Теория Чудовищности (джен)

Нужное место, о котором говорила госпожа Ингрид Вегельбут, находилось совсем недалеко от её внушительных размеров поместья юго-восточнее Новиграда. Распрощавшись с Геральтом и Цири, отправившихся в Новиградский «Хамелеон» к своим друзьям, Али незамедлительно отправился к очень древним эльфским руинам Эст Тайяр, несмотря на середину ночи.

Привязав накрепко лошадь к одной из сохранившихся каменных колонн, ведьмак перекинул через голову небольшую сумку с эликсирами и спустился через пролом в полу в недра глубокой пещеры. Хоть руины и казались заброшенными, по какой-то неведомой причине здесь горели ярким пламенем чаши. Побродив по руинам, несколько минут, ведьмак набрёл на работающий магический портал. Сам факт горящих чаш в заброшенном, на первый взгляд, месте уже порождал множество вопросов в сознании, а работающий портал начинал вселять некие опасения.

Выбора так такового не было. Руины пустовали. Ни единого следа, ни запаха или чего-то ещё, что могло послужить соломинкой для начала поисков рационального объяснения всему происходящему. Ведьмак подошёл вплотную к магической двери. От неё веяло льдом, и в то же время откуда-то доносился нестерпимый жар. Змеиная голова невыносимо вибрировала, отдаваясь по телу через ведьмачью броню. Что ждёт его по ту сторону портала — загадка. Ступать в него желания тоже было не больше, чем прыгать с высокой башни. Всё же, делать было нечего. Вдохнув полную грудь воздуха, он шагнул в него, крайне надеясь не выйти где-нибудь под водой или на вершине горы. Жерло портала с неприятным звуком втянуло Али в себя. Пару мгновений, сопровождавшихся ощущением, что тебя изнутри выворачивает наружу, дверь на другой стороне выпустила его в каком-то помещении с остовами деревянных стойл, сеном и специфическим запахом, витавшем в воздухе. По-видимому, это была заброшенная конюшня, которая, к тому же, когда-то знатно горела.

Медленно и спокойно Морок вытащил меч из ножен и не торопясь двинулся к двустворчатым дверям. Первый след ему встретился сразу у дверей. Чья-то пятипалая рука оставила в досках глубокие царапины со следами крови в бороздах. Следы от когтей, а вот кровь человеческая. Ведьмак осторожно вышел наружу, огляделся. Портал выпустил его в какой-то старой крепости, долгое время являвшейся военным лагерем. Виселицы, позорные столбы, импровизированный плац. По левую руку стояло трёхэтажное здание, от него тянулась дорога к арочным воротам, от которых мало что осталось. Было понятно, что замок разделён на несколько частей, а дорога уходила дальше и ниже через ещё одни похожие ворота. Значит, она находится на возвышенности. За стенами протекала речушка. И тут до Али дошло, где он оказался. Когда они с Геральтом ехали к Новиграду, то видели это место. Седоголовый ведьмак обмолвился, что совсем недавно тут жил, как его прозвали местные, самозваный правитель Велена — Филип Стенгер, прозванный Кровавым Бароном. Крепость же называли Вроницы.

Морок двигался по погружённому во мрак двору, аккуратно переступая с ноги на ногу, старясь не просто не издавать звуков, а даже не колыхать воздух, благо эльфские задатки и школа убийц ему в этом ой как помогали. Остроконечные уши улавливали каждый звук, глаза замечали любое прошмыгнувшее насекомое. От острого слуха не ускользнули загадочные звуки, доносившиеся из дома. Поднявшись по ступеням к массивной чуть приоткрытой двери с железными накладками, Али толкнул её от себя. Та предательски скрипнула, и лицо полуэльфа исказила гримаса досады. Звуки прекратились буквально на минуту, после чего продолжились.

Эти звуки представляли из себя чавканье и высасывание жидкости с явным удовольствием. Кто-то что-то с наслаждением употреблял себе в пищу. Они доносились со второго этажа. Быстро найдя лестницу, Морок ещё медленнее и ещё осторожнее двинулся по этажу в кромешной темноте — спасала лишь «Кошка» — к единственной открытой двери, из-за которой виднелся тусклый свет, откуда доносились те самые звуки. Под ногами ведьмака не скрипела ни одна половица, он ступал, будто не касаясь воздуха, дыхание спокойное, ровное, слегка замедленное. Серебряный меч наизготовку.

Пройдя по тёмному коридору вдоль стенки до дверного проёма со странными звуками, Али осторожно заглянул в просторное помещение. Возле стола стояло человекоподобное существо с огромными окровавленными когтями, разделывая ими лежащую перед ним жертву. Мужчина средних лет в небедной одёже уже был лишён рук, одна нога валялась у ног его убийцы. Когда бестия отошла чуть вбок, Морок увидел выпущенные до пола кишки, сердце и печень лежали рядом с телом. Подобно красной девице, вкушающей наливное яблоко, так и тварь поедала вырванное лёгкое, запивая его из кубка, наполненного кровью. Голова тоже была отделена от туловища, а лицо посмертно выражало неописуемый страх и неописуемую боль, что могло означать, что мужчина ещё был в сознании, когда его начали разделывать, как свинью на бойне. Грудная клетка вскрыта, рёбра изломаны и покрыты царапинами от когтей.

Что до твари, то это однозначно вампир. Хоть и вместо лица сейчас была отвратная морда со сморщенной бледной кожей, двумя клыками и большими ноздрями вместо носа, в нём угадывались человеческие черты. “Вот зараза... Мне ещё не хватало Высшего вампира...” — пронеслось в голове ведьмака. За свою жизнь ему больше всего приходилось убивать именно вампиров практически всех мастей. Для полного комплекта не хватало именно Высшего. И как же он этого не желал! Всё паскудство таких вампиров заключается в том, что окончательно его прикончить может только ему подобный. Если его убьёт кто-то другой, пусть даже ведьмак, Высший через некоторое время восстановится и продолжит свою работу. Хвала Богам, если ты с ним более никогда не встретишься. Встретился — смело готовься к смерти. Пощады и жалости не будет. Поговаривают, мол Высшие научились жить с людьми в мире и согласии, всячески скрывая от них свою сущность, но прецедентов хватает, когда Такие начинают убивать людей. Одно дело месть, а другое — обычное желание крови. Обычно Али встречались именно вторые. Геральт тоже в «Семи котах» упоминал Высшего как Бестию из Боклера. Много хлопот он ему доставил.

Богато расшитая одежда вампира, говорившая в целом о его не низком статусе в людском обществе, вся залита кровью. Сам же он, доев лёгкое, принялся вкушать сердце, встав спиной к двери. Именно этим решил воспользоваться ведьмак, бесшумно войдя в комнату. Перехватив поудобнее рукоять меча, удерживая его клинком вниз, Морок атаковал бестию. Если бы не предательская тень, скользнувшая по стене перед вампиром, серебряный клинок рассёк бы того от бедра до противоположного плеча. Бестия, обратившись клубами тёмного дыма, ушла из-под атаки, пронеслась до двери и захлопнула ту на щеколду.

* * *

— Геральт! Цири! — только завидя своих старых друзей, заорал на весь «Хамелеон» Золтан, бросаясь к ним с объятиями. — Как я рад вас видеть!

Хоть на улице перевалило за полночь, в кабаре не было места упасть яблоку. Все столы были заняты, ломились от еды и напитков, туда-сюда бегали официантки в лёгких полупрозрачных платьицах, разнося заказы. Дабы посетители не лапали девушек, что внутри, что снаружи дежурили так называемые вышибалы, быстро и порой болезненно выпроваживая наглецов и хамов. Как говорил сам Лютик: “Лёгкие дамы являются лишь дополнением для кабаре, а не девушками для перепихона”, хотя многие из них пришли именно из новиградских борделей. Сюда приходили за духовной пищей люди абсолютно разных социальных слоёв, что порождало забавные знакомства, когда какой-нибудь герцог или просто состоятельный человек мог без проблем общаться с простолюдином об искусстве, попивая не самое дешёвое вино или пиво. «Хамелеон» стирал границы между людьми, делая их ближе друг к другу, чего так добивался и поддерживал, сам будучи распутным, Лютик.

На всё кабаре играла музыка артистов со сцены. Лились песни, смеялись люди. Кого-то наклюкавшегося амбалы выводили на улицу продышаться ночным воздухом. На отдельных подиумах в такт музыке танцевали девушки вызывающего вида.

Ведьмаки под удивлёнными взглядами сквозь толпу протиснулись к Золтану. Они не виделись с того момента, как закончилась Третья Северная война, и Геральт надолго покинул Новиград. Единственный, с кем в Боклере он встретился — это трубадур Лютик, которого, к слову, не было видно нигде.

— А где наш извечный герой-любовник? — полюбопытствовал Геральт, осматриваясь вокруг.

— Лютик-то? — уточнил Хивай. — Наверху сидит. Дуется.

— Чтобы наш дорогой Лютик на кого-то дулся? Вот уж дудки! — засмеялась Цири, поднимаясь с корточек после объятий с краснолюдом.

— Ну, вот поверь, — вздохнул он. — Ситуация у нас тут сложилась...

— Опять в неприятности вляпались, — понял Геральт. — Что на сей раз? Чью казну смудохали, кому яйца защемили?

Золтан кратко ввёл друзей в курс дела о выигранных в карты банях и имуществе. Цири, которой это казалось весёлым, хихикала над ними, а вот Геральт... Геральт хмуро смотрел на старого друга, опрокинувшего в себя очередную кружку пива, закусив килькой с кольцами лука.

— Сколько тебе лет, Золтан, а ты как был обалдуем-картёжником, так и остался. Сколько раз ты чуть свою жизнь не проигрывал в азартных играх. Опять на те же грабли.

— Геральт, ну не ссы ты мне в душу... — простонал краснолюд. — У меня все документы есть, расписки. Откуда я мог подумать, что этот пиздахлоп захочет всё вернуть?

— Догадаться, не? Ведь знал же, с кем садишься за игру, и мог догадаться, что этот чинуша просто так не отдаст своё.

— Так чего Лютик то дуется? — Цири положила подбородок на скрещенные на столе руки.

— Да приходили уроды с Храмового Острова, — горько произнёс Хивай. — Этому высранку мало его имущества, теперь он требует отдать ему ещё и «Хамелеон» за моральный ущерб.

— Просто з-з-замечательно! — выругался Геральт. — Опять вытягивать вас из задницы? Золтан, я скоро буду с вас требовать плату, так как на ваших безвозмездных проблемах я терплю только убытки.

По лицу Золтана Хивая пролетела тень конфуза и стыда. По всем фактам, Геральт действительно был неоспоримо прав. Не раз он выручал и Золтана, и больше всех — Лютика, и никогда не брал с них какой-либо платы. Нельзя отрицать и ещё одного факта, что и Хивай, и Лютик тоже помогали Геральту. Вот только они всё одно оставались не в накладе, в отличие от ведьмака, рискующего своей жизнью, влезая в самые дрянные места и ситуации, дабы выручить друзей. Поэтому его раздражение было более чем обосновано.

Тут на лестнице наверх показался молодой мужчина в пурпурном кафтанчике, штанах с буфами и кожаных туфлях. Единственное, чего не хватало в его привычном образе, так это шапочки набок с пером. А так — он выглядел как всегда. Тёмные средние волосы, коротко обстриженные усы и бородка, смыкающиеся друг с другом. На лице читались грусть и отчаяние. Он быстро прошагал к барной стойке, выхватил из-под неё бутылку хлебной водки с деревянной рюмкой и, понурив голову, направился обратно.

— Лютик! Как я рада тебя видеть! — Цири в полпрыжка догнала барда, резко развернула к себе, чтобы обнять, но вместо этого поймала бутылку, выпавшую из рук опешившего друга.

— Цири? Ты какими судьбами, Ласточка ты моя ненаглядная? — Лютик с трудом улыбнулся, пытаясь радоваться встрече со своей, пожалуй, лучшей подругой, которую всегда тепло и нежно называл сестрой и был готов безрассудно броситься спасать её, хотя бы и ценой собственной жизни.

— Так мы с Геральтом приехали сюда, — засмеялась Цири, таща барда к их столу. — Ты настолько утонул в проблемах, что даже друзей не заметил?

— П... Прости, сестрёнка... — Лютик действительно пребывал в разбитом состоянии, что для него ну никак не было свойственно.

Пепельноволосая ведьмачка усадила барда за их стол, а сама взяла ещё рюмок на всех. Лютик немногословно, но тепло поздоровался с Геральтом, плюхнулся рядом с ним, молча смотря в пустоту. Все попытки его хоть как-то развеселить не давали никакого эффекта, кроме натянутой улыбки. Не помогала даже холодная водка под прожаренные стейки с зеленью и каким-то острым соусом, заказанным Золтаном прямиком из Зеррикании.

— Всё настолько плохо? — не выдержал, в конце концов, Геральт, с трудом смотря на кислое лицо менестреля.

— Плохо... — буркнул Лютик.

— Не поделишься?

— А чего делиться? — вздохнул тот. — Я, конечно, предполагал, что могу потерять не только свою любовь, но и дело моей жизни. Но потерять так! В голове укладывается с трудом.

— Не понял, — Геральт склонил седую голову набок, внимательно глядя на друга. — Рассказывай, что случилось! Ведь «Хамелеон» — это уже последняя капля, да?

В итоге, Лютик прикинул все “за” и “против” и решил рассказать всё, что с ним случилось за этот год, с тех пор как он последний раз видел Геральта в Туссенте. Ему просто нужно было выговориться. Держать в себе не хватало никакой мочи. Опрокинув в себя две рюмки водки без закуски, бард тихо рассказал о своих злоключениях.

Меньше полугода назад Лютик расстался со своей настоящей любовью — красавицей поэтессой и бардом Присциллой, в народе известной как Уточка-Циранка или Цираночка. После чудовищного нападения на неё несколько лет назад девушка с трудом выжила, чуть не лишившись своей красоты и голоса. Ссадины и раны зажили спустя время, а вот самое для неё ценное — голос, к огромному сожалению, полностью не восстановился, став более грубым, а голосовые связки уже не могли похвастаться переливами. Лютик всячески поддерживал возлюбленную, дарил ей подарки, большую часть написанных работ он дарил или присваивал ей, опровергая своё участие.

После возвращения менестреля из Боклера его вместе с Цираночкой пригласила на праздник нильфгаардская семья вар Аттре. Это и похоронило дальнейшие отношения Лютика и Присциллы. Они выступали вместе, оба играя на лютнях. Лютик исполнял очередную балладу о Геральте и Йеннифэр, о которых готовы были слушать даже самые смелые небылицы. Девушка в какой-то момент должна была подпеть ему, хотя Лютик умолял любимую не напрягать свои голосовые связки. Присцилла, не желая признавать утрату того самого голоса, вопреки просьбам Лютика, попыталась запеть в нужный момент. Ключевое — “попыталась”. Сколько бы она в тайне ни репетировала, голос в ответственный момент дал осечку, и вместо грубоватого вокала вырвались хриплые звуки, падающие в писк. Никто над этим и не посмел смеяться, прекрасно зная о её недуге. Наоборот, когда баллада была исполнена до самого конца, все аплодировали стоя. Вот только для неё это послужило последним гвоздём в гроб карьеры.

Утром на подушке Лютик обнаружил коротенькую записку от неё, в которой говорилось, что она больше так не может, и поэтому уезжает домой. Лютик разыскал её, но уговорить вернуться так и не вышло. Не выдержав расставания, бард несколько недель пил как не в себя, гулял по бабам, как в старые добрые времена, чуть не пропив приличную сумму денег, но быстро опомнился и двинулся обратно в Новиград.

Только сейчас до Золтана дошло, почему Лютик, вроде бы имевший любовь всей его жизни, так легко и безрассудно согласился с ним сегодня заказать девушек Пассифлоры и засесть в городских банях. Бард хотел забыться, вспомнить те времена, когда он завязывал мимолётные романы, затаскивая любую понравившуюся девушку в постель.

Сегодня, когда встал вопрос о «Хамелеоне», это событие окончательно добило молодого мужчину, превратив его из вечного ребёнка-оптимиста в чёрную тень самого себя. Хивай осознал: лиши сейчас Лютика его кабаре, к слову, являвшемуся подарком для Присциллы — парень утонет в депрессии и, возможно, наложит на себя руки.

— Если у меня отберут «Хамелеон», смысл в моей жизни угаснет, — закончил изрядно пьяный Лютик.

— Разберёмся, — вздохнул Геральт, явно ни на йоту не захмелев от уже второй бутылки хлебной. — Вопрос, вроде, не требует крови. Попробую поискать старых знакомых в городе.

— Спасибо, Геральт, — слабо уголком рта улыбнулся бард. — Если это, действительно, не будет тебе в тягость.

— Не будет.

— Золтан, — Цири, всё это время молча слушавшая печальную историю Лютика, обратилась к краснолюду. — Уводи его наверх, пусть проспится, — после чего, проводив их взглядом зелёных глаз до лестницы, дёрнула за рукав Геральта. — Геральт! У меня плохие предчувствия.

— Всё будет нормально, Цири, — отмахнулся ведьмак. — Завтра пойду к вар Аттре, поговорю с ними.

— Нет! Ты меня не понял! — не унималась та. — С Али что-то не так. Я чувствую! Он в смертельной опасности!

— Все мы в смертельной опасности, — Геральт серьёзно взглянул на ведьмачку, — каждый раз, когда берём заказы. Пусть сам решает свои вопросы.

— Иногда ведьмакам тоже требуется помощь, и ты это знаешь как никто, — Цири начала заводиться. — Мы должны ему помочь! Сомневаюсь, что твоя совесть будет спать спокойно, если он погибнет.

Геральт хотел что-то сказать, но передумал. Глубоко вздохнув, ведьмак поднялся из-за стола и направился к выходу.

— Ну, поехали, раз он в опасности.

* * *

— Странно, — вампир удивлённо взирал на Морока, — я не слышал тебя, не учуял твоего запаха. Я даже не слышу биения твоего сердца и кровь в твоих венах.

Удерживая меч двумя руками у плеча, направляя острие клинка на противника, Али твёрдо сохранял стойку, ожидая любую атаку.

— Ты не очень похож на ведьмака, — продолжил Высший, прохаживаясь у запертой двери, трансформировавшись в приятного вида мужчину, — но я вижу ведьмачий взгляд, медальон, меч. Да и боевая тактика... Я даже, отчасти, могу понять, почему я тебя не почувствовал раньше. Вот только, будь ты ведьмак, у тебя бы не было возможности подобраться ко мне слишком близко, тем более, на расстояние удара клинка. Кто ты?

— Не много ли вопросов для того, кто готов пустить мою кровь? — ведьмак стоял как вкопанный.

— Я же должен знать, чью кровь буду пить, когда тебя убью? — на приятном лице появилась отвратительная улыбка, обнажив увеличивающиеся в размерах клыки.

Вампир изучающе смотрел на Али, не спеша в намерении растерзать того, как лежащего на столе дворянина. Чёрные прищуренные глазки рыскали по Мороку, цепляясь за каждую мелочь. Волосы, уши, глаза, сама внешность в целом. Всё указывало на эльфа, за исключением смуглой кожи и чуть суженных глаз с вертикальными зрачками.

— Не знал, что эльфов забирали в ведьмаки, — поделился недоумением Вампир.

— Много болтаешь, — тихо произнёс полуэльф.

— Наверное, ты прав, — согласился Высший, вновь принимая отвратное обличие. — Мы действительно заболтались. Я бы хотел закончить до утра.

— Один вопрос! — остановил вампира ведьмак. — Как твоё имя? Ну, так... Тебе же всё равно, раз ты убьёшь меня?

— Хм... — задумался вампир. — Тогда и ты представься.

— Морок, — бросил Али.

— Граф Мантье дэ Дюре, — упырь поклонился в ответ, обращаясь в туман и стремительно направляясь к Мороку.

Выждав какое-то мгновение, Морок лёгким движением ушёл в сторону, отбив мечом длинные изогнутые когти, кидая Ирден в пол. Наверное, самой серьёзной оплошностью для ведьмака оказалась неподготовленность к такой схватке. Ни одного эликсира, ни «Чёрной крови», ни масла. Ничего. Совершенно ничего из этого не было использовано в борьбе с не обычной шушерой по типу трупоедов, а, простите, с Высшим Вампиром, который превосходит всех остальных на несколько порядков, как по силе, так и по разумности. Всё, что Али сейчас мог противопоставить этой смертельной угрозе, так это клинок, Ирден и свою ловкость. Одно “но”: с таким вампиром до рассвета, который настанет ещё ой как нескоро, не поиграешь.

Попав в пределы Ирдена, Граф, как пробка из бутылки, вылетел из своей спасительной дымки, встретившись лбом с краем стола и с грохотом снеся его к чёртовой матери вместе с расчленённым трупом. Послышался приглушённый мат. Однако Али не спешил вслед за противником, прекрасно отдавая отчёт, что, скорее всего, именно этого тот и ждёт. И оказался прав! Стол, брошенный в сторону с неимоверной силой, разлетелся в щепки по всей комнате. Разъярённый Вампир багровыми, аки кровь, глазами смотрел на ведьмака, попутно потирая лоб и поливая противника самыми последними словами. Каким бы сильным и могущественным ни было чудище, но боль оно ощущает с людьми одинаково, вопреки всем байкам об их неуязвимости.

Обратиться в туман уже не представлялось возможными. Тело дэ Дюре казалось скованным цепями, находясь в пределах магического круга Знака. Ощетинившись, как только сумел, он бросился на Али. Его когтистые лапы бешено лупили по ведьмаку. Как он ни старался, но и ведьмак обладал хорошей скоростью и отменной реакцией, без особых затруднений отражая каждый новый удар. Ведьмаку же пару раз даже удалось отпарировать изогнутые когти и ударить эфесом по голове, что немного дезориентировало противника, прервав бесконечный когтистый град. Но этого было катастрофически мало. Удары по голове, лёгкие царапины, оставленные между ударами когтей, для вампира ничто. Тот даже не обращал на порезы особого внимания, хотя они шипели от серебра. Нужна была хотя бы одна серьёзная рана для ослабления. И этот шанс представился.

Мантье зачем-то сделал один шажок назад, и в эту же секунду получил удар с ноги в грудь, краем глаза заметив рванувшуюся тень. Морок не стал рисковать в попытках срубить голову. Слишком много драгоценного времени уйдёт на замах, поэтому, перехватив меч для горизонтальной нижней атаки, метнулся с рассекающей лёгким взмахом под левую руку бестии, уже не успевая обернуться для новой атаки. Послышалось неприятное шипение крови от серебра. Вампир отшатнулся и взглянул на своё вспоротое брюхо. Из быстро затягивающейся раны показались внутренние органы вампира — точь-в-точь как у людей.

К сожалению, преимущество, взятое ведьмаком, сошло на “нет”, когда Ирден утратил свою силу и развеялся. Вновь обретя полную мощь, Граф отступил на пару шагов. Рана на животе затянулась, как ни в чём не бывало. Его замогильный хохот сотряс воздух, и, обратившись туманом, он описал почётный круг и снова ринулся на Морока, стараясь уже не попасться в ловушку.

Скажем так... Атака была вполне удачной. Была бы, если бы Вампир успел обратить внимание на поведение ведьмака. Али замер, выставив правую ногу вперёд, а левая служила надёжным упором для всего тела. Острие серебряного меча смотрело ниже линии атаки противника. Ни попыток кинуть Знак, ни контратаковать.

Правая рука Морока полыхнула знакомого цвета пламенем и молниеносным движением выхватила дэ Дюре из его тумана, когда тот обогнул клинок, и мёртвой хваткой сжала пальцы на глотке. Дэ Дюре захрипел, забрыкался, повиснув в руке. Горло жгло незнакомое пламя, сжигая кожу. Руки, схватившись за запястья ведьмака, тут же обожглись, а ладони покрылись волдырями.

— Тебе не убить меня! — хрипя, засмеялся Высший, поглядывая на меч в левой руке Али. — Меня может убить только мне подобный!

— Ты уверен? — не своим голосом спросил полуэльф.

В глазах упыря появился неподдельный страх. Попытки высвободиться ни к чему не приводили, кроме новых ожогов. Дышать становилось всё тяжелее. Внезапно пальцы на горле разжались, ноги коснулись земли, но это не была свобода. Рука ведьмака схватила Графа за лицо, уперев большой палец прямо между бровей. Всё тело пробила судорога с нестерпимой, выжигающей кровь в венах нечеловеческой энергией. Мёртвой хватки не было, но тело будто парализовало.

— Gwaed! Poen! Marwolaeth! — произнёс Али. Его хватка стала ещё сильнее, чуть ли не ломая череп чудища. — Gwaed! Poen! Marwolaeth!

— Ты... меня... не... убьёшь! — зарычал Граф, собрав все силы, все остатки воли, и вогнал когти ведьмаку под рёбра, без особого труда попав между кольцами и пластинами брони.

Кровь тут же подступила ко рту металлическим комом, побежала тоненькой струйкой из уголка рта. Стремительно теряя силы, Али всё равно твёрдо стоял на ногах, превозмогая боль и пытающиеся пронзить сердце вонзённые когти.

— Gwaed! Poen! Marwolaeth! — внезапно глаза полуэльфа стали абсолютно белыми и пустыми. Под большим пальцем хрустнула лобная кость. — Fi yw eich Fampir Goruchaf!

Услышав последние слова, Вампир дико заревел, но своё последнее поганое дело он всё же сумел сделать. Рука, что пронзала тело ведьмака, швырнула того в стену, а сам Мантье упал на колени, хватаясь за горло. На глазах Вампир иссыхал, обугливался, а его чёрная кровь из взорвавшихся вен струилась огромными потоками наземь, тут же обращаясь в пепел. Кости выгорали, кожа превратилась в подобие древнего папируса и неистово тлела. Меньше чем через минуту от вампира остались лишь выгоревшие останки.

Хрипя и тяжело дыша, возле стены под обвалившейся на него полкой лежал Али. Кровь чуть ли не водопадом истекала из пяти дырок, оставленных острыми, как бритва, когтями. Правая рука, похожая на кусок пригоревшего мяса, продолжалая мягко пульсировать светом орхидеи. С трудом усевшись спиной к стене и выдохнув, ведьмак оглядел свои раны.

— Эта магия меня в могилу сведёт... — простонал он. — Причём ещё и с нежной корочкой... Hen Ichaer!⁽¹⁾ Ghoul y badraigh mal an cuach...⁽²⁾

Нашарив в сумке «Ласточку», Али одним глотком отхлебнул половину. Поморщился. Вкус у этого эликсира, как впрочем, и у остальных, не отличался приятным вкусовым букетом и послевкусием. Наоборот, все они до единого были крайне горькими и напоминали, смесь прокисшего пойла с таким же молоком — кстати, и мутит от них примерно так же, а послевкусие... Послевкусие соответствующее, с примесью вихтовой⁽³⁾ слюны.

Боль немного отступила, но кровь продолжала покидать тело. Подступила тошнота, и непонятно, то ли от раны, то ли от ведьмачьего эликсира. Хер его знает... Было очевидно, что с этим нужно что-то делать. Ещё раз так, эдак десять чертыхнувшись, Али вспомнил нужное заклинание и прочитал его, водя по дыркам в боку. В нос ударил запах палёной плоти. Это его рука окончательно превращалась в кусок сгоревшего мяса. Как ни странно, раны на боку затянулись, не давая крови более течь.

Морок поднялся на ноги. Очередной ком тошноты остановился прямо у рта, пытаясь вывернуть содержимое рваных кишок наружу. Помимо сгоревшей руки и ран, у ведьмака были сломаны несколько рёбер, повреждены внутренние органы живота, лёгкое, возможно, сердце. Всё, что сейчас удерживало Али в состоянии, пограничном со смертельным, это «Ласточка» и заклинание. Ему была необходима срочная помощь, до которой ещё нужно добраться.

Подобрав меч и опираясь на него, Морок медленно похромал мимо дотлевающих останков Графа Мантье дэ Дюре. После такого заклинания даже Высший Вампир уже никогда не воскреснет. От тела ничего толком не осталось, от крови — тем более. Али плюнул на труп, покидая помещение.

Уже не помня, как он добрался до портала, как падал всю дорогу, как перед глазами плыло всё вокруг, Али на последнем издыхании ввалился в портал, уже без сознания вывалившись из него на каменные плиты эльфских развалин.

* * *

— Ингрид, послушайте! — Геральт твёрдо держал женщину за плечи. — Что именно вы рассказали ему, куда он отправился?

Помещица переводила испуганный взгляд то на Геральта, то на Цири. Её страх вызывали не эти ведьмаки, она боялась за жизнь того, кого отправила к Эст Тайяр. Геральт и Цири застали женщину чуть ли не в постели в ночном пеньюаре и принялись с пристрастием расспрашивать, куда именно отправился их товарищ. Ничего не оставалось, как рассказывать всё. Конечно, она могла выставить эту парочку восвояси и не терпеть хамского поведения, но не сделала этого, так как по сей день была обязана Белому Волку за сына и прекрасно осознавала, что могла отправить молодого ведьмака на верную смерть.

Как уже Геральт знал по очень давним поискам Филиппы Эйльхарт, под Эст Тайяр действительно существовала пещера с множеством подземных ходов, проделанных как расхитителями, так и подземными существами. Также он хорошо помнил так ненавидимый им портал в убежище чародейки. Однако, забрав кристалл, портал дезактивировался. Возникал вопрос, куда пропадал этот странный мужчина, о котором твердила Вегельбуд. Солдаты туда спускались и не находили ничего. Этот человек будто бы испарялся, попадая в пещеры.

— Значит, у нас огромные проблемы, — резко оторвав руки от плеч помещицы, Геральт опрометью понёсся к выходу.

— Что за проблемы? Что случилось? — со слезами в голосе прокричала Ингрид, но её вопрос так и не догнал ни Геральта, ни Цири, быстро скрывшихся из виду.

Они гнали лошадей, как только могли. От поместья Вегельбутов до эльфских руин рукой подать, если напрямки, но сейчас это было опасно из-за волков, рыщущих по лесам в поисках пищи. Ведьмаки резко взяли левее, и их глазам открылся унылый вид некогда величественного эльфского сооружения Эст Тайяр. Привязанная к колонне Асия била копытами, рвалась, брыкалась, стараясь освободиться от уздечки, и безумно смотрела на разлом в полу.

— Это лошадь Али, — крикнул Геральт, на ходу спрыгивая с седла, не успев доехать до развалин и пары шагов, быстро кидая Аксий, дабы успокоить беспокойную Асию. — Остаёшься здесь.

— Но... — начала было Цири.

— Никаких “но”! — отрезал Геральт с мечом наголо, спрыгивая на уступ в дырке. — Присмотри за лошадьми.

— Мне уже не двенадцать лет, чтобы охранять лошадей, пока ты рискуешь жизнью! — возмутилась ведьмачка. — Сколько можно меня оберегать, Геральт?

— Я не сомневаюсь в твоих возможностях, Цири, но дело не в тебе, а в том, что лошади наделали много шума, который явно кого-то мог привлечь, — объяснил ведьмак. — Давай прекратим этот балаган!

Геральт скрылся в разломе, оставив Цири одну.

Насупившаяся ведьмачка подвязала своего белорождённого жеребца Кэльпи и Плотву рядом с Асией, поглаживая каждую поочерёдно по гривам. Её просто выбешивало, что она опять ограничена в свободе, не может даже спуститься в какое-то вшивое подземелье, где её максимум что ждёт — это либо трупоеды, либо призраки. С последними, конечно, мороки чуть побольше, но не такая уж это опасность, когда ей приходилось сражаться с Моровыми девами и Банн-шами. И всё-таки, она сидит тут наверху, когда Геральт один лезет в пещеры. По дороге его что-то очень тревожило, но он молчал как рыба об лёд.

Не придумав ничего путного, Цири уселась на кусок обрушившейся очень давно стены, закинув ногу на ногу и облокотившись на колено.

В это же время, прямо под ней на глубине сажени бродил Геральт в свете горевших огромных чаш, отбрасывающих его неровную пляшущую тень на стены. С того момента, как он тут побывал несколько лет назад, странным образом обстановка изменилась. Часть помещений попросту завалены. Какие-то появилась здесь из убежища Эйльхарт, находившихся некогда за порталом, некоторые попросту исчезли. Из-за этого подземные развалины расширились, стали просторнее, но пахло, как и тогда, плесенью и сыростью.

Побродив немного, Геральт услышал звук падения чего-то не слишком тяжёлого и бряцанье металла о каменный пол. Звук донёсся из смежного помещения, из которого лилось голубоватое свечение, тянул сквозняк и доносился так ненавидимый им звук магической двери.

— Портал... Зараза!..

Геральт зашёл в помещение с порталом, где в шести футах перед ним валялся Али в крайне плачевном виде. От былой причёски остались лишь воспоминания, рука была одним ожогом аж до локтя и чуть выше, а под ним еле заметно растекалась лужа крови.

Не медля ни секунды, Геральт подбежал к Мороку, перевернул, осмотрел. Вены были немного вздуты от приёма эликсиров. Сквозь разорванную боковину брони подзатянувшиеся раны слабо кровоточили.

— Али! Али! Ты меня слышишь? — Геральт похлопал полуэльфа по щекам.

— Можно чуточку понежнее? — слабым тоном отозвался тот, приоткрыв глаза. — Последнее выбьешь.

— Шутишь, значит? — усмехнулся белоголовый. — Уже радует.

Геральт быстро подобрал меч Али, помог ему подняться. Молодой ведьмак крякнул от нестерпимой боли.

— Выбираемся отсюда, — Геральт подставил ему своё плечо, и они оба выбрались наружу.

Цири покачивала ножкой, пожёвывая стебель сорванного цветочка, когда из пролома показалась седая голова Геральта. За ним кое-как выбрался полуэльф, с трудом стоящий на ногах, в разорванном окровавленной броне, растрёпанными волосами и с практически чёрной от ожога рукой. Лишь перстень продолжал блестеть, как ни в чём не бывало.

— Ему нужен срочно врач, — кинул Геральт, с трудом усаживая Али в седло Асии, — иначе кони двинет.

Без лишних слов Цири вскочила в седло, ухватив поводья воронёной лошади.

Для Али это оказалось последним, что он запомнил, а вот для Геральта и Цири — нет. Когда полуэльф окончательно потерял сознание и начал периодически сползать с седла, Цири то и дело дёргала его на себя или отталкивала. В итоге, не придумав ничего лучше, Геральт пересадил его к себе.

* * *

До «Хамелеона» троица добралась вполне скоро, если не учитывать трудностей с транспортировкой раненного полуэльфа. По-хорошему, нужна была телега, да вот где её было взять, такую роскошь посреди ночи?

Под растерянными взглядами стражников они въехали в город через «Ворота Иерархов», самые ближайшие к кабаре. Народу на улицах уже никого не было, и лишь редкие попрошайки и пьянчуги крутились на мощёных улицах Новиграда под ночным небом в свете многочисленных городских огней.

К тому времени, как ведьмаки вернулись в «Хамелеон», кабаре опустело. Артисты и танцовщицы ушли, посетители тоже разошлись, только молодой паренёк стоял за стойкой, протирая кружки. Единственным шумом в столь позднее время был лишь храп глубоко спящего Золтана, уснувшего на диванчике. Рядом валялась пустая бутылка водки.

— Золтан! — прогорланил Геральт, волоча на плече вместе с Цири бессознательного полуэльфа.

— А? Что? — краснолюд, подлетев от неожиданности на диване, свалился на пол. — Негоже будить мирно спящего чело... Ох, ё! — протерев глаза, он увидел раненного. — Это кто? Кого вы припёрли, да ещё и в крови? — в его голосе отчётливо слышалось возмущение.

— Давай всё потом, хорошо? — попросил седой ведьмак, волоча с помощью Цири полуэльфа. — Скажу кратко — это тоже ведьмак.

— А говорят, что вас, ведьмаков, больше не готовят, — пробубнил в бороду краснолюд. — Ай, чёрт с вами! Тащите его наверх. ЛЮТИК!

Когда они уже поднимались по лестнице, наверху послышался звук со скрипом открывшейся двери и грохот падения, сопровождаемые такими изворотливыми матерными оборотами, коих не слыхал ни один преподаватель всеобщего Оксенфуртсвого Университета. На краю появился Лютик в одном нижнем белье, потирающий ушибы.

— Что слу... — бард не успел договорить, его глаза стали походи на два орена. — Это кого вы мне притащили, ироды?

— Какая у тебя свободная комната? — вопросом на вопрос ответил Геральт.

— Седьмая.

— Ему врач нужен, — Цири переложила Али на плечи барда. — Кто в Новиграде сможет нам сейчас помочь?

— Никто... — вздохнул Хивай, потирая бороду. — Все спят. До утра мы хуй кого растрясём, даже за деньги.

— До утра он может не дотянуть! — жёстко ответил Геральт, укладывая раненого на кровать в комнате номер семь. — Дурак! Зачем он один полез?

— Потому что кто-то отказал госпоже Вегельбут, — ехидно заметила Цири.

— Цири! — глаза Геральта наполнились болью и отчаянием. Ведьмак отчётливо понимал, какую глупость совершил, отказавшись от заказа, даже не подумав о других, в отличие от ведьмака-полуэльфа, лежащего перед ним.

— Я за помощью! — быстро бросил Лютик, скрываясь в коридоре.

— Его надо раздеть и обработать рану, — Золтан принёс сумку для оказания первой помощи.

Никто уже не возражал, оперативно высвобождая Морока из брони, подкладывая под него тряпки. Краснолюд отправился за горячей водой, Цири вместе с Геральтом начали обрабатывать раны.

* * *

Задыхаясь от прохладного ветра, бьющего в лицо, падая и спотыкаясь, по мосту в Золотой Город нёсся Лютик. Выпитый пару часов назад алкоголь сильно давал о себе знать болью в висках и нарушением координации. Содержимое желудка время от времени просилось наружу. Лютик бежал. Бежал, покуда хватало сил, хотя даже не знал того, ради кого устраивает себе ночной марафон и кто сейчас мог, возможно, умереть. Дело было даже не столько в альтруизме, сколько в отсутствии желания, чтобы кто-то помер у него в «Хамелеоне». Была и ещё одна причина. Даже две. Геральт и Цири. Наверное, это те самые люди, которым Лютик задолжал на много лет вперед, и подводить их никак не хотелось.

Из-за угла высокого каменного дома со шпилями показалось величественное многоэтажное кирпичное здание с множеством балконов, веранд, утопающих в цветах и цветущем плюще, облепившем стены и обвившем колонны. «Пассифлора». Самый дорогой и лучший бордель во всём Новиграде, расположившийся в самом дорогом районе города подле Моста Святого Григора. Сюда приходят развлечься, здесь проходят деловые и светские встречи, если их учредитель может позволить себе раскошелиться. Несмотря на высокую нетерпимость жителей и служителей церкви Вечного Огня, бордель процветал, и ни одна война не смогла прервать его работу, не говоря уже о страже и городских властях, кои тоже не прочь воспользоваться разноплановыми услугами столь отменного заведения. Владела им мадам Маркиза Серенити, бывшая проститутка. Теперь же она отошла от дел. Возраст брал своё. Посеревшие коротенькие волосы, морщины. Кто ж на неё уже засмотрится, хотя поговаривали, что она могла бы дать фору молодым девушкам, как в силе, так и в фантазии.

Женщина как раз подсчитывала доходы, сидя за столом, попивая «Сансретур Пино Нуар», часто заказываемое ею из Боклера. В самой «Пассифлоре» оказалось на удивление немноголюдно. Девушки скучали, разбредшись кто куда, некоторые уходили в комнаты для оказания услуг со своими заказчиками. Резко отворившаяся дверь оторвала Маркизу от вина и денег, и она медленного подняла умудрённый взгляд на скорее вбежавшего, чем вошедшего, Лютика.

— Мастер Лютик! — женщина поднялась со стула, обшитого бархатом. — Я не думала, что вы такой ненасытный, приходите ко мне второй раз за сутки. Кого на сей раз желаете?

Лютик остановился прямо перед ней, согнувшись, пытался отдышаться. Лёгкие горели огнём, ноги тряслись от нагрузки и кучи ушибов, собранных, пока бежал сюда. Он поднял указательный палец вверх, но выдавить хоть слово не выходило, настолько перехватило глотку.

— Ну же, отдышись, — Маркиза протянула ему бокал с вином. — Выпей.

— Бла... Благодарю, — вино немного помогло Лютику, и он смог говорить. — Мне нужна одна из ваших девушек.

— Какая? — хитро заулыбалась Серенити. — Амринн? Дафна? Хана?

— Тайила.

— Новенькая? — удивлённо уточнила женщина. — Я не против, но почему бы не выбрать проверенных девочек, особенно, когда вы уже давний клиент нашего заведения? Или она вам тогда понравилась?

— Понравилась, — кивнул бард. — Где она?

— На втором этаже, — улыбнулась Маркиза, приглашая Лютика к лестнице. — Доброй вам ночи, мастер Лютик.

Лютик вновь кивнул и через ступеньку пронёсся наверх под недоумевающими взглядами Маркизы Серенити и остальных девушек.

В одном из нескольких дорогих кресел, стоящих парами за столами с фруктами, вином и разнообразными сладостями, сидела молоденькая девушка в полупрозрачном лёгком платье на широких лямках. Она сидела, закинув ногу на ногу, отрывая ягоды белого винограда. Симпатичное овальное личико с большими карими глазами, нижняя губа немного искривлена, капельку вздёрнутый носик. Её прямые тёмные волосы где-то на середине переходили в более светлые тона, на кончиках становились совершенно светлыми, а по бокам сквозь локоны торчали остроконечные аккуратненькие ушки. Сама фигурой не дурна, хотя и ростом всего-то два аршина да три вершка.

Полуэльфка скучала, накручивая волосы на палец, обмахивая себя бордовым веером, покачивала ножкой в босоножке. Только завидев взмыленного Лютика, она тяжело вздохнула, пряча лицо в упавшие на него волосы, прикрывшись рукой, не желая ни видеть, ни слышать балабола барда.

— Тайила! — очередной раз чуть не споткнувшись о край ковра, подбежал к ней Лютик, припадая на колено.

В его голосе не было и тени той гоноши, с коей его привыкли видеть. Сейчас его голос был как никогда серьёзен и молил о помощи.

— На кой чёрт тебя припёрло, Лютик? — она вскинула на него глаза, обведённые золистого цвета тенями. — После прошлого раза, когда ты мне напел о своей любви ко мне, ты утром исчез, даже не заплатив за несколько часов, как тебе показалось, убойного секса. Так что, катись отсюда, пока стражу не позвала!

— Не вопрос! Я заплачу хоть сейчас за несколько ночей, но помоги мне... Прошу! — взмолился Лютик.

— Залечить твои душевные раны? Ой, прости, спасибо, но нет! — она резко встала с кресла, желая как можно скорее избавиться от общества настырного менестреля.

— Да не нужна мне ночь с тобой, — Лютик как можно нежнее взял полуэльфку за руку. — Мне нужна твоя другая помощь.

Вырвав локоть из его руки, она зло уставилась на Лютика своими карими глазами.

— Ты, кажется, потерял даже последние капельки страха. Катись отсюда!

— Я не уйду, пока ты не согласишься, — он подошёл к ней вплотную. — Умирает человек. Он истекает кровью. Если никто до утра ему не поможет, он может умереть. Он друг моих друзей, а значит, и мой. И я не позволю так ему закончить. Помоги. И ты никогда меня больше не увидишь, хорошо?

— Никогда бы не подумала, что чья-то жизнь будет для тебя дороже твоей собственной нежной шкурки, — хмыкнула Тайила. — Мне надо переодеться и прихватить свои инструменты.

— Благодарю! — Лютик ограничился поклоном, не рискнув, как он обычно вел себя с девушками, поцеловать или обнять ее.

Ожидание не оказалось настолько долгим, и перед ним предстала уже немного другая полуэльфка. Теперь она облачилась в штаны на полушироком ремне, заправленные в высокие сапожки на каблуке, что прибавляло ей в росте не больше вершка. Корсет обхватывал талию и белую блузу, частично скрываясь под чёрной курточкой. Через голову с плеча свисала кожаная прямоугольная сумка с выгравированным кадуцеем. Волосы перетянуты резинкой в длинный конский хвост почти до конца спины, высвободив её ушки. Остался лишь её макияж из теней и такого же цвета матовой помады.

Когда она появилась перед Лютиком, его челюсть, можно сказать, упала с неимоверным грохотом, как и представления о ней, как о девушке лёгкого поведения. Собственно, не у одного барда оказалась такая реакция. Те немногие клиенты, которые уже уходили с выбранной жрицей любви, засматривались на Тайилу, повиливавшую ягодицами к лестнице, дабы предупредить Маркизу. За ней посеменил и Лютик, не веря, что это одна и та же девушка.

— Мадам Серенити, — Тайила подошла к владелице заведения, — мне нужно покинуть Пассифлору, не знаю на сколько. Запишите это на счёт маэстро Лютика. Он всё оплатит.

— Это куда же ты так намылилась? — Маркиза с недовольством смерила взглядом свою подчинённую. — А как же клиенты?

— Я думаю, мы не понесём убытка, — она кивнула на подошедшего к ним барда.

— Как скажешь, — морщинистое лицо ещё больше покрылось рябью, и женщина подозвала к себе менестреля. — С тебя сто крон, и она твоя на сутки.

Лютик выложил несколько золотых монет, ругаясь и радуясь про себя, что прихватил с собой немного денег — хотя не так он рассчитывал их потратить.

* * *

— У него жар! — встревоженная Цири вытирала смоченным полотенцем испарину со лба Морока.

— Мы уже сделали и так много, — Геральт обессиленно упал на стул. — Если Лютик не приведёт врача, ему не выжить.

— А если ему Ласточку дать?

— Исключено! — ребро ладони рассекло воздух. — В таком состоянии она его просто убьёт. Более того, он уже принял её, что дало ему времени выбраться к нам.

— Ты так и не сказал, кто его подрал? — Цири посмотрела на Геральта.

— Я видел такие раны, — нехотя произнёс он. — Подобные раны чаще всего оставляют только одни существа. Разумные, знающие, куда бить. Али ещё легко отделался, учитывая, что он не пил Чёрную кровь, не принимал особых эликсиров или зелий.

— Вампир? — в глазах ведьмачки проскользнула тень страха. — Как же он его одолел, раз смог выбраться живым?

— Не знаю, — Геральт помотал седыми волосами.

Пока они присматривали за Али, Золтан закрыл «Хамелеон», выпроводив всех, кто ещё, кроме него с Лютиком работал в кабаре, и вывесил объявление, гласящее, что заведение на сутки будет закрыто. Сейчас краснолюд слонялся по пустому залу, поджидая барда с подмогой. В дверь настойчиво постучали, послышался знакомый голос:

— Золтан, твою мать! Открывай!

Хивай быстро отворил дверь и впустил Лютика с его спутницей.

— Кого я вижу? Тайила! — Золтан заулыбался во весь рот. — Здравствуй, дорогая, здравствуй!

— Помолчи, Хивай! — прыснула полуэльфка. — Я не болтать сюда пришла, а помогать. Или это опять ваши с Лютиком забавы?

— Прошу наверх, — бард потянул её за собой, оставляя краснолюда одного.

Они шли по узкому коридору жилого этажа, по сторонам которого расположились жилые номера, раньше служившие комнатами для уединения. Ныне тут царили культура и цивильность. Стояли вазы и горшки с цветами и декоративными комнатными деревцами. На стенах развешаны вполне приличные картины, под которыми стояли тумбочки. Полы покрыты ковровой дорожкой, а у каждой двери лежали коврики.

Постояльцев в последнее время останавливалось мало, да и приезжих в городе было немного. Больше всего приезжих наблюдается в конце весны, начале лета, либо в октябре. В такие периоды многие постоялые дворы, гостиницы и прочие места, где можно снять комнату, получали самый высокий доход. «Хамелеон» для многих становился чуть ли не идеальным местом для временного жилья: здесь была отменная кухня, вечерами частенько устраивались театральные постановки, приглашались иноземные артисты, также проживающие в кабаре, выпивка... Всё, что нужно для снятия стресса. Наверное, единственное, что Лютик и Золтан не любили, когда постояльцы тащили к себе в номера распутных дев. Вследствие чего случались казусы, когда все сидящие внизу посетители, пришедшие за культурным удовлетворением, в итоге выслушивали, как какой-то парень, молодой человек, мужик или старикан — да-да, были и такие случаи — ублажает тонущую в экстазе девушку, скрипя кроватью и половицами. Удовольствие, знаете ли, ниже среднего.

Одна из дверей сейчас была распахнута настежь, из комнаты лился тёплый свет множества свечей, голоса мужчины и молодой девушки. На стене и двери напротив плясали их тени, то и дело резко меняя своё направление. Именно к ней Лютик вёл полуэльфку, постукивающую о пол каблуками сапожек.

— Доброй ночи, — без особого уважения поздоровалась Тайила, войдя за Лютиком в комнату.

— Я бы не сказала, что доброй, — грустно заметила Цири, убирая руку со лба тяжело дышащего Морока.

— Надеюсь, вы сможете ему помочь? — уточнил Геральт, перед этим коротко кивнув в знак приветствия.

— Сейчас посмотрим, — полуэльфка скинула с себя сумку и куртку, подошла к молодому ведьмаку и внимательно осмотрела раны. Аккуратно отняв проспиртованную ткань, поморщилась. — М-да... Поганая рана.

— Ты сможешь что-нибудь сделать? — не унималась Цири.

— Ничего не обещаю, — честно призналась полуэльфка. — Всем покинуть помещение, со мной останешься только ты, — она указала на Цири. — Как к тебе обращаться?

— Цири, — как-то неуверенно проронила ведьмачка.

— Ты остаёшься, Цири, остальные — вон! — Тайила выпихнула всех за дверь и захлопнула её.

Переглянувшись, Геральт с Лютиком не стали спорить, решив спуститься к скучающему Золтану Хиваю, который нервно бегал от угла к углу кабаре, так что эхо его мелких быстрых шагов слышалось по всему зданию, и что-то бурчал себе под нос.

— Ты так и не сказала, — Цири внимательно наблюдала за руками полуэльфки, легко управляющимися с хирургическими инструментами, — как тебя-то зовут?

— Тайила, или Тая, — стараясь не отвлекаться, ответила та через плечо. — Не отвлекай сейчас, ладно?

— Угу, — Цири печально кивнула.

В течение, почитай, трёх часов, Тайила зашивала раненного Али. Ситуация осложнялась, ему требовалась кровь. И обычная не подходила. Пришлось придумывать что-то на ходу. По общему стечению обстоятельств, Цири подходила как нельзя кстати, в качестве донора. И она с неохотой разрешила взять немного её крови.

* * *

После разговора о носителях и потомках Гена Старшей Крови с четой Терраад’эля и Лелла’эль на сердце Иды скреблись не один десяток кошек. В голове царил мысленный хаос, мозг с трудом пытался обработать всю полученную за ночь информацию.

Сейчас Ида, накинув на плечи плащ, стояла у каменного парапета террасы, выстроенной прямо на отвесной стене высокой скалы, заканчивающейся в пене величавого водопада, шумно бурлящего своими водами. Над водой расстелилась прозрачная дымка тумана, а в верховье реки уже по поверхности, покрытой рябью, расплывался нежный свет от восходящего над Тир на Лиа солнца, предвещая тёплую погоду, хотя зори становились всё холоднее.

Эльфская знающая поёжилась, наблюдая за восходом солнца. Наверное, если бы не Ложе, Ида навряд ли покинула Aen Elle, оставшись тут навсегда. Ни тебе гонений со стороны людей, ни их бестолковой политики. Нет, конечно, и здесь хватает своих проблем, присущих не только людям, но и эльфам. Пришедший к власти Ге’эльс жёстко пресёк многие распри. Таким образом, единственным врагом для эльфов Aen Elle остаются только единороги — издревле живущая в этом мире раса разумных существ, не терпящая эльфов за обман, уничтожение за неподчинение и захват ими этого мира.

— Что будешь делать? — покой и размышления Иды прервал тихо подошедший Аваллак’х.

Ответа не последовало. Плотнее закутавшись в плащ, эльфка продолжала смотреть на водную гладь и противоположный берег внизу водопада. Там резвились те самые единороги, пили, запрыгивали в воду, о чём-то переговаривались на своём языке. Ида, хоть и была довольно циничной, что присуще всем эльфам её статуса, да и не только, в толк не могла взять, зачем эльфы силой захватили чужой мир, если вполне можно было договориться? На этот вопрос современники тоже не могли дать чёткий ответ. Со временем эта тайна уходила всё дальше в лета, становясь всё более зыбкой, а ответа и не предвиделось.

— Удивлён, что они стали всё чаще и ближе подходить к нашим городам, — устроившись рядом с Идой у парапета, Аваллак’х наблюдал за игрищами единорогов.

— Это их мир, и они могут тут делать всё, что захотят, — с некой неприязнью к Аваллак'ху отозвалась эльфка.

— Как ни странно, это уже наш мир. Слабые вымирают, остаются сильнейшие.

— Хм... Почему мы завыли, когда пришедшие, на тот момент, в наш мир люди, обучаемые, кстати, нами, пошли против нас? — раздраженно заметила она. — Как быстро они загнали нас в горы. И тогда, почувствовав себя слабее, мы решили расколоться. Одни остались, другие — сбежали.

— В том мире мы оказались слабы, а тут...

— Тут вы пришли с луками и стрелами, с мечами против тех, кто жил здесь. Устроили бойню. Но мы не стали применять его. Простым обманом заставили единорогов открыть Ard Caeth⁽⁴⁾. Вы пришли сюда как завоеватели. Впрочем, ничего нового.

— Ты имеешь что-то против? — Аваллак’х нахмурился, сложа руки на груди.

— Я имею много чего против, — фыркнула Ида. — Мне нужно возвращаться назад.

— Ты не поделишься мыслями о поисках своего племянника, так?

— Мне бы самой знать, с чего начинать...

Не желая продолжать беседу, Ида быстрым шагом покинула имение аэп Элей, направляясь к порталу между мирами. Следовало как можно скорее обо всём рассказать Йеннифэр и ускорить поиски источника столь могущественной магической силы Старшей Крови. Ида чётко для себя решила, что, кроме Йен, она никому ничего не поведает. Доверие к Ложе давно исчерпало себя. Но у этой ситуации появилась и другая, личная, сторона медали, о которой могут знать исключительно она и чародейка из Венгерберга.

* * *

Утро выдалось на редкость омерзительным. Тяжёлые тёмно-серые тучи полностью затянули небо, осыпая землю холодным то ливневым, то еле моросящим дождём. Время от времени пробегали вялые порывы ветра. Редкие прохожие, прикрывшись тем, что было под рукой, суетились на вымокших мостовых, чавкая грязью, шлёпали по глубоким лужам, представляющие собой эдакие прудики переулочного масштаба.

Больше всего, конечно же, доставалось патрульным и стражникам Новиграда. Капли дождя барабанной дробью разбивались об их тяжёлые доспехи, не упуская возможности затекать за шиворот, доставляя мокрые неудобства. Те ворчали, жаловались друг другу, мол, не желают работать за жалкие копперы в такую отвратную погоду, при этом не отказывая себе хлебнуть из фляги водочки.

С трудом оторвав голову от сложенных на столе рук, Геральт осмотрел пустое помещение «Хамелеона», с хрустом суставов потянулся, пытаясь размять затёкшее тело. В голове обрывками всплывали воспоминания о событиях, случившихся несколько часов назад. Геральт уснул, уже когда забрезжил рассвет, прямо за столом, за которым сидел с Лютиком и Золтаном, обсуждая их проблему с неким Фабьеном Бувьером — сыном представителя местной городской власти Роланда Бувьера. По словам Золтана, очень богатые люди, ставленники Нильфраарда. Выше них только новый иерарх Жарнэ Вилльямс и семья вар Аттре. Эта семья ведьмаку была известна, и рассчитывать можно было только на их помощь в этом непростой ситуации, в которую ввязался Хивай.

Не последней по значимости проблемой оставался раненный Морок, оставленный на попечительство Цири и той полуэльфки, вызвавшей у Геральта не самые тёплые впечатления. Высокомерная, нагловатая, строптивая. “Идеальная пара для Али”, — пронеслось у него в голове. От девушек не было ни слуху, ни духу. В доме царила практически идеальная тишина, и лишь посапывание Лютика и храп Золтана, долетающие до слуха ведьмака, нарушали её. Бард и краснолюд не стали будить вымотанного Геральта, оставив его крепко спать прямо за столом, а сами разошлись по своим комнатам.

Потянувшись ещё пару раз, ведьмак поднялся наверх, направляясь к комнате номер семь. Он тихо приоткрыл дверь, заглядывая внутрь.

На кровати лежал с полностью перебинтованными животом и грудью Али. Правая рука тоже была забинтована. Морок тяжело дышал в крепком сне, покрытый испариной. На полу перед кроватью стояли тазик с водой и плавающими в ней хирургическими инструментами и окровавленными лоскутами тряпок. Скрючившись в три погибели, на стуле спала Цири с повязкой на руке, скрывающей вену. Вид у неё был жалкий и измученный. То же самое можно было сказать о спящей, сидя полубоком на полу и облокотившись о край кровати, полуэльфке. Их можно понять. Ночь у них выдалась куда тяжелее, чем у Геральта. Как только Тайила выдохнула, закончив с операцией, обе, как по команде, провалились в сон, уснув там, где он их застал.

Не став будить измождённых девушек, ведьмак медленно двинулся вниз, поискать что-нибудь перекусить. От этой мысли в животе громко заурчало, отдаваясь во рту привкусом выпитого алкоголя. Помимо мыслей о еде, в голове зрел примерный план действий на день. Перво-наперво требовалось накормить лошадей, стоящих на заднем дворе «Хамелеона», и уже после этого самому завтракать. Потом навестить господ вар Аттре в их новиградском имении в Золотом Городе.

Когда он уже подошел к лестнице, ему под ноги вывалился пышущий перегаром Золтан — и чуть не улетел вместе с Геральтом кубарем вниз. Выглядел он, надо сказать, неважнецки. Помимо перегара, у краснолюда болела голова, во рту была сухость и ощущение курятника, а кишки мутило от выпитого. Как ни забавно, но сил загорланить на весь коридор у него нашлось:

— Геральт!

— Заткнись! — ведьмак мгновенно зажал ему рот ладонью. — Не ори, холера! Девки спят!

— Угу, — прогнусавил Золтан.

Геральт медленно убрал руку со рта краснолюда.

— В отличие от нас, раздолбаев, они хоть как-то помогли Али.

— Ну? И как он? — отплёвываясь, поинтересовался Золтан.

Со слов Геральта, Золтан для себя уяснил многое об этом ведьмаке-полуэльфе. Пока они втроём пили, что Лютик, что Золтан выпытывали у Геральта, кто же такой этот полуэльф, так заставивший всех ночью понервничать, побегать по городу и ввязаться в долги. Откровенно говоря, Геральт сам не до конца знал Али Шарифа и что-то рассказать о нём оказалось на редкость сложной задачкой. Самое очевидное, само собой, было то, что Али, или попросту Морок, являлся полуэльфом-ведьмаком. Как и у большинства, это новость у двух друзей-компаньонов с трудом укладывалась в голове. Всё же, следующим открытием стало, что Морок ещё и владеет какой-то очень сильной магией. Ну и гуманизм к чудовищам, на примере Беса, испытывает.

— Тяжело, — верхняя губа ведьмака искривилась. — Девчонки сделали всё возможное, а вот выживет ли он — вопрос спорный.

— Может, какого чародея позвать? — предложил краснолюд, почёсывая затылок.

— У тебя есть лишние деньги? — удивился Геральт.

— Нет, но мы всегда можем кое-кого позвать.

На секунду Геральт задумался, перебирая варианты, но, судя по хитрым глазкам Золтана, до него дошло, о ком идёт речь.

— Нет! — запротестовал он. — Даже не думай! Да может и не успеть.

— Ну, хоть встретитесь, пообщаетесь. Повод так себе, но хоть такой.

— Не вздумай, слышишь? — Геральт пригрозил Хиваю кулаком.

Краснолюд молча пожал плечами, направляясь на кухню, дабы накрыть на стол, пока все спят. Геральт проводил друга глазами до кухни, а сам направился в недостроенную конюшню, где отдыхали лошади ведьмаков, бурый мерин Лютика Орион и миниатюрная лошадка Хивая Пушок. Быстро управившись с лошадьми, Геральт окунулся головой в бочку, в которую лилась дождевая вода с крыши кабаре.

Приведя себя хоть как-то в порядок, Геральт пристроился за столом напротив Золтана, уплетающего за обе щеки вчерашнюю щуку. Отхватив себе целую горбушку хлеба, Геральт быстро позавтракал и запили всё водой, после чего, не тратя больше времени на пустяки, отправился к имению вар Аттре.

* * *

Как и вся городская знать и зажиточные горожане, семья вар Аттре проживала в собственной новиградской резиденции, удобно расположившейся в Золотом городе, прямо на краю обрыва, где из сада, утопающего в зелени, открывались порой чарующие виды на окрестности. Перед домом расположилась просторная округлая торговая площадь с фонтаном. К этому времени, несмотря на дождливую и промозглую погоду, начали свою торговлю купцы, стоя под навесами палаток. Наверное, самым неприятным соседством для семьи был бордель «Пассифлора», по сравнению с которым здание резиденции смотрелось немного нелепо и дёшево.

Дежурившие возле дверей двое солдат реданской армии сидели на лавке, перекидываясь в карты. У обоих по мечу на поясе, алебарды лежали на плечах. Не успел Геральт к ним подойти, как один из стражников подорвался с места, преграждая дальнейший путь.

— Вы к кому? — неприязненно спросил он.

— Я к господину Генри вар Аттре, — спокойно ответил ведьмак.

— Вы записаны на аудиенцию?

— Нет, но дело не требует отлагательств.

— А мне плевать, что у тебя не требует отлагательств! — набычился стражник. — Нет записи — нет прохода. Пшёл отсюда, приблуда.

— Передайте господину вар Аттре, что к нему Геральт из Ривии.

— Да мне хоть сам иерарх Вилльямс! — не унимался солдат, всё больше бычась на ведьмака.

— Геральт? Геральт из Ривии? — отодвинул несговорчивого сослуживца другой стражник.

— Он самый, — кивнул ведьмак.

— Погодите пару минут, я предупрежу господина вар Аттре о вашем визите.

— Благодарю!

— Ты что делаешь, Брюсси? — набыченный сверлил своим взором солдата. — Под трибунал захотел?

— Остынь, Крайт! — осадил его Брюсси. — Я его знаю хорошо, да и семья вар Аттре его тоже знает.

Крайт попытался что-то возразить, но стражник Брюсси уже скрылся за дверью. Рассвирепевший боец хотел было что-то вякнуть в сторону ведьмака, но, встретившись с ним глазами, понял — себе дороже.

На пороге дома показались сразу два знакомых лица. Брюсси и одна из дочерей-близняшек Генри вар Аттре — Эдна вар Аттре. Перепутать Эдну с её сестрой Розой намётанному глазу было попросту невозможно. В отличие от Розы, Эдна более светловолосая, у нее нежная ухоженная кожа, дорогое платье и духи. По ней сразу становилось понятно, что она истинная аристократка, при этом она не была столь капризна и избалованна, как сестра, но более склонна к интригам и сплетням.

— Мастер Геральт! — как не странно, девушка была рада видеть ведьмака. — Здравствуйте! Проходите скорее в дом. А ты, Крайт, в следующий раз смотри, кого не пускаешь!

— Но госпожа... Я... — хотел было оправдаться Крайт.

— Довольно! — и она обернулась к Брюсси. — Благодарю тебя, солдат, за бдительность и за наблюдательность!

Брюсси поклонился и спустился к своему товарищу, дальше играть в карты.

Увлекаемый за собой Эдной, Геральт вошёл в уже знакомыой дом. За то время, когда ведьмак заходил сюда последний раз, в доме произошли некоторые изменения. Само здание являлось вполне типичным городским строением, но изнутри претерпело недешёвый ремонт, даже перепланировку. Таким образом, весь первый этаж стал больше гостевым, чем жилым. Второй же был обустроен для проживания самих хозяев. Прислуга проживала в отдельном строении на заднем дворе.

Геральт поднялся по покрытой ковровой дорожкой лестнице за Эдной, ведущей их к дальней двери в конце просторного холла. Девушка приложила ухо к двери, тихо постучала пальчиком в дверь и отворила её, заводя за руку удивлённого таким тёплым приёмом ведьмака.

— Папа! У нас гость! — прощебетала Эдна, пропуская вперёд Геральта.

Ведьмак учтиво поклонился хозяину дома — господину Генри вар Аттре.

— Ой, не надо этой чопорности! — разулыбался вар Аттре, завидя знакомого Геральта из Ривии.

Ведьмак и ныне бывший нильфгаардский посол были знакомы ещё со времён Третьей Северной кампании, в разгаре которой нильфгаардкий император разыскивал свою дочь и нанял для её поисков не кого иного, как Геральта Ривийского. Такой выбор был обусловлен простым фактом: Геральт и его дочь были знакомы, и она являлась приёмной дочерью ведьмака.

Помимо Геральта, на поиски наследницы престола были брошены все разведывательные и шпионские сети, и даже чародейка Йеннифэр. Именно господин Генри вар Аттре и рассказал тогда Геральту всё, что знал о поисках, поделился мыслями о войне и её исходе. Генри оказался вполне дальновидным человеком, безошибочно предположив, что война закончится победой Нильфгаарда. Если быть до конца честными, Геральт тоже сыграл далеко не малую роль в этой победе, помогая в устранении реданского короля Радовида V Свирепого, лишив Север одного из лучших стратегов. При этом он спас немало нелюдей и чародеев, до которых у того не добрались руки. Именно Геральт пресёк захват власти сразу после смерти Радовида Сигизмундом Дийкстрой — бывшим реданским шефом разведки короля Визимира II, отца Радовида, а позже, под псевдонимом Сиги Ройвен, стал одним из членов новиградской преступной группировки Синдикат. И именно их смерти помогли Югу без лишних проблем покорить Север, и лишь острова Скеллиге остались свободны от Чёрного Солнца, продолжая жить своим миром, хоть и потеряв былую хватку, но всё равно смогли расцвести вновь.

Казалось бы... Всё это было совсем недавно, чуть меньше нескольких лет, по пальцам одной руки, а воспоминания уже затирались серыми будними, и война, казалось, закончилась когда-то очень давно, хоть её отзвуки по сей день слышались то тут, то там.

Одним из таких отзвуков оказалось старое знакомство вар Аттре и Геральта. Хоть пообщаться по душам у них не вышло в те недалёкие времена, ведьмак оставил о себе приятные впечатления. Также, до Генри дошло досадное недоразумение, связанное с его дочерью Розой, когда Геральт разыскивал своего закадычного друга-бабника Лютика, с которым обе сестрички были знакомы. Тогда ведьмак преподал ей урок фехтования, а на следующий день резко осадил Розу, втянувшую его в авантюру с занятиями на свежем воздухе, по итогу, чуть не отхватила от обычных пьянчуг. Рассвирепев, девушка пообещала, что после победы Нильфгаарда, разыщет их и накажет, на что Геральт её жёстко осадил, и избалованная фехтовальщица обиженно с ним рассталась. Как бы ни казалось это странным, Генри принял сторону Геральта, узнав обо всём от Эдны, подставившей к ним человека, а Роза понесла наказание за свою строптивость.

— Как я рад вас видеть, мастер Геральт, — Генри разливал вино по бокалам. — Я даже спрашивать вас не стану, как ваша жизнь, ибо знаю, что вы не пожелаете о ней, распространятся.

Мужчине было уже за пятьдесят, но выглядел он немного старше. Слабая рябь морщин покрывала его лицо и руки. Тёмные волосы уже не могли скрыть серебро седины. В глазах читалась усталость от всего пережитого. Дорогой кафтан сменил простой халат поверх туники, заправленной в свободные брюки, а босые ноги обуты в простые башмаки, в которых чаще можно увидеть простолюдина, чем состоятельного человека.

— Вы уж простите, что я в таком виде, — виновато произнёс Генри, немного стыдливо завязывая свой халат. — Мы как-то не ждали гостей.

— Можно было просто попросить подождать, — понимающе улыбнулся Геральт. — В конце концов, я ниже вас по статусу и мог бы подождать.

— Что вы, что вы! — замахал руками Генри, усаживаясь в кресло за массивным дубовым столом своего рабочего кабинета, уставленного стеллажами и книжными полками с различной литературой, у стены напротив расположились новенькие чёрные тяжёлые нильфгаардкие доспехи с крылатым шлемом, над которыми висел полуторный рыцарский меч. — Я всегда рад вас видеть, дорогой мой друг!

— Я даже немного удивлён такому приёму, — признался Геральт, допивая шикарное боклерское вино «Шато Мон-Вальжан».

— Удивлены? — с улыбкой переспросил Генри. — Тут нечему удивляться, — ответил он на кивок ведьмака. — После того, что вы сделали для Нильфгаарда, я не могу к вам относиться иначе. К слову, — мужчина подался вперёд через стол, — я на вашей стороне.

— Не понял, — Геральт приподнял бровь, непонимающе смотря на собеседника.

— Я по поводу дочери императора. Я считаю не совсем правильным лгать о её смерти, зная, что император, так или иначе, узнает, что это ложь, но считаю, вы разумно поступили, скрыв её и дав ей возможность решать самой. Конечно, с другой стороны, она наследница престола, и хотелось бы её видеть на престоле, но не того же Морврана Воорхиса...

— А что не так с ним?

— Да всё так, — кашлянул Генри, — и не так одновременно. Понимаете, — он сделал паузу, — Воорхис довольно смышлён, опытен, превосходный генерал и дворянин. Но, положа руку на сердце, я слабо верю, что он сможет достойно править столь огромной империей. А вот императорская дочь Элен Рианнон, являющаяся вашей приёмной дочерью, будет куда более честной, благоразумной и милосердной правительницей.

— Это можно считать комплементом? — улыбнулся ведьмак.

— И для неё, и для вас, — подтвердил Генри, удобнее устраиваясь в кресле, скрестив пальцы на столе и принимая более серьёзный вид. — Но вы пришли ко мне не для того, чтобы вспомнить прошлое, а, как я понимаю, по делу?

— По нему самому, — вздохнул Геральт.

— Внимательно слушаю.

— Я по поводу неприятного конфликта между Золтаном Хиваем и Фабьеном Бувьером, — сообщил Геральт. — Знакомо?

Вар Аттре напрягся, откашлялся.

— Знакомо, — спустя долгую паузу, наконец, произнёс мужчина. — Ситуация, знаете ли, мерзопакостная. Лучше бы вам не вмешиваться в неё.

— Я бы хотел не вмешиваться, — Геральт поднялся с мягкого стула, — но это касается моих друзей и имущества, коим они владеют законно.

— Про какое именно имущество вы говорите?

Геральт достал из маленькой набедренной сумки несколько свитков и протянул их Генри. Тот, развязав каждый, быстро пробежался глазами.

— Имущество господина барда Юлиана Альфреда Панкраца виконта де Леттенхофа, он же Лютик, кабаре «Хамелеон», бывший бордель «Шалфей и розмарин», — начал Геральт в подтверждение выданных Генри бумаг. — Им он владеет совместно с краснолюдом Золтаном Хиваем, который, в свою очередь, сейчас имеет в собственном имуществе городские бани, что под мостом в Золотой Город, и приличную сумму в банке Вивальди, на сумму больше двадцати пяти тысяч крон.

— Подождите-подождите, — Генри уставился на Геральта. — Этого быть не может!

— К счастью, или к сожалению, может, — пожал плечами ведьмак. — А эти бумаги, — он кивком указал на них, — являются доказательством моих слов и невиновности моих друзей, у которых господин Фабьен Бувьер хочет не только вернуть честно проигранное имущество, но и отжать их имущество.

— Хм... — Генри достал из стола бумагу и протянул её Геральту.

Бумага являла собой жалобу на Лютика и Золтана, обвиняя последнего в грабеже, насильственном принуждении к подписанию всех бумаг на него по городским баням и счёте в новиградском банке. И ни слова о проигрыше в карты.

Усмехнувшись, Геральт вернул бумагу вар Аттре.

— Что вас так позабавило, господин Геральт? — мужчина непонимающе поглядел на ведьмака.

— Я отлично знаю Золтана Хивая, и знаю, кем он был до того, как здесь осел, — прохаживаясь по комнате, сказал Геральт. — Поверьте, если бы Золтан, как выразился Фабьен, хотел насильственно отобрать у него всё, то Золтан, с парой выдуманных заявителем дружков, отделали бы вашего Фабьена так, что тот отдал бы не только бани и часть состояния... Он отдал бы всё и продал мать. А Фабьев проиграл всё в карты, о чём гласит и расписка.

— М-да, я знаком с нравами краснолюдов, а тем более, господина Хивая, — протянул Генри. — Однако, боюсь, я ничем тут помочь не смогу, если не будет гарантированных доказательств, что Фабьен действительно проиграл, а не был насильственно принуждён к подписанию бумаг.

— То есть, расписки мало? — раздражённо кивнул головой Геральт, уперев кошачьи глаза в вар Аттре.

— Мне-то, может, достаточно, а вот решать будет суд, — покачал головой тот. — И будет он на стороне Бувьеров, так как они друзья с иерархом.

— А выше их?

— Моё слово имеет вес, но вес иерарха априори весомее. Если только император, но он не будет заниматься столь мелкой проблемой в масштабах огромной империи.

— Просто замечательно! — выругался ведьмак. — Моих друзей будут судить друзья-товарищи за то, что сын Бувьера карточный игрок. Куда катится мир?!

— Хороший вопрос!

На женский голос, произнёсший это, Геральт резко обернулся, встретив глазами прислонившуюся, тихо вошедшую в кабинет молодую женщину.

* * *

С большим трудом и невероятными усилиями, отозвавшимися стуком в висках, Цири раскрыла слипшиеся ото сна веки, сидя на стуле, где её окончательно сломили сон и усталость. Она протёрла глаза и лицо. За окном стояла пасмурная погода, а по стёклам и карнизу стекали и барабанили капли дождя, нагнетая и без того не радужную обстановку. Перед ней у кровати раненного и перевязанного, тяжело спящего от снотворных трав Али, спала Тайила.

Нехотя встав со стула, ведьмачка вспомнила, как она ассистировала полульфке, как та зашивала раны, всё время ругаясь на языке Старшей Речи. У Али оказались сломаны несколько рёбер, лёгкие и внутренние органы сильно повреждены. Шансы на выживание, по прогнозам Тайилы, крошечные. Ему нужен не просто врач, а чародей. Плюс ко всему этому, тяжёлый магический ожог руки.

Попытка потянуться отозвалась сильной болью в руке. Цири схватилась за источник боли, перевязанный чистой марлей. Вена загорелась огнём, ещё не до конца зажившая после, хоть и кустарного, переливания крови Мороку. Ведьмачка искренне надеясь, что это поможет.

— Просыпайся, — она слабо дотронулась до полуэльфки.

Та моментально встрепенулась, подскочив с пола, едва не загремев тазом с окровавленной водой, хирургическими инструментами, тряпками и марлями. Присев на край небольшой прикроватной тумбочки, Тайила, прикрыв рот, зевнула, потёрла глаза, от чего подводка под ними размазалась по всему лицу. Кажется, сейчас её вид волновал полуэльфку в последнюю очередь.

Чуток придя в себя, Тайила молча осмотрела неожиданного пациента, нашла в сумочке нужный непрозрачный флакон и влила его содержимое Али в рот. Тот, не приходя в себя, сильно закашлял, но быстро перестал, пошевелился и затих, вновь покрывшись испариной. Тайила смочила тряпку из дежурного кувшина и протёрла его лицо, шею и грудь, укрыла одеялом аж до головы.

За всем этим тихо, как мышка, наблюдала Цири. Наконец, она не выдержала.

— Что теперь? — еле слышно спросила ведьмачка, стараясь не разбудить Али.

— М-м? — не поняла полуэльфка, повернувшись к Цири.

— Что теперь? — повторила та.

— Ничего, — так же тихо просто ответила Тайила, омывая инструменты и аккуратно складывая их в кожаный свёрток-чехол. — Я иду на работу, а вы тут уже сами. С моей стороны сделано всё возможное. Остальное — к чародеям.

— Всё? Так просто? — чуть повысив голос, возмутилась Цири. — Ты бросишь своего подопечного, которого оперировала полночи, на произвол судьбы? Какой же ты врач после этого?

— Послушай сюда! — Тайила, к этому моменту успевшая полностью собраться, подхватила свою курточку и выволокла под руку Цири в коридор, где стала говорить на полтона выше. — Во-первых, Лютик ночью меня сдёрнул с работы и притащил сюда, а я всю ночь занималась художественным шитьём. Во-вторых, не надо на меня наезжать и давить на жалость. Я таких, как ты, ведьмаков, знаю. Сегодня вы помощи просите, а завтра меня могут найти с перерезанной глоткой в сточной канаве! Если бы я знала, что иду помогать ведьмаку, соглашаться бы даже не стала. Но уж, коль пришла — сделала всё как надо, но сейчас я умываю руки.

— Подожди, Тая, — Цири поймала полуэльфку за локоть. — Не надо думать, что мы все подонки и негодяи. Мы тебе заплатим столько, сколько скажешь. Но не бросай его на произвол судьбы, — её глаза непроизвольно намокли от выступивших слёз. — Пожалуйста.

Высвободив локоть из руки ведьмачки, Тайила внимательно оглядела её и начала рыться в сумке. С её лица, хоть и медленно, но тень гнева и недовольства стала сходить на нет.

— Ответь на один вопрос, — полуэльфка заглянула в сумку, продолжая в ней шариться и чем-то там позвякивая. — Кто он тебе? Этот ведьмак. Друг, брат, возлюбленный или просто товарищ по цеху? Мне сложно верится в последнее, так как ты бы так не просила за него.

— Это имеет какое-то значение? — спросила Цири, вытирая слёзы.

— Мне просто интересно.

— Я его знаю всего меньше суток, — призналась Цири. — Геральт приехал с ним ко мне на встречу. Так и познакомились, — она задумалась, после чего ответила: — Он теперь не просто товарищ по цеху, а, считай, друг. Вот ни с того, ни с сего.

Тайила вздохнула, опустив глаза в покрытый потёртой ковровой дорожкой дощатый пол, затем протянула Цири три небольших флакончика, наполненные красной, зелёной и бесцветной жидкостью.

— Держи, — сказала она. — Запоминай. Красная — это обезболивающее. Ни при каких условиях с ней не использовать никаких ведьмачьих снадобий. Зелёная — травяное снотворное. Дашь ему поздно вечером, если я не успею вернуться, что очень вероятно. Бесцветная — противовоспалительное. Три капли на полстакана воды, и вольёшь ему в рот через полчаса после моего ухода и за час до снотворного. Ясно?

— Угу, — Цири кивнула. — Подожди, ты сказала — если не успеешь вернуться?

— Да, — подтвердила Тайила. — Пока вы найдёте чародея, я за ним присмотрю. Дальше — как пойдёт.

— Спасибо! — обрадовавшись такой новости, Цири крепко прижала к себе полуэльфку.

— Будет-будет! — раскрасневшись, Тайила высвободилась из её объятий. — Я на работу опаздываю.

— До вечера! Будем ждать.

Тайила улыбнулась и направилась к лестнице, но на самом краю остановилась, немного помялась и вернулась к Цири.

— Я знаю, кто ты, Цири, — заявила она, смотря своими карими глазами на ведьмачку. — Ты — Дитя Старшей Крови, наследница рода Лары Доррен. Я вспомнила твоё имя. Несколько лет назад многие эльфы помешались на тебе и твоём Гене, а твои поиски тогда наделали много шуму. Это всё к чему... Ваш Морок — такой же.

— Я это знаю, — пробормотала Цири. — Я это ещё вчера поняла по его рассказам, вот только он сам об этом не знает наверняка, но уже догадывается. Но подожди, — ведьмачка испытующе посмотрела на полуэльфку, — ты-то как догадалась?

— Кровь, — спокойно ответила та. — И у него, и у тебя от крови веет определённой... как бы так сказать... силой. У вас она идентична. А теперь, когда ты отдала ему свою, вы теперь уже брат и сестра по крови. Вот поэтому никакая иная не подходила, а именно твоя. Без тебя его шансы были бы ещё меньше, чем сейчас.

— Получается, я отсрочила его смерть? — на зелёных глазах вновь появились слёзы.

— Мы не знаем наверняка, — успокоила её Тайила. — Скорее, спасла. Ну, всё, я побежала, — полуэльфка, уже спускаясь, опять обернулась. — И я не врач, а всего лишь девочка из «Стратоцвета», — засмеялась она и скрылась за краем лестницы.

От услышанного Цири опешила.

— Девочка из Пассифлоры? — она вслушивалась в свой голос, произнёсший эти слова, не веря в услышанное.

1) Hen Ichaer (Ст.р.) — Старшая Кровь

Вернуться к тексту

2) Ghoul y badraigh mal an cuach (Ст.р.) — Ругательство, непереводимая игра слов

Вернуться к тексту

3) Вихт — Чудовище-трупоед

Вернуться к тексту

4) Ard Caeth (Ст.р) — Врата между мирами

Вернуться к тексту