Contraria contrariis curantur  (гет)

Утро началось с ужасной мигрени: то ли это последствия выпитого накануне алкоголя, то ли свою роль сыграл тот факт, что об его несчастную голову разбили бутылку виски. Впрочем, судя по пульсирующей боли, виноваты оба фактора. Северус приоткрыл сначала один глаз, затем второй и убедился, что потолок больше не вращается, а значит, у него есть все шансы встать этим утром с постели. Ужасно хотелось пить. Вот бы собраться с силами и добраться до кухни. В одном из шкафчиков он видел ингредиенты, которых должно хватить на порцию антипохмельного зелья. Ему бы оно сейчас не помешало. И хорошо бы было проделать всё это тихо и незаметно, чтобы Минерва не увидела. Не хотелось показываться ей на глаза в таком виде, а видок у него скорее всего тот еще.

Минерва. Что она теперь о нем думает? После вчерашней драки и последовавших за этим пьяных признаний. Даже страшно подумать. Нужно с ней объясниться. Но сначала привести себя в надлежащий вид.

Но самое главное сейчас подняться с кровати. Северус уже собирался совершить первую попытку, когда почувствовал какое-то шевеление на соседней половине постели. Медленно, чтобы не вызвать новую волну мигрени, он повернул голову и невольно замер, залюбовавшись милым видом. Укрывшись старым клетчатым пледом, Минерва мирно спала, подложив руку под голову вместо подушки (на одной-единственной покоилась сейчас больная голова профессора зельеварения). На ней всё еще было вчерашнее вишневое платье. Прическа совсем растрепалась, отчего упругие локоны черным водопадом спадали ей на лицо. Уже во второй раз они с ней оказываются в одной постели. Наверное, это знак.

Правда, теперь задача усложнялась. Нужно как-то выбраться из комнаты, не потревожив сон коллеги. Когда Северус всё же сумел добраться до коридора и тихонько прикрыть дверь спальни, он был безмерно собой горд. Минерва всё также безмятежно посапывала в его спальни, свернувшись калачиком на широкой постели.

Теперь переходим ко второй части плана. Ингредиенты для зелья действительно обнаружились в одном из кухонных шкафчиков, и Северус невольно порадовался, что является превосходным мастером зелий — варил он его практически на автомате, сосредоточиться мешали молоточки, нещадно бьющие в виски. Зелье он выпил залпом, но зато уже минут через десять жизнь снова начала обретать краски. А еще через полчаса он уже мог вести вполне полноценный образ жизни. Воспользовавшись гостевой ванной и приведя себя в надлежащий вид, Северус решил заняться завтраком и вскоре по кухне уже разносился приятный аромат яичницы с беконом.

Минерва вошла в кухню как раз в тот момент, когда Снейп снимал с огня аппетитно шкворчащую сковороду. Неизменное строгое платье в пол со стоячим воротничком, волосы снова убраны в пучок. Жаль, вчерашнее магловское платье ей было очень к лицу.

— Вы рано встали, — проговорила она, усаживаясь за стол и наливая себе чай. — Я не слышала, как вы ушли.

— Не хотел вас будить, — Северус слеветировал обе тарелки на стол и опустился на стул напротив МакГонагалл.

— Как вы себя чувствуете?

— Почти полноценным человеком, — усмехнулся зельевар, мысленно радуясь, что она не видела его пару часов назад. — Простите, что испортил вечер.

Минерва подняла на него чуть лукавый взгляд.

— В этом нет вашей вины, вечер был чудесным, а Вы меня весьма удивили, Северус. Никогда не думала, что вы способны… так веселиться, — на ее губах заиграла едва заметная улыбка.

— Я тоже, — снова усмехнулся Снейп, пряча лицо в чашке с чаем. — Вы на меня дурно влияете.

На этот раз МакГонагалл не сдержала смеха. В первые минуты, как она вошла в кухню, Северусу почудилось некое напряжение, исходящее от нее, но теперь всё казалось вполне обычным.

— Contraria contrariis curantur, — заметив непонимающий взгляд Снейпа, Минерва продолжила, — противоположное лечится противоположным. Кто-то из магловских целителей однажды так сказал. Например, высокую температуру принято сбивать жаропонижающим, воспаление лечить противовоспалительным, — она отставила в сторону недопитую чашку с чаем и теперь внимательно смотрела на коллегу. — Вы, Северус, всегда были человеком мрачным и замкнутым. Но за последние недели вы показали и совершенно другие стороны своего характера. Рискну предположить, что прежде Вам просто не хватало простого человеческого общения, — она хитро улыбнулась. — И капли шотландского эля.

— Не хотелось бы, чтобы последнее стало достоянием общественности.

Над ее словами стоило задуматься. Прежде он и сам не предполагал, что способен на подобные эмоции. В этом доме, рядом с этой женщиной он чувствовал себя нормальным человеком, без темного прошлого и с надеждой на светлое будущее. Удивительно, как Минерва, всегда казавшаяся ему сухой и чопорной, смогла излечить его душу, подарив ему покой, напомнив, что значит жить.

— Обещаю хранить эту тайну, — наигранно серьезно поклялась МакГонагалл, поднимая правую руку. Но ее выдавал искрящийся весельем взгляд.

Значит, она не сердится за вчерашнее. Это хорошо. Легче будет начать разговор.

Не желая, чтобы завтрак остыл, они приступили к трапезе, и на какое-то время за столом воцарилась тишина. Северус обдумывал, как бы подвести беседу к важному для него разговору. И как вообще объяснить ей то, что он чувствует? За последние недели между ними установилась тонкая связь, он был уверен, что она тоже это чувствует. Но согласится ли Минерва признаться в этом?

В памяти всплыл их вчерашний танец, как раз перед тем, как завязалась драка. Северус почти ее поцеловал, и она была готова позволить ему это, он не сомневался. Что это было? Она просто поддалась влиянию момента? Или действительно этого хотела?

— А вы? — вдруг спросил Северус. — Вы тоже излечились от своей болезни?

Он не имел ввиду ничего такого, скорее просто желая возобновить беседу, но его слова произвели неожиданный эффект. Выражение лица Минервы вдруг неуловимо изменилось, превратившись в маску, и Северус понял, что сказанул лишнего.

— Моя болезнь неизлечима, — холодно проговорила МакГонагалл, поднимаясь из-за стола и забирая у Снейпа пустую тарелку. Через мгновение она уже сменила тему. — Нужно сменить повязку на вашей ране. Идите в гостиную, я подойду через минуту.

Вот так, в одно мгновение непринужденная теплая атмосфера разбилась о стену холодности, вдруг выросшую между ними. С минуту Северус наблюдал, как Минерва, стоя к нему спиной, напряженная и молчаливая, моет посуду. Что ее так мучает? Что за тайну она хранит?

Она не права, ее болезнь тоже излечима. Ведь ему, Северусу, почти удалось ее вылечить. Он видел это по ее глазам, но она с присущим всем гриффиндорцам упрямством не желала расставаться с прошлым. И дом тут вовсе ни при чем. Всё дело в ней самой. Она сознательно себя мучает. Но почему?

И ведь даже если он сейчас спросит, всё равно не ответит. Только закроется еще больше, спрятавшись глубже в свою непробиваемую раковину. Упрямая.

Когда Северус выходил из кухни, Минерва даже не обернулась в его сторону. Настроение как-то сразу упало. Войдя в гостиную, Снейп первым делом раздвинул тяжелые шторы, чтобы впустить в комнату побольше света, но погода за окном оказалась под стать его настроению — унылая и пасмурная. Собиралась гроза. В этой местности резкая смена погоды была нормой, но привыкнуть к этому он так и не смог.

Минерва появилась несколько минут спустя с небольшой аптечкой в руках. Усадив Северуса на диван, она осторожно присела рядом, умудрившись каким-то невообразимым образом уместиться на самом его краешке. По ее сосредоточенному лицу трудно было что-либо понять. Снова эта маска холодной отстраненности.

— Расстегните рубашку, — попросила она, роясь в аптечке.

Северус молча повиновался, не переставая наблюдать за ней. Когда его пальцы коснулись первой пуговицы, МакГонагалл невольно подняла взгляд. Она словно завороженная следила, как он медленно расстегивает одну пуговицу за другой, как стягивает с плеч белоснежную ткань рубашки, открывая небольшой лоскуток повязки, закрывающий небольшую рану. На ее лице появилось какое-то неуверенное выражение, словно она понимала, что если коснется его обнаженной груди, потеряет контроль. Но в следующую минуту она тряхнула головой, взяв себя в руки, и приступила к работе. На то, чтобы обработать порез и наложить свежую повязку ушло не больше десяти минут, и за всё это время она ни разу не подняла на Северуса глаз.

Затянувшееся молчание раздражало, и Снейп решился первым его нарушить.

— Простите, если мои слова за завтраком вас обидели. У меня и в мыслях этого не было.

Минерва наконец подняла на него взгляд и тяжело вздохнула.

— Это вы меня простите, Северус. Я повела себя слишком резко. Не знаю, что на меня нашло, — она слабо улыбнулась уголками губ и принялась складывать бинты и мази назад в аптечку.

«Так, или сейчас или никогда», — решился Снейп.

— Минерва, я хотел поговорить с вами насчет того, что было вчера. Я…

Но она не дала ему договорить.

— О, не волнуйтесь, я всё понимаю. Ведь я уже сказала, никто ничего не узнает.

Северус недоуменно моргнул, не сразу сообразив, о чем она говорит. Но потом вспомнил их утренний разговор, и смысл сразу стал ясен — она думает, что все его вчерашние действия, включая неудавшийся поцелуй, были лишь следствием слишком большого количества эля.

— Я не об этом. Вернее, об этом, но не в том смысле, в каком вы думаете. Вернее… — под конец он сам запутался. Черт, как же сложно объясняться с женщиной.

Деликатный стук в окно заставил обоих сидящих на диване людей обернуться. На подоконнике со стороны улицы сидела темно-коричневая сова с письмом в когтистой лапе и вежливо стучало клювом по стеклу.

Минерва тут же кинулась открывать окно, а Снейпу оставалось лишь мысленно проклинать злосчастную птицу, появившуюся так не вовремя. Как будто весь мир сегодня против него!

Распечатав конверт, Минерва несколько минут вчитывалась в ровные строчки, написанные красивым убористым почерком. Чем дольше она читала, тем больше хмурилась, и Северус невольно напрягся.

— Это от Альбуса, — взволнованно проговорила она, убирая письмо назад в конверт и пряча в складках платья. — Он хочет знать, когда я планирую вернуться в Хогвартс. Кажется, он не справляется один с организационной частью, — она всплеснула руками. — Я так и знала, что не нужно было оставлять школу на него одного.

— Он же директор, — пожал плечами Снейп, — кому как не ему всем этим заниматься.

Чего она так распереживалась?

— Он никогда не любил возиться с бумажками, — принялась объяснять Минерва, оглядывая комнату суетливым взглядом. — Всеми отчетами, списками студентов, заявками преподавателей и прочей бумажной работой всегда занималась я, как его заместитель. Было неправильно вот так взять и уехать. Я ведь знала, что этим кончится, — наконец собравшись с мыслями, она решительным шагом направилась к лестнице на второй этаж. — Нужно собрать вещи и возвращаться в школу. Отпуск затянулся.

Северус едва не раскрыл рот от удивления. Нет, он знал, что Минерва с Дамблдором старые друзья, он даже был ее наставником во времена ее учебы в Хогвартсе, и она всегда относилась к директору с особым трепетом, но чтобы вот так сорваться с места только из-за какого-то единственного его письма… Снейп почувствовал, как внутри него растет обида. Конечно, это же Альбус Дамблдор, величайший волшебник современности. А тут какой-то зельевар с темным прошлым и сомнительным будущим пытается объясниться в своих чувствах.

— Вам не кажется, что вы перегибаете палку? — нарочито небрежно проговорил он, поднимаясь с дивана.

Минерва замерла на месте, так и не успев дойти до двери. Она обернулась к Снейпу, удивленно глядя на зельевара.

— Боюсь, я вас не понимаю, Северус.

— Вы преподаете Трансфигурацию, возглавляете целый факультет, так еще и взвалили на себя всю административную работу, которой, уж простите, должен заниматься и директор школы. Но судя по всему он даже понятия не имеет что и как делать, — с каждым словом голос Снейпа становился размеренней и холодней, так что МакГонагалл невольно поежилась, на ее лице читалось откровенная растерянность. — Он хоть раз поблагодарил вас за всё, что вы делаете для школы? Держу пари, что ему это даже в голову не пришло.

— Северус… — Минерва попыталась его прервать, но у нее ничего не вышло.

— Вы едва не погибли, ваш дом оказался полностью разрушен. Но почему-то вашему близкому другу Дамблдору не пришла в голову мысль заново его отстроить, и уж тем более позаботиться о том, чтобы вы смогли восстановиться после ранения. Если бы не я и мадам Помфри, вы бы так и писали за него отчеты, списки и что вы там еще обычно делаете. А он бы и дальше воспринимал это как данность, пока вы бы не умерли под тоннами тех самых бумажек, которые он так не любит, — он приблизился к замершей от изумления женщине практически вплотную и взглянул в ее глаза. — Что такого есть в Альбусе Дамблдоре, что вы так слепо стараетесь во всем ему угодить? Вы так о нем печетесь, будто для вас он гораздо больше, чем просто друг и коллега.

На мгновение ему показалось, что щеки профессора Трансфигурации смущенно порозовели, но Минерва быстро взяла себя в руки.

— Северус, вы переходите черту, — угрожающе произнесла МакГонагалл, и ее лицо снова приобрело то строгое выражение, что было ей присуще в Хогвартсе. — Профессор Дамблдор мой начальник и старый друг, больше ничего. А вы позволяете себе лишнего. Если бы я вас не знала, то решила бы, что вы ревнуете.

Последние слова она постаралась произнести мягче, очевидно не желая задеть Северуса. Но, заметив, как изменилось выражение его лица, осеклась. С минуту она молча взирала на зельевара, словно что-то сопоставляя мысленно, и вдруг ее глаза изумленно расширились. Прикрыв рот рукой, она отступила назад и медленно опустилась в стоящее рядом кресло. Снейп не двинулся с места, продолжая спокойно смотреть на нее.

Вот и объяснился, молодец, нечего сказать!

— Но, Северус, это невозможно, — казалось, она никак не может совладать с эмоциями. — Мы ведь никогда… Я же гораздо старше вас… Почему?.. — под конец она совсем растерялась и опустила глаза, разглядывая собственные руки, словно они могли дать ответы на повисшие в воздухе вопросы. — Я не понимаю, — в конце концов, тихо вымолвила она.

Наверное, впервые за все годы знакомства, он видел во взгляде Минервы МакГонагалл настоящую неподдельную растерянность. Удивительно, как эта женщина могла выглядеть смущенной и раздраженной одновременно. Она привыкла всё держать под контролем, в ее жизни не бывает ситуаций, в которых она не знала бы, как себя вести. И ее нынешнее положение казалось для нее непривычным, выбивающем из колеи. И если честно, выглядело это довольно трогательно. Железная леди без своей сверкающей алым и золотым брони.

Снейп с минуту молчал, раздумывая, как именно объяснить ей то, что он и самому себе-то до конца объяснить не мог. Она не понимает, почему она вдруг стала для него так дорога? Что ж, для него это такая же загадка. Но разве в данной ситуации мотивы так уж важны?

— Я не знаю, — честно ответил он. — Могу лишь сказать, что в тот момент, когда я думал, что вы погибли под обломками этого дома, я вдруг понял, как сильно не хочу вас потерять. Не считая Дамблдора, вы единственная, кто никогда не смотрел на меня как на Пожирателя смерти, единственная, кто относился ко мне, как к равному. Вы никогда не выказывали мне симпатии, но и никогда не отказывали в помощи, — он сделал несколько шагов, приблизившись к креслу, в котором сидела женщина. — Вы, Минерва, всегда казались мне чересчур суровой и до раздражения принципиальной. А ваше извечное стремление позаботиться обо всех, кроме себя, если честно, ужасно бесит. Но при всем этом, я не знаю человека более надежного. Ваша уверенность заразительна. Когда я только пришел преподавать в Хогвартс, я старался отчасти брать с вас пример, — он сделал еще несколько шагов и теперь возвышался над замершей в кресле женщиной, глядя на нее сверху вниз. — Но знаете что я узнал за последние дни? Вы совсем не такая, какой всегда стараетесь казаться. За вашей отстраненностью и профессиональным рационализмом скрывается удивительно чуткая, ранимая натура. Вы многое пережили в жизни, и это гнетет вас, но вам не с кем этим поделиться. Рядом с вами нет человека, способного разделить вашу боль. Раньше я думал, что таким человеком является Дамблдор, но теперь я в этом не уверен. Вы считаете его другом, возможно, так и есть, но в данном случае я не увидел с его стороны того участия, которое должен был бы высказать близкий друг. Вы одиночка, как и я — теперь я отчетливо это вижу. И потому я знаю, что вы чувствуете. Мне знакомы эти чувства, как они разъедают душу, заставляя закрываться от всего мира и молча страдать в одиночестве.

Он медленно опустился перед ней на колени и взял женщину за руку. Ее пальцы были холодны как лед, а в широко распахнутых глазах стояли слезы. Заглянув в эту синюю бездну, Северус знал, что не ошибся. Теперь он знал Минерву МакГонагалл. Кажется, теперь он по-настоящему ее узнал. Впрочем нет, он знал ее всегда, просто не обращал внимания, погруженный в собственные мрачные мысли, зациклившись на самом себе. Это она всегда наказывала Поттера и Блэка, когда они издевались над Снейпом в школьные годы. Это она сидела ночами у его постели в Больничном крыле, куда он попадал благодаря мародерам. Это она наблюдала за его поначалу неуверенными шагами, как преподавателя, ненавязчиво давая советы, стараясь направлять по верному пути. Ее незаметная поддержка помогла ему вновь обрести уверенность в себе. Она была его ангелом-хранителем, незаметным, но всегда присматривающим за своим подопечным. И даже теперь, за эти несколько недель, что он провел в ее доме, она каким-то невообразимым образом сумела залечить его раны, показать ему, что значит жить среди людей, которым ты небезразличен. Рядом с ней он узнал, что способен к состраданию, что он умеет заботиться… что он еще может любить.

— Я никогда не благодарил вас за вашу помощь и поддержку. Но я говорю вам это сейчас: я безмерно благодарен вам, Минерва, за всё, что вы для меня сделали. Теперь я это понимаю. Я не очень хорош в проявлении каких-либо чувств, это правда, но я действительно хочу вам помочь. Больше вы не одна. Я хочу стать для вас тем человеком, с которым вы можете поделиться тем, что вас гнетет. Отныне я всегда буду рядом, — он на мгновение замолчал, коснувшись губами ее руки, все также покорно лежащей в его ладонях. — Если вы мне позволите.

В комнате повисла тишина, слышно было лишь как ветер шумит за окном. Надвигалась гроза. Северус почувствовал легкое, почти невесомое прикосновение — тонкие женские пальцы коснулись его головы, погружаясь в черные волосы. Никто никогда не касался его с такой нежностью. Прикрыв глаза, он откровенно наслаждался ее прикосновениями, мечтая лишь об одном — чтобы этот волшебный момент никогда не заканчивался.

Найдя в себе силы, он всё же поднял на нее глаза и к собственному удивлению увидел слезы на ее лице. Минерва плакала, тихо, не произнеся ни слова. Смотрела на него и просто молча плакала. Сердце в груди пропустило удар. Чем он расстроил ее?

— Почему вы плачете? — в его голосе сквозило смятение.

— Я так виновата перед вами, Северус, — прошептала МакГонагалл, и голос ее предательски задрожал.

— Я не понимаю.

Он всё еще продолжал держать ее за руку, словно из опасения, что она исчезнет навсегда, словно предрассветная дымка. Но он действительно перестал понимать, что происходит между ними.

Минерва осторожно высвободила руку и, подойдя к книжному шкафу, что-то достала с верхней полки. Когда она повернулась, Северус узнал старый фотоальбом, который он видел на чердаке в первый их день в этом доме. Минерва тогда была сильно недовольна, что он попытался его пролистать. Не говоря ни слова, она протянула книгу Снейпу.

На первой странице по-прежнему заливалась смехом маленькая Минерва МакГонагалл, и Северус невольно улыбнулся, вспомнив как множество раз за последние пару недель с упоением слушал этот заливистый смех, только голос у взрослой Минервы был более мелодичным, с бархатными интонациями, обволакивающими, словно теплый плед в студеную ночь. Медленно, он перелистывал одну страницу за другой, наблюдая, как менялась маленькая девочка, превращаясь сначала в симпатичную черноволосую девушку, а затем в молодую прекрасную женщину. Перевернув очередную страницу, Снейп увидел ее, улыбающуюся, в объятиях молодого мужчины. Сперва он не обратил на него внимания, решив, что это брат или может мимолетный ухажер молодой МакГонагалл, но взгляд мужчины, холодный и надменный, заставил Северуса присмотреться лучше. Тонкие, можно даже сказать изящные, черты лица, черные волосы, аристократическая осанка, но главное глаза — темные, словно заглядывающие в твою душу. Он уже видел этот взгляд прежде. На лице человека, ставшего самым страшным проклятьем всего волшебного сообщества. Снейп с трудом оторвал взгляд от фотографии, чувствуя, как по спине пробежал холодок, и посмотрел на Минерву. Она стояла у окна, обхватив себя руками, словно в защитном жесте. В отблесках надвигающейся грозы ее фигура казалась какой-то нереальной, словно призрачной.

— Мне было семнадцать, когда я встретила Тома Реддла, — когда она заговорила, Северус невольно вздрогнул, таким неживым казался ее голос. — Он был на восемь лет старше, и мне льстило, что такой взрослый молодой человек обратил на меня внимание. А Том умел произвести впечатление. Умный, начитанный, прекрасный собеседник… обольстительный, когда захочет. Наверное, я влюбилась с первого взгляда, хотя никогда не верила, что такое возможно. Он тогда работал в «Горбин и Бэркес», а как вы знаете, моя семья владела некоторыми древними артефактами, которые представляли интерес для коллекционеров, и это давало ему возможность часто бывать в этом доме. Всякий раз я с нетерпением ждала его появления, и мне казалось, что он сам под любым предлогом ищет возможность увидеть меня. И вот однажды остался здесь, сделав мне предложение. Свадьбу было решено сыграть через полгода, весной. Я была настолько ослеплена любовью к нему, что не замечала всех тех страшных вещей, что уже тогда происходили вокруг него. А может просто не хотела замечать. Альбус предупреждал меня, что я совершаю ошибку, согласившись стать женой Тома Реддла, но я не слушала. Мы даже поругались. Единственный раз в моей жизни, когда я позволила себе кричать на Дамблдора. Но несмотря на это, его слова о темной стороне Тома, его увлечении темными искусствами, никак не выходили у меня из головы. Словно невидимая пелена спала с глаз, и я стала замечать то, чего не видела прежде — тьму вокруг него. И меня это пугало, но я всё еще любила его и надеялась, что ради меня он изменится, — ее губы тронула печальная улыбка. — Наивная девчонка. Даже когда стало совсем очевидно, что он за человек, я не могла от него отказаться. Не знаю, что это было: помешательство, любовь или безумие, но даже когда я узнала, что он виновен в смерти Хепзибы Смит*, я оказалась не в силах остановить его. Один из мракоборцев, Джонатан Трэнкс, подозревал Тома, у него были какие-то доказательства, что в смерти Смит виновен именно он, а не ее домовой эльф. В один из вечеров Трэнкс пришел сюда, намереваясь арестовать Тома. Между ними вспыхнула дуэль, — ее голос дрогнул. — И Том убил его. Тогда я впервые увидела в действие заклинание Авада Кедавра. Стало ясно, что Тому нельзя больше оставаться в этом доме, да и в Англии вообще. Он решил уехать и хотел, чтобы я отправилась с ним. Я помню его взгляд, он тогда напугал меня, таким холодным и безумным он казался. И я отказалась. Я умоляла его сдаться, покаяться во всем, что он совершил. Но он только смеялся мне в лицо. А потом он ушел, а я не остановила его, позволила ему уйти, потому что не хотела, чтобы он попал в Азкабан. Тело Трэнкса так и не нашли, я не знаю, что он с ним сделал, да и не хочу знать. Домашнего эльфа Смит заточили в тюрьму, где та и умерла, так и не узнав, что была невиновна в смерти своей хозяйки. Долгое время никто не знал о том, что произошло. Я рассказала лишь Альбусу, но тогда мы решили, что Том больше никогда не вернется. К тому же Дамблдор не хотел, чтобы мое имя фигурировало в этом деле. Но мы ошиблись. Том вернулся. Я видела его лишь однажды, в ту зиму, когда меня приняли на должность преподавателя в Хогвартс. Он претендовал на место учителя по Защите от темных искусств, но Дамблдор ему отказал. Я тогда не сразу его узнала, так сильно он изменился. В тот день он сказал, что я еще пожалею, что отвергла его. И он сдержал слово, когда убил моего брата. Это была его месть, — она наконец отвернулась от окна и взглянула на застывшего посреди комнаты Снейпа. Ее лицо ничего не выражало, только две мокрые дорожки сбегали по щекам. И от этого делалось лишь страшнее. — А потом начались убийства маглов и волшебников. Началась война, которой могло и не быть, если бы я в самом начале послушала Дамблдора. Если бы я остановила его в тот день, когда погиб Трэнкс. Я прожила с этим человеком почти год, игнорируя то чудовище, в которое он превращался на моих глазах. Все эти смерти, десятков, сотен людей — на моей совести. Я могла всё это предотвратить, но ничего не сделала. Каждый день, видя лица своих учеников, я вижу их близких и родственников, убитых Волан-де-Мортом и Пожирателями Смерти. Метка на вашей руке, Северус, ее могло и не быть, если бы не моя ошибка. Всё в вашей жизни могло сложиться совершенно иначе.

Кажется, он совсем перестал понимать, что происходит. Всё происходящее казалось чем-то нереальным, сном, от которого хотелось быстрее проснуться. От одной только мысли, что стоящая перед ним женщина была с Томом Реддлом, делалось мерзко.

Что ж, он сам хотел узнать ее тайну, разделить ее бремя. Вот только он такого не ожидал. Теперь понятно, почему она не хотела находиться в этом доме. Он бы на ее месте тоже не захотел. И за Урхарта она согласилась выйти замуж, лишь решив, что Том Реддл исчез окончательно. Интересно, что она испытала, когда он вновь возродился?

— Северус…

Она протянула к нему руку, но он отстранился, не давая ей возможности прикоснуться.

— Вы презираете меня, — в ее голосе не было больше ничего, кроме усталости и какой-то обреченности. — Я понимаю.

Что ж, хоть кто-то из них двоих что-то понимал. А вот Снейп не знал, не понимал, что чувствует. Шок, удивление, разочарование… Образ честной, справедливой, принципиальной Минервы МакГонагалл только что разбился в дребезги. И он не знал, что с этим делать.

Он медленно положил альбом в кресло, а потом молча развернулся и вышел из комнаты. Ему нужно было прийти в себя, подумать, осознать. Где-то позади послышался женский всхлип, а затем торопливые шаги и звук закрывающейся входной двери. Но он едва ли обратил на это внимание. Мир будто бы перестал существовать, сузившись до размеров небольшой спальни, в доме, где когда-то жил Том Реддл, где он обнимал женщину, которая стала так дорога Северусу. Здесь всё началось. И здесь могло закончиться. Но не закончилось.

Сколько всего могло никогда не произойти. Как могла бы сложиться его собственная жизнь, если бы не было Лорда Волан-де-Морта, а значит, и Пожирателей Смерти. Не погибло бы столько хороших людей. И его Лили была бы жива.

Но имеет ли он право судить Минерву? Разве он сам чем-то лучше? Ведь он добровольно связался с Малфоем, Эйвери и Мальсибером. Он осознанно изучал темные искусства, что в конце концов разрушила его отношения с Лили. И он сам рассказал Темному Лорду о пророчестве, тем самым подписав своей возлюбленной смертный приговор. В ее смерти виноват он, а не Минерва.

Она думает, он презирает ее. Но на самом деле он, как никто, понимает, что она чувствует. Вина за смерть Лили тяжким грузом лежит на его душе, и это сводит с ума. А Минерва столько лет живет с мыслью, что не остановила самого темного волшебника современности, позволив стать ему тем, кем он стал. И все эти годы она несла этот груз в одиночку? Конечно, Дамблдор знал, но что он мог сделать? Посочувствовать, попытаться переубедить? Он слишком погружен в собственные тайные планы, чтобы обращать внимание на чужие чувства. Силе духа этой женщины можно лишь позавидовать. Но обвинять ее в чем-то? Нет. Он так не поступит. Он обещал быть рядом, поддерживать ее. И он это сделает.

Внезапный раскат грома заставил Снейпа отвлечься от собственных мыслей. За окном бушевала настоящая буря, как раз под стать его настроению. Нужно поговорить с Минервой. Он и так слишком надолго оставил ее одну.

Но спустившись вниз, он обнаружил гостиную пустой. МакГонагалл не было ни в кухне, ни в ее комнате, ни в библиотеке — Северус обошел весь дом. В памяти всплыл звук закрывающейся двери, на который он не обратил тогда внимания. Должно быть, она ушла. Но куда? Трансгрессировала в Хогвартс? Но все ее вещи до сих пор в ее комнате. Но тогда куда она пошла? Тем более в грозу.

По стеклу забарабанили первые капли дождя, быстро превращаясь в рокочущий ливень. Северус вышел на крыльцо, но Минервы нигде не было, ни в саду, ни на лужайке перед домом. Снейп почувствовал, как сердце в груди сжимается от предчувствия беды. Не стоило оставлять ее одну. Она раскрыла перед ним душу, а он просто ушел, оставив ее в одиночестве с мыслью, что ненавидит ее. Можно только предполагать, в каком она сейчас состоянии.

Ее нужно найти, пока она не наделала глупостей. Но где? Куда бежать? Северус почувствовал, как его охватывает паника. Если с ней что-то случится, виноват будет он. Он себе не простит. Ослепительная молния вспорола небо. И в следующее мгновение, резко и пугающе, словно выстрел, прогремел гром, заставив Северуса вздрогнуть. В одно мгновение он сорвался с места, бросившись в стремительно сгущающиеся сумерки, не обращая внимание ни на льющиеся с неба потоки дождя, ни на бьющие в лицо порывы холодного ветра. Его губы что-то беззвучно шептали, то ли дорогое сердцу имя, то ли молитву богам, в которых он никогда не верил. Северус знал лишь одно — он будет искать ее, пока не отыщет.

Молнии вспыхивали почти непрерывно. Не утихая, гремела в низко нависших тучах гулкая небесная канонада. И от этого блистания и грохотания трепетно сжималось в груди сердце. Он потерял счет времени, бродя по окрестностям, выкрикивая ее имя. Всё было напрасно. Он понимал безвыходность ситуации, но был слишком упрям, чтобы отступить. А может быть, это страх гнал его вперед. Страх потерять единственного дорогого ему человека?

Где-то над головой ослепительно полыхнула молния, и в ее мертвенно-серебряном свете Снейп различил очертания могучих каменных исполинов, возвышающихся на вершине холма. Мегалиты. Сам того не осознавая, он оказался возле древнего магического капища. Минерва как-то говорила, что любила приходить сюда, когда ей требовалось побыть одной.

Вспыхнувшая в сердце надежда придала сил. Дождь хлестал в лицо ледяными струями, пропитав одежду насквозь, но Северус едва ли мог это заметить. Скользя в высокой траве, он чуть ли не на четвереньках взбирался по крутому склону. Несколько раз он срывался вниз, подхватываемый стекающими сверху селевыми потоками, но всякий раз упрямо лез вверх. Почему-то он был уверен, что найдет ее там. И он не ошибся.

Очередной всполох осветил одинокую женскую фигуру, замершую возле каменного алтаря в самом центре круга. Она сидела в траве, привалившись спиной к холодному камню, и не двигалась. В первую минуту Северус испугался, что она не дышит, такой неподвижной она казалась. Он бросился к ней, едва не навернувшись на мокрой земле, и упал перед ней на колени, дрожащими руками касаясь слепленной точно из воска фигуры. Черные пряди мокрыми плетьми облепили ее мертвенно-бледное лицо, губы, посиневшие от холода, плотно сжаты. И только ресницы едва заметно подрагивают от падающих капель дождя. Платье, промокшее насквозь и потому невероятно тяжелое, облепило хрупкую фигуру, словно вторая кожа.

— Минерва…

От звука его голоса темные ресницы задрожали, и она открыла глаза, глядя на него мутным рассеянным взглядом. И только ее руки уперлись ему в грудь, не давая приблизиться, обнять. Даже балансируя на грани бессознательного, она пыталась оттолкнуть его. Но силы быстро покинули ее, и руки безвольно опустились, повиснув безжизненными плетьми.

Не желая более терять время, Северус поднял женщину на руки и, крепко прижимая к груди, трансгрессировал прямиком в родовое поместье семьи МакГонагалл. Оказавшись внутри, он первым делом отнес Минерву в гостиную и бережно опустил на мягкую шкуру, расстеленную вместо ковра у камина. Один взмах волшебной палочки, и за чугунной решеткой жарко запылал огонь, согревая продрогших под дождем людей.

Не говоря ни слова, он принялся расстегивать промокшее насквозь платье МакГонагалл. Минерва не сопротивлялась, позволяя Снейпу стянуть с нее одежду, оставив лишь в одной комбинации. Равнодушный взгляд синих глаз был устремлен в пустоту, словно разум ее был где-то далеко за пределами этого дома.

— Сейчас… сейчас… — шептал Северус. — Нужно тебя согреть.

Отшвырнув в сторону мокрое платье, он схватил с ближайшего кресла клетчатый плед и, накинув его на голые женские плечи, принялся растирать ей руки и ноги. Но чтобы он не делал, она никак не реагировала на его действия, оставаясь молчаливой и безучастной. Ему сделалось совсем страшно. Что же он наделал? Что-то надломилось в этой сильной духом женщине, и он не знал, удастся ли ему починить, вновь заставить ее ожить.

Бренди. Кажется на кухне была початая бутылка бренди. Вскочив на ноги, он бросился туда. Схватив бутылку и стакан, он вернулся в гостиную. Плеснув в бокал темно-янтарной жидкости, он силком влил ее в рот женщине. Минерва закашлялась, но ход сработал — ее взгляд ожил, но тело вдруг начало колотить крупной дрожью.

— Так-то лучше, — Северус позволил себе едва заметную улыбку.

— Нужно было оставить меня там, — тихо проговорила она, подтягивая к груди длинные стройные ноги и обхватывая руками колени, как будто пыталась сжаться в как можно более компактный комок под пледом. — Так было бы лучше.

Ее голос дрожал, отчего не все слова звучали отчетливо.

— Я обещал, что буду рядом. И я тебя не брошу.

Он убрал с ее лица мокрую прядь и нежно провел кончиками пальцев по тонким губам, к которым постепенно возвращался их естественный цвет. Глупая кошка. Ну разве он ее оставит? Минерва бросила на него растерянный взгляд, собираясь что-то сказать, но из-за усиливающейся дрожи, ей это не удалось.

— Совсем замерзла, — Северус снова наполнил бокал и передал его МакГонагалл. Она послушно выпила, едва не откусив граненный край.

Тем временем Снейп избавился и от своей мокрой одежды, завернувшись в плед на манер древнегреческого бога, и усевшись рядом с Минервой, прижал дрожащую женщину к себе.

— Вот заболеешь, я тебя лечить не буду, — усмехнувшись, произнес он, целуя ее в макушку. — Я все окрестности оббегал, ища тебя.

— П-поче-ему? — послышался тихий женский голос. — П-после того, что я рас-сказ-зала.

Северус крепче прижал к себе дрожащее женское тело, баюкая ее в своих объятиях точно маленького ребенка.

— Когда-то я рассказал Темному Лорду о пророчестве, и женщина, которую я любил большую часть своей жизни, погибла от его руки. Я тогда не понимал, что делаю, а когда всё понял, было слишком поздно. Я совершил ошибку, с которой буду жить до конца дней. Мы все совершаем ошибки. Они — часть нашей жизни. Но самое главное — они помогают нам найти правильный путь. Мой путь привел меня сюда, к этой самой минуте, — он на мгновение отстранился и, коснувшись ее подбородка, заставил поднять на него взгляд. В ее темно-синих глазах играли отблески пламени, снова делая их живыми. — И я безгранично этому рад.

В ее бездонных синих глазах сверкнули слезы, но в следующее мгновение Северус склонился и коснулся ее губ в нежном поцелуе. Минерва вздрогнула в его объятиях, но не отстранилась.

— Ты сумасшедший, — лишь тихо проговорила она, сильнее прижимаясь к обнимающему ее мужчине.

Северус мягко улыбнулся.

— Возможно. Я же говорил, что вы, профессор, дурно на меня влияете.

ЭПИЛОГ

— Профессор Снейп!

Грозный женский голос разнесся под сводами коридора подобно грому, заставив идущих мимо студентов испуганно ускорить шаг. Ее синие, подобно сапфирам, глаза метали яростные молнии. Северус замер посреди коридора, дожидаясь, пока она нагонит его.

— Чем могу помочь, профессор МакГонагалл, — спокойно спросил он, как будто это не его сейчас прожигали гневным взглядом.

— Вы снова сняли пятьдесят очков с мистера Долгопупса, хотя обещали, что такого больше не повторится. Что вы прицепились к бедному мальчику! Он и так до смерти вас боится!

Положив руки на талию, она грозно взирала на коллегу, кипя праведным гневом. И хотя Северус был выше нее почти на целую голову, грозный вид декана Гриффиндора с лихвой компенсировал разницу в росте. Выглядела она сейчас довольно сурово, так что Северус на короткий миг и сам почувствовал себя провинившимся школьником.

— Да будет вам известно, профессор, — он сделал шаг вперед, приблизившись к коллеге почти вплотную, — что ваш драгоценный Долгопупс в очередной раз взорвал котел на моем уроке. И не просто взорвал, пострадало двое студентов с моего факультета. Их пришлось отправить в Больничное крыло с ожогами. Такими темпами он скоро всю школу изведет. Не моя вина, что он беспросветно глуп.

— А может проблема не в ученике, а в учителе? — по губам МакГонагалл скользнула ехидная улыбка, но она тут же вернула лицу прежнее строгое выражение.

— Вы сомневаетесь в моих педагогических способностях, Минерва? — тихо проговорил Снейп, не спуская с коллеги многозначительного взгляда. — Мне казалось, что вчера вечером вы были другого мнения. Или вы забыли? Может, вам напомнить, каким образом вы добились от меня обещания больше не цепляться к Долгопупсу?

На щеках МакГонагалл вспыхнул алый румянец.

— Я не это имела ввиду, — смущенно проговорила она, напрочь забывая, что еще минуту назад играла роль строго декана. — И вообще, я не о том.

С тех пор, как начался новый учебный год, Северус постоянно использовал этот прием. Минерва настояла, что им не следует афишировать их отношения. И Северус бессовестно этим пользовался, намекая на их совместные вечера и ночи всякий раз, когда она пыталась возмущаться его «необоснованными придирками к ученикам Гриффиндора».

— Я лишь прошу быть объективным, — кротко вздохнула она, в очередной раз признавая свое поражение.

По его губам скользнула хитрая улыбка.

— Над этим еще предстоит поработать, — пожал он плечами. — Уверен, вы не откажитесь поделиться опытом, профессор.

В глазах МакГонагалл вспыхнул лукавый огонек. Она старалась сохранить на лице дежурное рабочее выражение, но видит Мерлин, ей это давалось с огромным трудом.

— Думаю, мы что-нибудь придумаем.

— Тогда вечером после ужина?

— Договорились.

— У вас или у меня?

— У меня. В ваших подземельях ужасно сыро.

— Что ж, — он приблизил свое лицо к ее, почти касаясь мягких женских губ, — тогда буду ждать вечера.

Минерва улыбнулась ему, такой знакомой и нежно любимой улыбкой, от которой на душе всегда становилось светлее. Так она улыбалась только ему…

_________________________

* Хепзиба Смит — очень богатая волшебница, страстью которой было собирание всяких волшебных вещиц, от простых безделушек до редких артефактов. Убийство этой женщины было использовано Томом Реддлом для превращения Чаши Пенелопы Пуффендуй в очередной крестраж (заметка с Гарри Поттер Вики).