Осколок Солнца (джен)

— Вы вовремя, сержант. Верните его в камеру.

— А второго?

— А второй нам не нужен.

Реф резко втянул носом воздух и открыл глаза. Его встретила уже привычная темнота. Сколько раз за такое, вроде бы, непродолжительное время перед глазами вставала эта картина: Астер, который пытается вытащить пленённого Рефа из пыточной, и люди. Жестокие, уверенные, что очищают мир от скверны. Нет, он и раньше слышал выстрелы, но этот что-то оборвал в и без того сломанной душе.

«Если бы я тогда справился с собой и не полез на рожон, ничего бы не случилось».

А теперь Астер погиб. Ещё и Астер. Просто так, ни за что. Просто потому что Реф, как обиженный подросток, решил поиграть в борца за справедливость.

Он прекрасно осознавал, что несёт ответственность за всё происходящее. Что его собратья сейчас живут в страхе и сражаются за собственное существование. Но у Рефа не осталось сил даже на раздумья: он устал. Принял тот факт, что его поймали, и что выбраться отсюда невозможно. Способности не слушались, маскировка самопроизвольно появлялась и исчезала, а золотистые нити, обычно ярко сияющие на коже, теперь стали почти незаметны. И Реф лишился последнего источника света, что был доступен в его камере.

Недостаток солнца стал очевиден уже давно, но сейчас состояние пленника усугубилось ещё сильнее. Воздух сипло вырывался из лёгких, а дыхание стало сбивчивым, поверхностным. Рефа мутило, от постоянного одиночного заточения появились галлюцинации. Он говорил то сам с собой, то с Джеймсом, то со старейшинами: кто-то из них просто сокрушённо качал головой, кто-то напрямую утверждал, что «поделом предателю». Что ж, может, так оно и есть: сил отрицать или соглашаться тоже не осталось.

Всё чаще Реф ловил себя на мысли: он хочет, чтобы однажды тьма сновидений — не галлюцинаций — забрала его навсегда.

«Я не герой, чтобы бороться с этим. Я слаб и никому не нужен. И в этом никто, кроме меня самого, не виноват».

Но Это не кончалось. Магия крепко держала своего хозяина в сознании, по мере сил залечивая его раны. Реф всё чаще проваливался в поверхностный, тревожный сон и всегда просыпался. В темноте.

«Ну что, довольны? Скоро я сойду с ума, но даже тогда вы ничего не узнаете», — это единственное, что он ещё мог сделать для своих. Никто из «солнечного» народа не виноват в ошибке Рефа.

«Они не должны расплачиваться за мои косяки».

Голова болела почти постоянно, и это тоже было невыносимо. Обострённый даже сейчас слух улавливал все шаги за дверью, и они глухим грохотом отдавались, кажется, прямо в черепной коробке. Вот и сейчас Реф ощутил, как всё вокруг будто закружилось, а мозг пронзила новая вспышка боли. Из горла вырвался измученный, едва слышный стон, а глаза зажмурились сами собой, стараясь укрыться от воображаемых вспышек света, что будто резали ножом.

«Реф? Ты меня слышишь?»

Вот оно что. Теперь понятно, почему стало ещё хуже: телепатия.

«Ремор? Что с Астером?»

«Реф…»

«Что. С Астером? Ремор, скажи мне», — задать вопрос напрямую он не смог.

«Он жив. Сильно ранен, потерял много крови, но магия спасла его, как и тебя до этого. Люди хотели перевезти Астера в другое место, и нашим удалось его вытащить».

Реф шумно выдохнул и медленно открыл глаза. Его снова встретила галлюцинация — Ремор. Силуэт был размыт и терялся во мраке, но создавалось хотя бы ощущение, что пленник не один и не разговаривает с пустотой комнаты.

«Только вот тебя они держат там слишком упорно. Мы так и не знаем почему».

«Тут ко мне у некоторых особый интерес», — усмехнулся Реф про себя, вспоминая взгляд его главного мучителя — пожилого профессора, который, видимо, был очень уважаем в своих кругах.

Глаза у извращенца каждый раз горели неподдельным наслаждением и интересом, который, как понял Реф, был очень на руку людям выше.

«Они пытаются докопаться до самой нашей сути, и почему-то одному психу приглянулся именно я», — закончил он мысль.

Было плохо. И так хотелось разорвать тонкую телепатическую связь. Но, по-видимому, Старшие продумали, как поддержать её в одностороннем порядке. А это значит…

«Мы что-нибудь придумаем, Реф».

И тут его окончательно осенило:

«Я вам нужен, так?»

«Как и любой из нас».

«Не-ет, Ремор. Не прикидывайся, прошу. Ты печёшься не обо мне. У вас работа такая, понимаю. Я бы хотел исправить то, что происходит, но это не в моих силах».

«Ты слышал истории об Офелии и Авро?»

Реф попытался сосредоточиться и не отключиться. Потому что слышал. Нет, он никогда не числился заядлым любителем истории, но эти легенды были напрямую связаны с семьёй Рефа: Авро приходился ему дальним родственником.

«Допустим», — ответил он через какое-то время.

«Ну что же, давай начистоту. Да. Ты должен понимать, что именно ты нам и нужен», — незамедлительно отозвался Ремор, и после этого Рефа в очередной раз накрыло беспамятство.

* * *

— Добрый день, — сказал Ремор, оглядев присутствующих. Потом повернулся к Сьюзан, только вошедшей в комнату, и повелительным тоном добавил: — Сядь, у нас есть разговор с тобой и Джеймсом.

— А может быть, ты не будешь отдавать приказы в моём доме? — хрипло бросил Герберг, но Джеймс уловил в его голосе угрозу. — По крайнем мере, пока не представишься.

Старейшины осторожно посмотрели на него, потом вернули своим лицам уверенность:

— Меня зовут Легея, а это Ремор, — заговорила Легея, указав на коллегу. — Мы старейшины Детей Солнца.

Герберг устало вздохнул, потом медленно встал и пошёл к выходу из комнаты, попутно говоря:

— Прошу прощения, сделал бы реверанс, да поясница разболелась, — потом обратился к Сьюзан и Джеймсу: — Буду на веранде: нужно кое-что проверить. Если что, зовите.

Сьюзан не смогла сдержать улыбку, Тёрнер даже не пытался. Старейшины холодно проводили Герберга взглядом, а потом заняли его место на диване. Теперь они сидели лицом к лицу к Джеймсу и Сьюзан.

— Джеймс, — подала голос Легея, глядя Тёрнеру прямо в глаза: — У нас возникли некоторые затруднения. Твой долг, а также долг Сьюзан, помочь нам с ними.

Джеймс хотел было съязвить, но промолчал. Дерзость по отношению к старейшинам он, несмотря на злость, себе не позволял. Всё же у него не было главного камня, а испытать на себе гнев Старших не очень-то и хотелось. Тёрнер усмехнулся, но в этот раз без циничности. В его памяти всплыли сцены, когда Реф во время одной из многочисленных ссор со старейшинами называл их «кретинами», а Джеймс стоял рядом, неловко кивая. Ох, это было так давно.

— Если ваши трудности состоят в том, что вы оказались в стране, где ловят и сажают на цепь каждого найденного Дитя Солнца, то у меня плохие новости, — всё же в голос Джеймса просочилось немного яда: — Даже если бы я и хотел что-то сделать, ничего не выйдет. Границы закрыты.

Легея и Ремор быстро обменялись взглядами. Атмосфера в комнате начала накаляться, и на несколько секунд воцарилось молчание. Сьюзан громко чихнула, тихо извинилась. Старейшины наконец заговорили:

— Нет, Джеймс, помощь нужна не конкретно нам, — казалось бы смиренно склонила голову Легея. Потом добавила: — И если вы успешно выполните эту задачу, спасены будем не только мы, но и все Дети Солнца. Вы знаете, как всё началось? Как нас рассекретили?

Тёрнер бросил короткий взгляд на Сьюзан, которая, поймав его, нервно кашлянула и ответила:

— Вроде поймали кого-то из наших, сделали пару анализов. И начали искать других таких же.

— Правильно, — терпеливо ответил Ремор. — Но поймали не просто «кого-то». Военные схватили… — старейшина запнулся, посмотрев на Тёрнера, но продолжил: — Они схватили хозяина главного камня-Сердца.

Сьюзан нахмурилась. Тёрнеру понадобилась секунда, чтобы понять, о ком шла речь. Зелёные глаза сначала прищурились, а потом широко распахнулись, выражая крайнее неверие. Нет, они лгут. Старейшины ведут какую-то игру. Тёрнер не хотел верить этому. Но всё же с губ слетел вопрос:

— Реф тут? Его поймали?

— Да, Джеймс, — холодно кивнула Легея, беспристрастно глядя на него. — Как мы сказали ранее, его схватили первым. Мы уже отправляли к нему наших проверенных солдат, но все вернулись ни с чем. А некоторые не вернулись.

Джеймс не слушал её слова. Он встал и начал кружить по комнате как беспокойное привидение, думая о своём. Он размышлял, как Реф мог попасться, как он вообще оказался в одном городе или, даже, в одной стране с ним, ведь старейшины всегда предупреждали Джеймса, если он нечаянно оказывался слишком близко к местонахождению Рефа.

Джеймс прервал Легею и задал свои вопросы, остановившись перед старейшинами. Ремор поднял на него свои жёлтые, до безобразия нечеловеческие глаза и ответил сам:

— Рефу удалось скрыться от нашей слежки и незаконно пересечь границу Вольтрара и Шанвира. Мы не знали, где он, до последнего месяца. Позднее с нами связался один из наших доверенных людей. Грегор — музыкант, и он неожиданно нашёл сходство между своим звукорежиссёром и тем, кого мы искали уже почти год. Понимая, что вы с Рефом находитесь в одном городе, а до затмения осталось всего несколько дней, мы незамедлительно примчались сюда, чтобы увезти Рефа. Это его… слегка разозлило, и он потерял контроль.

— Почему? — спросил Джеймс громче, вновь начав кружиться по комнате. — Почему вы просто не отправили мне это чёртово письмо, чтобы я переехал? Зачем надо было его выбешивать?

— Реф не ребенок и не юнец, чтобы окружающие исполняли все его капризы, — жёстко ответил Ремор. — На его плечах большой груз. Он должен был это понимать и сохранять чувство ответственности и рассудительность, чтобы догадаться, что зла мы ему никогда не желали. Может, нам бы удалось всего этого избежать, если бы Реф не был таким избалованным и самоуверенным.

— Не смейте обвинять в этом Рефа! — громко заявил Джеймс, грозно подходя к старейшинам. Из его крепко сжатых кулаков полыхнула пара ярких искр. — Вы лишили его всего! Из-за вас он был один всё это время! Вы отобрали у него семью, друзей, любовь, свободу и право распоряжаться собственной жизнью!

Джеймс махнул рукой, и комната ярко озарилась опасным огнём, отчего Сьюзан отпрыгнула назад, а Легея и Ремор вздрогнули, глядя на Тёрнера с тревогой.

— Джеймс… — тихо выдавила из себя Сьюзан.

Посмотрев на нее, Тёрнер заставил себя вернуть самоконтроль. Представил, что сейчас видели её глаза: разъярённый парень с ярко-рыжими волосами, которые из-за потери маскировки сияли, словно огонь, жёлтые нити, которые как вены растянулись по рукам, шее и лицу. Он закрыл глаза, представил рассвет на побережье маленького городка Этрурга. Там бывали самые красивые рассветы. Джеймс и сам лицезрел его, видел, как все вообразимые и невообразимые цвета окрашивают облака и гладь большого океана, как солнце медленно опускается вниз, а на его месте появляются бесчисленные, не уступающие главному светилу в яркости, звёзды. Но пришлось вернуться в реальность.

— Как он? — медленно спросил Джеймс, повернувшись к старейшинам. — Где Реф? Он хотя бы жив?

— Да, Джеймс, он жив, — ответила Легея. — Сейчас он в одной из столичных лабораторий. Ремор говорил с ним недавно. Реф сильно ослаб. Его держат в подвальном помещении, куда совсем не попадает солнечный свет. Действовать нужно быстро.

Джеймс кивнул. Кто знает, на что пойдут люди, чтобы лучше изучить «инопланетное» тело. И кто знает, в каких условиях его держат. Без солнца друг долго не протянет.

— Что нужно сделать? — серьёзно задал вопрос Тёрнер.

— План таков: ты вместе со Сьюзан возвращаешься в столицу. По пути, если вас остановят и потребуют сдать анализы, не паникуйте. Они берут кровь из пальца, и после, через пару секунд после них, важно проколоть его повторно, чтобы военные не догадались о вашей регенерации. — Ремор замолчал на пару секунд, вздохнул и продолжил: — Когда доберётесь до столицы, сразу направляйтесь в лабораторию. Медленно, но верно в стране начинаются бунты и беспорядки. Если повезёт, вы смешаетесь с толпой и сможете спокойно добраться до нужного места, не подвергнувшись проверке. Там уже, по большей части, будете импровизировать. Хотя кое-что, всё же, у нас для вас есть. — Он вытащил из внутреннего кармана длинного пальто конверт и передал Сьюзан. — Это от Астера. Мы сообщили ему, что отправляем вас за Рефом, и он захотел поделиться несколькими советами. Также, чтобы облегчить вам задачу, в конверте находятся чертежи здания.

— Кто такой Астер? — спросил Джеймс.

— Он один из тех, кто пытался вытащить Рефа из лаборатории. И его попытка была самой удачной, — быстро ответила Легея. — А ещё он наставник Сьюзан. Он просил пожелать тебе удачи и быть осторожной.

Сьюзан кивнула. В комнате воцарилась абсолютная тишина, которая давила на Тёрнера со всех сторон. Он почувствовал удушье, будто воздух физически не мог пройти в лёгкие. Быстро сориентировавшись, он покинул комнату и направился по коридору, надеясь найти выход. Его поиски увенчались успехом: вместе с дверью на задний двор Тёрнер нашел и Герберга, который смотрел вдаль проницательными голубыми глазами.

— Слышал, как ты там раскричался, — то ли с усмешкой, то ли с ностальгирующей улыбкой сказал старик. Тёрнер уселся рядом с ним на белую скамейку и тоже посмотрел на озеро. Кажется, Сьюзан говорила, что оно чем-то особенно. — Я не люблю старейшин. Времена были, когда они убивали всех Детей Солнца, рождённых в семьях обычных людей. Думали, что так наша тайна будет хорошо спрятана. Они сами меня тоже недолюбливают. А знаешь почему?

Джеймс отрицательно покачал головой. Герберг замешкался, а потом сменил тему:

— Знаешь, откуда у тебя камень-Сердце?

— Ну, мне отдала его моя мать, — робко ответил Джеймс.

— Это и так ясно, королобый, — добродушно ответил старик. — Я спрашиваю, знаешь ли ты, откуда твои предки откопали камень-Сердце, которое ты сейчас держишь у себя и свободно контролируешь свои силы?

Тёрнер снова покачал головой. Тогда Герберг пустился в рассказ, дело это он очень любил. Дети Солнца появились почти две тысячи лет назад, когда на большой материк упал небесный камень. Люди, живущие близко к зоне поражения, начали замечать у себя способности и изменения, которые не могли контролировать, отчего многие считали их проклятыми богами и изолировали от общества. Тогда один из Детей Солнца, мудрый Карл, начал изучать комету, чтобы понять источник странных явлений. Его исследования закончились тем, что каждое Дитя Солнца носило с собой маленькую частичку небесного камня как оберег или талисман, который помогал поддержать контроль. Также камень дарил бессмертие, что значительно помогло повысить уровень культуры, науки и образованности.

Словом, число Детей Солнца росло с каждым годом. А источник камней — комета — становился всё меньше и меньше, из-за чего было принято решение: каждой семье выдавалось столько камней, сколько было Детей Солнца в ней в момент принятия закона. А годы спустя старшие поколения должны были отдавать свои камни младшим и уходить на достойный отдых. Герберг же хотел видеть мир, будущее человечества, прожить, не нося на себе бремя военного руководителя. Тогда он только женился на Кассандре, которая тоже являлась Ребёнком Солнца. Их семье досталось два камня. Герберг знал, что после рождения детей им с женой придётся отдать свои. И тогда он пошёл на шаг, которым не очень гордился сейчас.

— Я нашёл источник и украл восемь камней-Сердец, — произнёс Герберг, глядя вдаль. — Это обеспечило мне спокойную жизнь, хотя первые двести лет я ловил на себе осуждающие взгляды, а иногда они были и со стороны моей собственной семьи. Жалею ли я об этом? Нет. Хотя, честно говоря, разочарован, что, дожив до полутора тысяч лет, всё ещё вижу, как люди страшатся и борются с Детьми Солнца.

Дверь, ведущая в дом, быстро открылась, и Сьюзан выскочила на задний двор.

— Старейшины сказали, что нужно уже выдвигаться.

Тёрнер кивнул.