Трудно убить легенду (джен)

— Каз!

Вывернувшись из его хватки, Джеспер чуть не полез обниматься или ещё чего похлеще, но Каз успел выставить перед собой руки, и из них довольно угрожающе пыхнуло светом.

— Святые угодники! Так это правда, — воскликнул Джеспер со смесью страха перед новыми силами Каза и облегчения, что с ним всё в порядке. — Ты — заклинатель солнца! Инеж с ума сойдёт.

— Не сказать, что я в восторге, — раздражённо проговорил Каз.

Джеспер смотрел с такой обидой, словно Каз опять утаил важную информацию, которую он был вправе знать.

— Ты мог хотя бы намекнуть... Мы столько времени знаем друг друга, необязательно было держать это в тайне.

— Не указывай мне, что я могу, а что нет.

— Ты что, не доверяешь мне?

Хотелось рявкнуть, что естественно доверяет — в определённой степени — иначе не стал бы так долго терпеть его выходки. Но Каз сам не знал! И не мог в этом признаться. Во всяком случае, не сейчас и не Джесперу. Каз прослыл человеком, которому известно всё и обо всех, и вот теперь оказывается, он не знал чего-то настолько важного. Причём о себе самом! Не хотелось бы о таком рассказывать, и особенно тому, кто привык безоговорочно доверять каждому его слову.

— Если бы я тебе не доверял, то давно убил бы, — сказал он вместо этого.

— Я польщён.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Каз, меняя тему, чтобы хоть что-то узнать. — Только не говори, что вступил во Вторую армию, чтобы спасти меня. Надеюсь, ты не настолько глуп.

Молчание.

— И правда ради этого? Идиот! — рявкнул Каз. — Меня не надо спасать, и ты куда более полезен мне вне дворца. Где Инеж?

— А вот и нет, — ответил Джеспер и скрестил руки на груди, словно защищаясь. — Вообще-то я пришёл не к тебе. Мир не крутится вокруг тебя, Каз.

— Ну конечно, и зачем же ты тогда пришёл? Учиться у гришей Малой науке?

Джеспер поглядел на него с этой своей раздражающей ухмылочкой:

— Вообще-то я здесь, чтобы затащить в постель генерала Второй армии.

Каз поднял бровь.

— Что за чушь.

Это была ложь, и совершенно дурацкая, но когда его обвиняли во лжи, Джеспер всегда удваивал ставки.

— Да, я на миссии по соблазнению главного гриша всея Равки. Если только ты не успел первым. Я слышал, вы двое сильно сблизились.

Предсказуемо. Скривившись, Каз повторил вопрос:

— Где Инеж?

— Вот чёрт, вы что и правда...?!

Каз не удостоил это ответом и лишь повторил:

— Инеж.

Джеспер закатил глаза.

— Инеж делает то же, что и всегда. Собирает информацию, ползает по крышам и занимается другими шпионскими штуками. И да, она в Равке, если ты об этом.

Ну, отлично. Первая естественная реакция Каза — раздражение на то, что они вытворяют. Но потом… он поглядел на Джеспера. На его кафтан фабрикатора.

Хотя нет, всё это ужасно, ужасно раздражало.

— Так какой у тебя план? — спросил Джеспер в полной уверенности, что план есть. — Что нам делать?

— С чего ты взял, что вы оба входите в мои планы? — отрезал Каз.

В глазах у Джеспера снова мелькнула обида, но Каз проигнорировал её как неуместную. Переживёт. И обида, действительно, исчезла так же быстро, как появилась. Вместо неё во взгляде появилась жёсткость, и вот её Каз уже мог превратить в уважение.

— Перед тем, как уехать, ты выкупил Инеж, — пояснил Джеспер. — Зачем, как не для того, чтобы она могла отправиться за тобой?

Да, был у Каза такой план, но потом обнаружилось, что не один он тут строил свои хитрые планы, и в итоге надули его самого. Поэтому ответить ему было нечего.

— Так, ну ладно. — Джеспер принял молчание за знак согласия. — Как бы то ни было, у меня есть новости.

— Хорошие?

— Просто новости.

— Тогда говори.

Джеспер занервничал. Суетливо поправил воротник.

— Да выкладывай уже! — зашипел Каз в нетерпении, оглянувшись посмотреть, не заметил ли кто, как долго он общается с якобы незнакомым ему новеньким гришем. Небольшая группа в красных кафтанах вышла из обеденного зала. С любопытством на них поглядывая и тихо переговариваясь, они направились дальше по коридору. Сам виноват, нечего было строить из себя главного интроверта всея Равки: теперь, стоит побеседовать со всего лишь одним новым человеком, и все начинают об этом шептаться. Каз вздохнул. — Здесь говорить нельзя. Ты слишком долго тянул, я не хочу привлекать к нам ещё больше внимания.

— Могу позже заскочить к тебе в комнату. Там и продолжим.

— Моя комната охраняется, так что не получится.

— Одни сообщники да телохранители. Неужто обходительный и обаятельный Каз Бреккер так ни с кем и не подружился?

Гримаса отвращения грозила приклеиться к лицу на веки вечные.

Каз не стал утруждать себя ответом и перешёл сразу к делу.

— Ты и Инеж можете общаться?

Джеспер лишь молча кивнул, и Каз быстро проговорил:

— Мои комнаты на четвёртом этаже, карнизов нет, за окном почти не следят. Дай ей знать.

Джеспер широко улыбнулся:

— Будет сделано, босс.

Каз развернулся и направился прочь, чувствуя спиной взгляд Джеспера. Проклятье, что за кошмар!

* * *

Этим вечером Каз ждал её. Лежал на кровати, устраивая на потолке звездопад из солнечных зайчиков, а краем глаза следил за окном. Двери он запер, якобы решив лечь пораньше.

И не заметил, как задремал. Едва ли он закрыл глаза дольше, чем на мгновение, но открыв их, увидел Инеж. Она стояла у распахнутого окна, и ветер шевелил непослушную прядь волос, выбившуюся из косы.

Всё словно остановилось.

— Призрак. — Голос почти дрогнул, когда перехватило дыхание.

Секунду она смотрела молча, будто не зная, что сказать. Наконец, шагнула к нему.

— Джеспер сказал…

Каз призвал солнечный шарик, и он завис у него в ладонях. Инеж замерла, глядя на свет с восхищением, обожанием, благоговением. Глядя на Каза с восхищением, обожанием, благоговением. Он погасил шарик.

Разбираться в пробудившихся от её взгляда чувствах не было времени. Вместо этого он сел на кровати и ринулся в атаку:

— Ну, и какой у вас план? — Нападение — лучший способ справиться с эмоциями. Ведь человек, на которого ты полагался больше всех, вернулся, когда ты думал, что вы расстались навсегда. — Давайте отправим Джеспера с Малый дворец, чтобы Каз развлёкся, составляя план побега и для него тоже?

— Каз…

— А какой следующий шаг? Вы вообще думали, что будете делать дальше?

— Пекку Роллинса наняли, чтобы тебя похитить.

Вот как. Что бы Каз ни собирался сказать дальше, слова застряли у него в горле. Схватив трость, он поднялся с постели и в задумчивости остановился у стола.

— И Пера Хаскеля тоже, — продолжала она. — Но из них двоих только Пекка сможет перебраться через Каньон. В Кеттердаме уже ходили слухи, что он нашёл способ.

— А как вы двое его пересекли? — задал Каз самый очевидный из роящихся в голове вопросов.

— Украли транспорт у Пекки.

Уголки губ поднялись в улыбке вопреки его воле. Но как только он поглядел на обеспокоенное лицо Инеж, улыбка исчезла. Он хотел бы протянуть к ней руку и отвести с глаз прядь волос, успокаивающе сжать плечо — хоть что-нибудь. Но так и остался стоять в метре от неё, как будто это между ними пролегал проклятый Каньон.

— Это весь ваш план — передать мне весть?

— Джеспер надеется устроить грандиозный побег, но если честно…

Она умолкла, отведя глаза, а потом её взгляд снова, как намагниченный, вернулся к его рукам, которые несколько минут назад источали свет.

— Дарклинг разберётся с Пеккой, — уверенно сказал Каз. Хотя мысль об этом вызывала досаду. Последнее, чего ему хотелось, это вовлекать в любые дела с Пеккой Дарклинга. Каз прекрасно справится сам. Один, как всегда и планировал.

— Так значит, вы работаете вместе? — спросила Инеж так, будто ей было важно услышать ответ. С тайной надеждой в голосе.

И тогда он сложил кусочки головоломки, которые собирал в уме с тех пор, как Инеж забралась к нему в окно, глядя на него как на одного из её обожаемых святых. Она, в отличие от Джеспера, вовсе не хотела помочь Казу бежать — наоборот, она надеялась, что он останется.

— Ты этого хочешь? — спросил он.

Она долго молчала, тщательно взвешивая ответ. Так долго, что Каз почти собрался повторить вопрос.

— Многие гибнут, пытаясь пересечь Каньон, — произнесла она наконец.

Что ж, раз так, Инеж обрадуется, услышав, что он объединился с Дарклингом и собирается помочь ему навести порядок в Равке. А потом придёт в ужас — когда узнает об их планах и о том, что Каз вовсе не собирается Каньон уничтожать.

Другой человек на её месте мог бы со временем изменить мнение или смириться, но… это Инеж. На такое она не согласится никогда.

Её хрупкие надежды разобьются как волна о скалы, как корабль в Каньоне… исчезнут без следа, как содержимое карманов Джеспера после неудачного вечера в игорном доме. Но, наверное, это она виновата, что раз за разом надеется на такого человека, как он. И то, что он выкупил её из борделя, ничего не значит, — это было продиктовано вполне эгоистичными мотивами. Благодарность тут неуместна.

Пусть Каз и потратил задаток на неё сразу же, даже не подумав о собственных нуждах, но она была ему нужна в Равке для работы.

По крайней мере, так он себе говорил. Но.. вот она тут… в Равке. И что теперь?

— Да, многие гибнут, пытаясь пересечь Каньон, — повторил Каз, потому что кроме этого, сказать ему было нечего.

— Но раз ты можешь это остановить, разве…

— И что это принесёт таким людям, как мы с тобой?

— Достаточно того, что мы спасём чьи-то жизни, — ответила она, однако он уже видел по глазам — Инеж понимала, что для него это не аргумент. Хотя и переубедить его не пыталась, лишь напоминала. Не могла не напомнить. И они оба это знали.

Каз скривился. Хотелось расхохотаться над нелепостью фразы, но он был не в том настроении. Слишком зол. Бессмысленно злиться на Инеж за её надежду, что он окажется лучше, чем есть. Но Каз злился. Злился с тех пор, как сюда попал, порой даже не представляя, что ему делать во всей этой ситуации.

Злило, что все вокруг ждали от него каких-то героических действий. Злило, что впервые за очень долгое время он потерял контроль над происходящим и земля как будто уходила из-под ног. Казалось, он снова барахтается в канале, только в этот раз без тела близкого человека, которое держало бы на плаву. Не было даже воспоминания о таком человеке, ничего не помогало бороться и принимать решения, как много лет назад в Кеттердаме, когда ему всюду мерещился призрак Джорди.

Все вокруг были так потрясены и расстроены его поведением, что это выводило из себя. Они думают, что имеют полное право ждать от него спасения, в то время как никто — никто! — и не подумал спасти его. Всем этим людям даже в голову не пришло бы помочь ему или Джорди. И что, теперь жизни всех этих чужаков — равкианцев, гришей, солдат — гораздо важнее его жизни? Просто потому что им не хватает ума найти способ уклониться от ненужной им войны?

Да, люди гибнут в Каньоне каждый день, но почему он должен их спасать, если никто и никогда не пытался спасти его? Если он — такая важная персона, почему его бросили подыхать в сточной канаве среди заражённых трупов?

Сначала святые, судьба или что там ещё, изуродовали его до такой степени, что он превратился вот в это, и теперь даже если захочет, не сумеет стать тем, кем все хотят его видеть. А потом эти самые высшие силы решили призвать его на помощь?

Нет. Не дождётесь.

Упрёки Инеж в эгоизме, как это плохо — бездействовать, когда можешь спасти чью-то жизнь… Они были как мелкий камушек в ботинке: избавиться можно, только взяв на себя труд снять обувь и как следует потрясти.

Инеж того не стоила.

Нет, стоила, конечно, стоила. Он бы сделал это ради неё.

Но Дарклинг был прав, говоря о могуществе, славе, деньгах. Это ведь и правда очень приятно — ощущать собственную силу каждой клеточкой тела. И может быть, для Дарклинга совершенно естественно смотреть на него как на самого важного человека на свете. И возможно, когда тот протянет руку, Каз отчаянно захочет протянуть в ответ свою — без сомнений, без раздумий и невзирая на то, как сильно он ненавидит себя за эту слабость.

Каз будто застрял в каком-то идеологическом любовном треугольнике. Или даже в квадрате, если считать его главную страсть: деньги.

Наверное, пора было прекращать об этом думать.

— Достаточно? Когда мне чего-либо было достаточно? — ответил он так искренне и честно, как не разговаривал никогда и ни с кем. Но этого будет недостаточно уже ей. Всегда, всегда недостаточно. Предложив всё, что у него есть, он принесёт ей одно лишь разочарование.

И Каз уже видел это в её глазах.

Пришло время сменить тему и поговорить о деле.

— Как думаешь, сколько у нас времени?

— Не уверена, но ему снова надо искать транспорт. Думаю, несколько дней у нас в запасе есть, — сразу же ответила Инеж, как всегда с готовностью меняя тему вслед за ним. — Что нам делать?

Каз помолчал, раздумывая.

И принялся излагать Инеж её задание, словно у него был план, который он вынашивал не первую неделю.