Раз бяка, два бяка...  (джен)

После еды дети были уложены отдыхать. Вдвоем на одной кровати, что Гермиону немного даже смутило, но Гарри ее обнял, так как девочка теперь постоянно плакала, а мальчик видел в школе, что плачущих детей для успокоения обнимали родители. У него-то такого опыта не было. Гермиона почему-то не сопротивлялась объятиям, она чувствовала себя так, как будто просто смотрит на происходящее по телевизору, а все происходит с какой-то другой девочкой.

— Отдыхайте, — сказала страшная профессор МакГонагалл, которая сейчас почему-то не была страшной, а даже в чем-то ласковой. — Тебе, девонька, надо вес набрать, а то ноги не из чего растить.

— Я не понимаю… — Гермиона прижалась к Гарри, пытаясь найти хоть какую-то стабильную точку в жизни. — Почему? Как? Они же страшные! Они любят, когда плачут! Что изменилось? Что?

— Я не знаю, — вздохнул Гарри, несмотря на отставание в развитии, на недостаточное питание, на отсутствие тепла, как только память вернулась, мальчик перестал быть порывистым, скорее очень задумчивым и, по мнению девочки, взрослым. — Дядя Вернон с утра выбивал из меня волшебство, потом я не помню. А потом хлоп — и Снейп. Дяди нет, тетя в ужасе, а он приказал мне идти за ним…

— И что сделал? — спросила Гермиона, ожидая услышать про… ну то, что делала МакГонагалл в своем кабинете.

— К магглам каким-то пошел, — рассказал мальчик. — Оказалось, что это твои… эти… — назвать этих людей «родителями» Гарри просто не мог. — Наказал их и пошел тебя спасать… Он какой-то другой, совсем не злой. Он не добрый, но… теплый.

— Теплый… — прошептала девочка, вспоминая две страшные, просто жуткие недели дома. Недели, за которые мама и папа перестали быть родителями, выкинув ее из дома. «Калека»… «Кому ты нужна»… «Неблагодарная тварь»… За что ее так? Ну за что? Гермиона снова заплакала, ее психика просто не справлялась. — Я, наверное, сошла с ума или наконец-то умерла…

— Ты живая, наверное, Снейп с Маккошкой с ума сошли… — проговорил мальчик. — Или… наоборот. Помнишь, что он на первом уроке про зелья говорил?

Яга смотрела на двоих потерянных сирот. Она, хоть и считалась нечистью, но бессмысленной жестокости не любила. Особенно в отношении детей. Потому окружающая ее среда нуждалась в, говоря словами Тринадцатой, «разбякивании». Вздохнув, яркая представительница славянского фольклора взмахом руки погрузила детей в целительный сон, а сама принялась рассматривать то, что с ними сделали.

— Лохматую две недели почти не кормили, — заметила Яга, помня, что чудеса чудесами, а ногам нужен материал. — У лохматого тоже с питанием проблемы.

— И у обоих проблемы с головой, потому что отношение такое было… — ответил ей Кощей. — Ну чего пацана гнобили, я понимаю, местные нас очень боятся.

— Ну тебя, положим, все боятся… — заметила представительница фольклора. — Кроме Добрыни и Муромца.

— Не напоминай… — поморщился некромант, раздумывая, не пойти ли на поводу своих желаний. — Ты девчонку посмотри все же, поглубже, а то зная Тринадцатую, могут быть неожиданные сюрпризы.

— Думаешь, моя кровь? — задумчиво поинтересовалась Яга. — Приглушенная… А может быть, да… Проснется — посмотрю. Давай-ка пока к директору сходим — развеемся.

— Не призраки — развеиваться, — ворчливо заметил Кощей. — Чего-то ты, мать, не договариваешь.

— Это просто видеть надо, — хмыкнула русская нечисть. — В словах не расскажешь.

— Видеть, так видеть… — кивнул некромант. — Давай, сходим, заодно зелий для детей возьмем, чтобы поскорее отъелись, а то чарами, боюсь…

— Да, — Яга кивнула. — Не нечисть чай…

Мило переговариваясь, они спокойно поднимались по лестнице, когда раздался какой-то крик, а потом и звучный шмяк двумя этажами ниже, то есть в районе подземелий. Кощей внимательно посмотрел вниз, хмыкнул и продолжил движение.

— Завхоз, видимо, мимо ступеньки промахнулся, — прокомментировал он, на что Яга только кивнула. Чем с наказанными детьми занимался сквиб, искренне их ненавидевший, фольклорный персонаж уже знала, поэтому повторила жест Кощея.

— Туда ему и дорога, — жалко Филча не было. Причем, Яга подозревала, что никому.

* * *

— Матушка! Родимая! Спаси! — встретил Ягу, вошедшую в кабинет первой, громкий бас когда-то правой головы.

— Это что? — удивился Кощей. Такой вариант Дамблдора его удивил, ибо голос показался знакомым.

— Эй, патлатый, вы как вообще с одной головой живете? — поинтересовался в ответ Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор тоненьким голоском левой головы Горыныча, и тут до некроманта дошло.

— Это что? Это Горыныча прямо туда?! — поразился Кощей, пропустив «патлатого» мимо ушей. — И как тебе там?

— Кощеюшка?! — понял Дамблдор. — Кощеюшка! Отец родной!

— Упаси Смерть! — бессмертного некроманта аж передернуло.

— Спаси, Кощеюшка! — закричал директор школы на три голоса, выстраивая многоголосье.

— А раньше он так не умел… — заметил Кощей, ситуацией забавляясь.

— Раньше мы в разных головах жили, а сейчас в одной! Это же… — следующие полчаса Горыныч в теле Дамблдора на басурманском языке рассказывал свое видение сложившейся ситуации, умоляя некроманта решить проблему голов.

— Можно лишнее отрезать… — задумчиво проговорил скучающий некромант, отчего исполняющий обязанности директора школы Горыныч упал в обморок, выскользнув из-за стола.

— Да, «отец родной», — заметила Яга. — Шуточки у тебя, конечно…

— Предлагаешь ему еще две головы нарастить? — поинтересовался Кощей, прозванный бессмертным не просто так. — Трехголовый Дамблдор… Хм… Интересно, согласен! Ну-ка, духи домовые, принесите-ка то, что сверзилось с лестницы!

— Почти всмятку, — заметила представительница фольклора, рассмотрев принесенное. — Тебе этого хватит?

— Долго ли умеючи? — хмыкнул страшный некромант, принявшись творить. Дело было, в общем-то знакомое, он по молодости каких только уродцев не творил ради собственного развлечения. — В общем-то, можно было его в птичку посадить, проще было бы.

— Курлыкающий Дамблдор… — задумалась Яга. — Не справится, так и сделаем! — Фоукс, услышав это, упал с жердочки, но инстинкт самосохранения заставил птицу расправить крылья и с диким криком вылететь в окно.

— Хорошо пошел, — заметил Кощей. — Ну, учитывая, что Горынычу много мозгов не надо, то осталось только бороду нарастить…

На полу лежал Дамблдор с тремя головами, расположенными рядом друг с другом — одна на каноническом месте, остальные — в районе плеч. Вздохнувший некромант аккуратно расселил души по головам, после чего наградив директора школы молнией. Тот весело вскричал всеми тремя головами, а потом, запнувшись, принялся ощупывать их руками.

— Отец родной! Кощеюшка! Благодарствуем! До земли поклонимся, если встанем! — наперебой выдали головы почувствовавшего себя наконец комфортно Дамблдора.

— Не перетрудись, — хмыкнул Кощей Бессмертный. — Учти, богатырей здесь нет, но детишек все же лучше не есть. Они немытые и, скорей всего, невкусные.

— Ура! — вскричали головы, принявшись затем активно шушукаться.

— Пойдем, Яга, к детям, — предложил страшный некромант самой сильной ведьме: посмотрим, чего они себе напридумывали.

Оставив Дамблдора в одиночестве, насколько это было теперь возможно, нечисть кабинет покинула. На портретах царила тоска — их постояльцы были в основном в обмороке, насколько это для нарисованных было вообще возможно. Альбус с кряхтением поднялся, и тут правая голова заявила:

— Предлагаю Альбусом и Дамблдором называть нас всех вместе, а остальные пусть выберут одно из его имен, для само-идентификации! — с трудом осилив сложное слово, правая голова победно посмотрела на остальные две. Поднялся жаркий спор — головы делили имена.

* * *

Гарри думал, обнимая спящую Гермиону. Ее нужно было обнимать, потому что только тогда девочка спокойно спала, а не плакала и не вскрикивала во сне. Но проснувшись, мальчик уже не мог уснуть, поэтому перебирал прошлое — свое детство и первый год в школе. Рон… рыжий отказался спасать девочку, что было логичным — ведь он сам ее оскорбил. Можно ли назвать другом человека, легко оскорбляющего девочку? Затем эпопея с драконом, Запретным лесом, Квирреллом… Все, что мог вспомнить Гарри — все начиналось с Рона, тот втягивал их в «приключения», а потом исчезал. Мог ли «друг» желать смерти… Гермионы? О себе мальчик думать не умел, он думал только о девочке. И чем дольше думал, тем яснее ему становилось, что друг у него только один — Гермиона. Даже больше, чем друг…

— Ты чудо, — погладил он девочку. — Мое чудо… Я тебя никому не отдам.

— Если она согласится, сможете и помолвку заключить, — раздался голос ранее ненавистного Снейпа. — Тогда будете вместе навсегда, только тетя… в смысле Смерть разлучит вас.

— Я бы рад… — вздохнул Гарри. — Вы с профессором МакГонагалл стали людьми… теплыми… почему?

— Потому что злое колдунство пропало! — провозгласила представительница этого самого, упомянутого. — Теперь вас никто мучить не будет.

— Как в сказке… — мальчик воспринимал все несколько отстраненно.

— Сейчас зельями девочку твою напоим, а там и ноги ей отрастим на место, — проговорил Кощей, с интересом разглядывая дитя своей крови. За своих он мстил так, что возможности рассказать об этом ни у кого не имелось, поэтому у местных магов уже возникли серьезные проблемы.

— У меня никого нет… только она, да? — ребенок вонзил взгляд фамильных зеленых глаз в некроманта.

— Ну теперь уже и мы есть… — задумчиво ответил Кощей, оценивая состояние девочки. Что-то ему не нравилось. — Яга, подь сюды!

— Чего тебе надобно? — вежливо откликнулась яркая представительница славянской мифологии, только что пребывавшая в раздумьях о судьбах школы.

— Глянь-ка, — показал пальцем некромант, отчего Яга сначала охнула, а потом рассвирепела. Судя по тому, что она видела, имела место попытка того, отчего она впадала в неконтролируемое бешенство.

— Так, девонька, судьбу этих отбросов решит старая Яга… — прошипела выглядевшая сейчас очень страшно женщина, одним своим видом объясняя, почему ее во все года трогать опасались. В следующее мгновение Яга исчезла, вернувшись уже умиротворенной.

— Они живы, что ли? — удивился Кощей, наблюдая за массовым падежом птиц, хотя их отделяла от Яги глухая стена.

— Без рук, ног, вот этого самого, но да, живы… Я им даже местных целителей позвала, — улыбнулась женщина, заставив Гарри зажмуриться.

— А как звала? — поинтересовался некромант, знавший, что подруга людскими изобретениями не пользовалась принципиально.

— Обыкновенно, — пожала та плечами. — Поорала захлебываясь, конечности разбросала, топорик опять же…

Почему Снейп засмеялся, Гарри так и не понял, он вообще не понял сути разговора, несмотря на то что язык уже понимал. Кощею действительно было лень говорить постоянно по-английски, легче обучить «лохматиков». Лохматики охотно обучились. Теперь нужно было откормить и отрастить наконец ноги, а то чего ж девочка мучается-то?