Черная эскадрилья (джен)

Остаток дня Люк провел, помогая механикам. Он начал вникать в их работу и один или два раза взял на себя ответственность починить пару вещей самостоятельно. Немного, но хоть что-то. Лучше, чем путаться под ногами.

К началу ночного цикла он замучился так, что даже ходил с огромным трудом. Ему пришлось сдерживать выражение облегчения, когда главный механик отпустил его. Он думал только об одном: как бы рухнуть на койку и отключиться до завтра.

Однако вот он, подавляет зевок за зевком и волочит ноги, уткнувшись в датапад.

Докладывать Вейдеру совсем не хотелось. Его командующий офицер был строгим, пугающим и никогда не выглядел довольным. Хотя эти черты вызывали у Люка уважение, у него не осталось сил, чтобы выслушивать еще одну лекцию об ответственности и повиновении.

А еще ему было страшно. Он все еще помнил поднявшееся в нем чувство опасности, когда Вейдер повернулся к нему, помнил скрытую в словах угрозу, гораздо более серьезную, чем простое обвинение. В какой-то момент Люк начал задумываться, а выйдет ли он вообще из этих комнат.

Но это было нелепо. На ум пришли все слухи, что он слышал о Вейдере. Однако он все еще жив, и, учитывая, что он сделал, Вейдер наказал его обоснованно. Бояться нечего. Он не трус, так что если перестать ныть и покончить с этим, можно будет наконец поспать и разогнать туман в голове. С этими мыслями он направился в каюту Вейдера, подгоняя себя.

Дверь открылась даже раньше, чем Люк сумел позвонить в интерком. Глубоким рокочущим голосом, пробирающем насквозь и вызывающим мурашки, Вейдер пригласил его внутрь. Переступив порог, Люк прошел в каюту. Он протянул датапад с замечаниями главного механика, и, как только Вейдер взял его, встал смирно.

Пока Вейдер читал, Люк незаметно осмотрелся. Вчера ему было не до наблюдений, но сегодня стало любопытно. В комнате было темно, а в ее черных стенах практически не было мебели: только стол со стулом, да и все. Единственной интересной деталью была какая-то сферическая капсула с зигзагообразным швом посередине. Люк предположил, что в этом месте она открывается. Он никогда не видел ничего подобного.

В общем, комната была не такой уж захватывающей, поэтому Люк вскоре снова начал разглядывать Вейдера. Тот, казалось, с головой погрузился в чтение, что придавало Люку смелости. Поскольку он был полностью облачен в черное, а маска полностью закрывала его лицо, трудно было понять его мысли. Люк размышлял, снимал ли Вейдер когда-нибудь маску с доспехами… и для чего были все эти кнопки на его груди? Голова Вейдера была чуть склонена к экрану, левой рукой он небрежно держал датапад, а правой прокручивал текст. Видя его таким похожим на любого другого офицера, Люк уверился, что, несмотря на устрашающее снаряжение, перед ним обычный человек.

— Вы не в состоянии стоять смирно, энсин Ларс?

Вейдер даже не поднял взгляд, чтобы выбранить его. Слегка испугавшись, Люк выпрямился и посмотрел прямо перед собой с извиняющимся видом. «Отличный способ произвести впечатление, Люк».

Наконец Вейдер выключил экран и положил датапад рядом с собой. Он сосредоточил все внимание на Люке, которому пришлось приложить усилия, чтобы не сжаться в комок. Он не двинулся ни на дюйм, стоя прямо как штык и глядя перед собой. Холодная дрожь пробежала по позвоночнику, когда Вейдер шагнул к нему.

— Похоже, я должен поздравить тебя с хорошей работой, — сказал Вейдер. — Твой начальник доволен и описывает тебя как эффективного и усердного.

С зародившейся в сердце надеждой, Люк поблагодарил его. Восстановит ли его Вейдер на службе раньше, чем планировал?..

— Может стоит оставить тебя летным механиком, а не пилотом, раз так тебе легче выполнять приказы.

Люк сжал челюсть и проглотил свои возражения, поскольку не был уверен, говорит ли Вейдер всерьез.

— Уверяю, милорд, я больше не буду игнорировать приказы, как вчера, — на всякий случай сказал он. Он наделся, что Вейдер не намерен на самом деле отстранять его от полетов навсегда. Мысль о невозможности летать долгие годы была невыносима.

Вейдер наклонил голову, положив руки на пояс.

— Меня больше всего интересует, почему это вообще произошло.

Люк сглотнул.

— Мне нет оправданий, сэр.

— О, я ищу не оправданий, — произнес Вейдер. — Хочу услышать объяснение.

Во рту у Люка пересохло. Он не мог рассказать Вейдеру о внезапном и неотложном чувстве, охватившем его посреди боя. В лучшем случае он ему не поверит; в худшем — сочтет сумасшедшим. Кроме того, как он мог объяснить то, чего не понимал сам?

— Не вздумай мне лгать, — предупредил Вейдер, так созвучно мыслям Люка, что тот едва не вздрогнул. — Я узнаю.

Люк облизнул губы, чувствуя себя очень неуютно.

— Я… не могу объяснить, — сказал он. — На секунду у меня возникло стойкое впечатление, что я не должен стрелять, иначе случится нечто ужасное. Я пытался проигнорировать это чувство, но…

Он умолк. Вейдер молчал, внимательно его разглядывая. Люк снова ощутил, как вокруг его ног и рук обвились темные холодные нити, прощупывая и исследуя. Совершенно нелепая мысль пришла ему в голову, и он ее отбросил. Он стал ассоциировать это ощущение с присутствием Вейдера, но оно не могло быть преднамеренным со стороны командира, это было невозможно.

— У тебя мощные инстинкты, дитя.

Люк не ответил, встревоженный тем, что услышал в тихом голосе Вейдра. Такого он не чувствовал в своей душе никогда в жизни. Крифф, что такого было в Вейдере, что так его взволновало?

Вейдер подался назад, скрестив руки на груди.

— Расскажи о своей жизни на Татуине, — сказал он.

Смена темы озадачила Люка. Какое это имеет отношение хоть к чему-то?

— Она была… непримечательной, милорд, — неохотно ответил он. — Я жил с тетей и дядей на ферме под Анкорхедом.

Ему захотелось стукнуть себя за бездумный ответ. Будто Вейдер знает про Анкорхед.

— Не с родителями? — спросил Вейдер. У Люка сложилось впечатление, что он не удивлен.

— Они умерли, когда я родился, милорд.

— Знаешь о них что-нибудь?

У Люка екнуло сердце. Он ведь не может знать… или может? Нет, точно не может.

— Очень немного, сэр, — как можно непринужденнее ответил он. Прежнее предупреждение Вейдера прозвучало в ушах: не врать. — Я их никогда не знал.

Его кольнуло грустью и тоской. Хоть бы Вейдер не стал настаивать. Обсуждать отца с Вейдером было опасно, и он надеялся, что ему никогда не придется этого делать, но к тому же это было личное.

Однако Вейдер попросил:

— Расскажи.

Люк заставил себя дышать. От неотрывного взгляда Вейдера было неуютно.

Это просто невинный вопрос, попытался сказать он себе. Такие задаешь, когда хочешь узнать о человеке побольше… хотя почему им интересовался Вейдер, непонятно. Разговор походил на прогулку по зыбучим пескам: не знаешь, куда ступить, но понимаешь, что малейшая ошибка — и тебя поглотит целиком.

— Отец был пилотом, — наконец сказал он: правда, хотя и не полностью. — А о матери я ничего не знаю.

Больше он ничего не сказал. Ни о ненасытном любопытстве о них, особенно об отце; ни об одиночестве, когда других детей из школы забирали родители; ни о бесконечной тоске и печали, что пронизывали его детство, ни о том, как он без конца смотрел в небо, пытаясь отыскать следы отца. Вейдеру об этом знать было незачем.

И все же он задался вопросом, сколько из его мыслей действительно остались нетронутыми. Взгляд Вейдера заставлял чувствовать себя так, словно тот видел самые глубины его разума. Люк страстно ненавидел это ощущение.

— Ты испытывал подобные… чувства, когда был младше?

Люк, нахмурившись, начал припоминать.

— У меня… иногда были предчувствия — когда начнется песчаная буря, где осталась потерянная вещь, — сказал он. — Но больше ничего. Ничего похожего на то чувство в бою.

Вейдер не шевелился и смотрел прямо на Люка, скрестив руки.

— Ты знал человека по имени Оби-Ван Кеноби?

— Нет, сэр, — сказал Люк. Потом он кое-что припомнил. — Хотя был старик Бен. Бен Кеноби. Старый отшельник, живший на краю Дюнного моря, когда я был помладше. Я видел его издалека иногда, когда торчал в Анкорхеде. Но несколько лет назад он исчез, понятия не имею, что с ним случилось.

Вейдер наклонил голову. Люк гадал, что он пытается узнать, и что такого важного в его прошлом. Он надеялся, что Вейдер прекратит расспросы. Если он еще задержит его, есть опасность, что Люк просто внезапно упадет на пол без сознания.

— Очень хорошо, — взмахнул рукой Вейдер. — Можешь идти.

Люк коротко кивнул, после чего развернулся и вышел из комнаты. Дверь открылась сама собой, Люк даже не притронулся к кнопкам.

Когда дверь снова закрылась, отделяя его от Вейдера, он невольно ощутил волну облегчения. Жуть какая. По крайней мере, на сегодня все закончилось, но Люк совсем не предвкушал ежевечернего повторения опыта. Стараясь думать не об этом, а о предстоящем крепком ночном сне, он поторопился в каюты эскадрильи.

Войдя в знакомые комнаты он почувствовал себя так, словно вернулся домой после долгой отлучки. Люк уже подумывал отправиться прямиком в кровать, но урчащий желудок, напомнил, что он сегодня еще ничего не ел. Он пошел в гостиную с намерением быстро перекусить и выпить стакан воды, прежде чем рухнуть без сил.

Когда он вошел, сидевшие на скамьях и болтавшие Темное Проклятье, Вил и Охотник, заметили его не сразу.

— Привет, парни, — буднично поприветствовал их Люк по пути к охлаждающей установке.

Еды и напитков там осталось не густо. Взяв паек, он напомнил себе восполнить запасы при возможности. Это была одна из его неофициальных, но важных обязанностей, как младшего члена эскадрильи. В этом были свои плюсы — например он мог выбрать на складе, что принести, однако, если он запаздывал, то получал холодный прием.

— НЛМ? — прозвучал за его спиной недоверчивый голос.

Люк обернулся, позабыв про голод. Товарищи смотрели на него ошалелыми глазами, словно увидели неведомого зверя. У Охотника отвисла челюсть.

— Ага, я тоже рад вас видеть, — осторожно ответил он, не до конца понимая, что происходит. — Что случилось? Вы как будто привидение увидели.

— Будь я проклят, если нет, — возразил Охотник. — Где, крифф тебя побери, ты был?!

— Я… я просто был наказан, — нерешительно произнес Люк. — Ничего такого.

Его напарник фыркнул.

— Ну да, ничего такого, — усмехнулся он, сдвинув брови.

— Пойди, присядь с нами, — позвал Вил, заметив растерянность Люка. — Мы думали, с тобой все кончено. Мы не видели тебя с тех пор, как ты ушел с лордом Вейдером после битвы…

— О, — внезапно понял Люк. Он сел рядом с ними. — Вы подумали, он меня убил.

Он вздрогнул при мысли, насколько это было близко. Он тоже не очень понял, как выжил.

— Логично было так предположить, когда ты не вернулся вчера ночью. Никому не хотелось спать, так что мы выпили за Вероломного и решили дождаться тебя. Через пару часов нам пришлось посмотреть правде в глаза.

— Ясно, — прошептал Люк. — Так… Вероломный… правда…

Тень легла на их лица.

— Да, — сказал Вил.

Темное Проклятье вздохнул, а Охотник опустил взгляд. Люк ощутил тяжесть. Он плохо был знаком с рыжеволосым кореллианцем, и даже не знал его имени, но ему нравился его сухой юмор и невозмутимая речь. Осознание, что он никогда не увидит его снова, отзывалось болью в сердце.

— Ну, расскажи нам, — Охотник явно стремился сменить тему, — поскольку лорд Вейдер явно не сломал тебе шею, что случилось?

— Он просто меня отчитал, — объяснил Люк. — Сказал, что я вел себя безответственно и мне следует поостеречься. Потом отправил на ночь на гауптвахту и наказал. Я весь день ходил за летными механиками, думаю, завтра у меня дежурство, и я должен отчитываться перед Вейдером каждый вечер.

— Что ты натворил? — нахмурился Вил.

Люк, усмехнувшись, опустил взгляд — теперь, после всего, глупость случившегося была очевидна.

— Он приказал мне стрелять, я попросил подтверждения, а потом так и не выстрелил, пока он снова мне не приказал.

Вил округлил глаза.

— Ты должен быть мертв, — пробормотал Охотник. — Ты даже не представляешь, насколько ты везучий.

Люк кивнул.

— Знаю, — пробормотал он, вспоминая угрозу в голосе Вейдера прошлой ночью, его механическое дыхание над ухом и серебристый отблеск его оружия. — Он внушает ужас.

— Любой командир убил бы тебя на месте, — не выдержал Охотник. — О чем ты думал? Нельзя вот так игнорировать приказы! Это могло поставить под угрозу всю операцию!

— Почему бы тебе тогда не взять бластер и не сделать это самому? — раздраженно сказал Люк. После трудного дня и двух душераздирающих встреч с Вейдером его терпение лопнуло.

— А может и сделать? — парировал Охотник, выпрямляясь и взмахивая рукой. — Хоть больше не попытаешься подорваться в ходе операции!

Люк раздраженно закатил глаза. Его достало, что напарник вечно принижал его, пытаясь дать непрошеный совет.

— Прекрати говорить мне, что делать! Отцом моим себя возомнил?

— Очевидно, он свою работу не сделал и тебя не воспитал, — не остался в долгу Охотник.

Кровь бросилась Люку в лицо. Он открыл рот, но снова закрыл, лишившись от злости дара речи.

— Потому что он мертв! — наконец удалось выпалить ему, едва сдерживая себя.

Яростно вперившись в Охотника, он сжал кулаки. Хотелось врезать ему, сломать его приплюснутый нос или поставить фингал. В голове звенело; он едва слышал, как Вил и Темное Проклятье пытаются сгладить ситуацию призывами остановиться и успокоиться.

— Может оно и к лучшему — не увидит, каким неуправляемым вырос его сынок, — выплюнул Охотник.

Это была последняя капля. Люк поднялся, намереваясь избить Охотника до крови. Вил с Темным проклятьем тоже встали и схватили его.

— Ларс! Остановись!

— Ты, хаттак ступа канг…

Он вырывался из хватки товарищей, пока кровь не перестала ударять в голову. Вил с Темным Проклятьем отпустили его, но не отошли. Люк, слегка задыхаясь, сверлил Охотника взглядом. Охотник не двигался, он небрежно сидел с презрением на лице.

— Не знаю, что ты там возомнил, — сказал он, — но здесь не школьный двор, где можно поиграться с игрушечными корабликами. Здесь война, и она реальна, так что тебе лучше прекратить мечтать и начать работать как все!

Люк, все еще кипя от ярости, уставился на него, сжав губы. Он опустил взгляд и медленно кивнул.

— Конечно, — сказал, вновь пристально посмотрев на Охотника. — Продолжай оскорблять мою семью и говорить себе, что я ребенок.

Он сделал шаг назад и направился в спальню тщательно размеренным шагом, остановившись только чтобы выкинуть остатки батончика в мусорку. Он переоделся в пижаму и лег, но уснуть не смог, поскольку был слишком разгорячен, чтобы задремать.

Он не знал сколько прошло времени, когда услышал шаги остальных. Кто-то остановился посреди комнаты перед его койкой, но Люк не пошевелился и не подал признаков бодрствования.

— Ларс? — прошептал Охотник.

На мгновение слова повисли в тишине. Когда Люк не ответил, Охотник глубоко вздохнул и пошел к собственной кровати.

Люк повыше натянул одеяло и, медленно выдохнув, закрыл глаза. 

* * *

Следующим утром Люк пропустил завтрак, направившись прямиком на свой пост. Он чувствовал себя так, словно его сбил спидер, и содрогался при мысли о предстоящем скучном дне, но был полон решимости выложиться. Его поставили на дежурство в летные ангары, а значит, ему предстояло весь день вести учет вылетов и прилетов, а также отслеживать корабли: отбытие, прибытие, уход на техобслуживание. И снова у него возникло неприятное впечатление, что лорд Вейдер целенаправленно давал ему самые скучные задания.

Люк тоскливо посмотрел на истребители, которые он назначил только что отметившимся пилотам, провожая их взглядом к стартовой зоне. И двух дней не прошло, а он уже жаждал полетов и восхитительного чувства погружения в пустоту. На земле он постоянно чувствовал себя запертым в ловушке. Полеты были единственным способом сбежать от скучного быта татуинского влагодобывающего фермера. И хотя его жизнь в Имперском флоте нельзя было назвать скучной, полеты все равно расслабляли и успокаивали.

Прямо сейчас он не раздумывая использовал бы возможность отвлечься. Он никак не мог выкинуть из головы вчерашний спор. Охотник был прав, назвав Люка обузой. На самом деле Люка очень волновало, что это может повториться. Что делать, если чувство вернется и он не сможет ему сопротивляться? Сколько бы он ни думал, он не мог понять, что случилось. Не в силах понять, откуда брались эти предчувствия и почему они то и дело вспыхивали в его голове, он ощущал себя уродом, бомбой замедленного действия.

Небольшая черная фигурка приблизилась к кораблям. Люк с улыбкой узнал маленького дроида, которому помог накануне. Видимо, Ви-четыре тоже узнал его, потому что сменил курс и врезался в него с радостным бибиканьем.

— Здорово, приятель, — сказал Люк. — Все хорошо?

Ви-четыре счастливо засвистел, а потом покатился дальше работать, предположил Люк. Ему было интересно, занимается ли Ви-четыре ремонтом или ему повезло больше, и он едет на шаттл или другой транспортник. В отличие от многих других истребителей, в TIE не предусматривалось место для астромехов.

Люк развернулся и с ухмылкой посмотрел перед собой. Но улыбка погасла, стоило ему увидеть, кто приближается.

— Черный-четыре и Десять прибыли на смену, — Охотник выглядел таким же недовольным как и Люк. Рядом с ним выпрямившись стоял Кворл, очевидно не замечая никакого напряжения.

Довольный оправданием не смотреть на Охотника, Люк уткнулся в расписание на датападе, проверяя, на какой корабль назначен напарник.

— Берите A61-SB-8 и 9, — сказал он, сохраняя деловой тон и непроницаемое лицо, когда вновь встретился взглядом с Охотником. — О специальных условиях не сообщалось.

Охотник кажется на мгновение поколебался. Он открыл рот, будто хотел заговорить, но остановился и сжал губы.

— Хорошо, спасибо, — кивнул он и ушел в сопровождении Кворла.

Люк медленно выдохнул. День будет долгим… Он обежал взглядом ангар и заметил дроида-мышь, который торопился, снуя между ног солдат. Дроид врезался прямо в Ви-четыре, после чего последовала какая-то беседа, которую Люк не смог разобрать.

Безо всякой причины его пронзила дрожь. Он оглянулся; чуть поодаль из лифта вышел Дарт Вейдер с незнакомым Люку офицером.

Остановившись, Дарт Вейдер повернул к нему маску. Даже на таком расстоянии Люк начал переминаться с ноги на ногу, ощущая беспокойство. Холод усилился; он словно прощупывал его. Больше всего желая, чтобы его оставили в покое, Люк все-таки решил не отводить глаза первым и выдержал взгляд Вейдера.

Электронный шум отвлек его от этого странного контакта. Ви-четыре проехал мимо него со звуком похожим на вздох.

— Что такое? — спросил его Люк.

В качестве единственного объяснения маленький дроид воспроизвел голографическую запись только что повстречавшегося дроида-мыши, и выдал трель, которую Люк легко понял даже без переводчика. На его лице медленно появилась улыбка.

— Правда? — спросил он. — Что будешь делать?

Он не был уверен, что маленький друг его расслышал, поскольку тот продолжал с энтузиазмом свистеть и щебетать. Люк позволили ему выговориться, но уже не притворялся, будто односторонняя беседа ему интересна.

Он посмотрел вверх, все еще ощущая на себе взгляд. Вейдер не двигался, рассматривая его с неестественной неподвижностью, что сильно нервировало Люка. «Уходите», — мысленно приказал он щупальцам холода, мерцавшим вокруг него.

Невероятно, но это сработало. Ощущение отступило, а Вейдер вновь повернулся к офицеру, и оба вышли в коридор.

Рассеянно наблюдая за Ви-четыре, Люк еще раз с содроганием подумал, чего же от него хотел темный лорд.

* * *

— Приношу извинения, коммандер Пиетт. — Избавившись от тревожных чувств, которые пробудил в нем вид мальчика, Вейдер обратился к идущему рядом мужчине. Несмотря на идеальную выправку, коммандер не смог подавить вопрошающий взгляд, и Вейдер понял, что отвлекся слишком надолго. — Что вы говорили?

Пиетт сразу вернулся к делу, чем безмерно порадовал Вейдера.

— Разведывательные дроиды отправлены, милорд, — сказал коммандер. — Мы ожидаем получить данные для анализа в ближайшие дни.

— Хорошо, — похвалил Вейдер. — У повстанцев в этом секторе должна быть спрятана еще одна база. Я хочу, чтобы ее нашли как можно скорее.

Иначе они не смогли бы так быстро отправить подкрепление на Кароси-XII, рассуждал он. Кроме того, он знал, что следы крестокрылов, которые пару недель назад атаковали транспорт под сопровождением его эскадрильи, вели в эту часть галактики. Слишком подозрительно для совпадения.

Вейдер ненадолго задумался, знали ли повстанцы о значимости перевозимого кораблем груза, или они атаковали вслепую с целью ослабить их и не подозревали о последствиях. Это была еще одна причина, по которой Вейдер так усердно искал базу. Если повстанцы прознали о секретном имперском проекте, нужно будет действовать быстро, пока информация не дошла до лидеров организации, которая, как было известно Вейдеру, постоянно росла в числе и эффективности.

— Да, милорд, — ответил Пиетт, а затем поклонился и вернулся к работе, оставив Вейдера в одиночестве.

Провожая коммандера взглядом, Вейдер понял, что, несмотря на свои усилия, опять думает о мальчишке. Мелкий светловолосый дерзкий наглец одновременно и раздражал его, и глубоко тревожил. Он вспомнил обрывки образов, которые только что видел: тот разговаривал с маленьким астромехом и смеялся, будто они друзья, с давно забытой Вейдером беззаботностью. Старые-престарые воспоминания о другом мальчике и дроиде всплыли в его памяти, и он безжалостно от них избавился.

То время прошло. Зацикливаться на нем бесполезно.

С растущим раздражением Вейдер зашагал по коридору.