Последний Zeitlaichaien (джен)

Дорога затянулась. Шейневальд размерами не выделялся, но Дракахтром был одной из самых больших провинций Дункпариес. И самой развитой — островок цивилизации в море невежества. Здесь находилась столица всей империи, через Дракахтром проходили почти все торговые пути, а горы надёжно укрыли его от возможных врагов. Много кто хотел завладеть местными богатствами.

Города Дракахтрома впечатляли размерами и неприступностью. Пусть жить хорошо могли только знатные торговцы, аристократы и императорская семья, в то время как крестьяне трудились в поте лица за горсть медяков и корку хлеба, богачи сделали всё, чтобы Дракахтром выглядел достойно… хотя бы на первый взгляд.

За стенами городов Дракахтром был не менее опасен, а может, и опаснее соседних провинций. За несколько дней пути Гебершнейх уничтожил две банды разбойников, неоднократно видел издали, как бандиты грабили торговцев, и натыкался на трупы тех, кого они не пощадили. Вмешиваться в ход событий Гебершнейх не стал ни разу: его не касались чужие проблемы. Он лишь забирал всё ценное с тел, если грабители что-то пропускали.

Его путь лежал к разрушенной крепости с самой высокой башней в округе. Крепость эта была известна не только в Дракахтроме, но и во всей Дункпариес. Караваны и патрули обходили старый форт стороной, боясь его хозяина. Порой смельчаки и отчаявшиеся воины, лишившиеся кого-то из близких, шли к нему в надежде одолеть чудовище… и ни один не вернулся. Гебершнейх лишь надеялся, что монстр разумен, иначе его придётся убить — и древний род станет перевёрнутой страницей истории.

Zeitlaichaiened и draakached всегда были союзниками. Дети богов научили монстров речи и своему языку, многое рассказали и показали им… Многих пришлось убить: они не шли на контакт и не желали учиться, — но детёныши, воспитанные Zeitlaichaiened, были другими.

В войне Zeitlaichaiened с людьми они встали на сторону тех, кого считали старшими братьями… и погибли вместе с ними. Последний draakach нашёл пристанище в Дракахтроме — провинции, где появились на свет его предки, в чью честь её и назвали. Гебершнейх не знал, вырастил ли этого дракона Zeitlaichaien или он вылупился уже после уничтожения их народа. Сам он когда-то отказался брать детёныша под свою опеку. В отличие от людей, бездумно рожавших по несколько детей, Zeitlaichaiened здраво оценивали свои возможности: от них зависело выживание вида. Воспитание дракона — огромная ответственность; это намного сложнее, чем вырастить человеческого ребёнка.

И вот, все их труды оказались бессмысленными! Существа, которые должны были стать их верными спутниками, канули в небытие вместе с ними. Все, кроме одного.

Над деревьями показалась башня крепости. Гебершнейх пришпорил коня. Нехорошее предчувствие зарождалось внутри, и он был рад, что не взял с собой Руну. Если придётся драться, она не выживет, а если дракон мёртв, ей не стоит знать, что не все легенды возвращаются.

Дорога вывела к воротам полуразрушенного форта. В воздухе стоял запах серы… Спешившись, Гебершнейх вошёл в крепость. Парадные двери были распахнуты.

— Sij onschrufen Zeiteuwiged, draakach! — крикнул он, заходя в холл.

Ответом ему стал подобный громовым раскатам рёв. Гебершнейх вытащил меч и отступил за некогда подпиравшую обвалившуюся антресоль колонну. Вовремя: дракон скользнул в холл через пролом в крыше. Осторожно выглянув, Гебершнейх рассмотрел его. Монстр был ещё молод, но в этом возрасте чешую оружие уже вряд ли пробьёт… хотя можно проверить. Взрослые драконы превосходили этого в размерах, но и он внушал уважение — метров десять в длину, считая шею и хвост, с громадными крыльями и острыми шипами на спине. Вокруг головы и на кончике хвоста переливались всеми оттенками зелёного перья.

Резко развернувшись, дракон двинулся в его сторону. Зацокали по камням когти. Гебершнейх распластался по полу и отполз за обломки антресоли. Надеясь, что хотя бы малейший шанс договориться остался, он громко спросил:

— Ты сохранил разум?

Дракон повернулся на голос и выдохнул огненную струю. Пламя ударилось о быстро раскалившиеся камни. Обжёгшись, Гебершнейх вскочил и бросился вглубь крепости. Дракон проворно последовал за ним и взмахом хвоста сбил с ног. Следующий удар стал бы смертельным, но Гебершнейх откатился на пару метров левее, рывком поднялся с пола и перебежал к следующему укрытию. Огонь опалил волосы.

Дракон прыжком сократил дистанцию и попытался схватить противника зубами. Гебершнейх уклонился и нанёс колющий удар в шею. Клинок, рубивший сталь и кости, как масло, отскочил от чешуи. Дракон вновь плюнул огнём. Гебершнейх кувыркнулся к нему, уходя от атаки. Загнать меч между плотно прилегающими чешуйками он не мог. Оставалось одно уязвимое место.

Убирая меч, Гебершнейх отбежал к лестнице и вихрем взлетел на уцелевшую антресоль. Дракон за ним не последовал. Огненное дыхание опалило руки и лицо, но вреда не причинило: Гебершнейх вовремя отскочил к стене и пригнулся, чтобы пол защитил его. Раздосадованный дракон парой мощных ударов доломал колонну, выплюнул пламенный сгусток — и часть антресоли рухнула. Гебершнейх едва успел схватиться за край уцелевшего пола. Камни под пальцами крошились.

Дракон изрыгнул пламя. Гебершнейх забрался на антресоль и сбил огонь со штанины. Сквозь дыры в прожжённой ткани виднелся уродливый ожог. Пришла запоздалая боль. Гебершнейх зашипел сквозь сжатые зубы и, понимая, что бежать больше не сможет, схватился за лук. Это последний шанс. Дракон привстал на задних лапах и вытянул шею, чтобы заглянуть на антресоль. Всего мгновение оставалось до того, как он испепелил бы Zeitlaichaien — но тот отпустил стрелу. На грани слышимости зазвенела тетива. Стрела почти на всю длину вошла в глаз дракона.

Труп грузно повалился на пол. Гебершнейх выдохнул облегчённо и удручённо одновременно. Надежды на возрождение драконов теперь нет.

Он осторожно спрыгнул с антресоли и, хромая, побрёл к ждавшему у ворот коню. Ожог затянется ещё не скоро: раны от огня на Zeitlaichaien всегда заживают дольше. Кое-как дойдя до коня, он забрался в седло. В сумке что-то захрустело. Гебершнейх осторожно заглянул внутрь — и не поверил своим глазам.

В оставшейся от яйца скорлупе сидел маленький дракон.