Имя на «Л» (гет)

Вскоре я посетила Рио-де-Жанейро, как и собиралась. Мне необходимо было съездить куда-то, отдохнуть, собраться с мыслями, чтобы не сойти с ума от горя и одиночества, и Рио подходил для этой цели как нельзя лучше. Шумный мегаполис, полный контрастов, пьянил и ужасал одновременно. Буйство зелени против однотипных каменных построек, роскошь фешенебельных районов против нищей убогости фавел, современная архитектура против ландшафтов семидесятилетней давности — таков был этот город. На пляже Копакабана негде было яблоку упасть, а ведь когда-то давным-давно на этом месте была расположена такая же рыбацкая деревушка, как у нас в Мараньяне. Рыбаки так же выходили каждое утро в море, а жены ждали их на берегу, хлопоча по хозяйству, дети играли на пляже, молодые сердца влюблялись и горели… О, время! Как ты беспощадно в своем круговороте!

Я приняла приглашение матери Лео и навестила ее. Это была приятная темнокожая женщина около пятидесяти лет, высокая и очень стройная. Она радушно приняла меня в своем скромном, но уютном доме. Кроме донны Деузы я познакомилась с тетей Лолой — милой улыбчивой старушкой. Мать Лео, накрывая на стол, приговаривала:

— Вот так, сеньорита, мы и живем. Эдвалду уехал на пару дней, это отчим Лео, хотя правильнее сказать, его отец. Мама умерла в прошлом году — возраст, и сердце последнее время подводило. Она тяжело переживала разлуку с внуком.

Донна Деуза сделала паузу, ей было трудно говорить дальше.

— Вы можете называть меня просто Луиза, — улыбнулась я.

— Какое красивое имя! — с искренним восхищением проговорила тетя Лола. — Значит, вы с Лео были друзьями?

— Да. Он много о вас рассказывал, особенно, когда жил в деревне.

— Расскажите нам об этом времени, — попросила старушка, продолжая восторженно хлопать глазами. — Нам всегда было интересно, чем занимается Лео вдали от дома.

— Ну, он подрабатывал в рыбацкой артели и снимал домик.

— Надо же! — удивилась тетя Лола. — А мы-то не могли заставить его пойти работать или учиться!

— Зря вы так, еще немного, и ваш племянник начал бы выходить в море вместе с остальными, — рассмеялась я.

— Деуза, ты слышишь? Твой сын чуть было не стал настоящим рыбаком в своих странствиях!

— Слышу, тетя Лола, слышу! Это очень на него похоже — ввязываться туда, где опасно.

— Что вы, Лео не занимался ничем таким опасным! Просто сортировал и загружал улов. Он быстро всему учился, так что впоследствии даже участвовал в ремонте суден и был далеко не последним в этом деле.

Деуза с гордостью улыбнулась, услышав такую похвалу в адрес сына.

— Я всегда знала, что Лео способный мальчик и может многого достичь, только душа у него всегда была не на месте. С самого детства он жил в своем мире и никого туда не пускал, кроме сеньора Альбьери.

— Не упоминай ты этого злодея! — возмутилась тетя Лола, едва не перекрестившись, словно услышала о нечистой силе.

— Ну а ты, Луиза? Расскажи о себе, — перевела тему разговора женщина.

Хозяйки дома с интересом и сочувствием слушали мою историю. Когда тетя Лола утомилась и пошла прилечь, извинившись передо мной, донна Деуза предложила посмотреть комнату Лео. Это была скорее не комната, а мансарда. Внутри было чисто, но кругом все было заставлено разными вещами: скейтбордом, гитарой, какой-то утварью непонятного назначения, журналы на столике лежали так, словно их только что оставили, а рядом с кроватью висел большой полупрозрачный платок. Я автоматически пощупала его пальцами.

— Он привозил мне в подарок похожий, — задумчиво произнесла я.

— У меня тоже такой есть. Лео с детства был помешан на всем, что связано с Востоком.

— Он рассказывал о какой-то женщине, которую нашел в Марокко. Кажется, ее звали Жади.

— Да, Жади. Я сама видела ее и даже познакомилась с ней. Она разводилась с мужем и уезжала к себе на родину. Бедняжке некуда было идти, и Лео приютил ее у нас.

Так вот, значит, как было дело.

— Удивительно, какие совпадения бывают в жизни, — продолжала Деуза.

— Вы знаете, где она сейчас? — зачем-то спросила я.

— Ох, я знаю только, что она вышла замуж за Лукаса. Лукас — это тот самый… Сын того сеньора…

— Лукас мне известен по рассказам Лео, — стараясь не смущать женщину, уточнила я.

— Я стараюсь не общаться с этими людьми. Исключение делаю только для Иветти, это крестная Лео, которая вышла замуж за сеньора Леонидаса, и то теперь мы все реже поддерживаем связь.

— Понимаю вас. Я бы тоже на вашем месте не захотела общаться ни с кем из той семьи.

— И все-таки, ни на кого я так не злюсь, как на сеньора Альбьери! Он всю жизнь крадет у меня сына! — разволновалась Деуза. — Даже сейчас, Лео исчез не просто так, это доктор сбил его с толку!

— Правда? — насторожилась я.

— Все началось с этого проклятого суда, — присев на табуретку у изголовья кровати, начала рассказ хозяйка. — Моего сына хотели заклеймить клоном, роботом, словно он не человек, а какая-то лабораторная мышь! Сеньор Альбьери палец о палец не ударил, чтобы опровергнуть эту чушь, а позже донна Эдна, похоже, сошла с ума и дала интервью, где рассказала о том, что ее муж создал клона. После этого-то они и пропали оба. Мы обращались в полицию, сеньор Леонидас поднял всех на уши, привлекали даже Интерпол. Все безрезультатно! Их след обрывается в Фесе, никто ничего о них не слышал, даже кочевники, которые знают все окрестности. Я не могу и не хочу думать о том, что мой мальчик… мой мальчик…

Деуза больше не могла сдерживаться и заплакала навзрыд. Она не сумела произнести до конца фразу, но все было понятно без слов. Я молча обняла несчастную мать, просто давая выплеснуть свое горе. Слезы невольно потекли из глаз и у меня. Разве можно тут что-то сказать?

— Прости, Луиза, — вытирая лицо, сказала она.

— Вы не должны просить прощения за это, донна Деуза. Что бы ни произошло, я поддержу вас.

— Наверное, твой визит — это добрый знак. Я так давно ни с кем не говорила о Лео, не слышала о нем никаких новостей, а тут появилась ты, как ангел.

— Ну что вы! Я сожалею лишь о том, что не сделала этого раньше.

— Ты тоже настрадалась, бедная девочка.

— Да, это так… Мне нелегко сейчас. Так что там сеньор Леонидас?

— Он проявлял беспокойство лишь поначалу, а потом его закрутили собственные заботы, собственная жизнь. Ты знаешь, что Иветти родила ему двойняшек?

— Да вы что!

— Да. Я до сих пор их толком не видела, и не горю желанием. Когда Лео был здесь, он всем был нужен, все только о нем и говорили и хотели поделить между собой. А сейчас мой мальчик пропал, и кто о нем вспомнит? Никто, кроме нас, его семьи, и добрых людей вроде тебя.

— Может быть, это потому, что мы его любим? — сказала я и сама оторопела от своей наглости. Неужели я произнесла это вслух?

Деуза снова радостно улыбнулась.

— Я так и думала, Луиза, что ты влюблена в него. Мне остается лишь горько сожалеть о том, что мой сын совершил такую глупость, не выбрав тебя спутницей жизни.

— Но ведь он даже не упоминал обо мне при вас.

— Это еще ни о чем не говорит. Лео скрытный, он всю жизнь прятал свои чувства. И чем сильнее чувства, тем больше он их прятал.

— Возможно, вы правы. Он однажды сказал мне, что очень любит вас, только для этого ему не нужны слова или дела. Лео просто любит и все, где бы он ни находился.

— Лео правда так сказал? — глаза женщины засияли от счастья.

— Еще в одну из наших первых встреч, — подтвердила я.

Мы разговаривали допоздна, рассказывая друг другу истории из жизни. Плакали, смеялись и делились сокровенным. Думаю, именно этого не хватало нам обеим. Когда время перевалило за полночь, донна Деуза предложила мне переночевать у них, на что я с радостью согласилась. В ту ночь мне казалось, что Лео незримо присутствует рядом. Это нисколько не пугало меня, напротив, впервые за долгое время я ощутила приятный покой и умиротворение. Сердце перестало беспросветно и отчаянно тосковать.

Бар я все же продала знакомым из поселка: одна бы я не потянула этот бизнес, а так дело моей мамы оказалось в надежных руках. Сама я перебралась в Сан-Паулу, где поступила в университет. Мне было чуть больше тридцати, когда я получила диплом. Помимо немецкого языка, я овладела английским и французским, съездила в Германию, как давно мечтала. По правде говоря, Европа меня не впечатлила настолько, насколько я себе это представляла. Бразилия, несмотря на все свои недостатки, слишком глубоко запала мне в душу, хоть поняла я это далеко не сразу. Вернувшись домой, я преподавала языки в родном университете и давала частные уроки. Замуж я до сих пор не вышла и не родила детей. Я к этому не особо стремилась. Одиночество не означает несчастье, как бы общество ни убеждало нас в обратном.

Все это время я переписывалась и созванивалась с донной Деузой, навещая ее, по крайней мере, раз в год. Так, волей случая она обрела дочь, которой у нее никогда не было, а я могла заботиться о ком-то, как о матери, которую потеряла. Рут осталась жить в Мараньяне с мужем и двумя детьми, и я всегда ходила к ним в гости, когда наведывалась на родину.

На этом я могла бы закончить свой рассказ, если бы не еще одно интересное событие, случившееся в моей жизни буквально пару лет назад. Начальство предложило мне сотрудничество с одной компанией из Рио — им нужен был переводчик с немецкого для работы с деловыми бумагами. Недолго думая, я согласилась, тем более, в планы у меня как раз входило пожить в этом городе некоторое время. Каково же было мое удивление, когда компания эта оказалась компанией Феррасов! Отказываться от сотрудничества было уже неудобно, но не только это побудило меня оставить договор в силе. Меня охватило жгучее, я бы даже сказала, болезненное любопытство, ведь когда еще представится возможность вблизи увидеть эту легендарную семейку?

Леонидас Феррас был уже стариком и отошел от дел, наслаждаясь отдыхом в кругу семьи. Его младшие сыновья Жайме и Адриану были еще слишком юны и беззаботны. Все хлопоты о компании легли на плечи тоже уже немолодого Лукаса Ферраса, перед встречей с которым я волновалась больше всего. Я помнила фото из старой газеты, которое так потрясло меня когда-то. Встретив Лукаса воочию, я поняла, что с тех пор он еще больше помрачнел и осунулся. Волосы с сильной проседью зачесаны назад, худое лицо покрыто сетью мелких морщин, взгляд не выражает никакой заинтересованности — таким я увидела этого человека. Он сухо поздоровался со мной и предложил сесть, чтобы обсудить детали контракта и мои обязанности.

Так странно смотреть на внешнюю копию человека, которого ты когда-то знала и любила, и которого, вероятно, уже нет в живых. Таким мог бы быть Лео спустя лет сорок после нашего знакомства, а впрочем… Нет, Лео выглядел бы совершенно иначе.

Я посетила званый ужин, устроенный специально для гостей из Германии. На мероприятии была замечена вся семья Феррасов: престарелый отец семейства вместе со своей женой на пару смотрелись куда моложе и искрометнее, чем большинство присутствующих среднего возраста. Мальчики-близнецы, такие же живые и веселые, как их родители, появлялись то там, то здесь, не сидя на месте ни минуты. Один из них улыбкой был настолько похож на Лео, что по спине пробежали мурашки. Кажется, этого брата зовут Жайме. Он гораздо больше напомнил мне любовь моей юности, нежели Лукас.

Сам Лукас явился на ужин под руку с женой-арабкой. Подумать только, двадцать лет назад я заочно соперничала с этой женщиной! Ее молодость уже увяла, но былая стать и красота давали о себе знать, а глаза… Глаза были такие же погасшие, как и у ее супруга. Они оба производили впечатление людей, крайне недовольных своей жизнью, сожалеющих обо всем, о чем можно только сожалеть, и уставших от всего, от чего можно устать. Так бывает у тех, в ком потух огонь жизни.

Проработала я у Феррасов всего восемь месяцев. На уход мой повлияло то, что Лукас стал проявлять ко мне повышенное внимание. Он стремился проводить со мной больше времени, разговаривать по душам, при мне у него расправлялись плечи, на лице появлялась улыбка, оживал взгляд. Лукас, поначалу казавшийся полной противоположностью Лео, на моих глазах становился его абсолютной копией, пусть даже втрое старше. Лишь после этого мне стали понятны все сетования Лео на свою судьбу, ведь устоять перед такой иллюзией и впрямь сложно. В какой-то момент я поняла, что еще чуть-чуть, и меня сметет эта волна, поэтому поспешила оборвать все связи, мучаясь от угрызений совести.

Итак, на дворе уже 2021-й. Я не хочу подводить итогов, мне еще слишком рано подводить итоги. Могу ли я сказать, что недовольна тем, как сложилась моя жизнь до сегодняшнего момента? Пожалуй, я усвоила одну истину — любые события, происходящие с нами, для чего-то нужны. Даже самые ужасные. Это как части идеально отлаженного механизма, все так или иначе пригождается. Вот только отчего-то до боли жаль девочку с фотографии: «Луиза Беккер, Мараньян, 2000 год».