Раз бяка, два бяка...  (джен)

О таких изменениях на факультете Гермиона, Луна и Гарри были, разумеется, не извещены, поэтому Гермиона за умыванием рассказывала беловолосой своей уже… наверное, подруге, о том, как себя надо вести. Мисс Лавгуд улыбалась, поддерживая своих новых друзей, связь которых она отлично видела, во всем. Яга учила Гарри расчесывать девочек, производя эти действия с млеющей Луной, очень давно такого не ощущавшей. Рядом с ней стояла и Гермиона, расчесываемая своим мальчиком. Это было так приятно, просто для девочки невыразимо.

— Тетя Минерва была очень страшной, — объяснила кудрявая девочка. — Сейчас она добрая, как будто в нее ангел вселился. Но другие этого не знают.

— Мы им расскажем? — предположила Луна.

— Что ты! Ни в коем случае! — замахала руками Гермиона. — Надо поддерживать имидж тети. Поэтому мы будем старательно дрожать за завтраком и всего пугаться.

— А Гарри? — заинтересовано спросила беловолосая девочка. — Он тоже будет?

— Гарри будет тяжело переживать, опустив голову, — хихикнул мальчик. Новая игра ему нравилась.

Увидев «лохматиков» и новенькую за столом, уставший прямо с утра факультет принялся их жалеть, ведь представить после такой побудки, что сделали с младшими, было сложно даже тем, у кого с воображением было все в порядке. Гермиона и Луна выглядели испуганными, а голова Гарри склонилась почти до стола. Девочки смотрели на каждого за столом, будто бы с немым вопросом «за что?», и в это мгновение студентами забывались свои же издевательства над «заучкой», которой так сильно не повезло. Рональд решил держаться от «друга» подальше, ибо что будет, если и на него обратит внимание Маккошка, он себе даже не представлял. Привычно потребляя пищу за столом, мальчик вдруг превратился в поросенка.

Мистеру Уизли предстояло испытать все те эмоции, что испытывает поросенок, которого съедят за обедом. Он истошно визжал в клетке с видом на кухню, клянясь, что если спасется, то будет кушать аккуратно. Яга, повоспитывав главную свинью факультета, о нем на время забыла — было много других забот. Уроки опять же…

— Встали! — скомандовала представительница нечисти. — Построились! — маленькие молнии объясняли, что именно Яга имеет в виду.

— Кто будет свинячить и плохо учиться — МакГонагалл отдам, — меланхолично сообщил Кощей своему факультету. Школьники моментально побледнели.

— Какая интересная мысль! — воскликнула левая голова Дамблдора. — Надо будет ввести этот метод повсеместно! Минерва, займетесь?

— Альбус! Как это называется?! — взревела уставшая медиведьма, не знавшая, куда теперь уложить весь факультет Хаффлпафф в полном составе.

— Ну а что Альбус? — ответила ей правая голова директора. — Шутим мы… Наверное. Эй, левая, мы шутим?

— Пока да, — важно кивнула упомянутая. — Но это пока…

В это время факультет Гриффиндор, кроме двоих изображавших сов второкурсников и ничему не удивлявшейся первокурсницы, организовано покидал зал. Делать это именно организовано помогали маленькие шаровые молнии, метко пулявшие током по зазевавшимся, вызывая тем самым вскрики школьников, учившихся ходить строем. Вослед им неслось в исполнении левой, как самой голосистой, головы: «Зеленою весной, под старою сосной…»

— Пойдем на уроки? — поинтересовалась Луна, не знавшая, куда идти.

— Да, сейчас тебя отведем и сами пойдем, наверное, — согласилась Гермиона, погладив беловолосую. — Надеюсь, ничего не случится…

— Все будет хорошо, — улыбнулся Гарри.

— Спасибо вам… — прошептала мисс Лавгуд, о которой заботились, которую согревали…

Проследив за «малышами», Кощей повернулся к факультету. Что-то такое, по-видимому, отразилось на лице зельевара, в результате чего школьники быстро доели и буквально испарились из Большого зала. Перед первым уроком следовало посмотреть на кусок души придурка, найденного во лбу потомка. Мало того, что кусок был мал, так еще и фонил он неправильно, да и скука одолевала…

* * *

Приглашенный на заседание Визенгамота, Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор в полном трехголовом составе отправился по указанному адресу, сразу же парализовав работу Министерства Магии. Сплошным потоком сотрудники, увидев изменившегося Великого, хлынули в Мунго, отчего целители сразу же взвыли. Дамблдор, прочтя правой головой приглашение, сразу же обиделся. Речь шла о нечеловеческих тварях.

— Альбус?! — удивленно спросил секретарь Визенгамота, который на своем веку чего только не видел, потому удивился не сильно. — Что с вами случилось?

— Ну как же! — возопила средняя голова. — Мы и…

— Директор, — важно кивнула правая, поправляя очки-половинки. — А еще…

— Верховный судья, — фальцетом заявила левая голова.

— И председатель Визенгамота, — закончила средняя. — На все одной головы не хватает. Вот теперь три.

— Интересно, — согласился секретарь, наблюдая за входившими и занимавшими свои места членами сего собрания. В основе своей прожженные политики выглядели сейчас ослепленными совами — такого они точно совсем не ожидали. — Ну, давайте начнем.

— Новый законопроект, — заговорила правая голова, — это абсолютная чушь. Вы в близорукости своей не можете увидеть то, что грядет совсем скоро, ведь… — левая голова сладко зевнула, по опыту зная, что это надолго.

— Разбудишь, когда дотрындит, — попросила она среднюю, на что та вынужденно кивнула. В отличие от Брайана Вульфрику плеча было не положено, вот и вынужден он был слушать весь тот поток сознания, что изливался из Персиваля, такое имя приняла правая голова.

Спустя час уснул даже секретарь, а Персиваль все самозабвенно вещал. Он вещал, когда за окном стемнело, и когда на небо взобралась Луна, и даже, когда она села, но вот потом возмутилась левая голова:

— Эй, трындежник! — воскликнула она, разбудив секретаря суда. — Жрать давай!

— Решение принято! — спросонья стукнул молотком по столу непроснувшийся еще мужчина. — А о чем речь-то?

— Ну как, о чем? — удивился Персиваль. — Вы меня не слушали, что ли?

— Слушал-слушал! — постарался убедить главу секретарь. — А вкратце?

— Вкратце… — Брайян задумался. — Все волшебные существа равны в правах, кто думает иначе — будет наказан превращением в козла! Все, жрать пошли!

— Жрать — это правильно, — медленно проговорил Вульфрик. — Пошли скорей.

И оставив за собой пытавшегося понять, что он только что услышал, мужчину, Великий Светлый отправился принимать пищу. Разбудить Визенгамот не смогли, потому переправили уважаемых лордов и леди в Мунго. Довольный собой Горыныч, только что опробовавший чары Баюна палкой этого самого Дамблдора, вернулся в школу, не подозревая о том, что оставил страну фактически без законодательной власти. Стоило ему вернуться, как в гости пожаловал Кощей.

— Слушай, Горыныч, — произнес он. — Ты в памяти этого… в кого тебя вселили, никаких пакостей не помнишь?

— Ой, Кощей, отец родной, смотри сам сколько хочешь! — воскликнул желавший только жрать Дамблдор. — У него в памяти такой бардак, как… — дальнейшая речь проходила исключительно на басурманском, в свое время стараниями богатырей значительно разнообразившем русский язык, наречии.

— Ты вообще, как тут? — поинтересовался некромант, не наблюдавший значительных разрушений. Прямо, как не Горыныч…

— Визенгамот усыпил, — доложил Вульфрик. — Не насмерть, но где-то близко. А так да, ты прав — скучновато… Но я над этим работаю.

— Как-то ты даже поумнел… — задумчиво произнес Кощей. — Как бы это у тебя в привычку не вошло, мне Добрыня спасибо не скажет.

В этот момент вспыхнул камин, явно пропуская кого-то, но некромант не любил, когда ему мешали, поэтому визитер влетел обратно, сопровожденный емким адресом на басурманском наречии, и пропал. Дамблдор синхронно вздохнул всеми головами. Кто это был, он рассмотреть не успел.

* * *

— Колдующие палочкой — суть калеки! — сообщила Яга. — Колдовать надо собой, своим желанием.

— Вот так? — Луна зажгла Люмос над ладонью, сразу же получив десять баллов и вызвав искреннее уважение наслушавшихся старших первачков.

— Кто будет колдовать плохо, с тем я буду заниматься индивидуально! — заявила яркая представительница славянской мифологии. — Эй, духи домовые!

— А почему они уснули? — поинтересовалась беловолосая девочка, играя с шариками света.

— Боятся, значит, — хмыкнула Яга, отчего эльф непроизвольно вздрогнул, стукая кого-то головой о стену. — Я же страшная!

— Ты хорошая, добрая… — девочка подняла взгляд на представительницу фольклора. — Очень даже… Зачем тебя бояться?

— Ну, нравится им, — улыбнулась Яга, отчего в кабинете стало пустынно, даже докси и пикси очень быстро очистили помещение. — Ты мне расскажи о своей жизни.

Сдав Луну Гермионе и Гарри, яркая представительница отправилась дрессировать шестой и седьмой курс. Запугивать их уже не нужно было — она-прежняя с этим отлично справилась, даже построились гриффиндорцы самостоятельно и теперь ожидали того, что с ними будет. Утренний бег принес мало хорошего, но хотя бы не было пыточных, а к жалящим старшекурсники давно привыкли.

— Вы будете учиться ходить красивым строем! — заявила Яга. — А если будете лениться, то… О! Одежду отниму, будете по школе ходить голыми!

— Мы будем хорошо ходить! — оба курса заняли стойку на коленях, потому что в декана верили, особенно по части чего-то унизительного или болезненного.

— Встать! Лечь! Встать! Лечь! Встать! Лечь! Встать! — скомандовала представительница любящей пошутить нечисти. Создав иллюзию богатыря по памяти, женщина приказала повторять за иллюзией, а не то…

Иллюзия была взята на основе виденного, потому, когда раздался плач, Яга отреагировала не сразу. Богатырь уже показал все основные движения и остановился, чтобы по богатырской привычке пометить местность. И именно это действо вызвало громкий плач девушек, не желавших производить сие действо именно так. А юноши, оценив длину и мощь, пригорюнились, готовясь к насмешкам. Сообразив, в чем дело, Яга отпустила старшие курсы, приказав побелевшей старосте девочек явиться к декану вечером.

— Развлекаешься? — Кощей подошел неслышно. — Или скучно?

— Да тут Черномора вспомнила на досуге, — ответила ему давняя подруга. — Хоть какое-то развлечение. Младшие у тебя как?

— Хорошо себя показали, умненькие, — хмыкнул некромант. — Слизеринцы уже тихие. Но ску-у-учно!

— Надо подумать, как разнообразить досуг, — сделала вывод Яга.

Представители славянской мифологии и фольклора напряженно думали, как разнообразить скучные будни. В башенке Дамблдор репетировал очередную речь, даже не подумав о том, что Баюновы чары на местных подействовали сродни встрече с граблями в темной подворотне. Потому пока для речи аудитории не было. Переполненный Мунго задыхался и костерил нежную психику магов. Нарцисса Малфой смирилась. Люциус Малфой выполнял наказ Кощея. Все были при деле.