разорвать на кусочки. Гарри лежал, свернувшись в клубочек, и тяжело дышал, пока дыхание не выровнялось и он не провалился в неспокойный сон.