Соулмейт (джен)

З-217 облокотился о стену, наблюдая, как я приподнимаюсь с кушетки. Лия, выкинув одноразовое полотенце, встала рядом с ним.

— Ну, как ощущения? — спросила она. — Глаза не болят?

Поскольку я читала тетрадь З-217 и предполагала, что стану одной из жертв эксперимента, то не сразу уловила суть вопроса. Глаза совсем не болели, только ощущался лёгкий дискомфорт.

— Всё хорошо, — я опустила ноги на пол и положила руки на колени. — Вот только, не думала, что проснусь…

Мой взгляд скользнул на предплечье, где была капсула. Никакой раны или повреждения.

— Что за глупость? — поинтересовалась Лия.

— Она не знала о моих планах, — З-217 опередил меня.

Я приковала к нему внимание, ожидая, что он внесёт ясности.

— Мы извлекли ту безделушку, которая повредила твой глаз, — Лия выдавила из себя улыбку. — Теперь мы сможем провести полноценную операцию и, когда ты покинешь зону, твой мир снова заиграет красками.

— Покину зону? — перепросила я.

— Именно, — самодовольно ответила она. — Скоро мы наконец-то распрощаемся.

— Тебе, кажется, надо взять скребок у новенького, — З-217 обратился к коллеге.

— Да, но… — она повернула к нему голову.

Они смотрели друг на друга короткое время, а после Лия подошла к шкафчику, взяла оттуда небольшой сундучок и уже около выхода бросила через плечо:

— Вернусь через полчаса.

З-217 подождал, пока она выйдет, а потом повернулся ко мне:

— Лия о многом не знает и, было бы неплохо, если б ты тоже держала язык за зубами.

Я нахмурилась:

— Без проблем, только ещё бы знать, о чем именно мне необходимо молчать.

— Во-первых, о том, что прочла в тетради, во-вторых, о встрече с Раймондом.

Этот пункт меня рассмешил:

— Звучит так, словно я должна остерегаться женской ревности.

— Дело не только в ней. Раймонд рассказал тебе о капсуле?

— Только о том, что согласился на вторую, потому что та не несла угрозы его жизни.

З-217 недовольно фыркнул. Он глубоко вздохнул и скрестил руки на груди:

— Разумеется, это даже не четверть всей истории. Дело в том, что Раймонд очень болен.

Я вопросительно подняла бровь. Мой собеседник опустил голову.

— Его первая капсула, как ты уже знаешь, активировалась, когда он встретил Лию. Когда же его отец разработал вторую, фиктивную, то заверил, что она безопасна, но ошибся. Капсулы, которые вводят при рождении непосредственно сами работники системы, отличаются от тех, которые вживили в вас. Организм их не воспринимает, как инородное тело, в отличие от фиктивных. Видела шрам на предплечье Раймонда?

— Да, сразу на него обратила внимание.

— Это из-за поддельной капсулы. Примерно через год у него стало появляться стойкое покраснение в области вживления, а ещё позже место поражения начало воспаляться.

— Хочешь сказать, его организм отторгал капсулу?

— Скорее всего. Думаю, это из-за повторного введения. Вскоре, при прощупывании, уже чётко можно было определить, что капсула стремительно увеличивается. Это настораживало. На протяжении нескольких лет отец Раймонда прибегал к различным инъекциям в надежде сохранить здоровье сына и качество капсулы, но когда открылось кровотечение, и лихорадка охватила Раймонда, было принято решение срочно извлекать капсулу.

— Это же смертельно опасно!

— Нет, Марта, повторно введённая не реагирует так остро на хирургическое вмешательство, как основная. Ирония в том, что Раймонд понимал, насколько небезопасно продолжать оставаться носителем, но всё равно отказывался от операции ради твоего спасения. Тогда я предложил попробовать пересадить капсулу другому человеку, но, как понимаешь, добровольцев оказалось немного, — он притронулся к своему предплечью. — Я тогда только начинал свой путь в «мёртвой зоне», а потому предположил, что смогу в такой способ не только отблагодарить друга за предоставленную помощь, но и продемонстрирую серьёзность своих намерений. Капсулу Раймонда успешно извлекли и внедрили в меня.

Я попыталась затормозить эту мысль, но всё перевернулось с ног на голову. Мне пришлось уточнить:

— Тогда мой соулмейт — это ты?! Но как на счет твоей основной капсулы?

— Не запутывай себя. Мне неизвестно, кто был моим соулмейтом, но первая капсула сработала ещё очень давно. А вот что касается второй… — он вздохнул и сел рядом со мной. — Мы предполагали, что не имеет смысла, кто носитель капсулы и, когда она сработала, а на моём предплечье появилась ещё одна метка, все успешно о тебе позабыли. Вот только Раймонд тяжело перенёс операцию и ещё какое-то время находился в коме.

— Это ужасно! Но я не понимаю, почему не сработала моя капсула?

— Именно это нас потрясло. Сейчас мы можем лишь догадываться, что причина кроется в индивидуальном коде, которые зашифрован в капсуле. То есть, проще говоря, в каждую капсулу заложена информация о конкретном человеке и активируется она только в том случае, если соединяются не капсулы, а носители.

— Правильно ли я понимаю, что важна не капсула, а человек? И что моя сработает, только если я встречусь воочию с Раймондом?

— Всё верно, — в голосе З-217 явственно прозвучали доброжелательность и терпение. — С этим, вроде, разобрались. С чего я там начинал…?

— Ты хотел объяснить, почему стоит скрываться от Лии, и чем болен Раймонд.

— Да, точно… но я предлагаю уйти отсюда, она вернётся с минуты на минуту.

— Без проблем, — я слезла с кушетки. — Идём в мою комнату?

— Да, туда точно никто не заявится без разрешения.

Мы вышли в коридор. Перед глазами стояла картина: беспомощный Раймонд, который стал заложником обстоятельств; З-217, который принял на себя невероятный риск и Лия, которая не знала, справится ли организм её возлюбленного. Да, у неё были причины держать на меня злость, но ведь идея с капсулой не принадлежала мне!

— Слушай, Тимур… — я резко умолкла, назвав его по имени, а потом нерешительно добавила: — Можно тебя так называть?

— Да, Марта, ты можешь называть меня по имени.

Я с облегчением выдохнула.

— Так вот, почему вы согласились на весь этот абсурд с капсулами? Никаких ведь гарантий, что всё пройдёт гладко, не было.

— Свою позицию я объяснил. Это было меньшее, что я мог сделать для друга. А вот для него с отцом это, наверное, оказалось отличным поводом для новых исследований. Но лично я считаю, что его отец или неровно дышал к твоей биологической матери, или они просто были очень хорошими друзьями. Не знаю, какой адекватный человек решился бы на столь безрассудный поступок, да ещё и ради того, кто не играет в его жизни никакой роли.

Я проглотила комок в горле. Мне ничего не было известно о маме, так что подтверждать или опровергать догадки было не в моей компетенции. Единственно, в чем я была полностью согласна с Тимуром, так это в суждении, что незачем принимать столь ответственное и серьезное решение ради чужого человека. Но, если посмотреть на ситуацию под другим углом, то сейчас происходит то же самое. Кто я для этих ребят? Верно, обычная знакомая. И то, язык не поворачивается так себя назвать. Но, тем не менее, они продолжают со мной возиться. Будто прочитав мои мысли, Тимур едва слышно посмеялся и хлопнул меня по плечу:

— Раймонд питает к тебе слабость.

Я смутилась.

— Он чувствует ответственность за твою жизнь. Не знаю, может, это напрямую связано с той капсулой. Когда ему запретили покидать зону, он часто использовал нашего робота, чтоб присматривать за тобой. Думаю, мой друг к тебе привязался.

— Забавно, ведь контактируя с роботом, я думала, привязываюсь к тебе! Жаль, что мне не удалось встретиться с Раймондом при других обстоятельствах.

Говоря это, я вдруг поняла, что на короткий миг меня одолела вспышка ревности. Лия всегда была рядом с ним, даже в самые трудные минуты. Странное это чувство, особенно если учесть нашу разницу в возрасте и то, что о жизни Раймонда я знала почти ничего.

Мы наконец-то дошли до комнаты. Я сняла комбинезон и, с облегчением выдохнув, села на диван. Тимур занял стул. Я сочувствующе на него посмотрела:

— Тебе нельзя снимать шлем из-за вируса?

— Можно, но только в своей комнате.

— Представляю, как ты мучаешься. Мало того, что в нём жарко, так ещё и дышать нечем.

— Со временем привыкаешь к такому стилю жизни, да и мысль о том, что можешь умереть, если пренебрежешь правилом, не позволяет снимать костюм даже в экстренной ситуации.

— В каком смысле?

— Сонная артерия, — он указал на свою шею. — Заминирована. Помнишь, я говорил, что в зоне все имеют свой чип? Каждое движение отслеживается, так что если больной сотрудник решит побаловаться и снимет хотя бы одну деталь защитного комбинезона вне своей комнаты — мгновенно умрёт.

Глаза у меня сузились от ужаса. Это слишком жестоко! Я вспомнила, как тянулась руками к шлему Раймонда… А если бы он действительно спал в тот момент…? Как хорошо, что вовремя остановилась!

— Тимур, я вот хотела уточнить, Раймонд тоже заражен Мирахом?

Он как-то вымучено промычал и уперся локтями в стол.

— Что-то он тебе ничего толком и не рассказал.

— Ему, кажется, стало нехорошо, поэтому нам пришлось прерваться.

— Понял… Ладно. Как я и говорил, его проблемы со здоровьем начались после извлечения капсулы. Его иммунитет сильно ослаб и, если можно так сказать, организм начал давать сбой. Изначально всё казалось безобидным, Раймонд только жаловался на постоянно холодные руки. Позже упомянул о боли в глазах и жжении, а ещё через несколько месяцев сказал, что его мучает регулярная мигрень и боли в суставах. Болезни, от которых человечество давно избавилось, поражали его одна за другой, пока в конечном итоге регулярные обострения уже хронических заболеваний с короткими периодами ремиссии не начали уничтожать здоровые ткани. Окончательно же Раймонда действительно добил Мирах, который одолел его мгновенно из-за слабого иммунитета.

— Какой кошмар… он страдал на протяжении стольких лет, и всё из-за меня!

— Глупости говоришь. Никто не знал, как отреагирует организм человека на повторное введение капсулы и к тому же, это было решение Раймонда.

С этими словами Тимур подошел ко мне, сел рядом и взял за руку:

— Не вини себя в том, в чем ты никоим образом не задействована. В тот момент у тебя не было даже права голоса. Раймонд сам сделал свой выбор.

— Но когда он его делал, то не знал, что произойдёт и какой ценой ему дастся это решение.

— Ценой твоей жизни. Сейчас она куда важнее его. Думаешь, верни время вспять, он поступит иначе? Ошибаешься.

— Жизнь каждого человека одинаково важна. Неправильно всё это… — я упёрлась локтями в колени и зарылась ладонями в свой волос. Мне казалось, что нужно только абстрагироваться от мира на несколько минут и какая-нибудь гениальная идея обязательно меня посетит. Но этого не произошло. Тогда я перевела взгляд на Тимура и спросила: — Я могу поговорить с Раймондом?

— Исключено, он сейчас в барокамере. Его кровяное давление продолжает оставаться ненормально высоким, как если бы организм всегда находился в активном состоянии. Раймонд постоянно в фазе бодрствования и не может погрузиться в глубокий восстанавливающий сон, поэтому вынужден делать инъекции «Обливиона» регулярно. Правда, даже они не помогают ему уснуть надолго. Зато в погоне за лекарством для нашего друга, мы смогли создать мощную аппаратуру, которая значительно уменьшает проявления Мираха. Пока Раймонд находится в барокамере, его организм борется с вирусом.

— Подожди… это сколько же лет он уже прибегает к её использованию?

— Ну, достаточно много. Это ещё одна из причин, почему тебе лучше не упоминать при Лии о ваших встречах. Он почти не выходит из комнаты, разве что сверить расчетные данные, и как бы Лия не пыталась до него достучаться — без толку. А вот с тобой он провёл много времени, даже на сервер вышел, это многое значит. Да и до сих пор она считает, что не он, а я проводил с тобой время благодаря роботу. В общем, она будет в ярости, так что лучше не подливать масла в огонь.

— Ладно, замяли. Я вот что хотела ещё сказать… — Тимур продолжал смотреть в мою сторону, а мне до сих пор не были известны его эмоции, от чего становилось ужасно неудобно. Отвернувшись, я глубоко вдохнула, набралась смелости и сказала: во-первых, могу ли я как-нибудь вам помочь, и, во-вторых, я согласна.

— Во-первых, нет, а во-вторых, с чем? — удивленно спросил он.

— Твоя тетрадь. Извини, что всунула нос, куда не следует, но я знаю про опыты, которые вы ставите над обреченным. Вам необходимо согласие? Так вот, я даю своё.

Он выдержал паузу, а потом звонко рассмеялся, что было для меня совершенно неожиданной и непонятной реакцией.

— Вообще, мы не проводим подобные опыты, это была идея Раймонда. У него было несколько вариантов, как извлечь капсулу, поэтому я отыскал людей, которым оставались считанные дни. И в связи с тем, что шанса на выживание у них не было, они согласились на эксперимент.

— Ну, так и я согласна. Что не так?

— Он для тебя это всё и сделал, но пока нет прогресса. Никто не возьмётся тебя оперировать… — он резко умолк.

— Что-то случилось?

— С ума сойти… — он приподнял руку, жестом приказывая помолчать. Его голова слегка наклонилась вбок, будто он хотел что-то лучше расслышать. — Ты везучая.

Я развела руки в стороны и нахмурилась:

— Конкретнее?

— Он пришёл в себя! — Тимур вскочил с дивана и чуть ли не побежал к двери.

— Кто?! Ты куда?!

— Подопытный №6! Он выжил!

— Стой! — я принялась впопыхах натягивать на себя комбинезон. Тимур вышел из комнаты. — Я тоже хочу с тобой!

Он меня уже не слышал. Быстро закрыв лицо шлемом, я выскочила следом.

За пределами комнаты всё так же стояла безмолвная тишина, которая нарушалась только нашими шагами. Мне едва удавалось поспевать за Тимуром, его шаг равнялся двум моим. Уже через минуту мне захотелось остановиться и отдышаться, в боку начало покалывать.

— Обязательно так спешить? — вымучено спросила я, надеясь, что он сбавит скорость.

— Сама увязалась, я не заставлял идти. Мы почти на месте.

Показательно фыркнув в ответ, я нарочито обогнала Тимура. Не оборачиваясь, с гордой осанкой, подошла к входной двери и уже готова была отдернуть ручку, но мужской голос меня остановил:

— Далеко собралась?

Я повернула голову вполоборота и уловила боковым зрением, что он замер в метре от меня.

— А разве мы не пойдём в другое крыло?

— Не в этот раз, — он приложил руку к стене.

Я подошла к Тимуру, пытаясь понять, что он пытается сделать. Тихий щелчок, подобно удару ногтя по ту сторону стены, прорезал слух. В эту же секунду стали появляться маленькие трещины, а вслед за ними образовался дверной проём. Возникшая дверь с пронзительным скрипом съехала в сторону, и теперь я могла рассмотреть узенький коридор.

— Впечатляет, — сделав шаг вперёд, я принялась рассматривать сырые стены. — И много здесь таких тайников?

— Четыре, но тебе ни к чему о них знать, — Тимур отодвинул меня в сторону и скрылся в густой темноте.

Немного помедлив, я вновь осмотрелась по сторонам. Стало нарастать такое угнетающее чувство страха, словно эти стены вот-вот оживут и поглотят меня в один щелчок. Мне не оставалось ничего, кроме как побежать вслед за Тимуром.

Там, вдали коридора, скрылась маленькая комната, которая была пропитана едким запахом лекарств. На кушетке сидел молодой незнакомый парень, вокруг которого расхаживала Лия. Она выразительно кашлянула, увидев меня, и спросила:

— Что она здесь делает? Марта теперь член команды или я что-то неправильно понимаю?

— Что-то неправильно понимаешь, — безразлично ответил Тимур и подошел к парню.

Я осталась в стороне, понимая, что это единственно верное решение. Таким образом я не вызывала агрессию у Лии и не надоедала Тимуру. Облокотившись о стену, мне пришлось наблюдать, как они бегали вокруг этого паренька, как что-то записывали в блокноты, брали несколько раз кровь и мазок слюны. Если б ещё понимать, что именно они делают… Эти двое отключили меня от своих костюмов, так что слышала я только их шаги, звон пробирок и как скрипит кушетка под незнакомцем. Он сидел, как манекен, лишь изредка моргая и покашливая. Такое чувство, словно он тоже не понимает, что происходит. Интересно, а он хотя бы осознает, что живой? В его глазах нет того естественного блеска, а лицо в маленьких тёмных пятнах. Я видела, как угасают другие люди. Много, очень много раз! Но этот парень имел такой вид, будто умер уже несколько раз за вечер, однако всё равно продолжает дышать.

Не знаю, сколько точно прошло времени, — два или три часа, — но мои ноги начали неметь, а спина частично изнывала от боли. Я даже пожалела, что решила уйти из своей комнаты ради этого нудного зрелища.

— Скажи, что мы ошибаемся, — наконец-то Лия привлекла моё внимание.

Сидя на стуле, Тимур немного отъехал в сторону и, сложив ладони в замок, опустил голову:

— Нет, проверили несколько раз. Всё верно.

Они замолчали, погруженные каждый в свои мысли. Тот парень до сих пор ничего не сказал!

— Раймонд… — неожиданно для себя произнесла я вслух, чем вызвала интерес ребят. — Его запах. Он где-то рядом.

Лия принялась опровергать мою догадку, объясняя, что он находится в глубоком сне, но не успела она договорить, как дверь отворилась, и в комнату действительно вошел Раймонд. Девушка тут же кинулась ему на шею, а я непроизвольно отвернулась. Не то, чтобы меня это задело, но как-то неприятно осознавать, что эти двое друг для друга куда больше, чем коллеги.

— С возвращением, — Тимур подошел к ним и протянул руку.

Краем глаза я видела, как Раймонд отстранился от Лии и пожал руку в ответ. Он повернулся ко мне:

— Рад снова тебя видеть, Марта.

Я лишь кивнула в знак приветствия, но и здесь Лия ухватилась за слово:

— Снова? Ты же практически не выходишь из своей комнаты вот уже больше года. Когда вы успели встретиться?

Он не ответил ей, только подошел к незнакомцу на кушетке и сел рядом:

— Здравствуй, Эрик. Как ты себя чувствуешь?

Только теперь он улыбнулся и повернул к нему голову:

— Хорошо, спасибо. Теперь мне ничего не угрожает?

— Не совсем так, — вмешался Тимур. — Раймонд, мы кое-что обнаружили…

— Я знаю, — он перебил друга. — Мы пробовали много способов остановить действие капсулы, даже такой банальный, как ампутацию руки, но один оставили без внимания. Всем известно, что Мирах будет сражаться за жизнь хозяина ровно столько, сколько ему это будет необходимо и уничтожит всё, что может навредить его размножению. Я рискнул и проверил, сможет ли он справиться с капсулой так, чтоб она не убила носителя.

— Ты заразил пациента?! — выкрикнула Лия. — Раймонд, это жестоко!

— Сколько у меня осталось на этот раз? — спросил Эрик.

— Не знаю, — Раймонд похлопал его по плечу и подошел к столу с пробирками. Разглядывая их, он продолжил: — Ты подписал документ, в котором дал согласие на любой эксперимент с твоим телом. Конечно, я тебе соболезную, ведь это очередное испытание, но в противном случае ты бы скончался ещё вчера. У нас есть технологии, которые способны продлить жизнь зараженных и мы усердно продолжаем искать вакцину.

— И что мы от этого имеем? — вмешался Тимур. — Ты же не станешь её…

— Ни в коем случае, — Раймонд не дал ему договорить. — Необходимо проверить антитела.

— И что потом? Зачем вообще столько хлопот? — спросила Лия. — Мы вмешиваемся туда, куда не положено. Хочешь потом расхлебывать последствия? Вверху не оставят ваши проделки без внимания.

— Ты действительно хочешь поговорить со мной о последствиях? — Голос Раймонда стал намного холоднее. Он резко повернулся в нашу сторону: — Почему же ты об этом не подумала, когда пошла наперекор Тимуру? Или когда попыталась убить Марту? А может тогда, когда привела ищеек к нашей зоне?!

— О чём ты говоришь? — удивился Тимур. — В каком смысле привела ищеек?

— В самом что ни есть прямом! — он перешел на крик. — Вы должны были меня разбудить, как только Эрик пришел в себя, и почему никто не реагирует на систему безопасности?!

— Никаких новых сигналов не поступало, — парировал Тимур. — Объясни, что произошло.

— Если без подробностей, то к нам в гости наведались друзья свыше. Они требуют выдать Марту, иначе наше учреждение благополучно прекратит своё существование. Глупо было бы отрицать, что она находится у нас, однако у них не было никаких документов, позволяющих вторгаться в «мёртвую зону» или доказательств, что Марта действительно находится здесь. Предполагаю, на получение разрешения у них уйдёт несколько часов, так что они ещё вернутся.

Лия подавила смех и посмотрела в мою сторону:

— У меня, конечно, есть предложение, но оно вам точно не понравится.

— Нет, мы не станем отдавать им Марту, — сухо ответил Тимур.

— Ну вот, я же говорила. — Лия опустилась на пол и вытянула ноги. Она лениво потянулась, а потом спросила: — Хорошо, какие есть идеи?

— Сейчас Марту необходимо отвести обратно в комнату. Лия, это сделаешь ты. — Раймонд обратился к Тимуру: — А мы с тобой тем временем подготовим один из тайников. Потом постараемся укрыть Марту там. Необходимо поспешить, я не уверен, но вдруг они нагрянут в ближайший час.

— Раймонд… — Тимур замялся. Он несколько секунд молчал, а потом неуверенно и едва слышно произнёс: — Я понимаю, что она играет важную роль для тебя, в том числе как стратегический объект. Мы все знаем, что если поймут, кто установил ей капсулу несколько лет назад, то это будет грандиозный скандал и наше предприятие понесёт суровое наказание, вот только если она умрёт раньше, чем попадёт в руки ищеек, лучше нам точно не будет.

— К чему ты клонишь?

— Для начала напомню, что Марте остались сутки, но если она умрёт здесь — мы будем вынуждены отдать её тело на экспертизу, где правда всплывёт в любом случае. Мы не успеем проверить антитела Эрика, бесполезно прятать Марту.

— Я помню о сроках, но если ничего не попытаться предпринять, тогда мы точно её потеряем.

— Ты потеряешь, — добавила Лия. — Для нас она не несёт особой ценности.

Мне стало неловко от этих слов. Вернее, я и так уже ненавидела себя, ведь столько людей пострадало из-за меня, а теперь необъятный стыд и апатия накрыли меня с головой. Хотелось заплакать, спрятаться от этого кошмара. Чувство бессилия было самым ужасным в эту секунду, ведь я не имела ни малейшего понятия, чем бы могла помочь.

— Давайте иначе, — голос Раймонда вернул меня в реальность. — Зарегистрируйте Эрика и выделите ему комнату. Марта пока что останется в этом помещении, здесь безопаснее. Я вернусь к себе и составлю дальнейший план действий. Нельзя рубить с плеча.

Лия фыркнула и, ничего не сказав, ушла.

— Кажется, она ещё долго будет злиться, — отозвался Тимур и принялся помогать Эрику подбирать комбинезон по размеру.

Раймонд цокнул:

— С ней будет отдельный разговор. В первую очередь, из-за своих амбиций она подставила всех нас.

— Будто твои действия были разумнее, — возмутился Тимур.

Я продолжала наблюдать за их спором в стороне, и только когда все успокоились, а в комнате остался только Раймонд, я смогла выдавить из себя жалкое подобие извинений.

— Ты всего лишь жертва обстоятельств, — он взял меня за руку. — У нас ещё есть в запасе время, ещё целый день! Я обязательно что-то придумаю, как делал это раньше.

В его голосе я ощущала отчаяние. Мне хотелось заключить его в объятия, сказать, что всё будет хорошо в любом случае, но я не могла, ведь сама в это не верила.

— Скоро вернусь, постарайся лишний раз ничего не трогать, — он отпустил мою руку и ушел.

Как бы я не хотела быть спокойной, но негативные эмоции брали верх. Так и оставшись около стены, лишь опустившись на пол, я просидела час, потом ещё один, и ещё один. Никто не возвращался и не подключался к моему костюму. Я была отрезана от всего мира. Постепенно становилось прохладнее, возможно, из-за отсутствия какого-либо движения. Резкая боль, полоснувшая руку, заставила начать обратный отсчет. Сутки… последние. Где же вы, ребята? Мне становится очень страшно.